Текст книги "Дело рыжего киллера"
Автор книги: Михаил Карчик
Соавторы: Андрей Воробьев
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Постепенно она втянулась в новую жизнь, хотя продолжала учиться и работать. Иногда к ней забегала подруга – Катя, восхищаясь произошедшими переменами. Правда, теперь с Македонским они вместе бывали на публичных мероприятиях не так часто – он говорил, что не хочет, чтобы Марину воспринимали как очередную глупенькую подружку. Она обижалась, но молчала. Тем более приятными оказывались немногочисленные выезды.
…Как-то летом, после окончания сессии, Македонский предложил Марине выбраться на пикник к некоему знакомому банкиру.
– Не могу сказать точно, что за публика там соберется, но свежий воздух полезнее для здоровья, чем городская сырость.
А Марина и так была рада – радешенька выбраться из однообразия семейной жизни. Примерно через час езды по выборгскому шоссе Павел Сергеевич заметил нужный поворот и свернул с трассы. Некоторое время машина петляла по проселку, а затем снова выехала на асфальт, почти сразу же уткнувшись в большие ворота с кованными металлическими накладками.
Стоящий у ворот человек в камуфляже сверил номер подъехавшей «пятерки» с каким-то списком, внимательно осмотрел ее пассажиров, а затем что-то сказал, поднеся к уху портативную рацию. Ворота бесшумно растворились, и гости проехали внутрь.
Марина не стала сравнивать внешний вид машины Македонского с припаркованными неподалеку «мерседесами» и «БМВ». Но зато кое-кто из приехавших несколько раньше гостей достаточно скептически отнесся к свитеру и джинсам Марины, искоса посматривая на собственные наряды.
Марина была представлена хозяину особняка – подтянутому мужчине в стильном костюме.
– Андрей Артурович, – представился он, галантно поцеловав руку гостьи, – это Павел Сергеевич поступил нехорошо, скрывая от нас такое сокровище. Ах, где моя молодость… Паша, я тебе, честное слово, завидую. Пылюсь целыми днями в бумагах, наживаю всяческие болезни, а ты все молодеешь и молодеешь. Теперь-то я понимаю, почему…
И, уже снова обращаясь к Марине, хозяин осведомился: «Вам не скучно с нами, стариками? – Тогда пройдемте к столу».
Но за столом Марине весело не стало. Гости вели какие-то занудные разговоры, в которых банковская терминология вскоре начала все чаще замещаться всякими сальностями. Потом Павла Сергеевича упросили («велели», – с горечью вдруг подумала Марина) прочесть какое-нибудь стихотворение.
– Нет, нет! – Запротестовал Андрей Артурович, – давайте попросим нашего гостя что-нибудь спеть. – Я встретил ва-ас!.. Пожалуйста, принесите кто-нибудь гитару…
Македонский, словно свадебный генерал, обреченно взял принесенный инструмент, но, перебрав пару раз струны, собрался и с чувством начал:
Капли дождя на окне…
– Постой, я еще не сказал…
Хлопнула дверь в тишине,
Гудком отозвался вокзал,
Застыла в испуге луна
(Как сигарета дрожит!)
Снова ты будешь одна
В доме притворства и лжи…
Марину раздражали напыщенные гости, обидно за Павла Сергеевича, которого, наверное, и пригласили-то сюда попеть вместо десерта.
После того, как Македонский исполнил порядка пяти номеров, ему дали передышку и, воспользовавшись этим, артист успел опрокинуть в себя несколько рюмок коньяка. В результате Павел Сергеевич явно перебрал и невпопад пару раз пошутил так, что сидевшая рядом с Мариной женщина, прошипела над ее ухом: «Надо, милочка, следить за своим мужчиной». Марине стало противно и она резко поднялась: «Пойду, подышу свежим воздухом». Но на это заявление никто не обратил внимания. Даже Павел Сергеевич, занятый изложением очередного анекдота. Настроение было окончательно испорчено.
Марина не заметила, как стоявший до того поодаль высокий широкоплечий парень, двинулся за ней следом. По дороге на немой вопрос Андрея Артуровича тихо заметил: «Не люблю, когда гости скучают одни». Банкир неопределенно хмыкнул, но промолчал, решив: не стоит мешать собственной службе безопасности делать то, что она считает нужным – «Трудись, Леша». И хозяин вернулся к беседе с гостями.
