Текст книги "Дело рыжего киллера"

Автор книги: Михаил Карчик

Соавторы: Андрей Воробьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2. Если друг оказался вдруг…

Очередной скандал в доме Лишковых вспыхнул вроде бы без особого повода. Владимир Иванович, высокопоставленный чиновник из Фонда госсобственности вернулся поздно – был на приеме в одном консульстве. В прихожей долго возился с замком. Потом, пыхтя, стаскивал одежду. Плюхнувшись на диванчик, никак не мог стянуть ботинки, врезавшиеся в распухшие к вечеру ноги.

– Нажрался, – с холодной ненавистью констатировала Светлана, до того мрачно наблюдавшая за перебравшим мужем. – Господи, когда это кончится?

Раскачиваясь, Владимир Иванович приоткрыл затекшие веки.

– Дура, – безразлично икнул он. – Помогла бы лучше разуться. Чего уставилась?

Но жена вместо ответа грохнула дверью в свою комнату и включила телевизор. Лишков что есть силы запустил ботинком в эту дверь. Светка не откликалась – она давно уже привыкла к выходкам супруга и уяснила, что связываться с ним в таком состоянии не имеет смысла. Утром все равно как миленький приползет на брюшке и будет умолять не бросать старого доброго папика. Однако на этот раз события развивались не по заведенному сценарию. Лишков ввалился в комнату, тяжело дыша и держась за стену.

– Светик! – осклабился он, еле удерживая равновесие. – Сейчас я буду тебя любить!

Светлана застонала: только этого ей не хватало – Лишков и по трезвости еле-еле управлялся со своими супружескими обязанностями.

– Так, значит, ты со мной. Отказываешь… А я здесь посплю. В ножках у любимой.

Лишков уселся прямо на пол, прислонившись к стене. На минуту задремав, он вдруг очнулся. Посмотрев на Светлану уже иным, неожиданно жестким взглядом, он с расстановкой произнес:

– Это все ты.

– Что я? Шел бы спать…

– Это ты меня в этот блудняк втравила. Шубки, брюлики, парижи, а расплачивайся дядя Лишков.

– Не заставляла.

– Твари все! – Лишков неожиданно проворно вскочил и рванул прямо к супруге. Она и опомниться не успела, как увесистая оплеуха отбросила ее с дивана. Следом на пол был сметен только что купленный телевизор. Светка взвизгнула и вылетела в спальню, где, закрывшись, попыталась дозвониться Алексею. Лишков барабанил в дверь, крича уже что-то нечленораздельное. Потом замолк.

В квартире установилась тишина. Осторожно выглянув в коридор, Светлана застала мужа спящим на полу. На этот раз женщина была решительна в своем гневе на Лишкова, обманувшего все ее надежды: ни денег больших, ни карьеры – ничего этого юная супруга от мужа-чиновника не дождалась. Вместо этого получила жизнь затворницы. Владимир Иванович панически боялся того, что Светлана одним своим видом, не таким уж плохим, надо сказать, «засветит» его доходы. Вот и на этот прием в консульство, как ни просила она, брать с собою не стал.

Еще не осознав толком, зачем она это делает, Светлана потянулась к карману мужниного пиджака и медленно вытянула из него связку ключей. «От квартиры, от машины, от кабинета, от сейфа», – перебирала она. Последний ключ ее заинтересовал. Покидать супруга – так с музыкой, злорадно решила она, еще не отдавая себе отчета в том, какие беды может накликать.

Не разбирая особо, что за бумаги лежали в сейфе, она вывалила их в чемодан. Вытащила из плотно набитого гардероба последнее приобретение – сногсшибательную шубу, накинула ее на плечи и, обогнув спящего супруга, решительно покинула квартиру, отправившись к бывшему – Алексею Нертову.

Проснувшийся поутру Владимир Иванович зябко поежился от холода. «О, черт, как же я это на полу заснул»? – Пытался припомнить он свое ночное возвращение. Но детали давались непросто.

