Текст книги "Через семь гробов. Книги 1 и 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Казьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)

Глава 21

Хайди вернулась в каюту еще до того, как капитан Ферри снова выдернул Корнева по внутренней связи, поэтому успела показать мужу свое недовольство, но так, в допустимых пределах, да и то, больше маскируя нетерпение узнать последние новости. А потом Корнев, идя вместе с все той же Кэтти, снова поджидавшей его у дверей каюты после звонка капитана, пытался сообразить, чем на этот раз ошарашит его Айвен.

Не угадал. Ничего из того, что успело прийти Роману в голову, даже близко не было похоже на слова капитана, которыми тот встретил его, едва Кэтти закрыла за Корневым дверь капитанской каюты.

– Саммер ожил.

Должно быть, лицо Корнева выражало последнюю степень, как бы это помягче выразиться, обалдения, потому что Ферри даже руками развел – мол, извини, дружище, не виноват я, так уж получилось.

– Гранту что-то понадобилось в медицинском блоке, – продолжил капитан, – вот он и застал Саммера живым. Я бы сказал – частично живым.

– Частично? Это как?

– Овощ. Понимаешь, Роман, Железный Винс – полный овощ. Пускает слюни, ходит под себя, ничего не понимает. Грант просканировал ему мозги, говорит, никакой симуляции, никакой неясности и никакой надежды на улучшение. Вообще. Честное слово, лучше бы и не оживал.

Да уж, не поспоришь. Роман аж внутренне содрогнулся, пытаясь себе такое представить. Никаких добрых чувств к Саммеру он не испытывал, но тут капитан прав – для Саммера со всех сторон лучше было бы оставаться мертвым. Как ни крути, у любого покойника человеческого достоинства куда больше, чем у такого… существа.

– От передоза наркотиков такое быть не может? – поинтересовался Роман.

– От передоза наркотиков Саммер вчера умер, – напомнил капитан. – Но я у Гранта спросил то же самое. Он говорит, не может.

– А точно Саммер вчера умер?

– Черт бы тебя побрал, Роман, мне что, думаешь, это тоже в голову не приходило?! У Гранта я уже спрашивал, он посмотрел на меня как на идиота! Умер Саммер вчера, умер!

– Что делать собираешься с этим?

– То же, что и раньше собирался. Сдам Саммера представителям компании, пусть увозят его с собой. Мне он, что мертвым, что таким, на корабле не нужен.

– Ну да, – согласился Корнев. – Кстати, когда они изволят явиться?

– К вечеру, – хмыкнул капитан, оценив незамысловатую шутку. – Вот только, – он посерьезнел, – расследование смерти Саммера они точно спустят в унитаз.

– Думаешь? – спросил Корнев, хотя прекрасно понимал, что капитан прав.

– Даже не сомневаюсь. Раз Саммер живой, кому нужно расследовать его смерть? И уж точно никто не будет выяснять, убили его или нет. Для компании смерть пассажира, тем более убийство, сам понимаешь, будут означать убытки. Поэтому готов поспорить, что записи показаний Стоун, Бейкера и Гранта даже официально не зарегистрируют. Вот такое дерьмо.

– Дерьмо, – Корнев спорить не стал. Не с чем потому что.

– Поэтому копии, что я тебе передавал, спрячь подальше. На всякий случай пусть будут. Хотя, конечно… – капитан что-то прикинул в уме, – Грант, насколько я его знаю, почти наверняка от своих показаний откажется, Стоун и Бейкер уж тем более.

– Айвен, раз такое дело… Звукозаписи этих показаний у тебя же есть?

– Предлагаешь скопировать и отдать тебе? – сразу сообразил капитан.

– Ну да. Если что, от этого им отвертеться будет куда сложнее.

– Ты прав. Спасибо, Роман, – капитан протянул Корневу руку. – Я уже говорил, что в долгу перед тобой?

– О долгах давай потом. У нас еще два дела осталось.

– Какие?

