Текст книги "Никарагуа. Hora cero"
Автор книги: Михаил Колесов
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
1 апреля утром Кольцов с Петуховым в АПН делали проект «решения» для парткома. Вечером вместе с итальянцами Сергей и Лида были у Петухова в гостях на его дне рождения. Вечер прошёл неплохо. Итальянцы вели себя по заранее обговорённой с Сергеем «программе». Они уже давно поняли, что «русские» тоже бывают разные. Не было сказано ничего лишнего, хотя выпито было много. Сергей пил понравившийся ему «Фундадор» и немецкое вино. Прослушали ещё раз запись радиопередачи.
На следующий день Кольцов с Петуховым были у Барсукова, который одобрил сделанную ими справку и проект «решения». Иван был воодушевлён. В университете явился Луис с предложением забрать у него машину. Кольцов отказался, потому что это было глупо. Никто не позволил бы ему здесь разъезжать на «своей» машине. Как узнал Сергей, Химена и Луис провоцировали молодых преподавателей на «бунт» против него.
Вечером приехали Крашенинниковы, вместе поужинали и поговорили о сегодняшней политике Сандинистского Фронта. Мнения в основном совпадали: эта политика постоянных уступок оппозиции, церкви и США вела к потере позиций сандинистов в обществе, особенно на фоне продолжавшихся военных действий «контрас». Анатолий Иванович сообщил, что прилетает из Москвы представитель СОДа («Советское общество дружбы…»).
Итальянцы заявили Сергею, что они решили помириться с Луисом и потому ничем помочь с возвращением долга не могут. Интересный поворот! Заседание парткома перенесли уже четвёртый раз. Кольцов был опять в АПН, вновь с Петуховым корректировали справку. Потом поговорили о делах «дипломатических». Иван был взбешён на Векслера. Сергей попытался ему объяснить, что Виктора интересуют только нужные ему люди и до тех пор, пока они ему нужны.
Ночью Сергей опять воевал с «соррой» (крысой), повадившейся к ним на «чердак», (проходя по наружной стене из соседнего заброшенного дома).
Уже несколько недель он не мог получить свой японский приёмник Sony из ремонта.
Вартан неожиданно заявил, что намеченные отпуска Рябовым отменены. Дело в том, что, вернувшись из Москвы, ещё осенью Рябов «постановил», что «специалисты» будут выезжать в отпуск только в «зимнее» время, так как летом Аэрофлот перегружен и дипломатам приходится ждать в Москве возможности вылететь. Давление со стороны Вартана было настолько сильное, что большинство преподавателей вынуждено было согласиться. Но дело в том, что в декабре и январе перепад температур между Манагуа и Москвой составлял как минимум 50 градусов! Никто сюда зимнюю одежду и обувь не привозил. Большинство – не москвичи, и им с детьми нужно было из Шереметьево добираться до гостиницы, а затем до вокзалов и ехать в поездах почти через всю страну. Кольцовым вообще – на Север (под 30 градусов мороза после 40-градусной жары!). И потом возвращаться обратно не на пару недель, а почти на год с зимней одеждой и обувью, которые здесь плесневели, сгнивали и разваливались на куски от высокой влажности в течение «сезона дождей». И, действительно, большинство тех, кто отправился в отпуск по приказу Рябова в декабре–январе, проболели дома почти всё время, особенно дети, хотя некоторых встречали родственники с зимней одеждой прямо в аэропорту. Ехать зимой в отпуск категорически отказались только Кольцов и… Векслер (одессит). Это упрямство, конечно, тоже сыграло свою роль в отношениях Сергея с Рябовым.
Крашенинников передал Кольцову график предстоявших лекций. В посольстве на «пятнице», Сергей «наскочил» на знакомого журналиста (теперь у него появилось значительно больше знакомых среди «посольских») Сашу Ничкина, с которым они отправились на его машине на закрытие (распродажу) корейской выставки. Оказалось, что это принятая за границей практика «шопинга» для жён дипломатов. Но их «спугнул» приехавший с женой посол, они ретировались и поехали пить пиво. Потом вернулись в посольство, забрали Лиду и поехали к Саше в гости. За стаканами «хайбола» говорили об экономике и политике «здесь» (много) и «там» (мало).