– Светлана! – позвал он жену. Она не откликалась. Видно, придется ему замаливать вчерашние грехи. Знать бы только какие.

– Свет, что вчера было-то? – С привычным в таких случаях постаныванием он вошел в ее комнату. Супруги там не оказалось.

Лишков, еле удерживая затекшие глаза открытыми, двинулся на обход квартиры. В кабинете его и поджидало пренеприятнейшее открытие, в буквальном смысле слова подкосившее чиновника.

– Дрянь! Стерва! – Взвыл он, глянув на опустошенный сейф. – Додумалась…

Хорошо еще, если только сама, стал лихорадочно соображать он. Могла ведь и по чьей-то подсказке! Ясно – чьей…

* * *

Едва Алексей, вернувшись из сыскного агентства своего приятеля, успел переодеться, рассчитывая побыстрее принять душ и завалиться спать, как в квартиру позвонили. «Опять какой-нибудь маклер с предложением о расселении «! – Недовольный Нертов поплелся к дверям. Но это был не маклер, а бывшая жена Светлана собственной персоной.

– Ну, проходи. Ты как всегда вовремя, – буркнул Алексей, пропуская гостью. Впрочем, судя по ее явно взволнованному виду, он мог и промолчать или, во всяком случае, быть несколько любезнее. Но Светлана не обратила внимание на брюзжание экс-супруга и вошла, бухнув на пол в прихожей здоровенный «дипломат».

В последние полгода у нее начались проблемы с новым мужем, и она время от времени забегая в гости к Нетрову, повадилась изливать душу прежнему благоверному. Алексей обычно давал Светлане выговориться, благо это отнюдь не мешало разливать по фужерам какой-нибудь напиток из тех, что «детям до двадцати одного года продавать запрещается». То, что у них не сложилась совместная семейная жизнь, значения не имело – большинство приятелей у бывших однокурсников были одни и те же, лицемерить друг перед другом не имело никакого смысла – они слишком хорошо успели познакомиться за годы супружества. Так что когда то ли Светлане, то ли Алексею хотелось просто посидеть в спокойной обстановке, то они вполне находили общий язык, благо габариты нертовской квартиры позволяли.

Что же касалось нового мужа Светланы, то Владимир Иванович Лишков представал в монологах своей жены безумным деспотом и тираном, вымещавшем на юной подруге жизни все свои житейские и карьерные промахи. Как-то Нертов посоветовал экс-супруге сделать решительный выбор да выкинуть это старье в утиль, но она поняла его по-своему и принялась намекать на возобновление былых отношений. Это не входило в планы Алексея, что он и дал ей понять к огромному неудовольствию Светланы, на пару недель даже исчезнувшей со своими традиционными ночными страданиями.

Особой радости от нынешнего визита Нертов не испытал. Не до Светки сейчас было, не до ее горестных страданий. Он сегодня, как и вчера, опять мотался в область, к отцу – Алексея не оставляли подозрения, что Марина может объявиться там с его же оружием, он уже не знал, чему ему верить, а чему нет…

– Свет, ты прости, но я уже почти сплю. День был тяжелый, – начал было Нертов.

– Леша-а! – Завыла Светлана и повисла у него на шее.

– Господи, ну что там у тебя? Джакузи засорилась, солярий перегорел, Владимир Иванович рога наставил?

– Леша-а! – Светка и в самом деле рыдала. – Ты можешь мне помочь?.. Можно я у тебя поживу? Недолго. Потом сама что-нибудь найду, устроюсь.

«Вот те на, приплыли», – Алексей сообразил, что надежды на скорый сон можно оставить и осторожно увлек рыдающую гостью вглубь квартиры, поближе к дивану и бару, где хранилась дежурная бутылка коньяка. Светлана была на грани истерики и ее необходимо было как-то привести в чувство.

– Ну, хорошо. Только давай сначала сядь спокойно. И, кстати, сними свою шубу – здесь не северный полюс…

– Нертов, мне правда очень, очень плохо, – пролепетала она как-то заторможенно.

