Текст книги "В мир А Платонова - через его язык (Предположения, факты, истолкования, догадки)"

Автор книги: Михаил Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Сам этот признак ('равномерной распределенности действия', б1), заменяющий собой признак (а1), наводится, видимо, под давлением смысла слова "раздавать" и навязан семантикой этого производящего глагола:

б11) 'отдавать по частям, нескольким, многим, представлять в их распоряжение' [БАС];

или:

б111) 'наделять чем многих, давать каждому, делить по частям, оделять' – "Раздал всем, а сам ни с чем" [Даль].

Таким образом, оказывается, что даже смысл 'раздавать' может "просвечивать", присутствовать, "оставлять след" в производном глаголе "раздаваться"! Т.е. удары могут осмысливаться как

б2) 'раздаваемые, распределяемые, расходящиеся вокруг, в разных направлениях – от центра к периферии' (как при раздаче денег, листовок и т.п.),

т.е. возникает признак

б21) 'иррадиация, оделение или наделение чем-то окружающих (как стоящих вокруг)',

но смысл внезапности обнаружения действия говорящим, как было сказано, пропадает – среда может, например, медленно поддаваться, расходясь в стороны.

В зрительном значении глагола "раздаваться" (б), проявляющемся, например, во фразе: "Грязь от колес раздавалась в стороны", можно усматривать также следующие дополнительные признаки:

б3) среда распространения действия – нечто густое или сыпучее, вязкое, инертное,

б4) существенна также причина, вызывающая само движение (это движущееся под воздействием какой-то силы тело).

Здесь канал восприятия из слухового становится зрительным, и это переводит само действие в иной "модально-перцептивный регистр" [Золотова 1982].

Но еще отличает "раздаваться" от других глаголов того же синонимического ряда – обращение внимания слушателя на начальную точку распространения звука (т.е. на то, откуда он исходит), а не на конечную точку, как для "слышаться" (к кому приходит?), "доноситься" (до кого? до какого места?), и не на пространство, им заполняемое – "звучать" (где?)".

Кроме того, во фразе Платонова используется нестандартное сочетание "раздался огнем", т.е. V+Sтв., характерное для зрительного значения "раздаваться". Более привычно было бы употребить с творительным падежом:

в1) раздался .

Так же и в следующих примерах, где Тв.п. имеет значение 'общей орудийности, или внешнего проявления, эпифеномена процесса, результата происходящего превращения':

в2) / / ,

в3) ,

в4) раздался / .

(Последними замечаниями я обязан Анне Зализняк).

Итак, платоновское употребление "выстрел раздался огнем" как бы пытается удержать в себе сразу три значения – и смысл:

а) 'внезапно прозвучал, послышался', и смысл:

б) 'стал отчетливо виден, распространяясь из эпицентра к периферии',

и:

в) 'неожиданно обнаружил/ проявил себя в виде огня'.

Другим примером (на употребление того же глагола раздаваться у Платонова) могут служить следующие слова Якова Титыча (попав в Чевенгур, он страдает "ветрами и потоками", и под этим предлогом отказывается выходить из дома):

6. Я порочный человек, мой порок далеко раздается (Ч:219).

Вообще-то "порок" с трудом подводится под категорию звука (а еще менее – под то, что можно "раздавать другим" или что может "распространяться" в зрительном смысле). Нормально можно было бы сказать:

а) мой порок .

Обычными способами обозначения воздействия на средства обоняния (запах, вонь), выражающими подходящую ЛФ, являются:

б) ,

(если глагол "раздается" употреблен в этом значении, он имеет переносный смысл).

И только если представить, что герой хочет сказать, что его недуг проявляет себя в специальных звуках, нормально было бы выразить это так:

в) далеко раздаются .

(При последнем Предположении в исходном примере следует признать наличие эллипсиса со своеобразной метонимией: вместо "звуки раздаются" "порок раздается".)

В платоновском варианте, по-видимому, употребленные глагол и имя должны служить для выражения одновременно всех вышеприведенных смыслов а), б) и в) вместе:

абв) далеко .

