Текст книги "Когда пробуждаются вулканы"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

После полуночи откуда-то наплывают тени, и кажется, что они вот-вот поглотят серебристый свет. Проходит час, другой. Тени внезапно исчезают, и ночь опять становится серебристой. Потом на востоке начинает играть заря – наступает новый день.

В один из таких июньских вечеров, сразу же после заката солнца, члены экспедиции собрались в правлении колхоза. На столе лежала карта района Полюса холода. За столом сидел Цинченко. Рядом с ним сбоку пристроились Каштан и Дьяков. Члены экспедиции расположились напротив. Присутствовал здесь и колхозный актив.

– Начнем, товарищи! – сказал Цинченко. – С вашего разрешения я познакомлю вас с условиями, в которых будет работать наша экспедиция, и некоторыми ее задачами.

Хребет Сунтар-Хаята, куда мы идем, представляет единый горный комплекс, достигающий ста сорока – ста пятидесяти километров длины и сорока-пятидесяти километров ширины. Как видите на карте, он вытянулся в северо-западном направлении и является крупнейшим гидрографическим узлом края. Отсюда берут начало все основные левые притоки Индигирки: Агаякан, Сунтар, Конгор, Делькю Куйдусунская, а также притоки Охоты и Юдомы.

В центральной части Сунтар-Хаятского хребта находится одна из наиболее высоких горных вершин Сибири и Дальнего Востока. Здесь расположены самые мощные ледники, и, изучив их, мы, может быть, откроем тайны образования ледников.

Рельеф хребта – сугубо альпийский. Нам придется встретиться с острыми и узкими зазубренными гребнями, пирамидальными пиками, отроговыми долинами, ледниковыми цирками.

Климат района резко континентальный. Осадки здесь незначительны, и выпадают они в основном летом, на зиму приходится всего восемь—девять процентов осадков.

Казалось бы, трудно найти более неблагоприятные условия для жизнедеятельности ледников. Отсюда делались выводы не только об отсутствии современных ледников в районе Полюса холода, но и о невозможности их существования.

Мы знаем, что ледники могут развиваться в том случае, если приход снега будет больше расхода. Имеется ли в Сунтар-Хаята это главное условие для накопления ледникового покрова? Поскольку существуют ледники, очевидно, имеется. Но откуда же все-таки снег в районе Полюса холода, когда осадки здесь в основном выпадают летом в виде дождя? Вот загадка, которая требует решения. Я думаю, эта задача по плечу нашей экспедиции.

Как известно, в июле начинается таяние ледников, уровень воды в реках, берущих начало в горах, быстро поднимается. Летние паводки особенно опасны для посевов. Поэтому изучение ледников и режима их таяния является первоочередной задачей. Мы с вами должны положить начало этой большой и крайне нужной работе.

Экспедиция полностью укомплектована научными силами. Не хватает рабочих и лошадей. Но, я думаю, тут нам поможет товарищ Дьяков, тем более, он дал предварительное согласие выделить необходимое количество людей для экспедиции.

– Вот, собственно, все то, что я хотел сообщить вам, – заключил Цинченко. – А теперь прошу высказаться по существу затронутых вопросов.

Наступило молчание. Каждый из присутствующих обдумывал предложенный план и задачи экспедиции.

Слово взяла Надя.

– Культурное земледелие в районе Полюса холода вполне возможно, – сказала она. – Это мы доказали на практике. Еще совсем недавно сюда ввозили овощи, да и то в основном сушеные и засоленные. Сейчас мы имеем свои овощи. Можно было бы много интересного рассказать о том, как мы выращиваем их, но сейчас не время вдаваться в агротехнику возделывания овощей на Полюсе холода. Я хочу, чтобы товарищи поняли одно – что мы хотим переделать природу края. Некоторые товарищи высказывали сомнение в возможности борьбы с летними паводками, но я уверена, что наша экспедиция на Сунтар-Хаята поможет нам наметить пути для укрощения крутого нрава горных потоков, подчинить природу нашей воле, воле советских людей.

– Разрешите мне сказать пару слов, – поднялся председатель колхоза. – Всем необходимым вас обеспечим, Валентин Васильевич. Ваша работа нам крайне нужна. В ближайшие годы мы должны значительно увеличить поголовье рогатого скота. А этого сможем добиться тогда, когда сохраним луга, которые сейчас затопляются ледниковой водой...

