Текст книги "Сказка о любви"

Автор книги: Михаил Рагимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

Палемалевизианоэль, эльфийка

Никогда не была в настоящих горах. То, что считается горами у нас – небольшие холмы, редко достигающие высоты полкилометра над уровнем моря. На них можно тренировать выносливость, учиться бегать по склонам летом и кататься на лыжах зимой. Мама любит отдыхать, любуясь заснеженным пейзажем, изредка выбираясь «на гору»… Вот только от подножия до вершины той «горы» я одиннадцатилетней девчонкой добегала за десять минут. Игрушки, модель настоящих гор. Настоящие – здесь… Простор… Из-под ног уходит кажущееся бесконечным наклонное снежное поле. Нижний его край теряется в туманной дымке в низу ущелья, верхний полого подымается к хребту, упираясь в черные скальные стены, поблескивающие обледенелыми гранями. Далеко за ними вздымается непредставимых размеров снежный купол.

– Нам туда? – неуверенно спрашивает Ветка, придавленная окружающим великолепием.

Как я понимаю подругу! Всё такое большое!.. Смотрю в противоположную сторону. Сколько видит глаз – бесконечные цепи хребтов, разломы ущелий, блестящие снежные шапки вершин и кажущиеся крохотными лоскутья белых полей. Под нами закрытое облаками ущелье, а над головой ослепительно синее небо. И солнце… Нет, мне этого не передать, для этого нужно быть поэтессой…

– Туда, – сообщает Дунг. – В дальний пролом цепи. Вон, виден снежный язык. Потом купол обойдем, и скатимся вниз. Хорошо бы заночевать уже за куполом… Снег хороший…

– Чем хороший? – тут же интересуется Ррыгша.

– Почти не проваливается и не скользкий, – объясняет старший. – По такому идти одно удовольствие. И укрытие построить просто.

Дунг – тоже не поэтесса. Даже не поэт. Красоту леса, наверняка, определяет по количеству и качеству дров. Как и я обычно. Но сегодня… Наверное, это временно. Слишком силен контраст между мрачными узостями пещер и ослепительным великолепием гор. И слишком мало знаю о горах. Ничего, привыкну.

– Готовы? – спрашивает старший.

Прощальный подарок дваргов очень хорошо укладывается в тему нашего вечернего разговора. Конечно, подземные жители нам по гроб жизни благодарны, я почти готова поверить в совершенно случайное появление кучи снаряжения в нужном месте в нужное время. Но вот подходящая по размеру одежда немного настораживает. Все-таки, любой из нас немного не дотягивает габаритами до самого мелкого гнома, не говоря уже о дваргах!

Смешно звучит: «меньше гнома». Но что делать, если гномы неправильные? Бороды бреют, чтобы не собирать грязь со стен шкуродеров, а мелки только в понимании двухметровой бабушки-людоедки. Неправильные гномы приносят неправильную еду! Но очень вкусную!..

Совершенно нет настроения размышлять о чем-то серьезном. От снега тянет легкой прохладой, а ветерок теплый. И солнышко щеку греет… На ногах лыжи… Пусть деревянные и с железными кантами, а крепления и вовсе смешные, совсем пятку не держат, но вкупе с небольшим рюкзачком и очками на половину лица всё равно создают настроение горнолыжного курорта. Вместо так ни разу и не одетой орочьей одежды, выданные гномами костюмы из мягкой пушистой ткани. И стоило с таким трудом отстирывать эту гадость, чтобы ее просто заменили. Добавив теплые пуховые куртки и пуховые спальники, вспененные подстилки, лыжи, горелку… Одеялами хоть в пещере попользовались…

Ну и бог с ними, так хорошо… Солнце… небо… снег… И Ду рядом… Такой смешной в этих очках…

– Пал, ты готова?

– Конечно, готова, милый. А на что?

– Кончай дурачиться, любимая. Идти надо.

Дунг прижимает меня к себе. Не хочу никуда идти!..

– Слушайте, вы, бараны влюбленные, – взрывается Ветка. – Совсем чокнулись? В вашем распоряжении все ночи ближайшего месяца! До самой твоей мучительной кончины, смертничек!

