Текст книги "Сказка о любви"

Автор книги: Михаил Рагимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

«Руби, натужно воет ветер!»

Убыстряется ритм, движения становятся стремительней и четче. Прорубаемся к тоннелю, разворачиваемся, пропуская Михала с дваргами, закрываем собой вход и, заодно, девчонок… И рубим, рубим, рубим…

«Руби, мы не умрем пока»

Рубим… Сзади обессиленно валятся на каменный пол эльфийки. Раненый дварг обматывает ногу куском тряпки. Гном, тяжело опираясь на топор с всхлипами втягивает воздух. А мы поем и рубим. Рубим и поем…

«Еще не вечер, еще не вечер».

Нас меняют Михал и дварг по имени Валин. Садимся на пол, привалившись спинами к стенам, и отдыхаем, не прекращая пения, удерживающего ритм, готовые в любой момент вернуться в бой…

«Руби…»

Натужное гудение топора и яростный визг нагинаты сменяются тонким свистом эльфийских мечей. Двое могут удерживать проход, пока отдыхают остальные. Три пары – это много. Это хорошо. В три пары можно держаться долго… Встаем и меняем девчонок…

«Руби…»

И снова перед глазами оскаленные пасти, узкие тела с выпирающей вперед грудиной, лишенные шерсти лапы… Клинки поют в унисон нашему пению, не пуская в туннель лавину тварей. И мы поем с ними, кромсая тело за телом, не обращая внимания на то, что врагов не становится меньше, наоборот, они льются из прохода быстрее, чем мы успеваем их уничтожать. Неважно, раньше или позже кончатся…

«Руби…»

Стонет раненый дварг, потерявший сознание… Валин пытается подняться с пола и падает обратно… Кровь стекает по Веткиному рукаву… Жалобно скулящая Ррыгша зализывает ее рану… Обессиленно приваливается к стене Пал… Дрожат руки гнома, сжимающие тяжелый топор… Мы снова выходим вперед…

«Еще не вечер…»

Песня Боя Кланов Маркваша беззвучно срывается с губ, набирает силу в свисте клинков и гремит под потолком пещерного зала. Ритм достигает своего предела, поток нападающих тварей превращается в стену оранжевых пятен, по одному гаснущих после каждого взмаха клинка. И уже неважно, сколько их пришло, и сколько еще придет, и что у нас больше нет смены… Ничего не важно. Только оружие в руке, гаснущие оранжевые пятна впереди и Песня Боя…

«Руби…»

Откуда-то появляются большие красные пятна и набрасываются на оранжевых. Стена рассыпаются, оранжевые редеют, начинают метаться по залу, уворачиваясь от красных, сокращаясь в количестве и постепенно исчезая. Мы опускаем мечи и прекращаем пение…

Палемалевизианоэль, эльфийка

Маркваши замолкают и, привалившись к стене, медленно сползают на пол. Бросаюсь к Дунгу, но меня опережают гномы. Два здоровяка подхватывают ребят и осторожно укладывают на расстеленные меховые одеяла. Высокий дварг внимательно осматривает парней, мажет пахучей мазью царапины на руках и делает обоим укол в вену доисторическим пластиковым шприцом.

– Ложись к Дунгу, – говорит мне Михал. – Ребят сейчас надо греть! Заодно и поспишь.

Послушно киваю. Сил спорить нет. Вообще нет сил. Ложусь рядом с Дунгом, обнимаю его и прижимаюсь всем телом. Сон наваливается мгновенно… И тут же возвращается только что пережитый ужас. Оскаленные пасти… Росчерки мечей в воздухе… Повисшая на Веткиной руке тварь… Другая, летящая мне в лицо… Братья, отбрасывающие нас себе за спины… Две стальные мельницы, возникшие на месте марквашей… Разлетающиеся в стороны ошметки мяса… И звучащая всё быстрее песня, рвущаяся из глоток: «Руби…»

Вылетаю из сна, словно получив пинок под зад. Значит вот как выглядит настоящий бой. Не красивая демонстрация изученной техники, не поединок по разработанным в седой древности и всеми уважаемым правилам, даже не трактирная драка. Настоящий бой, до полного уничтожения одного из противников. Нас чуть не сожрали безмозглые и достаточно мелкие твари. А если на их месте окажутся твари большие, разумные и вооруженные? Эльф! Какие же мы дуры!

