Текст книги "Лифт в преисподнюю"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– У тебя есть хороший врач, Дмитрий Иваныч. Человек, который тебе обязан, либо живущий под твоим колпаком, но надежный? – спросил на одной из встреч Чаров.

– Полно таких. Один руководит частным элитным медицинским центром.

– Думаю, он нам подойдет, – Чаров выложил на стол историю болезни Остужева. – Это медицинская карта одного обреченного человека. Мне нужно, чтобы карточка была оформлена на мое имя. Все результаты анализов и прочая начинка должны остаться. Убрать нужно все упоминания о Харькове и конкретные упоминания лечебных учреждений.

– Хочешь стать обреченным?

– Ты правильно меня понял. Когда он состряпает новую карту, пусть найдет хорошего специалиста по заболеванию и попросит его заняться этим больным. Вопрос цены за услуги не стоит.

– Хорошо. Я все сделаю. Кстати, должен тебе доложить, что твоя бывшая жена Татьяна активно ищет в центре города квартиру с гаражом. Привереда. От четырех вариантов уже отказалась.

– Пусть ищет. Время у меня есть.

– На что?

– Я еще не рассчитал момента, когда произойдет извержение вулкана, но час «икс» уже не за горами.

– Эх, Гена! Я часто думаю – если человек с твоим умом и талантом задумает преступление, ни один сыщик не найдет преступника, а то и вовсе сломает себе шею.

– Большая ошибка так думать. Идеальных преступлений не бывает, как ты сам знаешь. Вопрос в другом. Сыщик обязан раскрыть преступление, но не то, которое замышлял преступник, а лежащее рядом с тем, которое не может быть раскрыто по определению.

– По какому такому определению?

– Линия следствия должна привести сыщиков к желаемому результату. Вот что спасет преступника от кары. И поэтому преступник должен совершить два преступления и оставить за собой след. Но в нужном месте след раздвоится. Одна дорожка выведет преступника на свободу, а другая приведет следователей к разгадке. Таким образом все останутся при своих. И волки сыты и овцы целы. Однако при таком раскладе без жертв не обойтись. Искусство всегда требует жертв.

– Иди ты к черту, Гена! Ты сумасшедший. Уму не постижимо!

– Ты прав, мне пора. Пойду к очередному черту. С людьми я редко встречаюсь.

9

Прошло полмесяца, и Чаров получил от генерала новую медицинскую карту, точную копию той, что давал ему, но на сей раз имя больного в ней изменилось, а так же упоминались две частные клиники закрытого типа, где проходил лечение Чаров. По документам было непонятно, о каких закрытых лечебных заведениях идет речь. Так иногда бывает, если больного кладут по особым рекомендациям или за большие деньги. Врачи добросовестно выполняют свой долг, ведут историю болезни, но не оставляют «адресов». В конце концов, медкарта не анкета, там важна информация о больном. Ведь больного лечили и хорошо лечили, а не пытались отравить.

Генерал так же дал адрес частной клиники, имя специалиста. Дал и рекомендации.

Профессор Поморцев имел свою небольшую клинику, считался одним из самых дорогих врачей, его авторитет в области онкологии был непререкаем. К нему-то Чаров и отвез своего старого друга. Остужеву пришлось выдавать себя за Чарова. Профессор ознакомился с историей болезни и тут же предложил пациенту лечь на обследование, Остужев согласился. Сам Чаров настаивал на этом, и потому не было причин отказываться. Предварительный счет был тут же оплачен.

В те же дни и Барзай выполнил свои обещания. На свет вылупилась новая фирма «Русский Версаль». Были приглашены специалисты по ландшафтным проектам, архитекторы, дизайнеры и инженеры. Коллектив небольшой, но настоящие профессионалы высокого класса. Вряд ли это можно было назвать конторой «Рога и копыта». Планы у фирмы были грандиозными. Четыре огромных парка в Ленинградской области, с полной инфраструктурой, аттракционами, ресторанами и даже казино. Подумали и о транспорте. Каждый парк предполагал иметь свою собственную автобазу, обеспечивающую связь города с зоной отдыха. Городские и областные власти приняли проект на «ура». В казну должны были поступить солидные дивиденды.