В субботу все уехали на «Pochomil». Кольцов после вчерашнего «визита» чувствовал себя неважно и остался дома. Но приехали итальянцы, и с ними он отправился на семинар ANICS и CONAPRO на тему «Выборы и агрессия», который проходил в здании МИДа. Здесь Сергей увидел почти все знакомые лица: Вийагра (президент ANICS), Вила и Фреди Круз (из CONAPRO), Сильвия (из CONIPAS), Альварес (из RS) и др. Его встреча с Хуго Мехийа была «протокольной». Хорошо выступил Фиойос (бывший ректор Леонского университета и ныне председатель Избирательного Комитета) об организации и финансировании выборов. «Выборы не изменят отношение США к Никарагуа», – правильно сказал он. После обеда Пако Фьерро отвёз Сергея домой. Вечером ТВ в «Новостях» показало работу семинара и Кольцова – в упор. Он становился «телезвездой»! Между прочим, на семинаре, где присутствовала интеллектуальная часть революционной элиты, Кольцов опять представлял («неофициально») свою страну в одиночестве. Как это будет воспринято в посольстве?!
Воскресенье было испорчено очередным хамством Лиды. Весь день Сергей занимался философской литературой. Потом посмотрел по ТВ документальный фильм о «Мальдивской войне» (между Англией и Аргентиной за Фолклендские острова) и музыкальную программу «Variedades» с участием ABBA, Антонии Гиббса и др.
На работе Кольцов узнал, что мать Химены попала в автомобильную катастрофу, но осталась жива. «Мальчик» из типографии принёс 5 первых экземпляров учебника, один сразу же забрала Вероника. После обеда Кольцов читал лекцию о диалектике для преподавателей–физиков (уже вторую), и вновь вызвал дискуссию.
Вечером в доме был «Татьянин банкет» (день рождения Орловой). Были только «свои», командовали «парадом» Тюхтя и Ликас. Нанесли визиты (по очереди) Владимир Кордера, Вартан (с супругой) и, наконец, Векслер. Его супруга Нора, как «подруга» именинницы, присутствовала весь вечер. После проводов гостей Сергей с Лидой ушли к себе. В доме веселье продолжалось до поздней ночи.
К неудовольствию Векслера Кольцова ввели в Совет по внешней пропаганде при посольстве. Перед Советом он вручил Чукавину экземпляр «Хрестоматии». После заседания Совета Сергей из дома весь вечер обзванивал своих «элитарных» лекторов.
Вновь с Петуховым он был у Барсукова в его новом кабинете. Домой подвёз Анатолий Иванович, разговор с которым Сергею не понравился, что–то настораживало. Дома получил приглашение на церемонию присуждения Векслеру звания «почётного профессора» университета (не прочитавшего за три года ни одной лекции!).
Кольцову в руки попала книга Светланы Аллилуевой «20 писем к другу» (на русском языке), которую он начал читать с интересом. Ещё на Кубе он слушал по «Голосу Америки» чтение некоторых её страниц.
12 апреля – День советской космонавтики. Утром с Женей Сергей зашёл в «Аэрофлот» и заказал авиабилеты на 21 мая. Телефонная перепалка с Петуховым закончилась тем, что Николай Максаков уехал всё–таки на радио, но передача не состоялась. Кольцов позвонил в ANAPS, уточнил график лекций. На работе отредактировал два текста для лекторов. Вообще–то – это работа Петухова. Посмотрел никарагуанские газеты:
Заявление министра безопасности Коста – Рики Анил Э. Солано за мир с Никарагуа и против Советского Союза (его «присутствия» в Центральной Америке). Заявление Социал–демократической партии: «мы не против сандинистов, мы против просоветского режима, который насаждают сандинисты». В Коста – Рике разбился самолёт с оружием, погибло 3 никарагуанца (пасторовца) и 2 американца. Пастора объявил о минировании озера Никарагуа со стороны Коста – Рики. Хоакин Квадра (начальник генштаба армии) сообщил на пресс–конференции о 8 тысячах «контрас» (вторгшихся в страну). Бои на севере, действительно, идут, но упоминают о них вскользь. В Никарагуа прибыл новый специальный посланник США в Центральной Америке Гарри Шлоудеман. В Колумбии М-16 («партизаны») ведёт переговоры с правительством. Испания и Колумбия уклонились от предложения Франции о сотрудничестве в разминировании никарагуанских портов. Сенат США утвердил 62 млн. долларов для Сальвадора и 21 млн. – для никарагуанских «контрас». США «заверяют», что они не намерены посылать свои войска в Никарагуа.
