Текст книги "Сказка о любви"

Автор книги: Михаил Рагимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Мы уже на ногах. Четыре стрелы уходят вправо, туда, где осталось всего двое. Снова стреляем по-разному, и на этот раз правы мы. Стрелы парней застревают в густой шерсти. Зато наши входят точно в глазницы. Тролли валятся назад.

– Рыг, беги!

Оборотня выскакивает из кольца.

– Беги, нас не спасти! – орет Дунг, с его губ срываются первые звуки Песни.

«Руби…», – вторит ему Куан.

Дальше я не слышу, вызывая в памяти свою мелодию. Какие же мы были дураки, любимый! Мы могли… Могли… Я не успевала тебя убить… Кто же знал… А теперь поздно… Но я станцую для тебя, любимый… Я уже танцую… Дубина со свистом проносятся над головой, другая разносит камень. Далеко, очень далеко, в паре ладоней… Клинок вспарывает живот, раздвигая шерсть, кожу, мышцы… Падают на землю внутренности… Мечутся серые тени, неповоротливые, медленные… Тело движется само, без участия сознания, оно ненужно, оно только мешает танцу. Самому главному танцу в жизни. Танцу Любви. Танцу Последней Надежды. Танцу Смерти…

Где-то недалеко танцует Ветрододринилаель, Ветка, Веточка, подруга с детства и до конца, до Последнего Танца. И поют братья, последние воины погибшего мира, еще так недавно чужие и незнакомые, а теперь самые близкие люди. Нежная мелодия Танца сплетается с жестким ритмом Песни в единую смертоносную симфонию. Невидимые нити протягиваются между исполнителями, объединяя нас в квартет, в единый ансамбль, связанный навсегда. Ансамбль, рожденный для этого Танца, собранный воедино для этого, единственного исполнения. А всё, что мешает, должно быть уничтожено, отброшено, смято и разорвано…

Легкое движение, и серая кисть с зажатой дубиной, пачкает красным белый снег отдельно от своего хозяина… Еще одно, и к руке присоединяется голова… Я кружусь в Танце, то стелясь по земле, прижимаясь к камням и снегу, то взлетая в небо, птицей смерти, отринув всё несущественное и обыденное, забыв прошлое и не думая о будущем. Я отдаюсь танцу, раз уж не могу отдаться тебе, любимый. Я танцую с тобой и для тебя… Ритм убыстряется, музыка торжествующе ревет над миром, заполняя его и меня, и вне ее ничего нет, и не может быть.

С тонким жалобным звуком рвется первая нить… Прощай, Вет, прощай вечная участница моих детских шалостей и полувзрослых авантюр. Прощай! Прости, что не уберегла тебя. Скоро мы снова будем вместе, там, где все мирские проблемы мелки и несущественны… Только потанцую еще немножко, пока вокруг мельтешат уродливые неповоротливые серые туши, своим существованием нарушающие гармонию мира, и пойду за тобой, Вет…

– МОЛИТЕСЬ СУКИ! ПЕСПЕЦ ПРИШЕЛ!!!

Громовой рев врывается в мелодию, но не рвет ее, а гармонично вплетается в ритм. Проносится по полю боя стремительное бело-рыжее пятно, плещет на камни кровь, валятся на землю большие серые туши…

И Танец кончается. Надо же! А я еще жива?!

Ноги не держат. Опускаюсь на снег и оглядываюсь. В живописном беспорядке разбросаны серо-красные груды мохнатых тел. Дунг, уткнувшись лицом в камень, пытается восстановить дыхание. Куан блюет, опираясь на воткнутый в землю меч. Ветка… Вет!!! Подруга сломанной куклой лежит на земле. Ее голова покоится на коленях незнакомой девушки. Видны только такой же, как у нас, гномий комбинезон и грива двухцветных волос. Белое с рыжим. Вскакиваю и бегу. Точнее, падаю. Снова встаю и ковыляю к Ветке. Как могу… Краем глаза замечаю ребят. Лишь бы она была жива!

Подходим одновременно.

– Рыг? – удивленно спрашивает Куан.

– Можно, вы убьете меня немного позже? – говорит девушка знакомым голосом. – Когда я исправлю хотя бы одну свою ошибку…

– А мы справимся? – улыбается Дунг.

– Я не буду сопротивляться, – не принимает она шутку. – Только позвольте вытащить Вет. Пока еще не поздно…

Это Ррыгша? Деревенская сексуально озабоченная простушка? Смешная и болтливая?.. Синяя оборотня?

