Текст книги "Никарагуа. Hora cero"

Автор книги: Михаил Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Апрель. «Серхилизм»

В Никарагуа вновь отмечали «Святую неделю», занятий не было.

В понедельник Кольцов с Юрскими съездил на «Восточный рынок». Бродили часа два. Сергей купил вещи для детей. Возвращались пешком. Обедали в «7 морей». Отдохнуть не удалось, так как в доме начался ремонт крыши. Все эти дни жильцы дома наблюдали звезды по ночам со своих постелей. Вечером он переписывал на магнитофоне кассеты и пил.

Утром Сергей пытался заниматься, но пришёл Анатолий, и пригласил в «Дипмагазин» пить пиво (они с Николаем уже «приняли» по случаю очередного семейного скандала в «доме Жарковых»). В «Дип» не попали, пили пиво и виски в баре «Los Gauchеs». Затем Кольцов обедал в «7 морей». Отдохнул. Приезжал Ренсо. После этого слушал Александра Розенбаума в «патио». Пришёл Юра, говорили о современном ядерном оружии («нитринах» и «магнитной бутылке»).

На следующий день Кольцов почувствовал себя скверно, видно, вчера отравился ромом. Вечером сходил в кино на кубинский фильм «Последний ужин» о «Святой неделе». Дома он застал всех за столом по поводу, придуманном Нелли. Он присоединился, но почти ничего не пил и не ел. Ушёл отдыхать, но был поднят ребятами и они уже сидели до 3‑х часов. Но Сергей всё–таки не пил. Затем у него слушали Окуджаву с Людмилой Жарковой, потом пришёл Анатолий и её забрал. Было уже 4.30 ночи. Уснуть так и не удалось. Людмила сказала Сергею, что он «странный», но она хочет его «покорить». Нелли, по этому поводу, рвёт и мечет.

Второй день Кольцов болел, похоже, на «алкогольное отравление», из него несло, как из канализационной трубы. Весь день провалялся в постели, вставал, только для того, чтобы вымыть полы в доме (было его дежурство) Людмила и Нелли его лечили и кормили, каждая по–своему, не оставляя надолго одного. К вечеру его навестили «гвардейцы» с виноватыми физиономиями. Больше из соседей его состоянием никто не поинтересовался!

Постепенно совместными усилиями болезнь удалось задавить. На четвёртый день Кольцов почувствовал себя вполне нормально. Первую половину дня занимался статьёй к семинару. Пообедал супом, привезённым вчера Ренсо. После отдыха смотрел ТВ и одновременно гладил белье. Читал «Имя Розы». Потом спал. Вечером посмотрел по ТВ фильм с участием Бронсона и Максимилиана Шелла. Николай бродил весь день по дому один поддатый. Толя, напротив, с утра был трезв и не отходил от своей жены. Нелли загрустила.

В субботу Кольцов с Пако съездил к никарагуанской художнице Хулии Агерри. Симпатичная молодая женщина (лет 30), мулатка. Самоучка – стиль «примитиво» («nativ»). Но её картина «Сандино жив!» была отмечена на выставке в Советском Союзе в 1984 г. (журнал «Юный художник») и несколько картин помещено во французском Альманахе. Отношение к живописи совершенно наивное, нет хороших фотокопий, ни даже каталога картин. Показала три незаконченные картинки. Договорились встретиться позже. Затем Сергей обедал у итальянцев, вновь говорили о «выезде». Объяснил им об его «обрубленных руках» и о 3‑х уровнях трудностей (язык, работа и жильё) для них в Советском Союзе. Ни о чём не договорились.

В воскресенье Сергей чувствовал себя уже хорошо. Утром с Анатолием посетили «Дипмагазин», купили пластинки (Майкла Джексона) и кассеты. Вечером он был в посольстве на партсобрании ГКЭС, на котором зачитывали письмо «по ФРГ». Потом дома слушали с ребятами в «патио» купленные кассеты (Поль Мориак, Том Джонс, Дени Руссо).

В понедельник поехали на работу. Занятия у Кольцова прошли нормально. Британия не явилась. О второй части учебника нет никаких сведений. Дома Сергей, наконец–то, выспался! Затем переписывал на магнитофоне кассеты и смотрел по ТВ английский фильм о Распутине. Неделю уже не пил. Но настроение от этого было скверное.

