Текст книги "Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении"

Автор книги: Михаил Бейлькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Михаил Бейлькин

Гордиев узел сексологии

Полемические заметки об однополом влечении

Однополое влечение – тема, интересующая не только узких специалистов, но и общество в целом. За долгие годы проблема гомосексуальности обросла множеством предрассудков и противоречий. Михаил Бейлькин показал, что распространённые мифы о гомосексуалах, бытующие в обществе и в медицинском мире, противоречат научным фактам из области сексологии, эндокринологии, психиатрии, психологии, биологии. Их живучестью объясняется упорная гомофобия консервативного большинства; они же лежат в основе главной проблемы представителей сексуальных меньшинств – интернализованной (усвоенной ими) гомофобии. От того, насколько успешно будет развязан этот Гордиев узел сексологии, зависят судьбы, здоровье и счастье миллионов людей.

В основу книги врача-сексолога положены наблюдения над 230 транс– и гомосексуальными пациентами, обратившимися в Центр сексуального здоровья за 40 лет его работы. Кроме того, в ней анализируются произведения художественной литературы и тексты, взятые из газет, журналов и Интернета. В совокупности это позволяет понять сущность гомосексуальности, её медицинские и социальные проблемы. Врачи, психологи, педагоги, адвокаты, социологи и студенты разных профилей получили отличное пособие по дифференциальной диагностике форм гомосексуальности и тактике работы с представителями сексуальных меньшинств.

Уникальность публикации в её обращённости к максимально широкой читательской аудитории. Книга написана простым языком и снабжена словарём терминов, что делает её интересной и доступной людям, далёким от медицины и психологии. Психотерапевтический потенциал книги позволяет рекомендовать её для библиотерапии и профилактики неврозов у представителей сексуальных меньшинств и их родственников.

Предисловие

У истоков современной сексологии стояли исследователи, обладавшие энциклопедическими знаниями и владевшие острым пером. Сознавая, что их будут читать не только врачи, но и люди, далёкие от медицины, они излагали свои взгляды просто и доступно, придавая научным публикациям психотерапевтический характер. Их труды подчёркнуто публицистичны, поскольку зачастую они вступали в противоречие с устойчивыми общественными предрассудками и мифами во взглядах на человеческую сексуальность.

Именно в таком традиционном для сексологии ключе написана книга Михаила Бейлькина. Ей присуще органичное сочетание точной научной информации из области сексологии, эндокринологии и психиатрии с экскурсами в биологию, нейрофизиологию, социологию и даже в лингвистику. Живой и ясный язык изложения делает сложные нейроэндокринные механизмы половой дифференциации головного мозга понятными любому читателю. На едином дыхании читаются истории болезни, письма–исповеди людей разной сексуальной ориентации и клинический анализ литературных произведений, написанных геями.

Острая полемичность и аргументированность придаёт труду, основанному на богатом клиническом материале, ярко эмоциональный публицистический характер. При этом традиционным для сексологии оказался не только стиль, но и выбор обсуждаемых тем. В первую очередь, речь идёт о редукционизме, вульгарном упрощении сложных проблем, когда, к примеру, за первопричину большинства сексологических расстройств выдаётся воспалительный процесс, локализованный в простате. Михаил Бейлькин противостоит редукционистскому “объяснению” природы гомосексуальности. Так, согласно фантастической гипотезе Игоря Деревянко, однополое влечение – симптом гермафродитизма, а “устранение” гомосексуальности достигается хирургическим путём. Надо только удалить мифические “лишние” эндокринные железы, якобы локализованные в брюшной полости геев и лесбиянок!

В книге Бейлькина подверглась аргументированной критике и концепция, казалось бы, противоположная взглядам Деревянко, объясняющая однополое влечение лишь социальными причинами. Роль биологических факторов, установленная многочисленными исследованиями нейрофизиологов, ею игнорируется. По мнению многих психологов, сексуальная ориентация человека зависит исключительно от полученного им воспитания, причём пол ребёнка до одного года можно произвольно менять. На практике подобный произвол оборачивается трагедией, поскольку по мере созревания индивида выясняется, что его половая идентичность не совпадает с навязанным ему полом.

