355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Колесов » Крымский излом 1994. Записки свидетеля. » Текст книги (страница 3)
Крымский излом 1994. Записки свидетеля.
  • Текст добавлен: 27 ноября 2019, 21:00

Текст книги "Крымский излом 1994. Записки свидетеля."


Автор книги: Михаил Колесов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

В субботу вновь заехал к Бабаяну. Он был в истерике, хотя все еще не терял надежды. По моему, он выбрасывал деньги («спонсорские») на ветер. Распсиховался, на всех разобиделся. Его «мальчики» ходили как «в воду опущенные», кое-кто исчез. Сергеев, «настоящий полковник» в отставке, матерился по-армейски. Денис соблюдал невозмутимое спокойствие и делал свое дело. Я забрал свои документы и отнес их сам в окружную избирательную комиссию. Потом мы посидели с Сергеевым у меня дома, выпили по стопке «Петровской» и поговорили о «делах партийных». Ночью я не мог уснуть. Неужели, что-то из этой авантюры выйдет?

Воскресенье прошло незаметно. За окном была прекрасная погода (8 градусов), а у меня неспокойное настроение. Моя температура не поднималась выше 36, кисти рук к вечеру немели, знобило, появился странный кашель. Утром позвонил матери, которая очень довольна, что ей дали льготы как «участнику войны». Но какими льготами она сейчас могла воспользоваться?

Позвонил в Киев Берестовскому, который сообщил, что, может быть, моя статья, если он ее «ужмет», пойдет в номер. И заказал новую. Между тем я подготовил еще две статьи для газет. А также набросал свою автобиографию для предвыборной кампании.

Моя проблема была в деньгах и людях: «доверенных лицах» и «команде поддержки». Если бы я решил эти проблемы, у меня появлялся шанс.

Ночью опять выяснял отношения с соседкой по поводу очередного ночного «музыкального шума». Одинокой женщине скучно, вот она и ищет развлечений.

На следующий день, после занятий, опять был у Бабаяна. По одномандатным округам от нашей партии зарегистрировались десять человек. Все поносили Бабаяна, он же – всех, твердя лишь об «изыскании финансовых источников», и больше ничего не хотел слушать. Перед этим я зашел на работу к Глубочанскому, (радиожурналист – член нашей партии), который дал согласие быть моим «уполномоченным» и был настроен оптимистически.

Вечером зашла домой Карпова. Она действовала мне на нервы своей непредсказуемостью. Однако так получилось, что из моих коллег она была единственным человеком, которому я бы мог доверять (в определенной мере).

С Женей зашел разговор о деньгах (якобы для «подготовительных курсов»). Странно, раньше она о деньгах никогда не говорила (?).

Погода днем стояла относительно теплая, но по ночам – морозы.

Настроение у меня было подавленное. Первые занятия в «Таврическом университете» производили раздражающее впечатление. «Университет» слеплен «на скорую руку» на руинах расформированного Военного строительного училища, главным образом, из его административного персонала. «Ректор» – бывшая секретарша начальника училища, у которой, однако, оказался папаша «с нужными связями» в Киеве. Контингент слушателей подобрался соответственно, в большинстве своем, из отставных офицеров, которым срочно понадобилась «переквалификация». Поэтому между «курсантами» и «начальством» установилось полное взаимопонимание: одни исправно платили, а другие делали вид, что они «учатся». Все это прикрывалось характерной военной спесью и демагогией.

Вечером ко мне зашел Евгений, – мой бывший студент, единственный оставшийся из моей «команды поддержки», – который сообщил, что ребята-студенты готовы работать для меня лишь за деньги. Денег у меня не было и было ясно, что с формированием «команды» у меня не получалось…

22 февраля. Ю. Сахаров, зампред Избирательного комитета, сообщил по ТВ о том, что выдвинуто 1000 человек на 66 мест в Верховном Совете АРК, по каждому округу – в среднем 27 человек. Из партий прошли только блок «Россия», КПК, СПРК, ПЭВК и «партия социальных гарантий» (Фикса). Так что выборы, похоже, будут формальными. «Проходные» кандидаты распределены между партиями, которые будут их поддерживать информационно и «материально». «Независимые» же кандидаты будут предоставлены сами себе.