Уверенные движения опытного бойца. Светлая кожа, белые волосы, с вкраплениями рыжих прядей. И трупы серых троллей. Скольких она положила? Шесть? Семь?

– Пал, – просит она, – помоги!

Спохватываюсь.

– Что делать?

– Верить! Что она выживет. И выздоровеет. Просто верить. Вы устали. Но надо. Я не справляюсь… Дунг! Сделай бульон! Много.

Устали? Да начхать! Ветка, живи, пожалуйста! Ты же сильная! Ты сможешь, Давай, девочка, нам с тобой еще чемпионат галактики выиграть надо! Мы же обещали! Живи, Ветка!!!

Ощущение времени исчезает. Только неподвижное тело подруги, безвольно раскинутые руки, восково бледное лицо и красное месиво вместо правой половины грудной клетки… И словно молитва: «Живи, Ветка…»

А потом что-то меняется.

Ветка откликается… Ни слова, ни движения, но я чувствую… Розовеет лицо. Появляется и выравнивается дыхание. Затягивается жуткая рана на боку. Забытье, очень похожее на смерть, сменяется сном.

– Всё! Выживет! – девушка, словно пушинку, поднимает подругу и переносит на расстеленный Куаном спальник. Возвращается к нам.

– Пал, автомед!

– Он не работает…

– Уже работает! Потом напоить бульоном. Греть. Как проснется – накормить.

Прикладываю коробочку к плечу подруги. Прибор оживает, подмигивая зелеными огоньками. Жужжит. Режим диагностики…

– Дунг, я готова!

К чему она готова? Поворачиваюсь. Ррыгша стоит на коленях, склонив голову. Волосы убраны с шеи. Маркваши в растерянности.

– Дунг! – требовательно произносит оборотня.

– Рыг, – бросается к ней Куан.

Короткий повелительный жест, и младший замирает.

– Дунг!!!

– И не подумаю!

– Допрос? – спрашивает девушка.

– Дура! – бросает старший. – Умная, грамотная, профессионал. Но полная дура! Как ты могла даже подумать?!

– Сам дурак! – огрызается Ррыгша. – Я…

– Да насрать мне, на кого ты работаешь!

– Но…

Почему-то их перепалка приводит меня в бешенство.

– А ну, заткнулись! – рычу я. – Болтать потом будем! Ррыгша, кончай протирать одежду, ее еще гномам возвращать! Поднялась с колен, и со мной поить Ветку! Дунг! Собери барахло! Эти серые уроды по всей округе вещи разбросали! Куан! Притащи еды какой-нибудь, жрать хочется!

Все приходят в движение. Еще бы, когда я говорю таким тоном, даже мама подчиняется! Только оборотня, придерживая Ветку в полусидячем положении, пытается что-то сказать, но нарвавшись на безапелляционное «потом!», растерянно замолкает.

Минут десять каждый занят своим делом. После чего все сосредотачиваются вокруг спальника подруги. Куан приползает с горелкой и котелком. Дунг стаскивает вещи именно сюда.

Ветка сначала не пьет, но, наконец, делает первый глоток, потом второй, хватает кружку руками, залпом вливает в себя бульон, открывает глаза, обводит всех взглядом и облегченно выдыхает:

– Живые…

Потом запрокидывает голову и удивленно произносит:

– Эй, а ты кто?

– Это Ррыгша, – сообщаю я.

– Рыг? – Ветка удивленно смотрит на придерживающую ее белую руку. – А что это с ней?

Приходится пояснять:

– Имидж сменила.

– Точно! – подтверждает Дунг. – А заодно дизайн, интерфейс и технические характеристики.

– Это как?

Вроде подруге не по голове прилетело…

– Рыг, золотце, – говорю оборотне, – выйди, яви свой новый лик народу. Народ должен знать своих героев!

Синяя, то есть теперь белая, энергично мотает головой.

– Выходи, выходи! Как кого с того света вытаскивать, так первая, – подключается Дунг, – а за медалью не дозовешься! Вет, ты как себя чувствуешь? Сможешь сама сидеть?

– Конечно, – удивляется подруга, – я что, раненая, что ли? Тогда почему не ощущаю?

– Вообще-то, – информирую подругу, – час назад ты была почти мертвая. Правого бока не хватало!

