Текст книги "Экспедиция инженера Ларина"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 13 МАРС – ЗАСТУПНИК

Саша смотрела в беспредельную ширь океана. «Много великих чудес в природе, – думала она, – и каждое по-своему притягивает, влечет к себе человека. Но, пожалуй, самой большой притягательной силой обладают моря и океаны».

Может быть, так ей только казалось, потому что она любила море. В яркую солнечную погоду трудно было отвести взор от неповторимых красок океана. А во время штормов грозная стихия как бы бросала человеку вызов померяться с ней силой. И человек с древних времён принимал этот вызов и, пробиваясь сквозь гневно бушующие волны, открывал новые земли и материки, наносил на карты причудливые контуры берегов. Легендарные подвиги моряков, их фантастические рассказы о встречах с морскими чудовищами заняли прочное место в фольклоре народов. Человек написал прекрасные книги о затонувших кораблях, о единоборстве с гигантскими акулами, о красоте и таинственности подводного мира. Фантастика? Теперь уже не фантастика. Люди, плавающие сейчас под водой, – не вымышленные герои жюльверновских и беляевских романов. Это живые люди, советские исследователи океанских глубин, они видят колыбель жизни, им доступны её красота и величие.

Саша подавила вздох. Когда же удастся и ей своими глазами увидеть чудеса подводного мира?

Посвистывая, танцующей походкой подошёл Новиков и стал рядом.

– Разрешите пришвартоваться?

– Можешь сразу же и отчаливать, Юра, – в тон ему ответила девушка.

– Не могу. У меня в двигателе перебои. Вы чудесная, Саша!

– Здра-авствуйте, – повернулась она к Новикову. – Что это с тобой? Неужели не можешь быть с девушками просто человеком? Просто дружить?

– Дружбу предлагают некрасивым девушкам.

– Прекрати ты, пожалуйста, эти глупости. Я ведь могу и рассердиться.

– Что тогда?

– Какой ты несносный! С тобой просто невозможно разговаривать! Ну что ты привязался? Прошу тебя, уходи.

– Не уйду. Встречи с тобой обостряют мои чувства. Я люблю тебя.

Саша круто повернулась и ушла. Настроение было испорчено. В лаборатории она уселась на своё место, откинулась на спинку стула. Нужно было закончить химический анализ воды, взятой вчера вечером. Ларин эту работу целиком возложил на неё. В первые дни он проверял каждую запись и подробно вникал в методику анализа, а в последнее время интересуется только результатами. Но вот вчера…

Напевая песенку, Саша стала готовить реактивы. Анализы были несложные, но, чтобы провести их, нужно сосредоточиться, отогнать посторонние мысли… Саша взяла первую бутыль с пробой. Пусто. Не было воды и в остальных четырёх бутылках. Саша открыла лабораторный журнал и увидела записи, сделанные рукой Ларина. Отодвинув реактивы, она встала, прошлась несколько раз и остановилась возле письменного стола Ларина.

С первой же встречи в Петропавловске Саша не переставала думать об этом человеке. Она запомнила взгляд его выразительных голубых глаз, в глубине которых затаилась печаль. Почему печаль – Саша не знала, и сердце её каждый раз замирало, когда она смотрела в эти глаза. Они могли вспыхнуть огнём, смеяться, но в них всё равно жила грусть. Какая-то покоряющая сила была в его взгляде, во всём, что он делал, что говорил. В её душе росло незнакомое чувство – тревожное, будоражащее. Вначале она боролась, но ничего с собой не могла поделать и положилась на время: оно всё прояснит, всё покажет.

Саша вернулась на своё место. Больше часа она просидела за столом, и мысли её всё чаще возвращались к Ларину. Почему он упорно не хочет, чтобы она ныряла? «А я возьму и нырну», – она решительно поднялась и направилась к шкафу, где хранились гидрокостюмы. Вот ящик с белым костюмом. Размер как раз её. Она не раз надевала этот костюм и тайком спускалась в испытательную башню. Но одно дело – башня, а вот в океан уйти… Страшно! Тут же она живо представила себе Ларина. Глаза строгие, резко очерченные красивые губы сжаты… Она закрыла ящик и поставила его обратно в шкаф.