Вульгарный социологизм и биологизм ошибочны и вредны в равной мере. Оба лишают сексолога возможности разобраться в характере однополой активности индивида. Если игнорируются биологические аспекты полового поведения, то нивелируется различие между “ядерной” девиацией, в основе которой лежит особый характер морфологии и функционирования ядер головного мозга, и транзиторной (преходящей) или заместительной гомосексуальностью. На примере своих пациентов автор книги убедительно показал существенную разницу в мотивации и в способах реализации бисексуального поведения “ядерных” гомосексуалов, истинных бисексуалов и гетеросексуалов. Не определив вид гомосексуальной активности, практикуемой пациентом, врач не способен выбрать верную лечебную тактику.

Тема лечения представителей сексуальных меньшинств стала предметом полемики с Игорем Коном. Этот известный философ, заслуженно считающийся в нашей стране знатоком проблем гомосексуальности, неожиданно стал глашатаем антимедицинских настроений. Кон отказывает врачам в праве исследования природы гомосексуальности и лечения вызванных ею невротических расстройств. Михаил Бейлькин задаётся законным вопросом: как быть с подобными пациентами, тем более что 5,2% из 230 наблюдаемых им представителей сексуальных меньшинств обратились в сексологический кабинет после попытки к суициду?

Клинические наблюдения автора не оставляют сомнений в том, что эго-дистоническое отвержение собственной гомосексуальной идентичности, наблюдаемое у 13,8% геев, – лишь частный случай неврозов, спаянных с нетрадиционной сексуальностью. Гораздо более распространённым злом является интернализованная (усвоенная) гомофобия представителей половых меньшинств. Она приводит к осуждению индивидом как собственных половых предпочтений, так и личностных особенностей, присущих или приписываемых геям. Сознательно однополое влечение расценивается гомосексуалами–невротиками как важная и неотъемлемая составная их личности; неосознанно же оно презирается и осуждается, особенно если речь идёт о пассивной половой роли. Подобная амбитендентность, порождённая интернализованной гомофобией, свойственна 68% “ядерных” гомосексуалов, наблюдавшимся в Центре сексуального здоровья. Именно она лежит в основе типичных невротических форм половой активности: аддиктивности (зависимости поведения, схожей с наркотической), промискуитета (беспорядочной смены партнёров), интимофобии (страха раскрыть характер своих подлинных половых предпочтений близкому человеку).

Опираясь на многолетний врачебный опыт, автор приходит к выводу: если девиация сопряжена с отвержением собственной гомосексуальной идентичности, а также если реализация однополого влечения сводится к непрерывной смене анонимных связей с деперсонализацией каждого очередного партнёра, то речь идёт о невротическом развитии, блокирующем способность любить. Такой человек нуждается в сексологической помощи, особенно, если его девиация приближается в своей динамике к парафилии, в том числе угрожающей совершением уголовно наказуемых деяний (например, в рамках педофилии или садизма). Автор книги, впрочем, убеждён, что консультация благожелательно настроенного сексолога и профилактическое наблюдение у него полезны даже геям с эго-синтонической девиацией, имеющей вполне гармоничный характер. Ведь они живут в мире, где царит традиционная система гетеросексизма.

Трагический парадокс заключается в том, что гомофобия общества, формируя интернализованную гомофобию, обрекает большинство геев на психосексуальную незрелость, когда в половом влечении отсутствуют атрибуты любви – избирательность и альтруизм. А анонимный деиндивидуализированный стереотипный секс, садомазохизм и интимофобия, свойственные многим из них, в свою очередь, подогревают гомофобные настроения, царящие в обществе.

Вместе с тем, бытующее мнение о том, что лечение геев обязательно сводится к конверсии, то есть к смене их половой ориентации на гетеросексуальную, в корне ошибочно. Вопреки нередкому требованию пациента сделать его “нормальным”, его сексуальная “переориентация” часто нецелесообразна и недостижима. Цели, объём и характер психотерапевтической помощи в полной мере определяются лишь в ходе лечения.

Следует обговорить ещё один существенный аспект творчества сексологов – их опасений быть обвинёнными в излишней откровенности и даже натурализме. Так знаменитый немецкий врач Рихард фон Крафт-Эбинг изложил наиболее “горячие” разделы своей книги на латыни. Тем самым он как бы утверждал, что его труд предназначен исключительно для медиков. Подобные уловки не слишком убедительны. Ведь в 1886 году, когда вышло первое издание его книги “Psychopathia sexualis” (“Сексуальная психопатия”), любой образованный человек, окончивший гимназию, читал латинские тексты без труда. Это подтвердилось на практике: книга так часто переиздавалась, а тиражи были настолько большими, что свести круг её читателей лишь к медикам попросту невозможно.

Поскольку сегодняшний читатель привык к самым откровенным публикациям, в том числе с употреблением ненормативной лексики, современный сексолог чувствует себя несравненно свободнее, чем его предшественники. Это позволяет прибегнуть к новому психотерапевтическому приёму: эмоциональной нейтрализации порнографии, её обесцениванию. Она лишается своего основного качества: способности вызывать у читателя эротическое возбуждение. Геи, ознакомившись с книгой Бейлькина, сознаются, что если они поначалу испытывали специфические эмоции при чтении, например, отрывков из солдатских мемуаров Лычёва, то, после их сексологического анализа разглядели невротическую подоплёку похождений гомосексуального журналиста и утратили интерес к их эротической стороне.

В заключение необходимо отметить уникальность книги: поражает богатство клинического материала и мастерство, с которым автор пользуется этим изобилием. Она по-новому освещает природу невротических расстройств, спаянных с “ядерной” гомосексуальностью, а также природу гомофобии. Автор расширил перечень видов полового поведения геев, впервые описав камуфлирующую и заместительную гетеросексуальную активность “ядерных” гомосексуалов; показал, что принцип дискретности ограничивает кажущийся непрерывным континуум форм половой активности по Кинси; привёл клинические примеры интимофобии и ятрофобии представителей сексуальных меньшинств, вскрыв логику развития этих невротических феноменов; описал психологические особенности и типичные формы полового поведения женщин с врождённым адреногенитальным синдромом; раскрыл болезнетворные механизмы импринтинга при совращении или изнасиловании детей с синдромом низкого порога сексуальной возбудимости.

Нельзя не согласится с программным утверждением автора: “Гомосексуалы обладают таким же правом на счастье, что и представители сексуального большинства. Цель медиков (сексологов и организаторов здравоохранения) – помочь обрести его и тем, и другим в полной мере”.

Публикация особенно ценна своей обращённостью к максимально широкой читательской аудитории. С выходом книги в свет врачи, психологи, педагоги, адвокаты, социологи и студенты разных профилей получили первый отечественный практикум по дифференциальной диагностике форм гомосексуальности и тактике работы с представителями сексуальных меньшинств. Что же касается самих геев и их родственников, то им достался от автора великолепный подарок – прекрасное пособие для самостоятельной библиотерапии.

Анатолий Глинкин, заслуженный врач РФ, к.м.н., доцент кафедры психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Уральской медицинской академии дополнительного образования.

Введение

Весной 1974 года, преодолев упорное сопротивление части врачей, Американская психиатрическая ассоциация исключила гомосексуальность из списка психических заболеваний. Со временем к коллегам из США присоединились врачи многих стран, включая Россию. Изменения коснулись и правовых норм: в 1993 году была отменена 121 статья Уголовного Кодекса РФ, карающая за мужеложство.

У сексологов такой поворот событий должен был бы вызвать полное одобрение. Ведь большинство из них всегда понимало абсурдность уголовного преследования по признаку половой ориентации. Между тем, полемика в ходе сексологических конференций, проходивших в Москве, показала, что единодушия в подходе к этой проблеме пока нет. “Изменение отношения к гомосексуализму, которое наблюдается в последние десятилетия, следует рассматривать как процесс, который игнорирует биологический компонент нормы и опирается лишь на определённый социальный заказ, направленный на легализацию сексуальных меньшинств в русле демократизации общества, представляя собой её (демократизации) издержки <…> и не имея ничего общего с научной аргументацией” (Кочарян Г. С., 2003).