Парень, меж тем, видел гостью лишь первый раз, а потому был настроен познакомиться с ней поближе. «Любое нападение можно предотвратить, – считал он, – только до самого нападения. А потом, случись что, поздно и кулаками махать и оружием бряцать».
Догнав Марину на берегу залива, где оканчивался участок, Алексей как можно непринужденнее заметил: «Эскорт прибыл». Девушка обернулась, и парень заметил ее припухший носик и слезы на глазах. На миг в глубине сознания пронеслось воспоминание о первой встрече со своей бывшей женой. Тогда она стояла на лестнице юрфака и также несчастно всхлипывала. И из-за чего – какой-то несчастной тройки по административному праву! Да радоваться следовало, что вообще сдала с первого раза…
Сначала Марина хотела послать «эскорт» куда подальше, но потом передумала и улыбнулась сквозь слезы:
– Вы здесь, наверное, не впервой. Так покажите местные красоты – это, во всяком случае, приятнее, чем слушать застольные благоглупости…
Слово за слово они разговорились. Новый знакомый оказался интересным собеседником, точнее, он умел слушать. Марина не заметила, как рассказала и про Львов, и про свою семью, и про жизнь в Петербурге. Она говорила и говорила, стараясь убежать от своего состояния угнетенности и ощущения, что никому не нужна в этом городе. Никому. Даже Павлу Сергеевичу. Маринин рассказ больше напоминал исповедь, когда человек изливает душу незнакомому священнику, врачу-психотерапевту или даже случайному попутчику в поезде, которого он уже никогда больше не увидит.
Но Алексей знал, что после подобной откровенности бывает отчуждение («Зачем я это сделала»?). Поэтому, когда Марина говорила о своих успехах в стрельбе, он перехватил инициативу.
– Знаете, у нас тут есть помповый «ремингтон», не хотите ли опробовать?..
На выстрелы постепенно стянулась вся компания, вышедшая подышать свежим воздухом. Марина оказалась в центре восхищенного внимания, так как лучше нее никто не мог попасть в цель. Даже один из охранников, которого попросил пострелять Андрей Артурович. Настроение у Марины улучшилось. На следующий день проспавшийся Македонский был предельно галантен и девушка уже не вспоминала повстречавшегося ей парня. Был ли, не был – какая разница?..
* * *
Алма-Атинская осень девяносто четвертого года встретила Алексея и Андрея Аркадьевича теплым солнцем. Им практически удалось избежать приаэропортной сутолоки восточного города. Даже таксисты, буквально повисавшие на каждом прилетающем: «Куда едем?», не докучали в этот раз своей назойливостью.
Сопровождающие гостей пареньки совсем не походили на качков, расплодившихся тогда по стране и распугивавших честных граждан цветными пиджаками, да боксерскими стрижками. Почетный эскорт, несмотря на довольно теплую погоду, был, хотя и в пиджаках, но довольно неприметных расцветок, вроде бы ничем из толпы не выделялся, хотя держался так, что ни один частник к гостю не подошел. При выходе из здания аэровокзала пареньки быстренько перестроились, гостей усадили на заднее сидение «мерса» и куда-то повезли. Посмотрев вперед-назад, он хмыкнул про себя: как VIP’ов сопровождают, целую «колбасу» организовали восточные друзья: в фордах, следовавших спереди и сзади, явно находились коллеги пареньков.
Алексей тоже поехал в одном из фордов сопровождения. Рядом оказался невысокий коренастый мужчина с седыми висками.
«Коллега», – представился он. «Ну, раз коллега, то не грех и пообщаться, – решил Алексей, – может, удастся хотя бы слегка «прокачать» местных. Конечно, лишнего он не ляпнет, но, глядишь, сориентироваться лучше в обстановке поможет».
«Коллега» тоже, видно, решил прощупать гостя. В результате они разговорились. Алексей не преминул похвалить местную охрану, дескать, грамотно организовали встречу, не то, что качки какие-нибудь.