– Да? – Ветка оглядывает себя. – Не заметно… Опять «синюшка зализала»? Или ты теперь «белюшка»?.. Рыг, да вылези, наконец! Дай на себя посмотреть! Я же от любопытства сдохну!

Ррыгша нехотя выбирается из-за ее спины и зачем-то оборачивается собакой. Не так уж она и отличается от себя синей. Чуть более поджарая, и грудь немного пошире. Густая белая шерсть с рыжими подпалинами…

– Ой, какая симпатяга! – вскрикивает Ветка и обвивает руками собачью шею. – Ты зачем от нас такую красоту прятала? Надо шерсть расчесать!

– Подожди, Вет, – подруга, дорвавшаяся до «симпатяги», всё, что угодно, в балаган превратит. – Рыг, переворачивайся. И кстати, как тебя зовут?!

Дунг, маркваш

– Рыг, – спрашивает Пал, – Как тебя зовут?

– И сообщи звание! – жизнерадостно добавляет Ветка. – А также пароли, явки, маршруты эвакуации в случае пожара и адрес квартиры, где деньги лежат!

– Ракша, – говорит белокурая, упрямо рассматривая спальник. – Пес специального назначения третьего ранга…

– Контрразведка? – уточняет Пал.

– Ну… не совсем… – бурчит Ррыгша. То есть, Ракша.

– И?.. – спрашиваю я.

– Что «и»? – отвечает она вопросом на вопрос.

– Рыг, – Куан садится рядом с ней и берет за руку. – Расскажи то, что можешь, ладно? Ты же ничего плохого не делала!

Девушка качает головой.

– Я всё плохо делала. Внедрилась только чисто… А так сплошные ошибки… Первое же задание провалила с треском. Да еще…

– А в чем задание?

– Довести вас до Города. Живыми и здоровыми.

– Почему провалила? – удивляется Куан. – Мы живые и здоровые. А до Города не так далеко.

– Потому, – объясняю брату, – что раскрывшийся агент не только теряет возможность нормально работать сам, но и затрудняет внедрение преемника. Второй раз на синюю простушку мы не купимся. Ты же собиралась с нами и в Городе оставаться?

Оборотня кивает.

– А почему ты считала, что мы пойдем в Город. Мы же к эльфам собирались.

– Потом всё равно в город бы пошли… И так пойдете. Только без меня…

– Почему без тебя? – удивляется Куан.

– Потому, – отвечаю ему на марквашском, – что мы не знаем, каких еще сюрпризов от нее ждать. А она знает, что мы не знаем…

– Знаю, – грустно соглашается Ракша.

– И считает, что это принципиально, – заканчиваю я фразу и перехожу на галактический. – А кроме марквашского, Рыг знает галакт и, думаю, эльфийский. Правильно?

Оборотня кивает:

– Еще ваш птичий свист.

– А это откуда? – сумела всё-таки меня удивить.

Она разводит руками:

– Свистели…

– Не понял, – говорит брат. – Но на такие сюрпризы, – он кивает на разбросанные трольи туши, – я согласен.

– Всё-таки, влюбляясь, человек тупеет, – сообщаю я. – Причем капитально.

– Тогда мы здесь все тупые, – «радует» Пал. – Кроме… Нет, просто все!

– Куана могу излечить, – сообщает Ракша и пытается освободить руку.

– Не надо, – говорит Ку, – мне и так хорошо…

– Ты же ничего обо мне не знаешь! Я даже не человек.

– Неважно! Как не человек?

– Вот видишь! – усмехается оборотня. – Собака я. Наполовину.

– А-а, – машет рукой брат, – это трудно не знать…

– Ты не понял. Не оборотень. Именно собака. Животное… У меня папа – пес.

– А мама? – спрашивает Ветка.

– Перевертыш. Белый.

– А почему ты синяя?

Ракша оглядывает себя.

– Уже нет.

– Но была!

– Маскировка…

– А снова можешь синей стать?

– Подожди, Вет! – прерывает Пал. – Как это генетически возможно: пес и оборотень? Разные виды.

– На Кверте возможно всё. Куан, прекрати!

– Что прекратить?

– Вот это! – оборотня показывает на руку брата, привычно обхватившую ее талию.

– Тебе не нравится?

– Ты обнимаешь зверя!

– Это еще что! – сообщает Ку. – Сейчас я этого зверя поцелую!

– Дурдом! – возмущаюсь я. – Мне сегодня дадут допросить пойманного агента местной контрразведки?

– А кто ее поймал? – интересуется Ветка.