Это уже конкретно Дунгу. Ветка уже в курсе, что он в курсе… В общем, все в курсе, я счастливая, а Ветка ругается… И зря! Ду что-нибудь придумает. Он же обещал…

Выходим. Аккуратно переставляю лыжи, привыкая к первобытным креплениям. Совершенно непохоже на то, чем приходилось пользоваться раньше. Но если человек стоит на каких-либо лыжах, он справиться с любыми. Не на уровне чемпиона, но так серьезно и не надо… Того, что получается, вполне достаточно. Только с непривычки идти тяжело. Ничего страшного, привыкну. Старательно слежу за дыханием, это немного помогает. Сзади сосредоточенно сопит подруга, похоже, ей не легче. Прокладывать лыжню нас с ней не пускают, братья уверенно прут впереди, время от времени меняясь местами. Собачка сначала носится вокруг, но вскоре пристраивается за Веткой. Не то, чтобы понуро бредет, высунув язык, но жизнерадостности явно поубавилось.

Минут через сорок Дунг сбрасывает рюкзак и плюхается на него.

– Отдыхаем.

Критически оглядываю свой мешок и усаживаюсь на колени к любимому.

– Ну ты, подруга, совсем обнаглела, – заявляет Ветка. – Такими темпами смертничек твой и месяца не протянет.

– Рюкзак мал! – заявляю я, наблюдая, как обернувшаяся Ррыкша следует моему примеру. Хотя, скорее, я – ее.

– Я же поместилась, – парирует Ветка.

Ах так?! Ладно…

– Вет, – спрашиваю я. – А чего сегодня ночью так тихо было?

– В смысле? – не понимает подруга.

– Михал за ночь ни разу не упал. Он что, резко охладел и прекратил покушения на твои многострадальные губы?

Ветка неожиданно заливается краской.

– Я это… Пожалела, в общем… Он такой заботливый… А я его вечно ногами пихаю…

– Короче, подруга, ты всю ночь самым нахальным образом целовалась с высоким и широкоплечим безбородым гномом?!

Ой, мамочки! Смущенная Ветка! Даже в голову не могло прийти, что такое возможно… Но берет себя в руки, и смущение сменяется возмущением!

– Уж чья бы корова мычала! Я его больше не увижу никогда! А потому гарантирую жизнь и полноценное здоровье пациента! Понятно? Через неделю он обо мне забудет и займется какой-нибудь бородатой гномкой!

– Почему бородатой? – тут же влезает Ррыкша. – Гномки… они… того… безбородые!

– Ну значит, безбородой! – отмахивается подруга, не отводя от меня глаз. – А некоторые…

– Странные вы какие, – заявляет синяя. – Все люди без всяких заморочек делают детей в собственное удовольствие, а вы столько проблем придумываете! Вот Куанчик перестанет так уставать, что вечером с ног валится, и мы тоже займемся! Правда, Куанчик?!

– Правда, – меланхолично подтверждает младший.

– Минутку! – уточняет Дунг. – Что за усталость такая?

– Сам не пойму, – отвечает Куан. – Вроде нормально всё. А как лягу вечером – вырубаюсь мгновенно. И просыпаюсь только к завтраку. Даже неудобно перед девушкой… Может, и правда устаю. Но ведь высыпаюсь отлично…

– Это у тебя защитная реакция на притязания нашей ультрамариновой, – ядовито сообщает Ветка. – Что бы ни делать, лишь бы ребенка обидеть!

– Ага! – подхватываю я. – Все бедную оборотню обижа-ают…

– Да я не против, в общем, – произносит Куан. – Только засыпаю…

Пока мы втроем перевариваем признание, синяя усаживается поудобнее, прижимается к младшему и заявляет:

– И неправда совсем! Куанчик хороший! Он меня не обижает! Он меня, наоборот, любит! А что засыпает – не страшно совсем. Вот придем в Город, уставать перестанем, и будем делать детей! Правда, Куанчик?

– Рыг, а как это «любить наоборот»? – выручает окончательно потерявшегося Куана Дунг. – Что-то не припомню такого метода…

– Да ну тебя, – надувает губы Ррыгша. – Я ничего такого не говорила! И вообще…

– И вообще, пошли понемногу… – командует старший.

Чмокает меня в щеку, и сгоняет с колен. Прежде, чем надевать рюкзак, показываю Ветке язык! Мамочки! Веду себя, как малолетняя дурочка! Или все влюбленные такие?..

Дунг, маркваш

Выход из пещер оказывается достаточно высоко. Так что удается сразу встать на лыжи. Подарки гномов радуют и огорчают одновременно. Идти с пуховыми спальниками куда приятней, чем с шерстяными одеялами. И остальное лишним не будет. Но получаю лишнее подтверждение своей теории. Нас ведут. Просто тащат в Город, тщательно расчищая дорогу и сдувая пылинки с пути.