«Напилась, она что ли ко всему прочему»? – Алексей, знал этот Светкин грех: в безделье абсолютного жизненного комфорта Светлана, давно уже бросившая всякую работу, повадилась попивать. Только после того, как с нею случилась эта оказия, Алексей стал приглядываться к женам других заметных деятелей и сделал изумившее его открытие. Оказывается, едва ли не через одну они испытывали все те же проблемы. Арчи, которому Нертов как-то поведал о своих наблюдениях, заметил: «Это называется болезнью дипкорпуса. Приемы, банкеты – люди втягиваются, привыкают пить каждый день. Мужикам удается держать себя в форме, им работать надо, а бабы при таком образе жизни быстро сдаются. Дело известное».

– Светка, ты сколько сегодня выпила?

– Чуть-чуть. Только для расслабухи. Леша, я ведь не шучу. Забери меня отсюда. Он меня убьет, – абсолютно трезвым голосом выпалила Светлана.

Как бы там ни было, а Алексей догадывался, что заурядная бытовуха бывает не только среди обитателей коммуналок, и потому он вполне серьезно отнесся к пьяным Светкиным словам. На определенные размышления наводила и припухшая скула гостьи.

– Что ты там натворила? – Алексей, налил на дно стакана коньяк.

– Не я – он! Ну, услышала один разговор. Что-то спросила… А он на меня – с кулаками. Он чокнутый. Кричал, что это мои шубки да брюлики его погубили. Как бы не так! Он и до меня этим занимался!

– Свет, я ничего в ваших делах не понимаю. Кто, чем, когда, почему… Ты-то сама чего хочешь?

– Развода!

– А что тебе мешает? Детей нет, имущественных претензий тоже. Ты что, не помнишь, как у нас с тобой это было? Раз-два и свободные люди.

– Ты что, совсем дурак или притворяешься? – Светлана горько рассмеялась. – Он же меня теперь не отпустит.

– А в чем проблема-то? – Алексею начал надоедать этот разговор и он мечтал только о том, чтобы побыстрее завалиться спать. Утро, как говорится, вечера мудренее. Протрезвеет гостья, тогда можно спокойно обсудить все проблемы.

Он устал, смертельно устал, завтра его ждал тяжелый день, и Светкины страдания выглядели никчемным, лишь досаждающим обстоятельством. Нертов прикидывал, как бы так пристроить ее в квартире, чтобы не мешала ему, не вторгалась в заведенный порядок. Он может устроиться в гостиной, а она пусть дрыхнет здесь, прямо на диване.

– Проблема, – запоздало откликнулась Светка, – заключается в том, что на меня кое-что оформлено. Соображай, студент, – напомнила она любимую присказку.

– Много?

– Как сказать… Парочка фирм в Литве, дом в Финляндии, какие-то акции. И не сосчитать, что я наподписывала за это время…

Алексей пытался пошутить.

– Еще скажи, что чемодан, который ты с собой притащила, набит компроматом на городское правительство. В Кремле их парами таскают, а для нас и одного хватит…

– Да, компромат! – Вдруг выкрикнула Светка, – Только не для Кремля, а исключительно для самообороны!..

И уже тише, всхлипнув добавила: «Я боюсь, Ле-еша. Я, правда, здорово боюсь…

В конце концов, Нертову удалось кое-как успокоить гостью и даже уговорить ее немного спокойно полежать. Как и следовало ожидать, Светлана почти сразу же заснула, видимо сказалось действие алкоголя и последствия нервного перенапряжения.

Алексей, осторожно укрыв гостью пледом и выключив свет в комнате, выскользнул в прихожую. Естественно первым делом он взял принесенный бывшей женой «дипломат» – пьяные разговоры – разговорами, а дело казалось и впрямь серьезным. Так что недооценивать полученную информацию было нельзя. Крышка откинулась, и перед юристом предстало содержимое опустошенного Светкой сейфа чиновника. Акции, облигации, стопки чистых бланков Фонда госсобственности с заранее проставленными печатями и подписями, какие-то документы, явно относящиеся к конкурсам по продаже объектов недвижимости… В общем, целое состояние, к которому лучше было бы и не прикасаться.