– Лаборатория? – вдруг раздалось в репродукторе.

– Лаборатория слушает.

– Вынесите на бак три запасных баллона с воздухом.

В лабораторию в сопровождении Марса вошёл Володя Данилов.

– Дай-ка я помогу, – сказал он.

– Я не знала, что ты такой внимательный.

Данилов смутился было, но вдруг лукаво усмехнулся:

– Я ведь матрос первого класса, Саша. Учти – первого! Хорошо звучит? – И он, фальшивя, запел: – «Ты, моряк, красив сам собою, тебе от роду двадцать лет…»

– Ничего не скажешь, голосок ангельский! Чего это ты сегодня такой весёлый? – вытирая баллоны, спросила Саша.

– Пертурбация, товарищ лаборант. Выражаясь морским языком, я отчаливаю от Юры Новикова.

– И куда же?

– К боцману. Твой Юра мне все кишки вымотал. И что ты в нём нашла? Пижон – и только.

– Постой, постой, – Саша схватила Данилова за рукав куртки. – Почему «мой»?

– Как – почему? Чего же он тогда вертится вокруг тебя, как муха вокруг блюдца с вареньем?

– А что я могу поделать? Мне уже и самой невмоготу. Хоть бы ты помог мне от него отделаться, что ли!

– Правда? Это ты в самом деле? – Данилов не верил ей.

Саша кивнула головой: «Честное слово!». С первых дней появления на «Урагане» она просто и непринуждённо чувствовала себя с Володей. Всем он казался стеснительным и робким парнем, но Саша давно заметила, что Данилов имеет твёрдые убеждения, никогда не хвастается, обладает чувством юмора.

– Ладно, подумаю.

– Думай, Володя, думай. Век буду благодарить. А вернёмся в порт, познакомлю тебя с хорошей девушкой.

– Матросы первого класса не нуждаются в посредниках.

Оба весело рассмеялись.

– Ну, пошли, матрос первого класса!

Они вышли из лаборатории и направились на бак: впереди Марс, за ним Данилов, позади Саша.

Завидев девушку, Новиков пошёл ей навстречу. Но Марс так зарычал на него, что он, как ошпаренный, отскочил в сторону.

Раздался дружный смех матросов.

Марс попал на «Ураган» два года назад маленьким щенком. Это было на западном побережье Камчатки. Жалкий и грязный, он жалобно скулил у сходней. Один из матросов пожалел его, притащил на судно и накормил. Матрос, приютивший щенка, списался на берег, а Марс вскоре вымахал ростом с доброго телёнка и сделался общим любимцем. Воспитывал его боцман, и Марс признал его единственным своим хозяином. Пёс не отходил от Веригина и, когда тот мастерил что-нибудь на палубе, таскал ему из мастерской инструменты. Он умел выполнять и некоторые палубные работы, например, разматывать шланг насоса.

На стоянках Марс ложился у сходней и никого из посторонних не пропускал на судно. Качку он переносил легко. После закрытия навигации Марс поступал в распоряжение жены боцмана Анфисы Петровны и носил за ней по базару сумку с продуктами.

Из новичков Марс признал Володю Данилова, других будто не замечал, а Новикова невзлюбил в последнее время и, завидев, угрожающе скалил свои могучие клыки. А невзлюбил вот почему.

Как-то, зазвав собаку в каюту, Новиков привязал к её хвосту коробок спичек и зажёг его. Марс сбил обидчика, выскочил, как бешеный, из каюты и, прибежав на корму, стал кружиться, стараясь поймать хвост. Выручил его Данилов, вылив на тлеющую шерсть ведро воды. Молодой матрос был до глубины души возмущён варварским поступком неизвестного шутника. А Новиков нажил себе непримиримого врага и, если бы знал, к каким последствиям это приведёт, никогда бы не решился на такую злую шутку.