«La Prensa» сообщает о состоявшемся в Москве Пленуме ЦК и о совместных военных манёврах советских и кубинских кораблей в Карибском море (крейсер «Ленинград»).
В автобусе обсуждали «чествование» и прощальный банкет Векслера. Вечером дома все вдруг собрались на крыше, и хорошо выпили… по поводу «снятия стёкол» (после установления решёток на окнах).
В университете Кольцов провёл собрание преподавателей по случаю окончанию его курса. Затем в библиотеке прошло вручение «авторам» книг «Хрестоматии». Присутствовали Карлос Квадра и Иван Салазар. Потом все пили пиво. На акт «чествования» Векслера в университете Сергей не остался и отправился домой. Однако те преподавателей, которые остались, не были приглашены на прощальный «банкет»! Они Виктору были больше не нужны.
К семи часам вечера у Кольцова начался «приём» гостей (по случаю выхода «Хрестоматии»). Постепенно собрались почти все преподаватели Департамента (за исключением Химены, Британии и Вероники). Так что «приём», за которым с удивлением наблюдал заскочивший случайно Саша Ничкин, прошёл неплохо и закончился очень поздно.
Суббота началась с «субботника» в ГКЭС, на который Кольцов опять не поехал. Первую половину дня «отходил», занимаясь домашними делами. Приезжал Хулио Транья извиняться за вчерашнее отсутствие. Вечером Кольцовы с итальянцами съездили в кино, посмотрели «Марафон смерти» Джона Шлезингера с Гофманом о нацистах и евреях.
В воскресенье после семейного обеда в «Antojitos» Кольцовы принимали у себя Буничей, с которыми подружилась Лида. Сергей отправил их всех в кино, а сам остался дома с детьми. Вечером Лида вернулась с Буничами и Крашенинниковым, позже подъехали итальянцы. Поужинали вместе. Поговорили о «дипломатических отношениях».
Следующий день был для Сергея беспокойным – 8‑я годовщина свадьбы. Утром он съездил с Марио за цветами. Потом он прочитал лекцию для преподавателей–физиков. Вечером Кольцовы поужинали в «семейном кругу» за бутылочкой «Compare» и играли в лото. Дочь была в восторге!
Утром улетели Виктор Векслер, Наташа Валуева и Чеслав Шкловский (последние из первых «могикан»). С Сергеем Виктор не попрощался. По свидетельству Ивана Нистрюка, прощальные «торжества» в «Планетарии» прошли весьма скромно. Похоже, начальство и все были рады, что Виктор, наконец, «убыл». Теперь Вартан взял всю власть в свои руки.
В университете Кольцову делать было нечего. Вечером в посольстве состоялось, наконец, заседание Парткома. Кольцов с Петуховым докладывали о лекционной работе. Все шло нормально до тех пор, пока не узнали о том, что «справка» пойдёт в Москву. Тогда произошёл «взрыв»! План по лекционной работе выполнялся по графику. Но одно дело «гнать липу» в Москву о своей активности, другое – направить документ, свидетельствовавший о том, что работу дипломатов здесь выполняли «другие»! Петухов «полез в бутылку». Крашенинников назвал его «экстремистом». Сергей понял, что он опять «влип».
