Текст книги "Звездный Гольфстрим"

Автор книги: Михаил Шуваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12
КОНТАКТ, ЧАСТЬ 1

Монорельсовая платформа начала плавно притормаживать и через несколько минут остановилась, пару раз качнувшись на магнитной подушке. Металлические скобы расцепились и убрались в сиденья, ветровое стекло втянулось в обтекаемый нос монорельса, по бокам выдвинулись небольшие ступени для спуска. Дроид «проснулся» и поднялся в воздух.

Сомов и Дефо слезли с платформы и завертели головами, оглядываясь вокруг. Находились они в большом квадратном помещении со стороной не меньше пятидесяти метров и высотой до пятнадцати-семнадцати. Прямо посередине зала располагалось несколько вертикальных труб, напоминающих лифтовые шахты, подобно шахте того лифта, в котором они спустились сюда. Дроид поплыл в сторону этих труб, и астронавты последовали за ним. Рядом с трубами виднелись короба с приборами и механизмами, о назначении которых можно было лишь догадываться.

Дроид завис над одним из коробов, и на металлической поверхности открылись створки, представив взору огромное количество циферблатов, шкал, фидеров, кнопок и джойстиков. Несметное количество индикаторов светились зеленым и синим светом. Дроид выдвинул несколько манипуляторов и соединился с пультом. Зажглись новые индикаторы, осветились дополнительные шкалы.

– И что теперь? – повесил вопрос Сомов.

Вместо ответа в одной из вертикальных труб раскрылись створки, и астронавты с интересом заглянули внутрь. Сечение трубы было круглым, и внутреннее помещение представляло собой цилиндр высотой два с половиной метра. Поверхность стен кабины переливалась белыми искрами с вкраплениями всех цветов радуги, будто была обсыпана крошкой горного хрусталя. В воздухе кружились мельчайшие сверкающие снежинки, или это было лишь иллюзией, но все это создавало впечатление движения, преобразования, цветосмешения, как в детском калейдоскопе. Однако вся эта палитра не была яркой и не резала глаз.

«Сомов, заходите первым», – пробежал текст по экрану дроида, продолжавшего регулировать настройки на разноцветном пульте.

– Что это? – слегка растерянно спросил он.

«Телепорт», – пробежало по экрану.

– Хорошо, – сказал Сомов и, оглянувшись на Брайана, решительно зашел в сияние кабины. Двери за ним закрылись.

Спустя несколько секунд где-то вдалеке, на пределе слухового восприятия послышались глухие раскаты то ли грома, то ли взрыва.

«Теперь вы, Дефо», – прочитал Брайан на экране, и двери кабины вновь раскрылись. Она была пуста. Глубоко вздохнув, разведчик шагнул внутрь переливающегося калейдоскопа. Металлические створки за ним сразу же закрылись, но ничего не происходило, и Дефо начал было уже оглядываться в поисках отпирающего механизма, но металлические панели вскоре сами разошлись в стороны.

В глаза ударил свет. Он не был ярким, но после нескольких часов странствий по подземному городу, освещенному скудными красновато-оранжевыми светильниками, казался нестерпимо, ослепительно-белым. Из шлема Дефо выдвинулся зелено-голубой светофильтр. Разведчик положил руку на раму двери, долю секунды привыкал к освещению и шагнул наружу.

Первое, что он с огромным облегчением увидел, это живого и невредимого Вовку и стоящего рядом с ним Сомова. Они улыбались и приветственно махали Брайану руками. Быстрым шагом он подошел к ним и с удовольствием пожал руку Прыгунову:

– Здорово, пропащая душа! И где же вы изволили прятаться от нас? – улыбаясь, проговорил Дефо.

– Здравствуй, Брайан! Не волнуйся, меня тут не обижали!

– Ну, а что дальше? Где хозяева, где комитет по встрече? – недоуменно произнес Сомов. – Володя, ты тут с кем-то общался?

– Нет, Михал Васильич, только с роботами, дроидами.

– Так, пора и нам проявить характер! – принял решение Сомов и обратился в пустоту: – Послушайте, нам необходимо привести себя в порядок, умыться, извините, справить естественные надобности, принять пищу.