(В исходном примере компоненты 'звуки и запахи', а также 'распространяться, расходиться вокруг' не выражены, а лишь восстанавливаются нашим читательским пониманием – через соответствующие Предположения.)

Еще один, последний пример характерного платоновского употребления "раздаватся":

7. Она положила руки на стол и затем перенесла их на свои возмужавшие колени, не сознавая лишних движений. Ее жизнь раздавалась кругом, как шум. Сербинов даже прикрыл глаза, чтобы не потеряться в этой чужой комнате, наполненной посторонним ему шумом и запахом (Ч:238).

Расширение валентной структуры слова

О данном приеме работы Платонова с языком уже писали [Кобозева, Лауфер 1990, Левин 1989]. Создается впечатление, что Платонов может заставить любую грамматическую форму слова служить выражением смысла – любой другой формы. (Это, кстати, было провозглашено как принцип работы сходного с ним, правда, в иной области искусства, мастера – Павла Филонова [Гаврилова 1991].) Здесь действительно еще одна из очевидных, бьющих в глаза особенностей, отличающих Андрея Платонова от других писателей.

Разберем только один пример.

1. Чиклин прошел мимо забора и погладил забвенные всеми тесины отвыкшей от счастья рукой (Ч:204).

Безусловно "проще" было бы сказать:

а) погладил всеми тесины забора,

аа) погладил тесины, / .

ааа) погладил тесины забора/ , но никак не: * забвенные всеми.

Слово "забвенный" может иметь при себе только объектный, но не субъектный актант. Ведь,

"забвенный" – это ' забвению', ' в забвении';

Ср.: "забвение" – 1) 'забывание чего-л., пренебрежение чем-л.', 2) 'состояние забывшегося, забытье': "Никто ее колен в забвеньи не целует" (Пушкин) [БАС].

Видимо, "смещением" употребления исходного словосочетания в интерпретацию этого места Платонов вовлекает такие альтернативные смыслы, как:

б) погладил забор .

или даже:

в) погладил забор ,

Рассмотренные в статье [Бобрик 1995:168-176] примеры "прохожие мимо", "косарь травы", "произнес свое слово в окно", позволяют исследовательнице сформулировать даже такой своеобразный "закон сохранения смысла" у Платонова:

"семантику нереализованных компонентов конструкции принимают на себя наличные компоненты ее" [Бобрик 1995: 171].

Сталкивание друг с другом противоречащих толкований и "подвешивание" смысла

У Булгакова в "Мастере и Маргарите" (при допросе Иешуа Пилатом) вводится образ "подвешивания" или "подвешенности" жизни человека – за нить, которую вольна поддерживать (или оборвать) некая всеведущая и полновластная инстанция (бог, создатель, согласно Иешуа, или же – рок, судьба, несчастливая случайность, согласно скептическому мировоззрению Пилата). Впрочем, данный образ (подвешенного положения по отношению к человеческой душе, судьбе или жизни) – вполне устойчивая древняя мифологическая конструкция.

Хочется использовать эту емкую метафору для обозначения приема, которым постоянно пользуется Платонов, приостанавливая, задерживая читательское внимание – на тех местах, где "результирующий" смысл однозначно не следует, не выводится из прочитанного. В таких случаях автор именно как полновластный Создатель держит в своей руке нити нашего понимания, тянущиеся от конкретного текста.

1. Чиклин остановился в недоуменном помышлении" (К:260).

Слово "помышление " явно требует определенного аргумента (т.е. заполнения валентности "содержания": о ком/ о чем), а слово "недоуменное" никак не может служить этим аргументом и вносит значение неопределенности. Можно было бы, например, сказать:

а) остановился, ,

аа) остановился, недоуменный / недоумение.

Согласно словарю, с одной стороны, "недоумение" – это 'сомнение, колебание, состояние нерешительности вследствие непонимания, неясности': "Мой иностранный выговор, казалось, поразил всех: я видел на их лицах недоумение" (Одоевский);

недоуменный – 'выражающий недоумение', 'заключающий в себе недоумение (вопрос, взгляд)' [БАС].

