Текст книги "Особый приказ (СИ)"

Автор книги: Михаил Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

«Мы до сих пор не знаем, что здесь происходит» – «Гораздо хуже то, что мы не знаем, почему».

Неизвестный

Они собрались в комнате втроем, как обычно, поставив на входе Лютого и Богдана, и теперь просто сидели, рассматривая выкладки Умова. Напряжение витало в воздухе. Казалось, еще немного – и его можно будет пощупать. Днем перед людьми лежал опасный предмет. Теперь же Умов принес подробное изложение того, что можно сделать с помощью такого же предмета. Охотники сидели и просто молчали.

– Итак, – наконец сказал Изяслав. – За рекой второе яйцо.

– Зимородок молчит, пока не колется, – посетовал Петр.

– Он и будет молчать, – ответил Изяслав. – Ему хорошо известно, что на снисхождение надеяться нет смысла. Разговорить его будет сложно.

– Это понятно. Понадобится самое меньшее несколько дней, чтобы получить ответы. Но они нужны уже сейчас.

– Да, – кивнул Изяслав. – Он не может не знать сверхзадачи всех этих людей.

– Не может, – хмуро повторил Петр.

Он поморщился. В его прищуренном взгляде на миг промелькнула досада. Решение есть, но оно не подходит. Изяслав молча сидел, подперев рукой подбородок. Умов не сразу понял, что Изяслав уже что-то просчитывает.

– Итак, – негромко, с расстановкой, заговорил он. – Что мы знаем сейчас? Где-то в лесах скрывается еще одна группа. Если они собирались встретиться, им были нужны два яйца. Значит, время у нас есть. Но его мало, потому что мы не знаем, что именно они запланировали. Несколько дней нам никто не даст. Все, кроме колдуна, уже говорят, но они не знают о цели их похода. Значит, нужно искать какое-то быстрое решение, чтобы за день вытрясти из колдуна все, что он знает.

Умов старательно изучал карту, не встречаясь взглядом с Изяславом. Его учили читать чужие мысли, но эта часть магии никогда не была его специальностью. Одно дело – рыться в памяти перепуганного крестьянина, и совсем другое – бороться с колдуном. Умов нервно облизнул губы. Когда-то он заучивал наизусть хроники самых страшных катастроф и трагедий, происходивших с магами. Заучивал во всех подробностях: кто, когда, от чего погиб, что он при этом сделал не так. Сейчас эти воспоминания против воли всплывали в его памяти. Иван знал, что без постоянной практики такая борьба умов – крайне опасное занятие. Изяслав тоже это знал, и поэтому он не мог просто приказать Умову вытянуть воспоминания из колдуна.

– Подкрепление прибудет, – продолжил Изяслав. – Но дня через три самое раннее. На местных магов я не сильно надеюсь.

Умов глубоко вдохнул. По спине поднимался противный холодок опасности. Он знал, что никто ему не прикажет даже сейчас, когда в его покоях лежит яйцо дракона. Он знал, что серьезно рискует, вплоть до безумия. И знал, что перед тем, как пойти на такой риск, должен объяснить самому себе, зачем он это сделает.

«Так надо, – думал он, – Пока мы будем возиться, они уйдут неизвестно куда. Неизвестно, зачем им было два яйца. Может, им вообще нужно было только одно? Мы и так, и так будем рисковать, просто сейчас риск меньше».

Иван с шумом выдохнул, и вместе с воздухом вытолкнул из себя свой страх.

– Я пойду, – сказал он. – Пойду и выдерну воспоминания из колдуна.

– Ты точно готов это сделать? – уточнил Изяслав.

– Да, – сказал Умов.

Он хотел добавить: «И давайте начнем, пока я не передумал», – но вовремя оставил эти слова при себе.