К их удивлению, к ним тут же подплыл средних размеров дроид, на экране которого засветилось: «Следуйте за мной».

– Следуем, опять следуем… – проворчал Дефо, и вся троица потянулась за медленно плывущим роботом.

Идти пришлось довольно долго, минут двадцать. За это время они миновали несколько туннелей, больших и малых помещений и оказались, наконец, в длинном коридоре с дверьми по обе стороны.

«Можете занимать любые помещения. У вас два часа» – высветил дроид на своем экране и споро исчез за углом коридора.

Дефо нажал на ручку одной из дверей, и зашел. Вслед за ним в проеме появились Сомов и Прыгунов. Астронавты оказались в просторной комнате отеля средней руки с кроватью, столом, секретером и другими привычными предметами. Справа были три двери: одна вела в ванную комнату, другая в туалет, третья – в миниатюрную кухню. Вокруг царил хирургический порядок. Все «расходные материалы» – мыло, полотенца, зубные щетки, салфетки и прочее были в наличии.

– Ну что ж, всем полчаса на помывку и собираемся здесь, попробуем перекусить, – скомандовал Сомов, и астронавты разошлись по номерам.

Через три минуты Вовка, разобравшись с нехитрым управлением, с огромным удовольствием сбросил с себя одежду и шумно прыгнул в быстро наполнившуюся горячей голубой водой огромную ванну, расплескав изрядное количество на пол. Но здесь не «Пеликан», никакой экономии, плавай – не хочу! Напустив побольше пены, он принялся усердно полосовать себя из массажного душа. Давление мельчайших струй было настолько высоким, что ощущения были на грани болевых, и Вовка немного снизил напор. Настроение с каждой минутой улучшалось, да еще впереди ждало невероятное приключение – контакт!

Выбравшись из ванны и обтираясь мягким махровым полотенцем, раскрасневшийся Вовка сунул свой нос в шкафчики и обследовал все полки. В бельевом шкафу он обнаружил несколько пар свежих трусов, маек, носков и поразился. Висело там и два белоснежных банных халата. «Они о нас все знают, или сами такие же гуманоиды, как и мы?» – задался вопросом Прыгунов и стал одеваться. С некоторым отвращением напялив на себя пропахший потом, пыльный комбинезон с шевронами «Пеликан», он направился в номер к Сомову.

Дефо уже был там и разговаривал с командиром.

– …почти земная, – закончил фразу Дефо, скользнул взглядом по вошедшему Вовке, кивнул и вновь повернулся к Сомову.

– Да, я тоже это заметил, что сила тяжести слегка изменилась. Судя по всему, нас перебросили на другую планету. Но как? Ведь все произошло практически мгновенно. Неужели телепортация?..

– Похоже на то, капитан, очень похоже.

– А есть-то будем? Вроде как собирались, а? – вставил свой наболевший вопрос давно проголодавшийся Вовка, вываливая из небольшого рюкзака на стол несколько банок саморазогревающихся консервов и термос.

– Да, раб желудка, только свинячить не надо, – сказал Дефо, сходил на кухню и принес что-то напоминающее скатерть и салфетки.

Сомов в это время распотрошил второй. Оба рюкзака составляли часть экипировки Сомова и Дефо. Но, осмотрев груду выложенных банок-склянок, решительно смел часть из них обратно:

– Придется экономить, черт его знает, сколько нас здесь продержат!

Заметив вытянувшуюся Вовкину физиономию, Дефо усмехнулся:

– Наступили разгрузочные дни, Володя. Но не волнуйся – они полезны.

– Может, тем, кто за сто весит и полезны, – беззлобно огрызнулся Прыгунов, посмотрев на Дефо.

– Володя, ты ошибся, перед тобой Аполлон весом всего восемьдесят девять! – выдергивая чеки разогрева банок, заметил Сомов.

– А… откуда вы знаете? – удивился Вовка.

– Я – капитан «Пеликана», бортинженер, и многое знаю об экипаже, что вам не положено! – проворчал Сомов, отвинчивая крышку «вечного» термоса.