– Может, Валентин Васильевич расскажет нам о технической стороне дела? – спросил Алексей.

– Все организационные вопросы уже решены. На материальную базу жаловаться не можем. Нам придали самолет. Он прилетит завтра.

Цинченко рассказал о транспорте, о сроках пребывания в горах и других технических подробностях. Ответив на вопросы участников экспедиции, он пригласил их ближе придвинуться к столу.

– Теперь разрешите доложить маршрут.

Все наклонились над картой, на которой красным карандашом был начертан путь экспедиции.

– Из Комкура мы на лошадях пойдем в верховья... – вдруг Цинченко прервал свои объяснения и прислушался.

Били в набат.

В правление стремительно влетел человек и возбужденно крикнул:

– Редис горит!

– Это теплица! – воскликнула Надя и бросилась к двери.

На окраине села полыхало зарево пожара.

Профессор Цинченко приехал в экспедицию не один. Четырнадцатилетний сын Гриша давно уже упрашивал отца взять его в какую-либо экспедицию. Профессор долго не соглашался, но потом все же уступил.

По приезде в Комкур Гриша познакомился с одногодком Ваней Дьяковым, сыном председателя колхоза. Мальчики целыми днями бродили в окрестностях села, охотились, удили рыбу.

В тот самый вечер, когда Цинченко проводил совещание, они пошли на реку. Ночи стояли светлые, клев был хороший. Друзья обычно ловили рыбу за теплицей, где течение реки было медленнее, берега заросли ивняком. Здесь-то мальчики и просиживали с удочками вечерние часы.

На этот раз друзья очень удивились, увидев на реке за теплицей Человека, удившего рыбу. Гриша и Ваня переглянулись и молча пошли вперед. Заслышав шаги, человек повернул голову и добродушно что-то сказал по-якутски. Гриша посмотрел на товарища. «Извиняется, что занял чужое место», – перевел Ваня слова незнакомца.

– Устроимся как-нибудь все трое, – примирительно сказал Гриша.

– Что ты так смотришь, молодой человек? – на русском языке спросил рыболов.

– А вы не наш, не комкуровский, – заметил Ваня.

– Верно, не комкуровский, – согласился старик. – Я из «Зари», пастух, возвращаюсь домой.

Пастух из колхоза «Заря» рассказал ребятам, какая рыба водится в реке, когда и на что ее лучше всего ловить. Потом он помог сварить уху, вскипятить чай. К чаю пастух открыл банку молока. Получилось совсем хорошо. Гриша никогда с таким аппетитом не ел. Когда чуть стемнело, пастух распрощался с ребятами и ушел.

Гриша и Ваня подбросили в костер охапку дров и снова уселись. К полуночи рыба перестала клевать. Ребята смотали удочки и направились домой. Тропинка кружила среди кустарника. В такт шагам позвякивали котелки в руках. Оба молчали.

– Смотри! – вдруг крикнул Ваня.

Ребята выскочили из зарослей и увидели, как вихрастые языки огня лизали теплицу.

– Бежим!

Гриша выплеснул рыбу и побежал за Ваней. Оба одновременно взбежали на горку и оказались перед горящей теплицей.

– Я в колхоз! – сказал Ваня.

Гриша понял товарища. Возле дверей он нашел пожарное ведро и, зачерпнув воды из чана, плеснул ее на огонь. Пламя взметнулось вверх. Гриша вновь зачерпнул воды и плеснул в бушующий огонь. Вдруг в дверь теплицы изнутри застучали. Гриша на мгновение растерялся. Надо было спасать человека, оказавшегося в большой опасности. Но как это сделать? Дверь была защелкнута на крючок и вся охвачена пламенем. Гриша, накинув на голову стеганую куртку, подбежал к ней. Его обдало жаром, и дымом. Снять защелку не удалось.

Человек в теплице продолжал стучать. Сквозь завывание и потрескивание огня отчетливо доносился крик женщины.

Под грибком, где находился пожарный инвентарь, Гриша увидел багор. Он схватил его и начал бить им по защелке. Удар! Еще удар! Наконец защелка поддалась, дверь раскрылась, и сквозь пламя, закрыв лицо руками, выскочила женщина.

В это время подбежали люди с пожарным насосом. Быстро растянули шланги и сильной струей воды начали сбивать пламя. Скоро из села прибежало много народу с ведрами.