«Коллега» тут же подхватил тему: «Качок, он что? – У него мозгов мало. Он не оберегает клиента, а провоцирует нападение, силу свою показать желает. Хороший охранник не расшвыривает толпу около клиента, давая ему дорогу, а так «ведет», чтобы никто в толпе и не заметил это».
– А охрана, например, у президента США, мордовороты, как в крутых боевиках?..
– Это другая система, да и ситуация. Здесь срабатывает эффект силового присутствия. А европейский стиль – концепция серого человека. Я есть, и меня нет. Если меня замечают – это уже плохо. При нападениях эта система действует более эффективно…
Все это Нертову было известно, но надо же поддерживать беседу. Действительно, ребята, встретившие в Алма-Ате Алексея и его шефа, судя по слаженности действий, далеко не первоклассники. Только это все меньше переставало нравиться: слишком уж много внимания для персоны скромного юриста. Впрочем, разберемся на месте…
– Разберемся на месте, – сказал пару дней назад Алексею Андрей Аркадьевич Чеглоков, у нас там сделка одна намечается. Вроде бы все нормально, партнеры солидные, но чем черт не шутит, вдруг твоя помощь понадобится. Да и где я в этом стане юриста толкового найду? Получится – заработаешь премию, а нет – так хоть согреешься…
С Андреем Аркадьевичем Алексея, кажется, столкнула сама судьба. Когда, вернувшись в Питер, Алексей возвращался из военкомата («Прибыл, служба окончена»!), то увидел, как двое здоровых мужиков прижали к мусорным бачкам, стоявшим в подворотне, солидного дядечку с весьма увесистым портфелем. Дядечке мужики были ни к чему, он порывался уйти, но один из них нанес весьма ощутимый удар под ребра.
Дядечка, задохнувшись, начал медленно сгибаться. Тогда один из нападавших как бы нехотя добавил потерпевшему ребром ладони по шее.
Такого безобразия Алексей не видел давно – в армии все было проще, а тут средь бела дня, почти на глазах честного народа и такие дела!
– Ну да, а потом операм разбираться с «глухарем», – юрист шагнул под арку, – Мужики, вы неправы. Отойдите от человека.
Как бы недоуменно двое повернулись в сторону Алексея, смерили его презрительными взглядами и один, угрожающе подавшись вперед, зло выплюнул:
– Вали, пока цел, салажня еб…я!
А второй зачем-то полез в боковой карман куртки.
Конечно, бить можно было и не так сильно. Но не стоило мужику обзывать салажней человека, который только что закончил свою вторую срочную службу. Алексей нанес прямой удар в лицо говорившему, голова того слабо дернулась и сквернослов как куль стал медленно оседать на землю. Другой удар, локтем сбоку, разнес челюсть второго нападавшего. На всякий случай Алексей добавил ему еще ура-кен в незащищенную шею, поближе к ключице и, потеряв интерес к выключенным хамам, повернулся к согнувшемуся дядечке, очумело взиравшему на происходящее.
– Здоровье нормально? Ну, тогда, всего доброго.
Алексей намеревался идти своей дорогой, думая, что мужики отойдут не раньше, чем через двадцать минут, но дядечка попросил:
– Молодой человек, пожалуйста, проводите меня до дома. Это здесь недалеко… Если вас не затруднит… Что-то голова кружится.
Алексей, конечно, не очень поверил в головокружение.
– Просто перепугался человек, страшно теперь даже до дома добираться. А, впрочем, мне не трудно. Да и времени до вечера, когда придут друзья-приятели обмывать приезд, еще навалом.
– Хорошо, вставайте. Я провожу…
Дядечка, видно, слегка приврал, что собирается домой, так как квартира, в которую он привел Алексея, скорее, напоминала министерскую резиденцию и мало походила на жилую: она была уставлена офисной мебелью, напичкана телефонами, факсами, какой-то оргтехникой.
Затем он попросил Алексея немного подождать:
– Посмотрите пока альбом. Если вас заинтересует фламандская школа…
А сам дядечка вышел в соседнюю комнату, кому-то звонил по телефону. Суть разговора Алексей не понял, так как обитая кожей дверь была плотно закрыта.