* * *

Владимир Иванович Лишков в последнее время чувствовал себя крайне неуютно. Все чаще ему казалось, что вокруг него кто-то «работает». Явно неспроста очередной руоповец, интересовавшийся в Фонде государственной собственности (ФГС), результатами конкурса по продаже акций «Транскросса», пытался расспрашивать секретаршу, кто конкретно мог иметь доступ к конвертам с предложениями участников тендера. И шеф почему-то вдруг стал до омерзения официален:

– Вы, Владимир Иванович, должны, дескать руководить, воплощать, претворять…

– Как «дольки» получать – тут: «Володенька», а как запахло жареным – сразу субординация. Тоже мне, аппаратчик деланный, – думал Лишков, наливая себе очередной стаканчик коньяка.

Не то, чтобы Владимиру Ивановичу очень хотелось напиться в одиночку, просто для улучшения работы головы, говорят, полезно. А подумать было над чем.

Ко всем бедам еще Светлана в последнее время что-то часто стала своевольничать: то гостей каких-то наведет, а те выхлещут все джины, виски и мартини, любовно выставляемые Владимиром Ивановичем в бар, то на работу к нему заявится в своей сногсшибательной шубке и вся в брюликах. Даже шеф уже намекал:

– Ты бы поменьше доходы свои показывал, родимый. А может, уволиться тебе лучше?..

Денег, опять же, подруга сердешная все больше требует, дрянь такая. Чувствует, что нужна, вот и канючит: «Хочу подарочек». А подарочки, они что, с неба падают? За них ой как попотеть надо.

Попотеть-то Владимиру Ивановичу, действительно, пришлось изрядно. Кто же думал, что Анатолий Семенович окажется таким проницательным. Хотя, скорее, и здесь сработала некая, пока неизвестная рука. Ой, чует сердце, что пора бежать, – размышлял Владимир Иванович, наливая очередной стаканчик, – Только вот вопрос: куда бежать-то? Да и от кого?..

Что касается Анатолия Семеновича Даутова, то у него с Лишковым были не то, чтобы очень дружеские отношения, но довольно тесное сотрудничество, начатое еще во время совместной работы на госпредприятии «Транскросс» и возобновившееся в период обвальной приватизации.

Умные люди тогда такие деньги делали под запоздалые стенания своих трудовых коллективов! Вот и Даутов, генеральный директор бывшего госпредприятия, а ныне АО «Транскросс», был не дурак. Лишков не переставал завистливо восхищаться, вспоминая, как после приватизации родимой фирмы ее работники вдруг воспылали такой любовью к своему руководителю, что как говорится, «рядами и колоннами» стали ломиться к Даутову, дарить ему свои акции. Когда же в кармане у Даутова скопилось процентов сорок от всех ценных бумаг фирмы бывшие акционеры по тем или иным причинам вдруг стали подыскивать себе более теплые места, увольняясь с работы. Были, правда, какие-то недовольные, но, видно, опыт общения с ними у Даутова был неплохой.

Лишков также помнил, как в доперестроечные времена тогда еще главный инженер «Транскросса» Даутов исхитрился «выбить» новенькую квартиру для одной очень ценной работницы. Правда, злые языки в курилке «Транскросса» утверждали, что девушка эта слишком неосмотрительно согласилась съездить на пикник в сопровождении Анатолия Семеновича и его друзей (среди которых, кстати, был и сам Лишков), а после почему-то все порывалась встретиться с операми из ближайшего РУВД. На счастье, Даутова успели вовремя предупредить о действиях неразумной заявительницы и он умудрился с ней сторговаться: увольнение с работы и переезд в отдельную квартиру в обмен на благодарное молчание об интимных подробностях пикника.

Лишкову все же из «Транскросса» пришлось уйти «по собственному желанию» и с Даутовым отношения он некоторое время не поддерживал.

