Текст книги "Особый приказ (СИ)"

Автор книги: Михаил Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 8

«Слишком много людей рассталось с жизнью из-за разгильдяйства и невнимательности».

«Наставление охотнику»

Когда человек открыл глаза, небо уже посветлело. Первое, что он сделал – нащупал рядом сверток. Провел рукой по грубой ткани и успокоился. Вещь на месте, никто ее даже не касался. Он бы почувствовал. Потянувшись, человек сел на месте и проснулся окончательно.

– Все в порядке? – спросил он у невысокого паренька, сидевшего на поваленном стволе.

– Да, господин.

– Хорошо, – человек еле заметно улыбнулся.

Маленький лагерь начал просыпаться. Человек равнодушно скользнул взглядом по своим спутникам и снова погладил сверток. Пока что – тут человек машинально постучал по пеньку – все складывалось как надо. Он понимал, что дело еще не сделано даже наполовину, в лучшем случае на треть. Но и эта треть достойна того, чтобы порадоваться ее завершению. Наниматель не обманул. На них не напала ни одна тварь, если не считать драконовой ивы. Но ее вспугнул Фрол, не заметив растение в лесных сумерках.

Жаль проводника, конечно, но тот показал себя полным болваном. Не веришь, что пять человек несут через границу дорогой груз, а не подарок из Нижнего мира – не берись вести. Взялся вести – не удивляйся. Удивляешься – хотя бы молчи. Но проводник показал свое удивление, и тот же самый Фрол, поймав момент, аккуратно стукнул его по темечку. Фрол вообще умел решать такие проблемы одним ударом, за что его и ценили.

Так или иначе, проводник выполнил свою работу. Они прошли через границу незамеченными. Солдаты остались на берегах Имии; здесь, в лесах, их почти нет. Следов, за которые могли бы уцепиться царские псы, они не оставляли. Пока его спутники возились с едой, человек быстро размял мышцы и умылся водой из ручья. Даже умываясь, он все равно пару раз посмотрел на сверток, хотят тот лежал в нескольких саженях. Слишком ценной для дела была эта вещь размером в три мужских кулака.

Через полтора часа они снялись с места и двинулись дальше.

* * *

– Скучали, звери? – Умов порылся в сумке и нащупал желтоватый кубик сахара.

Боец и Зефир потянулись к лакомству. Теплые, мягкие губы коснулись рук Умова и моментально схватили сахар. Иван проверил, как вычистили меринов. Он заглянул в ясли и удовлетворенно кивнул, увидев недоеденное сено. Иван осматривал животных так же, как проверял свое оружие: тщательно и без суеты. Лошадь слишком ценна, чтобы позволить себе осматривать ее наспех.

Волшебник сражается пешим не только в Особом приказе. Устав разрешает принимать бой в седле только в исключительных случаях, вроде нападения из засады. И даже в таких случаях предписано как можно скорее спешиться. Волшебник должен ездить на коне только между боями.

Иван купил обоих меринов на подъемное жалование, когда только пришел в Особый приказ. Боец, крепкий вороной пятилетка, отличался тихим нравом, был он не очень быстр, но сообразителен и вынослив – все то, что нужно волшебнику из команды демоноборцев. Все то, что напоминало характер самого Умова. Именно поэтому Боец нравился Умову сильнее, чем более своенравный и шумный Зефир. Ездить Иван предпочитал на нем.

Для Ивана лошади занимали место где-то между саблей и книгой с заметками и заклинаниями. Умов заботился о них, но без особой привязанности или нежности. Своих меринов он воспринимал как ценное имущество, за которым нужен специальный уход.

* * *

– Что у нас получается? – спросил Изяслав, ни к кому конкретно не обращаясь. – Противоречие у нас получается! Мы совершенно точно знаем, что через Реку прошел отряд поганых. Прошел скрытно, не потревожив солдат. И вот мы видим, что такие мастера бегут вокруг Камня и вызывают демона. Зачем? Демонов не вызывают просто так, ни для чего. Такого не бывает. Поэтому я слушаю ваши предположения, – Изяслав покосился на Богдана и пояснил. – Кто что думает? Богдашка, начинай, как самый маленький.