* * *

Плотно закрытые ставни отгородили комнату от солнечного света. Колдовского огня никто не зажигал. Вместо него горел десяток свечей. Пламя подрагивало, и тени по углам колыхались ему в такт. Умов один раз посмотрел в угол и больше не отводил взгляда от стола. Пляшущие тени мешали ему сосредоточиться.

Согнувшись над столом, он разложил листы бумаги. Умов еще раз негромко повторил вслух правила обряда, и только после этого взялся за чернильницу и перо. Каждое движение приближало его к тому моменту, когда начнется борьба умов. Иван проверял каждый свой шаг, чтобы потом оставаться настолько уверенным в своих силах, насколько это вообще возможно. Он действовал медленно, но почти без перерывов. Лишь один раз он ненадолго остановился, чтобы унять дрожь в руках. Лучше потерпеть несколько секунд, чем испортить знаки. Собравшись с мыслями, Умов вытянул лист бумаги и провел первую линию.

Ограждающие символы получились четкими, даже красивыми. Проводя последнюю линию, Умов почувствовал загривком чужой взгляд, но не дрогнул, довел рисунок до конца и только после этого повернулся к стоящему поодаль Петру.

– Проверяем, – сказал Умов.

Они с Петром готовили ритуал вместе. Каждый взял на себя часть работы. Теперь каждый должен проверить другого, и только после этого можно будет начинать. Иван медленно прошелся вдоль круга, не касаясь выведенных мелом линий. Петр расстарался на славу. Иван сомневался, что у него получилось бы лучше.

– Первичные знаки в порядке, – донесся сухой и напряженный голос Петра.

– Круг в порядке, – Умов ответил на пару секунд позже, так же сухо.

Они нервничали. Оба понимали, что Умов совершает огромную глупость. Петр, который собрался подстраховать мага, не имеющего полного допуска, совершал не меньшую глупость. Но другого выхода у них не было. Каждый потерянный день может и будет использован драконопоклонниками для какой-то цели, о которой охотники пока не имеют ни малейшего представления.

– Удерживающие знаки в порядке, – подтвердил Петр.

– Готов, – Умов выдохнул. – Можно начинать.

Иван прошел к двери и толкнул ручку. Изяслав ходил по коридору взад и вперед. При виде Умова он резко повернулся к нему. По одному взгляду и движению головы Умов понял: Изяслав точно так же нервничал и ждал ответов.

– Докладывай, – распорядился он.

– Проверку провели и готовы к работе, – отчитался Умов. – Можно вносить волхва.

– Очень хорошо, – кивнул Изяслав.

За те несколько минут, пока волхва тащили из подземелья, Умов успел еще раз осмотреть круг. Он не был уверен в том, что именно проверяет круг, а не пытается чем-то занять время.

Под чутким наблюдением Изяслава сразу несколько человек втащили в комнату волхва. Зимородок дергался, как огромная гусеница и бешено вращал глазами. Его рот предусмотрительно заткнули кляпом.

«Что он может сказать? – размышлял Умов, следя за тем, чтобы солдаты не испортили круг, – Опять будет вопить про то, что истинная сила идет только через кровь? Или угрожать страшной местью?» Иван еле заметно улыбнулся. Нет, пусть лучше кляп останется во рту волхва.

– Не дергаться! – прикрикнул на волхва Изяслав и повернулся к Умову. – Готовы?

– Так точно, – ответил Умов, когда последний солдат вышел из круга, не повредив рисунок.

Изяслав ждал очень долгую секунду. То ли он ждал, когда солдаты выйдут из комнаты, то ли он давал Умову возможность отказаться в последний момент, то ли сам собирался с духом – сам Иван этого не понял. но секунда прошла, и Изяслав резко скомандовал:

– Начинайте!

Уже ничего нельзя было изменить, и Умов встал в круг, нависая над волхвом. Краем глаза он увидел, как Петр идет к меловой границе, сжимая в руках бумаги с глифами. Умов напряг волю и прочитал первые слова заклинания. Один за другим листы выскальзывали из рук священника и зависали над нарисованным на полу кругом. Когда последний из первичных знаков встал на свое место, листы моментально вспыхнули.