…23 февраля, День бывшей Советской армии, прошел в суете. На кафедре поговорил с Верстовской об учебнике. Только она и Антонина Шведова поздравили меня с праздником. Я созвонился с Обуховской, продиктовал ей концовку своего «интервью».

После обеда (Женя приготовила праздничный пирог) побежал в Киевский райком, где расположилась участковая Избирательная комиссия. Узнал, что я зарегистрирован и оформил удостоверения на себя и на Глубочанского. По моему округу вроде бы серьёзных конкурентов не было (если борьба будет честной)…

На следующий день с утра был на работе. Занимался знакомством и оформлением новых «кадров». Взял на полставки Евгения и Ларису (тоже моя бывшая студентка). Должность зав. кабинетом оставалась вакантной. Затем заскочил в избирком и еле всучил текст моей листовки-автобиографии. По моему впечатлению, там царил полный бардак. После этого был у Бабаяна. «Совещание» (15 человек) длилось 15 минут. «Одномандатникам» партия ничем помочь не могла. «Думайте сами, выкручивайтесь сами», – напутствовал председатель. По моему, он просто был намерен использовать «спонсорские» деньги только на себя. Я поговорил с Сережей Павловым. Он воспринимал все без энтузиазма. Сергеева, своего «помощника по организационным вопросам», Бабаян выгнал. Вероятно, тот все-таки успел ему высказать свое мнение. Теперь Борис одержим новой идеей «Совещания межнациональных партий». Очередной бред!

Между тем общая слабость у меня не проходила. По ночам болело сердце…

Позвонил Обуховской: появление моего «интервью» откладывалось. После обеда сходил в горисполком по поводу установки телефона. Затем встретился с Леонидом, поговорили о предстоящей коллегии (вопрос о «Научно-методическом центре»). Вечером дома просмотрел «Крымские известия», в которых было опубликовано сообщение о моем выдвижении от партии.

В субботу с утра я засел за статью для «Крымских известий» (о которой просила Кондратенко). После обеда сходил посмотреть свою машину и отдал деньги за стоянку. На обратном пути узнал, сколько стоит билет в Ленинград – 980 тысяч (!). Я не знал, что решить по поводу отъезда Жени. Гнал от себя мысль, что будет тогда со мной...

26 февраля. В России начали выпускать по «амнистии» ГКЧПистов и «октябрьских мятежников».. Finita la comedia ! Генпрокурор Казанник подал в отставку. На его место назначен Ильюшенко (который «валил» Руцкого в «Белом доме» в прошлом году). Ельцин сделал свой первый «программный» доклад Федеральному собранию, который не произвел впечатления. Как всегда, он опоздал («передержал»). Похоже, до лета он не дотянет или пойдет на очередной «путч».

…В воскресенье отпечатал тезисы своей «избирательной программы». После этого сходил на «Телефон» и позвонил матери. К Глубочанскому дозвонился лишь вечером, но встреча с ним не состоялась, перенесли на завтра.

Вечером с Женей смотрели по ТВ «Серенаду Солнечной долины» (моя любимая картина еще с юности)…

Спал плохо. Опять появилось предчувствие смерти. Странно устроена психика человека. Он, очевидно, не может постоянно думать об опасности, боли и смерти. Так было, наверное, на войне. Я испытал отчасти это, находясь в «горячих точках» заграницей. Только в нашем «военном» кино герои неправдоподобно пространно рассуждают о таких вещах, которые, на самом деле, мозг человека просто «блокирует» ради самосохранения. Иначе, люди бы сходили с ума. Сейчас я не мог постоянно думать о том, что должно произойти со мной, но не мог и забыть об этом. Это присутствовало как бы «на заднем плане» все равно продолжавшейся жизни. Но всплывало вдруг в сознании в моменты усталости и отчаяния…