– Эта… – Богдан почесал затылок. – Изяслав Всеволодыч, и правда непонятно, зачем они так делают. Может, нарочно путают нас?

– А зачем им нас путать, если их не заметили? – спросил Лютый. – Если даже и хотели запутать, то мы на это не купились, и сразу пошли проверять Пущу. Это же битые волки, собранные, зачем им терять время?

Умов прислонился к стволу дуба. Бойцы спрятались от полуденной жары под сенью огромного дерева. Свой совет демоноборцы вели подальше от деревни, на том же самом холме, где вчера ненадолго останавливались. Может, расположиться в чьем-то доме было бы и удобнее, но охотники предпочитали не разговаривать при лишних ушах. Даже если лишние уши принадлежат крестьянам, которых они обычно оберегают от нечисти.

– Допустим, незачем, – кивнул Изяслав. – И?

– Вот и я не понимаю, зачем им бегать вокруг города? Может, это какой-то ритуал?

– Умов, – Изяслав негромко обратился к Ивану.

– Ритуалы, которые требуют каких-то действий в строго отведенных местах, существуют, – Умов подтвердил то, что они и так знали. – Но… – он помедлил секунду, подбирая нужные слова. – Я не брал проб в заброшенной деревне, но я уверен – если бы там было с чего их взять, у нас были бы два разных почерка. Хотя бы потому, что обрывок кафтана в пуще был оставлен намного раньше, чем мертвец в деревне. Прийти к Имии и перебираться через нее, чтобы потом преодолевать ее снова? Непонятно, зачем. Поэтому я полагаю, что мы имеем дело с разными людьми, – Петр молча кивнул. – Хорошо подготовленные люди обошли город только затем, чтобы выдать себя вызовом демона? Сомнительно.

Петр кивнул еще раз.

– Я согласен с Иваном, – сказал священник, когда к нему повернулся Изяслав. – Дураки не могут пройти сквозь границу, но так, как с тварью, подставляются только дураки.

Петр высказался, и Умов еле заметно пошевелился, расслабляясь.

– Я думал примерно о том же, – сказал Изяслав. – Действительно, самое простое и очень похожее на правду объяснение. Но тем не менее, пока что, – Игнатов выделил голосом «пока что» и назидательно поднял палец, – это наши предположения. Напоминаю: нам приказано проверить окрестности города. Если поганые ушли отсюда – мы обязаны предупредить об этом. Поэтому нам надо убедиться в том, что групп действительно две. И что важнее – выяснить, куда они идут, если у нас не получится их перехватить. Все помните карту? Тот клин возле Неряхи?

Умов машинально кивнул. Он хорошо запомнил небольшой клочок леса, который рассекал поля, как нож. В том месте на карте были отмечены несколько очень слабых разломов. В плане Умова осмотр Неряхи стоял где-то в середине списка.

– Планы меняются, – Изяслав заговорил резче, и все подобрались: совет закончился. Началась постановка задачи. – Если оценить время, то дойти пешком от Узоли до капища так, чтобы не попасться на глаза, можно только через Неряху. Значит, там обязаны остаться следы поганых. Кто-то что-то видел. Кто-то из нас что-то заметит. Мы должны убедиться, что возле Неряхи никого не было. Тогда все станет понятно. План осмотра переделаем после того, как сходим к Неряхе.

* * *

Мерин держался на своем месте в колонне, как привязанный. Надо идти шагом. Потом немного порысить. Потом перейти на шаг. Потом опять двигаться рысью, но уже чуть подольше. Мерин все это умел и молча тянул свою лямку. Если бы не тряска, Умов мог бы спокойно читать книгу… Но лошадь не умеет идти плавно, поэтому ни книги, ни записи Ивану доступны не были.

