Текст книги "Пляшущий с клинком (СИ)"

Автор книги: Михаил Кодов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Как только удалось выйти из леса, на горизонте замаячила крепость Трех Армий. На две мили вокруг крепости не было ни одного дерева, их вырубали практический каждый год, чтобы обладать большим обзором, и чтобы предполагаемому противнику было тяжелее осадить твердыню. За последние сто лет это пытались сделать трижды, один раз Баронства, что с успехом удалось, и дважды Империя, в попытке отбить ее.

Свое начало история крепости берет несколько веков назад, когда возле Перешейка сошлись в сражении три армии. Тогда еще разрозненная армия южных баронов, состоящая из баронских дружин, войска молодой Империи и орочья Орда, что пришли по перешейку с Северного континента. В отличии от южных собратьев по виду, орки севера не были кочевниками, они основали довольно мощный военный альянс и прошлись мечом и секирой по всему Северному континенту и надо сказать, что впервые серьезный отпор им дали именно объединенные армии Империи и баронов. Выучка и умения баронских дружим, подкрепленная оборонительными машинами и свежими войсками Империи, что только закончила объединять королевства под свое знамя, загнали орков обратно, нанеся им разгромное поражение.

После того боя страны впервые проявили единодушие и, находясь под впечатлением от орочьей армии, построили огромную крепость, по слухам наложив руны чуть ли не на каждый камень и сделав все, чтобы она стала оплотом спокойствия и гарантом безопасность от угроз северных соседей. Конечно, потом за владение этой крепостью передрались не один раз, но оно того стоило. С тех пор орки пытались прорваться на Южный еще раз десять, последний раз был пять лет назад, и именно войска крепости смогли отбросить их назад.

Подойдя ближе, я смог рассмотреть это грандиозное по своим размахам строение. Выполненная в форме пятиугольника стена, на углах которой стояли высокие башни с площадками под оборонительные орудия, и еще по одной небольшой башне располагалось в середине стен, обращенных в сторону Северного. Узкие бойницы, высокие зубья, ров, все было в прекрасном состоянии, даже не смотря на уже многовековой возраст. Все же поддержка крепости в боевом состоянии была не блажью, а необходимостью.

Воздушных портов было два, один внутри крепости, использующийся как запасной, и один снаружи. Без охраны его не оставили и отгородили невысокой, треть по сравнению с крепостной, стеной, на которой через каждые полсотни шагов были возведены небольшие крытые башенки, выступающая скорее местом пребывания дежурившей стражи, чем оборонительной единицей.

В целом крепость выглядела оживленно. Все же помимо портов к ней прилегала немаленькая уже деревня, на полсотни домой, часть из которых были каменными, что говорило, что еще десяток-другой лет и крепость Трех превратится в город. В маленький солдатский город, ведь в первую очередь именно солдаты будут оседать в нем. Находясь по долгу службы на одном месте несколько лет, сложно не прикипеть к нему. А если и не случится такого, то через пару лет гарнизон смениться, а там хоть кто-то да и осядет.

Пройдя небольшую проверку у стражи, которая заключалась всего в том, что у меня посмотрели на запонку, у Артура проверили татуировку на руке, ну и пришлось выдать стражнику за доблестную службу серебряную монету, нас пропустили в порт. Про себя я отметил, что, хотя рисунок на руке у компаньона принадлежал к какому-то наемничьему отряду, к Гильдии наемников он отношения не имел. Не задерживаясь нигде надолго мы с Артуром поспешили найти корабль. Сегодня удача улыбалась нам и удалось найти почтовый корабль Гильдии Крылатых, что должен был отправляться уже через полколокола и должен был залететь во все более-менее крупные города по пути в столицу. К несчастью, даже позавтракать мы не успевали, так что пришлось купить в таверне вяленого мяса и набрать воды в колодце. Уплывая из торговой столицы, мы не позаботились о провизии, рассчитывая кормиться с командой, но почтовый был не рассчитан на пассажиров, поэтому каждый заботился о себе сам.

Только поднявшись на борт, Артур отправился спать, все же бессонная ночь в лодке не осталось незамеченной. Я же, познакомившись с командой, которая состояла всего из трех человек, отправился на палубу любоваться видами, которые открываются каждый раз, стоит подняться в воздух. Пожалуй, мне это никогда не надоест. Смотреть на леса и реки, на дороги и поседения, на поля и луга, озера, было необыкновенно, необычно. И с высоты полета на мир открывался совершенно другой вид, заставляющий задумываться о том, что многое человек упускает только потому, что выбрал неправильную сторону для наблюдения. Наблюдая за проплывающими снизу деревьями, я испытывал некое чувство гармонии.