Недовольны переменами и судебные медики. Андрей Ткаченко (1999) полагает, что психиатрам следует “задуматься о стратегических для психиатрии установках, например, о необходимости возврата к нормам объективной научной методологии. С точки зрения последней, обсуждавшиеся в ходе дискуссии 70-х аргументы pro и contra нормальности гомосексуализма выглядят наивными, а само решение, по меньшей мере, опрометчивым, обнаружив неподготовленность психиатров к выработке серьёзной и обоснованной позиции”. Между тем, прежняя позиция большинства психиатров не выдерживала критики ни в плане медицинской практики, ни науки, ни этики. Гомосексуальность расценивалась как декомпенсированная психопатия, а геев, госпитализированных в психиатрические отделения, “лечили” нейролептиками и мучительными инъекциями сульфазина (Качаев А. К., Пономарёв Г. Н., 1988).

Ян Голанд и его соавторы (2003) категоричны: гомосексуальность – болезнь. Её следует лечить, спасая геев от социальной деградации, ибо (по Арно Карлену) «мир “голубых” – хищный и жестокий мир. Изнутри он выглядит ещё более зловещим, чем это могут предположить его гетеросексуальные сторонники».

У философа и социолога Игоря Кона (1998) прямо противоположная точка зрения. Он обвиняет сексологов в том, что те никогда “не только не сомневались в том, что гомосексуальность – болезнь, но и брались, ни много, ни мало, осуществить перестройку личности с помощью … аутогенной тренировки”. Георгию Введенскому (1994), показавшему, что многим геям присуща “сверхценность сексуальной сферы”, Кон иронично заметил: «Если бы врачи-гастроэнтерологи вздумали определять тип личности своих пациентов, у последних, несомненно, обнаружилась бы “сверхценность желудочно-кишечной сферы”. Врачей справедливо критикуют за психологическое невежество, но всё-таки хорошо, что кто-то может сделать пациенту рентген желудка или поставить клизму, не претендуя на проникновение в глубины его души (через задний проход!)».

Существует и третий взгляд: гомосексуальность – не болезнь, но многие геи обречены на невротические расстройства. Это связно с их дискриминацией обществом, заражённым гетеросексизмом. Суть его, по Блуменфельду и Раймонду, в том, что “гетеросексуальность рассматривается как единственная приемлемая, более полноценная или более естественная (чем гомосексуальность) форма сексуального поведения” (Blumenfeld W. and Raymond D., 1988). Гетеросексизм формирует у “нормального” большинства неприязнь, презрение и ненависть к геям. В свою очередь, гомофобия общества, его страх перед нестандартной сексуальностью порождают у самих гомосексуалов интернализованную (усвоенную) гомофобию. По словам психоаналитика Ричарда Изэя: “Социализация любого гея предполагает интернализацию того унижения, которое он переживает” (Isay R., 1989). “Это может проявляться в широком диапазоне признаков – от склонности к переживанию собственной неполноценности, связанной с проявлением негативного отношения окружающих, до выраженного отвращения к самому себе и самодеструктивного поведения”, – уточняют Гонсиорек и Рудольф (Gonsiorec J.C. and Rudolph J. R., 1991). Собственная неосознанная интернализованная гомофобия отравляет геям жизнь, в том числе, половую, в гораздо большей мере, чем даже прямая гомофобия общества.

Транссексуалы, чья половая идентичность не совпадает с их генетическим и гормональным полом, не преследовались законом. Зато они вызывают острую неприязнь у некоторых врачей, считающих их “холодно-отстранёнными и бесчувственными, эгоцентричными, демонстративными, одержимыми и ограниченными” (Sigusch V. et al., 1979). Ян Голанд с соавторами (2002) упрекают транссексуалов в “маниакальной одержимости” и прочих “грехах”; их шокирует нарочитость и демонстративность, с какими “девочки отправляют свои физиологические потребности стоя, мальчики – сидя”. Но ведь очень похоже ведут себя и экспериментальные животные. Суки, получившие в критический период половой дифференциации их мозга андрогены, становясь взрослыми, мочатся “по-кобелиному”, поднимая заднюю ногу (Martins T., Valle J. R., 1948). Самцы собак, развивавшиеся в условиях дефицита зародышевых мужских половых гормонов, мочатся “по-сучьи”, приседая на задние лапы (Neumann F., Steinbeck H., 1974). К тому же половое возбуждение у них возникает в присутствии особи одного с ними пола. Является ли это поводом для критики “демонстративности и цинизма” подопытных животных?!

Психологию и поведенческие реакции представителей сексуальных меньшинств полезнее рассматривать не столько с позиций гетеросексистской этики, сколько с учётом исследований, проведенных нейрофизиологами.

Чем объясняется полярность подходов к проблеме однополого влечения?

Кон абсолютизирует принцип демедикализации гомосексуальности. Отчасти его позиция вписывается в общую тенденцию демедикализации психиатрии на Западе. Социальные работники и психологи вытесняют там врачей из психиатрической практики. Американские психиатры расценивают это как “надвигающуюся катастрофу” (Мотов В. В., 2003). Кон отказывает врачам в праве исследовать природу девиации, а также лечить тесно спаянные с нею невротические расстройства. Он относит гомосексуальность к области культуры и психологии, но ни в коей мере не к медицине и биологии. Для него однополое влечение – феномен сугубо гендерный.

“Гендер – обозначение пола как социо-культурного конструкта; социальный аспект отношения полов” (Ильин Е. П., 2002). По идее, гендерный подход должен был преодолеть “старый грех”, приписываемый сексологии, – её биологическую детерминированность. Предполагалось, что, не игнорируя нейрофизиологическую природу секса, он обогатит знания о нём социальными и культурными аспектами. На деле же, тип полового поведения и характер сексуальной ориентации стали рассматриваться вне связи со структурами головного мозга, обеспечивающими эти функции. Вопреки научным фактам, Джон Мани считает биологически обусловленными “лишь такие половые отличия, как менструации, беременность и лактация женщин, а также способность мужчин к оплодотворению” (Money J., Ehrhardt A., 1972). Половая идентичность и сексуальная ориентация, полагает он, формируются исключительно воспитанием; пол ребёнка до одного года может быть произвольно изменён. Эта ошибочная доктрина уже привела к трагедиям, речь о которых впереди.

Подобный вульгарный социологизм игнорирует фундаментальные положения и факты, установленные учёными. Чарлз Феникс (Phoenix C. H. et al., 1959), Уильям Янг (Young W. et al., 1964), Гюнтер Дёрнер (Dörner G., 1967, 1972, 1978), Саймон Левэй (Le Vay S., 1993) и многие другие показали разницу в строении головного мозга мужчин, женщин и “ядерных” гомосексуалов; открыли механизмы его половой дифференциации; выявили биологическую природу “ядерной” би– и гомосексуальности и даже научились вызывать гомосексуальное поведение в эксперименте на животных.

Очевидно, что концепция “гендера без берегов” требует критического обсуждения. Сохранив достоинства гендерного подхода, необходимо нейтрализовать порождённые им иллюзии и ошибки.

Эрудиция Кона по вопросам однополого влечения велика. Он располагает сведениями о частоте суицидов не только среди геев США, но и давно исчезнувшей страны под названием ГДР. Тем не менее, ему и в голову не приходит сопоставить два факта: высокую частоту так называемых “немотивированных” самоубийств геев и свойственную им невротическую враждебность и насторожённость к врачам (ятрофобию). Этот невроз вызван опасением, что врач способен проникнуть в душевный мир геев с его комплексом неполноценности и невротическими страхами. В основе ятрофобии лежит неосознанное осуждение гомосексуалами собственной нестандартной половой ориентации, порой вопреки их утверждениям, что они гордятся ею. Кон не догадывается, что за термином “сверхценность сексуальной сферы” часто скрывается аддиктивная зависимость, которая превращает девиацию в перверсию (Имелинский К., 1986; Ткаченко А. А., 1999; Перехов А. Я., 2002). Врачи должны лечить геев не от гомосексуальности, “но только от болезней”, – настаивает Кон. Это бесспорно, но как быть с недугами, возникшими именно из-за принадлежности пациентов к сексуальному меньшинству?!

Между тем, самая частая причина обращения к сексологам – неприятие пациентом собственной гомосексуальности, эго-дистоническая форма его девиации. Он требует от врачей “сделать его нормальным”. Реже невроз, заставивший девушку или юношу обратиться за лечебной помощью, вызван не отрицанием гомосексуальной идентичности, а конфликтом с родителями, изменой любимого человека или его намерением вступить в брак, а также другими психогенными причинами. Наконец, пациента может привести в кабинет врача не болезнь, а тревога за партнёра, неспособность разобраться в конфликтах и проблемах, разрушающих близость однополой пары.

Антиврачебная позиция оставляет геев и лесбиянок без квалифицированной помощи, а это чревато ростом суицидов. Однако при всех возражениях в адрес Кона, необходимо оценить и очевидную его заслугу: он привлёк внимание к важной проблеме практической сексологии – к ятрофобии геев, продемонстрировав в своей книге её накал.

Невротическое развитие, словно тень, сопутствует нетрадиционной сексуальности. Это показали, в частности, исследования Алана Белла и Мартина Вейнберга (Bell A., Weinberg M. G., 1978). По их данным, эго-синтоническая форма девиации, когда гомосексуальность в целом не вызывает сожалений, наблюдается лишь у 10% гомосексуалов. Они-то и дорожат своими партнёрами, сохраняя им верность. Зато, по крайней мере, 28% геев свойственно эго-дистоническое отвержение собственной гомосексуальной идентичности.

Но и это – лишь частный случай интернализованной гомофобии, вершина айсберга. Гораздо чаще наблюдается своеобразное расхождение. Осознанно геи расценивают однополое влечение как важную и неотъемлемую составную их личности. Неосознанно же они презирают и осуждают его, особенно если речь идёт о пассивной роли в половой близости. Подобная двойственность характерна для 60–68 % “ядерных” гомосексуалов. Она-то, в основном, и определяет невротические формы их полового поведения (промискуитет, аддиктивность, интимофобию). Геи наивно думают, что счастье в любви обрести несложно, стоит лишь повстречать достойного человека. На деле же, у большинства однополых партнёров влечение друг к другу вскоре сменяется взаимным разочарованием и отчуждением. Для этого есть основание: интернализованная гомофобия блокирует способность любить и быть любимым.

Неудивительно, что осознание собственной девиации – процесс мучительный для многих молодых людей, воспитанных в системе гетеросексизма. Гомосексуальные желания и чувства, фантазии и сны вызывают тревогу и смятение, страх быть непохожим на других, обречённым на бездетность и одиночество. Невротические срывы, депрессии, самоубийства наблюдаются у девиантных юношей и девушек намного чаще, чем у их сверстников с традиционной сексуальностью.

Многие пытаются справиться со своим нестандартным влечением, вступая в половую близость с партнёром другого пола. Кому-то это удаётся, кому-то нет. Ведь существует множество видов однополой активности. Различают гомосексуальность “ядерную” (в основе которой лежит особый тип функционирования центров, регулирующих половое поведение), транзиторную (имеющую преходящий характер), заместительную (вызванную отсутствием лиц противоположного пола), невротическую (гомосексуальная активность вызвана тем, что реализация гетеросексуальной близости блокируется психологическими причинами). Важную роль играет соотношение силы двух относительно независимых потенциалов полового влечения индивида – гетеро– и гомосексуального. Но даже самая удачная реализация гетеросексуальной близости отнюдь не решает насущных психосексуальных проблем “ядерных” гомосексуалов.

За десятки лет в работе с сексуальными меньшинствами мало что изменилось. Декриминализация гомосексуальности и её исключение из списка психических заболеваний не устранили главную беду – гомофобию общества. Она по-прежнему порождает у большинства геев интернализованную гомофобию и невротическое развитие. По словам Казимежа Имелинского (1986), невротические переживания гомосексуалов следует различать и, соответственно, по-разному лечить: “одни из них обусловлены нетерпимостью социальной среды и межличностными конфликтами; причиной других является скорее неспособность личности справиться с собственными проблемами и смириться с противоречиями между сексуальными наклонностями и усвоенными моральными нормами; третьи могут быть обусловлены, прежде всего, невротическим развитием личности, в рамках которого девиация является одним из многих проявлений”.

Крайности одинаково вредны.

С позиций вульгарного социологизма считается, что однополое влечение обусловлено лишь социальными причинами, воспитанием и характером взаимоотношений в семье. Подобный подход лишает врача способности ориентироваться в формах гомосексуальной активности; мешает ему оценить сущность психогенной ситуации и выбрать верную тактику в работе с пациентами.

Многие психиатры, напротив, абсолютизируют гетеросексуальный стандарт, ими же определённую “биологическую норму” полового поведения. Они расценивают гомосексуальность как заболевание, цель лечения которого – конверсия половой ориентации, её смена на “нормальную”. У представителей сексуальных меньшинств их позиция вызывает понятный протест, проявляющий себя порой весьма бурно. Американские геи выкриками: – “Сукин сын!” – сорвали доклад психоаналитика Ирвинга Бибера, решившего поделиться с психиатрами своими успехами в “лечении гомосексуализма”.

Очевидно, что сексология должна соответствовать тем изменениям, что произошли в мире, в науке и в системе отечественного здравоохранения.

Одна из насущных задач – упорядочение лечебной помощи транссексуалам, ставшим объектом неуёмной предпринимательской активности. Хирурги нашли лазейку, чтобы обойти закон. Операциям по смене пола предшествует обязательное обследование пациентов сексологом. Многих больных, настаивающих на смене пола, удаётся отговорить от “членовредительства”, включающего кастрацию, доказав, что хирургическое вмешательство для них бесперспективно. Поскольку эти пациенты поддаются психотерапевтической коррекции без оперативного лечения, пластические хирурги прибегают к услугам андрологов. Андрологические кабинеты открываются повсеместно, хотя в перечне врачебных специальностей “врач-андролог” не числится. Уролог, став андрологом, выдаёт справки об “истинном транссексуализме” и об “отсутствии психических заболеваний” всем желающим попасть на операционный стол.

Жизненно важная задача геев и лесбиянок – наладить плодотворное сотрудничество с сексологами. С их помощью они получают возможность преодолеть невротические расстройства, избавиться от болезненных, нелепых и опасных форм полового поведения, обрести способность любить. В равной мере недопустимо игнорировать сексуальную ориентацию индивида, его врождённые биологические особенности, социальные установки и этические принципы. Гомосексуалы обладают таким же правом на счастье, что и представители сексуального большинства. Цель медиков (сексологов и организаторов здравоохранения) – помочь обрести его и тем, и другим в полной мере. Это выполнимо, если и врачи, и пациенты, и общество в целом смогут отказаться от мифов и предрассудков, которыми обросла проблема гомосексуальности.

В основу книги, предлагаемой читателю, положены наблюдения над 230 транс– и гомосексуальными пациентами. Все они обратились в Центр сексуального здоровья за 40 лет его работы. В книге обсуждаются медицинские и социальные проблемы: виды однополого влечения и механизмы их возникновения; варианты сочетания гомо– и гетеросексуальной активности (континуум половой активности по Альфреду Кинси); типы половой конституции “ядерных” гомосексуалов; профилактика и лечение невротических расстройств у представителей сексуальных меньшинств; цели и объём лечебной помощи, в которой нуждаются геи, лесбиянки и транссексуалы; организация полового воспитания; борьба с гомофобными предрассудками; предупреждение СПИДа и т. д.

Перед автором стояли противоречивые задачи. С одной стороны, необходимо убедить часть врачей отказаться как от старых, так и от новомодных предрассудков и мифов. С другой стороны, важно преодолеть психологическое сопротивление геев, мешающее им довериться благожелательно настроенным сексологам. В книге излагаются собственные наблюдения и сведения, относящиеся к сексологии, эндокринологии, психиатрии, к другим отраслям медицины, в том числе, судебной; к психологии и биологии. В ней анализируются произведения художественной литературы и тексты, взятые из газет, журналов и Интернета. Автор, по возможности, старался избегать оценок, выходящих за рамки медицины и подогнанных под моральные догмы или религиозные представления.

Книга обращена, в первую очередь, к медикам и к тем, кто сталкивается с гомо– или с транссексуальностью по роду службы (к психологам, педагогам, адвокатам, работникам социальной сферы и правоохранительных органов). Она представляет собой практикум по дифференциальной диагностике форм однополой активности и тактике работы с представителями сексуальных меньшинств. Тем не менее, книга предназначена не только профессионалам, но и людям, далёким от медицины. Чтобы разобраться в собственной сексуальности, надо знать её особенности, врождённые и приобретённые, а для этого нужно владеть научной информацией из области медицины, психологии и биологии.