Дефо подмигнул Прыгунову и достал универсальный нож с набором столовых приборов.

Минут пятнадцать были слышны лишь щелканье и треск вскрываемых банок да звон ножей, ложек и вилок. Все трое сосредоточенно работали челюстями.

– Ну что, подкрепились? – отставляя полупустой термос, спросил капитан.

– Уф! Готов к дальнейшему прохождению службы, – отдуваясь, произнес Дефо и широко улыбнулся.

Вовка предпочел промолчать.

– Тогда пошли, – посмотрев на часы, сказал Сомов, встал из-за стола и направился к двери.

Дефо двинулся следом. Прыгунов, торопливо пытаясь запихнуть в рот последний кусок горячей тушенки на хлебе, немного не рассчитал финальную траекторию и вывалил ее себе на комбез. Чертыхаясь и пытаясь оттереть жирные пятна от куртки и брюк салфеткой, он поспешил за командиром и разведчиком, выходившими в коридор.

Там их ждал знакомый дроид.

«Идемте».

– Идем, – откликнулся Сомов.

Они опять потратили минут пятнадцать на переходы по коридорам и залам, пока не пришли к стальной двери, открывшейся при их приближении. Почувствовав, как участился пульс, Сомов с товарищами шагнул в проем.

Они очутились в просторной комнате с высокими потолками. Посередине стоял овальный стол, за которым сидел… человек. Это был загорелый молодой мужчина с темными волосами и правильными чертами лица. При приближении троих астронавтов он встал, и оказалось, что он высокого роста – не менее метра девяносто. На нем была рубашка-ковбойка и черные, идеально выглаженные брюки.

– Здравствуйте, добро пожаловать на планету Садалсууд. Вы ведь так называете нашу звезду? – произнес он на правильном интерлингво. – Меня зовут Кью Севенси.

Пришедшие застыли, переваривая увиденное и услышанное, хотя психологически и были готовы к подобному повороту событий.

– Рад приветствовать вас от имени планеты Земля. Наверное, нам не имеет смысла представляться?

– Совершенно верно. Прошу вас садиться, Михаил Сомов, Брайан Дефо и Владимир Прыгунов, – всем по очереди поклонившись, предложил Кью Севенси и указал на стулья. Его низковатый голос звучал совершенно индифферентно, что не очень вязалось с радушным выражением его лица. – Хотелось бы знать, нет ли у вас каких-либо просьб или пожеланий.

– Нет, спасибо, все прекрасно. Видно, что вы многое знаете о нашей цивилизации и о нас. В этом смысле мы в неравном положении, – чтобы хоть как-то выровнять положение, произнес Сомов. – Мы о вас не знаем ровным счетом ничего.

– Да, вы абсолютно правы, мы многое о вас знаем. Но нам проще рассказать об этом с экрана. Мы специально смонтировали этот фильм для вас. Прошу вашего внимания.

В центре помещения сначала заискрилось, а потом материализовался большой объемный трехмерный экран, на котором появилось изображение.

Камера медленно наплывала из глубин космоса на Солнечную систему, постепенно приближаясь к третьей планете – бело-голубой Земле.

– Андроиды Садалсууда давно держат в поле своего зрения развитие цивилизации на Земле. Несколько сотен тысяч лет. С самого начала. Задолго до того момента, когда первая робкая искра осветила мрак спящего сознания троглодита, мы установили наблюдение за вашей планетой…

Глава 13
САХАРСКИЙ ОТШЕЛЬНИК

Ричард зашевелился и приподнял голову. Моран, Блумберг и Герберт продолжали разговаривать. Их научный спор протекал на удивление спокойно и чинно. Моран чертил какие-то графики на экране своего МИППСа и показывал собеседникам. Те, в свою очередь, внимательно в них вглядывались, кивали головами и делали различные ремарки.

«Ну и слава богу, хоть здесь обойдемся без разбитых голов и графинов» – усмехнувшись, подумал Ричи, но, вспомнив, что предстоит встреча с экстравагантным и взбалмошным Клейном, окончательно проснулся.