Гармонии…

Мне вспомнился сон, который я видел пару колоколов назад. Что означают слова того человека из сна про гармонию? Почему я так четко их запомнил? Кто это вообще был? И главный вопрос, почему мне кажется это необыкновенно важным? Внезапно я не понял, нет, почувствовал, что понимание есть где-то внутри меня, где-то на границах разума или сознания, вот только оно ускользало, стоило попытаться на нем сосредоточится, попытаться ухватить за хвост, как птицу.

Встав, я прошел на середину небольшой палубы, вынул клинок из ножен, встал в классическую дуэльную стойку, прикрыл глаза и сделал первый пробный взмах. Спаг со свистом рассек воздух. Я замер, пытаясь уловить что-то. Потом последовал точно такой же взмах и снова пауза. Опустив клинок, я сосредоточился, пытаясь оживить музыку, чувствовал, стоит мне ее услышать, дальше она меня поведет. Неожиданно начался мой бой с воображаемым противником. Я совершал уколы, резкие, как удары колотушки о мембрану барабана. Потом запела флейта и меня закружило, противников становилось больше, приходилось изворачиваться, уклоняться и отступать, чтобы через мгновение взорваться серией ударов. В момент, когда заиграла скрипка, удары стали размашистыми, крайне плавными, но оттого не менее быстрыми. Я наслаждался каждым мгновением этого процесса, вдыхая запах дикого ветра, просмоленной палубы, чувствуя себя единым с клинком и окружающим пространством.

Так тренировался я больше колокола. Стойки сменялись, позиции перетекали одна в другую, разнообразные одиночные удары складывались в целые серии, клинок пел у меня в руках, рассекая воздух, доски под ногами тихо скрипели от осторожных, плавных шагов, и я не останавливался, а все продолжал наслаждаться усталостью в мышцах и ясностью в голове, которую мне всегда дарили бои с тенью. Они позволяли мне погрузиться в свой внутренний мир, упорядочить мысли, успокоиться.

Под конец тренировки я был очень уставший, но так и не обретший ту гармонию, к которой стремился. Да и остановился я только потому, чтобы избежать получения травм и переутомления, все же долго махать клинком очень сложно, будь ты хоть трижды мастером. Я подсознательно чувствовал, мне нужно достичь того состояния гармонии, о котором сказал тот человек из сна. Но вот для чего мне это, разумом я не понимал. Вздохнув полной грудью, я спрятал клинок в ножны и отправился в трюм, где нам выделили немного места посыльные. Весь оставшийся путь я планировал отсыпаться.

Древо Тайной стражи – внутреннее название разведывательной и противоразведывательной структуры Баронства. Смысл в том, что сама структура имеет множество ветвей, независимых и часто дублирующих обязанности друг друга.

Глава 6

В первом же встречном городе Грок распрощался с караваном и отправился на прогулку по городу. Конечно, основной целью было купить билет до столицы, но против исследования нового он никогда не возражал. Город был достаточно маленький, каким и должен быть провинциальный приграничный город, в основном использующийся как перевалочный пункт для торговцев, наемников и путешественников. По сути все такие городки строились по единому принципу: в центре стоял храм Создателю, перед которым обычно располагалась мощеная камнем площадь, а от него уже расходились улочки, не всегда как лучи у звезды, но преимущественно именно так, в центре богатые дома, а к окраине они практически всегда превращались в дома среднего достатка. На главных улицах располагались таверны, бордели и игорные дома. Вторым центром таких городов была воздушная пристань. Вот тут уже были складские ангары и иногда казармы. Больше в маленьких городках и не было ничего.

Но даже несмотря на то, что смотреть в общем-то было не на что, Грок все равно прошелся по городу и даже не пожалел. Его очень привлек храм. Орков редко пускали в храм Создателя в крупных городах, хотя официально все расы свободно могут поклоняться любому богу. Считалось, что Создатель персональный бог для людей. Если выражаться точнее, то не храм привлек полукровку, а некое свечение, что выливалось из дверей и которое казалось не замечал никто вокруг, кроме орка.

