Текст книги "Особый приказ (СИ)"

Автор книги: Михаил Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Проводник, которого они наняли, тоже поддался алчности. О том, кто может пойти через Узольскую пущу без товара, он подумал слишком поздно. А когда догадался, не сумел скрыть свои страхи. Интересно, в самом деле он надеялся сойти с половины пути или нет? Сейчас уже не спросишь, Фрол управился одним ударом. Нет, подумал Зорян, дело надо доводить до конца. Сейчас он опасается Савву, а потом Савва будет опасаться его. Обычное дело в таком походе: каждый рано или поздно задумается о том, что делиться вознаграждением незачем.

На случай, если кому-то придут в голову такие мысли, Зорян и взял с собой Фрола. Одно то, что с ним идет надежный и умелый человек, придавало уверенности.

* * *

Линии чар разбухли до толщины канатов. Они причудливо переплетались и пульсировали, как паутина, в которой билась муха. Савва развеял заклинание; паутина никуда не делась, тут и там меж деревьев вспыхивали яркие огоньки, похожие на светлячков. С каждым шагом они видели и слышали новые и новые следы колдовской силы. Водянистые полупрозрачные иголки у ели. Неясное гудение откуда-то издали, там, где проскользнул огонек среди деревьев. Зыбкая тень протекла в сажени перед ними и очень неохотно уступила дорогу.

Савва чувствовал, как с ним что-то происходит. Кожа стала сухой и горячей, движения ускорились. Над головой сквозь кроны деревьев сияло солнце, но Савва чувствовал, что вокруг становится темнее. По всей видимости, его тело реагировало на разлитую вокруг силу. Он быстро, по-птичьи, осмотрелся. Все четверо вели себя по-разному. Неряху била крупная дрожь. Фрол нервно сжал рукоять палицы и вертел головой так, будто их окружили. Зорян выглядел спокойным, но невероятная, неестественная бледность выдавала его напряжение. Они почти пришли. Савва чувствовал это уже без всякого колдовства.

Медленно, как слепец, он шагнул вперед, вытянув руки. Под его ногами хлюпнуло что-то вязкое. Еще шаг. Еще. Трое пошли за ним, ступая след в след, будто нечто неведомое могло засосать их в бездну. Под ладонями Саввы трепыхнулось что-то плотное, несколько игл укололи его в подушечки пальцев. Он двинулся дальше, туда, где между деревьев сгущались тени. Искаженные, но еще живые ели сменились высохшими. Через пару сот саженей перед ними открылось пустое пространство.

О таком Савва только слышал, но видел – впервые. Огромная проплешина была вся покрыта вязким белесым туманом, в котором проскакивали колдовские огоньки. Деревья на другой стороне расплывались в темной дымке, кольцом обнявшей слой тумана. Кое-где поднимались пеньки.

– Вот оно… – благоговейно прошептал Савва.

Сила Нижнего мира нашла выход на этом месте. Когда-то давно колдовской поток расчистил огромное поле, иссушил большой кусок леса и закрыл источник чар от остального леса завесой теней. Барьер меду мирами истончился настолько, что Савва кожей ощущал прикосновение чужих, неестественных, непривычных чар. Что-то мягкое и пушистое прошлось по его лбу, обдав теплом. Тысячи тонких иголочек покалывали его тело. Гудение вокруг стало громче, и в шуме начал проступать какой-то ритмичный тон. Он сделал шаг вперед, в туман и сапог стал на сухую землю.

Зорян нервно облизнул губы и остановился у самой границы тумана. Монотонное однообразие поля его пугало: казалось, что вот-вот из-под молочной глади вырвется нечто – лапы, змеи, щупальца, он не представлял точного образа – и утащат его вниз, в бездну под туманом. Только когда Савва встал в белой гуще, Зорян выдохнул и оторвал взгляд от пульсирующей зыбкой массы. Над ними висело серое мрачное небо, на котором никогда не было полудня. Солнце выглядело на нем бледным шаром. Только сейчас, на зыбкой границе миров, он в полной мере ощутил, что они задумали сделать.