Рубиновая точка на центральном экране мономагга вплотную приблизилась к Гибралтарскому проливу.

– Уважаемые пассажиры, прошу вас занять свои места и пристегнуть ремни безопасности. Через десять минут мы совершим перелет через Гибралтарский пролив. Дальность прыжка – 22 километра, наибольшая высота полета над уровнем моря – 350 метров, скорость одна тысяча сто пятьдесят километров в час. К сожалению, сейчас в заливе штормовая погода, волнение 8 баллов, скорость ветра до 40 метров в секунду. Облачность – 400–500 метров, видимость до двух километров. Над проливом нас немного потрясет, но это не страшно. Мы будем находиться в воздухе 67 секунд. Начинаем разгон, – механический голос умолк.

Из отвесной скалы Геркулесовых столбов выходила наружу под углом в пятнадцать градусов широченная труба ММГ, чтобы оборваться над берегом на высоте двухсот сорока метров. Последние сотни метров, висящие над кипящим пеной штормовых волн Средиземным морем, труба была сильно перфорирована и расширялась к концу почти до семидесяти метров – там находились мощные магнитные приемно-поддерживающие генераторы, которые и обеспечивали перелет вагонов мономагга. С расстояния в несколько километров это сооружение походило на гигантское зенитное орудие с дульным тормозом, нацеленное в небо. Точно такая же «зенитка» находилась на африканском побережье пролива в 22 километрах.

В каплевидном вагоне мономагга стал различим легкий гул, это включились дополнительные электромагнитные контуры для разгона до предельной скорости. Пассажиры пристегнулись, устроились поудобнее в больших креслах и приготовились к незаурядному приключению.

В хорошую погоду днем, даже в те годы, когда ММГ пользовалась огромной популярностью и работала на полную катушку, вид пролетающих над проливом десятков кабин мономагга не впечатлял. А вот в штормовую погоду, при низкой облачности, и особенно ночью, это было завораживающее зрелище. Самих вагонов видно практически не было, зато в низкой дымке и в разрывах дождевой пелены становились видны наведенные – голубые, поддерживающие – желтые и направляющие – зеленые магнитные поля. Несущие электромагнитные силы создавали эффект красного ореола вокруг самих вагонов. Примерно на полпути из-под воды вертикально вверх и под небольшим углом в стороны, расходилось сиреневое сияние подводной центральной электромагнитной гравитационной опоры, страхующей и связывающей все эфемерное сооружение из полей, лучей и токов. Вся эта феерия была похожа на призрачный, фантастический и полупрозрачный мост колоссальных размеров, который будто живой пытается прорваться в нашу реальность из мрачного сумрака небытия, из потустороннего липкого зазеркалья, но никак не может устоять в этой реальности: что-то его не отпускает оттуда, держит, вяжет, обволакивает… Все пространство вокруг иллюзорного моста сверкало, переливалось и размазывалось всеми цветами радуги, наподобие северного сияния.

Мономагг ощутимо задрал переднюю часть – пошли последние полтора километра, труба поднималась к Геркулесовым столбам под углом в пятнадцать градусов.

Мимо окон-иллюминаторов стремительно пронеслись последние сотни метров перфорированной трубы ММГ, снаружи резко посветлело, и вагон, как камень из пращи, вылетел из жерла гигантского ствола в предрассветный полусумрак-полусвет. Освещение внутри кабины тут же погасло.

Сразу стало понятным заблаговременное предупреждение компьютера о плохой погоде – мономагг стало раскачивать и ощутимо трясти. Высота гудения несущих полей стала неровной, она менялась в зависимости от нагрузки на генераторы вагона. Хотя 95 процентов работы по переносу вагона через пролив делали наземные концевые генераторы, и улавливатели, и центральная опора.

Ричард прильнул к широкому иллюминатору и во все глаза смотрел на проплывающую внизу стальную поверхность моря, испещренную многочисленными белыми пенными барашками, на тяжелые свинцовые облака. Кое-где из туманного сумрака облаков явно шел дождь, но из-за штормового ветра он шел почти горизонтально и иногда даже вверх. От такого зрелища у пассажиров перехватило дух.