Грянувшую приватизацию Владимир Иванович встретил в уютном кресле начальника отдела Фонда государственной собственности, проводившего всякие конкурсы и аукционы с акциями приватизированных предприятий. Тут-то Даутов вновь вспомнил старого знакомого.

Однажды, когда Лишков понуро шел с работы, раздумывая, где бы найти баксов пятьсот на разные домашние мелочи и на прихоти очередной подруги, рядом тормознул роскошный «Мерседес».

– Иваныч! Какими судьбами? – Улыбаясь во все 32 зуба, из которых, наверное, половина была золотая, из машины вываливался Даутов. – Ну-ка, посмотрим на тебя! Седины прибавилось, погрузнел чуток, а так молодцом выглядишь. Давай, что ли, отметим нашу случайную, но счастливую встречу…

В случайность Лишков, естественно, не поверил ни на йоту: слишком хорошо помнил лисьи повадки бывшего сослуживца, а вот на счет счастья следовало подумать. И Владимир Иванович любезно согласился разделить скромную трапезу радушного генерального директора.

За ужином, Даутов, не ходя долго вокруг, да около, рассказал, что для полного спокойствия ему не хватает процентов двадцати акций родимой фирмы. А акции эти, пока принадлежащие государству, вскоре должны быть выставлены на закрытый конкурс (тендер), проводимый Фондом госсобственности, в котором трудился Лишков. Поэтому (Иваныч, по старой дружбе не обижу!) Анатолию Семеновичу было бы очень желательно знать заранее, какие условия покупки акций предложат конкуренты в своих запечатанных конвертах.

– Ведь, представляешь, растащат родимое детище варяги пришлые. А так я бы предложил «на рубль» больше. И акции сохранились бы в городе, да и мне, как руководителю, легче управлять фирмой было бы.

Впрочем, агитировал Даутов зря – Лишков и так прекрасно понимал ситуацию: хочет ген. директор прибрать к рукам доходную фирму, надоело приворовывать по мелочи. Разве много по нынешним меркам стоит, скажем, асфальтовый завод, фактически подаренный Даутовым одной из братских республик в составе Федерации? Или даже база отдыха, единым росчерком хозяйского пера списанная под марку военных действий в Абхазии? – Другое дело – иметь полный контроль над перспективной фирмой…

В общем, Лишков согласился по старой дружбе помочь хорошему человеку сохранить «Транскросс», а взамен попросил лишь ссудить его некоторой суммой зеленых, на что лис Даутов торжественно поклялся судьбой дальнейшего сотрудничества, что не обидит.

– Но только после тендера. Якши?

Лишков понял, что спорить бесполезно, а Даутов, глядишь, может еще клиентов заслать. Поэтому тендер прошел как нельзя более успешно и в результате Анатолий Семенович получил контрольный пакет акций родимой конторы.

Он честно «проставился» чиновнику, отведя того в весьма уютную баньку с массой изумительных напитков и, что более приятно, с такими же изысканными телками. Под утро Даутов рассчитался с Лишковым «деревянными» и на недоуменный взгляд сообщил нечто такое, от чего впоследствии у Владимира Ивановича, как у Скруджа Мак-Дака словно баксы в глазах запрыгали.

Даутов порекомендовал срочно купить на все деньги доллары, а после (но не позднее, чем через полтора – два месяца!) – продать их. И причем, только самому, лично то есть.

– Заработаешь за это время процентов 30–40 на каждом «баксе». Но не вздумай набирать долгов или языком трепать, брать компаньонов. Я тебе и так слишком много сказал.

В то время о последствиях «черных» понедельников – вторников – пятниц еще не было известно. До 17 августа, после которого неприличное слово «звездец» повсеместно заменили научным «дефолт» тоже оставалось еще года два с хвостиком. Но Лишков, поразмыслив на досуге над словами Владимира Ивановича, пришел к очевидному выводу: некая структура, например, штук пять крупных банков или мафия (а впрочем, не все ли равно – кто!) собирается организовать крупную спекуляцию. Суть операции должна сводиться примерно к следующему:

Сначала организаторы, располагающие очень большим количеством наличных рублей, начинают срочно скупать «баксы», причем, даже переплачивая за них. При этом обязательно возникнет ажиотаж в обменниках и у «черных» менял.