Страх надавил ему на плечи, вполз в сердце сладковатой жутью, пощекотал ноздри запахом тления и пепла. Но вместе с ним пришла дрожь восхищения и предвкушения: они дошли и готовы совершить дело, которое под силу единицам. В поисках поддержки Зорян огляделся по сторонам. Фрол смотрел прямо перед собой, в гущу тумана. Похоже, он так и не отпустил свою палицу.

– Нет! Нет! Нет! Бездна! – Неряха тонко завыл. – Я их слышу! Нет!

Все, даже Савва, сосредоточенно изучавший поле, развернулись на крики. Неряха упал на колени и принялся царапать лицо. Молодой, сильный мужчина задергался в судорогах. По его щекам потекли струйки крови. Зорян отшатнулся, шагнул в сторону, тут же вернулся назад, поняв, что едва не наступил в туман. Очень медленно он шагнул к Неряхе.

– Они идут! – завыл тот. – Как жжется! О! Великий Змей! Пламя звезд! Послушные кости!

Безумец захрипел и бросился прямо в туман. На втором шаге он споткнулся о сухой корень. Распластавшись по земле, он застонал: его дергающееся тело то поднималось, то опускалось под границу тумана.

– Идем, – приказал Савва. – Туда не опасно наступать.

Они подошли к Неряхе, и бледный как смерть Фрол все еще уверенно ударил своей палицей прямо в затылок. Безумец моментально затих.

– Вот и жертва, – заявил Савва. – Пора чертить круг.

У Зоряна промелькнула мысль, что жертву обычно приносят, когда круг уже готов. Но он был настолько подавлен зрелищем поля, что не придал ей особого значения. Савва все равно остался один.

* * *

Символы царапали ножом в земле, разгоняя туман. Как только очередной знак доводили до конца, белая масса сама отступала на локоть в стороны, открывая серую безжизненную поверхность. Колдуны работали вдвоем; Фрол остался на самой границе. Каждый изготовил свой силовой круг, соединив его перемычкой с творением соседа. На эту же перемычку легло тело Неряхи и яйцо дракона.

– Жертва готова, – повторил Савва. – Пора начинать и напитать силой круги.

Оба колдуна встали лицом друг к другу, каждый в свой круг. Зорян повторил заклинание за Саввой, и белые огоньки закружились над знаками. Легкий холодок уколол его в спину; обряд тянул силу, требуя все больше и больше. Он сосредоточился на чарах, стараясь не совершить ни единой ошибки.

– О, Эриба! – позвал Савва. – О, сын Отца драконов, потомок Асархаддона! Явись! Я предаюсь тебе! Я зову тебя!

Гудение переросло в ритмичные звуки. По слою тумана пробежала волна. Следом за ней – еще одна. После третьей волны Зорян почувствовал страшную усталость во всем теле. Ему уже не хватало силы, чтобы питать круг. Он медленно поднял отяжелевшую голову. Очертания Саввы расплывались перед глазами, но каким-то шестым чувством Зорян понял: тот смотрит ему за спину. Он попробовал повернуться, но тело его почти не слушалось, продолжая делиться силой с прожорливым кругом. Удар оказался полной неожиданностью. Затылок разорвало болью, и Зорян рухнул на землю, но падения он уже не почувствовал.

– Жертва принесена, – тяжело проговорил Савва. – Лезь в круг, Фролушка.

Туман вокруг них задергался, задрожал, стягиваясь к центру поля.

* * *

Логово располагалось в самой глубине леса. На склоне холма в центре огромной проплешины, где не росли ни деревья, ни даже кусты, зияла широкая черная пасть пещеры. На много верст вокруг только здесь серые кривые ветки не закрывали небо и тусклое красное солнце. Рядом с логовом царила мертвая тишина. Твари, населявшие этот мир, чуяли опасность и обходили это место десятой дорогой. Если бы кто-то из них набрался смелости и попробовал заглянуть внутрь, перед ним бы открылся сухой и широкий коридор. Через десяток саженей он раздавался еще шире, превращаясь в просторную площадку. И если бы у этой твари хватило отваги всмотреться во тьму, от входа она смогла бы разглядеть спящего дракона.