– Вы уж не подумайте, что я вас обманул, – вернувшись в комнату, где сидел Алексей, сказал хозяин, – это офис моей фирмы. Но иногда я здесь ночую. Да, меня зовут Андрей Артурович. Если вы разрешите, я сделаю кофе. А может, вы что покрепче изволите, молодой человек?
– Это «Что изволите?» напомнило Алексею детство, когда к его покойному деду приходили в гости старые перербуржцы с их неповторимыми манерами и говором. Сегодня бы показалось, что люди манерничают, держатся неестественно, как бы подчеркнуто предупредительно. Но Алексей знал, что именно так, а не иначе должна общаться питерская интеллигенция: Что изволите, молодой человек? Булошная на Кирошной. Кафэ. Бизэ… Эти забытые времена, казалось, давно ушли. А тут это участливое: «Что изволите»?
Андрей Артурович показался человеком интересным, к тому же делать было все равно нечего, и Алексей согласился.
– Спасибо. Я не хотел бы вас затруднять. Но если вы что-нибудь хотите выпить, полагаюсь на ваш вкус.
Андрей Артурович принес кофе, бутылку выдержанного коньяка, шоколад.
– Давайте, тогда за знакомство. Не оригинально, за то хороший повод. Мне, право же, очень неудобно, что втянул вас в эту историю…
Не менее часа хозяин разговаривал с гостем о фламандцах, об Эрмитаже и старом Петербурге, попутно незаметно расспрашивая Алексея об его планах.
– Интересно, что он хочет? – Гадал гость. – Человек, кажется, интересный, а чем занимается?
Словно прочитав мысли Алексея, Андрей Артурович сообщил, что он – бизнесмен, но не такой, как принято сейчас – украл-продал-купил, а нормальный банкир. Поэтому, дескать, и об охране толком не подумал, хотелось по-стариковски пройтись по городу пешком, а тут чуть не обобрали.
– Совсем плохие времена настали. Много ли сейчас людей, которые за незнакомого человека заступиться могут на улице?..
В конце концов хозяин перешел к теме, которую, видно, считал главной.
– Послушайте, как я понимаю, вы пока не работаете. Я не прошу ответа сию минуту, но у меня есть предложение, которое, надеюсь, может заинтересовать. Мне нужен порядочный специалист. У вас, кажется, данные для этого есть: по образованию вы правовед, кроме того, обладаете навыками, как это правильно сказать… Ну, в общем, защитить можете.
Кроме банка у меня есть фирма, моя фирма, в которой надо организовать службу безопасности и юридическое обеспечение. Зарплата для начала будет…
Алексей подумал, что ослышался: хозяин назвал сумму, как минимум в десять раз превышающую его прокурорский заработок. Но Андрей Артурович, повторил:
– Это только для начала. Мне не надо, чтобы вы где-то подрабатывали и занимали время раздумьями, как прокормить семью. Скупой платит дважды. А если не кормить свою армию, то придется кормить чужую. Вы, надеюсь, согласитесь быть в моей?..
Алексей, тепло попрощавшись с хозяином, обещал подумать до конца недели, взял протянутую визитку и откланялся, размышляя, как бы потом повежливее отказать гостеприимному хозяину.
В последующие дни он, немного отойдя от проставок по поводу возвращения, вновь вспомнил разговор с Андреем Артуровичем и крепко задумался: заработка гражданских работников прокуратуры едва хватило бы, чтобы не умереть с голода. В милиции, конечно, платили побольше, но знакомые оперативники, у которых Алексей раньше стажировался, порассказали о нынешней службе такого, что только сумасшедший пошел бы туда. Работать в адвокатуре не хотелось, а на «вольных хлебах» было страшно – слишком нестабильный заработок. «Подъемные» подходили к концу, поэтому следовало думать о стабильном доходе.
Выходило, что самый оптимальный вариант для работы в ближайшее время это какая-нибудь солидная фирма с более-менее честным руководством, которое будет прислушиваться к советам юриста. И таким вариантом казалась именно фирма Андрея Артуровича.
Алексею удалось переговорить со старыми знакомыми, служившими когда-то в районном ОБХСС, а ныне перебравшимися в налоговую полицию: якобы компромата на фирму не было и, не мучайся, иди, посмотришь – останешься, а не понравится – всегда рады видеть.