Пока тушили пожар, на другом конце села, прячась в тени домов, осторожно крался человек. Он дошел до правления, оглянулся и юркнул в открытую дверь.

В комнате никого не было. Вошедший подошел к вещам членов экспедиции и приподнял первый рюкзак. Быстро расстегнул накладные карманы и выложил оттуда содержимое, но тут же сложил обратно, отнес рюкзак на место и взял второй. С ним он проделал то же самое. Но, видимо, того, что искал, не находил. Человек торопился, небрежно застегнул рюкзак и взялся за третий. Потом быстро осмотрел тумбочки, выругался и поспешил к выходу.

Первым в правление вернулся Алексей. Лицо у него почернело от копоти. Сначала он не обратил внимания на беспорядок в комнате. И только после того как умылся и пошел за полотенцем, заметил, что вещи лежали не в том порядке, в каком они были оставлены.

«Кто-то здесь был в наше отсутствие», – подумал он.

Пришел Цинченко. Пересмотрели все вещи. Вор ничего не тронул.

– Странно! – заметил Цинченко.

– Вот именно... – согласился Алексей.

Лагутин появился в Комкуре на следующий день после пожара. Он посетил председателя колхоза и агронома, выразил свое сочувствие, негодовал на злодея, осмелившегося совершить черное дело. Встречаясь на улицах с охотниками, Евгений Корнеевич не улыбался, как раньше, а печально вздыхал и качал головой. В селе, кажется, не было человека, который бы переживал пожар больше, чем охотовед.

С Алексеем Лагутин поздоровался как старый знакомый и обстоятельно рассказал о всех дорожных мытарствах, которые ему пришлось испытать.

– После того как вы улетели, опять поднялся ветер. Пришлось еще сутки задержаться на озере. – Лагутин посмотрел на Соснина и, словно что-то припоминая, спросил: – Помните, я говорил вам о коллекции ключей?

– Да, – кивнул головой Алексей. – Откровенно говоря, я не понимаю вашего увлечения, но любопытно взглянуть.

– Так пойдемте.

Дом, в котором жил охотовед, был построен фундаментально, и он понравился Алексею.

– Жить можно, – согласился Лагутин. – Присаживайтесь, Алексей Григорьевич, – так, кажется, вас по батюшке величают?

Лагутин поставил на стол редис в сметане, холодную оленину и сыр, достал из буфета голубой пузатый лафитник и две стопки, тоже голубого цвета, наполнил их вином.

– Приятно встретиться в этой дыре с культурным человеком. Можно поговорить, помечтать... Не так ли, Алексей Григорьевич?

Не дожидаясь ответа, Лагутин продолжал:

– Для меня встреча с вами – истинное удовольствие! Давайте по стопке.

– Спасибо, Евгений Корнеевич, не пью.

– Ну, как хотите. А я пропущу одну.

– Евгений Корнеевич, где же ваша коллекция ключей? Покажите.

– Пожалуйста, вот сюда, Алексей Григорьевич, – пригласил Лагутин.

Комната, в которую вошел Алексей вслед за хозяином дома, была маленькая. На полу лежала большая медвежья шкура с головой. Во рту медведя – пепельница. Стены от потолка до пола были затянуты шкурами. Мебели в комнате не было, оттого она выглядела более просторной и светлой. На одной из стен на гвоздиках висели ключи. Первый ряд начинался в двадцати—тридцати сантиметрах от пола, а верхний вплотную примыкал к. потолку. Ключей было много, и среди них немало самой причудливой и замысловатой формы. Один походил на куриное яйцо, другой – на браунинг, третий – на изогнутую змеиную головку с вытянутым жалом. Лагутин показал Алексею царь-ключ и гном-ключ. Первый имел в длину двадцать девять сантиметров и весил около килограмма, второй, изготовленный из золота, весил едва полтора грамма и в длину не доходил и до одного сантиметра.

Коллекция была богатая, и Алексей с любопытством рассматривал ее. Лагутин, выслушав мнение гостя, как всегда, улыбнулся и сказал:

– Теперь-то вы мне уступите свой ключ?

– Нет. Во всяком случае, не теперь.

– Ну хорошо. А зачем он вам в горах? Можете и потерять. А у меня ключ будет в сохранности. Когда понадобится, тогда и возьмете.