Демоноборцы выехали к Неряхе сразу после совета под дубом. Им предстоял очередной марш длиной в двадцать верст, сразу после которого предстояло побегать. А может быть, даже и охотиться; в таких делах сложно говорить наверняка. Никто не ожидал, что они выйдут на охоту, даже не доехав до Камня. Умов подозревал, что и возле Неряхи их может ждать что-то неучтенное. Даже не может – скорее всего, будет ждать. Он знал, что их планы и догадки не переживут столкновения с реальностью. Но при этом он понимал, что не пытаться хотя бы представить, что делать в районе поиска – несусветная глупость. Даже самый плохой план окажется лучше отсутствия всякого плана. Вот он и пытался понять, с чего надо начать поиск. С леса? С опроса крестьян? Можно ли пойти на поиск не всей командой?

Солнце нещадно припекало. Умову казалось, что он варится в своем кафтане и тегиляе. Струйка воздуха, проникавшая через несколько расстегнутых пуговиц, приятно обдувала грудь и шею. Она же давала прочувствовать, насколько Иван взмок под солнечными лучами. Время от времени Умов протирал лицо большим платком. Становилось получше, но лишь на несколько минут. Ему хотелось снять колпак, под которым прели волосы, но по такой жаре без головного убора стало бы только хуже. Пропотевшая рубаха и сальные волосы – это неприятно, но не смертельно. По-настоящему опасен был тепловой удар, и поэтому никто из всадников не снимал колпак или шапку.

«Ветра нет, – отметил Умов. – Даже туч нет. Сколько будет тянуться жара?»

Монотонный марш выматывал его. Поначалу Умов вспоминал, что он прочитал про Неряху. Большой и не очень густой лес. Несколько слабых разломов. Ни одного появления драконовых детей – как и на всей границе до этого лета. Он решил, что по этому лесу можно идти и вдвоем, а не целой пятеркой. Едва лишь Умов пришел к какому-то выводу, ему стало гораздо труднее бороться с апатией.

Жара, тишина и однообразная равнина погружали их всех в какое-то оцепенение. Несколько раз им встречались конные разъезды: несколько всадников, точно так же одуревших от жары. Их командиры обменивались с Изяславом парой фраз, и маленькие отряды разъезжались каждый своей дорогой. Время тянулось медленно. Думать не хотелось ни о чем, кроме конечной цели. Мерин шагал, как заведенный, переходя в нужные моменты с рыси на шаг. Точно таким же заведенным потихоньку становился Умов. Не рассуждая, он утирал пот и посматривал по сторонам.

Здесь, конечно, не было еще Дикого поля. Край казался обезлюдевшим, но только для невнимательного человека. Даже когда они отдалились от деревни и повернули в сторону Неряхи, Умов замечал следы от колес. Наверное, следов человека было и больше, но по такой жаре внимание рассеивалось.

* * *

Деревня скрывалась за холмом. Демоноборцы увидели ее, только поднявшись на самую вершину. Умов равнодушно скользнул взглядом по избам. Все то же, все так же. Небогатые дома – нет смысла их украшать, когда раз в пару лет верлы приходят в набег. Крепкий частокол, чтобы отбиться от небольшого отряда налетчиков. Тщательно выбранное место, чтобы увидеть издали тех, кто едет к деревне. Еще когда они поднимались на холм, к ним вышел парень – судя по кнуту, который он держал в руке, подпасок. «Часовой, – отметил Иван. – Стадо за холмом пасет второй человек». Парень, наспех засунув кнут за пояс, поклонился без раболепства, с уважением.

Умов еле заметно улыбнулся. Если их встречают с искренним уважением, то местные будут им не просто помогать. Они будут помогать охотно и старательно. Конечно, крестьяне будут путаться в своих рассказах и додумывать подробности, но из них хотя бы не придется вытягивать слова клещами. Иван даже забыл на какой-то миг про палящее солнце и мокрую рубаху.