Автобус вновь стал задерживаться почти на час. Теперь, похоже, так и будет. Занятия с политэкономами прошли нормально. Вечером Сергей сидел у Нелли, «помогал» ей переводить и говорили о литературе. Ночью переписал кассету для Людмилы, написал поздравительные открытки домой. Писать письмо Лиде не хотелось. О чём писать?

В «день покупок» Сергей обменял большую сумму и купил себе спортивный костюм ADIDAS. В «Centro comercial» увидел и купил «компьютер». Вернее, купил только «клавиатуру», решив, что «телевизор» ему не нужен (так он во время отпуска приобрёл в «Берёзке» японский «Panasonic»), а от предложенного продавцом какого–то железного ящика он отказался. После обеда был на Методсовете (в качестве «приглашённого»), на котором сообщили о назначении зав. секциями. Сергей почувствуется, что Вартан всё–таки подавил Ярко, который его игнорировал. Видел Крашенинникова и поговорил с ним коротко об итальянцах. Дома с «гвардейцами» (одни – математик, другой – физик) пытались подключить «компьютер» к телевизору. Но не нашли нужного гнезда! Решили, что марка телевизора (тоже японский «Sony») устарела. На всякий случай (что бы ни рисковать) Кольцов решил вернуть «компьютер» обратно при следующей поездке.

В университете Кольцов узнал, что Пио «подал в отставку» (7‑й ректор за два года). После работы он выступил на семинаре в ГКЭС по «философии глобальных проблем». Его лекция в AGROMAG опять не состоялась. Ужинал с Колей, но пить не стал. Поэтому вечер «пропал» и спал плохо.

День Разума! Утром Сергей постирал и ушёл один в «Дипмагазин». Купил динамики «Fillips» (к автомагнитоле), японскую фотовспышку и новую кассету Поля Мориака, выпил датского (баночного) пива. Затем с Нелли пообедали в «7 морей». После этого сходили в кино. Потом зашли в бар отеля «Интерконтиненталь». И, наконец, поужинали в «La Cabana». Нелли была поражена таким внимание! Вечером в «патио» слушали новые кассеты.

В воскресенье Кольцов с Пако побывали вновь у Хулии Агирре (художнице). Сергей купил 2 картины (15 тыс. кордобас). Затем заехали домой к Пако. И тут его опять «понесло». Пришлось ему бежать домой. Дома отлежался и сходил в кино, посмотрел очередную серию о Джеймсе Бонде «Moonraker».

Утром Кольцов был на работе, но к обеду уехал домой, чувствуя слабость. Немного отдохнул. Получил от Лиды новое хамское письмо. Она вновь была в Москве (где живёт её «старый друг»)! Вечером выпил один (зная, что нельзя!).

Следующий день на работе прошёл, как обычно. На занятиях свой доклад представила Марго. Пако зачитал очередную «липу», пришлось его отчитать. Перед этим у Сергея был разговор с Вероникой. Она вручила ему бумаги о «Проекте развития преподавания общественных наук». Он обратил внимание на то, что, во–первых, – ни слова о советских специалистах, во–вторых, – как будто ничего до этого не было сделано, в-третьих, – как всегда, «прожектомания». По этому поводу дома ночью он опять напился.

Утром Сергей ещё раз посмотрел документы. После занятий был короткий разговор с Вероникой о направлении на XI Международный философский конгресс в Мексику Ампаро и Карлоса. После работы были с Евгением Орловым у Хосе Пасоса в DRI (международный отдел Сандинисткого Фронта) по поводу лекции.

На следующий день Кольцов занимался в библиотеке университета. Вечером пошёл в кино, попал на американский фильм «Двенадцать из Патибуло» о приключениях американских уголовников во время Второй Мировой войны.