Вырваться к жене в Ниццу Чаров смог лишь к середине января. В то время как бизнесмен Чаров проходил лечение в клинике, муж Катрин месье Пуартье летел во Францию.

Катя сильно похудела и подурнела. Может, ему так показалось после постоянного общения с Никой. Конечно, этих женщин невозможно было сравнивать. Да и вопрос выбора вообще не стоял. Чаров был женатым человеком и должен, даже обязан был, заботиться о семье, демонстрируя жене свою любовь и преданность.

Долгие разлуки действовали на Катрин Пуартье губительно, она увядала на глазах. Ей не хватало тепла и ласки любимого супруга. Геннадий дал жене твердое обещание закончить все дела к середине марта и вернуться во Францию навсегда. Однако она должна была ему помочь в этом. Но не ему лично, если разобраться, а семье. Чтобы совместная фирма, созданная им в Петербурге, не вызывала подозрений у российских властей, от французской стороны требовался ответный ход. Он показал документы и объяснил смысл своих действий. Катю мало интересовали детали. Если ее муж вложил все свои средства в бизнес, значит, дело того стоило. Почему она, в конце концов, должна заботиться только о своих виноградниках! И Катя распорядилась отчислить в уставной фонд фирмы «Русский Версаль» два миллиона долларов. Деньги были тут же переведены в Россию согласно договору между сторонами. Теперь никто не мог сказать, что предприятие, созданное Чаровым и семейством Пуартье, липа или фирма-однодневка по отмыванию грязных денег.

Погода в Ницце стояла холодная по меркам юга Франции. Температура не превышала десяти градусов тепла. Однако море было спокойным, и Чаров решился выйти в море, чтобы немного порыбачить.

Он опять встретил их у пирса. Наверняка они поджидали его здесь каждое утро, с тех пор как он приехал. Бедные братья! Пятидневное испытание зимой можно расценить как издевательство. Чаров понимал, что другого места для разговора им не найти: Катя не отходила от мужа ни на шаг.

– Рад, господа, вас встретить. Сегодня не так жарко, как летом, и мы не будем раздеваться до плавок. Думаю, вы не стали обвешиваться диктофонами, так же, как и я. Интерес у нас обоюдный, поэтому не имеет смысла собирать компромат друг на друга.

– Наконец-то вы это поняли, месье Пуартье, – с некоторым сарказмом заметил Борис.

Они даже в лодку садиться не стали", а пошли в крытый салон.

– Вас что-то настораживает, господа? – спросил Чаров, когда они устроились у камина.

– Очень настораживает. Екатерина Федоровна перечислила два миллиона в фонд вашего предприятия.

– Нашего предприятия. Моего и моей жены. Это нормально. Было бы странным, если бы моя супруга оставалась безучастной. Что касается денег, то мы их вычтем из моей доли. Каковы ваши планы?

– Мы начнем действовать, как только вы уедете. Мы не намерены терять свои преимущества.

– Какие же?

– Ждать момента, когда вы откажетесь от российского гражданства. Тогда мы потеряем все козыри. Став гражданином только Франции, вы лишите нас возможности влиять на вас, и все данные вами обязательства потеряют смысл. Мы не желаем более выжидать, играя этим вам на руку.

– Я понял. Вы предполагаете два варианта. Первый заключается в том, что я буду выкачивать из жены деньги и переводить их в Россию, пока не опустошу ее карман. Глупо. С учетом той доли, которая мне причитается, это сущие гроши. Я бизнесмен, а не мелкий брачный аферист. Второе. Вы сейчас упомянули о гражданстве. – Чаров достал из кармана российский паспорт. – Я был и остаюсь гражданином России. Как вам известно, власти ко мне благоволят. Я могу производить операции даже с землей. Такие исключения делаются только для привилегированных персон с особым статусом. Вам же известно, что в России нет частной собственности на землю. Я не намерен терять бизнес в России и вложенные в дело средства. Это и в ваших интересах, поэтому не вижу причин для беспокойства, господа. В Россию я вернусь через месяц как муж Катрин Пуартье с целью инспектировать дела фирмы. Вот тогда и приступайте к действиям. Мне необходимо железное алиби. Как, где и когда, меня не интересует. Вы наверняка уже составили план, и он безупречен. Не сомневаюсь в этом. Я вас убедил или у вас остались какие-то сомнения на мой счет?