Зайдя во внутрь, он оказался в большом зале с очень высоким потолком, где у дальней стены располагался алтарь богу, выполненный в виде небольшого каменной чаши, вытесанной из белого камня и инкрустированной золотой вязью молитв. Именно эта чаша и испускала свечение, а перед ней на коленях стоял человек, священник, и неистово молился. Покачав головой, орк подошел поближе и принялся рассматривать алтарь. В какой-то момент он заметил, что довольно тихого бормотания жреца уже давно не слышно и он находится в тишине. Оглянувшись он столкнулся взглядом со служителем. Прямой взгляд мужчины словно изучал наемника, а еще было каким-то шестым, седьмым или иным чувством понятно, что жрец тоже видит свет.

– Значит именно тебя послал Создатель для спасения людских безвинных жизней, – не спросил, а скорее констатировал факт жрец.

– Нет, я сам пришел, увидел свет алтаря, вот и стало любопытно.

– Забавно, что именно сегодня я стал просить Создателя привести того, кто сможет помочь, и вот ты тут. Сам пришел.

– И что же у вас тут такого случилось, что Посвященный жрец не смог справиться?

– Четыре дня назад я почувствовал какую-то темную тварь в городе. Отправившись ее искать, мне удалось найти только пятна крови и больше ничего. Еще дважды были совершены нападения и каждый раз ей удавалось ускользать. Я даже не смог понять, что она из себя представляет.

На это заявление орк лишь нахмурился. Нет большей глупости, чем сражаться со жрецом в храме его бога. Но и рядом тоже не стоит, ведь храм является скорее точкой концентрации, чем областью силы. Это он усвоил еще когда только начинал свой путь шамана. А еще он знал, что Посвященный одним своим присутствием изгоняет слабых тварей на многие мили вокруг, так как сам является еще одним центром концентрации силы Создателя.

И исходя из всего этого, Гроку с трудом верилось, что какая-то нечисть смогла скрыться от Посвященного. Но если все же ей это удалось, то все указывает на ее чрезмерную мощь.

– Если вы с ней не справились, то мне, простому смертному, здесь точно делать нечего, – заметил Грок.

– Но ты не простой, верно? Ты шаман. И именно шаман мне и нужен.

– Я не доучился и мало что могу.

– Мы охотимся на некую инопланную сущность. Сможешь воспользоваться помощью предков и загнать это, – голосом выделив слово, сказал священник, – в оболочку? Дальше я смогу все сделать сам.

– Даже если я и соглашусь, что вряд ли, что я получу взамен?

– Помощи жрецу Создателя тебе, значит, мало? – уточнил жрец и, не дождавшись от орка никакой реакции, продолжил, – я могу вычистить тьму из той твари и все что останется сможешь забрать себе. Она довольно сильна, так что получится неплохой дух.

Грок задумался. С одной стороны, если дух или нечисть настолько сильна, что убивает не скрываясь, и Посвященный не может с ней разделаться, то вмешиваться точно будет не с руки. С другой, неслабый дух можно заключить в посох, которого у шамана еще нет, или привязать к себе, чтобы он выполнял роль защитника и отводил от орка удары. Много он конечно не отразит, но даже один удар в спину, которой удалось отбить, это уже немало.

Да и была причина согласится: сложнее всего любому шаману именно с привязыванием первого духа. Обычно этим занимался наставник, но Грок не стал полноценным шаманом, поэтому никто ему с духом не помог. А сейчас был шанс получить полезный атрибут Говорящего с духами и усилиться.

– Как я понимаю, мне ее придется заманить в ловушку и удержать до момента, пока вы не подоспеете?

– Все верно, причем мне придется ожидать в храме, чтобы она наверняка вылезла. Только здесь она не имеет власти и не видит меня. Так что не смогу быстро подойти.

– Ладно, если мне нужно лишь удержать ее, пока вы ее не уничтожите, то я помогу вам. Но кроме духа, что я получу, вы также возьмете расходы на материал, что потребуется для ловушки на себя.

– Договорились. Когда будешь начинать?

– Сначала расскажите все что знаете. После каких событий начались убийства, как много крови она оставляла, есть ли подозрения, в каком состоянии были жертвы, когда происходили убийства. В общем, чем больше я узнаю, тем более подготовленным буду.