Занятия с философами проходили нормально. Но Сергею пришлось сделать резкий выговор Марго (ни черта не делает, только бегает «консультироваться»). Утром он продиктовал Офелии (секретарша Департамента) свой отчёт. После обеда выступил на собрании «школы» (факультета) с сообщением о Великой Отечественной войне. В Департаменте появились «кубинцы» Леонардо и Карлос, вернувшиеся с годичной стажировки на Кубе. Они очень изменились, вели себя сдержанно. После работы Сергей корректировал выступление на завтра по «Комманифесту». Затем поговорили с Юрой в «патио» о 3‑х группах «интеллектуалов»: «средне–умные», просто–умные и «сверх–умные».

«Баррикада» сообщила о том, что в Манагуа было два подземных толчка (5,6 и 5,3 баллов).

Вчера первый толчок был ощутим днём в университете (все выскочили на улицу). Второй вспугнул обитателей дома поздно вечером. Дом слегка встряхнуло, но всё обошлось без последствий.

Утром Кольцов вымыл пол в доме, постирал бельё и… отправился вместе с Орловым «давать» лекцию о «Комманифесте» сотрудникам DRI. Присутствовали команданте Ольга Авилес, Сокоро Гален (ANAPS), Харкин и другие никарагуанские руководители. После обеда заехал Крашенинников «поблагодарить» от имени посла за лекцию. Потом Сергей отправился в кино, посмотрел итальянский фильм «Декамерон» (Пауло Пазолини). Затем с Юрскими поужинали в «Costa bravo». Ночью беседовали с Нелли в её комнате «за жизнь» и литературу.

В воскресенье, пообедав с Нелли в «Rondalla», Сергей уехал на дежурство в ГКЭС. Просмотрел «Правду» за конец марта – начало апреля: в Москве проходит Пленум ЦК, на котором идёт «чистка» кадров; похоже, будет новый состав правительства.

«Nuevo Diario»/”Barricada» сообщают: Рейган потребовал от сандинистов новых выборов с участием «оппозиции» («контрас») и повторил, что США не позволит «другой Кубы» в районе. Рейган сообщил, что Папа «поддерживает» его «план» и выступил за удвоение числа «контрас» до 35 тысяч. Архиепископ Мигель Обандо–и–Браво заявил о согласии быть посредником в переговорах с «контрас» (план Рейгана) и обрушился с критикой на Сандинистское правительство. Президенты Венесуэлы (Лусинчи), Эквадора (Ф. Кордеро) и Мексики (М. де ля Мадрид) высказались «за» план Рейгана. Президент Аргентины Альфонсин в телефонном разговоре с Рейганом назвал его ультиматум Никарагуа «важным шагом». Луис Президент Коста – Рики Альберто Монхе поддержал «план Рейгана, из Никарагуа отозван посол Коста – Рики. Военные спутники США вновь ищут болгарские суда с советскими самолётами для Никарагуа. На Кубе Даниэль Ортега на встрече с Фиделем Кастро и министром иностранных дел Колумбии отверг план Рейгана о переговорах с «контрас» и оппозицией: принять план Рейгана (предложенный Конгрессу США) это значить «бросить в нас нож». Комиссия Сената США одобрила «проект Рейгана» о 14 млн. долларов для «контрас». Джордж Шульц заявил, что США могут принять экономические санкции и разорвать дипломатические отношения с Никарагуа («Правда» обвинила США в «интервенции» в Никарагуа). 30000 манифестантов прошли напротив Белого Дома в знак протеста против «Плана Рейгана». Сенат США апробировал, Палата представителей провела «план Рейгана». Рейган пригрозил Никарагуа торговым бойкотом. Д’Эското созвал дипкорпус для объяснения позиции Никарагуа.

…На работе Кольцов набросал черновик отчёта, получилось вроде бы неплохо (в среднем 500 часов учебной нагрузки в год, из них 40 % аудиторных занятий). Однако Вероника никаких данных ему не дала. Марго обиделась на его критику. Какие они «буржуа» заносчивые! Дома Сергей начал читать детектив Романа Кима «Специальный агент» (на испанском языке). Слушал музыку и пил один. С «гвардейцами» решил быть покруче, так как они стали нарушать возрастную дистанцию.

В университетской «либрерии» появилась в продаже вторая часть учебника («Истмат»). Победа! В департаменте Кольцов улаживал первый конфликт между «кубинцами» и Ампаро, который, как он подозревал, возник из–за него.