Долгие годы он лежал в своем логове на серой земле, похожей на пепел. От нее, пропитанной колдовской силой, он грелся без всякой горы сокровищ. Никто не тревожил сон чудовища: запах чар дракона разносился далеко по округе, и весь лес не мог его заглушить. Он видел сны, вновь и вновь переживая моменты своей долгой жизни. В день, когда возрожденный Отец Драконов позвал его, он откликнулся, не мешкая. Годами он упивался страданиями смертных. Годами он копил свои сокровища, и пропитавшаяся колдовской силой гора драгоценностей грела его не хуже солнца Нижнего мира. Годами люди оказывались бессильны перед его мощью. Даже целый отряд не смог его убить – лишь изгнать ценой нескольких десятков жизней. Сюда, в это логово, он пришел израненным. Но время и сила Нижнего мира вылечили его раны.

Хотя он спал чутко, разбудить его было некому. Ни один посторонний звук не звучал в глубине его логова. Сколько бы он еще проспал – никому не известно. Но в один день, который до этого ничем не отличался от бесчисленных дней до него, дракон услышал зов. Не рев, не шуршание одной из тварей – еле слышный шепот, который назвал его по имени. Он пошевелился во сне. Зов повторился, окончательно пробуждая дракона от векового оцепенения.

– О, Эриба… – вкрадчивый человеческий голос прошептал то имя, под которым его знали смертные. – Эриба… Сын Асархаддона, я зову тебя.

Дракон открыл глаза, которые вспыхнули в темноте, как три пары желтых огоньков. Он проснулся, он услышал имя, и он уже знал, что этот голос звучит из мира смертных.

– Эриба… слуги твоего отца взывают к тебе.

Дракон медленно встал на лапы и вытянулся во всю длину. Только сейчас он почувствовал разгоревшийся голод. Ему снова хотелось рвать зубами податливую плоть. Ощутить под лапами и брюхом гору золота. Насладиться сладчайшим вкусом колдуна.

– Эриба…

– Я иду!!! – взревело чудовище, и его рев прозвучал в коридоре, как труба.

Дракон почувствовал, что рядом с его логовом открывается портал. Сложив крылья, он пошел по коридору, пригнув голову. Мерцающий разлом раскрылся сбоку от входа; из-за голубой завесы пахло чарами. Не разлитой по всей земле силой Нижнего мира, а чистой колдовской энергией, завернутой в податливые тела смертных. С наслаждением потянув воздух иного мира, дракон устремился мыслью в портал. Колдовство подхватило его и понесло ввысь.

* * *

Все дело было, конечно, в хитрости. Зорян не знал, что Савва и Фрол хорошо знакомы. Каждый из них обдумывал, как получить награду целиком, ни с кем не делясь, но один оказался на шаг впереди.

Клочья тумана наползали друг на друга и сбивались в огромное подобие снежного кома, если где-то бывает рыхлый снежный ком, содрогающийся в ритме гудения чар. Савва, тяжело дыша, смотрел на плоды своего труда. Долгие дни и ночи работы. Драконье яйцо, от которого осталась только потрескавшаяся скорлупа. Тела Зоряна и Неряхи напоминали обтянутые кожей скелеты – обряд высосал всю доступную силу до последней капли. Еще десяток человек не дошел до места встречи и заставил его выкручиваться с одним яйцом. Но он справился; портал открыт, и Эриба идет на зов. В тумане проступили неясные очертания, и два человека преклонили колени.

Сначала они услышали рык. Утробный низкий голос давил на уши, прижимал их к земле, наполняя сердца первобытным страхом, который даже не выразить словами. Ритмичное гудение исчезло, и через несколько долгих мгновений Савва посмел поднять взгляд. Туман пропал, обнажив серую, гладкую как скатерть, землю. Мгновением позже он увидел могучие когтистые лапы, каждая из которых могла бы легко обхватить человеческую голову. Плотная зеленая чешуя покрывала все тело ящера. Три разные головы, посаженные на гибкие и длинные шеи, осматривали поле и двух коленопреклоненных людей.

– О господин, – прошептал Савва.

Три пары оранжевых глаз уставились на колдуна. Плавно, как кошка, дракон двинулся к людям, встав у самого круга. От одной только близости ящера становилось не по себе.

– Ты позвал меня, человечек, и я пришел, – сказала средняя голова Эрибы шипящим вкрадчивым голосом. – Поднимись.