Когда спрос на доллары явно превысит предложения по их продаже, менялы, а главное, биржи и банки (!) будут продавать валюту по гораздо большим ценам. Курс доллара стремительно начнет расти, опережая фактическую инфляцию. Значит, менялы, биржи и банки будут стараться сами скупать как можно больше валюты и некоторое время придерживать ее, чтобы подороже перепродать. Помня азы экономики, некогда пройденные в институте, Лишков справедливо рассудил, что при этом возможности банков на скупку будут ограничены наличием свободных средств, ведь при любой банковской игре с ценными бумагами должно продаваться и покупаться примерно одинаковое количество валюты.

Но, судя по всему, здесь делается расчет на то, что банки перестараются, станут приобретать гораздо больше «баксов», чем успеют продавать. Видимо, на закупку долларов будут прихвачены и деньги клиентов, находящиеся на депозитных счетах, включая деньги, предназначенные на выплату зарплаты. А это значит, что начнет создаваться дефицит денежной массы (рублей), необходимых всем и избыток валюты, нужный только ограниченному кругу лиц.

Мафия, – Николай Петрович даже на миг дыхание затаил, – в этот момент начинает операцию по широкомасштабной продаже долларов тем же банкам, успев «наварить» примерно по 300–400 долларов с каждой тысячи за один месяц.

А «левые» банки «по инерции» еще будут скупать массу валюты, надеясь, на дальнейший рост курса. Но предложений на покупку становится значительно меньше (мафия перестает покупать доллары, а только продает их; простые граждане погоды не делают). В результате банки «затарятся» валютой, которая уже никому не нужна по высокой цене. Продавать доллары дешевле, чем они покупались банки не смогут – убытки терпят и сами банки, и клиенты, в деньги которых те же банки залезли. Но и держать доллары «мертвым грузом», надеясь на лучшие времена, тоже нельзя – клиенты потребуют деньги, банкам грозит банкротство.

Биржи, использовавшие свои деньги на скупку долларов, просто прогорят. Может, конечно, не сразу, но неотвратимо. Не исключено, что из нескольких десятков питерских бирж выживут единицы. А банки все же будут вынуждены продавать доллары как можно быстрее, чтобы успеть вернуть как можно большую часть денег. Чтобы покрыть убытки банки вынуждены будут продавать уже свои личные (!) ценные бумаги (акции) и ценные бумаги других фирм, которыми они владели. Эти-то ценные бумаги, как, впрочем и ваучеры, явно начнет тут же скупать мафия на деньги, вырученные от купли-продажи долларов, легализуя таким образом свои капиталы…

– И что же следует из всех рассуждений? – Владимир Иванович уже определенно знал ответ, но не решался его прямо сформулировать. А ведь все было ясно как божий день: надо срочно найти, занять, украсть, наконец, как можно больше рублей и начать их прокручивать с помощью какой-нибудь коммерческой структуры. Купить доллары, вовремя продать их, затем – вложить вырученные деньги в ценные бумаги… Именно так он, Владимир Иванович Лишков, пока не очень известный чиновник, сможет стать миллионером. А может, даже, миллиардером…

Но какие бы радужные перспективы не вырисовывались, Лишков понимал, что в одиночку такую операцию не осилить. А потому делиться поученной информацией и результатами своих размышлений с кем-то необходимо. Вопрос: с кем? – Владимир Иванович мучительно перебирал в уме все возможные и невозможные варианты, пока не вспомнил о давно забытом однокласснике – о Сергуне Цареве…