Каково же было удивление Нертова, когда он, приехав на завод к отцу, встретил в кабинете генерального директора того самого Андрея Артуровича, которого некоторое время назад отбил от грабителей.
– А вот и мой сын, о котором я вам рассказывал, – Юрий Алексеевич широко улыбнулся, – надеюсь, что работа у вас его все-таки заинтересует…
Не зря говорят, что Питер – город маленький – Нертов – младший и Чеглоков удивленно смотрели друг на друга. Наконец банкир усмехнулся: «Надеюсь, что понравится. Завтра к девяти часам и попрошу приступить. Алексей, вы не возражаете»?..
И вот официально – заместителя по правовой работе председателя правления банка, а по сути – начальника службы безопасности везут куда-то неприметные пареньки по похожей на шахматную доску столице суверенного государства.
– С таким почетом даже отцы-командиры по частям гостей не возили, – отметил про себя Алексей, – ну, дадут УАЗ с шофером-мальчишкой, так потом чуть ли не по два раза в день ласково отчет просят: мол, где был, с кем говорил («Ведь у нас-то все хорошо, – правда? Вот у соседей – чекистов – там сплошной неуставняк, а ты только время тратишь на какие-то пустяки. Давай-ка лучше в баньку»…). И пошло-поехало.
«Колбаса» притормозила у какого-то особняка, парнишки шустро вылезли из машин, после чего Алексея проводили в дом.
– Располагайтесь, Хозяин скоро подойдет. Амангельды вас проводит.
Осторожно ступая по мягким коврам, Алексей мельком подумал, что, видно, хозяин дома неплохо устроился и еще раз пожалел, что согласился на поездку: меньше знаешь – крепче спишь, а где много денег – всегда проблемы.
Впрочем, проблем, как ни странно, не возникло. Уже на следующий день Алексей важно кивал головой на переговорах, смысл которых сводился к организации поставки некого товара и условий его оплаты.
Алексей просматривал переданный ему «Договор поставки», стараясь найти какой-нибудь подвох, мелочевку. Так, наименование товара – «в соответствии с приложением № 1 к настоящему Договору», количество – тоже в соответствии, качество – обычно принятое и имевшее место при предыдущих поставках… Непонятно, правда, причем тут поставки и банковская работа. Но Андрей Артурович на недоуменный вопрос Алексея коротко отмахнулся: «Не забивай себе голову. Твое дело – чисто формальная сторона». Нертов и не забивал. Договор, казалось, был прост, как штыковая лопата.
– Ага, вот она, мелочь, подобная тем, которые и не каждый юрист заметит, не то что начинающий бизнесмен: «Споры между сторонами рассматриваются первоначально путем переговоров. В случае, если к соглашению прийти не удастся, спор передается на рассмотрение третейского суда, избранного Сторонами».
Сколько раз юристам приходится запоздало объяснять растерявшимся клиентам, что при такой мелочи спор разрешить вообще не удастся – любой суд, получив иск, не станет его рассматривать, услышав возражения ответчика: мол, мы еще не исчерпали все возможности для переговоров и готовы говорить дальше (подразумевается: до бесконечности). – Ну-ну, переговаривайтесь. А деньги-то пока где-нибудь крутятся. А потом, глядишь, ответчик благополучно «умирает» – фирма существует только на бумаге, а ни хозяев, ни директора, ни, тем более, денег не найти.
Попросив несколько минут для перекура, Нертов попытался объяснить опасность Андрею Артуровичу, но тот только снова отмахнулся:
– Не бери в голову, со спорами мы разберемся сами. Хотя, может, ты прав: надо дописать крайний срок для переговоров.
На вопрос Алексея, как бы посмотреть все «приложения», чтобы в них не было ошибок, Андрей Артурович опять повторил:
– Не забивай себе голову. Это – мои проблемы.
– Ну, что ж, ваши, так ваши. Мое дело маленькое – предупредить…
И договор был торжественно подписан.
После захода солнца (пить грешно, но когда Аллах спит – он не видит) все поехали на Медео, где в уютном ресторанчике обмывали сделку, поднимали по очереди тосты за присутствующих.