Уверен, не задержись я на склоне «живого ущелья», орки всё равно не прошли бы. Случайный обвал, и пишите письма. А в схватку с крокрысами мы влезли исключительно по своей инициативе. Готов поспорить, что кому-то за это попадет не слабо.

Выданное снаряжение очень характерно. Мало того, что одежда сидит, как влитая, а лыжи идеально подходят по длине и размеру креплений. Но спальники! Два двухместных! Не спарки, куда могут влезть и трое, а именно двухместные! Причем, стыкуются между собой в единый спальник на пять человек. И отдельно личный спальник. Очень редко используемое сочетание, но идеально подходящее для нас. Я уж не спрашиваю, зачем гномам, плохо переносящим высоту, альпинистское снаряжение да еще явно заниженных размеров.

Есть большое подозрение, что с той стороны горы состоится еще одна «случайная» встреча, на которой и выяснится, куда нас ведут. Потому что где-то там мы должны делиться: девочки отправятся к своим ненаглядным эдьфам, а мы…

И что мне делать тогда? Как расстаться с моим счастьем, сосредоточенно сопящим за спиной? Пообещать вернуться? Договориться о времени и месте? И пусть ждет, пока не узнает о казни? Сказать правду? Насладиться тем, что запретно и смертельно опасно для всех остальных мужчин галактики, и понизить и без того не слишком высокие шансы отомстить за родной мир? Или просто разругаться и уйти? Не знаю… Будет день – будет пища.

А еще обещал разобраться в эльфийской проблеме. Нет, я вспомнил, что может снять с эльфиек половину проклятия, а для нас с Пал станет спасением, если я выживу. Простейшее устройство, не используемое больше тысячи лет и надежно забытое передовыми мирами. И я знаю только потому, что экзамен по выживанию проходил на планете начала атомной эры. Вот только не представляю, где достать на Кверте… и название-то знаю только эзхамское! Эта планета до таких вещей еще не доросла…

Но это только одна грань. Удивительное совпадение сроков некоторых событий наводит на мысль, которая, окажись я прав, очень разочарует девчонок. И чем дольше кручу ее в голове, тем больше фактов и фактиков подтверждают реальность моих фантазий. Единственный серьезный вопрос – как до этого не додумались эльфийки за пятьсот лет?

Впрочем, всё это проблемы дальние. Сначала надо выйти из гор. Девчонок явно крутит «горняшка». Уже вынуждены сокращать переходы и увеличивать привалы. А ночевать придется еще выше! Начать бы спуск, сбросить высоту… Но таким темпом – сомнительно.

Выходим в цирк. Наконец, открывается вид на перевал, и я не могу сдержать радостное восклицание. Он совсем недалеко! Снег здесь мягче, тропить приходится достаточно глубоко, но это работа ляжет на нас с братом. А сейчас скорость задается не нами. Девочкам надо только пройти нужное расстояние, оно не зависит от глубины снега.

Останавливаюсь.

– Что ж так тяжко-то, – выдыхает Ветка, падая на рюкзак.

– Горняшка. У вас аклимухи нет.

– Чего?

Перевожу на нормальный галактический:

– Горная болезнь. От высоты. Пока не акклиматизируешься – кислорода не хватает. Ты когда последний раз была в горах?

– Никогда. А вы?

– Незадолго до гонки ездили. Потому и идем хорошо. На ту сторону перевалим, дальше только вниз. Чем ниже, тем лучше.

– А ты уверен, что это та болезнь? – уточняет Пал. – Может, чего похуже?

– Идти тяжко. Дыхалка срывается. Немного нарушена координация. После привала легче. Кроме того у Вет депрессия, а у тебя – эйфория!

– У Пал сейчас всё время эйфория, – язвит Ветка.

– А у тебя депрессия, – огрызается Палочка, зарываясь лицом в мой свитер.

– Я, между прочим, с человеком рассталась… Ой! – эльфийка зажимает рот руками.

Поздно. Слово – не воробей, выскочит – не застрелишь!

– Добавь «с любимым», и будет совсем правда, – говорит Пал. – Обе мы с тобой дуры, подруга!

– И еще какие, – соглашается Вет…

– А вот этот разговор – еще один признак горняшки, – констатирую я. – Как и сонливость, – показываю на Ррыгшу, спящую, уютно привалившись к Куану. – До перевала час. До темноты – два. Успеем хорошо свалиться. Легче будет.