Среда началась, как обычно. Ничего не предвещало того, что произошло!

С утра в университете Кольцов набросал введение к отчёту. После обеда началась суета. Вероника сообщила ему, что на экономическом факультете («школе») распространялась листовка: «Яхонт, Константинов, Бурлацкий, Афанасьев воплотились и поселились среди нас в форме серхилизма», – выпущенная по поводу выхода 2‑й части учебника философии. «Очевидно, основная характеристика философии «серхилизма» – это её онтологический и абстрактный характер, и, как следствие этого, это обесценивание истории, критики, специфики, конкретности и в целом революционной философии».

Однако занятия ему пришлось довести до конца. После этого в 12‑й аудитории университета состоялось выступление перед преподавателями и студентами советского посла, посвящённое 40-летию Победы в Великой Отечественной войне (в присутствии послов других стран). Посла сопровождал Крашенинников. Сергей передал ему листовку. Затем в посольстве прошло партсобрание ГКЭС по письму «инстанции», на котором он высидел с трудом. Анатолий Иванович позвонил вечером по телефону и передал Сергею мнение посла (по поводу листовки): «это – идеологическая борьба и учебник бьёт в точку».

Кстати, «La Prensa» на днях сообщила о том, что президент США Дональд Рейган заявил, что Никарагуа распространяет марксизм–ленинизм в Латинской Америке. Кольцов подумал, что это о нём, так как других распространителей «марксизма–ленинизма» здесь он не встречал.

По этому поводу ночью он опять напился.

Четверг оказался дурным днём! Почти два часа ждали автобуса. Затем получили зарплату и ещё два часа стояли в очереди заплатить партвзносы (!). Так что на рынок не попали. Домой Сергея подвёз Вартан, который сообщил ему, что заседание Методсовета отменили из–за «разногласий» с Ярко. Но его лекция в военном госпитале «Ленин Фонсека» не состоялась, он вернулся на такси. Отправил письма. Вечером выпили с ребятами за «фойеты» (учебники) и просто так. Но уже не так, как раньше. Ночью была гроза и у него опять болела голова.

Следующий день прошёл спокойно. Приезжал Вартан, сообщил Сергею, что Крашенинников рассказал о «листовке» Ярко. Зачем? После работы преподаватели были на семинаре в CNES.

Суббота, как всегда началась для Сергея со стирки. Затем с Анатолием они побывали в «Дипмагазине». Потом обедали в «7 морей». В «Cinemateca» посмотрели итальянский фильм. По возвращению попали под сильный дождь, который шёл всю ночь. А они сидели и пили по поводу дня рождения Айдара (сына Бека). После этого Орлов провёл собрание (в 2 часа ночи!) на предмет совместного празднования Дня Победы. Были дебаты, которые продолжились (в «узком кругу») в комнате Нелли. Сергей вернулся в свою комнату в 6‑ть утра.

В воскресенье Кольцов весь день чувствовал себя разбитым (слабость и болело сердце). Все соседи уехали в Хилоа. В несколько приёмов он погладил постельное белье. Потом слушал с Людмилой Жарковой (которая тоже не поехала со всеми) кассеты в её комнате. Орлов, после вчерашнего собрания, из своей комнаты не высовывался. В доме – тишина! Вечером Сергей опять «беседовал» с Нелли в её комнате.

Тяжёлый понедельник. Весь день Сергея клонило ко сну. В Департаменте он побеседовал с новыми «начальниками» методических секций Леонардо и Карлосом Квадра. Затем был разговор с Пако. Дома на этот раз не напился и рано лёг спать. Под утро опять болело сердце.

До отъезда Кольцова оставалось 33 дня…

События за апрель:

Команданте Дорис Тихерино назначена Начальником Управления полиции. Произошли вооружённые нападения «пасторовцев» (ARDE) на южной границе страны. Эден Пастора обвинён властями Коста – Рики в «жульничестве». Даниэль Ортега объявил о продлении Чрезвычайного положения до октября. В. Годой заявил, что ситуация вокруг Никарагуа напоминает 1962‑й год (Карибский кризис). В Москве Даниэль Ортега подписал договор о смешанной экономической комиссии. Горбачёв заявил Ортеге о полной поддержке Никарагуа. Москва отрицает присутствие советских солдат в Никарагуа. Советские техники строят в Никарагуа станцию космической связи. Никарагуа (команданте Ланг) избрана председателем Американской организации авиации и примет участие в военно–авиационных манёврах в Панаме.