…Ныряльщиков подняли на палубу. Капитан Усков расцеловал их под восторженные крики команды, а через час издал приказ, в котором благодарил участников спасательной группы за проявленное мужество и героизм. Вершинина и Соболева он наградил денежными премиями.

Освобождённый «Ураган» весело бежал на юго-запад, а к вечеру круто изменил курс на восток. Неотложной помощи ждали от траулера в сто сорок третьем квадрате моряки с «Ястреба».

По-прежнему стояла чудесная погода. Рядами перекатывались ровные волны. На западе догорал багряный закат. В туманной дали, у самого горизонта, маячили не то горы, не то облака. С востока стремительно надвигалась ночь, и скоро всё небо затянуло тёмным покрывалом, заткало блестящими звёздами.

Матросы свой вечерний отдых проводили на палубе. Каждый коротал время, как ему нравилось. Кто-то вполголоса напевал песенку, другие играли в домино, шашки. Группка матросов окружила боцмана и слушала его очередной рассказ.

– …У команды стали исчезать трубки, – донеслось до Саши, и, заинтересованная, она подошла поближе. – Сегодня у одного, завтра у другого. Через неделю не осталось на корабле ни одной трубки. Начались ссоры, взаимные подозрения. Обыскали все кубрики. Безрезультатно. Скоро исчез великолепный набор трубок у капитана. Сделали повальный обыск по всем каютам и кубрикам… Трубки не нашлись. А матросу без курева – жизнь не жизнь. Газет мы тогда не читали, книг – тоже. Было у нас евангелие… Читать его, правда, никто не читал, но на корабле полагалось его иметь. Однажды открываю я эту божественную книгу и вижу – в конце вырвана одна страница. Оглянулся я, не подсматривает лл кто, и тоже вырвал страничку, – боцман хитро подмигнул. – Через неделю от евангелия одни корочки остались. И корки бы разодрали, да от них что толку… Не дошло до этого… А тут вскоре и трубки нашлись.

– Кто же их таскал? – нетерпеливо спросил кто-то.

– А кто сегодня ваши спички за борт побросал? – вопросом на вопрос ответил боцман.

Дело в том, что, когда команда собралась на баке, вслед за боцманом и Даниловым притащился сюда и Марс. Матросы чиркали спичками, закуривали. Одни прятали спички и папиросы в карманы, другие, ничего не подозревая, клали их рядом с собой. Марс, вначале бесстрастно наблюдавший эту картину, вдруг стал обходить матросов и собирать спичечные коробки. Набрав полный рот коробков, он подошёл к борту и выбросил их в океан. Сделав это чрезвычайно полезное, по его собачьему мнению, дело, пёс неторопливо вернулся назад и улёгся у ног Данилова. Никто не ожидал от Марса такого странного поступка. Раньше он не выкидывал подобных трюков. Матросы обратились за объяснением к боцману, и Кузьма Степанович рассказал историю с трубками, свидетелем которой он был в молодости.

– Трубки воровали капитанские обезьяны, – продолжал боцман. – Мартышки. Давно они нам надоедали. Назойливые были – страх прямо! Проходу не давали. Ну, и решили мы их проучить. Однажды так же вот собрались на полубаке, вечер такой тихий выдался. Разговаривали о родных краях, мечтали о береге… Возле нас мартышки крутились. Кого за штаны схватят, у кого кисет утащат. Переглянулись мы, раскурили трубки как следует – и мартышкам: нате, мол, курите. Они и рады. А как взяли в лапы горящие трубки – давай визжать… Проучить-то мы их проучили, да только, оказалось, на свою голову. С тех пор и стали мартышки трубки таскать. Обнаружилось это перед приходом, в Бомбей. Сидят наши мартышки на реях, а во рту у каждой по трубке. Когда стали спускать шлюпку на воду, нашлись и остальные трубки, под брезентом. – После некоторого молчания боцман добавил: – Кто-то подпалил хвост Марсу, вот он и мстит за хвост. Так что берегите спички.

Рассказ о проделке Марса Саше понравился, и она от души хохотала вместе со всеми.

– Какой же умный пёс, – повторяла она, угощая Марса конфетой.