– Что успеем? – переспрашивает Пал.

– Высоту сбросить. То есть… спуститься достаточно низко…

– Я поняла. Пойдем?..

На взлет девчонки ползут еле-еле, дыша при этом, как загнанные лошади. Круто здесь. Бедной Ррыгше приходится идти в человеческом облике. Хорошо хоть заставили сменить вечное платье на нормальную одежду. Чуть ли не силой заставляем всех троих оставить внизу рюкзаки и снятые лыжи.

Вдвоем пробиваем дорогу почти доверху и упираемся в надув. Мощный пласт смерзшегося снега возносится вертикальной стеной. Пролезть по нему несложно. Минут на пять работы. Но это тем, кто уже сталкивался с подобными препятствиями. А неопытным и измученным девчонкам придется туго. Переглядываемся и уходим вправо. Надо делать ступени, вырезая и сбрасывая вниз куски снега. Заниматься этим над головами поднимающихся людей несколько необдуманно. Куан уходит вниз, а я достаю меч. Сейчас он эффективней ледоруба. Вырезаю из надува здоровенные кирпичи и отправляю их по склону. Пока вгрызаюсь в снег, брат успевает сбегать вниз дважды, а девчонки еще на середине пути. Постоянно останавливаются, переводя дыхание, но упрямо ползут вверх.

А я тем временем зарылся в надув настолько, что смотреть могу исключительно вниз. В остальных направлениях снег. Зато дорога за мной остается просто слоновья! Кирпичи теперь падают на нее. Подчищать приходится Ку. В очередной раз всаживаю клинок в склон, и он проваливается в пустоту. Есть! Выход расчищаю мгновенно. Убеждаюсь, что стою на перевале, и бегу назад, за рюкзаком.

Выскочив из прорытого мной туннеля громко кричу вниз:

– Уже всё! Перевал!!!

Девочки совсем близко, уже видны выражения лиц. Идущая первой Палочка останавливается, смотрит на меня и вымучивает улыбку.

Пока они доползают, перетаскиваем вещи. Любимая первой выбирается из прорытого мной туннеля. Подхватываю ее, довожу до своего рюкзака и сажаю. Чуть поотстав выбирается Ветка. Уже наверху спотыкается, падает на колени. Стоит на них, повиснув на лыжных палках, и тяжело дышит. Подхожу, беру на руки, отношу к Палочке.

– Знаешь, подруга, – говорит Вет, – совсем мы здесь расслабились. Ничего без мужского плеча не можем…

– Может, так и надо? – спрашивает Пал. – А мы живем неправильно?

– Может быть, – вздыхает Ветка. – Только очень уж непривычно…

Присаживаюсь перед ними на корточки, обнимаю обеих и притягиваю к себе.

– Все нормально, девчат! Горняшка – тяжелая штука. На следующем перевале быстрее нас бегать будете.

– Что, будет еще и следующий?! – хором спрашивают эльфийки, разом оторвавшись от меня. – Михал говорил – один!

– Ну, раз Михал говорил… – улыбаюсь я. – Но ведь когда-нибудь будет…

– Дунг, – интересуется Пал, – тебе никто не говорил, что ты страшная сволочь!

– Убила бы! – добавляет Ветка. – Но подруга расстроится… И сил нет.

И обе снова утыкаются в мою грудь.

Палемалевизианоэль, эльфийка

– Мы славно поработали, и славно отдохнем, – говорит Дунг. – Девочки, как вы относитесь к снежным горкам?

– Я их ненавижу, – честно признаюсь я.

– И я! – присоединяется подруга.

– Что, даже в детстве не ездили? – удивляется старший.

В душу закрадывается подозрение.

– Ты о чем?

– Сейчас мы сядем на задницы и быстро-быстро поедем вниз!

– Пал, – говорит Ветка. – Давай, макнем твоего мужчину головой в снег.

– Давай, – отвечаю я.

Но с места не двигаюсь. Лень. Нет сил. И голова болеть начала. И вообще… от хорошего настроения и следа не осталось. К тому же солнце зашло. Холодно стало… Подруге, похоже, не лучше.

– Головки бо-бо? – спрашивает Дунг.

Хочу кивнуть. Но боюсь.

– После первого же спуска легче станет. Вот увидишь. А теперь смотрите, что надо делать.

Дунг встает, берет лыжные палки в одну руку и принимает довольно своеобразную позу. Потом другую. Что-то рассказывает.

– Ты решил побаловать нас стриптизом, – спрашивает Ветка. – А раздеваться будешь?