Братья промолчали.

– Вот так-то лучше, господа. Цель у нас общая. Положение вдовца Пуартье меня устраивает, так же как и женатого российского бизнесмена, живущего на родине под собственным именем.

– Вы женаты? – удивился молчавший Антуан. – Мы об этом не слышали.

– Нет, я не женат. Пока не женат. Зачем мне вешать на себя еще одну статью – о многоженстве! Хватит с меня и незаконного двойного гражданства. Однако роль вдовца меня устраивает больше, чем семейного мужчины. Я жду своей свободы с не меньшим нетерпением, чем вы. А теперь я, пожалуй, пойду. Коньяк в семь утра меня не греет.

Чаров откланялся и вышел, забыв свои удочки в углу небольшой уютной комнаты. Братья не обратили на них внимания. Их головы были заняты совсем другим.

10

Перед отъездом в Россию Чаров успел сделать два важных дела. Сначала он с женой съездил в Марсель, где они посетили самую элитную адвокатскую контору на юге Франции и поговорили с мэтром Вернье. Встретили чету Пуартье, как царствующих особ. Катрин считалась одной из самых богатых женщин побережья, ее имя было широко известно в деловых кругах и высшем свете. Вернье счел за честь лично принять мадам Пуартье и ее мужа. Целование рук, россыпь комплиментов – обычное дело в таких случаях, на это уходит немало времени. Говорила только Катя. Геннадий отмалчивался и лишь изредка кивал головой. Можно было подумать, что он не знает французского языка. Но, с другой стороны, дело касалось лично мадам, и муж мог счесть ненужным вмешиваться.

– Я хочу сменить своего адвоката на более компетентного специалиста и прошу ваших рекомендаций, уважаемый мэтр Вернье, – сказала мадам Пуартье.

Адвокат был крайне удивлен услышанным. Он знал Бориса и знал, как тот с честью отстаивает права хозяйки в бесконечных ее тяжбах с виноделами, закупщиками и даже с мэрией. Дама конечно достойная, но слишком склочная. Род Берто уже в нескольких поколениях служил семейству Ростопчиных – Пуартье и всегда было полное взаимопонимание.

– Вы меня извините за долгую паузу, мадам Пуартье, но я немного растерян, – признался мэтр.

– Понимаю и не удивляюсь. Я знаю, что меня считают слишком прямолинейной, так что не стану притворяться другой. Вопрос, по сути, простой. Я собираюсь сменить прислугу в доме. Целиком. В список попали адвокат, секретарь и управляющий. Моя жизнь после замужества изменилась и потекла по-новому. Требуются обновления в связи с новыми задачами, смена определенных профилей деятельности. Есть и еще ряд причин, о которых мне не хотелось бы упоминать.

– Воля ваша. Я представлю несколько кандидатур с рекомендациями, послужными списками и моими характеристиками. Выбор за вами. Любой адвокат сочтет за честь быть вашим советником по всем вопросам, касающимся интересов семьи.

– Хорошо. Прошу нашу беседу считать конфиденциальной. Я еще не объявила о своих намерениях. Надеюсь, вы меня поняли, мэтр.

– Безусловно.

Сама беседа длилась намного короче, чем церемония встречи. Супруги Пуартье откланялись.

Последнюю диктофонную запись, благополучно лежащую в оставленных им удочках, Чаров не давал прослушивать жене. Вопрос был и без того решенным, не имело смысла подливать масла в огонь.

Следующий визит Чаров нанес в страховое агентство, но уже без жены. Руководитель отдела исков и претензий встретил месье Пуартье с настороженностью. Он все знал о страховом соглашении и голосовал против заключения сделки, но руководство настояло, так как ставки ежемесячных взносов с двухмиллионного полиса были очень высокими.