– На самом деле известно не очень много, – признался священник, – как я сказал ранее, четыре дня назад без каких-либо предпосылок почувствовал что-то темное, неправильное, чуждое миру. Вооружившись, направился в ту часть города. Думал, прорыв на Грань, но нет, ощущалось по-другому. Когда подошел к предполагаемому месту разрыва, маленькому проулку возле таверны, то обнаружил лишь пятно крови. Относительно немного, где-то десятую часть от того, что есть в человеке. Примерно такая же картина была и в остальных случаях, тела нет, кровь есть. Нападала всегда на сильно пьяных, видимо, из-за замутненного ума ей легче с ними справиться. Всегда убивала ночью, поэтому думал на полуночников, но слишком сильная, рядом со мной эта тварь не успела бы так разожраться. Значит что-то другое. Больше идей у меня нет, – развел руками он.

– Куда деваются тела и почему решили, что тварь инопланная?

– В последний раз стражник заметил ее, подскочил и успел мечом махнуть, вот только тот прошел как через воздух. А вот куда деваются тела, даже я тебе не скажу. Предположительно она их вытягивает к себе на план.

– Меч рунный?

– Нет, сталь, причем дрянная.

– Ох, вот легче не стало, – заметил шаман, помолчав малую свечу он продолжил, – стражника ко мне, и отведи к тому месту, где ее последний раз видели. Буду взывать, может что-то и получится.

Через полколокола жители городка наблюдали процессию, состоящую из главного священника, двух послушников, что следили за порядком в храме, и орка. Вся компания подошла к таверне, возле которой сегодня было особенно малолюдно, все-таки все знали, что вчера ночью там была какая-то нечисть, и особой популярности месту это не добавляло. Возле крыльца они свернули в проулок и через какое-то время один из послушников убежал куда-то.

Сам шаман, пользуясь моментом, стал осматривать место убийства. Он принюхивался к чему-то, хотя другие не чувствовали в этом проулке ничего кроме вони разлагающихся овощей и испражнений, трогал стены и землю, и цепко смотрел на одному ему видимые детали. Когда привели стражника, Грок уже завершил осмотр и даже успел допросить слабого духа, для призыва которого не нужно было проводить никаких дополнительных сложных ритуалов с дорогостоящими компонентами и который не смог ничего толкового рассказать шаману. Все же слабые духи редко могут поведать что-то по-настоящему ценное, потому что не обладают способностью говорить, только передавать образы. А из образов «зло», «тьма», «человек» и «снова» много не поймешь. Возможно, старый шаман бы и смог что-то выцепить, но Грок был только учеником, обучение которого просто прервали, и опытом он не отличался, как и знаниями.

– Как выглядела та тварь, что ты видел вчера? – спросил угрюмый орк-полукровка, глядя в глаза стражнику, которого по виду выдернули прямо из-за стола из дома.

– Э, – протянул тот, растерявшись, но все же смог перебороть себя и начал рассказывать, – темное пятно, как будто летящее, без ног, но с руками, очень длинными руками.

– Хорошо, а теперь возьми веревку в руки, – сказал шаман, протягивая тонкую веревку, с навязанными только что узлами, – одной рукой возьмись между третьим и четвертым узлом, а второй за пятый. А теперь расслабься и попытайся вспомнить вчерашний вечер.

Через какое-то время он отобрал веревку и потребовал показать ему меч, который был в контакте с потусторонней тварью, но едва взглянув на него, сразу же махнул рукой, показывая, что тот его не заинтересовал. Отпустив стражника и попросив всех отойти подальше, Грок взял веревку в руки и стал читать какой-то древний орочий наговор, чтобы через свечу вытянуть руку с веревкой, которая свисает, и поджечь ее снизу, внимательно смотря на огонь. Когда пламя уже подобралось к пальцам, шаман выкинул огарок и поднялся.

– И что удалось узнать? – спросил жрец.

– Не много на самом деле, но и не мало. Это существо духовное, а не инопланное, – и добавил, глядя на удивленного жреца, – да, есть разница. Духовные – это призраки, не упокоенные души мертвых, духи сильных зверей и птиц, рыб и, иногда, разумных. Они обитают на более тонком слое реальности, он как бы глубже, чем то, где живем мы, не имеют тела, но их можно проявить в нашем мире. Духовные имеют разум, не всегда людской, орочий или троллий, но это уже не извращенная логика инопланных. А те в свою очередь существа из других миров, других планов. Они могут быть малоотличимы от духов, а могут иметь столь явные различия, что даже ребенок увидит разницу.