Кабина продолжала рассекать тяжелый влажный воздух Гибралтарского пролива, стремительно таяли секунды, остающиеся до попадания в огромный улавливатель на африканском берегу. Наконец, на переднем обзорном экране появилась черная точка, которая стала быстро расти, и буквально через несколько секунд превратилась в мрачное жерло туннельного улавливателя. Вагон сильно тряхнуло, и он пулей влетел внутрь, точно попав на свой ярус и магнитную направляющую ленту. Снаружи опять потемнело. Пассажиров слегка прижало к ремням безопасности – мономагг притормаживал, гася огромную скорость.

Ричард судорожно выдохнул: он вдруг понял, что почти с самого начала перелета задержал дыхание.

Зашевелились и его спутники.

– Да, правду говорят, что отказываясь порой от устаревшего и вроде бы ненужного, подчас теряешь намного больше, чем приобретаешь с взлелеянным новым, – проговорил Моран и передернул плечами. – Ну-с, сколько нам осталось?

– Один час семь минут, – тут же ответил бортовой компьютер.

– Вообще-то, положа руку на сердце, начинает сильно хотеться есть… – расстегивая ремни безопасности и вставая, проворчал Айво. – Я, например, часов семь ничего не ел, только кофе попил с час назад.

– К сожалению, могу предложить лишь напитки – кофе, чай, минеральная вода и галеты. Вы не зарезервировали вашу поездку заранее, и мы не смогли обеспечить доставку продуктов на борт. Извините, – спокойно произнес компьютер.

– Да ладно, ладно… – отмахнулся Блумберг. – Давай свой кофе с галетами…

– Да, немного подкрепиться не помешает, – в свою очередь согласился Герберт и потянулся за одной из чашек с дымящимся напитком, появившихся на выдвигающейся панели. Ричард тоже понял, что порядком проголодался, и придвинулся поближе к троице.

Горячий кофе и бретонские галеты немного подняли настроение и притупили чувство голода. Четверо путешественников несколько оживились и спустя минуту заинтересованно переговаривались.

– Клиника Клейна расположена совсем рядом со станцией ММГ, – проинформировал Ричи, допивая последние, уже чуть теплые, глотки кофе. – Эй, Ламанш, а нет ли перрона ММГ под самой клиникой доктора Стефана Клейна?

– Клиника доктора Стефана Клейна? Нет. Есть небольшие частные станции «Эрг», «Бархан», «Зеленый оазис», «Холод»…

– Это, конечно, Клейн! – сплюнул Моран. – Пижон, даже здесь не удержался, выпендрился – холод в Сахаре!

– Да ладно вам, профессор, хватит уже. Мы направляемся к нему, чтобы получить информацию, а не для скандала, – попытался урезонить Морана Герберт. – Я серьезно вас прошу, когда мы встретимся с Клейном, постарайтесь держать себя в руках, не давайте волю эмоциям, хорошо?

– Постараюсь, Герберт, постараюсь… – проворчал профессор и поставил пустую чашку на столик.

– Ламанш, давай на станцию Холод, – попросил Ричард. – Она, кстати, открыта для движения? Ну и прекрасно.

Рубиновая точка на центральном экране продолжала свое еле заметное движение по карте Африки. Вот она приблизилась и миновала город Фес. Оставались последние сотни километров пути. Через несколько минут они вплотную подойдут к Западному отрогу Атласских гор, а уж за ними до Большого западного Эрга – рукой подать.

Здесь же расположен небольшой городишко Тагит. Находится он всего в километре от начала бесконечных янтарных песков, на самой границе начала настоящей песчаной барханной пустыни Сахара. И совсем недалеко от него археологи обнаружили хорошо сохранившиеся каменные пещеры, в которых тысячелетия назад жили наши доисторические предки. Огромные каменные валуны, обрамляющие вход в пещеру, за миллионы лет обожжены Солнцем до антрацитовой черноты и кое-где растрескались, но и по сей день на них можно различить удивительные наскальные рисунки: люди, звери, деревья, сценки охоты. Видимо, в оное время здесь еще не было Сахары, она не дошла сюда, и климат был другим – более мягким. Отсюда и животные, вроде буйволов, и деревья – не только пальмы.