– Куан, – сообщает Палочка, кивая на целующуюся пару. – Видишь же.

– Так пусть Куан и допрашивает, – глубокомысленно отвечает ей подруга.

– Он не может, – говорит Пал, приваливаясь к моему боку. – У него губы заняты. И у нее тоже. Дунг, и я так хочу!

Похоже, наши шпионские игры на сегодня отменяются. Или. как минимум, откладываются! В силу обстоятельств чрезвычайных и никоим образом непреодолимых при данных условиях… Война войной, а любовь всегда вне расписания… И без очереди…

Палемалевизианоэль, эльфийка

Не самый спокойный денек выдался. И ведь так хорошо начинался… А потом то уроды какие-то нападают, то подруга помереть норовит, то деревенская девочка сотрудником местных спецслужб оборачивается… Впрочем, ей положено, она оборотень… Так и не дошли никуда. Только от места драки отошли немного, не ночевать же в окружении трупов. Вообще, от этих троллей никакого толку! Взять совершенно нечего. Разве что на последствия Ракшиной работы полюбоваться… Так не самое аппетитное зрелище!

Эти полчаса ходу дались тяжелее, чем вчерашний подъем на перевал. А теперь спать не дают! И ладно бы Ду с поцелуями приставал, он-то как раз уснул в самый разгар процесса! Соседний спальник покоя не знает! Шум, возня, шлепки, и шепот! Неужели и мы с Дунгом так шепчемся, что на все горы слышно?

– Ку, послушай! Я, действительно, собака!

– Неважно!

– И не деревенская!

– Какая разница?!

Звук поцелуя.

– И не болтушка!

– Не заметил!..

Звонкий шлепок. Опять возня.

– И совсем не синяя!

– Этот цвет мне тоже нравится!

Еще один поцелуй.

– Ку!!! Ты еще столького не знаешь!

– И знать не желаю!

– Я тебя каждую ночь усыпляла!

– Зачем?

– Чтобы детей не делать!

– Я думал, ты этого хочешь.

Тишина. Вздох.

– Хочу. Только не умею. Никогда не пробовала.

– Я тебя научу.

– Ой!

– Что ой? Опять усыпишь?

Негромкая возня, звук поцелуя.

– Нет… Я больше не буду…

Снова шебуршание… Дунг дрыхнет… И Ветка тоже, судя по дыханию. А я не могу под такой аккомпанемент…

– Ку! Что ты делаешь?.. Ку, не надо!.. Мне страшно, Ку…

– Всё будет хорошо, маленькая… Не надо бояться…

– Я не боюсь… Мне страшно…

– Я тебя люблю…

– Я тоже тебя люблю… Ой!.. Не надо!.. Мамочка!.. Ой-ей!.. Нет! Нет, продолжай… Пожалуйста… Ку!.. Я боюсь!..

Не спится… Пожалуй, так они дойдут и до детей… Или не дойдут… Разве это важно? Они могут решать сами, без оглядки на последствия. Я тоже так хочу! Я бы сейчас разбудила Дунга долгим нежным поцелуем… Или дала ему поспать, а под утро… Или на следующей ночевке… В любой момент, когда мы этого захотим… Как же я завидую синей… Которая теперь белая… Неважно, я всё равно ей завидую!..

Глава 7

Дунг, маркваш

Что делать? Что делать? Что же делать? Думай, голова, пока не отстрелили. В нашем случае не отстреливают, а отрубают. Или отгрызают симпатичненькими собачьими клыками! И кроме тебя, голова, думать некому! Потому как эльфийкам наличие представителя местных спецслужб, да еще настроенного доброжелательно, только в жилу, а Куан втюрился до полной потери осознания реальности, и не замечает даже смены оттенков шкуры своей пассии, не говоря уже о таких мелочах, как ее ведомственная принадлежность. Изменчивая может из него веревки вить!

А мне что делать? С одной стороны, Ракша нам не вредит и всесторонне помогает. С другой, работает она как раз на наш объект. И когда дойдет до развязки, окажется на той стороне. С третьей, убить ее у меня рука не поднимется. По крайней мере, сейчас. Смогу ли я это технически – вопрос второй!

Нет, но какова девчонка! За всё время ни одним движением, ни одним жестом не показать свой уровень! Болтовня, неуклюжесть на тренировках – ладно. Но вся моторика… Даже когда Палочка отшутилась по ее адресу, мне и в голову не пришло, что это правда. А ведь у любимой интуиция сумасшедшая, и все несуразности подметила. Обязан был задуматься. Но и подозрения не возникло! Ррыгша – контрразведчица?! Курам на смех. Господа куры, можете смеяться, ПеСпец пришел!