Понедельник – день тяжелый. После того, как утром я отчитал две «пары», помчался на коллегию в министерство. Я выступил по теме «научно-методического обеспечения». Леонид предложил свою концепцию и ее раскритиковали. Потом, уже опаздывая, я прибежал на ректорат, где заслушали мое представление программы нового курса. Все обошлось, хотя кое-кто из деканов «рвался в бой». Ректор резко меня поддержал. Явно, что-то изменилось, даже Шарапов стал вновь меня замечать. Может быть, это следствие появления моей фамилии в предвыборных списках (все свои статьи я публиковал под псевдонимом). После этого встретился с Глубочанским, отдал ему статью для «Крымских известий» и обговорил нашу предвыборную тактику…

28 февраля. Вечером по ТВ выступали кандидаты от СПРК (Сергей Куницин и другие). Сказать им было нечего, поэтому говорили только о погибшем осенью в автокатастрофе их лидере Якове Аптере и каждый о себе.

***

Из книги «Знаки Зодиака или астрология с улыбкой» американки Линды Гудман:

«Весы – ненавидят грубость и в то же время могут без спроса выключить ваш телевизор, если им кажется, что он чересчур громко работает. Весы обожают людей и ненавидят толпу… Они умны и одновременно наивны… В общем в них, кажется, нет ни одного положительного качества, которое не уравновешивалось бы отрицательным, и наоборот. Странная двойственность… Хотя символ этого знака Зодиака – весы, людьми уравновешенными Весы назвать нельзя. Пока они придут в ровное, спокойное состояние, весы будут долго колебаться из стороны в сторону…

…От этого человека вы всегда получите массу бесплатных советов по любому вопросу. Он способен разрешить все ваши проблемы, кроме одной – ваших с ним отношений. Привычка Весов рационализировать все, включая любовь, может довести вас до умопомрачения»…

Это – обо мне.

Март. Бои без правил.

С утра я занимался «приемом на работу». Похоже, нашел кандидатуру на должность зав. кабинетом. Начальство стало вновь со мной здороваться (!). Заехал в «Главсвязь», отдал письмо на установку телефона. Затем заскочил к Глубочанскому, который сообщил, что «Крымские известия» мою статью приняли. После обеда был у Бабаяна: «денег нет, и не будет». Опять обман! Значит, «команды» у меня не будет. Нужно было думать о себе самому. Мы, «одномандатники», оказались бесцеремонно отрезаны от СМИ. Оставались только «листовки» и встречи с избирателями.

Встретился с Обуховской, посмотрел текст моего «интервью» (которое она сделала из моей статьи). Вышло вроде бы неплохо. Провел занятия в «Таврическом» (если бы не нужда в деньгах, плюнул бы на эту профанацию). Устал. Настроение скверное. Ночью спал плохо. Физически ощущал, как уходили из меня силы.

На следующий день утром сделал ЭКГ. Меня «прослушал» кардиолог и попросил прийти еще раз («чтобы не было серьезнее»).

На занятия опоздал на пять минут. Потом метался в поисках аудитории, в результате занятия были сорваны. Но спросить было не с кого. Лариса кое-что узнала: в школах встречи с кандидатами («одномандатниками») проводить не хотели. Явно директора школ получили соответствующие «рекомендации». Созвонился с Обуховской, и мы договорились о том, что бы сделать мою фотографию для «интервью». После обеда встретились с ней и фотографом. Потом позвонил в «Крымские известия» Гаврилевой, которая предложила написать статью о «бюрократической интеллигенции». После обеда зашел в музей к Сергею Павлову, с которым обменялись мнениями по поводу наших шансов, передал сборник материалов конференции Лиховскому (радиожурналист) и выслушал очередную бредовую идею Бабаяна о создании «Союза партий стран «исторической Родины» народов Крыма». «Крымские известия» опубликовали списки кандидатов. Пока сильных соперников по моему округ я для себя у не увидел. Все будет зависеть от пропаганды.