Вскоре движение мономагга сильно замедлилось.

– Уважаемые пассажиры, через пять минут мы прибываем на частную станцию Холод.

Вся четверка задвигалась, Герберт встал, прошел в конец кабины и проверил показания приборов на криокамере – все пока было в порядке. Показатели, что называется, были в «зеленой зоне».

Наконец, вагон ММГ остановился и легонько закачался у перрона. Бесшумно раскрылись двери.

– Благодарим вас за то, что выбрали нас для своего путешествия, ждем вас в следующий раз. До свидания, – прошелестел безликий голос.

Ричард, Айво и Герберт отстегнули от переборки криокамеру и вывели ее на перрон, где уже стоял, озираясь, Моран. Пятнадцатиметровый перрон находился посередине небольшой слабоосвещенной подземной станции. У стены со светящимися буквами «ХОЛОД» стояли шесть полумягких сидений, скрепленных по три, посередине, перпендикулярно перрону, уходил вглубь темный коридор. Воздух был сухим и теплым, но чувствовалось, что откуда-то слегка тянет свежий ветерок. То ли это работала автономная принудительная вентиляция, то ли продувало из туннеля ММГ.

– Похоже, что нам туда, – указал рукой на темный коридор Моран и вопросительно взглянул на Ричарда. – Пошли?

– Пошли…

Вагон мономагга, закрыв двери, медленно двинулся обратно и скрылся в темноте туннеля.

Все четверо, толкая криокамеру, висящую над землей на гравикомпенсаторах, втянулись в коридор, в котором сразу же зажегся теплый желтоватый свет. Пройдя не более пятидесяти метров, путешественники уперлись в закрытую металлическую дверь. Справа от двери находилось переговорное устройство с экраном и камерой наблюдения и устройство считывания сетчатки глаза. Ричард подошел к темному экрану, притянул к себе за рукав профессора и нажал кнопку вызова. Ждать пришлось долго. Наконец экран засветился, и на нем появилось молодое лицо:

– Здравствуйте, чем могу помочь?

– Нам необходимо встретиться с доктором Клейном, – ответил Ричи.

– Это невозможно, господа, доктор никого не принимает. Прошу меня извинить…

– Стойте, молодой человек! – вмешался Моран. – Стойте! Дело очень важное, и касается не в последнюю очередь и самого доктора Клейна и его репутации, как криохирурга. Передайте ему, что с ним хочет переговорить профессор Энтони Моран с коллегами. Кроме этого, у нас с собой криопациент…

– Пациент?..

– Да, вот он, – профессор слегка посторонился, чтобы была видна криокамера.

Молодой охранник помолчал и отключился.

– И что теперь? – растерянно развел руками Моран, отворачиваясь от погасшего экрана.

– Спокойно, профессор, ждем, – прислонился к стене Герберт.

– Эх, закурить бы… – пробормотал Моран.

– Ну и курите себе на здоровье, – удивился Ричард. – Что вам мешает?

– Господин Сноу, мы в таком пожарном порядке эвакуировались из клиники, что мне было не до трубки и табака…

– Сочувствую. Но, может быть, у Клейна есть курево.

Текли минуты… Наконец экран переговорного устройства снова осветился и на нем появилось лицо человека лет пятидесяти в круглых очках и с большой блестящей лысиной.

– Действительно, профессор Моран собственной персоной. Утречко доброе вам! – проскрипел Клейн. – Ого, с криокамерой! А кто эти люди с вами?

– Добрый день, доктор Клейн, – быстро подошел к двери Моран. – Меня сопровождают мой ассистент Герберт Крулл, доктор Блумберг и сотрудник КОНОКОМа Сноу. Прошу вас дать приказ нас впустить, есть очень серьезный разговор.

– Да ну? Это без четверти шесть утра-то?

– Мне не до шуток, доктор…

– Доктор, я специальный агент КОНОКОМа Ричард Сноу, веду дело вот этого пациента, – жест в сторону криокамеры. – Уверяю вас – речь идет о вещах, напрямую затрагивающих интересы всего человечества. Каким образом это связано с вами и что мы хотим от вас, мы объясним, как только вы нас впустите.