Юра Новиков едва ли был бы в восторге от поступка Марса, но он вышел на палубу позже всех и сразу подошёл к Поленовой, стоявшей на своем излюбленном месте возле стрелы лебёдки.

– Саша!

– Да?

– Ты всё ещё сердишься на меня?

– Не будем об этом. Почему ты не на вахте?

– Сегодня я на «собачьей» – с двенадцати.

Юра был сдержан и немногословен. Сашу это удивило.

– Я получил радиограмму, – объяснил он. – Мама заболела.

– А у меня неприятности с начальником экспедиции…

– Тяжёлый он человек, – вздохнул Новиков. – Мы с тобой…

– Юра!

– Нет, нет! Молчу. А то опять убежишь. Саша, я не могу без тебя жить.

– Юра, прошу тебя – не надо! Ты опять испортишь мне весь вечер.

Некоторое время они стояли молча, потом он напыщенно произнёс:

– Звёзды на небе, звёзды на море, звёзды – и в сердце моём…

– Нет, это просто невозможно! Жевать одно и то же, – воскликнула Саша. – Ну неужели ты не догадываешься, что я тебя не люблю? Понимаешь, не лю-б-лю!

Новиков улыбнулся:

– Поклонись тысячу раз – и аллах сотворит чудо, – гласит восточная мудрость. Вот я и кланяюсь, надеясь, что чудо совершится… Я скоро буду капитаном… Прекрасное будущее…

Саша собралась бежать, но в это время кто-то крепко сдавил её руку. Она оглянулась. Рядом стоял Щербань, уставившись на неё чёрными насмешливыми глазами.

– Куда, красавица? От бравых моряков не так-то легко убежать. Правда, Юра?

Сашу охватило отчаяние.

Володя Данилов давно следил за ней, но не решался вмешиваться: может, она вовсе и не нуждается в его помощи. Девчонок разве поймёшь? Сегодня у них на уме одно, завтра – другое. Но когда подошёл Щербань и Саша с отчаянием посмотрела на Володю, тут он не стал мешкать. У него в руках уже давно был пустой спичечный коробок, который Новиков бросил на палубу, и Данилов, дав его понюхать Марсу, негромко сказал:

– Марс, оттяни его. Только не кусайся. Теперь я знаю, это он твой обидчик, а кусаться всё равно нельзя. Ну, заступись за Сашу!

Марс поднял умные глаза, как бы спрашивая: правильно ли, мол, я понял, и, когда Данилов сказал: «Выполняй», – бесшумно подошёл к Новикову, схватил его зубами за штаны и начал тянуть. Новиков выругался, но, зная, что с Марсом шутки плохи, скрепя сердце последовал за ним. Услыхав хохот матросов, Новиков заартачился. Тогда Марс начал трепать его.

– Марс, довольно! – крикнул Данилов.

Новиков под весёлый смех оставил палубу.

ГЛАВА 14 ЗАЧАРОВАННАЯ РЫБА

Красный шар солнца только что показался над кромкой океана и стал медленно подниматься вверх. Порозовел напитавшийся светом туман. «Вечер ли красивый, туманное ли утро – верные признаки ясного дня», – говорят моряки. Туман, подгоняемый незаметным встречным ветром, скоро рассеялся, открыв на горизонте скалистые берега острова.

На «Урагане» шла уборка. Перекачали пресную воду из трюмовой цистерны в расходную на палубе. На камбуз принесли уголь на весь день. Кок растопил плиту и принялся готовить завтрак. Несколько матросов мыли палубу и чистили медь. В восемь часов сменилась вахта.

Вася Соболев, торопливо проглотив свой завтрак и запив его стаканом кофе, встал из-за стола, взял книгу о морских животных и поспешил в лабораторию.

Саша уже сидела за лабораторным столом.

– С акулой встретились, – с гордостью выпалил Соболев, забыв даже поздороваться. – Такого стрекача дала!..

– Ну, положим, – с сомнением произнесла Саша.

– Честное комсомольское! Хвостом махнула – и ходу. Потеха!