* * *

Царев был уже давно для большинства знакомых не Сергуня, а Сергей Борисович. Успешно, хотя и несколько запоздало для своего возраста закончив экономический институт и даже успев некоторое время проучиться в аспирантуре, во времена расцвета кооперации он сменил непрестижное тогда кресло банковского клерка на неприметный, но весьма доходный бизнес по трудоустройству. Идея Царева была проще пареной репы: в газеты давались объявления, что некий НТЦТМ организует банк данных вакансий на работу. Всего за полтора рубля (оплатить почтовым переводом) в этот банк будут включены и ваши данные. Пишите письма по адресу а/я №…, ждите ответа. Письма, естественно, писали мешками, а что касается ответов… – кто же пойдет разбираться из-за рубля с полтиной! А письма (на всякий случай!) нанятая Царевым секретарша складывала по специальностям в арендуемой у правления ЖСК клетушке.

Лишков не знал точно, каким образом Цареву удалось дальше приумножить свой капитал, впрочем, мало ли было в те годы законно-беззаконных путей делать деньги из ничего. Некоторые «настройщики», например, кредиты под торговлю роялями получали, а состояния на компьютерах делали! Цареву тоже удалось обзавестись неким капиталом, создать страховую фирму и уже под ее именем исправно получать взносы доверчивых буратиночек, надеющихся вырастить из своих копеек миллионы «при наступлении страхового случая» вроде землетрясения в Питере или наводнения в Сахаре.

– В общем, – решил Николай Петрович, – лучше связаться с Царевым, чем потом лапу сосать.

Сергуня оказался на редкость радушным хозяином. Он внимательно выслушал одноклассника, причем, заранее согласился на затребованные Лишковым проценты, если идея подойдет. Понравилась ему и мысль об участии в тендерах (там же невозможно проиграть!). А при расставании «в качестве презента любимой женщине» и аванса за сотрудничество» даже презентовал Лишкову тысячу долларов.

Лишков, конечно, подозревал, что Сергуня не страдал филантропией, но и представить себе не мог, что весь разговор с бывшим одноклассником записывался на скрытую видеокамеру.

Не знал чиновник и того, что Царев увлекался коллекционированием, правда, довольно оригинальным – он любовно собирал компромат на всех деловых партнеров, да и вообще, на тех людей, с которыми могли возникнуть, пусть даже гипотетические, но проблемы. Или о лохах, на которых можно заработать деньги. Впрочем, какая разница, летная погода или нет? – Главное, чтобы человек хороший попался, – любил вспоминать бизнесмен древний анекдот о двух кирпичах, ползущих по крыше…

После ухода Лишкова Сергуня, удобно развалившись в новомодном офисном кресле, произнес: «Остановите запись и принесите пленку», а когда прибывший служащий выполнил указание, вручив шефу кассету, внимательно просмотрел ее на видиомагнитофоне, немного подумал и набрал телефонный номер.

– Андрей Артурович! Вы не могли бы уделить мне некоторое время для личной беседы?..

* * *

Банкир на удивление быстро согласился поучаствовать в игре с долларами, благо по некоторым признакам он уже почуял, что вот-вот нечто должно начаться: слишком быстро начали раскручиваться витки инфляции, причем, явно, подогреваемой с самых верхов.

Андрей Артурович только неопределенно хмыкал, когда кто-нибудь при нем очередной раз начинал ругать бестолковое правительство и депутатов. А уж после питерских операций с обменом долларов и скупкой акций, и алма-атинской – перегоном рублей – вообще старался помалкивать: все, что ни происходит – к лучшему. Все, что творится в стране, просчитывалось, видно, не раз-два, и работали над всеми программами далеко не сумасшедшие. Как же иначе объяснить, что на протяжении последних лет всякий раз, когда подходило время утверждать результаты расходования бюджетных средств, случались разные неприятности, после которых оставалось только почтить минутой молчания очередной путч, плановую экономику, погибшего журналиста, российскую кавказскую республику или, наконец, сам Верховный Совет? А куда же тратились бюджетные деньги, на какие партии – программы – тут сам черт ногу сломит.

Андрей Артурович, как и Алексей Нертов, порой вспоминал любимого героя Честертона – пастора Брауна:

– Где прячут лист? – В лесу.