Сон снова побеждает меня. Слишком устала. Дважды пришлось убыстряться. Два раза по четыре минуты. Очень много. Больше десяти – сильное истощение! Возможно, даже смерть. Больше десяти минут… «Руби…». Это же было убыстрение! Невероятно сильное! Аналог нашего Танца Последней Надежды! И мальчики танцевали больше часа! Час в Танце! Это же верная смерть! Они умирают!..

Сон спугнутой птицей отлетает прочь. После такого невозможно выжить. На этой стадии истощения организм отказывается восстанавливаться! Дунг! Мой Дунг сейчас умрет! Надо… В памяти сами всплывают названия препаратов. Они есть с собой, но что толку, автомед здесь не работает, а без него… Что ты с собой сделал, любимый? Вы с братом снова спасли нас, загнав себя до полного изнеможения…

Встаю. Надо найти Михала, объяснить ему проблему, может, они знают… Где же он?.. Он только что был здесь! Отчитывал огромного дварга за какую-то «прозеванную кладку» и ругался на этом странном языке!.. Куда же он делся…

Гнома нет, а я опять лежу на меху, ощущая, как стучит сердце Дунга. Стучит, значит, живой. Живой! Милый мой, дорогой… Сейчас я встану… Найду кого-нибудь… Приведу помощь… Сейчас… Немного путаются мысли… Сейчас я тебя спасу… Ты только дождись! Дунг, миленький, дождись меня, пожалуйста! Не умирай, Дунг!.. Тебе нельзя умирать!.. Я же люблю тебя!..

Сквозь сон пробивается унылое монотонное пение. Словно назойливый комар зудит. Ощущаю на своей щеке дыхание Дунга. Живой! Любимый мой! Старший дышит хорошо: спокойно, размеренно.

Открываю глаза. Мы всё в том же коридоре. На полу навалены груды меха. Из ближайшей доносится знакомое сопение Куана и оборотни. За ними лежит кто-то еще. В ногах Михал прижимает к себе Ветку, полусидящую у него на коленях. Подруга не сопротивляется, наоборот, обеими руками обнимает шею гнома. Тот, не переставая, приговаривает:

– Всё будет хорошо, крошка! Потерпи еще немного. Совсем чуть-чуть!

На губах Вет играет счастливая улыбка.

А вокруг импровизированного лежбища в разнообразных позах расположились гномы вперемешку с дваргами. И те, и другие поют ту самую нудную песню, что меня и разбудила. Теперь я разбираю слова.

– Они выздоровеют, – зудят подземники, – они будут здоровы. Они уже здоровы. Они сейчас выздоровеют.

Молятся, что ли? Приятно, за меня еще ни разу не молились! Жаль, толку от этого… Хотя, хуже тоже не будет… Пусть молятся!

Снова накатывает сон. Отваливаюсь на мех. Обнимаю Дунга. Живого! Просто спящего! И, неожиданно для самой себя, целую его в губы. Пока спит, и не видит! Ду шевелится. Пытаюсь оторваться. Не тут-то было! Крепкие руки ложатся мне на спину, не отпуская, а губы… Дунг, милый, ты такой хороший…

– Палочка, солнце моё, – шепчет он, – как же я тебя люблю!

– Я тоже тебя люблю, – отвечаю я, – Но…

И понимаю, что он спит. И не просыпался. Может, и к лучшему. Зачем ему это слышать?..

Дунг, маркваш

– Палочка, солнце моё, – шепчу я, на мгновение оторвавшись от ее губ, – как же я тебя люблю!

– Я тоже тебя люблю, – отвечает она, и наши губы…

– Подъем! – звучный голос Михала вырывает из сна.

Какая же он сволочь! Такой сон испортил! Нет, чтобы в том месте, где мы дрались с этими странными тварями! Пал приподнимает головку с моего плеча, растерянно ворочает ей из стороны в сторону и кладет обратно. Рука скользит по моей щеке и устраивается на затылке. Может, это был не сон? Да нет, после Песни Боя в живых не остаются. А может про Песню сон, а про поцелуи – нет? Тянусь к ее губам. Палочка уворачивается, чмокает меня в щеку и шепчет: «Не надо!». Все-таки, сон.