То есть, "недоумение" возникает по поводу чего-то, какого-то события. Но, с другой стороны,

помышление – 'мысль, дума, намерение': "В тоске любовных помышлений // И день и ночь проводит он" (Пушкин),

"помышлять" – 'думать, мечтать размышлять о ч.-л., собираясь это сделать'.

То есть "помышление" тоже всегда нацелено на какой-то конкретный объект или ситуацию, относимые к будущему.

Никакие "помыслы/ помышления/ намерения" не могут выражать 'недоумение' (тогда это уже какая-то "недо-мысль или недо-намерение"). И, обратно, "недоумение" не может выражать никаких 'помыслов' или 'намерений'. Но при этом данное явно ненормативное сочетание претендует на выражение некоего смысла.

На этом месте и происходит "остановка внимания" читателя: читатель не знает, как это следует понимать – то ли, все-таки, как недосказанность, то ли как двусмысленность? Это характерное для Платонова "подвешивание" смысла. Тут при понимании текста сталкиваются друг с другом два (или более) несовместимых и противоречащих друг другу варианта осмысления. Платонов соединяет два слова с незаполненными валентностями, как бы "закорачивая" их друг на друга. В результате получается не то

б) ?-, то ли

в) ?-.

Этот смысл можно было бы попытаться выразить еще, скажем, и так:

бб)

вв) и т.д.

Иначе говоря, есть большой соблазн понять странное платоновское сочетание просто как:

ааа) мышления недоумении,

но слово "помышления" выдает явно не согласующийся с этим "волевой" оттенок значения.

2. Лишь одно чувство трогало Козлова по утрам – его сердце затруднялось биться, но все же он надеялся жить в будущем хотя бы маленьким остатком сердца...(К:180)

Возможные осмысления для этих "трогало" и "затруднялось":

а) одно чувство трогало / ;

б) чувство , ;

в) трогали Козлова;

г) чувство трогало Козлова , , .

В исходной фразе четыре предположения (а-г) сливаются до неразличимости, и ее результирующий смысл как бы "мерцает" между ними.

3. Отец слез с деревянной старой кровати, на которой он спал еще с покойной матерью всех своих сыновей... (РП:422)

Нормально было бы:

а) слез с кровати, на которой он спал еще с покойной ,

аа) спал со покойной.

Если вместо словосочетания "жена Х-а" употребляется описательное выражение "мать детей Х-а", это говорит о возможности какой-то импликатуры, т.е. такого смысла, который автор почему-то не хочет выражать явно. Например,

х) "Разрешите представить: моя первая жена," – может подразумевать, что в данный момент указанная женщина не является женой говорящего и что он был женат на другой. Когда человек говорит:

у) "Это мать его детей" (вместо "Это его жена"), то он, может быть, хочет выразить этим, что прежних супружеских отношений между Х-м и его (прежней) женой в настоящий момент нет. Эти "наводящиеся" смыслы, однако, не являются "стопроцентными" и вполне может оказаться так, что в случаях (х) и (у) говорящий имел в виду выразить что-то иное ..

Так, может быть, и во фразе (3) Платонов просто хотел донести до нас ту мысль, что в настоящий момент его герой (отец Никиты) уже не является мужем своей жены? – Но этот смысл явно избыточен – из-за употребленного слова "покойной"! С другой стороны, никаких указаний на то, что герой разводился со своей женой, в тексте также не содержится. Таким образом, у Платонова отсутствует какая-либо явная импликация (или подсказка, подходящая нам для того, чтобы смысл фразы сложился в законченное целое в нашем понимании). Общее целое смысла фразы опять зияет в каком-то провале или же "повисает" в воздухе.

По-видимому, после переживания состояния "подвешенности" мы (читатели) должны перейти к выводу, что глагол ("спал") надо понять в переносном значении, как:

б) 'на этой самой кровати с покойной всех своих сыновей'.