– Надо подумать.

– Знаете, как трудно найти оригинальный ключ? Когда я начал коллекционировать ключи, сначала дело пошло хорошо. Но потом каждый новый ключ доставался все труднее и труднее. Историю каждого ключа я записываю в этот журнальчик. Полюбопытствуйте... Значит, договорились? Пока вы будете в горах, ключ будет храниться в моей коллекции. Между прочим, у меня больше шансов найти человека, знающего этот ключ, потому что я хорошо знаю местных охотников. Попробую помочь вам, но с условием, что ключ останется в моей коллекции.

– Пожалуй, вы правы. Кун, о котором вы говорили, в здешних местах новый человек, поэтому он не мог быть проводником в отряде Соснина. Секретарь райкома посоветовал мне поговорить с Дьяковым, который может оказать содействие.

– Зачем? – возразил Лагутин. – В моем лице вы нашли человека, который больше, чем кто другой, окажется вам полезным.

– Что же, порасспросите старых охотников, покажите им ключ. Может, действительно найдете Куна, который был связан с отрядом Соснина.

– Сделаю все, что могу, – сказал Лагутин. – Если я найду такого человека, вы оставляете ключ у меня?

Алексей улыбнулся:

– Серьезный вы человек, а занимаетесь таким пустячным делом.

– Что поделаешь, – развел руками Лагутин. – У каждого свое. Ключ с вами?

– Нет, но я сегодня же передам его вам.

Они стояли напротив круга, висевшего на стене. В центре его был вбит гвоздь, почему-то без подвешенного ключа. Это заинтересовало Алексея.

– Почему же этот гвоздь пустует? – спросил он, кивнув головой на круг.

– Ваш ключ и займет это место.

– А почему же это ему такая привилегия?

– Потому что у него будет самая интересная биография, у вашего ключа. Уверяю вас, Алексей Григорьевич.

Алексей попрощался и вышел. По улице навстречу ему бежали Гриша и Ваня.

– Вы куда?

– Самолет прилетел, Алексей Григорьевич. На реку сел, – выложил Гриша на ходу и помчался дальше.

На воде у самого берега покачивался зеленый самолет с красной звездой на крыльях. Около него возилось несколько человек. Люди были так увлечены работой, что не заметили подошедшего Алексея.

– Ну вот, теперь все, не сорвется, – сказал один из авиаторов.

Алексею голос показался знакомым.

– Левченко! – крикнул он.

– Соснин! – обрадовался пилот встрече.

– Ты куда это летишь?

– Прикомандирован к вашей экспедиции. Познакомьтесь, бортмеханик...

Алексей протянул руку юноше.

– А вы, дядя, остаетесь или полетите? – спросил Гриша.

– Полечу, – улыбнулся Левченко. – Вы по земле, а мы по воздуху.

– Вот здорово! Я бы тоже полетел с вами. Горы осмотрели бы...

– А как же твой гербарий? – спросил Алексей.

– Да, без гербария мне нельзя возвращаться в школу, – вздохнул Гриша.

Левченко похлопал мальчика по плечу:

– Ничего, завтра мы с вами, хлопцы, полетаем!

Все направились в село.

Вечером Алексей вспомнил о своем обещании отдать ключ Лагутину. В рюкзаке ему пришлось перевернуть все вещи, чтобы найти его. Ключ оказался в белье. «Пожалуй, прав этот Лагутин. У него больше шансов найти Куна», – подумал Алексей, уже в какой раз внимательно рассматривая таинственный ключ.

– Что это за ключ у вас? – спросил Цинченко.

Алексей рассказал историю ключа.

– Хочу вот отдать охотоведу. У него очень богатая коллекция ключей. Лагутин ведет их родословную: когда, у кого и за какую цену куплен ключ, как он попал к прежнему владельцу, от кого, когда. Лагутин показывал мне некоторые записи; есть любопытные.

– Не понимаю этого занятия...

Пришли Гриша и Ваня, они спешили на рыбалку.

– Вы-то мне и нужны, – сказал мальчикам Алексей. – Гриша, отнеси-ка вот этот ключ Лагутину. Знаешь такого?

– Евгения Корнеевича я знаю, – сказал Ваня.

– Вот и передайте ему, – протянул Алексей ключ Грише. – Смотрите, не потеряйте! – крикнул Алексей вдогонку мальчишкам.