В понедельник после своих занятий провел заседание кафедры. Поздравил женщин с предстоящим праздником.

Перед этим зашел к Быкову (второму проректору) и узнал, что он свою кандидатуру с выборов снял, отказавшись от соперничества с нашим бывшим студентом-«афганцем». Досадно. Мне уже намекнули, что если бы я выдвинул свою кандидатуру по «своему» избирательному округу, мои шансы были бы значительно выше. По крайней мере, здесь не пришлось бы объяснять, кто я такой. Но шанс упущен. Теперь рассчитывать на чью-то поддержку мне не приходилось. И от партии тоже. Бабаян заявил: «наши выборы – через четыре года». Идиот! За четыре года в этой стране все перевернется с ног на голову. Созвонился с Глубочанским (который опять «запил») – «новостей нет», – значит, он до сих пор ничего не сделал. Ларисе удалось договориться о нескольких встречах, но пассивность Евгения может сорвать все. Вроде бы наметилось решение вопроса о ксероксе для размножения листовок. Но нужны деньги. Необходимо было прорываться в СМИ, иначе обо мне никто не узнает. Но основной козырь – все-таки личные встречи с избирателями. В моем округе уже «провалились» три конкурента из «бывших». Осталось по два кандидата от КПК и от блока «Россия».

После обеда забежал к Малахову, который сказал, что с сердцем все «по старому», т.е. на пороге «чего-то». Потом побежал на занятия на «Пушкинскую». Туда приехал «издатель» Александр Иванович, привез деньги и сигнальный экземпляр второй части лекций. Ушел он очень довольный (ясно, что опять «сэкономил» на гонораре). С кафедры я позвонил в горисполком по поводу установки телефона: «письмо пошло по инстанции». Затем помчался к фотографу «Крымской правды». Фотография получилась неплохо, (при моей нынешней нефотогеничности), но она обойдется мне недешево…

4 марта. По крымскому ТВ выступили «победители» – блок «Россия». Какая самоуверенность! По сути, эти люди «продают воздух», цинично спекулируя на ностальгии людей. Любому здравомыслящему человеку ясно, что «возвращение в Россию» невозможно. Крым Ельцину не нужен.

…В субботу после занятий зашел в министерство к Леониду, попросил помочь организовать встречи в библиотеках и с печатанием агитационного «плаката». Он пригласил меня на встречу министра с предвыборными кандидатами из «творческой интеллигенции»…

В «Крымской газете» прочитал, что серьезным моим соперником выдвинулся молодой «предприниматель» Лев Миримский («известная личность» нашего района). В городе уже развешены его огромные плакаты. Итак, я попал между выдвиженцами «партноменклатуры» и «бизнес-мафии»! По моим подсчетам для прохождения во 2-й тур мне надо набрать не менее 10%, то есть 2 тысячи голосов. По ТВ выступили представители «национальных культурных обществ» во главе с неким Даниляном (?)…

Ночью выпал снег и похолодало.

Воскресенье прошло как рабочий день. Отпечатал две коротких статейки для «Крымской газеты» и «Крымских известий». Посмотрел Закон о выборах (для подготовки новой статьи) и сравнил с Постановлением Центризбиркома. Очевидны серьезные нарушения Закона. Но ведь кому-то это было нужно! По этому поводу на следующий день быстро написал статью «Блеск и нищета куртизанок» для «Мещанской газеты» (газета моего конкурента по округу Михаила Голубева – директора Дома Профсоюзов).

Статья получилась злая, я опять взялся «дразнить гусей». Если ее напечатают, Центризбирком меня задавит. Хорошо, если эти статьи мне помогут победить, а, если нет, – «они» оторвут мне голову. Сразу же отнес статью в редакцию газеты, где встретился с самим Голубевым, который произвел на меня впечатление самоуверенной посредственности.

Потом дома с Женей делали макет агитационного плаката для типографии (она хорошо рисует).

Вечером смотрел по ТВ фильм с Ж-П. Бельмондо «Неисправимый». Прямо в точку обо мне!