– За мудрость уважаемого Асламбека!..
– За светлую голову господина Даутова!..
– За Вас, господин Керимбаев!..
– За нашего нового друга Алексея, отличного юриста и человека!..
Нертов по привычке старался запомнить имена присутствующих, пытаясь их проассоциировать с известными ранее:
– Этого зовут как местного президента (запомним), этого – как старшину из подшефной части (тоже запомним), этого… Алексей внимательно посмотрел на тучного казаха, сидевшего почти напротив него. Ассоциация была неприятной. Фамилия «Керимбаев» никаких добрых воспоминаний не вызывала. Опять вспомнился Дивномайск-20, как в замедленной съемке медленно падающий в темноту блиндажа солдатик и спокойный прапорщик Тишко, деловито ставящий свой автомат на предохранитель.
– Сейчас бы выстрелил. Но, слава богу, успел…
– Кто вам дал право стрелять?..
Кто объяснит родителям убитого, что тот сам выбрал свою судьбу, расстреляв товарищей в карауле? Все равно это был сын. Родной. Возможно, единственный. Всеми любимый. Почему же его не удержали? Кто заставил переступить черту, за которой только смерть и бесчестие? Кто виноват? Кто дал право стрелять?..
Несмотря на то, что уже прошло много времени с того злополучного утра, Алексей нет-нет, да вспоминал свое последнее дело в военной прокуратуре. Незаконченное дело. Для него, Нертова, незаконченное. Это неважно, что молодой следак давно принял решение и шеф утвердил его, отправив дело в архив (Алексей как-то позвонил перед праздниками в свою бывшую контору и шеф радостно сообщил, что дело закрыто).
– А винтовку?
– Тоже прекратили в связи со смертью. Так что у нас все хорошо.
Все хорошо. Но у кого? – У полковника – режиссюриста или у сытого московского генерала, успешно проворачивавших свои дела? Недавно Алексей случайно прочитал в одной из центральных газет, что новый министр уволил со службы группу старших офицеров и генералов. Среди прочих фамилий была и знакомая. Ну, хоть чекисты доработали дело. Они, вообще-то ребята правильные. Здорово тогда сориентировались, да в поезде меня поймали. И служба информации поставлена у них классно: ведь все уже знал заранее попутчик, «случайно» заглянувший в тамбур к опальному помощнику военного прокурора. Спасибо вам, ребята…
…– За наших детей, чтобы они были такими же умными, как их родители. А лучше – еще умнее!..
Алексей заметил, как сосед очередного бизнесмена, провозгласившего тост, запоздало толкнул его локтем в бок, как окаменело лицо Керимбаева, который молча выпил, а затем поднялся и вышел.
Сидевший рядом с Алексеем «Коллега» (Нертов уже узнал, что его фамилия Ким), прошептал на ухо Алексею:
– Понимаешь, у Керимбаева сын погиб где-то в Сибири. Срочную служил. А тут тост этот, за детей. Жалко человека…
Чеглоков поездкой остался доволен. Расставаясь с Нертовым у своей квартиры, он предупредил:
– В субботу я буду проводить на даче встречу, надо подготовить охрану. Люди им незнакомые будут. Артисты всякие, фирмачи. Так что готовься. Кстати, сам не рассчитывай отсидеться где-нибудь на входе – ты мне будешь нужен. Обсудим с фирмачами один интересный проект…
* * *
Парень с банкирской дачи для Марины уже не существовал. У жизни множество других забот. Вот и Павел Сергеевич собрался в командировку: «Ты только не скучай без меня. Я через недельку вернусь. Вот только несколько концертов отработаю»…
Марина решила пожить пока у Кати, выгнавшей очередного ухажера. Македонский, хотя не высказал особого восторга, согласился. Из дома они вышли вместе, Марина чмокнула на прощание Павла Сергеевича в щеку и побежала в сторону метро.
Вечером прямо из университета она поехала к Кате. Несколько дней Марина не появлялась на набережной Смоленки – ей очень не хотелось бродить одной по опустевшей квартире. А тут хоть подружка рядом. Сегодня и у Кати, и у Марины был выходной. Девушки взяли в прокате видеокассету с записью старого фильма, в котором играл Македонский, и устроили небольшой киносеанс. Однако просмотр был прерван стуком в дверь.
– Мариша, – Катькина соседка заглянула в комнату, – как твоя фамилия? Не Войцеховская ли?
– Да, а что? – Марина вдруг почувствовала какое-то необъяснимое беспокойство.
– Тебя тут к телефону спрашивают…
Взяв трубку, девушка удивилась еще раз. Мало того, что кто-то звонит ей в эту квартиру, так еще называет по имени-отчеству.
– Марина Андреевна, я – оперуполномоченный Никитин, из Василеостровского РУВД…
– Очень приятно, – машинально отозвалась Марина, недоумевая, зачем она понадобилась милиции.
– К сожалению, у нас возникли проблемы… Вы были знакомы с Македонским Павлом Сергеевичем?
– Почему же была? Мы и сейчас знакомы. А в чем собственно дело?..
– А в том, – сухо отозвалась трубка, – что труп гражданина Македонского обнаружен в квартире на Камской улице. И гражданин не просто погиб, а был убит. Поэтому, пожалуйста, срочно приезжайте…
Дальнейшее происходило как в тумане. Сначала Марина рыдала, уткнувшись в Катькин халатик, потом они вместе поехали в райотдел. По дороге Катька купила свежие «Питерские новости», где сразу же нашла нужную заметку. «…Известный артист Павел Македонский, – писал корреспондент, – был обнаружен мертвым в своей квартире. Исчезновение артиста несколько дней назад заметили коллеги, с которыми он собирался лететь на гастроли в Сибирь. Но лишь вчера театральная общественность нанесла визит к мастеру сцены… Дверь оказалась не заперта, и глазам гостей предстало жуткое зрелище… Труп Македонского был обнаружен привязанным к стулу и со следами пыток. Правоохранительные органы уже выдвинули версии происшедшего и проводят активные мероприятия»…
Марине пришлось долго беседовать с сотрудниками уголовного розыска, осматривать вещи, оставшиеся в квартире Павла Сергеевича, подписывать какие-то бумаги. Как и предполагали оперативники, части картин и старинных «безделушек» Марина недосчиталась.
Оперативники предполагали, что убийство произошло в связи с хищением. Как одну из версий рассматривали вариант, что Македонский, о предстоящем отъезде которого многим было известно, что-то забыл и вернулся домой с полдороги в аэропорт. А там уже орудовал преступник или преступники. Дальше с артистом поступили, как с нежелательным свидетелем. Правда, оставалось неясным, зачем хозяина квартиры пытали, если все похищенные впоследствии вещи были на виду. Но, может, надеялись что-либо узнать о тайниках с золотом.
Марина не ведала, что среди прочих существовала и версия о причастности ее, гражданки Войцеховской к убийству с целью завладения квартирой. И эта версия отрабатывалась наравне с прочими.
О существовании Марины Никитину поведали любознательные соседи Македонского по лестнице. Весьма бдительная старушка с первого этажа, оборудовавшая себе наблюдательный пост у окошка, сообщила, что Марина вышла со своим кавалером из дома как раз в день убийства и больше сюда не возвращалась. Установить местонахождение Войцеховской было несложно, тем более что на столе в квартире артиста красовалась адресованная ему записка: «Паша. На всякий случай напоминаю, что я в гостях у Кати. Телефон»…
Впрочем, у Никитина были очень серьезные сомнения в виновности Войцеховской – никакого интереса убивать артиста у нее не было, тем более, что квартира у Смоленки не приватизирована, сама подруга Македонского там не прописана, официально с погибшим в браке не состояла, а следовательно, претендовать на освободившуюся жилплощадь не могла. Но, как бы то ни было, искать убийц было надо, тем более уже сам начальник ГУВД интересовался ходом расследования: не каждый же день убивают всенародно известных деятелей культуры. Это же, не банкир какой-нибудь, чьим убийством никого не удивишь.
А Марине, еще не оправившейся от удара, пришлось снова перебраться к Кате – койко-место в общежитии было давно занято, а бороться за новое не было сил.
Находка долларов в пакете бомжа, казалось, решила маринину проблему с жильем, только, это лишь казалось…