Маркваш шутку не принимает.

– Девочки соберитесь! Надо съехать с одной снежной горки. И там заночуем…

Ночевка… Можно никуда не идти… Не двигаться… лежать в кольце теплых рук… целоваться… пустить его руку под рубашку… И даже… Ой!

– Только горка большая! Раскрутить может. Хотите посмотреть?

Посмотреть? Хотим! Пойдем, посмотрим… Встаю и, напевая «Надо съехать с горки, надо съехать с горки, как в детстве…», иду за Дунгом. Десять метров.

Мама моя королева! С таких горок я в детстве не ездила! Таких не бывает! Она не большая, она бесконечная! Донизу даже ушей не доедет! Рядом ахает Ветка.

– Пал, – заявляет подруга, – он решил нас убить!

– Зачем? – интересуюсь я.

– Он осознал, что ты не можешь быть с ним, и не хочет, чтобы ты была с кем-то еще.

– А тебя зачем?

– За компанию, – рявкает Дунг. – А ну собрались! Вы эльфийки или клуши тормакские?

Мы клуши эльфийские! Мы размякли на добром и ласковом Кверте, где пара сумасшедших марквашей прикрывает нас от всех превратностей судьбы! Но мы еще можем собраться. Наверное. Покажи еще раз, как тормозить палками. Ага! Тогда я поехала! Рюкзак? Хорошо, возьму рюкзак. Отдать тебе лыжи? Хорошо, отдам лыжи. Ты первый? Хорошо… Видишь, какая я добрая и покладистая?! Надо кого убить – непременно убью! И тебя убью! Но до этого – любой каприз!

Ой, как он смешно едет! Такой столб снежной пыли из-под палок! Куан? Я? Да, я поняла! Сесть на попу ровно. Ноги чуть согнуть. Палки вместе, штычки в склон слева. Опираться, как учил Дунг, и тормозить чем сильнее, тем лучше. Поехали! Ух ты! Здорово как! А если чуть меньше тормозить? Быстрее же будет! А еще быстрее?! А-а-а-а!!! Невероятно! Лучше, чем на горных лыжах! А-а-а-а!!! Вон Дунг стоит! Ой, тормозить надо, он мне сейчас голову оторвет! И правильно сделает, разогналась, дура!

Изо всех сил наваливаюсь на палки. И не успеваю… Не успеваю… Дунг прыгает на меня и прижимает к снегу, скольжение рывком замедляется.

Открываю глаза. Его лицо так близко…

– Дунг, милый, это так здорово! Почему ты это от меня скрывал?

– Снега не было, – смеется он. – Ты зачем так разогналась?

– Там так… так… – какие вкусные у него губы!

– Сумасшедшая авантюристка! Я тебя люблю!

Он еще раз целует меня и встает.

– Надо подругу твою ловить. Такая же психованная, как некоторые!

Усаживаюсь на рюкзак и смотрю на перевал. Ух ты! Я оттуда съехала?! Склон еще больше и длиннее, чем с той стороны! А крутой!.. С перевала прямо вниз спускается пробитый нами желоб, а по нему, радостно визжа, с огромной скоростью несется Ветка.

– Сумасшедшая! – вырывается у меня. – Разве так можно!

– Ты еще быстрее летела, – косится Дунг.

– Правда? – искренне удивляюсь я. – Но Ду… это так здорово!

Он треплет меня по волосам, быстро целует и встает, чтобы через минуту хищным зверем прыгнуть на другую женщину! Его тело накрывает Ветку, Дунг резко падает вперед, удерживая подругу коленями и втыкая в снег ледоруб. Облако снежной пыли. Маркваш встает. Следом Ветка. Неужели у меня тоже было такое лицо?

– Как самочувствие? – спрашивает Дунг. – Получше?

А ведь и правда! Голова не болит, и не кружится. Пропала одышка и апатия. А как вспомню своё сегодняшнее поведение, стыдно становится! А уж мысли… некоторые…

Дунг произносит что-то на марквашском. По-моему, неприличное!

С перевала спускается Рыг! Начав, как все, оборотня уже в самом начале не выдерживает, оборачивается собакой и скользит вниз головой, пытаясь тормозить всеми четырьмя лапами. Ее тут же подбрасывает в воздух, кувыркает через голову, снова подбрасывает. Синяя приземляется на лапы, но теперь головой вверх. Это положение оказывается более устойчивым, и Ррыгша едет вниз, победно помахивая хвостом. Потом ее вновь начинает бросать. Спуском псина не управляет совершенно, только жалобно скулит и взвизгивает на ухабах.