– Про Саммера пассажирам что скажешь? А сказать придется, потому что больше они его не увидят.

– Знаешь, я, наверное, все же скажу как хотели Недвицки – что он тяжело заболел.

– И добавь, что сказались последствия травм, полученных ранее. Ты же говорил, он был футболистом?

– А при чем тут травмы? – не понял капитан.

– Чтобы у пассажиров не возникало нездоровых мыслей, будто его болезнь вызвана происшествием с кораблем.

– Да, так лучше, – согласился Ферри, немного подумав. – Расследования один черт не будет, так что провоцировать панические настроения и всякие страхи на корабле смысла нет. Но ты сказал про два дела. Какое второе?

– Если, как ты говорил, эти большие шишки из компании со мной захотят встретиться, что им сказать, пожелания будут?

– Про Саммера уж точно ничего, ты тут вообще ни при чем, и как бы вообще ничего не знаешь. А про то, что «Звезда счастья» провалилась черт знает куда… Скажи то, что было. Капитан пригласил тебя независимым ассистентом-экспертом и ты в качестве такового подписал протокол. Идет?

– Идет, – подтвердил Корнев.

– Вот и хорошо, – капитан встал. – Ты извини, мне надо на мостик. И где-то часа через два я соберу пассажиров. Обрадую их, наконец. Если опять ничего не случится, – добавил он, помрачнев.

Это да, тут Корнев был целиком и полностью согласен. Именно так – если опять ничего не случится… Конечно, логика и здравый смысл подсказывали, что сейчас Недвицки и компания должны угомониться и до конца круиза не отсвечивать, но опыт последних дней буквально кричал – как раз этим деятелям может прийти в голову все что угодно, мать их коленом, поленом да квадратным трехчленом!

Черт, забыл спросить капитана, он просто соберет пассажиров или устроит салон? С одной стороны, Грант, конечно, вымотался с этим Саммером… Но, по идее, должен уже и отоспаться. Опять же, в разгар общего веселья проще будет незаметно вывести Саммера и запихнуть его в гравилет. Да и вряд ли представители компании рискнут отрывать от приятного времяпровождения почтеннейшую публику. Есть, кстати, вариант, что на радостях пассажиры налягут на спиртное, глядишь, и расслабятся. Хотя, разумеется, надежда тут если и была, то только на Бейкера да Стоун. Хаксли и Недвицки уже не раз показывали, что дружбу с зеленым змием не водят, а выслушивать алкогольные откровения Вителли и особенно Дюбуа не было ни желания, ни смысла.

Любимая жена встретила Романа одним большим вопросом, огромными буквами написанном на лице. Вообще, такое выражение невероятно сильной заинтересованности и острого любопытства женщинам идет всем и всегда, так что Корнев даже на пару мгновений задержался с ответом, чтобы полюбоваться супругой. Ну прямо лисичка, ни дать ни взять, лисичка!

– Сегодня вечерний салон раньше начнется, – Роману захотелось немного подразнить жену, а заодно растянуть удовольствие от наблюдения за ее нетерпеливым желанием узнать, наконец, новости, – так что смотри, когда тебе лучше собираться.

– Рома, ты издеваешься?! – Хайди постаралась придать своему лицу угрожающее выражение. Получилось не так чтобы очень убедительно, но на всякий случай Роман решил с этими играми закончить. Как бы не переборщить…

– Мы вернулись в нормальное пространство, время и что там еще. Капитан собирается объявить это пассажирам.

С радостным воплем Хайди бросилась мужу на шею, покрывая его лицо поцелуями. Пришлось отвечать, и стоило большого труда при этом не увлечься.

– А теперь сядь, – оторваться от сладких губ все-таки удалось, – и слушай еще одну новость.

Хайди даже растерялась. Видимо, избавление от тягостной необходимости выживать в условиях робинзонады неизвестно где настолько обрадовало супругу, что ей как-то не пришла в голову мысль – это капитан мог сказать Роману в первый раз, когда мужа увела та вертихвостка-стюардесса. А вот зачем любимый муж пошел к капитану потом, и почему на этот раз отсутствовал дольше – не подумала.