Клейн с экрана переводил цепкие глаза с Морана на Сноу. Внимательно посмотрел на криокамеру и, увидев надпись на ней, неожиданно спросил:

– Что такое Европа-три?

– Профессор, ну что мы так и будем с вами беседовать, стоя в этом коридоре? Мы проголодались, в конце концов! – начал раздражаться Моран.

– У меня здесь не ресторан! – отрубил Клейн. – Ладно, входите, вас проведут ко мне.

Экран потух, раздался короткий металлический звук и дверь начала медленно открываться. За ней оказалось куда более презентабельное и просторное помещение с нормальным светом и оборудованное лифтом ДДЛ. Команда вошла в комнату и втолкала за собой криокамеру. Тяжелая металлическая дверь за ними бесшумно закрылась, щелкнул запор. Чуть в стороне от дверей лифта была видна еще одна металлическая серая дверь, наверное, выход на лестницу.

Над дверьми адресного лифта зажглась зеленая лампа, и створки разъехались в стороны. Из лифта вышел тот самый молодой охранник, с которым они только что говорили по интерфону.

– Меня зовут Клифф, я провожу вас к доктору. Прошу.

Он посторонился и пригласил всех во вместительную кабину лифта – почти точную копию кабины в клинике Морана.

«Значит, это на самом деле клиника, причем, скорее всего, действующая. Доктор, по-видимому, ведет и научно-исследовательскую работу и понемногу практикует. Ведь надо же брать материал для своих изысканий. А что там про него говорил Герберт?.. Ах да, он – состоятельный человек и может себе позволить практически любое оборудование, любые медицинские аппараты», – думал Ричард, помогая вталкивать в лифт криокамеру.

– Операционный блок, первый уровень, – громко произнес Клифф.

Двери закрылись и кабина двинулась по маршруту, чуть покачиваясь на сортировочных узлах. Первым, кого они увидели, когда открылись двери, был доктор Клейн – невысокий худощавый человек в белом халате. За это время он успел надеть на голову шапочку хирурга и нацепить на лицо марлевую повязку.

– Следуйте за мной, господа, – проскрипел он сквозь маску, повернулся и на удивление быстро зашагал по коридору своей клиники.

Через каждые пять-шесть метров по правой стороне находились двери в палаты, а левая сторона коридора с широкими окнами выходила в сторону пустыни. Сквозь затемненные светофильтрами окна были видны начинающиеся в нескольких стах метрах от здания желтые высокие барханы Сахары. Каждое окно снаружи было защищено сверху выдвижным светоотражающим козырьком. Несмотря на видимый снаружи зной, в клинике было прохладно и комфортно. Система климат-контроля работала превосходно. Клейн свернул за угол и тут же остановился. Перед ним были двери с надписью «Операционная № 2». Он приложил магнитную карту к сканеру, и проход открылся. Из операционной вышла стройная женщина в бирюзовой одежде хирурга. На руках у нее были надеты резиновые тонкие перчатки, а через локоть переброшены белые халаты.

– Прошу всех надеть халаты, бахилы, шапочки и маски. Хлоэ, пожалуйста, раздай всем. Клифф, а ты возвращайся на пост.

Клейну, видимо, хотелось показать, кто здесь хозяин. Но в его просьбе не было ничего необычного, а тем более обидного, и даже Моран, слегка пожав плечами, спокойно нацепил на себя всю амуницию. После этого они были впущены в операционную и завели туда же криокамеру, оставив ее около щита управления системой жизнеобеспечения.

– Профессор, я думаю пока нам надо подключить вашего пациента к стационарной системе, ведь сейчас он на автономной, и атомных батарей надолго не хватит.

– Согласен, доктор, вам помочь?

– Спасибо, вы можете наблюдать, мне поможет Хлоэ.

Вместе со своей ассистенткой доктор очень споро подсоединил все разъемы криокамеры к системе и махнул рукой профессору, приглашая его подойти и посмотреть на показания приборов. Моран подошел к Клейну и внимательно посмотрел на экран.