– У вас, месье Пуартье, возникли какие-то вопросы к компании?

– Не совсем так, месье Мердок. Ответы на все вопросы я знаю. Ваша компания выплатит мне миллион евро в случае смерти моей жены. Тот миллион, который мы и вложили. Второй миллион остается у вас. Правда, вы лишаетесь очень солидных взносов. Но в нашем соглашении есть пункт, по которому компания не выплачивает иск.

– Совершенно верно. Речь идет о насильственной смерти и если компания совместно с правохранительными органами в течение месяца найдет виновника смерти вашей жены. В этом случае вы отказываетесь от страховой премии, и вложенный вами миллион остается на счетах компании. Честно вам скажу, мне это соглашение не нравилось изначально. В нем очень много подводных камней. Хотя наши юристы никаких подвохов не нашли.

– А их и нет. Дело в том, что я оцениваю жизнь моей жены намного дороже состояния, которое перейдет мне по наследству. Только вместе с Катрин мы сможем удвоить его в течение нескольких лет, и такие расчеты уже есть. Страховой полис существует для того, чтобы недоброжелатели знали – любое покушение на жизнь моей супруги чревато гильотиной. Но, как видно, этого оказалось мало. Такие люди есть. Подозрения Катрин не были беспочвенными. Честно скажу, я и сам считал смерть ее сестры и брата загадочными. Теперь она предполагает, что наступила ее очередь. Я уезжаю в Россию на один-два месяца по делам нашей фирмы. Признаюсь, мне страшно оставлять супругу без должной защиты.

– У вас есть серьезные основания или вы заразились беспочвенными страхами мадам Пуартье?

– Давайте попробуем разобраться вместе. – Чаров положил на стол диктофон и включил его.

Сразу стало понятно, что разговор происходит между мужчинами. У одного голос низкий, резкий, уверенный, а у второго немного отстраненный и растерянный.

– А я тебе говорю, Антоша, что этот тип никуда от нас не денется. Он зажат в тиски. Я в законах лучше тебя смыслю. Как только он исчезнет из поля зрения, эту стерву надо придушить, как собаку.

– Почему придушить? Мы же хотели…

– Я фигурально. Хватит ждать у моря погоды. Мы яиц не высидим.

– Что ты от меня хочешь? Я возражаю? Распалился, даже зубы скрипят.

– Ждать устал, вот и скрипят…

На этом запись обрывалась.

Мердок задумчиво почесал свой мясистый нос.

– Откуда взялась эта запись?

– Пленка вынута из автоответчика. Катрин сняла телефонную трубку в приемной, хотела куда-то позвонить, но услышала этот разговор. К сожалению, она не сразу сообразила нажать кнопку записи, и получился лишь обрывок разговора. Но и он достаточно красноречив.

– Согласен. Но какой же идиот станет обсуждать такие дела по телефону?

– У мадам Пуартье свой телефон на третьем этаже. Этот номер установлен в кабинете Бориса Берто. Параллельный аппарат стоит в приемной, так как он проводит в ней много времени. Со своего телефона она не может прослушивать разговоры адвоката.

– Он говорил с Ан…

– Антуаном, своим братом. Антоша – это ласкательное имя в русском языке.

– Человек, которого они упоминали…

– Речь шла обо мне.

– Почему они решили, будто вы должны им что-то?

– Расчет, как я догадываюсь, построен на шантаже, результатом которого станет дележ наследства.

– В чем же заключается шантаж?

– По просьбе Катрин я принял французское гражданство и имя ее отца. Так проще заниматься делами. Но я еще не отказался от российского гражданства. Впрочем, это уже детали. Все документы оформлял Борис. Он потакал хозяйке и умышленно пошел на нарушение закона, получив таким образом кучу козырей в свои руки. Я их последний шанс. При жизни Катрин они ничего не получат, кроме мизерной ренты в старости.

– Любопытная история.