На следующий день на работу не поехали – в стране «Semana Santa» (Пасха). Утром приехал Вартан «уточнять» срок отпуска Кольцова. Разговор не получился. Потом Сергей с Ренсо съездили за радиоприёмником «Sony», за ремонт которого Сергей заплатил 67$. Вернувшись, он занялся разбором текстов для «лекторов», которые один за другим отказывались от лекций. Оно и понятно, во–первых, это не входило в их «служебные обязанности» (за это они денег не получали), во–вторых, многие публично никогда не выступали и не знали, как общаться с аудиторией, наконец, в-третьих, некоторые владели испанским языком лишь на «бытовом» уровне. Но, кто же в этом признается? Отсюда пассивный бойкот. А распоряжение Москвы (ЦК) надо выполнять! Вечером были в посольстве на партсобрании. Выступили Моторин (новый парторг ГКЭС) и Рябов, который вспомнил «историю с зубным врачом» и международными телефонными переговорами. Кольцов сразу не понял, что это «счёт» для Векслера. Он тоже выступил о «роли советских специалистов в идеологической борьбе». После собрания Сергей поехал в «Los Arcos» к Ломбардо, где ждали итальянцы и Саша Ничкин, который теперь часто с ними встречался (вероятно, по просьбе Крашенинникова). Говорили о политической платформе Сандинистского Фронта.
В четверг все были на «субботнике» в Энергетическом институте им. Симона Боливара (техникум), построенном при помощи Советского Союза. Здесь «доценты с кандидатами» чистили территорию от строительного мусора. После обеда отдохнуть не удалось из–за шума в доме. Вечером Сергей с Лидой побывали в гостях у Ивана Салазара, Их встретили очень хорошо. Дом поразил своей коллекцией поделок художественного ремесла. Сергей впервые увидел «компьютер» (тогда он ещё не знал, как это называлось), на котором трёхлетний сынишка Ломбардо играл при помощи дистанционного пульта, сидя… на горшке!
Утром Кольцову пришлось отвести Женю в никарагуанский военный госпиталь. Девочка поскользнулась на мокром кафельном полу и подвернула ногу. Сергей познакомился с молодым врачом Ноэлем, недавно приехавшим из Советского Союза. Вечером Лида уехала к Буничам, а Кольцов отправился в посольство. На «пятнице» доклад делал Евгений Орлов. Затем Кольцов с Сашей Ничкиным заехали к Крашенинниковым, где уже была Лида. Но Кольцовы на этот раз оказались «не ко двору» и их быстро выпроводили. Настроение у Сергея было испорчено.
21 апреля в ГКЭС Юрий Николаевич Рябов торжественно открыл «субботник». Выступил со своей «речью» и Вартан. А преподаватели укладывали (уже третий раз!) бетонные плиты, оставшиеся от строительства 3‑хметрового (по высоте) забора на… дорожку. Рябов держался с Кольцовым вполне дружелюбно и вернул ему взятую книгу команданте Виллока. Днём к Кольцовым приехали Крашенинниковы и, вероятно, желая загладить впечатление от вчерашнего «не гостеприимства», пригласили в ресторан отеля «Интерконтиненталь». Отель, который находился недалеко от дома «Болонья», представлял собой многоэтажное здание в форме пирамиды с роскошным интерьером фойе и ресторана и открытым бассейном в прохладном саду. В этом ресторане Кольцовы были впервые. Их встретила тихая «живая» фортепианная музыка. Обслуживание и меню были европейскими. Обед – великолепным. Анатолий Иванович отлично разбирался в иностранных блюдах и винах. Дипломатическая школа! Но было видно, что настроение у него неважное, и он приехал, вероятно, по настоянию жены. Поэтому конкретного разговора не было, и они расстались сразу же после обеда. Кольцовы вечер провели дома, читали, смотрели по ТВ очередной концерт–шоу «Фантастико» из Венесуэлы с участием звёзд латиноамериканской «поп–музыки».
Всю вторую половину воскресенья Кольцовы пробыли у итальянцев (буквально, не вставая из–за стола). Опять говорили о Луисе, что–то с ним происходило. Ренсо вновь предположил «заговор».