Конечно, мы волки, а не волкодавы, но азы-то знаем. А тут… Если бы не тролли, так до самой смерти не раскусить нам «синенькую болтушку»! Вот и еще одна проблема. Она нам жизнь спасла. И, возможно, не в первый раз. Кто и когда остался «за кадром», только благодаря Ракше не добравшись до наших тел? Не знаем и, возможно, не узнаем. И после этого поднять на нее меч?

А вот почему она была уверена, что мы ее убьем? Мы ее убиваем, если она что-то знает, опасное для нас. И мы про это в курсе. Это может быть только наша цель. Если оборотня в курсе наших планов… А она в курсе. И сгоряча не сообразила, что мы об этом не догадываемся.

Но ведь могла убежать. И даже не раскрываясь. Одна девушка прикончила троллей и убежала. Вторая, увидела, что всё кончилось, и прибежала. А потом с выпученными глазами рассказывала бы, мол «писпец пришел, настоящий! Лапы – Во! Зубы – Во! Всех сожрал, и убежал! Других есть! А я, как увидела к вам рванула». Могла так сделать? Могла. Не заподозрили бы мы ничего. Пал бы убивалась по Ветке, я успокаивал Пал, а Ку Ррыгша бы надежно заняла. Что менялось? Умирала Ветка! Ради ее жизни Ракша и открылась.

Как-то сумбурно всё! Что в итоге?

Цель нашего с братом здесь нахождения Рыг знает. Или хотя бы догадывается. Несмотря на это, всячески помогает. Более того, жизнью готова рискнуть, что не раз делала. Только из-за личных отношений такое малореально. Да и не было сначала отношений. Было задание – нас беречь. Зачем?

Трудно заподозрить местное руководство в излишнем человеколюбии. Особенно, если вспомнить судьбу Маркваша. Значит, мы им зачем-то нужны. Но раз нужны – доведут до главных. До этого самого Егора. А в таком случае… Пусть ведет! Я не стану приставать к ней с вопросами, как хотел. Ни сейчас, ни после. Вообще не буду. До самого Города. До нужного мне человека. А там посмотрим. Нам достаточно долей секунды, кроме Песни Боя существует еще Песня Мести…

Палемалевизианоэль, эльфийка

Утро начинаю с того, что компенсирую свои ночные переживания. Не отсыпаюсь, конечно, а мешаю Дунгу объявить подъем, затыкая ему рот. Пока губы болеть не начинают. И еще немножко. Так далеко, как сотрудница местных правоохранительных органов, зайти не рискую, всё-таки присутствуют некие отягчающие обстоятельства, но хоть нацеловаться до головокружения, и руки любимого под своей рубашкой ощутить. Нет, Ду, в штанах – это лишнее! Нравится, конечно, но чревато. Ну если только так… А вторую руку… Ага! И губы сюда давай!.. Нет, любимый, ты немного увлекся, возвращаемся в предыдущую позицию…

Но всё хорошее, увы, кончается, и остаются сплошные неприятности. За ночь все отдохнули, каждый, естественно, по-своему, набрались сил, яда и терпения. И готовы ко второму раунду. Только ждут, кто начнет. То есть, Дунг с Ракшей готовы к выходу на ринг, мы с Веткой – занять места в первых рядах партера, а Ку мечтает закрутить время так, чтобы вчерашний вечер никогда не стал сегодняшним утром.

Вот только главные действующие лица начинать спектакль не торопятся. Зыркают друг на друга, когда думают, что этого никто не видит. Ручки в кулачки сжимают, мордочки кривят… Напряжение просто в воздухе разлито, аж разряды проскакивают! Но молчат, не торопятся. За завтраком-то понятно, к чему портить хорошую еду плохими разговорами. Но ведь уже вещи собрали, а эти двое никак не решатся…

И что? Подтолкнуть их что ли? Взять да продемонстрировать искусство придворной интриги родного мира, заодно блеснув перед любимым аналитическими способностями. Он мне глотку не перережет, надеюсь? Если сяду так, чтобы ему удобно это было сделать, скорее всего, удержится,

Дожидаюсь всеобщей готовности к выходу и ангельским голоском пою:

– Давайте присядем на дорожку. Говорят, примета хорошая…

Пока все соображают, что это я такая суеверная стала, толкаю старшего на рюкзак и плюхаюсь ему между ног, приваливаясь спиной. Теперь не встанет! Хм… ручонки шаловливые не слишком удачно расположились. То есть, удачно, конечно, но не при всех же! А с другой стороны, некоторые мне ночь напролет спать не дают, а я чем хуже! Опять же, не каждый решится сломать шею девушки, чью грудь он в данный момент ласкает!