Усадив жену, Роман рассказал про Саммера. Минуты полторы, наверное, наслаждался, наблюдая, как самая красивая во вселенной женщина беспомощно разевает свой милый ротик и растерянно хлопает длинными ресницами.

– Himmelherrgott![63]63
  Himmelherrgott! – Господи Боже мой! (нем.).


[Закрыть] – наконец-то смогла произнести Хайди. – Но как?!

– Да хрен его знает! – в сердцах воскликнул Роман. – Капитан говорит, что Грант сам ни черта не понимает. Мне все-таки кажется, что Саммера просто недотравили, а Грант этого не заметил. И травили его не наркотиками, а чем-то другим, а наркотики подмешали, чтобы сбить того же Гранта с толку. В общем, другого более-менее толкового объяснения я не вижу, – добавил он, уже несколько успокоившись.

– И что дальше будет? – Хайди, судя по всему, потихоньку приходила в себя и к ней возвращалась способность задавать более-менее осмысленные вопросы.

– А ничего. Расследования никакого не будет уж точно.

– Почему?! – возмутилась Хайди.

– Нет трупа – нет убийства, – развел руками Роман. – И вот еще что. Капитан объявит, что Саммер тяжело болен, и поэтому его заберут с корабля. Последи за реакцией Стоун и Бейкера.

– Хорошо, – ответила Хайди. – А его правда заберут?

– Да. Вечером прилетят представители владельцев «Звезды счастья» разбираться с тем, что тут у нас произошло, заодно и Саммера заберут.

О том, что «Звезда счастья» никуда вроде бы и не пропадала, Корнев говорить жене не стал. И так слишком много ошарашивающих новостей, хватит пока что и их. Тем более, если к из ряда вон выходящему возвращению, пусть и частичному, Саммера с того света у него хоть какое-то объяснение нашлось, то тут ни одного сколько-нибудь подходящего соображения и близко не было.

Хайди начала потихоньку готовиться к вечернему выходу. Роман никогда не мог понять, что на самом деле означают для женщин все эти длительные процедуры с рисованием лица поверх уже имеющегося, строительством сложных конструкций из волос, мучительным выбором одежды – то ли исполнение какого-то неведомого долга, то ли наркотическую зависимость, а может, даже, и некое древнее проклятие, но сейчас он впервые в жизни подумал об этом как о каком-то спасительном ритуале, позволяющем прекрасной половине человечества во многих нелегких ситуациях переключиться с любых проблем на неукоснительное выполнение этих самых обрядовых действий. Применительно к любимой жене подумал даже с завистью. Занята делом, пусть и непонятным ему, и в ее голове для всех этих мыслей и вопросов места не остается. А тут думай, соображай, строй предположения и логические цепочки, пытайся понять то, что понять, по идее, в принципе невозможно…

Пока что Корневу удалось придумать лишь то, что именно он попросит у капитана Ферри в виде возврата долга, о котором Айвен уже дважды упоминал, да и то, идея эта пришла ему в голову еще до известия о полувоскрешении Саммера. Правда, Роман еще не придумал, как объяснить капитану свой интерес. Айвен – мужик умный, и как направить его интерес, который обязательно проявится, в сторону, Корневу пока в голову не приходило. Но ничего, время у него есть, придумает. Кстати, капитана под всем этим соусом можно бы и завербовать, вот только не его, штабс-ротмистра Корнева, это компетенция. А так свой человек, постоянно имеющий дело с богатой публикой Фронтира и Запад, был бы, наверное, кстати. Надо будет отписать Сергееву с обоснованием. Потому как, имея капитана Ферри сознательным помощником, тут такого можно наделать… С другой стороны, вряд ли имеет смысл вербовать капитана сейчас. Все-таки осторожность не помешает, так что стоит получше подумать, как отвести капитану глаза. Ладно, изложит он Сергееву все свои соображения насчет вербовки, что за, что против, но впрочем, это позже. Уж точно не сегодня.