Через час в правление пришли Надежда Владимировна, Дьяков, Олонко, Ветлужанин и еще несколько человек. Завязалась беседа о маршруте экспедиции. Максим Николаевич заметил:

– Как быть с Ваней, не знаю. Рвется в горы! Вы бы его взяли, Валентин Васильевич. Хорошим коноводом будет.

– Возьмем обязательно. Вдвоем с Гришей им будет веселей, – сказал Цинченко.

– Вот хорошо! – обрадовался Дьяков. – А мне дорог каждый колхозник.

– У нас прибавился еще один член экспедиции – завхоз Сергей Петрович Ветлужанин.

При словах Цинченко Ветлужанин поднялся и со всеми поздоровался за руку.

Пришел Лагутин. Узнав, что экспедиция завтра уходит в горы, сказал:

– Я вас догоню, Валентин Васильевич, в пути. Отчитаюсь в районе и сразу же в горы.

– Ключ получили, Евгений Корнеевич?

Лагутин живо обернулся к Алексею:

– А я как раз и зашел за ним. У вас столько хлопот сейчас, что и забыть легко о моей просьбе.

– Как же можно забыть! Я послал вам ключ с ребятами два часа назад.

– Не получал, не получал, Алексей Григорьевич, – вдруг забеспокоился Лагутин.

– Ну что вы волнуетесь? Они скоро, наверное, вернутся.

– Я подожду здесь.

В это время дверь открылась, и в помещение ввалились мальчики, за ними взволнованный Кун.

– Где ключ? Где ключ? – набросился Лагутин.

– Ключ мой взял, – выступил вперед старик.

– Так отчего же вы его не отдаете Евгению Корнеевичу? – спросил Алексей.

– Ключ не надо отдавай. Ключ знак имей, – Кун показал на половинку серебряного рубля. – Горы ходи надо, красный командир ящик оставляй. Ай-яй, – закачал головой охотник. – Кун старый стал, все забывай начал... – он поднял глаза на Алексея. – Где твоя ключ взял? Кун знай надо.

Алексей рассказал о завещании Бастырева. Кун внимательно выслушал и, расстегнув ворот, показал вторую половинку знака. Потом, не сказав ни слова, вернул ключ Алексею и торопливо вышел из комнаты.

Ветлужанин взял ключ и внимательно рассмотрел его.

– Пойдемте, Алексей Григорьевич, поговорим со старым охотником, – пригласил он Соснина.

Кун сидел на берегу Индигирки. В двух шагах от него бежали волны, как будто хотели рассказать важную тайну, им одним известную и принесенную с далеких белых гор. Внезапно налетал ветер и, пошарив в траве, так же внезапно исчезал. День был ясный. Лишь изредка на солнце набегало облачко, и тогда по земле плыла легкая тень. Старый Кун ничего этого не замечал: ни редких облаков, ни далеких гор, сахарно-белыми головами упирающихся в небо. Старый охотник весь ушел в себя и думал.

– Рядом с вами можно посидеть, товарищ Кун? – прервал размышления Куна Ветлужанин.

Кун поднял голову и взглянул на пришедших.

– Сиди, однако, – кивнул он головой.

Ветлужанин и Алексей опустились на землю рядом с Куном. В молчании прошло несколько минут. Но вот наконец охотник повернул свое морщинистое лицо и спросил:

– Однако, скучно, а?

– Мы подождем, пусть Кун думает, – великодушно сказал Ветлужанин.

– Кун много думай, много...

– Расскажи, о чем думаешь.

– Однако, длинная сказка.

Старик снова замолчал, набил трубку, не спеша зажег ее и, сделав несколько глубоких затяжек, заговорил. Это был скорее речитатив, чем рассказ. Слова текли плавно, медленно и торжественно. Ветлужанин знал язык и тут же вполголоса переводил Алексею.

– Лето приходило, лето уходило. Много раз так было. Давно было. Куны жили в юрте на берегу реки. Старший Кун добывал рыбу и зверя. Младший Кун помогал ему. Однажды война была. Худые люди, как волки, ночью напали на отряд красных, командир был ранен, в тайге жил.