Утром в понедельник в университете был проведён «мини–митинг» по Ленину. В Департаменте выступили молодые преподаватели–никарагуанцы Роса – Лила, Ломбардо и Генри Сентено. После работы Вартан отвёз Кольцова в ГКЭС, где он отдал заявление на отпуск. Но намеченное совещание «на троих» не состоялось из–за того, что не приехал Грач («заболел»?). На обратной дороге они поговорили о Векслере. После его отъезда отношения между ними как–то стали нормализоваться. И хотя «дружескими» они уже не могли быть, но прекратилось хамство и взаимное раздражение. Сейчас Вартан оказался в «деликатном положении». Он сообщил Сергею, что Векслеру вслед готовится «депеша». Ко всем его прошлым грехам прибавилось то, что многим (и послу, прежде всего) не понравилось помпезное «прощание» Виктора в университете и присуждение ему, явно по его просьбе, звания «почётного профессора».
Заехав домой за Орловым, они отправились на торжественное заседание, посвящённое годовщине Ленина в никарагуанском Профцентре. Выступали прилетевший из Москвы секретарь ВЦСПС Макеев и секретарь Сандинистского профсоюза Хименес. Снимало советское ТВ (Сериков и Вахрамеев). Вечером дома приехавшие Марго и Ренсо сообщили Сергею, что Ломбардо предложил «взять Луиса на себя».
На следующий день в университете Кольцов «представил» Ломбардо Луису и объяснил ему, что тот покупает «его» машину, и он должен вернуть либо машину, либо деньги. Затем с Ренсо Сергей подъехал в ГКЭС и узнал от Моторина, что ему дано «добро» на заказ авиабилетов. Но это ещё не была победа! Своё согласие на отпуск Рябов пока не давал. Из дома Сергей позвонил консулу Шохину по поводу его предстоящей лекции, тот послал его подальше. Итак, после заседания парткома, бойкот «элитарных лекторов» продолжался. Все решили, что Кольцов поставлен «на место». Он не был членом парткома (как это вначале предполагалось) и потому не обладал никакими «официальными» полномочиями. Он был лишь «координатор», и жаловаться ему было не кому. Вечером заехали Крашенинниковы, поужинали вместе. Анатолий Иванович держался протокольно, так что осталось непонятно, зачем приезжал. Сергей заподозрил, что он вновь приехал из–за желания Лили пообщаться с Лидой.
С утра в университете Кольцов корректировал тексты лекций никарагуанских преподавателей («школярство», конечно). В обед с Ренсо выпили пива и поговорили. Луис на глаза не появлялся. После работы советские преподаватели поехали за зарплатой и затем на политсеминар. Народу! Скучно. Вернулись поздно. Перед сном Кольцов почитал книгу Аллилуевой.
На следующий день – обычная программа: «супермаркет», «Вьетнам». После обеда – на работу. Здесь делать было нечего. Опять выправлял тексты лекций преподавателей по философии. Марио сообщил, что опять «бейсбол» – Вероника не хочет отпускать его в Союз.
После работы в доме «Болонья» состоялось собрание партгруппы по пропагандистской работе. Грача не было. Кольцов выступил довольно резко о «лекционной работе». Не понравилось, никто не хотел выглядеть «саботажником». Позвонила Лилия Крашенинникова (?) и сообщила, что Шохин всё–таки свою лекцию прочитал.
Дважды Кольцову звонил Ломбардо – он забрал машину у Луиса и документы оформил сам. Так закончилась «трагикомическая» автомобильная эпопея в своей первой фазе.
Бек пригласил Кольцова во «Вьетнам» для того, чтобы поговорить о «группе короля» (Колтун, Тюхтя и Грач), которая правит «всем». С отъездом Векслера, «душечка» Вартан стал единоличным начальником. Безвольный Грач (парторг) и наглый Тюхтя (профорг) для него только партнёры для пьянок, и плевать ему теперь на всех.
– Ну, а кто на другой стороне? – задал вопрос Сергей.
Бек промямлил что–то о необходимости «старикам» объединиться против произвола Вартана.
– Нет, для меня эти игры в заговоры закончились. Произошло то, что и должно было произойти. А, вы, «старики», сделали всё для этого и получили то, чего добивались так упорно, – закончил Сергей разговор.