– Вставайте уже, – на этот раз Рагим говорит тише. – Поешьте, да дальше спите. Спать полезно вам. Но кушать надо.

Желудок сообщает о своем согласии с доводами гнома.

– Ты хочешь есть? – спрашиваю Палочку.

– Ага, – отвечает она. – А вставать не хочу.

– Я тоже.

Получаю еще одно поглаживание по щеке.

– Придется, наверное, – вздыхает эльфийка. – Не отстанет ведь!

Выбираемся из-под кучи меховых одеял. Большой дефицит по местным меркам. И у нас не было! Грот шикарный! Даже роскошнее того, первого. Ткань, дерево!

– Откуда королевские покои? – ну не могу не спросить.

– Королевские и есть, – усмехается Михал. – Дварги расщедрились. И еда от них! Любят они вас.

При этом он не забывает подкладывать один деликатес за другим, начиная всегда с Ветки со словами: «А попробуй вот это, крошка!». Еда, надо отметить, отменная. Так не в каждом ресторане Тормака кормят!

– Что-то нас все подозрительно сильно любят, – говорит Палочка.

Лицо гнома суровеет.

– Эти дети колченогой сколопендры проспать умудрились крокрысы кладку смертную! Если бы не вы, большие проблемы быть могли!

Чтоб меня убило, если я хоть что-то понял! Кроме ругательства, конечно. И не только я.

– Малыш, – Ветка отрывается от еды. – Давай ты по порядку всё объяснишь. Первое. Что это были за твари?

Та-ак! Какие твари? Это же сон! Я ни с кем не дрался. Не пел Песню Боя. Я же жив! И чувствую себя, как будто проспал сутки!

– Ешьте тогда и слушайте, – соглашается гном. – Зверей этих паршивых зовем крокрысами мы. По одиночке не опасны слишком. Даже когда большими вырастают.

– И насколько большими могут вырасти, – интересуется Пал.

– Очень. От питания зависит это. Чем больше жрут, тем крупнее становятся. Но тупы абсолютно, так что справиться не проблема даже с очень крокрысой большой: засел, например, в шкуродере, куда ей не пролезть, и по кусочку коли-руби. Она всё одно лезть будет, пока не помрет. Крошка, ты вот это попробуй!

Михал заботливо подкладывает Ветке что-то, напоминающее блинчики с творогом. Эльфийка добросовестно засовывает в рот кусочек. Жует, глотает. И тут же отправляет следом «блинчик» целиком. Потом вспоминает об окружающих.

– Пал, – шамкает она, кивая головой и указывая рукой на блюдо. – это… это…

– Я поняла, – сообщает Палочка. – Михал, не отвлекайся!

Михал очень довольный тем, что угодил «крошке», продолжает:

– Беда в том, что по одной их не бывает. Самка откладывает яиц до чертовой бабушки. В одной кладке тысячи оказаться могут. Неделя – и вылупляются крокрысы. Очень маленькие. И начинают жрать и расти. А как подрастут – летят по туннелям искать еду. Обычно у кладки пищи нет, потому друг друга жрут! И к потоку из сотни остается один, а в потоке от десяти особей до полусотни. Но иногда материнская особь, отложив кладку тут же и сдыхает. И тогда у вылупившихся крокрыс – пир. Особенно, если мама немаленькая была. Вот такой поток мы и видели! Больше скажу, проиграй мы – дваргам плохо бы пришлось. Сожрали бы эти твари нас, Валина с другом и своих, что мы намолотили, выросли с синюшку нашу размером, да прорвались бы в жилую зону… А там дети, женщины… Это пока крохи, берут агрессивностью, количеством и тем, что страха не ведают. А когда плюс индивидуальная сила добавляется…

Гном тянется к стоящему на столе стеклянному кувшину, украшенному узорами, и наливает из него в два бокала. Потом добавляет еще в четыре.

– Разбирайте, – машет он рукой, протягивая один Ветке. – Попробуй, крошка!

– Малыш, не отвлекайся! – произносит эльфийка, принимая подношение.

– Бороться с этими гадами трудно. Но вот кладки смертные находить – несложно. Надо только обходы делать регулярно. Чтобы стражи раз в неделю в любой заглядывали закоулок. А если найдется – маслом облить, да поджечь! Каждый за своей территорией следит. А дварги проморгали! Судя по потоку – мамашка была – не в каждый зал войдет.