7 грузовиков с 14 никарагуанскими солдатами и 3 офицерами «заскочили» на территорию Гондураса, который объявил «военную тревогу», но позже вернул военные грузовики и солдат. В Гондурасе начались новые военные манёвры «Скорпион» с 125 танками (в том числе и советские Т-54, которые используются в качестве мишеней) совместно с 2300 американскими морскими пехотинцами. Гондурасские самолёты потопили никарагуанский пограничный катер (погиб один человек). В Сальвадоре погиб «Риккардо», сын руководителя компартии Марио Агиньядо и арестованы Нидия Диас и команданте «Наполеон Ромеро» (Кастейано). Сальвадорское военное командование заявило, что Кастейано дезертировал. За три месяца FLNFM потерял 741 человека. На Кубе идёт «чистка» в министерствах, Сантьяго Коррийо и 18 членов ЦК «предупреждены» дисциплинарно.

«Голос Америки»: Горбачёв («Правда») предложил «мораторий» на ракеты в Европе и дал согласие на свою встречу с Рейганом. Тэтчер поддержала Рейгана в отказе ответить на предложение Горбачёва о «замораживании» размещения ракет в Европе до ноября. Англия выслала 3 советских дипломатов. Умер лидер Албании Энвер Ходжа (76 лет). В Испании взорвана бомба в ресторане вблизи американской военной базы (убито 25 человек).

Май. «Fenis»!

1 мая в стране было отмечено церковью и профсоюзами.

Для Сергея этот день начался тоскливо. Все были заняты подготовкой к празднику. Он ушёл гулять, посмотрел выставку захваченного у «контрас» оружия, которая была устроена на площади «19 июля». Сильное впечатление произвели карты боев 1984 и 1985 годов. Он даже не представлял себе, как всё это было близко от Манагуа. Выпил пива в отеле «Интерконтиненталь». Праздничный обед в доме начался в 14.30. Все женщины были в новых платьях. Стол ломился от еды и питья. Объелись быстро, но отдохнуть не удалось. Второй раунд начался часов в 8‑мь и закончился танцами в 3 часа ночи. Сергей напился и чувствовал себя нормально.

Температура в Манагуа достигла 34 градусов (в тени).

Утром Сергей отправился со всеми «за покупками». Купил вещи для Лиды и дочери, но не было ни сигарет, ни молока! После этого перекусил, отдохнул. Затем был с Нелли в «Дипмагазине», купили ей магнитофон «Sony», выпили пива. Вечером отмечали день рождения сына Пасынковых (новых ребят из Ленинграда). Спокойно, без шума. Сергей рано ушёл спать.

Пятница прошла для него, как обычно. На работе закончил отчёт (рабочую часть). Дома вечером посидели сначала с ребятами «в патио». Затем – на крыше в «расширенном составе». Выпили немного (по обычным меркам). Сергей, ради куража, принёс из холла на крышу большое кожаное кресло (подняв его на вытянутых руках) для Людмилы Жарковой. Разошлись поздно.

Ложась спать, Сергей не подозревал, что завтрашний день изменит его жизнь на долгие годы…

Утром встал, попытался стирать и… начался приступ!

Крутился на кровати до 10 часов, пока не приехал Юра Малахов, который ничем помочь не смог. Поздно вечером Сергей вызвал врача посольства. Тот установил приступ панкреатита. Сразу же ночью, Байбаков (новый пресс–атташе) на своей машине отвёз Сергея (обложив пакетами со льдом из морозильной камеры и накрыв целлофановой накидкой) в военный госпиталь Чинандеги. По разбитой (снарядами) дороге они пролетели 80 км. за полчаса (ночью дорога была пустынна). Иначе было нельзя, так как из–за тряски он мог бы просто не доехать. Сергей переменно впадал в бессознательное состояние. В госпитале были в час ночи. Как только ему поставили капельницу, он «вырубился»…