4. ...Таракан его ушел с окна и жил где-то в покоях предметов, он почел за лучшее избрать забвение в тесноте теплых вещей вместо нагретой солнцем, но слишком просторной, страшной земли за стеклом (Ч:222).

а) жил в ;

б) жил в покоях.

Возникает двоение смысла слов "покой" (состояние покоя, отсутствие движения)/ "покои" (место сна, отдыха). Хотя множественное число, вроде бы однозначно указывает, что здесь должно иметься в виду [БАС], но зато никакие "предметы", исходя из здравого смысла, никак не могут быть "хозяевами" помещения и обладать или владеть собственным "местом отдыха" (ср. "покои старой графини/ приемный покой больницы"). Но дальнейший контекст (то, что таракан предпочитает "забвение в тесноте вещей"), т.е.

в) или

вв)

предлагает, вопреки грамматическому числу, избрать именно абстрактное осмысление ("покой1", а не "покой2": Oper1(покой1) "охранять/ стеречь/ оберегать/ сохранять"; Caus1(покой1) "давать, предоставлять" – в отличие от Loc(покой2) "жить/ спать/ находиться". А вернее, конечно, снова объединить оба эти осмысления.

=== Комбинирование "побочных смыслов" и заглядывание внутрь недоступной для наблюдения ситуации

Иногда читателю приходится особенно изощряться, чтобы осмыслить платоновский текст:

1. Соня уже выросла за этот год, хотя и ела мало; ее волосы потемнели, тело приобрело осторожность, и при ней становилось стыдно (Ч:292).

Тривиальное толкование:

а) осторожны, .

Какие еще "побочные смыслы" накладываются на такое понимание данной фразы? На мой взгляд, следующие:

б) ее тело приобрело ?-, ?– становилось стыдно ,

в) ?-.

Смысл фразы (1) опять-таки объединяет в себе осмысления (а-в).

2. Город опускался за Двановым из его оглядывающихся глаз в свою долину, и Александру жаль было тот одинокий Новохоперск, точно без него он стал еще более беззащитным (Ч:281).

(Дванов идет на вокзал, чтобы уехать из Новохоперска, но делает это как бы против своей воли, он оглядывается на город – "одними глазами", желая остаться в нем или, и во всяком случае, хочет сохранить его в своей памяти.)

Нарушены оказываются сразу многие ЛФ, надо было бы сказать:

а) город глазах Дванова, и

аа) ,

б) Дванов и его глаза город / ,

бб) глаза Дванова городом, опускавшимся в долину,

ббб) ,

ааа) город , глазах Дванова, опускаясь / из в долине.

Платоновские "оглядывающиеся глаза" Дванова как бы отделяются от своего обладателя, а город, опускающийся из глаз в долину, приобретает активность некого самостоятельно действующего агента.

Еще пример. Здесь описывается Сербинов, которого под конвоем доставляет в Чевенгур Копенкин:

3. Его лицо не имело страха предсмертного терпения, и выражало улыбку любознательности (Ч:251).

На самом деле, в языке нет таких словосочетаний, как

а) ?-страх терпения,

б) ?-предсмертное терпение,

в) ?-улыбка любознательности,

во всяком случае, они звучат странно, останавливают на себе читательское, внимание. (Этот прием и назван выше "подвешиванием" смысла.) Хотя, безусловно, в языке имеются такие – вполне "законные" словосочетания, на которые косвенно указывают данные. Ниже я пытаюсь их перечислить и приведу "побочные" смыслы, как последовательные шаги в осмыслении первоначальных "подвешенных" сочетаний а),б),в) или их комбинаций:

б1) предсмертные / предсмертное / предсмертная ;

б2) терпение/ ;

б3) ,

аб1)

аб2) страх / ,

ба) смерти/ / смертные ;

в1) ;

в2) ;

абв) ?-.

Платонов специально останавливает внимание, навязывая нам своими причудливыми, искусственными, "корявыми" сочетаниями – собственный взгляд на вещи, а именно, как бы наталкивает нас на следующие выводы:

аб3) ?-,

в3) .