– Как же такое прозевать можно?

– Как всегда, лень человеческая! Маршруты стражам так кладут, чтобы за пять дней пройти. А эти два умника, хоть и не принято о покойниках плохо, себе два выходных устраивали. И пришли к кладке в последний момент. И масло с собой тащить поленились. Рванули за ним. Только уже поздно было. Когда пища есть, крокрысы очень быстро растут. По возвращению недотепы попали в самый разгар пира. Десертом. А дальше пошел поток и наскочил на соседнюю пару стражей. Дальше видели.

– А что такое «поток»? – спрашивает Пал. – И почему ты туда идти не хотел?

– Поток, орда, стая – по разному называют, – отзывается Михал. – Суть не меняется. Когда Синюшка учуяла их, я не хотел вас ввязывать. Не знал, что там люди попали, да и размера не представлял. Последний раз смертную кладку восемь лет назад профукали. Кстати, отец и старший брат тех недотеп, что вчера. Яблочко от яблоньки… Думал, вызову помощь, прибьют их, к чему гостей подвергать риску ненужному. Так что, вы дварговы подземелья спасли. Синюшка глупостью своей, а остальные – героизмом. Что, впрочем, одно и то же…

– В общих чертах понятно, – произнесит Ветка. – Вопрос второй. Что за камлания вы там устроили?

– Ты о чем? – удивляется гном.

– Ма-алыш, – тянет эльфийка. – С лежанки уроню! И не пущу обратно.

Михал тяжело вздохнул.

– Да что не ясно то?

– Всё. В чем смысл этого пения? И твоих слов: «Потерпи, крошка, всё будет хорошо, и следа не останется»?

Гном выглядит удивленным.

– Лечили вас. А ты хотела, чтобы шрам остался?

– Не хотела! Просто первый раз такое лечение вижу.

– А у вас что, иначе лечат?

– Иначе. А ты, значит, попел немного, пообнимал и вот так? – она закатывает рукав. Между локтем и запястьем ни малейшего следа ранения. Совершенно здоровая кожа. – У меня эта тварь огромный кусок мяса выдрала, с два кулака! Думала, кровью истеку! И за одну ночь! Без шрама!

Гном не отвечает. Ветка не отводит взгляда от его лица. А я просто не включаюсь! Вырванный кусок руки – это ладно! Но Песня Боя забирает из человека всё! Лучшие бойцы падают иссохшими мумиями. Мы пели долго! Не до мумий, но… После этого не всякая больница откачает. Молчание затягивается. Михал водит глазами по столу и, наконец, радостно хватает коробочку с непонятными квадратиками.

– Ты, крошка, вот это попробуй!

Эльфийка королевским жестом берет квадратик и припечатывает:

– Михал, золотце моё, скажи честно, отчего рука зажила? Если от твоих объятий раны зарастают, я готова всю жизнь с тобой обниматься!

– Нравится мне идея твоя. Но не в объятьях дело. Металась ты из-за боли, вот и держал. Рану тебе синюшка зализала. А пение наше дело закончило. Оно же и от другой беды помогло. Усталые вы сильно были. А воинам я так скажу: постарайтесь эту песню не петь больше. Еле спасли вас. Если бы не девчонки, так и некого спасать было бы, – он смотрит на Ветку и улыбается. – А объятья и поцелуи только одну болезнь лечат… Зато надежно!

– Не понял, – говорит Ку. – Согревание так много значит?

– При чем тут согревание? – удивляется Михал. – Вот только понять не могу, если у вас так не лечат, как принцесса-то смогла? Ведь не хуже синюшки держала. Великая штука – любовь! – гном протягивает очередной деликатес. – Попробуй-ка это, крошка…

У меня есть много вопросов к гному. Очень много. Но задаю только один.

– Михал, сколько нам еще идти?

– За пару часов дойдем до конца подземных владений. А дальше по верху придется. Дал бы я вам охрану, но мы на высоте совсем плохие. Там два дня идти. Лишь бы на серых не нарваться.

– Ой! – восклицает Ррыгша. – А бабка Матрена говорила, выбили их вроде!