Кино для меня всю жизнь было неким наркотиком. Детское увлечение «трофейными» фильмами переросло в серьезную страсть, когда в студенческие годы в Ленинграде был открыт на Васильевском острове кинотеатр «Иллюзион», где одним сеансом демонстрировались старые зарубежные и отечественные ленты. Первые мои курсовые были посвящены теории кино, (по работам уже забытого в то время Сергея Эйзенштейна). А затем, оказавшись на Кубе, я получил возможность познакомиться с классикой мирового кинематографа от Гриффита и Чаплина до Феллини и Годара). Впоследствии, бывая и работая заграницей, я познакомился с современным западным кинематографом. При этом просмотрел, наверное, все шедевры американского вестерна и влюбился в него «по уши». В университете я намеривался серьезно заняться киноэстетикой, однако моя научная судьба сложилась иначе. Но с тех пор у меня сохранилась привычка отслеживать новинки зарубежного кино и творческие судьбы талантливых актеров. К советскому кино я относился, в общем-то, равнодушно, поняв, что даже «популярные» фильмы, за очень редким исключением, довольно далеки от того, что называется «кинематографом». При этом мне было очень жаль талантливых актеров и режиссеров, которые вынуждены были участвовать в этих примитивных идеологических «инсценировках». Поэтому неслучайно их судьбы заканчивались, как правило, трагично…

На улице холодно, снег, мороз.

8 марта встал, как всегда, в 5.30. Женя ночью переписывала плакат, поэтому отсыпалась. Утром отпечатал статью для «Южной столицы»: «Единство и культура – гарантия будущего Крыма».

До Глубочанского дозвониться не смог. До Обуховской – тоже.

Обед с Женей попытались сделать по-праздничному. Накануне купил ей цветы, ее любимые яблоки и лимон. Я пожарил цыпленка, но у Жени пирог не получился. Она очень расстроилась.

После отдыха сбегал в магазин и по дороге посмотрел свои объявления о первой «встрече с избирателями», предстоящей завтра. Очень мало и, очевидно, их срывали. А вот «листовки» моих соперников расклеены аккуратно и прочно. Вечером Женя ушла «в гости». Я просмотрел тезисы своего выступления. Завтра начиналась моя предвыборная кампания!

Утром отпечатал текст своей «речи», но получилась статья на две с половиной страницы. По дороге на работу в троллейбусе потерял перчатку (очень жалко). Затем поругался с диспетчером из-за аудитории, но занятия прошли нормально. Карпова привезла из Киева «гранты» (доллары), полученные под учебник. Верстовская передала мне деньги от «Таврического университета», которых хватило на полкилограмма сосисок и полкилограмма масла.

После обеда моя встреча с «избирателями» в школе не состоялась! Директора на месте не оказалось, актовый зал был закрыт, никто не пришел! Даже учителя закрылись в «учительской». Расстроился, но не удивился. Я уже понял, что борьба будет трудной, и конкуренты будут блокировать все пути…

9 марта. Вечером по ТВ выступили кандидаты-крымские татары от НДКТ, поносили меджлис за сотрудничество с Багровым. Лева Миримский «подарил» городу футбольный матч. По кабельному ТВ пошла его предвыборная реклама.

…В четверг я позвонил Глубочанскому и Обуховской. Новостей нет. На мой телефонный звонок в горисполком резко ответили, что мое письмо по установке телефона передано «кому нужно». И здесь – явный бойкот. Потом состоялась встреча кандидатов в министерстве. Явилось четыре человека, среди них Бабаян, перед которыми министр держал «речь». Я предложил конкретные меры поддержки. Но надежда на помощь министерства оставалась слабой. Отдал Леониду статью для «Таврических ведомостей».

У меня уже были сорваны три встречи с избирателями. Везде один и тот же сценарий: нет начальства, и никто ничего не знает. Похоже, что моя «предвыборная кампания» проваливалась.