(Эти последние единицы можно было бы назвать чем-то вроде "идеологем", восстанавливаемых в мышлении платоновских героев. Они сродни тем "мотивам", которые выделяются в поэтическом мире автора порождающей поэтикой [Жолковский 1980,1980а,1980б,1996].)

В пользу существования подобного рода "идеологем" в сознании платоновских героев и повествователя говорит также следующий пример:

4. [О]н скончался мгновенно, не привыкая к своей смерти страданием – пример из рассказа: "Размышления офицера", цитируется по [Боровой: 210].

Обычно можно

а) привыкнуть к смерти, но Платонов здесь как бы поясняет, что страдание можно воспринимать просто – как некое доступное всем средство привыкнуть, свыкнуться – со своей собственной смертью (как бы с помощью прививки).

5. Дождь весь выпал, в воздухе настала тишина и земля пахла скопившейся в ней томительной жизнью (Ч:199).

Во-первых, обычно, если с неба что-то "падает / выпадает / валит(ся) / летит", то это, как правило, какие-нибудь твердые частицы (хлопья, крупинки, снег, град, комочки), но, во всяком случае – не жидкое вещество. Для "дождя" же и его привычной субстанции, т.е. "капель") характерными ЛФ-глаголами являются:

а) дождь

Во-вторых, то, что данный процесс заканчен или подходит к концу (что можно было бы назвать функцией FinFunc0 от ситуации 'дождь'), стандартно выражается следующим образом:

б) дождь .

В-третьих, нормальной ситуацией для ЛФ-глагола "выпадать" является:

в) выпали .

В-четвертых, для того, чтобы можно было сказать, что все вещество (капли или струи дождя) израсходовано целиком и на месте его первоначального накопления (в туче, на небе) ничего не осталось, придется допустить в ситуации такого наблюдателя, который способен контролировать всю ситуацию в целом, т.е. заглядывать внутрь тучи.

Платонов в приведенном примере словно навязывает нам некую естественную для его мира, но, конечно, внеположную – по отношению к нормальному положению вещей – точку зрения, будто мы (вместе с его повествователем) имеем возможность заглянуть за тучу и убедиться, что в ней больше нет исходного вещества для дождя. Ср.:

г) весь .

То же самое можно проследить на генитивных конструкциях. Почему, например, выделенное ниже словосочетание звучит странно и кажется неправильным?

6. [Г]орло клокотало, будто воздух дыхания проходил сквозь тяжелую темную кровь...(К:183)

Употребляемое в обычной речи сочетание

а) воздух было бы тут вполне обычным, нормальным.

Видимо потому, что "вдыхать" можно: и через рот, и через нос, к тому же вдыхать можно – и аромат, и запах чего-то. Т.е. каждое из нормально сочетающихся друг с другом слов имеет (должно иметь), помимо своего "соседа" по словосочетанию, по крайней мере несколько иных кандидатов на заполнение объектной валентности, и только поэтому может быть не избыточно.

Но "дышать", т.е. " дыхание" вообще можно только посредством "воздуха": это уже неотъемлемая характеристика дыхания, т.е. сам смысл 'воздух' входит в смысл слов "дышать/ дыхание" так же, как то, что субъектом самого процесса очевидно должно быть "живое существо", и так же как входит компонет 'воздух' в смысл слов "ветер, дым, ураган, сквозняк" (ср. "дышать" – 'вбирать и выпускать воздух'; "ветер" – 'движущийся поток, струя воздуха'[БАС]). Это "презумптивные", исходные компоненты уже в составе словарного значения данных лексем. Тем самым в сочетании "воздух дыхания" содержится плеоназм. Однако аномальность данной генитивной конструкции не только в этом.

Если бы в процессе дыхания всегда имелся налицо некий "результат" (эпифеномен), то конструкцию с генитивом употребить было бы возможно! Ср.: "пар дыхания" или "молекулы дыхания" (по типу "капли дождя/ крупинки снега" и т.п.) например, в ситуации дыхания на морозе или когда частицы воздуха каким-то образом специально "помечены" и исследователь в состоянии их "наблюдать".