– Из любопытной она может превратиться в трагическую. Меня не интересуют страховые премии. Оставьте себе все деньги, но обеспечьте безопасность моей жене. Пока она жива, вы будете получать солидные взносы, и вам не придется в месячный срок искать убийцу. Дешевле установить за Катрин постоянное наблюдение и предотвратить несчастье. Я знаю о высокой репутации вашей компании и о профессиональных сыщиках, работающих у вас. По этой причине мы и обратились именно к вам. Цель одна. Вы, так же как и я, заинтересованы в том, чтобы Катрин Пуартье оставалась живой и невредимой.

– Я вас понял, месье Пуартье. Мы примем все необходимые меры. Можете ехать спокойно по своим делам. И оставьте мне, пожалуйста, эту запись.

– Конечно. Мне она не нужна. И вот еще что. В доме не принято принимать посетителей без секретаря. Так что постарайтесь избежать с ней конфиденциальных контактов, они тут же насторожат злоумышленников.

– А почему это плохо?

– Они от своей идеи все равно не откажутся, но станут осторожнее и придумают более хитрый способ избавиться от хозяйки.

Мердок опять почесал свою сливу.

– А нельзя вышвырнуть этих подонков за дверь?

– Замена им уже подыскивается. Вопрос-то совсем не в этом. Им не обязательно убивать Катрин собственными руками. Можно и бомбу сбросить с самолета. Важен факт смерти, а не кто и где этот акт совершит. Надо помнить главное, что их окончательная цель – я, а моя жена играет роль обычного препятствия, которое надо снести на своем пути. Ведь речь не идет о кровной мести, где ты мстишь лично своим врагам, прикладывая к этому собственную руку. Вот в этом вся проблема. Выставив их за дверь, мы лишь даем им шанс получить железное алиби и воспользоваться киллером. Я не знаю человека, которому удалось увернуться от снайперской пули. При нынешних технологиях нож в спине выглядит банально и маловыразительно, как устаревшие, покрытые пылью методы комиссара Мегре из романов Сименона.

– Счастливого пути, месье Пуартье.

Чаров понял, что Мердок был явным поклонником творчества Жоржа Сименона.

Последние наставления жене он сделал утром перед отъездом. Она все же настояла на своем и сама отвезла его в аэропорт. Он повернул к себе зеркало заднего обзора, якобы причесаться и безошибочно определил слежку. Нет, Мердок не хочет терять страховые взносы! Чаров улыбнулся. Ну что за жизнь, нигде нет покоя. От одной мясорубки к другой. Здесь одна головная боль, там другая. Из жара в холод, из холода в жар. В Питере его ждали новые дела, новые заботы и море работы. Столько он еще никогда не трудился.

Целуя на прощание Катю, он думал о том, что еще сегодня будет целовать Нику.

Хоть на минуту подумать о приятном.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ДЕЛО О НАЕЗДЕ – 2

1

Если не знать всей подоплеки, то поведение Чарова не укладывалось ни в одни рамки. Элементарная логика не просматривалась в его поступках.

Как только Остужев вышел из больницы, его тут же посадили в кабинет генерального директора фирмы «Русский Версаль», на дверях которой висела табличка «Г.У. Чаров». Сотрудники ранее не видели своего шефа, их набирали через агентства. Появившийся в офисе директор не устраивал совещаний, ни с кем персонально не знакомился. Задания получали через секретарей. Надо сказать, что это никого не удивляло. Фирма только расправляла крылья.

По возвращении настоящего Чарова из Франции, Остужев доложил приятелю обстановку. Выглядел после курса лечения Алексей бодро, работа ему нравилась. Ничего не приходилось выдумывать, нужно было лишь следовать инструкциям Юрия и Владислава. Ребята заботились о нем и даже в больницу к нему приезжали. Правда, ему не позволили пригласить жену из Харькова, хотя бы на пару дней, но он не обиделся. Он понимал, любой след из прошлого может нарушить планы Геннадия. Жена захотела бы поговорить с врачами, а он не сумел бы ей объяснить, почему живет под чужим именем. Важно, что он мог высылать ей ежемесячно кучу денег и семья перестала нуждаться.