В субботу утром Кольцовы предприняли семейный поход в «дипмагазин». Сергей купил бутылку виски для себя и фломастеры для Жени. Затем они в баре ели вкусное мороженое. Вечер провели дома, так как у итальянцев сломалась машина. Сергей читал и смотрел ТВ. Психанул на Лиду из–за Жени. Последнее время она стала вести себя спокойнее (у неё появились подруги), но время от времени с ней происходили обычные «приступы». У жены было тяжёлое нервное заболевание (как следствие автокатастрофы, в которую она попала в юности). Поэтому поведение её было непредсказуемо. Она могла «сорваться» в любой момент…
На следующий день Лида с дочерью уехала в гости к Крашенинниковым, и с ними на «Laguna de Apollo». Кольцов читал и просмотрел газетные вырезки. Конечно, остался без обеда. Вечером Ренсо подбросил его в кинотеатр «Гонсалес», и он посмотрел «По ком звонит колокол» (старый фильм в ковбойском стиле с участием Гарри Купера и Ингрид Бергман). Вернулся домой с Петуховыми. Остался без ужина. Так голодным он провёл воскресенье!
На работе Кольцов переговорил с Росой – Лилой и Ренсо и уехал в посольство на встречу с Макеевым (секретарь ВЦСПС). В конце встречи были вручены грамоты ВЦСПС Рябову и Вартану, который сам был удивлён, так как он, очевидно, хотел «протолкнуть» Евгения Ковтуна, но сорвалось. Вечером Кольцовы были на Торжественном собрании в посольстве. Доклад делал Петухов. Потом смотрели «самодеятельность». Пела Заира Марковна – жена Вартана, эффектная «восточная» женщина, прилетевшая недавно (и, похоже, ненадолго) и неожиданно ставшая подругой жены посла, (вероятно, по причине общей национальности). Вартан когда–то давно рассказывал Сергею, что познакомились они (разница в возрасте у них где–то пятнадцать лет) в самолёте – она была стюардессой. После этого Вартан оставил семью в Ереване и перебрался в Москву. С прежней женой он сохранил «близкие» отношения, навещая детей каждый год. В новом браке у него детей не было.
В посольстве Кольцов просмотрел «Правду»: состав Президиума и правительства – без существенных изменений. Первого секретаря Карельский ОК КПСС Сенькина (с которым Кольцов был знаком) сменил Степанов. Из письма младшего брата (который был секретарём ГК комсомола в Петрозаводске) Сергей раньше ещё узнал, что «сняли» его знакомых секретарей ГК партии. Так что по возвращению домой его встретят новые люди. (Но Сергей тогда не мог предполагать, насколько это серьёзно отразиться на его судьбе!):
Между тем в мире не произошло ничего нового:
Согласно никарагуанской прессе, военное положение в стране сложное; по заявлению Умберто Ортеги, в страну проникли 11 тысяч «контрас», идут бои на севере и на юге; похоже обе стороны несут большие потери; внутреннее положение страны тоже дестабилизируется. США отказали команданте Норе Асторге в признании её послом Никарагуа в США. Военные корабли США начали манёвры в заливе Карлоса Фонсеки. 2 военных грузовика упали в обрыв, погибли 12 ребят «милисианос». Военный грузовик с пьяным шофёром убил 12 человек во время религиозной процессии в посёлке Сомотийо (под Чинандегой). В Манагуа команданте Кордова Ривас присутствовал на торжественном открытии Энергетического института им. С. Боливара.
Телевидение дало репортаж из городка Сан – Хуан–дель–Норте, который попытались захватить паторовцы (из 68 человек защитников найдено только 15 трупов). Позже Пастора передал через правительство Коста – Рики 52 пленных из Сан – Хуан дель Норте.
«La Prensa» опубликовала епископальное письмо, призывающее к общенациональному диалогу согласия и против «материалистического и атеистического образования». Речь Рейгана в Пекине была сокращена по ТВ в её антисоветской части. Подтвердилось, что в Анголе при взрыве дома погибли 14 кубинцев и 10 ангольцев, о количестве погибших советских советников не сообщается (вначале называлась общая цифра 300 погибших).