Савва встал. Его глаза оказались на уровне плеч дракона. Три головы нависли над ним. Фрола для них, похоже, не существовало.

– Я вижу, чего ты хочешь, – левая голова Эрибы говорила сухо и бесстрастно. – Я вижу, чего хотели от тебя твои хозяева, да… чтобы никто не осмелился пойти здесь.

Сверху зашипело. До ноздрей колдуна донесся запах дыма: дракон смеялся.

– Слабые всегда питают сильных, верно? – прорычала правая голова, – А я вижу, что у тебя ошибка в круге!

Раньше, чем Савва успел сказать: «Мама!», Эриба ударил прямо через круг. Последним, что колдун успел почувствовать, оказались острые зубы.

Глава 21

«Кощеевы доспехи даже в начальном виде – выражение колоссальной и темной силы, напоминание о чернокнижнике прошлого, которое проявляется в виде силовых ребер. Многие сильные маги лодомерцев владеют этим заклинанием, что наталкивает меня на подозрения относительно их источника силы. Сложно поверить, что маги способны овладеть таким заклятием без крови Кощея, текущей в их жилах».

Сигизмунд фон Айзенштайн, «Записи о лодомерской жизни»

Захар чувствовал, как его начинает потряхивать. Ожидание неизвестного мотало нервы всем, кто остался в башне ждать возвращения колдунов. Далеко ли они ушли? Когда они вернутся? С чем они вернутся? Захар ответов на эти вопросы не знал. Все, что он сделал – занял людей делом. Троих он расставил смотреть за лесом, остальные чистили оружие в башне, не показываясь наружу. Если бы Савва с Зоряном не ушли налегке, он бы уже давно решил, что их просто оставили.

Чтобы успокоиться, он поднялся к костям Хозяина. Для кого-то дракон был воплощением зла. Для кого-то – опаснейшим и могущественным созданием. Для кого-то – объектом поклонения. Для Захара – не просто посланником божества, но и источником силы. Частица драконьей мощи текла в его крови, доставшись от далекого предка. Рутенийцы называли это проклятием. Сам Захар считал это даром. Череп дракона, казалось, ухмылялся ему.

– Скоро, – прошептал он. – Очень скоро будет река крови.

Захар вздрогнул от чувства причастности к великому. Напряжение немного его отпустило.

* * *

– Нас здесь нет, – произнес Умов.

Ему постоянно казалось, что из башни их уже заметили и готовятся к встрече. Вот-вот из черного оконного провала высунется дуло самопала – и жалуйся потом из Нави. Но он делал еще один шаг, и в заброшенной башне ничего не менялось. И Умов, и Черновы, и Петр умели отводить глаза. Изяслав и Лютый с Богданом знали, как правильно действовать во время такого заклинания. Но отделаться от ощущения чужого взгляда Умов никак не мог.

Пару часов назад Петр сказал, что колдуны отошли от гвоздя, но рядом с ним еще кто-то оставался. Новость не сильно повлияла на план охотников: все равно взять след колдуна они могли только у башни. В одном им становилось легче, драконопоклонников теперь можно было бить по частям.

– Нас здесь нет, – повторила Ольга.

Еще один аккуратный шаг. Где-то вдалеке колдуны точно не медлили; Умов ощущал, как уходит время. Захотелось рвануться вперед, одолеть эти двадцать саженей, ворваться в башню, но в очередной раз он пересилил себя и неспешно двинулся вперед. Их здесь нет. Чем ближе они подойдут и чем больше глаз будет наблюдать, тем сложнее будет их отвести.

За десять саженей до стены в башне зашевелились. Кто-то пробежал внутри, мелькнул в окнах и заорал, надсаживаясь:

– Псы! Царские псы-ы-ы!!!

Изяслав с Петром ворвались внутрь первыми. Умов не видел, что там происходило. Он тоже рванулся вперед, но для того, чтобы оббежать здание под защитой стены и перекрыть пролом на втором этаже.

В глубине башни кто-то истошно, пронзительно заорал на одной ноте. Крик прекратился через несколько мгновений. Грохнул выстрел; Умов на слух определил, что стрелял драконобой. Где-то сбоку залаял Буян, но рычание собаки и заполошный крик уже скользнули по краю внимания Умова. На втором этаже у самого пролома появился человек. Увидел внизу Умова, вздрогнул и все равно прыгнул – то, что творилось в башне, пугало его сильнее.