В пятницу все-таки состоялась встреча в 31-й школе (вместе с другим кандидатом). Приняли хорошо, но было всего 12 человек. На заводе моя встреча сорвалась. Вечером я получил из министерства свои отпечатанные листовки и макет плаката. Вышло хорошо, но теперь их надо было размножить! Забежал Евгений, и я передал ему листовку для Ларисы.

Приехала Наташа (из Николаева), моя бывшая студентка и сейчас аспирантка-заочница. Дела у нее на работе идут неплохо, но по диссертации пока одни разговоры.

«Мещанская газета» мой материал не опубликовала. Но было передано мое интервью по радио в программе Лиховского…

10 марта. По ТВ, радио и в печати идет откровенная пропаганда «независимых» кандидатов. Миримский ведет свою кампанию с размахом. «Останкино» сообщило об Указе Юрия Мешкова об отставке крымского правительства. Завтра сессия Верховного Совета.

…Так что все, о чем шла речь утром у министра, коту под хвост!

Погода сырая и холодная. Горячей воды в квартире опять не было.

Очередная суббота прошла в хлопотах. Утром провел занятия на «Пушкинской». Потом бегал по магазинам. После обеда зашла Наташа. Зачем, не понял. Ушла явно разочарованная. Вечером отпечатал статью для «Южного курьера», но Женя ее забраковала. Надо переделывать. Звонок к Глубочанскому ничего не прояснил – теперь он «ничего не понимает». Похоже, он мне заваливал связь с СМИ. Я же ломал голову, где размножить листовки. Горисполком запретил их «наклеивать» и посоветовал «расклеивать» (на прищепках что ли?). По крымскому ТВ шла во всю пропаганда партиями своих кандидатов…

12 марта. Смотрел по российскому ТВ помпезное чествование Михаила Жванецкого. Время выбирает своих героев! Ельцин обиделся на Никсона за то, что он встретился с Руцким. Он призвал все партии к единству (но Шахрая и Явлинского на встречу не пригласил)

…В воскресенье позвонил Гаврелевой и Обуховской, вроде бы дело с моими статьями «движется». Лариса заболела, а это может свернуть кампанию по школам. Потом пробежал по магазинам и рынку. Денег сразу стало значительно меньше. А Женя еще заявила, что у нее долг в 50 тысяч: «папа, выдай». Откуда?! Не было денег на мои лекарства и на оплату за квартиру. Вот так!

После обеда просмотрел тексты написанных за последние дни семи статей, выбрал для радио и ТВ. Вечером перечитывал Агату Кристи (классический детектив заменяет мне алкоголь) и смотрел по кабельному ТВ «Частный детектив» с Ж.-П. Бельмондо…

13 марта. В программе «Воскресенье» Алексеев, вспомнив НЭП 20-х годов, брал интервью у Н. Шмелева (вернувшегося из США), на что-то «намекал» и читал стихи. А Россия готовится к забастовке. Предприниматель-депутат Боровой остался жив после покушения (взрыв его машины).

…Холодно и тоскливо.

Понедельник получился тяжелым. Провел занятия. Потом получил первую зарплату в колледже. На железнодорожные билеты для Жени не хватало.

Никто из студентов на просьбу помочь мне в предвыборной кампании не откликнулся. Мои объявления срывались регулярно (вероятно, за это платили деньги). Позвонил Обуховской, вроде бы мой материал пойдет в следующий номер. Леонид обещал договориться о передаче на радио. У Глубочанского одни «намерения». Днем прошла встреча в 6-й школе – пять человек! Здесь познакомился с С.И. Сидоровой, председателем рескома профсоюза образования, которая выразила недоумение по поводу того, что я не выдвигался по «своему» округу. «Там бы у Вас не было достойных соперников, и мы бы Вас поддержали». Поздно! Потом вместе с ней выступили в 3-й школе. Прошло неплохо, но народу было мало.