– Побили сильно, – отвечает Михал. – Но насчет выбили – сомневаюсь. Однако немного осталось, обойтись должно…

Палемалевизианоэль, эльфийка

Ветка перехватывает меня в туалете. Отдельный грот, отведенный исключительно для этих целей. Умываются у водокапа. А здесь… Не самое лучшее место для разговора. И настроение у меня – тоже не самое лучшее. И всё, что она мне скажет, заранее знаю. Но…

– Пал, ты не заигралась? – сразу берет быка за рога подруга.

– В смысле?

– В прямом! Ты от него не отходишь! Если еще честнее – не отлипаешь! Чтобы поговорить, пришлось здесь отлавливать! Только не говори, что всё это исключительно для того, чтобы обсуждать обстановку без лишних ушей!

– Почему нет?

– Пал!!!

– Что, Пал?

– Чегочка с хвостиком! Ты что творишь, дура?! Он же в тебя влюблен без памяти!

Выбираемся из грота и потихоньку идем в сторону водокапа. Тут хоть не воняет. Остальное… А мне что делать? Никогда секретов от подруги не было…

– Я тоже… – выдавливаю я.

Ветка останавливается и взирает на меня с открытым ртом. В прямом смысле слова. Дар речи возвращается к ней минуты через две.

– С ума сошла?

Пожимаю плечами:

– Наверное.

– Как тебя угораздило?!

– Он дважды спасал нам жизни. Отдавая свою.

– Это не повод! Да и не так всё ясно! С орками – насколько я понимаю, не особо рисковал!

– А почему тогда пошел старший клана? Ты помнишь их правила?

– Смутно… Но допустим. А второй раз?

– Вчера! Это был Танец Последней Надежды!..

– Танец Последней Надежды? – спрашивает Ветка. – Но ведь… И непохоже совсем…

– Похоже. Просто мелодия другая. Грубее. Жестче. Примитивнее. Не Танец. Песня. Но смысл тот же. Боевой транс! Не понимаю, как они выжили.

Переход разговора на другую тему мне нравится. А подруге нет.

– Пал! Все равно, это не повод!

– А что повод? Меня тянет к нему, как магнитом. И согласись, он достоин…

В голосе подруги прорывается ярость:

– Достоин чего?! Всю жизнь вспоминать, какая у него была любовь в девятнадцать лет, и мечтать, что проклятая обожаемая ведьма к нему вернется? Или подохнуть через два месяца в твоих объятьях?

– Раньше, – вздыхаю я. – При сильных чувствах всё происходит быстрее.

– Точно знаешь? – в отличие от меня, у Ветки нет доступа к личной библиотеке королевы.

Киваю.

– Тем более! – вспыхивает подруга. – Что ты ему за участь уготовила?!

– Да не знаю я, Вет! – внезапно накатывает такое отчаянье, что хочется броситься на меч. Или перерезать кому-нибудь глотку. – Я сама только этой ночью поняла, как он мне дорог! Когда дошло, что он сейчас умрет!

– И что ты собираешься теперь делать?!

– Не знаю!!! – голос предательски дрожит. – На него не полезу! Это точно!

– А хочется? – спрашивает подруга.

– До головокружения и дрожи в коленках! – честно отвечаю я. – Но я удержусь!

– Уверена?

Иронию трудно не заметить. А вопрос не в бровь, а в глаз. Ни в чем я не уверена! Но должна. Потому просто киваю.

– Ни в чем ты не уверена, – вторит моим мыслям Ветка. – Что же делать, а? Ему-то хоть не сказала?

Вздыхаю:

– Сказала. Но он спал и не слышал.

– Ну хоть так…

– Может, рассказать правду? Вместе бороться легче.

– Не знаю. Никогда не была в таких ситуациях…

Можно подумать, я была. На глаза наворачиваются слезы.

– За что нам это?! Во всех мирах люди живут, как люди! И только мы вынуждены вылавливать всякую шваль, чтобы забеременеть от нее, а если придет большое чувство, шарахаться от любимого, как черт от ладана! Почему?

Подруга рассматривает носок своего сапога.

– Перейдем через горы, – говорит она. – Найдем эльфов…

– Да не нужны мне эти эльфы! – вспыливаю я.

И тут же поправляюсь:

– То есть, найдем, конечно. Для всех! Для тебя! А лично мне – не нужны!

– Будешь всю жизнь убиваться по покинутому Дунгу?!

– По крайней мере, мы будем в равных условиях!