Помолчав он продолжил:

– Еще я понял, что тот дух ранее был человеком, точнее, – поправил шаман сам себя, – разумным, что ходил по земле. Так же он скорее всего уже приходил в наш мир, что странно, потому что фигура у него не похожая ни на псов, ни на орков, троллей или людей и либо он из еще более древних рас, о которых мы ничего не знаем, либо он сильно изменился там, где все это время обитал.

На мгновение задумавшись, Грок озадачился: зачем потребовалась духу утягивать к себе тела жертв? Никакой пользы это не принесет, значит просто глупое действие, не поддающееся логике, или тут что-то, чего шаману знать не дано. В любом случае, придется выманивать духа и запечатать. Нужно лишь провести ритуал.

– Мне нужно какое-то животное, чем целее и здоровее, тем лучше. Хищник, крупный, может волк или большая собака. Она послужит сосудом, который удержит духа. Полдюжины серебряных пластин, расклепанные монеты подойдут, веревка, можно очень тонкую, локтей триста, ветки ясеня или дуба, еще молодые, и кусок гранита с кулак размером, но лучше немного побольше. Птицу какую принесите, живую, бочку с водой и дров хвойных побольше.

– Где будешь проводить ритуал?

– Лучше всего где-то в стороне от предыдущих мест убийств и подальше от храма, думаю за городом сразу, на северной стороне, там как раз тень сейчас.

Через колокол все было доставлено туда, куда указал шаман. Сам он неспешно собрал костер, добавил несколько пучков различных трав, что собрал вокруг и вынул из сумки, а затем стал разводить огонь, напевая песнь на орочьем. Вот несколько искр упали на просмоленные поленья и тут же заплясал веселый огонек, пока несмело, но с каждым вздохом набирая силу и уже через свечу пламя яростно гудя пожирало все, до чего могло дотянуться. Взяв веревку, Грок разрезал ее на две неравные части и аккуратно поместил те в бочку с водой. После зарезал курицу и облил кровью каждую из расклепанных монет, оставив их недалек от огня, чтобы сохли. Вокруг костра он воткнул полдюжины ясеневых веток, обрезанных так, что казалось выросло несколько маленьких деревьев, потом ножом откопав по неглубокой ямке между ветками, положил в них серебряные пластины, залитые высушенной кровью, и закончил формировать удерживающий круг тем, что в каждую из ямок положил по перу их хвоста курицы. Все это он делал непрерывно, напевая песни, что всегда пели его наставники шаманы. Затем он, вынув веревку из бочки, привязал один из концов к поясу, а другой к белому куску мрамора, поместив тот под воду. Закончив с приготовлениями, Грок вышел из круга, что образовывали ямки и ветки, и стал ждать.

К полудню, когда тени становилось все меньше, он почувствовал именно то, чего ждал все это время. В очередной раз зайдя в круг, чтобы подкинуть дров в костер, он ощутил, что неимоверно хочет спать, и именно это чувство заставило его встрепенуться. Тварь пришла. Не медля ни мгновения он полоснул ножом себе по ребру ладони, выпуская свою кровь, провоцируя тварь на нападение. И это сработало, ведь кровь и плоть человека была для нее всего лишь пищей, а вот добровольно отданная позволяла получить много больше. Позволяла отнять жизнь.

Чем отличается магия шаманов от всех остальных? Тем, что зачастую они пускали духов в себя, становясь одержимыми. И именно это сделал Грок, пустил тварь в себя. Стоило ей попала в тело полукровки, как та оказалась зажата в тисках воли, что ранили ее, вытягивали силу. Удерживаемая шаманом она не могла ничего сделать, только получать все новые раны и слабеть, и это вывело ее из себя, заставило рваться, крушить оковы. От неожиданности орк чуть не потерял контроль. Это было больно, больнее чем что-либо из уже пройденного орком. Из последних сил шаман потянул веревку и стал ей обматываться. Мокрая, при прикосновении к коже она с шипением высыхала, опутывая тварь, что была запечатана внутри тела шамана, даря облегчение и не позволяя превратиться в кровожадного монстра. Сколько он боролся с ней он не знал, опомнился лишь в тот момент, когда в его руках оказался камень, что до этого лежал в бочке. Его руки, ноги, шей, торс, все было опутано паутиной веревки, вот только это уже не была обычная веревка, что сплели из травы. Это была серебряная нить, которая вспыхивала в разных местах, словно звездное небо. Вот только шаман не восторгался зрелищем, ему надо было спешить. Камень был слишком мал и не подготовлен, чтобы сдержать такого мощного духа.