Геннадий остался доволен. Он передал Алексею конверт и сказал:

– Я разговаривал по телефону с одним очень опытным адвокатом. Тебе придется поехать к нему и передать этот конверт. Здесь мое завещание, заверенное в нотариальной конторе. Ты можешь его прочесть. Я хочу, чтобы после моей смерти все мое имущество передали внуку, а до совершеннолетия опекунство было возложено на его мать.

– Не рано ли ты о смерти думаешь?

– Рано, Алеша, рано. Но когда человек имеет такое состояние, он должен заботиться, чтобы оно не пропало. Всякое может случиться. Кирпич на голову упадет, под машину угодишь и всякое прочее. Первое завещание, было составлено на сына. Но теперь я передумал. Почему я не передаю его тому же душеприказчику, что и первое? Причина простая. Я ему не очень доверяю. Все это ты подтвердишь. Ведь ты Чаров. Вдруг адвокату придет в голову идея заявиться в офис. А мне вскоре вновь ехать во Францию. Так что тебе еще долго придется приглядывать за хозяйством.

– Чем дольше, тем лучше. Мне нравится.

– Я рад это слышать. Кто, как не лучшие друзья, готовы всегда идти на выручку друг другу.

Вечер Чаров провел в объятиях Ники. Море любви, радости и в завершение – оглушительный удар. Не сразу Ника поняла, какая ей отводится роль в борьбе за наследство. Не так все красиво и гладко. Так уж видно Всевышний ей на роду написал, что только в жестокой борьбе она сможет вырвать из рук судьбы свое счастье.

– Очень скоро, точно еще не знаю день и час, но мы перевернем мир вверх ногами. – Он говорил твердо и уверенно, а у нее тряслись коленки. – Андрей опять должен уехать со своим дружком в Сочи. И тут от тебя будет зависеть все. Готов твой «детектив» пойти на крайние меры?

– Он за деньги на все пойдет. Не пугай меня, милый. Ты хочешь убить сына?

Чаров помолчал, потом рассмеялся. Она еще больше испугалась. Смех был каким-то демоническим.

– Нет, дорогуша, сына я убивать не собираюсь. Пусть живет, только бы нашим планам не мешал. Мне нужно другое. На весь трехнедельный срок отсутствия у Андрея не должно быть никакого алиби. Вообще. Никто его не видел, не запомнил и не слышал. За исключением первых двух-трех дней, проведенных в Сочи. Дальше полный провал до возвращения в Питер.

– И что это даст?

– В этот период Геннадий Чаров исчезнет.

– А как же я?

– Зачем же тебе выходить замуж за Чарова? Ты выйдешь замуж за иностранца и уедешь с сыном за границу. Но об этом позже. Там в коридоре черный пакет. В нем две пары кроссовок. Очень красивые, фирменные. Одни тебе, другие мужу подаришь. Поняла?

– Я не хочу никакого иностранца. Мне нужен ты, – не слыша Геннадия, сказала Ника.

– Я и буду тем самым иностранцем. Наберись терпения. Слушай меня и делай все, что я говорю, только в этом случае все получится так, как я задумал. Уверен в твоих способностях. Ты девушка талантливая, целеустремленная и волевая. Мы будем достойной парой.

И опять вечер кончился слезами. Ника понимала и раньше, что не все так легко и просто будет складываться в ее жизни. Но ее ждало что-то очень страшное, нутро подсказывало, однако сопротивляться она не могла. Бесконечных провалов в жизни не бывает. Должен быть прорыв к заветному слову «счастье».

Чаров отвез Нику домой к мужу, а потом встретился с Рябым на окраине города. Осторожный вор не лез на глаза, когда не надо. Он не любил дневного света, предпочитая ночь и темные закоулки с проходными дворами. Рябой подсел к нему в машину, они коротко поздоровались, и Чаров приступил к делу:

– Итак, дружище, какие новости?

– Твое задание выполнено, – рапортовал Рябой. – Я выписал Водяного в Питер. Утром встретил его на вокзале. Поселили на даче в районе Калитников.

Там есть запустелая деревенька.

– Почему там? Далековато от города.