Ветка смотрит на нас, на Ракшу, уютно устроившуюся на коленях Куана, и, вздохнув, тоже присаживается с видом: «А что мне остается».

– Я вот что думаю, – начинаю я, прижимая руки любимого к своей груди. – Тут только мы с Веткой не имеем понятия о целях и задачах остальных членов нашего маленького отряда? Или госпожа песпец тоже не введена в курс дела? Ты продолжай, Ду, – тихонько шепчу я, почувствовав, как замер старший, – продолжай, мне нравится…

– Товарищ песпец, – поправляет Ракша. – У нас принято обращение «товарищ».

– Ага! – глубокомысленно замечаю я, параллельно убедившись, что любимый оттаял и вернулся к прерванному занятию. – Так товарищ песпец в курсе ситуации?

– Более-менее, – признается «товарищ».

– Тогда у меня есть прекрасная идея. Я сейчас изложу свою версию происходящего, а вы меня поправите, если где ошибусь. А то секреты вечные еще дома надоели. Ду, милый, поцелуй меня, пожалуйста. А то вдруг потом не захочешь…

Поворачиваю голову и нахожу губы любимого. Не слишком удобно, но лучше, чем ничего. Возвращаюсь в исходную позицию. Вновь устроившиеся на моей груди руки страшно радуют! А уж шепот: «Захочу, не беспокойся!» – еще больше.

– Я к тому, что… Да! Рыг, я тебя поздравляю!

– С чем? – удивляется беленькая.

– Насколько я понимаю, по обычаям Маркваша ты сегодня замуж вышла!

– Мы так не договаривались! – оборотня стремительно краснеет и пытается соскочить с колен. Куан крепко прижимает ее к себе и что-то шепчет на ухо. При желании можно разобрать «поздно» и «правда-правда». Красный цвет сменяется пунцовым.

– А ты откуда знаешь? – негромко интересуется Дунг.

– Спать меньше надо, – сообщаю ему я. – Правда, если бы ты не спал, тоже проснулся женатиком. И так еле удержалась!

Очень надеюсь, что он тоже покраснел. А то лица не видно, хотя если судить по движениям рук…

– Так что, Рыг, принимай поздравления. Хоть и рановато тебе по нашим меркам…

Почему, рановато? – не понимает Куан.

– Папа у Ррыгши… То есть Ракши, – объясняю, как маленькому, – пес. А первый пес сюда пришел десять лет назад. То есть ей сейчас не больше девяти лет. Собаки взрослеют куда быстрее людей… Правда, девушка?

– Восемь мне, – выдавливает новобрачная. – И я уже не девушка! – поворачивает голову к свежеобретенному мужу. – Жалеешь?

Вместо ответа Куан ее целует. Оборотня расслабляется.

– А теперь к делу. Ду, не надо трогать мою шею. Вернись к груди, мне будет спокойней. Так вот, мне почему-то кажется, что братьев привела сюда Тропа Мести. Ой! Ду, больно же!

Беленькая вскрикивает одновременно со мной.

– Извини! Я нечаянно! Больше не буду! – кто из братьев высказался? А, они вместе!

– Как-то ты резко перешла, подруга, – комментирует Ветка. – Нельзя же так сразу, без подготовки! Мальчики нервничают.

– Ладно, проехали. Верю, что объектом ваших кровожадных притязаний не являюсь, хотя первый контакт и сопровождался неспровоцированным нападением. Но верю! Объект должен быть местный! И не какой-нибудь гном или гоблин, а из руководства планеты. Скорее всего, первое лицо. Егор его зовут, кажется…

Нет, я правильно переложила его руки. Груди просто больно, а шея могла бы и не выдержать. Пытаюсь разжать хватку. Сильные же у него пальчики! А оборотня это делает так легко! Завидки берут! Ух! Наконец-то спохватился… Можно опять говорить, а то рот боялась открыть, чтобы не завопить!