– Спросить, что ли, у Малыша, вдруг они могут такое лечить? Сели в кружок, попели, и мальчик выздоровел…

– Ага! – прерываю ее мечтания. – И эльфом стал! Это же на уровне генов! Такие вещи в лучшем случае лечатся только во втором поколении. А то, что у нас – никогда! Как ни жаль!

– Жаль ей, – вздыхает Ветка. – Дура ты набитая!

– Ладно. Забей! Я справлюсь. Перейдем через горы и расстанемся!

– Счас! Расстанется она! Да он за тобой на край света пойдет!

– Мы найдем эльфов и остановимся. А у них есть своя цель.

– Забьет, – уверенно говорит Ветка. – Влюбленный мужчина…

Качаю головой.

– Он воин клана. Не забьет. А когда вернется, мы уже исчезнем… Ну как-то так…

– Ой, Пал, Пал… – жалостливо вздыхает подруга. – И как же тебя угораздило так вляпаться!..

Если бы я знала! А сейчас ничего не остается, кроме как идти спать. Туда, где меня ждут! Где мне так хорошо, и откуда надо бежать, сломя голову!

Ныряю за занавеску и присаживаюсь на краешек лежанки. Мне страшно. Ветка разбередила душу, теперь и сама ни в чем не уверена.

– Ты чего? – спрашивает Дунг. – Ложись.

Провожу рукой по его щеке. Он ловит ладонь и прикладывает пальцы к губам.

– Ложись…

Боюсь. И хочу. И деваться некуда. И страшно… Как будто перехожу какую-то границу, за которой нет возврата. Что за черт! Откуда это ощущение? Какую ночь подряд я сплю рядом с ним? Если на то пошло, мы и вылезли из постели пару часов назад!

Дунг обнимает меня за плечи и укладывает. Как обычно: одна рука проходит под головой и обхватывает плечи, вторая обнимает талию. И целует. Это так неожиданно, что я не успеваю подставить руку. И оттолкнуть. И ответить на поцелуй. Ничего не успеваю. Слезы сами вырываются из глаз. Утыкаюсь Дунгу в плечо и реву, стараясь хотя бы не всхлипывать вслух. Он ласково гладит меня по голове, плечам, спине, губами снимает слезы и шепчет что-то нежное и успокаивающее. А я безвольной куклой лежу в его объятьях и плачу, плачу, плачу…

Дунг, маркваш

– Палочка, девочка моя, успокойся, пожалуйста! Всё гораздо лучше, чем ты думаешь! Честное слово! Не плачь, счастье моё!

– Я не счастье, – рыдает она. – Я горе…

– Горе таким красивым не бывает!

– Бывает!.. – новый поток слез. – Ты не знаешь…

– Знаю.

– Откуда?..

Решаюсь.

– Я слышал ваш разговор.

Девушка в моих объятьях замирает на мгновение. Потом начинает рыдать еще громче.

– Зачем?..

– Не специально. Так получилось. Хотел обсудить с тобой одну идею, подошел, а ты с Вет… А потом… Не смог уйти, когда услышал, что ты меня любишь!

Рука обнимает мою шею. Губы мимолетно касаются щеки.

– Тогда ты… – всхлип, – всё знаешь… Я… сволочь…

Сердце сжимается. Это я сволочь! Я! Запудривший девчонке мозги и даже не подумавший, каково ей будет, когда я выполню свою задачу! А она за меня переживает, совсем себя извела…

– Ты самая хорошая! Я тебя люблю!

– Моя любовь… тебя убьет!..

Меня убьет охрана Егора. Вопрос только до того, или после. Надеюсь, после… Но этого я говорить не буду. А что говорить…

– Не убьет. Есть выход.

Головка отрывается от моего плеча.

– Какой?

– Не могу вспомнить. Но точно есть. Что-то очень простое и старое. Только давно забытое. Мне не придется о тебе только мечтать.

Моя жизнь кончится намного раньше. Но в памяти, действительно, крутится какое-то решение эльфийской проблемы. Принципиальное решение. Только не хочет превращаться в сформулированную мысль.

Даже в темноте чувствую ее улыбку. Нахожу ее губы…

– Какая ты вкусная!

– Ты тоже…

– Давай, не будем сообщать об этом Матрене!