За всеми своими размышлениями Корнев не заметил, как собралась Хайди. Ого, это ж сколько времени он гонял мысли туда-сюда? Так, надо бы и самому собраться. С этим делом, благодаря неистребимым привычкам, накрепко внедренным в подкорку еще в военном училище, он справился быстро, сопровождаемый необидными насмешками любимой супруги. Ну да, смеется, что раньше него собралась. Но это если считать, когда она собираться закончила. А вот если учесть, когда она начала и когда начал он…

В шутливую перепалку супругов Корневых вмешался мелодичный женский голос, по внутренней трансляции оповестивший леди и джентльменов, что капитан Ферри приглашает их в большой салон. Ну, пошли, что ли.

Сообщение капитана о возвращении в нормальный мир публика приняла на ура. Удивительно, но даже Хаксли сиял как надраенная перед парадом пряжка солдатского ремня, вместе с Вителли и Дюбуа аплодировали Бейкер и Стоун (впрочем, эти, скорее имитировали бурную радость, как, кстати, и сами Корневы), а на высохших лицах обоих Недвицки появились узнаваемые, пусть и не сразу, намеки на улыбки. Да и было отчего – капитан мало того, что выдал приятную новость, так еще и целую речь толкнул, в содержании которой почетное место нашлось не только героической команде «Звезды счастья», но и проявившим выдающееся самообладание пассажирам.

А новость о тяжелой болезни мистера Саммера пассажиры восприняли ожидаемо по-разному. Вителли явно по-человечески жалели бывшего спортсмена, хотя и понятно было, что через несколько минут почти наверняка о нем забудут, реакцию Дюбуа Корнев не видел, уж очень неудобно для наблюдения они сидели, но там явно было что-то похожее, особенно со стороны маленькой мадам, а вот команда финансистов и физиков…

Оба Недвицки выражали явное недовольство. Видимо, привыкли, что их пожелания тут для всех как приказы, а капитан вместо нервного расстройства, как говорили они, приписал Саммеру изнурение организма профессиональным спортом. Зато Стоун только что не подпрыгивала от радости. Вот же мразь! Бейкер смотрел на отравительницу так, как будто никак не мог решить – сразу ее убить или сначала помучить. Корнев чуть было не зауважал его за такое, пока не понял, что Бейкер зол на эту гадину не из-за того, что отравила Саммера, а потому, что не пытается маскировать свою радость. Подонки. Гнусные подонки, мать их… Зато Хаксли, чуть отвернувшись, хорошо, что как раз в сторону Корнева, позволил себе иметь вид никак не довольный, а даже грустный, но так, быстренько и осторожненько, чтобы никто из своих не увидел. Так, интересно, очень интересно… С чего бы это?

Но тут капитан снова свернул на позитив, объявив о том, что с завтрашнего дня вся программа круиза снова действует в полном объеме, капитана сменил все тот же Ленни Грант, с ходу взявшийся поднимать пассажирам настроение, что в данных обстоятельствах было совершенно не трудно, по салону, сияя улыбками, пошли стюардессы, разнося напитки, причем подносы с бокалами пустели со страшной скоростью. А уж когда после очередного жизнерадостного заклинания Гранта в салоне появилась Джина Корби и заняла место за синтезатором, стало понятно, что сейчас с наблюдениями будут проблемы. Интересно, с чего это капитан велел Гранту так прямо сразу взвинтить градус радости у почтеннейшей публики? Не иначе, вот-вот пожалуют те самые гости, которых Айвен, совершенно, по мнению Корнева, справедливо, решил держать подальше от общения с пассажирами.