Следующий день был суетливым, но удачным! С утра отправился по «адресам». Договорился о встречах в стоматологической поликлинике, УВД, ГАИ. Затем зашел в 25-ю школу, поговорил с директором, которая мне сообщила, что дела у Жени плохи (особенно по литературе). Договорились о проведении моей встречи с педагогическим коллективом. После обеда встретился с Лиховским по поводу завтрашней записи на радио и с Глубочанским, у которого все пока «предварительно». Вечером забежал Олег (из министерства) и принес 100 «плакатов», очень плохо сделанных (грязный ксерокс). Это – провал! Евгений привез от Ларисы (из Евпатории) около 200 листовок. Они были сделаны неплохо, но мало!

Лёва Миримский представлен в «Крымских известиях» как «молодой и предприимчивый благодетель». По слухам, именно на его деньги (кампания «Империя») Юрию Мешкову удалось столь широко провести свою предвыборную кампанию.

Утром состоялась моя запись на радио в программе «Крымский взгляд» Лиховского. Затем я помчался на занятия. Обуховская по телефону сообщила, что завтра в «Крымской правде» должно выйти, наконец-то, мое «интервью». В 11-ть записался вместе с Леонидом на радио для передачи «Крымская энциклопедия». Корреспондентка перепугалась, узнав, что я – «кандидат», поэтому упоминания об этом в передаче не будет. Таким образом, моя предвыборная кампания проходила фактически нелегально. Абсурд!

В министерстве предварительно договорился о выступлении в музучилище. При встрече Глубочанский перевел разговоры, наконец-то, на деньги. Для записи на радио отдал ему 750 тысяч, но потом пожалел (пропьёт). Затем в райисполкоме состоялось собрание кандидатов, которое превратилось в спектакль. Кандидаты выступали перед своим «доверенными лицами». Но я имел возможность впервые познакомиться со своими «коллегами». Снисходительно заглянул «на минутку» Лёва Миримский в малиновом лапсердаке.

Это не выборы, а откровенный фарс!

Наконец-то, мы купили билет для Жени в Ленинград («Санкт-Петербург»), там ее встретит мать. До конца денег не хватило.

На улице стало теплее, но дома, по-прежнему, холодно.

В четверг прошла моя встреча с «избирателями» в ГАИ. Сержанты слушали меня, молча как дубы. Встреча в райотделе МВД вообще не состоялась. Оба милицейских учреждения находились рядом с моим домом. И со своего десятого этажа я мог наблюдать «внутреннюю жизнь» районного отделения. Тогда я понял, почему в магазинных очередях я никогда не встречал милиционера. Регулярно два-три раза в неделю в закрытый глухим забором внутренний двор въезжали грузовые фургоны, к которым высыпали милиционеры обеих полов и не суетливо разбирали привезенные коробки с продуктами и в розницу «промтовары», которых в магазинах уже давно не было. Нетрудно было догадаться, что подобное происходило не только в других районных отделениях, но и в так называемых «госучреждениях», в которых чиновники «усердно» стояли на страже интересов голодавшего народа. А ведь, если разобраться, то большинство из этих «слуг народа» – социальные маргиналы, без определенного образования и культуры. Так было в «советское время», так и осталось сейчас. Во «власти» (и «около» власти) оказывались всегда не лучшие, а посредственные (непригодные к какому-либо полезному труду). Таким образом, путем «естественного отбора» десятилетиями выстраивалась «пирамида» власти. Поразительно, как эта гимнастическая фигура точно выражала суть «народовластия», не случайно она была столь популярна на советских парадах и эстраде!

В стоматологической поликлинике моя «встреча» прошла хорошо. Окрыленный успехом, я отправился в Детскую областную больницу. Но зря. Ни с кем из руководства поговорить не удалось. По пути зашел в свою поликлинику. Знакомый главврач принял меня без энтузиазма: «у нас свой кандидат».

На следующий день в радиопрограмме «Утро» Лиховского прошло мое выступление. А в «Крымской правде» было, наконец, опубликовано мое интервью с Обуховской «Русская идея и культура Крыма», в котором речь шла о следующем:

***

«Трагические последствия быстрого развала «дружной семьи» советского многонационального государства должны заставить впредь относится более серьезно к тому, что еще недавно называлось «национальной политикой», а должно быть политикой межнациональных отношений.