В течение четырёх последующих дней он изредка приходил в себя, находясь постоянно подо льдом (температура воздуха 35–40 градусов). Потом он узнал, что ему в это время вводили наркотики, чтобы уменьшить боли, так как необходимых лекарств в госпитале не было. Он ясно видел, как однажды в палату вошла его мать, и они с ней разговаривали. Он обещал ей, что, если останется жив, обязательно бросит курить. Она ушла успокоенная…

По инструкции врачи должны были срочно его эвакуировать на самолёте в Гавану. Но, во–первых, самолёт прилетал только в понедельник, во–вторых, для этого его нужно было вновь везти в Манагуа (а никаких специальных машин «скорой помощи» здесь не было), а, в-третьих, – самое главное – врачи знали, что в таком состоянии он до Гаваны не долетит. Прецедент уже был: в прошлом году умер лётчик (у которого был почечный приступ) прямо в гаванском аэропорту. Провести сложную операцию здесь в палаточном госпитале было невозможно, да и некому. Поджелудочная железа у Сергея заработала вновь лишь в ночь на 5‑й день.

Позже Сергею рассказали, что жизнь ему спасли… американцы.

На противоположной стороне границы в нескольких километрах на территории Гондураса находился такой же военно–полевой госпиталь, в котором работали американские врачи. Каким–то образом между госпиталями была установлена радиотелефонная связь. Потом главврач поведал ему, «по секрету», что – это было «обычное дело», когда советские и американцы «коллеги» неожиданно встречались в «третьих странах». Так вот советские врачи знали, что у американских военных врачей есть специальное средство для «экстремальных ситуаций». Это лекарство и было введено Сергею, когда врачи поняли, что ждать дальше нечего.

Была ли это правда, или подвыпивший главврач что–то приврал. В эту ночь врачи и медсёстры, которые буквально не отходили от Сергея все эти дни, напились за его «воскрешение»! Произошло медицинское чудо! Он остался жив!

Вместе с коллективом госпиталя Кольцов отметил 40-летие Победы… «голодовкой» (врачи разрешили ему только стакан компота) за накрытым в столовой праздничным столом. Однако было весело и хорошо. Медперсонал советского госпиталя был полностью заменён. Он познакомился с новым хирургом из Ново – Фоминска Михаилом Григорьевичем Овчинниковым и медсестрой Таней, которые, фактически, спасли ему жизнь. А также с соседом по палатке – моряком из Калининграда Володей, снятым с судна из–за приступа аппендицита, которому Сергей подарил переданный ему ребятами из Манагуа блок «Мальборо».

Сергей сразу же «бросил» курить (тем самым отметив своеобразное «двадцатилетие» этой привязанности). К тому же, как объяснил по–мужски Овчинников: «если хочешь жить, брось пить навсегда». Теперь и это традиционное русское удовольствие ему было недоступно! И всё это так сразу и навсегда!!!

А как же жить дальше?!

Домой Кольцо вернулся в омерзительном настроении. Здесь его никто не ждал. Сразу же вынужден был заниматься глаженьем своего постельного белья (не успел сделать это перед приступом). Никто не предложил помощь! Почти все соседи уехали на пляж в Хилуа. Обедать потащился сам в «Tirraza» (о соблюдении «диеты» здесь не могло быть речи). После этого отдохнуть не удалось, Татьяна Орлова и Айдарчик Дуйсенбаевых орали так, будто они одни в доме. Кстати, Татьяна Фёдоровна при встрече сделала Сергею странный комплимент: «когда тебя увозили, я, кажется, впервые увидела смертельно раненного льва». Она же первая заметила, что у Сергея на висках появилась седина. У него же сложилось впечатление, что кое–кто из его соотечественников полагал, что он уже из госпиталя не вернётся. Вечером приехали Ренсо и Марго, вместе они поболтали, потом поужинали в одном ресторанчике.

Кстати, в Манагуа поднялись цены на сигареты и ром (в 1,5 раза)!

Жить Сергею стало совсем тоскливо. Теперь посещение ресторанов с друзьями – одна условность. Не курить, не пить, не есть! С ума сойти можно! И придумать ничего невозможно! Итак, он – инвалид! Звонил в госпиталь: приговор окончательный! До отъезда оставались три недели. Как их прожить?