– А я читала, что акулы нападают на людей. Помнишь, у Джека Лондона в «Морском волке» акулы откусили ступню у корабельного кока?

– В художественных произведениях всегда преувеличивают. Я спрашивал у капитана. Говорит, что не каждая акула нападает на человека. Он даже один случай вспомнил. Я потом расскажу, сейчас некогда, баллоны надо накачать. Мы сегодня опять будем нырять.

Соболев, нагрузившись баллонами, ушёл в компрессорную. Стремительно открылась боковая дверь, и в лабораторию вошёл Ларин. Вид у него был весёлый.

– Прошлый раз я вас обидел, – сказал он, поздоровавшись. – Я был неправ. Принимаете извинение?

– С удовольствием! – засмеялась Саша.

– Ну и чудесно! Конфликт исчерпан.

Ларин подошёл к аквариуму, занимавшему весь правый от дверей угол лаборатории. Сбоку, на постаменте, – рыбонасос. От него отходили два шланга, с потолка тянулись электропровода. Это была портативная электроловная установка. В аквариуме плавали подопытные юркие морские окунята. Добывал их Соболев.

Ещё будучи студентом, Ларин начал изучать поведение рыб под действием электрического тока. Опыты он проводил в лаборатории и в открытых водоёмах и установил, что живая рыба, помещённая между электродами, претерпевает четыре стадии физиологических изменений. В первой стадии рыба хочет уйти из электрического поля; во второй – она, как завороженная, стремится к аноду; в третьей – переворачивается вверх брюшком и залегает на дно или поднимается на поверхность воды; при выключении тока оживает; в четвёртой стадии – гибнет.

Вторая стадия – электротаксис – заинтересовала Ларина больше всего. С помощью различных токов он заставлял рыбу двигаться в определённом направлении. Эти опыты помогли ему разработать схему электролова с использованием рыбонасосов и испытать первую экспериментальную установку на одной из рек Камчатки.

Местные жители немало удивились, видя, как рыбонасос, установленный на берегу, выкачивает живую кету не из сетей или кунгасов, нет, а прямо… из реки. Ну как тут не удивляться, когда рыба сама лезла на сковородку! «Почему же это так? – спрашивали рыбаки. – Мы всю жизнь на воде работаем, мучаемся, неводы шьём, кунгасы строим, а тут – на тебе: руки в брюки и погуливай…» Когда Ларин объяснил принцип электролова, рыбаки опять удивились: до чего же просто!

И в самом деле, до чего же всё казалось просто. Два электрических провода. Один, от положительного полюса генератора, подключен к металлическому наконечнику всасывающего шланга рыбонасоса; это – анод – полюс, к которому стремится рыба. Другой провод, идущий от отрицательного полюса генератора, – катод – расположен на некотором расстоянии от анода. Между ними возникает электрическое поле. Рыба, попав в поле, направляется прямо к аноду, рыбонасос засасывает её и гонит на берег.

Эксплуатация первой опытной установки выявила новые особенности электрического тока в воде и действия его на живую рыбу. Оказалось, что в открытом водоёме ток рассеивается на очень большой площади. Электрическое поле возникало не только между электродами, но и позади них. Когда Ларин пробовал увеличить расстояние между ними, получалось очень большое рассеивание тока, и рыба не реагировала на него. При повышении же напряжения рыба гибла. И то и другое не устраивало инженера.

В лаборатории механизации лова рыбного института начались новые испытания. Много времени потратил Ларин на решение возникших проблем. Наконец ему удалось оборудовать траулер электрорыболовным снаряжением для промысла рыбы в море.

В плавании Ларин продолжал опыты главным образом по изучению влияния электрического тока на рыбу в воде разной солёности. Таблица рассеивания тока, составленная путём вычислений, пока не расходилась с результатами опытов.

– Начнём, – сказал Ларин и включил рубильник.

Как пчела на окне, зажужжал электромотор. Саша заняла своё рабочее место.

– Свет, – коротко бросил Ларин.

Саша щёлкнула выключателем. В аквариуме ярко вспыхнули огни. Рыбы продолжали спокойно плавать, шевеля красными плавниками.