…Николай Бердяев писал: «проблема национальности» не есть социальная проблема, а «проблема конкретной культуры». Вывод: борьба народа за свою национальность – это борьба за свою культуру.

…Русская культура, оставаясь культурой определенного этноса, всегда была открыта для восприятия других культур.

…Крымский народ складывался веками как многонациональный. Поэтому здесь никогда не было «коренных» и «некоренных» народностей и национальностей. Сформирована особая этническая общность, выработан особый крымский менталитет, одним из отличительных признаков которого является межнациональная терпимость.

…Ни одна из национальных культур, которые сегодня пытаются претендовать на доминирующую роль здесь, не сможет создать новую культурную среду, которая формируется веками. Вытеснение русской культуры приведет лишь к одному – Крым окажется на обочине европейской цивилизации».

***

…Получилось вроде бы неплохо.

У меня на руках остается до сих пор 167 плакатов и 175 листовок. Вот так!

Очень, очень устал…

Утром заскочил к Глубочанскому домой и забрал свои плакаты и деньги (врученные ему накануне). На работе был звонок от человека, которому понравилась мое интервью в «Крымской правде». Я позвонил Обуховской и поблагодарил ее. Потом сделал несколько звонков о встречах. Пока никто не отказал. Ребята привезли еще отксеренные плакаты из министерства, куда я заскочил после обеда и узнал, что Астахов (председатель КТРК) в командировке, так что обещанного Леонидом моего выступления на ТВ не будет. Ну, надо же, как во время люди уезжают в командировки! Поговорили с министром о «делах текущих»: «министром Вы, конечно, не станете, но советником будете точно». По дороге встретил Глубочанского, договорились об участии в радиопрограмме «Метроном».

В субботу Евгений привез от Ларисы (она болела, но продолжала мне помогать) около 800 листовок. Он сообщил, что клей, (добытый мной с таким большим трудом), который я выдал для расклейки листовок, «не держит». Настроение у меня было такое, будто я догонял уходящий призрак. Вот, вот еще немного и… он опять уже ускользал дальше. Мои статьи в газетах не печатали. Зато моих соперников рекламировали вовсю на страницах печати, радио, ТВ. Ясно, что за деньги, но не только…

После обеда писал сценарий для выступления Ларисы (как моего «доверенного лица») на радио и составлял текст своего выступления назавтра в музучилище.

Утром сбегал на Телефонный пункт и позвонил матери. Потом прошел пару кварталов вокруг соседней 40-й школы. Моих «плакатов» нет – упали или содрали?! Конечно, расстроился. После обеда мое выступление в музучилище перед концертом симфонического оркестра не состоялось. Никто из министерства не явился и мэтр Алексей Гуляницкий был возмущен тем, что «политику вмешивают в искусство». В фойе встретил Обуховскую, познакомившую меня с женщиной-гомеопатом, с которой договорились о консультации. Это несколько подняло мне настроение. Оно приподнялось еще, когда, возвращаясь с концерта, прошел по своему кварталу и увидел, наконец, несколько своих «плакатов». Вечером похвалил за это забежавшего ко мне домой Евгения...

А Глубочанский, по-прежнему, очень «старается», но у него пока «ничего не получается».

В понедельник состоялась встреча в 25-й школе. Приняли хорошо, много было народу. Кроме меня были другие кандидаты. Потом побежал в 40-ю школу, где вновь встретился с Сидоровой. Здесь народу было немного. Зашел в министерство, поговорил с Леонидом, которому мое интервью в «Крымской правде» понравилось. Затем заскочил к Бабаяну, который был полон наполеоновского оптимизма и предложил мне пост… министра культуры. У него явное «головокружение от неуспеха». Но дать мне денег на размножение листовок он отказался.

В своем квартале заметил, что мои «плакаты» уже срывали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю