Текст книги "Дама с простудой в сердце"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

10 сентября 1998 года

Никто похороны не афишировал. В крематорий должны были приехать только самые близкие, но земля слухами полнится, и в итоге похоронная процессия превратилась в шествие. Хорошо, что без лозунгов, но газетчики налетели со всех сторон, как мухи на мед. Оно и понятно. Автокатастрофа смахивала на убийство. И следствие взял в свои руки не кто-то, а сам Трифонов.

Анну Дмитриевну привезли на машине, из которой она так и не смогла выйти. Каталку с гробом остановили возле задней дверцы лимузина, сняли крышку, и мать прощалась с дочерью через закрытое окно. Рядом с Анной Дмитриевной сидел доктор Введенский, ему живой человек был дороже мертвого, и он даже не пошел в ритуальный зал, оставался возле матери.

Помимо скорбящих, набежало немало и любопытных. Шумные статьи в прессе сделали свое дело. Телевизионщиков на панихиду не допустили. Велась съемка Главным Управлением Внутренних дел, но они умели это делать так, чтобы не маячить перед глазами.

Наверняка присутствовали и люди из угрозыска, но в форме ни одного человека замечено не было.

В первых рядах за гробом, рядом с крестным покойной – следователем Трифоновым, опираясь на трость и сильно хромая, шел жених Юлии Вячеслав Бородин. Многие считали, что Вячеслав после похорон должен уехать в Харьков, так как в доме невесты без самой невесты ему делать нечего.

Из крематория большинство провожавших Юлю в последний путь поехали в усадьбу, где, как полагается по православному обычаю, устраивались поминки. Шестопал сел в свою машину, как и многие, кто приехал в крематорий, и спросил своего шофера:

– Найдешь адрес усадьбы?

– Конечно. Поедем следом за всеми.

Настоящий шофер знал адрес и не раз возил своего босса в дом Лапицких, но сегодня за рулем сидел человек из службы безопасности банкира – бывший майор ФСБ Глеб Гальперин. Тот, что ездил в Харьков по просьбе княгини. Тяжелый бронированный «Мерседес» тронулся с места и плавно покатил по сосновой аллее.

– Ну что скажешь, Глеб?

– Скажу, что Этьена Сандани и уж тем более Вячеслава Бородина среди присутствующих на похоронах не было. Ответственно заявляю.

– Уверен? А тот хромой парень с клюкой и заплатками на лице?

– Впервые вижу.

– Ну ты и задал мне задачку! Кто же он? С луны свалился? Чего ему из себя жениха разыгрывать?

– Значит, есть интерес. Я не хочу строить догадки, шеф. Такие вещи требуют расследования, а с бухты-барахты ответов не найдешь.

– Хорошо. Займись этим делом.

– Неразумно, я засвечен. Княгиня меня знает, прислуга меня видела. Тут нужен другой человек. К тому же будет лучше, если не смотреть на вещи предвзято, как я. Надо, чтобы он вообще не знал никаких подробностей. Есть объект, который выдает себя не за того человека. Задача – тихо и осторожно его прощупать. Подчеркиваю, осторожно. Я успел разглядеть этого парня и скажу вам, что он не прост. Его на понт не возьмешь. Стреляный воробей, но не из наших.

– Почему ты так уверен?

– Взгляд рассеянный. Толпа всегда мобилизует, а он ничего вокруг не видит, будто настоящий жених.

– Может, играет? Актерствует.

– В нашей профессии есть инстинкты, воспитанные годами. От них, как от особых примет, невозможно избавиться. Нет, он не из наших и не мент. На руки его гляньте, как у пианиста, белые, холеные. Интеллигент голубых кровей. Из них отличные авантюристы получаются, они по морде бить не умеют, они делают так, что противник сам в свой капкан попадает. Поосторожней с ним.

– Хорошо. Постараюсь запомнить твой урок.

Столы ломились от вина, водки и закусок. Народ налегал на съестное, будто его год не кормили. Анна Дмитриевна на поминках не присутствовала. Нелли решила прощупать самозванца и подошла к Артему.

– Вижу ваше горе, Вячеслав. Как нам всем теперь будет не хватать Юлечки. Святой ребенок. Вы понесли невосполнимую утрату. Такой девушки вам больше не найти. Какая жалость. Из вас могла бы получиться такая чудная пара. Сейчас даже смешно вспоминать, что Анна не верила в доброго и любящего жениха. Во всем подвох видела. Даже частного детектива в Харьков посылала, чтобы он о вас навел справки, не аферист ли вы.

Артем криво усмехнулся:

– Анну Дмитриевну можно понять. Я бы тоже беспокоился за свою дочь. Юля была очень доверчивой девушкой. Надеюсь, ничего плохого детектив обо мне не узнал. Мне беспокоиться не о чем.

– Конечно, я это знаю. Вы очень понравились Анне. Это редкость. Она относится к людям с большой настороженностью. А вы, человек, о котором она ничего не знает, должны были стать мужем ее дочери.

– Волнения матери мне очень понятны. Это так естественно, – тихо сказал Артем.

– Иногда человека можно узнать за пять минут, а иногда на это не хватает целой жизни.

– Первое впечатление не всегда соответствует действительности.

– Никто с этим не спорит. Иногда оно отличается от истины, как дверь от окна.

– Странное сравнение.

– Ну почему же. Дверь может выходить в цветущий сад, а окно с десятого этажа смотреть на свалку с мусором. Но и то, и другое, в зависимости от настроения, можно назвать выходом. Вы мне тоже очень нравитесь, Вячеслав. – Нелли окинула взглядом шумную толпу гостей. – Боюсь, что эти люди уже забыли, зачем здесь собрались. Жаль Юлю. Кстати, вы не заметили большого сходства между сестрами? Особенно глаза. Ника так повзрослела. Сама уже стала невестой. Можно позавидовать ее суженому.

Нелли сжала в своих холодных ладонях его руку и быстро отошла. На ее лице промелькнула тень волнения. Что-то ее беспокоило. Она отыскала Нику в другом конце зала, та стояла с рюмкой коньяка в руках. Взяв рюмку у племянницы, она зашептала ей на ухо:

– Кажется, мой трюк с детективом не сработал. Либо он мне не поверил, либо слишком самоуверен. Пожалуй, нам такой парень пригодится. В конце концов, и он может быть твоим верным сатрапом, как Бориска. Иди, деточка, и плесни ему уксуса в глаза.

– Я боюсь его, тетя. Он на меня действует, как удав на кролика. Когда я подхожу к нему на близкое расстояние, у меня голова кружится. Готова упасть перед ним прямо на ковер.

– И это случится. Только не сразу. Возьми себя в руки и действуй. Ты должна оседлать этого дикого мустанга. Выкинь дурь из головы. Ты вступаешь в поединок. Либо банк сорвешь, либо в нищете сгинешь! Вперед!

Ника нашла Артема и дождалась момента, когда он останется один: подвыпившие гости продолжали лезть к нему со своими соболезнованиями. Собравшись с духом, она подошла и встала так, чтобы свет из окон падал на ее лицо. В день печали и скорби светило яркое солнце, на небе не было ни облачка. Ника знала, что в солнечных лучах ее глаза приобретают совершенно невероятный цвет. И она этим пользовалась. Ей нравилось наблюдать, как мужики исходят слюной, впившись в нее, словно пиявки.

Артем почувствовал, что кто-то стоит за его спиной, и оглянулся. Ника поняла, что ее чары на него действуют, но и он мог свести с ума кого угодно. Девушка не зря его боялась. Его глаза цвета изумрудных морских волн тоже стоили немало и не одно сердце разбили. У Ники дрожали коленки, и она так напряглась, что у нее свело челюсти. Ничего похожего с ней никогда не происходило. Только бы не наболтать глупостей! Но все-таки это случилось, Ника ляпнула:

– Хочешь посмотреть, где ее похоронят?

Ничего глупее придумать было невозможно. Надо было выпить еще пару рюмок, может, хмель заглушил бы эмоции. А могло произойти и наоборот…

– Ты хочешь отвезти меня на кладбище?

– Нет. Юлю похоронят на территории усадьбы. Там лежат все наши предки. Тут недалеко. Сможешь идти?

– Конечно, если не торопиться.