– Убрать верхний свет, – скомандовал Ларин.

Погасли все лампочки. Лаборатория, освещённая лишь огнями аквариума, приобрела какой-то таинственный вид. Саша затаила дыхание. Сейчас свершится чудо: вопреки законам природы, рыба сама будет лезть в ловушку – в шланг рыбонасоса.

Включили ток. Ни Ларин, ни Саша не видели, конечно, как возникло электрическое поле. О том, что оно действует, можно было догадаться по поведению рыб. Они начали метаться, тыкаться мордами в стенки, ныряли вниз, поднимались на поверхность. Это длилось несколько секунд. Потом, словно по команде, разом повернули головы к аноду и дружно поплыли к раструбу рыбонасоса. Всё ближе и ближе. Вот они уже в зоне всасывания рыбонасоса, но ни одна не пытается уплыть, а все, как зачарованные, лезут во всасывающую трубку и исчезают там, чтобы через десять секунд, пройдя улитку насоса, выбраться… Куда? Прямо в эмалированный бачок тёти Паши.

Наконец в аквариуме осталась только одна рыба. Она была крупнее других и упорно не желала плыть к раструбу. Видимо, красавец-анод нисколько не прельщал её. Она даже будто дразнила его, помахивая красным изящным хвостом.

– Она не хочет на сковородку, – шёпотом заметила Саша.

– Сейчас побежит! – и Ларин увеличил напряжение.

Рыба повернулась головой к аноду и замерла. «Раздумье» было коротким: она махнула хвостом и поплыла.

– Никакой гордости, – разочарованно проговорила Саша.

– Судьба её такая, – улыбнулся Ларин.

– Смотрите, смотрите, Василий Михайлович! – возбуждённо проговорила Саша. – Она поворачивается!

Рыба, не доплыв до раструба на полметра, выгнулась и двинулась назад.

– Какой поворот, а? Какой поворот! – шептала Саша. – Ни один пловец так не сумеет.

– Сейчас я её верну.

– Не надо, Василий Михайлович! Пусть живёт! Ну я прошу вас.

– Хорошо, пусть живёт. Опыт окончен.

Саша включила свет.

Ларин закурил трубку, поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги.

– У нас всё идёт хорошо, Александра Николаевна. Даже очень хорошо, – сказал он. – Я думаю, мы не долго провозимся с «Ястребом», а там – за электролов. Да, найдите мне, пожалуйста, старика Брема. Что он там пишет про акул?

– И вы акулами увлекаетесь? – Саша, убрав реактивы и посуду, открыла книжный шкаф.

– Почему увлекаюсь?

– Да Вася Соболев такие чудеса рассказывал…

– Было дело, было… Ихтиолог из меня неважный, но мы, кажется, встретились с редким экземпляром этой породы. Может, я и ошибаюсь…

Саша достала увесисгый том Брема.

– Ну-ка, где она там? – нетерпеливо листал страницы Ларин. Наконец руки его замерли на раскрытой странице. – Нашёл! – торжественно объявил он. – Это она, носатая акула. Смотрите.

– Ну и уродина! – воскликнула Саша, взглянув на рисунок.

– Всё зависит от точки зрения, – рассмеялся Ларин. – Может, перед нами ультрамодница акульего мира. Откуда вы знаете? На Брюссельской выставке прошлым летом тоже встречались ультрамодницы: не поймёшь – не то обезьяна, не то человек…

Саша фыркнула.

– И не фыркайте, пожалуйста. Но бог с ними, с брюссельскими модницами. Посмотрим, что Брем говорит о морской моднице.

Ларин придвинул ближе настольную лампу.

– «Как остаток давно минувших времён, – читал он, – выступает перед нами недавно открытая удивительная японская носатая акула. Её нетрудно узнать по длинному плоскому ложкообразному выросту лба, под которым находится широкая пасть, вооружённая крепкими коническими зубами. Животное обитает в глубоких водах… Лобный придаток даёт этой акуле возможность сохранять в воде равновесие; во всяком случае, он не может служить оружием, так как слишком мягок для этого. Носатая акула достигает четырёх метров в длину и окрашена в пурпурно-бурый цвет, который можно встретить у многих глубоководных животных. Эта акула совершенно сходна с ископаемой формой из меловых отложений, которую считали окончательно вымершей».