– Где прячут камень? – На морском берегу.

– Где можно спрятать труп? – В куче других трупов…

Оставалось только продолжить постулаты великого, но отставшего от жизни классика.

– Где прячут финансовые нарушения, беззаконие? – Во множестве нарушений и чехарде законов.

Но, обсуждая с Царевым детали операции, Андрей Артурович Чеглоков решил, что явно рисковать он не будет. Прибыль прибылью, но создать иллюзию честной работы не мешает. И для этого вовсе необязательно тайно залезать в карманы доверчивых клиентов – просто надо учитывать сложившиеся реалии. Например, неужели некий уважаемый директор завода, не знающий, как отблагодарить заботливого банкира, откажет в небольшой услуге, тем более, другого выхода у этого директора нет?

Задумчивость, в которую погрузился Чеглоков, была вызвана не столько размышлениями о том, в какую долю брать страховщика, сколько вечным вопросом: где взять деньги для спекуляции, которая бы позволила легализовать свои капиталы многим и многим заинтересованным? Еще до Царева к банкиру обращались и другие гонцы с подобными заманчивыми предложениями. Однако те гонцы были людьми чужими, а тут человек свой.

«Играть или не играть»? – Прикидывал Андрей Артурович. Не то, чтобы он был сверхосторожный человек. Его личные качества в данную минуту не имели никакого значения. Он ведь не своими деньгами рисковал – средствами клиентов. И отвечать за эти средства приходилось в прямом смысле слова головой. Банкир – не правительство, которое может выйти с повинной на парламент, да развести руки: мол, хотели как лучше, а получилось как всегда, а ему это спустят как ни в чем ни бывало…

– Итак, – размышлял Чеглоков, – если задуманная спекуляция провалится – удар по банку будет более чем ощутимым, если не сказать роковым. Идти на большой риск недопустимо. Поэтому, придется ограничиться только малым участием. В карманы доверчивой клиентуры лезть нельзя. Разорение старушек не наше амплуа. Деньги надо взять у кого-либо из тех, кто пребывает перед нами в неизбывном долгу. Например, у того директора областного предприятия, что уже ссужал банк предназначенными для выплаты зарплаты средствами. Тогда все получили неплохую долю от этой операции. В городке, кстати, ничего не случилось – работяги пережили такую неприятность как задержку зарплаты с присущим еще советскому народу стоицизмом. Директор валил все беды на правительство. В общем, выкрутились. Единственной проблемой, вроде, стали конфликты Нертова со своей чересчур совестливой супругой. Что, если и сейчас воспользоваться этим источником. Директор вряд ли откажет в такой небольшой услуге. Да и куда он денется?..

Уже через пару недель в городе начался подозрительный и повальный ажиотаж вокруг скупки долларов. В финансовой атмосфере Питера ощутимо запахло назревающей крупной спекуляцией.

Неизвестно, какие меры по обеспечению безопасности шефа и его фирмы предпринял бы Алексей, знай он о делах компаньонов Андрея Артуровича. – Во всяком случае, он вынужден был бы сразу иначе оценить рассказ отца о похищении, да и со Светланой следовало говорить иначе…

* * *

Новый муж Светланы – господин Лишков продолжал свои мрачные раздумья, запивая их коньяком. Как пишут в газетах, пытаясь перевести нормальный журналистский язык на обычную блатную «феню», Анатолий Семенович намедни наехал на чиновника, сделав ему предъяву.

– Я тебя предупреждал, чтобы деньги только свои крутил и языком не болтал? А ты не послушал совет. И меня, и себя подвел…

Владимир Иванович не попытался даже отнекаться, чем совершил непростительную ошибку: Даутов понял, что бьет правильно, – Теперь очень серьезные люди тебе счета выставляют. Говорить, что я думаю смысла нет – ты сам, хоть и кретин, но это понимать должен. Пока я выторговал нам право немного пожить, но придется, уважаемый, это отработать. И, как понимаешь, без дополнительной оплаты. Значит так, тут намечается серия аукционов…