Князец Старков искал русских людей. Деньги давал. Никто не взял. Старший Кун ушел с русскими командирами в горы. На олешках высокого русского везли, ящик везли. Пришли в Голубую долину. Высокий командир умер. Бородатый плакал. Старший Кун плакал. Бородатый сказал: «Наш друг Кун, береги ящик. Никому не отдавай. Если я не приду, – вот ключ. Хорошо посмотри. Ящик покажешь человеку, который принесет ключ». Старший. Кун ключ глядел, знак привязал, слово давал никому не говорить, где ящик лежит. Никому не сказал, где спит высокий русский. Бородатый попрощался, далеко ушел.

Старший Кун остался один. Старший Кун думал: высокий русский спит один, ему нужен ящик, ему нужно ружье. Старший Кун хорошо поступил: положил спящему командиру ружье и порох. Старший Кун взял ящик из пещеры. Туда прятал его бородатый. Он говорил: худой человек унесет ящик, нельзя его положить, где спит командир. Старший Кун не послушался: ящик положил спящему русскому. Еще положил большой камень. Старший Кун сказал русскому: «Спи, ружье у тебя есть, ящик есть, большой камень есть, на нем можно сидеть и отдыхать». Еще сказал старший Кун: «Прощай!» и ушел в стойбище.

Пять раз пришла зима, пять раз ушло лето, а бородатый не возвращался. К старшему Куну пришел князец Старков, говорил: «Показывай ящик!» Деньги давал. Старший Кун не показывал, деньги не брал. Много раз приходил князец, много раз приходил шаман. Старшему Куну совсем худо стало. Старший Кун далеко к морю убежал, чтобы не нашел его князец, чтобы не нашел его шаман.

Старший Кун совсем старик стал. Старший Кун слово держал, ящик князцу не показывал. А бородатый не пришел. В Голубой долине спит высокий русский, ружье у него есть, ящик есть, камень есть большой.

Кун умолк.

Алексей некоторое время сидел молча. Это же об отце его рассказал старый охотник. Отец! Большое и теплое чувство подступило к сердцу Соснина.

– Покажи могилу отца, Кун. – Алексей сжал локоть охотника.

Старый Кун долго всматривался в лицо молодого ученого, очевидно стараясь припомнить черты того, кого он схоронил в горах, под большим камнем. Потом глубоко вздохнул и сказал:

– Моя покажет.

– А ящик оттуда надо вывезти, товарищ Кун, – предложил Ветлужанин.

Охотник посмотрел на Алексея, даст ли на это разрешение сын высокого русского? Алексей, заметив, как дрогнуло лицо Куна, утвердительно кивнул головой.

В начале апреля Щеголя скрутила цинга, и он целых две недели пролежал в постели. Если бы не Старков, и вовсе не поднялся бы. Но тот упорно выхаживал его: поил отваром стланика. Хвою Якут собирал на кручах гор. В его годы делать это было нелегко, но у Старкова были особые виды на Щеголя, и поэтому он не жалел сил, чтобы вырыть ветки стланика из-под снега и принести их в землянку. Здесь Якут общипывал хвою и, засыпав ее в котелок с водой, ставил на печку кипятить. Получался зеленоватый навар. Жидкость процеживалась через тряпку и ставилась остывать. Концентрат хвои застывал густой, как автол, массой.

Щеголь, глядя на хлопоты Старкова, с раздражением спрашивал его: зачем тот так старается? Якут три раза в день поил больного настоем. В первые дни Щеголь отплевывался, но постепенно привык и наконец стал тянуть горькую жидкость даже с некоторой охотой. Когда Щеголь поднялся на ноги, Старков сказал ему: «Помни, я второй раз спасаю тебя от смерти».

С наступлением лета Старков чаще стал отлучаться из землянки. Куда и зачем он ходил, Щеголю не рассказывал, на вопросы не отвечал. Однажды он десять дней не появлялся. Щеголь встревожился. У него кончились продукты, а главное – он с помощью Якута мечтал пробраться на Алдан.

Неожиданно приехал Ошлыков. Он привез продукты и белье и, как всегда, запросил баснословную сумму. Щеголь заплатил.

– А паспорт?

– Есть паспорт, – подтвердил Ошлыков.

Щеголь заволновался. Глаза его заблестели.

– Ну так давай, чего тянешь!

– Не кипятись, беглый, – оборвал Ошлыков. – Плати пять тысяч и получай свой паспорт.

– Это за фальшивку-то! – воскликнул Щеголь.

– Паспорт настоящий. Теперь будешь Иван Тихонович Колпаков.