– Стоп! – Изяслав поднял кулак, когда они спустились с холма. – Слушаем меня. Времени у нас не то чтобы много, действовать надо быстро. Петя, ты в состоянии устроить ночной полет?

Петр помолчал пару секунд, за которые Изяслав успел развернуться к остальной команде.

– Даст кесарь небесный, смогу, – сказал священник. – Но вам надо будет проследить за мной.

– Это мы сделаем, – Изяслав обвел взглядом демоноборцев, которые без лишних слов выстроились в линию. – Значит, так. Времени у нас не так много. Надо успеть осмотреть разломы до темноты. До следующего утра надо убедиться в том, что поганых здесь не было. Или найти их следы. Лучше всего, если мы найдем следы вызова на разломах.

«Это да, это лучше всего», – подумал Умов. Но в такой исход он слабо верил.

– Если там следа не будет, придется устроить ночной полет, – продолжил Изяслав. – Теперь о главном: сейчас поговорим со священником и старостой. Если из леса давно ничего не выходило, то пойдем в него двумя парами. Иначе пойдем всей командой.

* * *

Лес этот, хотя и не выглядел глухим, показался Умову едва ли не опаснее Узольской пущи. Темная глухомань одним своим видом дает понять, что в ней опасно. Здесь же светлый лиственный лес пытался казаться спокойным и мирным местом. Умов знал, что это впечатление обманчиво. Лиственный лес вырос вокруг нескольких очень слабых разломов, там, где люди побоялись селиться. Ягоды и грибы водились тут в изобилии. Умов и Лютый не трогали их, даже не прикасались. Мясистые сыроежки, росшие на видных местах, показывали охотникам, что в лес из деревни действительно никто не ходит. Если бы ходили, то грибов тут бы не встречалось.

Иван знал, куда им надо идти. Еще на опушке он определил, где находятся ближайшие разломы. К одному отправились Изяслав с Богданом. Ко второму шел сам Умов и Лютый. У каждой пары было свое средство для поиска разломов – «дудочка» и собака. Староста и священник уверяли, что из леса на их памяти не вылезало ни одного чудовища.

Пока что слова обоих стариков выглядели чистой правдой. Умов наткнулся на несколько звериных следов; там, где водятся драконовы дети, зверей обычно мало. Ни Иван, ни Лютый не забывали об осторожности, но до поры до времени ничего опасного им на глаза не попадалось.

Лютый оказался быстрее. Иван еще только осознавал, что увидел нечто странное, когда следопыт аккуратно коснулся Умова и указал взглядом на след в почве.

– Опаньки, – тихо произнес Иван.

Возле крошечного ручья отпечатался след босой человеческой ноги. Скорее даже ножки. Когда Иван подошел поближе, ему стало ясно, что этот след мог оставить ребенок или совсем молодая девушка.

– Похоже, кто-то нам врал, – негромко сказал Лютый.

– Да. След давний?

– Не особо, Иван Михалыч. День, два. Не больше.

Оба охотника говорили тихо, чуть ли не одними губами. Умов поднял взгляд. Лес моментально перестал ему казаться светлым и спокойным местом.

Кто-то ушел в лес и не вернулся? Тогда почему ни староста, ни священник об этом не сказали? Обязаны были сказать. Кто-то ходит в лес так, что вся деревня этого не знает? Невозможно. Они все знали и врали? Это как же умело они врали, что никто не заподозрил обмана?

Умов вытянул «дудочку» и поднес ее к следу. Прибор показал небольшое превышение – обычное явление в таких местах. Иван специально поводил «дудочкой» по сторонам. Ни малейшего возмущения.

– Колдовского следа нет… – Он цокнул языком.