– Нам некуда торопиться. – Ника с презрением окинула взглядом шумный зал. – Скоро здесь начнутся пляски и запоют песни. Я не хочу видеть этой мерзости.

Она взяла его за руку и повела к дверям, с силой сжимая его пальцы, потом перехватила его руку чуть выше, у запястья, и поймала пульс. Все то же самое, что и у нее. Сердце парня отбивало не меньше двухсот ударов, а то и больше. Хорошо, что он не слышал ее пульса.

Ника, петляя по аллеям, вела его по запущенной и неухоженной территории парка. Она боялась на него смотреть. Они не проронили ни слова, пока наконец дорожка не вывела их к крохотной часовне из белого камня, сооруженной в прошлом столетии. Купол потускнел, побелка осыпалась, двустворчатая дверь, забитая досками, перекосилась. Ника подвела Артема к самой первой из ряда могил с каменными крестами. Судя по всему, это было первое захоронение в семейном некрополе.

– В этой могиле лежит мой прадед по материнской линии – князь Оболенский, хранитель Эрмитажа. Фигура в свое время легендарная…

Она шла от одной могилы к другой и говорила, говорила, словно заведенная. В голове творилось что-то непонятное. Наконец она решила напомнить ему о том, что они давно уже знакомы. У могилы отца она вытянула руку и указала пальцем на черную мраморную плиту. Он не мог не заметить на ее пальце кольцо с изумрудом. Интересно, что он сейчас чувствует? Ника не смотрела в его сторону, но ей показалось, что от него исходил жар.

– Оригинальное колечко, – сорвалось с его губ.

Попался! Ника оглянулась. Щеки Артема полыхали, а изумрудные волны в глазах взволновались и потемнели, как перед штормом.

– Это кольцо Юлии. Я попросила дать мне его на день вашей помолвки. Я знала, что в этот день она мне не откажет. Четыре года она не снимала его с руки. Это память о ее первой и, возможно, последней любви. Она не могла идти под венец с другим, неся на сердце камень прошлого. Пусть даже драгоценный. Теперь оно мое, и у меня, надеюсь, не будет повода его снимать.

Ника видела, как он надломился. Кажется, в этой схватке победа оставалась на ее стороне.

– Ты хочешь сказать, что она любила другого?

– Просто жизнь у нее не сложилась. Четыре года назад в Ялте на отдыхе она повстречала парня и втрескалась в него по уши. Я тогда ездила с ней, но плохо помню те события. Отпуск наш внезапно прервался. Умер отец. Мать прислала телеграмму на имя начальника милиции, который нас опекал, тот приехал за нами в гостиницу и увез в аэропорт. В тот самый вечер Юля так и не дождалась своего принца. Она оставила записку у портье, где указала свой адрес. Но сказочный принц не объявился. Растаял, как мираж.

– Печальная история.

– Я бы сказала, судьбоносная. Что Бог ни делает, все к лучшему. – Ника вновь взяла его за руку и подвела к заросшему сорняком месту. – Вот здесь похоронят Юлю. Несостоявшуюся княгиню и жену. А через много лет рядом похоронят меня… Нет, не рядом. Через могилу.

– Вспомнила о матери?

Ника подошла к Артему вплотную, коснувшись грудью его пиджака.

– Мать положат в могилу к отцу. Так она завещала. Между мной и Юлей положат тебя! Ее жениха и моего мужа!

Артем побледнел. Вулкан взорвался.

Вероника нервно засмеялась, повернулась и побежала прочь. Она неслась сломя голову, ни разу не оглянувшись. Тропа вывела ее к конюшне. Девушка забралась на сеновал и замертво упала. Так, не шевелясь, она пролежала до следующего утра. Всю ночь ее било как в лихорадке, и ничего с собой поделать она не могла.

12 сентября 1998 года

Если Шестопал не рассказывал Кире что-то интересное, у женщины почему-то начиналась мигрень, и он уже не мог затащить ее в постель. Вот почему он старался готовить для нее сюрпризы к каждому визиту. Чем интереснее он добывал факты из стана врага, тем дольше Кира оставалась у него. Он уже понял, что женщину интересуют только марки и ячейка с картинами в его банке. Она стала нервозной, нетерпеливой и даже в постели говорила только о делах. Саула не интересовали все эти аферы. Денег у него хватало, а постоянной женщины, достойной его внимания, не было. Услугами проституток он не пользовался, так как очень берег свое здоровье и жизнь. Стоит вспомнить его многочисленную армию охранников. Так что все интриги Киры были для него не больше чем развлечением, за которым он с любопытством наблюдал. В застольной прелюдии перед переходом из столовой в спальню Саул выдавал ей на закуску к шампанскому очередную порцию новостей, которую женщине приходилось отрабатывать.

– Но это еще не главные новости, дорогуша, – говорил хозяин квартиры, вылавливая оливки из мартини. – Самое смешное заключается в том, что Юля погибла и как свидетель выступить не сможет, а из аэропорта она везла не Этьена Сандани и не Вячеслава Бородина, а некоего третьего. Человека-загадку. Глеб Гальперин его не признал. Что у этого парня на уме, никто не знает. Может быть, Юля раскусила аферу Этьена и Вероники и нашла себе другого, а может, наняла кого-то, узнав об исчезновении Додика. Менты уже произвели обыск в его квартире. Следствие ведет полковник Трифонов. Хитрый лис. Такого на мякине не проведешь. Он себе на уме, никто никогда не знает, каким будет его следующий шаг. Лично я с ним не знаком. Видел на похоронах, и все.

– Не беспокойся, Саул, скоро он и до тебя доберется. Только ничего ему не ври. Будь открытым и откровенным парнем. Помни только одно – тебе не нужно упоминать об офисе на Гороховой. Ты о нем ничего не знаешь. Я не хочу, чтобы и тебя в чем-то заподозрили. Рано или поздно, но они поймут простую истину: адвокат сам все устроил. И если Додик вдруг объявится и попросит твоей помощи, спасай его не раздумывая. Играй в благородство до конца. Ты рыцарь, обманутый хитрым и гнусным подонком и аферистом. Этот имидж надо поддерживать и подпитывать поступками.

– Я готов выполнять все твои инструкции.

– Как нам проверить этого типа из Харькова?

– Можно было бы и не проверять, если бы он уехал. Но парень пригрелся в доме княгини и очень вольготно там себя чувствует. Странно. Зачем он нужен старухе? Я думаю, у него есть какая-то особая миссия.

– Не исключено. Пока Додик не положил марки в банк, они под прицелом охотников. Веронику я всерьез не воспринимаю. Меня интересуют ее союзники, которые направляют девчонку, консультируют ее и дают толковые советы. А теперь этот тип объявился. Кто он? Сможешь узнать?

– Я думаю, надо тебе заняться этим вопросом. Глеб засвечен. Моих людей лучше не втягивать в это дело. Глеб дал мне один адресок. В поле зрения ФСБ находился в свое время один мент. Очень талантливый сыщик. Но хапуга и самодур. Брал взятки, за что его и турнули из легавки. Тогда в ФСБ плюнули и сняли с него наблюдение. Без погон он стал не опасен. Но папочка с компроматом у Глеба осталась. Сейчас этот бывший мент в частные сыщики подался. Едва концы с концами сводит, живет на Приморском проспекте, 61, со своей сожительницей. Зовут его Алексей Трапезников, бывший подполковник милиции. Сожительницу зовут Маша Курносова. Работает кассиршей в супермаркете. Вот ты и найми его для выяснения личности странного гостя княгини. Поверь мне, у мужика достаточно опыта, чтобы разобраться в таких мелочах. А главное, что он будет служить верой и правдой. Гальперин передаст тебе заветную папочку. Попади этот компромат в прокуратуру, парня засадят лет на десять. Где-то неподалеку от дома он арендует подвал под офис. Адрес я уточню.

– Что ж, пожалуй, мне эта идея нравится. Придется глянуть на твоего протеже. За гостем княгини стоит понаблюдать. Мне ведь плевать, как зовут самозванца. Важно узнать, чем он намерен заниматься и каковы его задачи. Я воспользуюсь услугами бывшего мента, а там посмотрим, что и как надо делать дальше.

– Я рад, что мои идеи тебе нравятся. Кира поняла грубый намек любовника,

вытерла салфеткой губы и направилась в спальню.

* * *

Ника ходила сама не своя. Даже родная тетка ее не узнавала.

– Переживаешь, что тебя из института турнули? Надеюсь, мать об этом не знает?

– А ты откуда знаешь?

– Милочка, я слежу за твоей карьерой, и у меня много знакомых в актерской среде. Вылетела за аморалку. Чтобы не сдавать прошлогодние хвосты, решила переспать с преподавателем? А его жена пошла в институт и заложила вас. На свою голову, так как его тоже вышибли.

– Плевать! Восстановят меня. Подумаешь, год потеряю.

– Ты окончательно свихнулась на почве наследства и про все забыла. Так нельзя. Чего уж теперь тебе беспокоиться! Главная соперница лежит в могиле. Марки в любом случае достанутся тебе.

– Как бы не так. Марки у адвоката, а он бесследно исчез. У меня складывается впечатление, что Кира его пришила, труп сбросила в залив и сама завладела марками. Против нее нет никаких улик. Она в любой день сядет на самолет и умотает из страны. Шестопал – ее сообщник. Она с ним спит. У нее и второй любовник есть, молодой.

– Откуда такая информированность?

– Борька следит за ней день и ночь.

– Хорошо. Я же тебе говорила, что мужчинами не разбрасываются. Ими пользуются.

Вот видишь, мои советы приносят плоды. А что с Вячеславом, то бишь Артемом?

– Мамаша на него надышаться не может. Чем он старуху заворожил, не знаю. Но она просит его остаться и никуда не уезжать. А он вроде бы и не собирается. Мамашу катает по парку. Воркуют, как голуби.

– И Анна ни о чем не догадывается?

– В том-то и проблема, что она прекрасно знает, кто он на самом деле. Она же сотни раз видела его портрет в Юлькиной спальне. И тысячу раз слышала от нее ялтинскую историю. Юлька, маменькина дочка, все ей рассказывала про свою несчастную любовь.

– Вот даже как?! Но вряд ли Артем знает о наследстве. Он же случайный человек.

– Не уверена. Когда он в очередной раз катал мать по парку, я проверила его карманы. И знаешь, что я в них нашла?

– Оружие.

– Оно ему не нужно. Его оружие – отмычки. Три паспорта. Один его собственный, второй – на имя Вячеслава Бородина с фотографией Сандани и третий, бельгийский, самого Сандани. А ты говоришь, что он случайно попал в дом.

– Любопытный кроссворд. Он клюнул на тебя?

– Скорее, я на него запала. Холодный, как ледышка. Непроницаемый тип. Он мне всю душу наизнанку вывернул.

– Разбейся в лепешку, а этого мужика обуздай. Если он подослан Добронравовым, то с целью добыть документы на марки. Тут пахнет убийством. Сандани убрали специально, чтобы подставить вместо него вора. Слишком невероятное совпадение. Против Добронравова у нас оружие есть. Но если Артема наняла Кира, предварительно убрав с дороги адвоката, то у нас есть только один способ спасти положение – переманить Артема на свою сторону. Надо сделать так, чтобы он не документы спер у Анны для Киры, а украл у Киры марки для тебя. Это твой шанс получить все сразу. Марки, документы, жениха. А потом и уматывай с ним в Голландию за деньгами. Ты же сама нашла ответы на вопросы. И если мы правы, то тогда понятно, почему Кира с марками не торопится уезжать. Она ждет документы. Не спускай глаз с Артема. Ты же актриса… Впрочем, тебе и играть ничего не надо. Ты и так по уши влюблена.

– Как только я его вижу, у меня колени подкашиваются.

– Дура. Не показывай своей слабости. Не ты его, а он тебя должен добиваться. Я не верю, что он равнодушен к тебе. Я же наблюдала за вами и видела, как он на тебя смотрит. Крепкий орешек, умеет сдерживать эмоции. Но мужчина никогда не может быть сильнее женщины. Они по природе своей самцы, и с этим ничего не поделаешь. Дразни его, показывай собаке кость, но не давай. Пусть служит. Если ты сумеешь макать его физиономией то в ледяную воду, то в кипяток, он сломается. Каждую вашу встречу ты должна преподносить ему сюрпризы, выкидывай фортели и бросай его в самый ответственный момент в полной растерянности, не давая очухаться. Он же романтик. Обычные отношения для него пресны и безвкусны. Брызгай ему уксус в глаза и не давай умываться.

– Я же не Мата Хари какая-то. У меня не получится.

– Получится. Страсть к мужику и наследству тебя заставит превзойти самое себя. А сейчас, не откладывая в долгий ящик, прорепетируем вашу следующую встречу.

– Кто же знает, при каких обстоятельствах она произойдет.

– А ты сама создай нужные тебе обстоятельства. Будь не только актрисой, но и режиссером, и сценаристом. Итак, начнем!

15 сентября 1998 года

За ходом следствия следили все, и очень внимательно. Каждый имел связи в милицейском управлении, либо в прокуратуре, но двурушники из органов сами знали не слишком много. Когда дело вел следователь по особо важным делам Трифонов, быть в курсе событий не представлялось возможным. Даже сотрудникам следственный группы Трифонова не всегда были понятны выводы Александра Ивановича и странные задания, получаемые от него. Во многом помогала пресса. Пронырливые журналисты выносили на суд общественности куда больше информации, чем добывалось из первоисточников.

Вот и Пухов, более известный в миру как Могила, дождался своего часа. Людишки его времени зря не теряли, занимаясь поисками Козьей Ножки. Савва первый принес радостную весть своему боссу, положив перед ним газетку со статейкой областного репортера.

– Изволь глянуть, папаша. Жив наш Артем и здоров. Прихрамывает малость, но рученьки в полном порядке. А в его работе руки нужны, это нас ноги кормят.

Могила развернул газету, где публиковалась статья о похоронах погибшей от рук бандитов Юлии Лапицкой. Среди близких покойной шел и Артем, опираясь на трость.

– Что скажешь, папаша? Это благодаря моей смекалке он стал порядочным человеком. Я ему документы жениха в карман подсунул. Схавали липу сыскари. А Козья Ножка так вошел в роль, что рыдал на похоронах. Ты только глянь. Рядом с самим Трифоновым шествует. Наглец! Волк и ягненок у водопоя – вот как эта картина называется…

– Где он? – грубо оборвал Савву Пухов.

– Живет у них в доме. Пригрели змею на своей груди.

– Артем мужик головастый. Зря светиться не будет. Значит, есть в этом какой-то скрытый смысл.

– Какой там смысл, папаша! Он свою работу недоделал. Надо брать его за шкирку и бросать к твоим ногам. У него контракт.

– Он об этом не хуже тебя знает. Наблюдайте издали, но на глаза ему не попадайтесь. Я так думаю, он присмотрел в особняке лакомый кусочек и ждет момента. Не будем ему мешать. Мы и так перед ним виноваты. Я не хочу воевать с Москвой, столичная братва нам ноги переломает за своего кумира. Будем ждать. Долго он там не высидит. День-два и объявится в городе, вот тогда мы с ним и потолкуем. С вами он больше на дело не пойдет. Придется уступить. Обмусолим этот вопрос позже.

Коптилин покинул скромную конуру известного вора в законе. Завтра ему предстояло встретиться с адвокатом, у него для Добронравова имелась приятная новость. Тот уже извелся в своем подполье, откуда не мог руководить поисками пропавших картин. Попал Додик по-крупному. У него теперь вся надежда осталась на марки.

Могила криво усмехнулся. Кажется, ему в голову пришла неплохая идея.

* * *

Утром Ника заходила к матери, та не поднималась с постели. У Анны Дмитриевны случился приступ мигрени, а это значит, что гулять она сегодня не пойдет и Артем не будет катать ее по парку. Выпал шанс самой «покатать» Артема. Не будет же он целый день сидеть в своей комнате. Он усердно разрабатывает ногу, а значит, выйдет на прогулку.

Ника отправилась на конюшню, запрягла двух скакунов, переоделась в жокейский костюм, села на лошадь, вторую взяла под уздцы и поскакала к усадьбе. Девушка нервничала. Она знала, какой спектакль ей придется разыгрывать, и могла бы сделать это с легкостью, если бы речь шла о ком-то другом. Но ей приходилось играть с партнером, от которого кровь вскипала в жилах. Неужели этот парень и впрямь мог стать ее судьбой? Она, как и ее сестра, влюбилась в него с первого взгляда четыре года назад. Но тогда Нике было четырнадцать. Теперь-то она смотрела на жизнь другими глазами и думала, что Ромео ей в пару не годился. И вдруг! Стоило ему появиться, как все повторилось. Тогда она, краснея, мечтала, чтобы он ее поцеловал. Теперь к любви, а она не сомневалась в том, что влюблена, добавилась неудержимая страсть. И все же на первом месте оставались марки. Марки – это деньги, а деньги – это свобода и независимость. За деньги и любовь купить можно. Любовь вора. Ведь когда он идет на кражу и рискует своей свободой, то думает в первую очередь о деньгах, которые получит за свой риск. Почему бы не предложить любовь вместо риска? Тот же адреналин, если есть страсть.

Ника сумела достичь своей цели. Ее появление на белом скакуне в жокейском костюме произвело на Артема должное впечатление. Она видела его растерянность. Под уздцы девушка держала вороного коня, ее янтарные глазищи впились в Артема, словно пытались прожечь его насквозь.

– Я так и думала, что ты захочешь прогуляться. В такую погоду глупо сидеть в четырех стенах. Кажется, пришло бабье лето. Брось свою клюку и садись на коня. Он надежней и не хромает.

– Отличная идея. Только не устраивай скачек. Моя цель – прогулка, а не дерби. – Он оставил трость у дверей, подошел к лошади и с легкостью запрыгнул в седло.

«Слава богу, что не послал к черту. Уже сдвиг в нужном направлении, – подумала Ника. – А он ловок. Все знает, все умеет и на коня садится так, словно полжизни провел в седле».

– Вперед, принц! Пора тебе осмотреть наши немереные просторы.

Легкой рысью они поскакали по аллеям парка.

– Как твои успехи на театральном поприще? – спросил Артем.

– Ужасно. Педагоги ничего не смыслят, ставят штампы на лоб своим ученикам, привязывая их к определенному амплуа. Изжившее понятие! Мне дали роль Джульетты. В отрывке. Конечно, я сыграю эту примитивную дурочку, но это не моя роль. Если говорить о Шекспире и моем выборе, то я остановилась бы совсем на другой роли.

– Интересно узнать о твоих вкусах.

– Леди Макбет.

– Возможно. Но «Леди Макбет» не для студенческого репертуара. Актеру интересно, а для зрителя неубедительно.

Ника остановила лошадь.

– Зато моя мать уже давно видит во мне этот образ. А что до зрителей, то мне на них плевать! Джульетта, Золушка, кто угодно. Я и на эти роли способна. Скажи, принц, ведь ты боишься меня? Я не ошиблась?

– Девичья одухотворенная фантазия. И почему ты называешь меня принцем?

– Так мне нравится. Я же все равно не знаю твоего настоящего имени. И не хочу знать. Такой ответ тебя устраивает?

– Ответы не выбирают, их выслушивают.

– Моя мать, кажется, влюбилась на старости лет. Ты проводишь с ней слишком много времени, иногда до глубокой ночи.

– Она очень мудрая женщина, и мне с ней интересно. Ей есть чем гордиться. И относится она ко мне, как к ребенку. Ты извращенно понимаешь слово «любовь».

– Тоже мне, знаток женщин! Матери всего лишь пятьдесят восемь. Не будь наивен. Ты из тех, в кого легко влюбиться, но трудно потом выбросить из головы. Когтистый мужик. Вцепишься в сердце и карябаешь, раздирая в кровь.

– Глупости. Я никогда не навязываюсь женщинам. Рассуждаешь шаблонами романтической литературы.

– Это мое собственное мнение, а не шаблон жанра.

– Что-то в тебе есть от ведьмы. Ты способна только на любовь к самой себе. А дарить любовь другим слишком расточительно для тебя.

– Наслушался мудрых мыслей моей мамаши? Никто не смеет рассуждать о моих чувствах. И никто меня не знает так, как знаю я сама. Со стороны я выгляжу ледышкой, но и лед тает при плюсовой температуре.

Ника развернула лошадь и приблизилась к Артему вплотную. Она взяла его руку обжигающей ладонью и прижала ее к своей упругой девичьей груди.

– Разве ты чувствуешь лед, знаток слабого пола?

Ее сердце готово было выпрыгнуть наружу. Она видела, как расширились его зрачки и посинели губы. На щеках молодого человека выступил румянец. Сам того не осознавая, он попал в ее капкан. Артем сорвался. Их поцелуй был жарким и страстным, и кто у кого оказался в плену, уже не поймешь. Маски сброшены, остались только обнаженные чувства.

Она победила, потому что готовилась к этому моменту. Собрав остатки воли, оттолкнула его и сломя голову пустилась вскачь, оставив Артема в полной растерянности.

Может быть, такой эпизод тетка называла «плеснуть уксуса в глаза». Но кто кому что плеснул, понять было трудно. Слезами обливалась Ника, а не Артем. Она вновь скрылась на сеновале и до вечера провалялась, извиваясь в судорогах, как наркоман при ломке. Сколько же нужно иметь сил и воли, чтобы играть с огнем и не обжечься?

* * *

В сыскном бюро, если лачугу в подвале можно так назвать, очередей не наблюдалось, а сам сыщик сидел, забросив ноги на стол, пил пиво из банки и читал газету с объявлениями. Завидев высокую элегантную женщину, он вскочил и вытянулся в струну, словно рядовой, которого генерал подловил за непристойным занятием.

– Вы Алексей Трапезников?

– Он самый.

На вид ему было лет сорок, судя по лицу – пьющий, но солидность в нем еще присутствовала да ментовский штамп на лбу не до конца выцвел.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Кира устроилась на скрипучем стуле.

– У вас ко мне дело? Догадываюсь. Хотите проверить, как ваш муж проводит свое свободное время? Я специалист по семейным вопросам.

– Садитесь, Трапезников. Мы не в Америке, а в Санкт-Петербурге, и вы не Майк Хам-мер, не Филипп Марлоу, а вышвырнутый из милиции аморальный тип с извращенными взглядами на жизнь. Именно такой мне и нужен. Возможно, вам потребуется партнерша. Возьмете в долю свою сожительницу Марусю Курносову. Ей тоже деньги нужны, чтобы поскорее от вас избавиться.

Трапезников рассмеялся.

– Кто же из нас сыщик? Вы или я?

– Вы. И получите приличные деньги, если докажете, что еще на что-то способны.

– Давайте аванс, задание, и, судя по его сложности, я скажу, сколько будет стоить вся работа. В моих способностях можете не сомневаться. Как вас величать?

– Не имеет значения. – Кира положила листок бумаги на стол. – Здесь адрес одной усадьбы на юге области. Там живет некий молодой человек. Точнее, он там гостит, выдавая себя за Вячеслава Бородина из Харькова. На самом деле я не знаю, кто он. Выяснить о нем все подробности – ваше первое задание. – Кира положила на стол пятьсот долларов. Глаза детектива загорелись, хоть он и пытался сделать вид равнодушного профессионала, стоившего намного больше. – Аванс. На этом задании работа не закончится. Дальше задачи будут намного сложнее. Фотографировать умеете?

– А то как же. Это неотъемлемая часть моей работы.

Он кивнул на полку, косо прибитую к стене. На ней лежал потрепанный футляр старого фотоаппарата «Зенит».

Кира показала на черную спортивную сумку, оставленную ею возле двери.

– Технику найдете там. Только изучите инструкции. Один аппарат с мощным телеобъективом, профессиональный и сложный. Второй, «крошка», – шпионская штучка для работы с клиентами на расстоянии видимости. С такой техникой с лету не справишься. Три дня на подготовку и – вперед. В сумке найдете и сотовый телефон. В личных целях не пользоваться. По нему вам буду звонить я, выслушивать отчеты и корректировать задания. Вопросы есть?

– Вопросов нет.

Кира встала и, не прощаясь, покинула сырое помещение, где стоял стойкий запах скисшего пива и табачного дыма.