С перевала срывается Куан и мгновенно набирает скорость. Догоняет собаку, каким-то образом заходит сбоку и одним движением руки перебрасывает Рыг на колени. За парой тут же вырастает снежный шлейф: младший тормозит.

Ду еще какое-то время стоит с ледорубом наизготовку, потом расслабляется и садится. Пара подъезжает к нам и останавливается. Ррыгша соскакивает с Куана, становится человеком и набрасывается на парня.

– Ты!.. Ты!.. – голос срывается от обиды. – Я!.. Тебе!.. Так верила!.. Детей делать хотела!.. А ты!..

– Ты что?! – удивляется Ку.

– Я тебе никогда!.. Не прощу!.. За шиворот!.. Как нашкодившего щенка!.. Ты!..

Куан резко делает шаг вперед, обхватывает девчонку и, не взирая на сопротивление, прижимает к себе:

– Рыг, лапочка моя, я не хотел тебя обидеть! Я так испугался, когда тебя закрутило! Там не получалось иначе! Прости идиота, золотце…

– Ты!.. – не слушает его оборотня. – Ты!.. Предатель!..

Но обида в голосе постепенно сменяется слезами, а попытки высвободиться затихают.

– Я люблю тебя, – говорит Куан и закрывает ей рот своими губами.

– Правда? – спрашивает Ррыгша после поцелуя. – Правда-правда?

– Правда-правда! – заверяет Куан.

Синяя замирает, уткнувшись головой в грудь младшему.

– Первая семейная сцена благополучно закончена! – комментирует Дунг.

Отвешиваю несносному мальчишке подзатыльник. Он уворачивается и хватает меня в охапку. Фиксирую левую руку, перебрасываю через себя и падаю сверху.

– Начинается вторая, – заканчивает фразу старшего Ветка. – Ночевать-то где будем, женатики?

Дунг, маркваш

Вырыть пещеру – дело несложное, но трудоемкое. Впрочем, нам везет. У моренки в цирке находим отличный надув, и мечами выпиливаем нишу нужных размеров. Закрываем стенкой из полученных при рытье кирпичей. Тщательно замазываем щели и прорываем подснежный вход. Именно поэтому я отказался брать у гномов палатку. Полухижина-полупещера, вырытая в снегу, куда теплее и комфортнее. И тащить на себе ее не приходится.

Заползаем внутрь уже в темноте. Похолодало сразу, как зашло солнце, а с темнотой начинает задувать. Но в построенном доме это почти не ощущается. Даже хорошо, в плохую погоду не надо бояться нежелательных визитов. И наши разговоры не будут слышны снаружи, хоть ухо к стене прикладывай. Какая-то нелогичность в моих рассуждениях присутствует. Неважно, никто не придет, не увидит и не услышит. Спокойно переночуем, а с утречка пораньше – вниз. До ближайшей деревни четыре десятка километров. Можно добежать за день. Тем более, еще раньше леса фей и руконогов.

А вот в деревне нам расставаться. Ближайший эльфийский лес в дне пути на восток. А Город – на север. Но это всё завтра. А сегодня Ку топит снег на той самой горелке, подаренной Михалу Егором, Ррыгша ему помогает. Дела там и на одного не хватает, но эта парочка найдет, чем заняться. А мы с эльфийками стелимся. Раскладываем подстилки, спальники. Оценив температуру, состегиваю двухместные.

– Зачем? – спрашивает Ветка.

– Так больше места для драки, – доверительно сообщаю я.

– А если серьезно?

– Холодно. Одна замерзнешь. Не насмерть, но неприятно. А так – залезешь между девчонками, тепло будет.

– Так не холодно же.

– Это пока горелка горит.

– Тогда! – решает эльфийка. – Я с краю лягу. Принцесса, поделишься мужчинкой? Раз он обо мне так заботится.

Палочка усмехается, мол не высокий и не широкоплечий, но кивает.

– С краю холоднее, – предупреждаю я.

– Замерзну, перелезу через тебя!

– Эй, я так не согласна, – возмущается Пал. – Поделиться, а не отобрать!

– Через тебя тоже перелезу, – смеется Ветка. – Через вас только в паре и получится…

– В своем спальнике ложись. Прямо внутрь. Можешь не застегивать, главное – спину прикроет.

– Ага! Поняла.