– Он же сам из тех мест. Родился и вырос возле Усть-Луги в деревне Томилино.

– Как он настроен?

– А как может быть настроен человек, лишенный руки, трех ребер и мужских причиндалов, вырванных взрывом!

– Это хорошо. Причины веские. Какой способ он изобрел?

– Тихий. Стрелять по живой мишени он не сможет. Он вас с Дейкиным отравить решил. Привез четыре бутылки вишневой настойки. Говорит, что из двадцати семи человек, кто ее попробовал, ни один не выжил.

– Сам травил, что ли?

– Нет, из дома украл еще в детстве. Там свадьбу гуляли и все этой дрянью отравились. Он прихватил настойку из погреба для себя. Хорошо, что попробовать не успел. Деревня на третий день узнала причину гибели. Выбросить отраву он испугался, а хорошенько спрятал от чужих глаз. Вот теперь она ему и пригодится.

– Отлично. Как-никак, экзотика. Чем больше непонятного, тем лучше. Дашь ему липовую наводку. Пусть засветится. Отправь его по адресу моей бывшей жены. Когда надо будет, она его вспомнит. Следующий адресок дам чуть позже. Я еще не установил сроков.

– Ладно. Пусть помаринуется немного. Злости поднакопит.

– Кто из наших меня опознать сможет?

– Никто. Если, конечно, ты свои дымчатые очки не снимешь.

– А Дружников?

– Нет. Слишком стар. Рубило, может, узнает. И то не факт. Он же тебя не признал, когда ты приезжал в артель.

– Рисковать не могу. Я о нем и подумал. Тебе он на отходе не понадобится. Слишком приметная фигура и досье обширное имеет. В назначенный день отправишь его ко мне домой. Плащ, очки, шляпу и грим в сумке возьмешь на заднем сиденье. Пусть шрам на щеке замажет. В таком наряде его за меня примут. Не вопрос. Задание дашь простое. Зайти в квартиру и взять в столе «камешки». Ему большего знать не надо.

– К чему огород городить. Рубилу я сам убрать смогу…

– Огород мне и нужен. Следствие в лабиринт загнать надо. Так, чтобы без единого просвета бродили. На дураков я рассчитывать не могу, а мне время нужно. Много времени. Смотрю я на свою задумку со стороны, и все планируемые выкрутасы примитивом мне кажутся. Не получается тугого узла. Остались еще концы, за которые можно потянуть и клубок распутается. Этого быть не должно. Пистолет достал?

Рябой вынул из кармана сверток и протянул Чарову.

– Мать честная! Где ты раскопал эту древность? – воскликнул тот, развернув ткань.

– Ты просил чистый ствол? Чище не бывает. У Дружникова стянул. С войны в обувной коробке пролежал.

– То, что нужно.

– Водяного на мушку взять хочешь?

– Ну зачем? Кто же против яда с оружием идет? Не солидно. Ствол стрелять не будет. У него другая роль. Он станет бельмом в глазу. Жизнь не придерживается театральных законов, где ружье, висящее на стене, должно обязательно выстрелить, а иначе его вешать незачем. У меня целый фейерверк к небесам поднимется. Чего там мелочиться.

2

Разумеется, Ника не подозревала о том, что Олег Злачников имеет свои рестораны в городе, сауны и вообще является человеком обеспеченным. Менеджер – это еще куда ни шло. Она вообще о нем ничего не знала, кроме того, что он делает для нее все, что она попросит. Прежде всего, она не видела в нем серьезной угрозы для Чарова. Ну какой из него мститель! Дурак даже не подозревает, что выполняет указания своего врага. Тут Вероника ошибалась. Она считала себя женщиной, способной любого мужчину свести с ума. Такая близорукость устраивала Олега. Он даже подыгрывал Нике, изображая преданного раба, тайно влюбленного в свою хозяйку, но понимающего, что бессмысленно лезть с чувствами к женщине с амбициями королевы, не имея за душой ни гроша.

Как она могла поверить, что такой умный расчетливый человек, как Чаров, полагался в сложных ситуациях на какого-то неведомого ему вздыхателя своей будущей жены? Странно.