Иван поморщился от неприятного, тягостного предчувствия. А что, если им и в самом деле никто не наврал? Этот след могли оставить драконопоклонники. И тогда получается, что нет никакой второй группы поганых – есть только клубок противоречий.

– Лютый, посмотри рядом. Вдруг есть что-то еще.

Умову не хотелось оставаться неправым, особенно после того, как он первым высказал мысль о второй группе. Еще больше ему не хотелось провалить задание. Пока Лютый изучал следы, он осматривался по сторонам. Тишина леса теперь казалась ему насмешкой.

– Иван Михалыч, – негромко сказал Лютый, поднявшись. – Есть еще два следа той же ноги.

Умов облизнул пересохшие губы. Так или иначе, у них была задача, которую надо выполнить. След вел как раз в сторону мест разлома. Кто бы его ни оставил, им с Лютым надо идти вперед. Что-то в этом отпечатке ноги Умову казалось странным, но точно сформулировать свои ощущения он не мог.

– Идем, – буркнул Умов. – Дело делать все равно надо.

Иван шагнул вперед. Теперь ему казалось, что из-за каждой ветки может спуститься гибкий хлыст драконовой ивы.

* * *

Умов и Лютый одновременно заметили какое-то движение впереди. Потом они услышали шум. Что-то тонкое, изящное продиралось сквозь кустарник в десятке саженей от них. Умов, еще даже не увидев, машинально скользнул в сторону, чтобы не оказаться между целью и «драконобоем».

Девушка! Из кустов выбиралась девушка, почти девчонка. «Вот кто мог оставить следы», – подумал Умов какой-то далекой областью своего сознания. Он поднял руку в предостерегающем жесте. Девчонка была худой, растрепанной, в ношеном крестьянском платье. Она постоянно оглядывалась, как будто за ней кто-то гнался. Слева-сзади от Умова прозвучал знакомый стук. Лютый опер на бердыш свое тяжелое оружие.

– Спасите! – жалобно, чуть ли не плача, крикнула она и дернулась к демоноборцам.

– Стой, где стоишь! – резко приказал Умов. Он чувствовал что-то неправильное, но не мог этого выразить словами.

– Они сожрут меня! – взвизгнула девушка и сделала шаг вперед.

– Я! Сказал! Стоять! – крикнул Умов. – Еще шаг – и мы стреляем!

Девчонка упала ниц и зарыдала, сжавшись в комочек и дрожа всем телом.

– Мне страшно! Спасите! – крикнула она.

В ее голосе чувствовалась отчаянная надежда, что люди останутся людьми и не бросят ее на растерзание неведомой опасности. Она выглядела очень убедительной. Один долгий миг Умов ощущал себя подонком и бесчувственной скотиной, но уже в следующую секунду он почувствовал чужую волю. Заклинание казалось ему холодными, липкими пальцами, ползущими вверх по хребту. Чужая сила попыталась надавить на него, заставить позвать к себе беззащитную девушку и защитить ее от любой напасти.

– Огонь! – закричал Умов. – Огонь!

Волшебник напряг всю свою волю, и чужие склизкие пальцы отпрянули от него, как от пламени.

– Огонь! – Иван заорал во всю глотку. – Лютый! Стреляй!

Краем глаза он увидел, как из-за деревьев к ним скользнули тонкие, почти неразличимые тени. Девчонка прыгнула с места, даже не вставая: ее внезапно удлинившиеся задние лапы, повернутые суставами назад, уже ничем не напоминали человеческие ноги.

И вот тогда громыхнул выстрел. Умов не успел понаблюдать, как чудовище падает на землю, взмахивая когтистыми руками. Он уже поднимал руки в сторону ближайшей тени. Воздух вокруг Умова задрожал; повеяло холодом. Ближайшая к охотникам тень с оглушительным визгом растаяла. Еще секунда, и завизжала вторая. Иван методично истреблял их. Третье существо успело броситься наутек, но Иван достал и его.