В воскресенье утром разобрал книги, набиралось много. После обеда сходил в кино, посмотрел фильм «Страдания Мела Брукса», американская комедия о психопатах. Затем поужинал в «Antojitos», рядом за столом сидел с друзьями Томас Борхе!

На следующий день Сергей поехал в университет. Обругал Марго, опять ни черта не сделала! Вероника – на Кубе. Без неё в Департаменте – бардак. Ожидаемые экземпляры изданного учебника по философии попали на складе под дождь, большинство восстановлению не подлежит (!?) Настроение у него было подавленное.

Утром Сергей просыпался уже злой. Свой отчёт он отдал Ярко. Миша Грач сделал ему характеристику под диктовку Вартана.

В последний «день покупок» Кольцов купил дочери школьный ранец. На работу не поехал. Вечером был в «Casa de Gordillo» на открытии выставки современной советской живописи. Выступал посол. Крашенинникова не было. Кстати, Анатолий Иванович даже не позвонил по его возвращению из госпиталя. Дома смотрел по ТВ первые серии «Семнадцати мгновений весны» (с испанскими субтитрами), и вспоминал свои последние «киевские каникулы», проведённые с Ларисой (его первой женой) десять лет назад. Тогда они втроём с трёхлетним сыном отдыхали в домике в «Конча – Заспа» и с восторгом смотрели по телевизору этот сериал. Через три года её не стало. После её смерти жизнь Кольцова пошла как–то «не так», будто его покинул ангел–хранитель. Из его жизни ушло что–то важное, без чего, что бы он ни делал, теряло свой смысл, свою ценность.

Самочувствие у Сергея было неопределённое, ничего не болело, но ощущения здоровья не было. Постоянная слабость и пот.

Он просмотрел «Правду» за 2‑ю половину апреля. Материалы Пленума, умерли генерал Батов и киносценарист Сергей Юткевич, заметно усилилась критика (в основном хозяйственников), прошёл очередной чемпионат мира по хоккею.

Суббота началось бардаком с автобусом для поездки в Масайю. В конце концов, Кольцов уехал с женщинами. Купил масайские вещи для детей и Лиды, выпил пива (3 бутылки). Вечером с Нелли сходил в кино, посмотрел мексиканский фильм–стриптиз «Бурлески».

На следующий день Сергей собирал чемодан и сумку. Вещей, конечно, набиралось много. Затем съездил на консультацию к Юре Малахову в госпиталь «Карлос Фонсека». Почитал у него медицинский справочник: «панкреатит возникает как следствие алкоголизма и недоедания»! «Утешительный» диагноз. Остался без обеда. Вечером к нему заехал итальянец Бруно и привёз к себе на виллу (на 10000$), где уже были итальянка–потаскушка Лилиан с её приятелем–негром Вашингтоном (с Атлантического побережья). Ели спагетти.

На работе Кольцову делать было уже нечего. Он разобрал и уничтожил свой архив. Затем, неожиданно, попал с Абелем Гараче и Вероникой (вернувшейся с Кубы) на обед в «Las Gauchos» в честь прибывшего нового кубинца Павло (специалист по «научному коммунизму»). Это – явно уже была замена Кольцову. Да, между прочим, он узнал, что неожиданно улетел Ярко, ни с кем не попрощавшись и не предупредив! Дома тоже делать было нечего. Сергей разобрал газеты, пытался читать. Ночные «беседы» с приятелями, естественно, прекратились.

Во вторник Саша Трушин неожиданно привёз в университет фоторепортёра ТАСС Григория Борисовича, который сфотографировал Ивана Нистрюка, Анатолия Жаркова, Бека и Кольцова на занятиях. На занятиях Кольцова присутствовал кубинец Павло. Вечером приехал Вартан, от него Сергей узнал, что Бек и Нистрюк «продлились» ещё на год! Ночью опять болело сердце.

С Маргаритой Кольцов съездил в IRENA (Сельскохозяйственный комитет), узнал, что вывоз попугая из страны стоит 25$. На следующий день он побывал у ветеринара (визит к нему стоил 500 кордобас) и получил медсправку, необходимую для вывоза Лорки. Затем нанёс визиты в «Sanidad animal» (Ветеринарная клиника), затем – вновь в IRENA, которые оказались бесполезными. Официальных документов на вывоз попугая он так и не получил.