Олег Злачников стал богатым и удачливым только благодаря своей преданности Чарову, много лет работал он на благо богоподобного хозяина. Кандидатура Вероники на роль невесты Чарова появилась не сразу. Чаров приказал Олегу найти ему красивую молодую амбициозную девушку, бесперспективную по всем параметрам. Мечты мечтами, а жизнь жизнью. Шесть кандидатур, подобранных Олегом, были забракованы. Каждая чем-то не устраивала Чарова. И вот однажды один из «чернорабочих», которых Олег, Юрий и Владислав набирали для исполнения грязной работы, рассказал Олегу о парне, с которым тот познакомился в зоне. Речь шла об Артеме Зерцалове, очень известном медвежатнике по кличке «Козья Ножка». Красивая история любви принцессы и вора кончилась для Козьей Ножки зоной. Оказалось, что принцесса по имени Вероника Лапицкая живет в Петербурге. Никакого наследства, о котором говорилось в этой мелодраме, она не получила, наоборот, лишилась всего. И дело пахло криминалом не только со стороны медвежатника. Чарову показали девушку в театре, где она играла проходные роли, а потом в ресторане. Чарову Ника понравилась. Следующим этапом стала проверка ее здоровья: может ли она рожать крепких детей. Выяснилось, что Ника никаких отклонений не имеет. Тогда Чаров доверил проверку претендентки детективному агентству генерала Игнатова. Благодаря связям бывшего высокопоставленного милиционера удалось раздобыть некоторые материалы из дела о наследстве, об уникальных почтовых марках заоблачной цены. Игнатов пришел к выводу, что Вероника сыграла не последнюю роль в криминальной истории и практически подставила своего вора-любовника. По мнению генерала, такой коварной девчонке лучше голову в пасть не класть.

Это и определило выбор Чарова. Он не любил постной пищи и холодных женщин. Человек привык жить на острие бритвы, ночевать с тигром в клетке и плавать в бассейнах с крокодилами. Такая партнерша его устраивала по всем статьям. Она готова идти на все ради достижения цели и не станет задумываться, если на пути возникнут препятствия.

Спектакль со знакомством в казино разыграли как надо. Чаров не ошибся в выборе. Ника быстро включилась в круговорот событий. Трудно сказать, согласилась бы другая выйти замуж за его сына.

Чаров контролировал Нику и Андрея через Олега. Он докладывал шефу обо всех ее поручениях и о поведении сына, другом которого теперь стал.

Директорский кабинет Олега находился на втором этаже, одно окно выходило на улицу, а второе в зал уютного ресторанчика. Чаров наблюдал за залом сквозь жалюзи. Его внимание было приковано к двум парням, сидящим за столиком.

– Мне они не внушают доверия, – холодно заявил он, – слишком тупые рожи.

– Оно и к лучшему, Устиныч, – посмеивался Олег, задрав ноги на стол. – Один, тот, что коренастый, бывший наперсточник, карточный шулер, кидала, аферист. В Питере впервые. Мы нашли его в Архангельске. Тут его никто никогда не опознает. И другой момент важен. Он не боится ментов. Попадался десятки раз, и всегда его отпускали. На голубом глазу выезжал. Виртуоз. Врет в глаза, а ему веришь. Он и слезу пустить может. Задачу я ему поставил. Десять кусков обещал. Но он и за червонец согласился бы. Прыткий парень, а главное, очень убедительный.

– А второй?

– Мокрушник. Тот, конечно, безмозглый тип. Стреляет бесподобно, рука и глаз наметаны, ни промахов, ни осечек. Надежен. Пока работу не закончит, не уйдет. Но он же нужен всего-то на один выстрел, а потом уедет.

– В лифте. В преисподнюю.

– На то они и чернорабочие. Одноразовый товар.

– Тебя в городе не будет. Кто их направит?

– Как кто? Влад и Юрик. Сложностей-то никаких.

– Этот крепыш с космическими тарелками не запутается?

– А ему и не надо, телефонные переговоры Юрка проведет.