Теперь Умов видел мельчайшие детали на лице волхва. Не без труда он смог поймать бешеный, мечущийся взгляд Зимородка. Поймал – и тут же искаженное от злости лицо начало приближаться. Обряд работал; Умов не просто видел эмоции на лице волхва – он их чувствовал. Смесь злобы и страха казалась ему каким-то запахом, настолько резким, что Умов машинально втянул воздух.

По лбу Умова покатились капли пота. Обряд тянул его силы и требовал полной концентрации, такой, что он даже не мог пошевелить рукой, чтобы смахнуть эти капли. Тяжесть давила на Умова. Чтобы просто стоять, раскинув руки и читать слова заклинания, ему приходилось напрягаться. И в тот момент, когда за его ушами зашумело, черты лица волхва поплыли и приблизились. Петр принес вторую стопку листов, и они тоже поплыли по кругу, вспыхнули, оставив сияющий круг. Умов заметил рыжее кольцо вокруг них с волхвом, вспомнил, что след не должен оставаться, но колдовство уже тянуло его сознание к бешено дергающимся глазам.

У каждого мага переход происходил по-своему; Умов это помнил. В сознание Зимородка он вошел по мерцающей полупрозрачной дороге, висевшей над пустотой, как мост. Иван осмотрелся. В нескольких сотнях саженей под ним клубился темно-серый туман. Вокруг и над ним стояла чернота. Единственным источником света оставался мост. Умов постоял секунду, привыкая к ощущениям, и шагнул вперед.

Туман внизу пульсировал. Умов интуитивно чувствовал, что за этим туманом скрываются воспоминания. Волхв защищал свое сознание. Умов захотел – и клубы под ним задрожали и раздались в стороны. Сквозь проплешину он увидел человеческие фигурки. Воспоминание поднялось повыше. Теперь Умов видел мальчишку и древнего, глубокого старика.

– А это знание, мальчик мой, идет только с кровью… – скрипел старик. – Ты избран…

«Зимородок», – подумал Умов. Детство волхва его не интересовало, и он двинулся по мосту дальше. Следующие воспоминания пришли сами. Иван увидел уже подросшего Зимородка. Парень смеялся и показывал на цепочку рабов. Откуда-то Умов знал, что это рынок Танны, и на нем продают захваченных после набега пленных. Парень вырос еще больше и превратился в молодого мужчину, стоящего на коленях перед идолом змея. Умов подошел к краю моста и всмотрелся в просвет.

– Подвинься, – приказал он.

Откуда-то Иван знал, что возле этого воспоминания скрывается один из ответов на его вопросы. Он пожелал, чтобы туман отодвинулся. Но серая клубящаяся масса задергалась, сопротивляясь. Иван напряг волю; он смог немного отодвинуть туман, как одеяло. Внизу промелькнуло круглое лицо верла…

– …Я не раз ходил к вам! – взревело откуда-то снизу.

Умов отпрянул от края. Он слишком поздно понял, что, сосредоточившись на одном участке воспоминания, потерял контроль над остальным туманом. Он сосредоточился, но длинная черная шея уже скользила у самой серой кромки. Туман поднимался.

– Прочь! – крикнул Умов.

За его спиной раздался шорох. Иван быстро развернулся, хватаясь за саблю. Жуткая змеиная голова высунулась из тумана. Немигающие желтые глаза уставились на него.

– Прочь! Назад!

Голова медленно опустилась, и Умов с шумом выдохнул, стараясь унять колотящееся сердце. Он посмотрел вдаль. Мост тянулся до самого горизонта. Следовало бросать все и идти дальше, скорее, пока он может держать под контролем чужое сознание.

Что-то с силой ударило мост снизу, и Умов машинально сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие. Если бы он стоял на середине моста, все бы обошлось, но Иван стоял у самого края. Уже заваливаясь назад, Умов сделал единственную вещь, которая могла его спасти. Он не пытался уцепиться за гладкую поверхность. Не попытался удержаться в воздухе. Он напряг волю и раздвинул туман так, чтобы не коснуться его во время падения.

Иван Умов полетел вниз, в глубины чужого сознания.

* * *

Иван приземлился на ноги. Чтобы не упасть, ему пришлось сделать пару шагов. В ноздри ударил сухой запах пыли. Умов посмотрел вниз. На сером песке остались отпечатки его сапог. Он поднял взгляд. Над головой расстилалось багровое небо без единого облака.

Умов осматривался медленно, не делая резких движений. Он представлял, что сейчас произошло, но ему требовалось напрягать волю, чтобы сохранять голову холодной. Одно дело – слышать и знать, другое – ощущать себя посреди чужих мыслей и эмоций. Умов стоял недалеко от обрыва. Он благоразумно решил не смотреть вниз. Вдалеке прямо в воздухе висел островок. Что-то подсказывало Ивану, что он стоит на таком же. Он обернулся и пару минут рассматривал низкие толстые деревья, покрытые густой черной листвой.

Следы, которые оставил Иван, потихоньку затягивались. «Надо убраться с этого то ли песка, то ли пыли», – подумал он и очертил пальцами круг. Воздух у ног загустел. В нем проступили полупрозрачные очертания диска. Иван поднялся на него, и диск завис в полусажени над землей.

«Выход есть», – напомнил себе Умов, и тут же повторил вслух, медленно, боясь, что голос сорвется:

– Выход есть.

Он должен быть. Иначе о том, как можно спастись после срыва заклинания, никто и никогда бы не рассказывал. Умов знал, что вырваться из этого мирка можно. Это знание держало его, не давало потерять самообладание, а вместе с ним и жизнь.

Диск величественно поплыл над землей. Что бы ни случилось, сперва надо как следует осмотреться. Умов держался подальше от этих странных деревьев. Чем-то они напоминали ему драконовы ивы. Их ветви медленно шевелились, несмотря на безветрие. Краем глаза Умов увидел какое-то иное шевеление. Он развернулся и увидел, как из зарослей выбирается существо.

– Вот ты где, песик, – прозвучал знакомый насмешливый голос.

Волхв вышел на опушку в паре десятков саженей от Умова. Сейчас его несли длинные, с вывернутыми назад коленями, ноги.

– Пустовато у тебя в голове, нечистый, – медленно произнес Умов. – Только дерево.

Существо шагнуло вперед. Его лицо, казалось, состояло только из седой бороды, косматых волос и светящихся глаз. Иван присмотрелся. Так и есть, на руках волхва отросли когти.

– Этого достаточно, – волхв повел длинной тонкой рукой. – Не правда ли, забавно узреть тебя здесь? Ты пошел по шерсть, а вернешься стриженым…хотя нет, не вернешься.

– А что это меняет для тебя? – как можно спокойнее спросил Умов.

– Мне приятно будет увидеть торжество истинной магии, – волхв развел руками. – Когда мое тело умрет, а душа предстанет перед моим господином, я скажу: вот, недомага я забрал с собой. Ты погряз в книгах, песик. Буквы ползают по тебе, как вши. Но за пределами своих книг ты ничего не видел.

Иван бросил пару быстрых взглядов по сторонам. Они только вдвоем. Странно, но вид неестественной твари не пугал, а наоборот, успокаивал его. Он видел перед собой врага. Он догадывался, что они будут сражаться. И он понимал, что ему теперь надо делать. Вместе с тварью, в которую превратился волхв, пришла определенность, и эта определенность будила все, чему его учили в Южной крепости.

Волхв понял молчание мага по-своему.

– Может, поскулишь, песик? – спросил он, наклонив голову. – Помолись своим мертвецам, времени много. Я послушаю. Мне понравится.

– Ну да, – сказал Умов. – Слушай, хотел спросить. Как же неполноценный маг тебя побил?

Волхв еще не успел открыть рта, когда Умов вскинул руки и отправил в него целый пучок синих, змеистых молний. Волхва отбросило назад; он не удержал равновесия и с криком упал на песок. Маг влил столько силы, что хватило бы изжарить пару человек. Воздух вокруг Умова задрожал. Он уже не мог держать заклинание, но волхв дергался. С воплями боли, судорожно, но он двигался, он все еще жил, и он пытался подняться.

– Это… мой! Мир! – провыло чудовище, встав на ноги. – Я – Внук Дракона! Ты здесь никто!

Иван не успел ни ответить, ни испугаться. Длинные руки волхва сделали величественный жест; Умов машинально пригнулся и увел диск в сторону, уходя от полетевших в него ледяных глыб. Враг стал сильнее, чем в прошлый раз, но не научился ничему новому.

От второго удара Умов ушел, взмыв свечой. Прямо в полете он выпустил несколько волшебных стрел. Попал он или нет – не имело значения. Иван знал, что меряться с волхвом чистой силой бесполезно. Его можно только переиграть, заставить отбиваться от того, с чем он не умеет справляться. Диск стремительно снижался; летать по-настоящему он не мог, только висеть над землей и время от времени прыгать. Балансируя на невесомой полупрозрачной опоре, Умов смотрел вниз, как волхв бежал за диском. Стараясь унять дрожь в руках, Иван ловил нужный момент. У него будет только одна попытка.

Все дело в защите. У волхва ее сейчас нет. Одно нуль-заклинание – и схватка пойдет на равных. Но им еще нужно попасть, и не просто попасть, а как следует задеть. Иван не признавался сам себе, но сейчас, при виде когтистой твари, бегущей по песку, ему стало страшно по-настоящему. Один долгий миг Иван рассматривал чешуйчатое тело, огромные ноги и мускулистые лапы, увенчанные когтями. Но диск заскользил над самой землей, и Иван давно заученным движением направил свой единственный выстрел в прыгнувшую к нему тварь.

Монстр взвизгнул. Вокруг него поднялось огромное облако пыли. Дохнуло холодом. Умов заложил вираж, чудом не врезавшись в деревья. Он почувствовал, как прилипла к телу мокрая от пота рубаха. Волхву ничего не стоило закидать Умова льдинами, когда тот скользил над землей. Он мог бы выстрелить и сейчас. Но нуль-заклинание отняло у него колдовскую силу, и монстр просто бежал за диском, поднимая клубы пыли.

Выстрел. Еще выстрел. Умов одну за другой выпускал во врага волшебные стрелы. Каждая из них ярко вспыхивала, попав в тело волхва. С каждым попаданием волхв вскрикивал, и это помогало Умову сохранить самообладание. Если бы тварь не кричала, Иван бы уже начал думать, что она просто неуязвима для его ударов.

Он не сразу понял, что волхв загоняет его на узкий пятачок. Умов почти не смотрел вперед и заметил на пути обрыв только тогда, когда диск влетел в сузившийся проход. Справа был обрыв. Слева – странные деревья с черными листьями. Сзади – бегущий волхв. Иван спрыгнул с диска. В ту же секунду диск потек, как стекло. Капля метнулась навстречу волхву, ударила его в грудь и растеклась по ней огромной кляксой. На одну секунду тварь перешла с бега на шаг, но этой секунды Умову хватило, чтобы глубоко вдохнуть.

Волхв стряхнул с себя надоедливую каплю, и в этот же самый момент Умов выдохнул длинную рыжую струю огня. Он не закрывал рта; ему невыносимо хотелось вдохнуть, жар и дым щипали его глаза, но Умов держал заклинание. Волхв попал прямо в огненный выдох, и Умов держался до того момента, как обгоревшая тварь с истошным верещанием скрылась за деревьями. Тяжело дыша, Умов пошел прочь с этого пятачка, не выпуская лес из виду. Он заметил, что деревья раздвинули ветви перед тварью, и лишний раз порадовался тому, что не подходил близко к зарослям.

Секунды начали складываться в минуты, но самым громким, что слышал Умов, было его собственное дыхание. Тварь исчезла без единого следа. Даже подпалины и отпечатки ее лап затянул странный серый песок. Умов успел взглянуть на один: эти следы очень слабо напоминали те, что оставляет Костлявый. Столько же пальцев, но очень внушительные когти, похожие на драконьи. В какую же тварь превратился волхв в своих мыслях? Есть ли вообще хоть какое-то ее подобие в реальности?

Прошло еще несколько минут, когда Умов на пределе слышимости почувствовал глухие удары и далекие, но знакомые голоса. Маг шумно выдохнул и на мгновение прищурил глаза: его соратники пробиваются на помощь. Надо всего лишь держаться. Даже не убить чудовище, а просто дождаться спасения.

Волхв появился неожиданно. В глубине чащи мелькнула неясная тень. Зашуршали ветки, выпуская тварь сбоку. Волхв бежал кабаном, на четвереньках. Нуль-заклинание все еще мешало ему колдовать, но никакое нуль-заклинание не лишит его когтей.

Умов выхватил саблю.

– Огонь и железо! – крикнул он.

Воздух вокруг сабли загустел, заискрил, вспыхнул. Буйный белый огонь заплясал на клинке и вытянулся на полсажени вперед. Волхв затормозил на полном ходу, подняв облако пыли. Иван взмахнул саблей, как факелом. Волхв попятился назад, подальше от огромного языка пламени. Не опуская саблю, Иван двинулся вперед. Волхв с шипением отступал.

Огонь вырвал из темноты лицо твари: еще похожее на человеческое, но покрытое мелкой чешуей. Слабо светящиеся глаза пристально смотрели на Умова. Волхв двинулся в сторону. Огненный клинок повернулся за ним. Иван не сводил взгляда с твари, терпеливо ждущей, когда же он подставится. Умов чувствовал страх, но это чувство не вгоняло его в оцепенение, а щекотало нервы, заставляло замечать даже не движения волхва, а каждое напряжение его мышц. Тварь медленно шла по кругу. Она терпеливо дожидалась, когда человек ошибется, раскроется и даст себя ударить. Человек не сводил взгляда с чудовища. Они оба знали, что хватит одного точного удара длинной, увенчанной когтями лапы.

Все могла решить одна ошибка, и Умов ее чуть не совершил. Он слишком быстро повел саблю в сторону, приоткрыв бок. Волхв тут же бросился вперед. Ему не хватило какой-то доли секунды: Умов успел надавить заклинанием на грудь твари и тут же ударил ее саблей. Все произошло мгновенно – бросок, удар, и вопль боли. Волхва отбросило назад. На его теле осталась длинная обугленная полоса.

Не переставая стонать от боли, волхв отступил еще на несколько шагов. Очень осторожно, ожидая нового броска, Умов поднял руку для выстрела. Волхв снова прыгнул, но не к Умову, а прочь от него, не дожидаясь нового удара. Маг перевел дыхание, глядя, как тварь снова исчезает между деревьями. Он уже слышал треск откуда-то извне. Не сверху, не снизу, именно извне.

Мир вокруг него закрутился и свернулся в клубок. Не успев ничего понять, Умов очнулся в окружении товарищей и ощутил зубами горлышко фляги. Его ладонь крепко сжимала октаграмму.

– Живой? – спросил Изяслав, вглядываясь в его лицо. – Ваня, ты цел?

– Да… – просипел Умов, с трудом ворочая непослушным языком. – Хвала кесарю небесному, я цел…