– Дунг, – говорит вдруг Куан, раскидав по мискам еду. – Давай, проводим девочек до эльфов. Мало ли как там сложится.

– Мы не маленькие дети, – вспыхивает Ветка. – Гор не знаем, но там лес и равнина.

– Четыре меча всегда лучше двух, – отвечаю я. – Город не убежит.

– Ребята правы, – соглашается Палочка.

Ветка порывается что-то сказать, но сдерживается. Видно опять что-нибудь по сумасшедших и смертника.

– Ой, все вместе пойдем, да? – радуется Ррыгша. – А куда?

– Недалеко, – отвечает Куан. – Денек на восток. Девчонки разберутся, что им там надо, и в Город. Может, тоже вместе…

А заодно проверим реакцию ведущих, когда свернем с прямого пути.

– Вряд ли, – бурчит Ветка.

– Вполне возможно, – отвечает Пал. – Вероятность пятьдесят процентов.

Подруга удивленно смотрит на нее:

– В смысле?

– Или пойдем, или нет! – улыбается принцесса.

– Этой шутке сто лет в обед, если не тысяча. Серьезно скажешь?

– Если найдем – договариваться надо. Если нет – искать другие варианты. И то, и другое – в Городе. Вет, чего ты такая сердитая сегодня?

– Не знаю, – та пожимает плечами. – Устала, наверное… Поспать надо.

Забираемся в спальник. Привычно поворачиваюсь к любимой, обнимаю ее… Не тут то было! Меня рывком укладывают на спину. На второй руке тоже пристраивается голова.

– Ты сегодня греешь двоих! – Ветка почти шипит.

Пал освобождает мою руку и легонько подталкивает в спину. Поворачиваюсь к Ветке, обнимаю ее и прижимаю к себе.

– Эй! – возмущается она. – Ты чего? Я сама решаю!..

– Вот и решай! Тебе же нужна жертва! Можешь прокусить мне горло и напиться крови. Или расслабиться и наслаждаться.

– Чем наслаждаться? Ты, вообще, знаешь, кто ты?

– Знаю. Грязная, противная полуобезьяна!

– Ты дурак! Полный и законченный дурак! И Палка твоя любимая – такая же дура! – эльфийка добавляет еще пару выражений. – Два законченных идиота!

Нежно провожу рукой по ее волосам и говорю:

– Настолько хреново?

– Что ты понимаешь! – эльфийка пытается вырваться из моих рук.

– Ты поплачь. Легче будет. Честное слово.

– «Поплачь!» – передразнивает она. – Разве слезами что-то поправишь?

И совершенно нелогично всхлипывает и утыкается в моё плечо:

– Почему, ну почему именно мы? А? Почему он не эльф?.. Так похож… Может у нас получилось бы, а?

Глажу ее по плечам, по голове. Ей это не нужно. Нужно выговориться.

– Поцелуй меня! – произносит Ветка. – Ну!

Нахожу губы. Поцелуй получается не очень долгий.

– Как следует!

Еще одна попытка.

– Не то. Совсем не то… – и новое всхлипывание.

Провожу рукой по волосам, вытираю мокрую щеку.

– Всё будет хорошо, Вет. Вот увидишь.

Она мотает головой, заодно стирая слезы со второй щеки.

– Если бы я не знала, что здесь есть эльфы, не удержалась бы… Он такой… такой… А вдруг у него иммунитет на нас?.. Может такое быть? А если нет? Я же его убью! Вам хорошо, вы точно знаете, что нельзя! – она спохватывается. – Ой, извини!

Только прижимаю ее крепче.

– Ты прости меня, Ду. Я тоже дура… Такая же, как Пал. Только она дура-принцесса, а я обычная дура…

– Не наговаривай на себя. Ты хорошая.

– Не знаю… Толку с этой хорошести… Спасибо тебе… Ладно, полегче стало. Отпускай меня. Только не совсем. Мне была обещана доля на сегодня. На спину ложись… Пал, забирай свою половинку! Мне столько не нужно!..

И я снова лежу, прижимая к себе обеих. Как же мы мало знаем о тех, кто рядом. А копни чуть поглубже, и страшные эльфийки оказываются беззащитными девчонками, носящими в себе боль поколений и жуткий груз безнадежности. Они крепятся, держатся, смотрятся и выглядят. Они сильны и ловки. Ничем не хуже мужчин. Вот только хотят ли на самом деле они быть такими?