– Дорого, Кузьма Федорович!

– Дорого? Не бери.

Щеголю ничего не оставалось делать, как отсчитать деньги.

– На, последние забирай.

– Так-то лучше, Иван Тихонович, – алданский старовер. – И, помолчав, Ошлыков сказал: – Теперь слушай. Приведи себя в порядок, чтобы на человека был похож, а не на зверя. Дело есть, через пять дней навещу.

Якут вернулся ночью и сразу же повалился спать. Во сне он стонал и ругался. Щеголь толкал его в бок. Якут ненадолго успокаивался, и потом все начиналось заново.

Проснулся Якут в полдень. Плотно поел.

– Щеголь, – прохрипел он, – поговорить нам надо.

– Ну, говори.

– Паспорт привез Старовер?

– Мне привез, а не тебе. Ты мне лучше скажи, когда мы на Алдан двинемся?

– Вот чудак, – усмехнулся Якут и подумал: «Он в самом деле думает, что я его вылечил от цинги, чтобы вывести на Алдан. Ну, нет, беглый! Ты еще отслужи князцу Старкову».

– Зачем нам тут сидеть? – продолжал настаивать Щеголь. – Паспорт у меня есть, прописка есть. Вполне оформленный гражданин.

– А деньги у тебя есть? – с усмешкой спросил Якут.

– Мало.

– Плати пять тысяч, так и быть, поведу на Алдан.

– И ты хватаешь меня за глотку?

– Почему же не хватать, дорогой беглец? Пять тысяч за паспорт, пять – за дорогу.

Щеголь выхватил кольт и несколько раз нажал на курок. Якут сидел в том же положении и сосал трубку.

– Спрячь! – небрежно бросил он. – Я его давно разрядил.

Щеголь бросил кольт на топчан и выругался.

– А теперь слушай, – сказал Якут и, наклонившись к Щеголю, продолжал: – Исполнение нашего плана откладывается на некоторое время. Дело оборачивается так, что Старовер сам может показать нам свое жилье... Мы ему сейчас очень нужны. Провернем одно дельце – и подадимся на Алдан.

– А что же мы должны делать?

– Тут в горы выходит экспедиция, – понизил голос Якут. – Старовер боится, как бы она не наткнулась на Голубую долину. Тогда конец гнезду Старовера. Ошлыков говорит, надо помешать работе экспедиции. На днях обещал быть здесь.

– Плата какая?

– Не знаю. Придет – обо всем договоримся...

Через несколько дней, возвращаясь с охоты, Якут остановился передохнуть в двухстах метрах от землянки.

Положив убитого барана на землю, он прислонился к огромному валуну и глубоко вздохнул: разве дело князца таскать такие тяжести? Якут плюнул от злости. Надо уходить отсюда. Денег вот маловато. Старков вытащил из-за пазухи сверток в грязной тряпке и пересчитал свое состояние. Потом завернул деньги в тряпку и сунул обратно за пазуху. Старовер обещал заплатить, если удастся расстроить экспедицию. Да это что – гроши. Вот если бы прибрать к рукам все богатства Старовера, то на первое время ему хватило бы. И тогда он рассчитался бы за все с комкуровцами и ушел на Алдан... Для этих целей держал он при себе Щеголя, кормил и ухаживал за ним.

Якут хотел было подняться, чтобы идти, как чьи-то голоса заставили его плотнее прижаться к валуну. Он прислушался. Разговаривали Старовер и Щеголь.

– Выгорит дело – озолочу!

– Гони деньги вперед, Старовер. Я тебе не верю. Сладко поёшь.

– Где это видано, чтобы за невыполненную работу деньги платили? Мы договоримся так: ты достанешь ключ, пойдешь с ним к Куну и скажешь, что ты послан Бастыревым. Кун тебе покажет место, где запрятан ящик. Все это ты должен сделать, и получишь тогда кучу денег...

Слова Старовера привели Якута в такое смятение, что он чуть не выдал своего присутствия. Откуда Ошлыков знает о ключе? Откуда? Неужели Логут действует через Ошлыкова?

– А если не я, а ты достанешь ключ, тогда как? – услыхал Старков вопрос Щеголя.

– Все равно заплачу.

– Не пойдет дело.

– Ну, хорошо, я тебе отдам половину суммы сейчас.

– Давай.