– Это так, чтобы нас совсем за дурочек не держали. Ду, не возмущайся, я знаю что ты меня любишь! Лучше поцелуй. Можно я теперь продолжу? Спасибо, милый! Так вот, я нашу малолетнюю истребительницу нечисти тоже к тупым волкодавам не отношу. И не догадаться, зачем сюда явились незваные гости, она не могла. Собственно, и не отрицает. Но поскольку пресловутый Егор является ее самым высоким начальством, возникает вопрос: с какого переляка мы все еще живы?

– Почему бы и нет? – бурчит Ракша.

– Э-э, товарищ песпец! – нежно улыбаюсь я. – Не надо нам макароны к ушам крепить. Приходят в гости пара профессиональных диверсантов, а с ними за компанию две девочки с неясными целями и не самой плохой подготовкой. Скорее всего, пособницы врага! Между прочим, бойцы кланов считаются лучшими воинами галактики. А нас даже к конкурсу не допускают. Собственной ценности для контрразведки все четыре особи не представляют. Как должен контрразведчик поступить? А, Рыг? Ты же экзамены недавно сдавала! Убить, правильно?

Оборотня расплывается в довольной улыбке:

– Точно! Убить и съесть. Или прикопать, чтобы потом съесть!

– Вот! А ты не убиваешь! И жуешь только мужнино ухо, причем не откусываешь! И отмазка бабки Матрены тут не катит: если судить по ушам, маркваши вкусные. Сама пробовала!

– Согласна, вкусные, – кивает Ракша и впивается в разрекламированную часть Куана. А мне до Дунговых ушей не добраться. Сижу неудобно. Жаль! Потому продолжаю. – Более того, ты ведешь нас кратчайшей дорогой к намеченной цели, старательно сметая пылинки на нашем пути. Не от великой любви ведь? Приказ-то пришел, когда ты с Куаном и знакома не была!

– Он мне сразу понравился! – уточняет Ракша. – Так эротично с тобой дрался…

Не даю сбить себя с мысли:

– Ты же не станешь скрывать, зачем вам понадобились новые родственники?

– Какие родственники? – не понимает Ветка.

Подруга вообще в некоторой прострации. То ли не задумывалась ни о чем, привычно перекладывая на меня умственную работу. То ли обалдела от детской непосредственности, с которой я влезла между львами и тигрицей, да еще уютно устроившись в лапах одного из львов, пока другой с тигрой милуется. А может, подруге вчера голову всё-таки зацепило по касательной.

– Понимаешь, Вет, Рыг сейчас жена Куана. Дунг ей деверем приходится. Как только Дунг придумает, как ему жениться, и при этом живым остаться, я ей невесткой стану. А ты мне всё равно, что сестра! Вот!

– И кем же я прихожусь Рыг? – пытается выяснить Ветка.

Задумываюсь. Ну не знаю я слова для обозначения такой степени родства. Ни на одном языке. На нашем вообще таких не существует…

– Седьмая вода на пятом киселе, – выручает меня Дунг. – Названная. Но это в ближайшей перспективе. Перспективная названная вода, если короче! Мы все одна семья!

Даю всем отсмеяться. Раз смеются, значит, не всё так плохо. Страшновато была за реакцию Дунга на мое разоблачение. Но обошлось. Любимый мне только грудь помял, наверняка синяки останутся! Не страшно, я уже поняла, как на Кверте самолечением заниматься! Надо на переходах бубнить себе под нос: «У меня красивая и совершенно здоровая грудь. Никаких синяков и вмятин от пальцев любимого». Интересно, а размер так можно увеличить? Нет, на фиг! Совершенно неизвестно, что получится, и понравится ли это Ду! И в бою неудобно! Можно, конечно, бубнить и не на переходе. Но сейчас некогда, а терпеть до вечера не вижу ни малейшего смысла. Пора возвращаться к теме проводимой мной конференции!

– Так что, товарищ песпец, поделишься информацией? Или будешь молчать, как президент Сандры на Совете Миров?

– А что, молчит? – уточняет Ракша.

– Как воды в рот набрал!

– Умный… – констатирует Рыг очевидный факт и переходит к делу. – Вы прошли через ментальный щит. Совершенно непонятно, каким образом. Он должен был отправить вас по домам.

– У нас нет дома, – замечает Дунг.

Спокойненько так это говорит, и даже грудь мою не терзает. Но все мгновенно напрягаются. Умеет любимый создать настроение! Столько времени разряжала обстановку, а он одной фразой все мои старания отправил в мусоросжигатель!