Умов выпустил заклинание еще до того, как человек коснулся земли. Прямо в воздухе тот взмахнул руками, дернулся и упал на спину, а не приземлился на ноги. Упал – и тут же его руки погрузились в вязкую жижу. Боковым зрением Умов увидел старшую Чернову. Василиса повела рукой, и жижа снова схватилась, удерживая руки беглеца.

– Готово! – рявкнул Изяслав. – Ваня, давай наверх! Скорее!

* * *

«Найди след, – приказал Изяслав. – Осмотри все и найди зацепку». Умов достал пробник и осмотрелся по сторонам. Гвоздь в стене; его заметить не так трудно, если точно знаешь, что и где искать. Кости дракона; от них до сих пор должны исходить слабые чары. Где начинать искать? Савва был здесь, к провидцу не ходи, его след должен остаться в этой мрачной башне с узкими окнами. Чуть поразмыслив, Умов подошел поближе к гвоздю и принялся настраивать пробник. Давно привычными движениями он задал почерк Саввы. На улице раздался глухой звук удара и громкий визг.

– Где колдуны? – рявкнул Изяслав. – Отвечай быстро!

Человек начал признаваться, но Умов уже не слушал. Он еще раз перепроверил все и «подудел». Первая трель всегда впустую – он это давно знал. Работай Умов в своих покоях, он бы измерил остававшиеся в костях дракона чары, разобрался с тем, что разлито по этому сумасшедшему месту, все тщательно рассчитал и нашел бы следы Саввы за один раз. Но в поле такой роскоши он позволить себе не мог. Вместо этого Умов последовательно вводил новые и новые поправки – он знал, что именно ищет и не рисковал ошибиться, подгоняя настройки дудки.

На третьей трели он нащупал слабый отголосок следа Саввы среди мешанины чар. Еще несколько правок – и трель показала четкий, ясный отпечаток колдуна. Он был здесь, он разбрасывался своими чарами, и его почерк стал ясно виден. Умов не успокоился, пока не обошел все помещение и не убедился, что пробник работает правильно.

– Что там? – спросил Изяслав, когда Умов сбежал по лестнице.

– Есть след. Четкий, со змеиным запахом, от двух до трех часов.

– Два-три часа… – Изяслав задумался на миг. – Очень похоже на правду. Слушай мою команду! Два колдуна и два их подручных ушли отсюда самое раннее три часа назад. Мы не имеем права их упустить и поэтому идем по следу прямо в чащу. С нами священник, опытные бойцы и сразу трое волшебников, поэтому я уверен в наших силах. Петр, вскрой зелье.

Умов сделал большой глоток: во рту осталось противное, вяжущее послевкусие. Потом, через день-другой, надо будет отлежаться, но сейчас он уже чувствовал, как зелье начинает действовать. Силы возвращались – несколько часов он будет шагать как заведенный. Когда все допили свою порцию, Изяслав двинулся к опушке. Цепочка пошла в лес. На остывающее тело Захара никто даже не обратил внимания.

* * *

Эриба потянулся, как огромный кот, и опустился на брюхо. Его длинный хвост громко ударил по земле, подняв облако сухой пыли. Настала великолепная тишина; прекратилось даже гудение на поляне. Дракон опустил головы на бесплодную землю, от которой веяло родным миром. Серый пепел поднялся до самых ноздрей, и Эриба заворочался, прижимаясь к рыхлой, податливой массе всем своим телом.

Его одолевали голод и усталость. Дракон мог восполнить силы за счет колдовства, но обряд досуха высосал чары из этого места. Хотя колдун был силен и сочен, дракон успел отвыкнуть от вкуса смертных магов. Как непривычная пища вызывает не насыщение, а раздражение, так и колдун еще не мог утолить аппетит Эрибы. До того, как местные чары смогут питать его так же хорошо, как энергия Нижнего мира, должно пройти несколько дней. Дракон вздохнул – струйки дыма поднялись из ноздрей на его средней голове – и распластал по земле огромные кожистые крылья.