Исходное словоупотребление создает иллюзию, что платоновский повествователь как бы способен "видеть", "держать в поле зрения" тот воздух, который входит и выходит из легких человека – он как будто "контролирует сам процесс дыхания" (или даже буквально "видит насквозь душу" человека – это характерное для Платонова опредмечивание, материализация метафоры).

Платоновская генитивная конструкция заслуживает отдельного исследования, каковое в рамках данной статьи невозможно.

Пучок расходящихся смыслов

1. Сейчас женщины сидели против взгляда чевенгурцев и гладили под одеждой морщины лишней кожи на изношенных костях. Одна лишь Клавдюша была достаточно удобной и пышной среди этих прихожанок Чевенгура, но к ней уже обладал симпатией Прокофий (Ч:261).

Вот как можно бы было привести платоновское сочетание в соответствие с нормами языка:

а) Прокофий обладал симпатией Клавдюши [здесь с перестановкой актантов],

аа) он Клавдюши, или же, с еще одной перестановкой:

б) Клавдюша

Прокофию,

в) Прокофий к Клавдюше/ к ней симпатию/ ,

вв) обладала .

г) Прокофий обладал Клавдюши, .

д) он обладал .

Здесь смысл складывается как бы из некоторого

"пересчета", читатель находится в "подвешенном" состоянии и как бы должен рассуждать так:

е) .

Результирующий же смысл снова "осциллирует" и получается как некое умозаключение, происходящее как бы на бессознательном уровне и так и не доходящее – т.е. не доводимое – до конца, останавливаясь где-то "на полдороге" – когда отметены далеко не все конкурирующие осмысления (кроме одного-единственного, как полагалось бы при однозначном понимании), и остается их множество. Вот это и есть то, что я называю "расходящимся пучком" смыслов.

Последний пример: (тут имеются в виду воспоминания о детских годах Чиклина:)

2. Солнце детства нагревало тогда пыль дорог, и своя жизнь была вечностью. среди синей, смутной земли, которой Чиклин лишь начинал касаться босыми ногами (К:204).

Упрощая этот смысл, можно истолковать его так:

а) тогда лишь начинал ,

б) жизнь вечность;

аа) он только начинал ;

ааа) ,

в) он ;

вв) начинал касаться ;

г) начинал касаться земли ;

д) ?– землю землю .

Это еще один пример расходящейся последовательности смыслов, которую я предлагаю называть "пучком", или даже "ветвящимся деревом" наведенных, индуцированных в нашем сознании осмыслений. Я полагаю, что описанный механизм понимания поэтического текста действует при восприятии текстов любой природы – по крайней мере, понимание всегда включает в себя элемент предположения.

НЕДОГОВОРЕННОСТЬ И "СПРЯМЛЕНИЯ" РЕЧИ У ПЛАТОНОВА

Как заметил, кажется, первым (1960) советский литературовед Л.Я.Боровой, язык Андрея Платонова отмечен приемом прямления (или спрямления) речи.

"Прямление", это главное движение в мышлении и языке людей советского общества, всегда было очень по душе Андрею Платонову. Он всегда был накоротке с историей, с эпохой (Боровой 1966: 202).[129]

При этом литературный критик эпохи развивающегося социализма считает такой прием вообще чем-то само-собой разумеющимся, чему должны научиться все, или же, во всяком случае, тем, что должны освоить (взяв "на вооружение"?) работающие в рамках соцреализма писатели. Может быть, он и в самом деле полагает, что такое упрощение было предписано языку самой эпохой – быть может, как осуществление программы освобождения от чрезмерного ("слюнявого"?) психологизма, всевозможных литературных "изысков" и "неоправданных сложностей" – прошлой дворянской и современной – буржуазной литературы. Но при этом Боровой так и не объясняет, в чем же, собственно, состоит сам прием "прямления". Во всяком случае, в его книге не дано сколько-нибудь содержательного его определения. Впрочем, те случаи употребления сочетаний у Платонова, которые далее в своей работе подводит под прием прямления Боровой (с.202-210), достаточно характерны и красноречиво говорят сами за себя. Как правило, это примеры пропуска, или эллипсиса. Приведу некоторые, наиболее характерные из них (в угловых скобках компонент толкования):