Прикрыв глаза, Грок стал быстро проговаривать слова, что не раз слышал в исполнении учителя и на которые сейчас надеялся. Оставалось только верить, что древний как сам мир приказ заставит тварь служить.

К сожалению, ничего не вышло, ветки ясеня вспыхнули, сгорая точно также, как и серебряные пластины. Оковы затрещали, и орк упал на колени, из носа потекла кровь, в глазах потемнело. Понимая, что уже ничего не сможет сделать с тварью, он из последних сил рванул к огню. Паутина веревок вспыхнула как пух, подожженный мальчишками из озорства, сгорая быстро, бесследно, и, как сейчас казалось шаману, безболезненно. А вот для твари это было не так. Паутина была клетью и сдерживала ее, когда тварь раз за разом стремилась вырваться, а вот горящая паутина обжигала ее, заставляя ту забиться как можно глубже, сжаться, скрутится в клубочек и выть от боли. Запирающий круг выгорел, клеть из нити тоже сгорела, от оков воли не осталось следа в тот момент, когда орк упал, все что оставалось шаману, это подхватить ту, что начала понимать, что ее больше ничего не сдерживает, и последним усилием запихнуть в крупного волкодава, которого ему привели по требованию и который все это время лежал неподалеку, связанный.

Только тогда шаман понял, ему удалось ее ослабить и запереть в собаке. Пока только в живом существе, но и это было неплохо. Ослабленной она не могла самостоятельно покинуть тело, вот только она и не собиралась это делать. Начался процесс слияния ослабленного духа твари и мощного пса. Такие монстры даже умирая извращают все до чего могут дотянуться.

Очертания пса поплыли, увеличиваясь. Пасть росла даже быстрее остального туловища и в какой-то момент стала настолько большой, что смогла бы откусить от орка сразу половину. Веревки, что удерживали волкодава на месте, рассыпались на лохмотья. С клыков, что достигли размеров ладони, капала слюна, а сама тварь стала по размерам превышать корову.

Пока она не кинулась к нему, Грок вынул амулет из кармана и забормотал наговор от темных духов, стремясь не уничтожить ее, но хотя бы оградить от себя. И это помогло от первых двух наскоков твари, что как будто обжигалась, подойдя к полукровке. А затем амулет рассыпался, не выдержав удара лапой. В третий раз темный дух не напал сразу, а, как бы издеваясь, дал орку шанс встать и вынуть топор. Дал призрачный шанс на победу. Вот только Грок понимал, все на что его сейчас хватит, это умереть как воину с оружием в руках. На большее он не был сейчас способен. Слишком вымотался, удерживая, ослабляя и запирая это существо.

Внезапно сверху упал солнечный луч, что ожег тварь, оставив на ее боку полосу дымящееся плоти, как будто солнце, что до этого безучастно смотрело на эту битву, решило вмешаться. Бывшая псина дернулась, смотря в ту сторону, где и был тот, кто являлся причиной ее раны.

Из ворот города выходил Посвященный.

Расклад изменился. Против священника у монстра, что походил на собаку, не было ни единого шанса. Поэтому он развернулся и бросился в сторону леса, не заботясь больше ни о чем. Шамана он сможет достать и позднее. Измененная тварь действительно была быстра, лапы, что и раньше могли развивать приличную скорость, сейчас нарушали все законы природы, унося ту на немыслимой скорости. Вот только воину Создателя было на это плевать, он не медлил и бросился в погоню.

Обычный разумный никогда бы не понял, как священник оказался так близко с тварью, откуда успел вынуть длинное копье с молочно-белым древом и каким образом смог пригвоздить тварь к земле, где та стала обугливаться сама по себе. А Грок понял. Посвященный каждым своим шагом покрывал расстояние большее, чем человек пробежит за три удара сердца. Он продавливал себя через мир, заставляя тот подчиняться, гнуться под волей жреца. Затем в его руке соткалось копье из света, что он немедленно пустил в ход. Оно было прекрасно и смертоносно: длинное, больше трех шагов в длину древко и узкий листовидный наконечник, что тоже был длиннее шага взрослого мужчины. Таким можно было не только колоть, но и рубить. Ударов было несколько, два из них подрубили переднюю и заднюю лапы твари, еще один вспорол бок, и наконец четвертый удар, пробив шею, опрокинул тварь на бок. А дальше жрец призвал мощь своего бога, чтобы выжечь тьму из твари, что убивала людей. Лучи, что падали с небес, обжигали тварь, ее плоть кипела и слазила с костей, доставляя ей море боли.