– Маловато, – с сожалением произнёс Ларин, закрывая книгу.

– А зачем она поднялась в верхние слои океана? – Саша вымыла руки и уселась напротив Ларина.

– Тут тысячи «почему». И ни на одно нет ответа. Вот, занялись бы вы и разгадали хотя бы одно.

– Думаете, не смогу? – Саша тряхнула головой и посмотрела на Ларина. – Очень даже смогу, только дайте закончить институт.

– У вас в характере очень много мальчишеского. Откуда?

– Я росла среди мальчиков. В нашем дворе их было пятеро, а я одна. Командовала.

– И слушались?

– Ого! Как ещё слушались!

– А петь учились где?

– Мама учила. Она в музыкальном преподаёт. Говорила, из меня может выйти хорошая певица.

– Вот это – женская профессия. – Ларин зажёг трубку. – В самом деле, почему бы вам не сделаться певицей?

– Я море люблю. – Саша открыла вентилятор и вернулась на место. – Вы много курите. Бросили бы.

Ларин удивлённо поднял брови. Это уже не мальчишество в характере. Это говорила женщина. Последний раз такое же замечание он выслушал от Лины. С тех пор никто не говорил ему, что он много курит.

Саша вдруг рассмеялась:

– Я знаю, о чём вы сейчас думаете!

– Вы уверены?

– Почти. Вы подумали: вот девчонка, лезет не в своё дело.

Теперь рассмеялся Ларин:

– Вы удивительно догадливы, Александра Николаевна!

Она вспыхнула. Ларин сделал вид, что не заметил её смущения.

– Поставьте, пожалуйста, Брема на место.

Саша вскочила и убежала с книгой к шкафу. Ларин внимательно глядел на неё: действительно, замечательная девушка.

– Я хотела вот о чём спросить вас, Василий Михайлович, – сказала она, продолжая возиться в шкафу. – Там, под водой, не страшно?

– Как вам сказать?.. Для некоторых встреча с Марсом оказалась опаснее, чем для нас – встреча с акулой.

– Какое же здесь может быть сравнение! – улыбнулась Саша и внимательно посмотрела на него. – Марс заступился за меня.

Ларин глубже ушёл в кресло.

– Скажите, вы от всех ваших поклонников решили избавиться таким путём? – спросил он, выпуская клубы дыма.

– Нет. От вас, например, не стала бы, – с вызовом ответила Саша.

– Буду знать.

Взгляды их на мгновение встретились. Наступило неловкое молчание. Ларин первым прервал его:

– Что это Соболев так долго?

Саша не успела ответить – заговорил репродуктор:

– Лаборатория!

Ларин придвинул микрофон:

– Я слушаю вас, Иван Константинович.

– Подходим к острову, Василий Михайлович. Если не сильно заняты, поднимитесь в рубку.

Вернулся Соболев с тремя заряженными баллонами.

– Остров, Василий Михайлович, – коротко бросил он, складывая свою ношу на пол.

– Проверь костюмы, – сказал Ларин. – Нам, видно, порядком придётся сегодня полазить, – и, слегка кивнув Саше, он закрыл за собою дверь.

– Есть проверить костюмы, – весело отчеканил Соболев вслед Ларину. – А знаешь, хорошо, что мы у Василия Михайловича, – повернулся он к Саше.

– Тебе помочь?

Соболев покачал головой:

– Иди лучше взгляни на остров.

Саша поднялась на палубу и сразу же увидела остров. За три недели плавания в безбрежном океане она впервые видела землю. Серый и голый, окаймлённый ожерельем белой морской пены, остров напоминал разрушенный замок. Судно, стоявшее у его берега, казалось совсем крошечным. «Это, наверное, „Ястреб“», – подумала Саша и только сейчас заметила, что «Ураган» полным ходом удаляется от острова.