человек более сорока лет (Т) – т.е. очевидно: ;

накануне ночи в мире (Фро) – ;

надо вставать жить (Фро) – ;

он ходил среди природы по губернии (НР) – по-видимому, ;

он вышел из [своей] будки в совести и расстройстве (Б) – т.е. ;

эту траву он нарвал по пути ради занятия (ИГ) – или ;

Кондаев в ответ вскрикнул от чуткой боли... (Ч) – .[130]

Во всех перечисленных случаях мной подчеркнуто место слома или разрыва – то слово или же группа слов, на которые падает особое смысловое ударение, и вокруг которого образуется некая смысловая лакуна. Они оказываются наименее синтаксически связанными с другими словами фразы, словно "повисая" в неопределенности. На этих местах смысл завязывается неким узелком, требующим своего индивидуального толкования, т.е. всякий раз какого-то нестандартного подхода, лежащего вне обычных, применимых для подавляющего большинства случаев, правил языка.[131]

Ниже будут рассматриваться, по большей части, именно такие примеры. Но это будут не только и не просто "прямления" и разного рода недоговоренности, но также и типичные для Платонова совмещения недоговоренности с избыточностью (т.е. тавтологией, плеоназмом), так как в чистом виде, как правило, ни тот, ни другой приме у Платонова не встречается. Ср.:

Инженер Прушевский подошел к бараку и поглядел внутрь через отверстие бывшего сучка (К).

Как было бы "нормально" сказать:

а) ;

или более "научное" – но и более громоздкое, хотя как бы более официальное наименование ситуации в целом:

б) ; или короче: .

Платонов выбирает более "дистанцированное" описание (б) – при помощи безличного, надиндивидуального языка, но при этом как бы "смазывает, снижает" его языковой неправильностью. Отверстие сучка звучит для нашего уха как какой-то канцелярский монстр и может быть осмыслено разве что как:

бб) .

Некоторые же из используемых в статье Борового примеров следовало бы рассматривать не только как пропуски каких-то отдельных слов, но и как преобразования, трансформации исходного сочетания (или же всего выражаемого ими смысла в целом). В результате такого преобразования обнаруживаются как минимум две накладывающихся друг на друга конструкции и происходит их слияние, насильственное соединение, смешение, контаминация. (Эти различные конструкции и ниже будут помечаться буквами русского алфавита). К примеру:

люди ушли к оседлой жизни (Фро) – т.е. либо

а) , либо же

б-в) .

Имеется в виду, скорее всего, одновременно и то и другое, и третье, причем каждое из прочтений как бы "просвечивает" через другие. Такое "двоение", "троение" и т.п. – весьма характерный прием Платонова:

Она [девочка] не заметила, когда произошла жить (Т) – иначе говоря:

а) или:

б) .

Про героиню того же рассказа Платонова сказано, что ее лицо покрылось красотой (Т) – т.е:

а) ,

а может быть, просто

б) , или даже

в) .

В последнем осмыслении лицо человека предстает как внутреннее, потаенное, сокровенное лицо человека, его Лик – что вообще весьма характерно для писателя.[132]

Порой кроме таких – накладывающихся и как бы "просвечивающих" одна через другую интерпретаций, из-за принципиально оставляемой недоговоренности в тексте для более полного понимания нам, читателям, необходимо сделать какой-то вывод или мы должны иметь в виду какую-то невысказанную предпосылку (условие), на которые автор словно пытается нас натолкнуть. Но сам выводимый из этого смысл может только колебаться между разными альтернативами – а), б) или в) – и не складывается однозначно ни в одну из них:

В тюрьме Яков Саввич узнал еще много мер борьбы с безуспешной жизнью (НР) – то есть либо

а) ,

значит, как будто,

аа) . И кроме того:

б-бб) ;

в) выдумывать себе какую-нибудь идею жизни или смысл существования>.