Сюда вот-вот потечет энергия, заполняя возникшую пустоту. Колодец в Нижний мир менял это место так долго, что привыкнуть будет легче. Эриба прикрыл глаза. Все твари, которых он мог бы съесть, чтобы утолить голод, сейчас бегут со всех ног от этого места. Инстинкт гонит их прочь от дракона. Потом они не осмелятся покинуть хозяина, но только потом.

Эриба знал, что происходит, когда дракон вступает в силу. Покорно явятся драконовы дети: природные рабы, чье назначение – служить господину. Придут смертные, привлеченные могуществом дракона и шансом получить крупицу его колдовской силы. Эти рабы – добровольные и потому куда более полезные. Все будет. И логово, и слуги, и гора сокровищ, которая так долго держит колдовскую энергию, что на ней можно спать годами. И главное – будет могущество. Но сначала надо лишь немного прийти в себя после перехода и привыкнуть к другим чарам.

* * *

Умов остановился на том месте, где колдуны свернули в чащу. Висок налился противной, тянущей болью. Умов потер его ладонью, но ощущение только усилилось. Он чувствовал тонкий, пряный запах скверны Нижнего мира. Даже странно, что на всем пути он не встретил ни единой чужой твари, даже драконова ива не попалась на тропе. По самой тропе охотники шли очень быстро, почти бежали. Умов читал след Саввы, как открытую книгу. Иван не был одаренным магом, он не мог легко видеть нити чар, но у него хватало знаний и умений, чтобы выделить один след из многих и пройти по нему быстрее обученного пса.

Даже странно: тело так и пышет здоровьем, а голова неприятно ноет, как при переутомлении. Он быстро осмотрелся по сторонам. Еще одна тень? Нет, все чисто, насколько может быть чистым лес, который оскверняли десятилетиями.

– Почему стоим? – спросил Изяслав.

– Голова, – Умов коснулся пальцем виска. – Сейчас осилю.

Петр, прищурившись, осматривал искаженные скверной деревья. Его губы еле заметно двигались; священник повторял про себя одну из молитв. Василиса потрогала парой пальцев пентаграмму на одном из наручей.

– Теплая, – поделилась она. – Мы у границы ложа колодца.

– Значит, мы совсем близко, – кивнул Изяслав.

Умов помотал головой, отгоняя боль. По своему опыту он знал, что скоро она отступит. Проверив пробник, он двинулся дальше, в чащу.

…Что-то вздрагивало и тряслось в полумраке. Один раз сбоку послышался почти человеческий стон – и отряд замер на минуту, тщательно осматриваясь по сторонам. Лес чудил; если у башни метались неясные, почти неуловимые тени, то здесь они и не скрывались. Мерцающие полупрозрачные существа, похожие на вытянутые тонкие нити, перетекали между деревьями. Эти твари при всей их неестественности не были опасны – примитивные духи, ожившие выбросы колдовства. Настораживало только одно – все они текли навстречу охотникам, будто пытались убраться прочь от того места, к которому шли бойцы.

Умов чувствовал разлитую в воздухе силу. Напряжение заставляло людей нервничать. Оглядываясь по сторонам, он видел бледные лица и настороженные взгляды, люди поминутно косились по сторонам. Но след вел их дальше и дальше, к самому колодцу, на рубеж Нижнего мира. Умов облизнул пересохшие губы; а что если все его вычисления были ошибкой и пробник просто ведет их на сильнейший источник чар? Ему стоило больших усилий загнать эту мысль как можно дальше. В конце концов, и пес, и следопыт вели их точно так же.

Буян, пожалуй, нервничал сильнее всех. Зверь ворчал, не переставая, его шерсть на загривке встала дыбом. Он чувствовал опасность – не то, за чем шли охотники, но опасность близкую и ощутимую, на которую его старательно натаскивали. В один момент он просто встал на месте и зашелся хриплым исступленным лаем.

Шум в подлеске! Что-то размером с крупную собаку ломилось через кусты, не разбирая дороги. Изяслав успел выстрелить первым. Существо забилось с жалобным воем; стрела вошла ему в загривок. Даже с большого расстояния охотники увидели, что подстрелили падальщика: тварь противную, но в их ситуации почти безобидную. Буян не унимался; еще один падальщик показался в подлеске и побежал прочь, смешно подбрасывая зад. На людей и погибшего сородича ему было совершенно наплевать.