Он с шумом выдохнул. Рядом с ним Лютый опустил бердыш и принялся заряжать ружье. Иван подул на пальцы; в них до сих пор покалывало от холода.

– Я боялся промазать, – сказал Лютый; он догадывался, что спросит Умов. – Только когда она превратилась, я стал уверен, что попаду. Какой-то туман… она нам чуть не отвела глаза.

– Это скоморох, – сказал Умов. – Голодный скоморох со свитой. Я только читал о таких. Повезло нам, что у нее не хватило терпения.

Они осторожно приблизились к телу. Тварь выглядела кошмарной помесью человека и исчадия Нижнего мира. Пуля настигла ее до полного превращения, и человеческое лицо, руки и грудь соседствовали с невероятно длинными ногами и когтями на пальцах.

– Лицо какое-то… простоватое, – сказал Лютый.

– Наверняка деревенская дурочка или упущенная ведьма, – добавил Умов. – Надо проверить ее свиту. Пойдем.

Охотники вернулись к телу твари только после того, как нашли все три кучки белесого пепла. Последнюю пришлось поискать, раздвигая бердышом ветки кустов. Заклинание Умова настигло тень, когда та уже убегала, и поэтому Иван до последнего момента допускал, что где-то рядом может быть израненное, но еще живое существо.

Умов шумно набрал в грудь воздуха. То, что они оба несколько минут назад рисковали жизнью, сейчас занимало его меньше, чем возможность увидеть своими глазами редчайшую тварь. Иван поднял взгляд. Какой у них запас времени? Полчаса? Меньше? Судя по солнцу, время еще оставалось, и Умов достал кинжал.

* * *

Когда-то, очень давно, в Рутении скоморохами называли бродячих певцов и музыкантов. Умов читал в книгах, что раньше целые ватаги странствовали между деревнями и городами, ставя незатейливые представления. Ни одна из этих ватаг не пережила первые годы Прорыва. Те, кому сильно повезло, осели в городах: там ремесло скоморохов еще могло прокормить. Кому повезло меньше, превратились в крестьян. Большинство же так и осталось на дорогах Рутении, став добычей разбушевавшейся нечисти. Традиция скоморошьих представлений прервалась. Балаганы, которые появились за век до рождения Умова, продолжили ее лишь частично.

Скоморохи исчезли, а вот само слово – нет. Теперь так называли бесплотную нечисть, способную вселиться в слабовольного человека. Дух носил чужое тело, как маску.

– А все же, когда ты догадался, что это скоморох? – уточнил Изяслав.

– Когда оно начало колдовать, – признался Умов. Назвать это существо «она» у него язык не поворачивался. – Тогда я все сразу понял.

– Который раз убеждаюсь: наставления писаны не дураками, – произнес Изяслав с непонятной интонацией. – Оно сильно старое?

– Старое, – Иван похлопал по сумке, в которой лежали срезанные со скомороха когти. – Раз оно так легко изменяло тело хозяина, одержимости самое меньшее десять лет.

Четверо охотников шли к деревне. Как Умов и ожидал, в точках разлома не оказалось ни малейших следов. Скомороха, который десятилетие жил в чужом теле, вызвать несколько дней назад просто не могли, а других демонов им не встретилось.

– А свита? – уточнил Изяслав.

– Не может быть призвана отдельно от хозяина. Это я точно помню. Кстати, – Умов осекся и потер свою короткую бороду. – Я теперь понял, что мне сразу показалось странным.

– И что же?

– Дудка молчала. Если бы это в самом деле была девчонка и за ней бы что-то гналось – гудело бы всерьез.

– А она не гудела, – подытожил Игнатов, – значит, либо твари рядом нет, либо она прячется. Ты молодец, Иван, раз возвращаешься к пережитому опыту и делаешь выводы. Только вот от ночных бдений это нас не спасет. Искать надо тщательно и проверить все. Жалко расстраивать Петра, но ничего не поделаешь.