К недосказанности следует отнести и следующие случаи:

Дванов увидел вспышку напряженного беззвучного огня и покатился с бровки оврага на дно, как будто сбитый ломом по ноге (Ч).

В первом из выделенных сочетаний "правильнее" было бы сказать (с перестановкой и синтаксическим переподчинением):

а) – или как будто даже

аа) .[133]

Во втором выделенном случае пропущено слово в составе описываемой ситуации, характеризующее типичную порцию или квант действия. Надо было бы сказать в тривиальном случае:

б) покатился на дно оврага, – .

При этом Платонов говорит просто сбитый ломом вместо ударом лома или ударом ломом – в последнем случае для вполне понятного расподобления следующих друг за другом творительных падежей, в первом же – производя свое излюбленное спрямление. На синтаксическом месте пропущенного слова-предиката оказывается слово-причина самой ситуации – видимо, по аналогии с тем, как человек может быть

бб) // .

В результате и огонь, и лом действуют как будто самостоятельно, выступая не просто как инструменты действия, а в роли полноправных со-участников его и со-авторов. В первом случае была применена перестановка, а во втором перед нами пропуск с недоговоренностью, но в обоих случаях спрямление. Еще пример:

В кузнице во время прихода Вощева чинили автомобиль от бездорожной езды (К).

Фраза становится "нормальной", если к ней добавить:

а) , или может быть

б-бб) .

Здесь у Платонова то же спрямление, которое часто встречается в разговорной речи, где допускается (а порой и просто требуется) опустить то, что и так понятно по смыслу, как, например, в выражении лекарство от головы вместо полного:

.

Имеется также возможность понять фразу и иначе. Ведь употребленный предлог от как бы "наводит" в ней еще и такой побочный смысл:

в) .

Каким образом наводится во фразе более сложный побочный смысл (в)? Во-первых, из-за того что в платоновском тексте не употреблен ни один из имеющихся в языке простейших, прямых вариантов выражения "наиболее простого, приходящего в голову" в данном случае смысла (а), а во-вторых, тем, что используется осложненный, стоящий как бы "не на своем месте" вариант, через который только лишь "просвечивает" аналогия с другими способами выражения мысли, сообщающими прямому смыслу добавочные оттенки, или создающие "осцилляцию", "мерцание" смысла (Перцова 1980).

Подобный же эффект имеет место и в следующем примере:

Соня чувствовала себя важной и счастливой от утешения горя и болезней населения. Но по ночам она оставалась и ждала письмо от Дванова (Ч).

За этим внешне неказистым отрывком скрывается веер следующих возможных смыслов:

а-б) // , или даже:

в) .

Далее просто восстанавливаем пропуск:

x) по ночам она оставалась , или даже

y) .

Точно так же и в следующей ниже конструкции с родительным падежом имеется очевидное спрямление, или пропуск слов, необходимых для того, чтобы фраза считалась нормальной:

Прочие в Чевенгуре ходили до вечера среди бурьяна в тоске своего и чужого голода (Ч). Нормально было бы сказать:

а) .

Платоновское сочетание как бы "закорачивает" оба смысла (1-2) друг на друга, заставляя нас мысленно обединить их воедино.

Так же точно герои "Ювенильного моря" собираются показать на сельскохозяйственной выставке огромную, вырощенную ими тыкву – как экспонат агрономического усердия. – Это напоминает опущение "средней" части в силлогизме: тыква, с одной стороны, это как будто и

а) ; но в то же время, с другой, и

б) .

А в результирующем платоновском утверждении эти оба высказывания как бы слиты воедино.

Проследим также коннотации и "двоения смысла", навязываемые платоновскими сочетаниями с другим словом – забвение:

Лунное забвение простиралось от одинокого Чевенгура до самой глубокой вышины, и там ничего не было, оттого и лунный свет так тосковал в пустоте. Дванов смотрел туда, и ему хотелось закрыть сейчас глаза, чтоб открыть их завтра, когда встанет солнце и мир будет снова тесен и тепл (Ч).