– Ду, – Ракша выворачивается из рук Куана одним движением. Но лицо спокойно. – Мы не уничтожали Маркваш!

А вот у старшего терпение, похоже, кончается.

– Откуда это знать восьмилетней собачке?! – зло бросает Дунг. – Решение принимали старшие. И реализовывали они. Тебе даже сказать не соизволили. Секретность!

– Ты зря пытаешься меня обидеть, – Ракша уже взяла себя в руки. Ее голос холоден, но спокоен. – У нас нет секретности. Наша сила как раз в открытости. Я была в группе, пытавшейся отвернуть бомбу. Там были все, до кого удалось докричаться. Около тысячи человек. Слишком мало, нас просто смело общим потоком. Даже коньяк не помог.

– Что значит «докричаться»? – опять перехватываю инициативу.

– Связаться телепатически и объяснить задачу. Даже в этой тысяче не все толком понимали, что делали.

– А причем здесь спиртное?

– Коньяк значительно усиливает ментальные способности, – Ракша шумно выдыхает и подается вперед. – Мы слишком мало знаем о работе ментальных полей. По-вашему, Х-энергии. Всего десять лет изучения, причем вслепую, даже общей теории еще нет. А практическое применение вообще наугад! Нам очень нужны результаты любых экспериментов на эту тему. А вы сумели пробить щит! Это же управление им! То, чего мы толком не можем! Понимаете, создали, а управлять не умеем. Щит сложен из воли множества людей, самый дикий пастух, и тот абсолютно уверен, что любая «демонская штучка» отправится откуда пришла! Мнение одного или даже тысячи не может ничего изменить! Любое вторжение извне выбрасывается обратно. Пока к нам лезли войска, их отправляли по домам. А потом они запустили бомбу. И не с полигона, а с населенной планеты! Никто ничего не смог сделать!

Хватаю остановившиеся руки Дунга и заставляю их продолжить неспешное скольжение по моему телу. Похоже, меня используют, как тренажер для медитаций. С одной стороны, слегка обидно, с другой, немного льстит. Неважно, лишь бы за меч не хватался. А вот Куан со своей задачей не справляется. Ракша упирает взгляд в старшего и почти кричит:

– Мы не уничтожали Маркваш! Понял ты, идиот чертов! Мы пытались его спасти! Совет миров знал, куда отбросит бомбу! Ваших правителей предупреждали отдельно! Нам оставалось снять щит и умереть всей планетой, или отбить и попытаться свернуть ее в сторону. Если то, что мы не сумели этого, достойно мести, – начни с меня!..

Младший обхватывает ее руками, не обращая внимания на сопротивление, привлекает к себе и шепчет:

– Успокойся, маленькая, я тебе верю!

– Ты – да, – бросает Ракша. – А он – нет! – и утыкается младшему в плечо. – Мы ничего не смогли сделать! Ничего! Выложились в ноль! Пятеро умерли! Некому было лечить! Всё без толку!.. – голос срывается. – А твой брат думает, что я комедию ломаю!

– Не думаю, – Дунг снова спокоен, руки расслабленно шарят по мне. Нет, я точно вместо тренажера! – Я слушаю. И запоминаю.

Пора снова переводить огонь на себя.

– Рыг! Как вы собирались решить вопрос с Тропой Мести?

Оборотня пожимает плечами.

– Поединок. После того, как мы получим нужную информацию и обработаем ее. Это примерно месяц.

– Почему ты считаешь, что я соглашусь? – напрягается Дунг.

– Это твой единственный шанс пройти Тропу. С Егором всегда кто-нибудь из песпецов. Не таких неумех, как я. Настоящих, первого состава.

– Егор так боится за свою жизнь?

– Мы за нее боимся. Он слишком ценен. Так что поединок в обмен на информацию.

Дунг фыркает мне в ухо.

– После процесса получения информации я буду в состоянии выйти на поединок?

Ракша улыбается. Явно довольна поворотом разговора и не скрывает этого.

– Никто не собирается тебя пытать, Ду. Это будет добровольная сделка. И уклоняться от поединка Егор не будет.

– Почему я тебе должен верить?

– На Кверте не врут. Да и нет у тебя другого выхода.

Опять меня в стороне оставили! Просто безобразие! Это же я сегодня демонстрирую ум и красоту! Ну или только ум! Какой есть, такой и демонстрирую! Но предложение Рыг меня устраивает! Поединок не означает смерть! А после него все вопросы снимаются. При любом исходе.