Сергей побывал последний раз на рынке «Ориенте» и купил «техасскую» шляпу для себя.

В Департаменте Сергей провёл последние занятия с экономистами (14 человек) и по эстетике (для «вольнослушателей»). «Врезал» Орлову за попытку перетянуть к себе Ампаро (которую он весь год готовил к поездке на учёбу в Союз). Отчитался на Методсовете (присутствовал Ковалёв В. Н., как и. о. экономсоветника): за три года – свыше полутора тысяч часов аудиторных занятий, издано – «Хрестоматия по маркситско–ленинской философии» и учебник по философии в 2‑х частях, подготовлено для учёбы в Советском Союзе пять человек, прочитано 15 лекций в никарагуанской аудитории (вне университета).

Вечером в пятницу сходил с Нелли в кино на испанский эротический фильм «Невинные святые». Перед фильмом посмотрели в кинотеатре мини–спектакль «Эротико». После кино поужинали в «La Cabana». Ночь спал беспокойно, под утро стреляли в районе аэропорта.

Суббота началась для Сергея, как обычно, со стирки. Затем он побывал в «дипмагазине», купил для Лиды духи, вино и конфеты, а также ещё две кассеты Поля Мориака. После обедали с Нелли в «Los Gauchos». Вечер прошёл в болтовне и переписывании кассет.

В воскресенье Сергей один пообедал в «Интерконтинентале», вспоминая шикарный обед с Крашенинниковыми год назад. Как всё изменилось с тех пор! Затем, наконец, сложил чемодан и сумку. Посмотрел по ТВ концерт Тины Тёрнер. В доме «гвардейцы» напивались без него.

Осталась последняя неделя.

На Кубе Даниэль Ортега на встрече с Фиделем Кастро и министром иностранных дел Колумбии отверг план Рейгана о переговорах в «контрас» и оппозицией: принять план Рейгана (предложенный Конгрессу США) это значить «бросить в нас нож».

«La Prensa» опубликовала комментарий советского посольства к статье «О чем забыл посол СССР» (в связи с его докладом о Великой Отечественной войне 24 апреля в университете). Андрей Сахаров отказался от звания академика.

Кольцов побывал у Абеля Гараче, с которым обговорили «бюджет» и программу акта «деспедиды» («прощания»), и внёс 25 тысяч кордобас на расходы. Затем был разговор с новым кубинцем Павло, Сергей передал ему бумаги по конгрессам и получил взамен его «книгу» (ротапринт) о философии Латинской Америки. Выяснил, что на Кубе и в Москве кое–кто занимается философией Латинской Америки, но серьёзных публикаций пока нет. После обеда разговоры продолжались. Он узнал, что вокруг его характеристики идут переговоры между Барсуковым и Мирзояном. Вечером он возился с книжными коробками. К удивлению заметил, что исчезло кое–что из ценных никарагуанских «сувениров» (подарок лётчиков – горный камень, усыпанный золотой «пылью» с Атлантического побережья, а также «автограф» одного из генералов Сандино). Во время его отсутствия дверь комнаты оставалась открытой, и любой из соседей мог их взять с полки внутреннего шкафа.

Во вторник в Департаменте Кольцов провёл последнее занятие научно–методического семинара, рефераты предоставили все (хотя некоторые незаконченные). Обедал с Ампаро, обговорили с ней все её «дела». Девочка не намерена сдаваться, и доведёт задуманное ими до конца. Затем он съездил в ГКЭС за зарплатой, которую получил уже в «чеках» Внешпосылторга. Получил аттестат, авиабилет, снялся с партучета. Разговор с Павловым был кратким, но неприятным. Затем был в посольстве – взял паспорт и заверенную справку на Лорку (для советской ветслужбы). Разговор с Барсуковым о характеристике не состоялся. После этого присутствовал на партсобрание ГКЭС: и слушал нудный доклад Павлова о Пленуме ЦК (по газетам) и ещё более занудное выступление Вартана. Дома выпил стакан молока и лёг спать.