Чем они отличаются от нас с братом? Наши народы мертвы. Наш недавно, но окончательно, их давно, но с надеждой, больше похожей на издевательство. Надеждой, которую очень легко убить… И совершенно непонятно, можно ли им помочь? А если можно, то как?

Неожиданная мысль приходит в голову:

– Вет, спишь?

Тишина.

– Пал?

– У? – сонный, не слишком довольный голос.

– Бывает, что из Поиска приходят беременными?

– Угу!

– А как часто?

– Почти всегда! Ду, поцелуй меня и давай спать, а?

Целую. И больше не мешаю. А сам не сплю. Прижимаю к себе двух несчастных девчонок и размышляю о сволочности окружающих нас миров. И тех, кто этими мирами руководит…

Палемалевизианоэль, эльфийка

И снова утро, яркое солнце и сверкающий снег. От вчерашней эйфории не осталось и следа. Просто хорошее настроение. Ду пойдет с нами к эльфам. Как здорово! Лишний день, а может и не один! Здесь останется наш снежный домик, последний приют на пути в «цивилизованные земли». И неважно, что понятие цивилизации на диких планетах не совпадает с привычным. Там будет легче…

А пока укладываем рюкзаки. Снаряжение надо отдать внизу, на «сторожевом посту». Каким-то образом его вернут гномам. Повеселевшая Ветка надумала отправить с ним записку Михалу. Пусть пишет. От записки еще никто не умирал. Это не любовь.

– Как ты? – спрашивает подругу Дунг.

Та улыбается.

– Ты очень хорошая полуобезьяна. Я бы в тебя влюбилась. Но между нами два человека.

– Если не найдете эльфов, – говорит старший, – я провожу тебя через горы.

– Ну уж нет! – машет руками Ветка. – Пусть сам ко мне идет!

Встаем на лыжи. Вниз не вверх, и даже незакрепленные пятки мешают не очень сильно. Приходится, правда, обходиться без сложных маневров. Но нам важны не секунды… Закладываем виражи по широким полям, стараясь не разъезжаться слишком далеко. Ррыгша бежит по прямой, не повторяя наши выкрутасы. В сумме у нее получается быстрее. А у нас веселее!

Мы с Вет стоим на лыжах не хуже мальчишек! Как давно не было ничего подобного. Уже комплекс неполноценности успел развиться. Дунг пытается держаться ко мне поближе! Догони сначала! Закладывая вираж за виражом отрываюсь от него. Совсем немного, но отрываюсь! Я лучшая! Лыжа чиркает по спрятавшемуся по снегу камню и я кубарем лечу в снег. Ду резко тормозит, налетев на тот же самый булыжник, падает рядом.

Встаем, смеясь, отряхиваем друг с друга снег. Короткий поцелуй, и снова – вперед и вниз. Последний день перед цивилизованными землями…

Ррыгша уже дошла до бесснежной зоны. Стоит в начале тропы и нюхает воздух. Интересно, какой он, мир запахов, доступный собачьему носу? Увы, чтобы это узнать надо стать псиной! Или, хотя бы оборотнем. Посинеть… Хотя. Оборотни здесь разных цветов бывают.

Синенькая легла на камень и греется. Подъезжаем поближе к псине. Дальше надо аккуратней, снега всё меньше, а камней – больше, навернуться и легче, и неприятней. Подтягивается Ветка. Потом Ку. Некоторое время лавируем между камнями. Потом снимаем лыжи. Дальше пешком. Добегаем до Рыг и сбрасываем рюкзаки. Пристраиваюсь рядам с Ду, приваливаюсь к его боку, кладу голову на плечо! Как же хорошо…

Только мешает что-то неопределенное, слегка подзабытое… Это…

Успевшая пристроится на обычном месте оборотня переворачивается прямо с колен. Шерсть дыбом! Орем хором:

– Кто-то идет!

– Серые!

Восемь здоровенных фигур перегораживают дорогу вниз. Еще столько же вылезают с боков.

– Рыг! Уходи на снег! И драпай.

Поздно! Боковые четверки разделяются, дорога назад отрезана. Тролли быстры. Не так велики, как Матрена, но куда больше гномов и даже дваргов. Сквозь серую свалявшуюся шерсть выпирают бугры мускулов. На широченных плечах сравнительно небольшие головы. В маленьких круглых глазках ни следа интеллекта. Только злоба. Огромные узловатые дубины порхают в могучих руках. Слишком большие, чтобы пытаться блокировать или отводить удар. Только уклоняться. А значит, не будет работы в двойках и прикрытия спин. Единственный шанс – скорость…