Голоса умолкли. Старков мысленно представил картину: Ошлыков отсчитывает деньги, а Щеголь жадно смотрит на толстую кучу сторублевок,

– Смотри, Якуту ни слова. Узнаю – дух вышибу.

– Будь спокоен, Кузьма Федорович.

Якут, услыхав удаляющиеся шаги, свободно вздохнул. «Значит, Логут решил перехитрить меня», – подумал он и, взвалив барана на плечи, направился к землянке. Старовер испытующе посмотрел на него. Но тот выдержал пристальный взгляд и прошел с тушей мимо.

Глава десятая

ЭКСПЕДИЦИЯ УХОДИТ В ГОРЫ

Все были в сборе.

Гриша и Ваня чувствовали себя на седьмом небе. Возле них толпились ребята. Гриша показал им дневник, куда он будет записывать свои впечатления, банки для сбора насекомых. У Вани тоже было чем похвастаться: отец купил ему фотоаппарат «Любитель». Ваня еще накануне сделал несколько снимков. Сейчас он на фоне навьюченных лошадей сфотографировал Гришу. У Вани в рюкзаке, помимо разных дорожных вещей, лежали пленка, фотобумага и маленький сверток с химикалиями.

– А что вы еще будете делать там? – спросил маленький юркий паренек.

– Смотреть за лошадьми и вообще все будем делать, – снисходительно ответил Гриша.

– И ночью будете караулить?

Гриша не знал этого. Но гордость не позволила сказать «нет».

– Волки нападут – вы и испугаетесь, – сказала девочка лет двенадцати.

– Мы-то испугаемся?! – воскликнул Ваня.

– А нет? – опять высунулась из толпы та же девочка. – Ночью у них глаза светятся, зубы щелкают и во рту огонь. Бр-р-р!

– Уж и огонь, – возразил Ваня. – Ты видела когда-нибудь живого волка? Нет? А я видел. Огня они боятся, волки.

– У меня фонарь есть, – сказал Гриша. – Как наведу свет на волков, так они все врассыпную. Свет, знаешь, какой яркий!

Гриша включил фонарик.

– Долго будешь смотреть – ослепнешь. Моряк подарил, – похвастался Гриша.

Пока шла эта перепалка, взрослые не на шутку нервничали. Вот уже полчаса они ждали старого Куна – проводника экспедиции, а он не приходил.

– Он же аккуратный человек, – сказал Дьяков, – и чего так замешкался?

– Надо бы послать кого-нибудь за ним, – заметил Алексей.

– Никогда с Куном этого не бывало, – с досадой сказала Надя и крикнула: – А ну-ка, ребята, слетайте к Куну, пусть поторапливается!

Юные друзья сложили рюкзаки и помчались по улице. За ними ринулась вся ватага ребят. Скоро они прибежали назад.

– Дедушки Куна дома нет, – выпалили Гриша и Ваня залпом.

К старому охотнику пошел Дьяков.

– Жена Куна говорит, что еще ночью старик ушел из дому, – сообщил он, вернувшись.

Цинченко задумался.

– Пожалуй, пока обойдемся и без него, – сказал он. – Олонко проведет нас. Ты можешь, Николай? А Кун нас догонит.

Все повернулись к молодому охотнику.

– Проведу, – ответил юноша.

Экспедиция вышла в путь.

Впереди, возглавляя колонну, легко шагал Олонко, за ним Соснин, Надя, Цинченко, Гриша с Ваней. Замыкал колонну Ветлужанин. Гриша и Ваня рассказывали Ветлужанину о пожаре, о том, как ловили рыбу и как познакомились с пастухом из колхоза «Заря», посвятили Сергея Петровича во все свои планы.

День стоял безоблачный, но идти было совсем не жарко. Навстречу людям, как из громадного вентилятора, по долине шел прохладный воздух. Экспедиция двигалась вдоль подножия отлогой сопки. Под ногами шелестела молодая ярко-зеленая трава, буйно цвели луговые цветы. Узкая тропка вывела людей на седловину сопки. Под вечер экспедиция опять спустилась в долину и вышла к берегу стремительной горной реки.

– Домик, домик, Сергей Петрович! – воскликнул Гриша, увидев в ольховой роще бревенчатый дом. Над крышей висела антенна.

– Это метеостанция, – сказал Сергей Петрович, поправляя рюкзак.