– Отлично, доктор, динамика нулевая, так и должно быть, – откликнулся Моран.

– Теперь, когда у нас появилось немного времени, прошу всех в мой кабинет, там и поговорим, – проскрипел Клейн и направился к выходу.

Расположились они, собственно говоря, не в самом кабинете Клейна, а в соседней комнате для переговоров с большим круглым столом человек на десять и сферой гологравизора посредине. Комната была большой, в каждом углу стояли в кадках карликовые пальмы, а одна стена была полностью из фотостекла. Снаружи над окном виднелся светоотражающий козырек. Само стекло сейчас было затемнено – уже рассвело, и солнце становилось все ярче и ярче. На столе, что было с удовольствием встречено четверкой, на нескольких тарелках были разложены теплые бутерброды, пироги и пицца. Стояло также два дымящихся графина с кофе и чаем и еще четыре графина с разными соками и льдом. Были и небольшие соусницы с разными специями, сливками, сметаной и кетчупом.

– Не стесняйтесь, господа, прошу вас, я и сам с вами перекушу – чует мое сердце, что сегодня нормально питаться у меня не получится. Больно уж представительная депутация ко мне в гости пожаловала. Мда-а… – с этими словами он налил из графина в стакан сока манго, взял с тарелки пирожок и положил на блюдечко большую ложку сметаны.

– Рекомендую, господа. Старшая сестра-хозяйка у меня русская – Алевтина, или для вас Алевтина Емельяновна, – она же отвечает и за пищеблок. Эти пирожки сделаны по ее старинному рецепту – пальчики оближете! Вот эти – с капустой, эти с картошкой и грибами, а вон те с зеленым луком и вареными яйцами, – с этими словами Клейн макнул пирожок в сметану и, закрыв глаза, отправил его в рот.

Ричард сглотнул слюну и, последовав примеру Клейна, попробовал пирожок с картошкой и грибами. Вкус был действительно необычный и превосходный, он сразу потянулся за вторым. Сноу заметил, что и Блумберг уплетает пирожки за обе щеки, игнорируя пока пиццу и гамбургеры. Герберт и Моран для начала вдарили по гамбургерам. Одновременно Ричи не мог не оценить, что, несмотря на все свое ворчание и некоторое высокомерие, Клейн пока показал себя вполне нормальным и даже предупредительным человеком.

– Доктор Клейн, я не ел ничего вкуснее за последние десять лет! – вполне искренне с набитым ртом промычал Блумберг и привычно опрокинул на себя чашку кофе:

– Твою мать!.. – непроизвольно вырвалось у него, и он принялся оттирать халат.

– Ради бога, не утруждайте себя, бросьте! – прозвучал приятный женский голос. – Просто снимите с себя халат, и все!

Это произнесла Хлоэ, которая тоже сидела за столом вместе со всеми. Айво взглянул в ее сторону и быстренько скинул халат. Не зная, куда его пристроить, он завертел головой, высматривая подходящее место. Хлоэ встала и подошла к слегка опешившему ученому. На ее лице не было маски, и именно этот факт сильно сковал Айво – Хлоэ была очень красива. Ей, конечно, было не двадцать, а все тридцать пять, но красота ее была вне времени, возраста и пространства. Она принадлежала к тому типу ослепительных женщин, над которыми возраст не властен зачастую до самой старости. Несчастный Блумберг шевелил губами, но сказать так ничего и не смог, просто отдал скомканный халат Хлоэ, которая и выбросила его в специальное ведро за дверью. После этого она вернулась на место и присоединилась к компании.

– Ну-с, господа, кто возьмет на себя труд объяснить мне, что происходит, кто наш пациент и с какого боку-припеку здесь КОНОКОМ, профессор и я? – вопросил Клейн, отодвигая пустую тарелку, которая тут же скрылась в специальном отверстии в столе, увлекаемая микролифтом.

– Давайте я начну и доложу предысторию и факты, а уж потом мои коллеги поделятся с нами своими научными мыслями и идеями, – вытирая рот мягкой бумажной салфеткой, предложил Ричард.