Прыскает. Ох уж это девичье настроение…

– Я тебя люблю, – шепчет Пал. – Я подожду, пока ты вспомнишь. Или придумаешь. Я готова ждать вечно…

И еще один поцелуй. И еще… Пал, милая, как хорошо!

– Нет!!! Нельзя!!!

И резкая боль в щеке.

– Прости, – шепчет Пал, – но нельзя…

Вот оказывается, как бывает… Одежды на нас, можно считать, нет. Моя рука сжимает ее грудь. Ноги переплелись замысловатым узлом… А рот полон крови.

– Неплохой был натиск! – шучу я. – И отпор достойный.

– Прости… Я видела, во что превращаются те… ну ты понял… Не хочу!..

Сглатываю кровь.

– Всё правильно. Ты молодец.

Пал торопливо натягивает штаны, всё же зацепившиеся за лодыжку. Не исключено, что мои. Пытается найти рубашку. Найдешь что-нибудь в этой темноте, как же… Подсвечиваю ей мхом. Находит, натягивает на себя и, не застегивая, ложится обратно.

– Держи себя в руках, ладно? – жалобно просит она. – Я же не железная!

– Хорошо, – глажу ее по голове.

– Зачем ты меня искал?

– В смысле?

– В туалет за мной зачем пошел?

– А… Я понял, что мне не нравится в нашем путешествии.

– Что?

Эльфийка резко поднимается на локте, опрокидывая меня на спину, и наваливается сверху.

– Говори!

А так обнимать ее гораздо удобней! Чем и занимаюсь. Руки скользят под рубашку…

– Дунг!

– Всё-всё! Уже не отвлекаюсь! У нас слишком легко всё получается! Такое ощущение, что нас ведут.

Задумывается.

– Ты думаешь?.. Но как?..

– Не могу понять. Смотри. Лес практически не заселен. Та деревня, чуть ли не самая крупная. А гномы туда караваны посылают. Зачем?

– Посылают?

– А иначе чем им мешала орочья банда?

– Хм… Согласна.

– То есть, лес совсем не пустой. Но мы не встретили никого! А до этого нас очень быстро вывели на Матрену!

– Непонятно… Но да, встретились мы очень быстро.

– Степь тоже проскочили почти чисто.

– Нет, тут нарвались!

– Только в самом конце. И на выходе из степи с орками на хвосте – попадаем в «живое» ущелье. Ты представляешь, какая это редкость?! Оно, скорее всего, одно на все горы и было. И мы без промаха… именно в него! А гномы воспылали к нам такой любовью, что Михал самолично ведет нас по секретной дороге. У него других дел нет? Не от внезапно же вспыхнувшего чувства к Ветке. По идее, к нам даже выйти не должны были. В живых оставили – уже благодарность. Это же дикарский мир! Никакого гуманизма! И он готов плюнуть на огромную стаю тварей, чтобы не ввязывать в это нас. И после боя нас лечат, как никого!

– Нет, своих они тоже лечили! Я видела. Валина и этого, чьего имени не спросили. Но неважно, ты меня почти убедил. Но как это возможно? Допустим, дорогу в лесу нам указали, вывели на удачное место в степи. Но дальше путь мы выбирали сами! И так точно попасть в горы… Если только Ррыгша и вправду подрабатывает резидентом контрразведки. В перерывах между поисками партнеров.

– Несерьезно! Тут какие-то штучки с Х-энергией.

– Воздействуют на нас?

– Скорее, на Ррыгшу! Отклонений от стандарта в ее поведении мы не заметим. А в своем, и друг друга…

– Пожалуй. И что делать?

– Если бы я знал! Кто ведет, куда ведет, зачем?.. Может, это в наших интересах…

– Нам нечего скрывать. Вряд ли поиск эльфов угрожает безопасности планеты… Может, расслабиться и наслаждаться? – Палочка кладет голову мне на плечо и прикусывает мочку уха. – Пусть ведут…

Поиск эльфов не угрожает. А про нашу цель не знает никто. Даже девочки! А насчет расслабиться…

– Пал! Давай ляжем на бок.

– У?

– Я без рубашки. А ты «только» не застегнулась. Как думаешь, долго выдержим? Да еще с учетом покусываний?

– Маньяк! Не дает девушке немного пофлиртовать! – в голосе смех. – Сейчас застегнусь! – ее губы мимолетно касаются моих. – Ты обещал решение. Я всё еще жду…