Грок не медлил, даже не смотря на слабость и то зло, что причинила эта тварь, он не хотел смерти духу. Ведь как бы ни была темно это существо, в нем оставалась частичка света, да был это оскверненный пес, а не то, с чем столкнулся шаман утром. И если священник уничтожит всю тьму, то истинно светлого духа удержать без согласия не удастся никому – свет невозможно скрыть в камне. Равно как и тьму, она развеется.

А еще это была его оплата.

Вынув второй моток веревки из бочки, он побежал к монстру, на ходу обвязывая себя и камень, который все это время сжимал в руках.

Заметив приближение орка, священник выдернул копье из раны, при этом не развеивая его и находясь в готовности прикончить тварь, если она попытается вырваться. А затем все повторилось, снова одержимость, опять тиски воли, пылающая клеть из нити, только целью переселения на этот раз был камень в руках, который шаман затем обвязал кожаным шнурком, что был намотан ему на предплечье, и который теперь служил запором для духа в его темнице.

Работа была сделана.

** ** **

Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах…

Я не успел пройти даже половины расстояния до трюма, когда один из передних левых канатов, что удерживал шар с горячим воздухом над головой, лопнул, при этом громко щелкнув, как конец кнута у опытного погонщика. Конечно, один из более чем двух дюжин тросов это ничто, все же остальные должны выдержать вес самого корабля с грузом, вот только создатели именно этого корабля, очевидно, что-то напутали. И прямо сейчас, смотря на вмонтированное в борт стальное кольцо, к которому крепился канат, я видел, что нагрузка на него была слишком высока и оно постепенно деформировалось, растягивалось, чтобы через два удара сердца полностью порваться, выстреливая осколками во все стороны. До меня они не долетели, все же я стоял практически у другого конца лодки, а вот частично перебить еще один из канатов вполне смогли.

– Мне кажется, он сейчас… – начал я, смотря на злополучный трос.

– Ага, мне тоже, – поддакнул матрос, что находился все это время на палубе и видел, как все началось.

Наши взгляды были направлены на канат, что держался на последних волокнах, на глазах истончающихся, которые не продержались и половины от малой свечи. И как только он оборвался, последний трос из четверки на переднем участке, на который свалилась небывалая нагрузка, вырвал кусок обшивки с креплениями. Вся конструкция вздрогнула и резко наклонилась, лодка провисла одним бортом и задралась другим.

Это вывело нас из ступора. Матрос подскочил к нагревателю, что давал горячий воздух, и активировал рунную цепь, заставляющую печь мгновенно остывать. Затем, схватившись за один из канатов, что позволяли открыть клапаны на шаре, начал выпускать горячий воздух, стремясь опустить посудину на землю, пока она не развалилась прямо в воздухе, уронив нас на землю. Я делал то же самое, но на другом борте.

Еще двое матросов выскочили из трюма, и кинулись к двум оставшимся клапанам, за ними вышел заспанный Артур. Скрип дерева и стон металла, что полосами обвивал корпус и некоторые детали, вызывали у команды лишь скрежет зубов из-за невозможности повлиять на ситуацию. Корабль стремительно шел к земле, его экстренно сажали, потому что ремонтные работы в воздухе было провести невозможно.

** ** **

Раздражение мечника можно понять, все же последний дни выдались на удивление неудачными для нашей совместной работы, или наоборот, очень удачными для нас. Все же из всех тех неприятностей, что постоянно подкидывает несомненно Однорукий, мы выбрались живыми и относительно невредимыми.

Именно с такими мыслями Артур флегматично наблюдал за беснующимся на фоне разбитого летучего корабля Остаром, который экспрессивно и самозабвенно высказывал миру все, что он о нем думает, при этом подмешивая сочные горские ругательства в свой монолог. Очередное крушение Артур воспринял спокойно, в какой-то мере, он даже был рад, что в этот раз им не надо было прыгать самостоятельно, за ними никто не гнался и он смог перехватить четыре колокола сна. А что по меньшей мере до вечера, пока матросы не заменят тросы, они застряли на этой опушке, на которую смогли вырулить почтальоны, так даже лучше, в этом году ему не приходилось еще гулять по имперскому лесу.