– Там уже начинается, – Изяслав вытянул еще одну стрелу. – Времени все меньше. Быстрее, быстрее, вперед.

– Или уже закончилось, – негромко, но слышно сказала Василиса и подтолкнула вперед замешкавшуюся сестру.

Все эти твари спасались бегством. Если охотникам повезло, то от колодца, над которым творили обряд вызова. Если же охотникам не повезло – то там их уже ждет дракон.

Умов шел вперед, как заведенный; боль в виске давно отпустила его. Он отбросил посторонние мысли: чем ближе к цели, тем сильнее его поглощала рутина охоты. Смотреть по сторонам. Проверять дудку. Держать оружие наизготовку. Даже мысль о драконе поселилась где-то в списке обязанностей. На очередном шаге пробник самопроизвольно замерцал, и Умов немедленно остановился.

– На дудке четыре гаммы, – очень спокойно, потому что нервничать уже было поздно, сказал он. – Рядом с нами дракон.

Повисла тишина. Все смотрели на Изяслава. Один долгий миг люди ждали, что решит их командир, и в этот миг каждый гнал от себя гаденькую мысль: нет, опасно, нельзя, они не готовы, надо вернуться за подкреплением. Под взглядом шести пар глаз Изяслав повернулся к Петру. Нет, он ждал не совета. Умов знал его очень хорошо, чтобы понять: Изяслав все уже решил. Он ждет только слов священника, которые смогут воодушевить людей и повести их навстречу чудовищу.

– Когда человек стоит перед лицом смертельной опасности, ему не всегда достаточно собственных сил, – произнес Петр. – Но мы не одни. И нас даже не семеро. Мы – часть могучей и неодолимой силы, которая сотворила нас и нам подобных. Так вперед же, друзья, пойдем и с именем кесаря небесного убьем чудовище.

* * *

Дракон был велик. Не исполинский, но уже внушительный, вошедший в силу. Его кожистые крылья раскинулись, как два кленовых листа, их размах не уступал длине ящера. Три головы с закрытыми глазами лежали на сухой земле. Вот он, дракон. Вот на кого среагировал пробник, высветив четыре гаммы – знак самой опасной нечисти. Вот он, колодец, который тянет колдовскую силу из окрестностей. Они видели два грубых защитных круга и несколько окровавленных костей. Все было настолько очевидно, что хватало одного взгляда, чтобы понять: колдуны не справились с вызовом. Дракон просто растерзал их и свалился спать. Хотя чудовище не шевелилось, Умов знал, что нечего и надеяться подойти к этой твари незаметно. Дракон очень чуткое существо. Скорее всего, он уже слышит посторонние звуки, просто не подает виду.

Люди двинулись вперед. Как бы ни было опасно сходиться с драконом на пустыре, принимать бой в искаженных зарослях еще хуже. Сапоги Умова погрузились в рыхлую, серую землю, похожую на пыль. И как только охотники сделали несколько шагов по этой земле, дракон очнулся. С пугающей быстротой все три головы поднялись на длинных шеях. Одним плавным движением ящер встал на лапы. Теперь Умов понимал – в змее самое меньшее пять саженей длины. Когда он встал, то место, где начинались три шеи, оказалось на уровне груди Изяслава. Дракон выглядел поджарым и ловким.

Только сейчас Умов понял, что он до белых костяшек сжимает эфес сабли, выглядевшей для такой твари зубочисткой. Мигом позже он осознал, что Буян даже не захлебывается лаем; пес хрипло выл от первобытного ужаса. Он встретился взглядом со средней головой, и для него не стало ни руки на эфесе, ни хриплого воя, ни даже шагов товарищей. Немигающие желтые глаза с вертикальными зрачками уставились на него. В ушах зашумело, и в этом шуме слышалось шипение. Умов резко, с шумом выдохнул, гоня прочь иррациональный ужас.

– С-смертные, – прошипел дракон. – С-слуги мертвеца. Что вы забыли здесь? Или вы решили, что можете мне чем-то угрожать?

– Огонь! – Изяслав не разменивался на разговоры.