Глава 22

Встреча с официальными представителями компании «Корел скайшипс» больше всего запомнилась Корневу не сама по себе, а тем, что Хайди первый на памяти Романа раз не попыталась искалечить взглядом Кэтти, позвавшую его в рубку. Прогресс, однако. А, может, и нет. Может, просто настроение у Хайди было слишком хорошим.

Сама же беседа с членом совета директоров «Корел скайшипс» мистером Кейном и главным менеджером по работе с пассажирами мистером Серрано оказалась чисто формальным мероприятием. Корневу задали несколько вопросов о его восприятии, как выразился мистер Кейн, инцидента, и все. По собственной инициативе Роман вставил несколько слов о безусловном профессионализме команды «Звезды счастья» в целом и ее капитана в особенности, после чего вернулся в салон. Где-то через полчаса в салоне появился и капитан, впервые за последние три дня сияя довольным лицом. Еще и поднятый большой палец показал, вроде как всем, но именно с таким расчетом, чтобы видел Роман. Что ж, значит, большие начальники убыли восвояси, забрав с собой то, что осталось от Саммера. Кто-то с кого-то – кому-то легче.

Что до веселья в большом салоне, то несмотря на все ухищрения Ленни Гранта и старания Джины Корби, гвоздем программы стали спиртные напитки. А поскольку пили на радостях, то никакими неприятностями празднование не омрачилось, если, конечно, не считать тяжелых голов на следующее утро. Трезвыми ушли только Недвицки, да и то, как обычно, рано, а все остальные, даже Хаксли, вполне годились на иллюстрации к описанию степеней алкогольного опьянения – в основном, конечно, легкой, хотя Бейкер сгодился бы и для средней степени, а мсье Дюбуа даже для тяжелой. Во всяком случае, если Бейкер отправился в каюту на своих ногах, пусть и несколько заплетающихся, то французу понадобилась помощь двух крепких парней из экипажа.

С утра Корнев заказал в каюту крепкого чая, которым они с Хайди поправляли здоровье после вчерашних излишеств. По первой чашке выпили молча, а когда Роман разлил по второй, Хайди проняло.

– Знаешь, Рома, – тихо сказала жена, старательно пряча глаза, – я первый раз в жизни была пьяная.

– И как тебе? – поинтересовался Роман.

– Ну… – Хайди все-таки подняла личико, – …вчера было хорошо. А сегодня не очень, – виновато улыбнулась она. – Так что, я, наверное, больше так не буду.

Тут ни убавить, ни прибавить было нечего, поэтому Корнев промолчал, ограничившись понимающей усмешкой.

– Я была смешная, да? – сеанс самокритики в исполнении любимой жены продолжался.

– С чего ты взяла? – удивился Роман.

– Сама я всех смешными видела, – призналась Хайди, – значит, и я тоже…

– Да, было немножко, – согласился Корнев. – Но не бери в голову. Все тоже были под градусом, так что все в порядке.

Хайди мотнула головой, чтобы показать, что нет, не все, но тут же пожалела. Впечатление было такое, как будто голова вот-вот могла оторваться и уйти в самостоятельный, да еще и неуправляемый полет. Нет, одного раза с нее хватит. Не было такого раньше, и не надо.

Корнев ощущения супруги вполне представлял. Заботливо подлив жене чаю, он аккуратно погладил ее по золотой головушке.

– Ты пей чай, пей. Пока он горячий. Сейчас уже тебе станет лучше.

– Спасибо, любимый, – Хайди отхлебнула и поставила чашку на стол. – Но я все равно больше не буду столько пить. Для меня это слишком много. – она замолкла, явно прислушиваясь к своим ощущениям, затем осторожно кивнула, соглашаясь сама с собой, и поделилась с мужем итогом своих размышлений:

– Самое большое, сколько мне можно выпить, это как позавчера после похода через заросли кардиофлории. Да. И не больше!

Ну да, тогда Хайди выпила где-то вполовину меньше вчерашнего и такая была игривая и веселая… Стоп! Какое, к хренам с матерями, позавчера?!

– Хайди, – Роман старался говорить спокойно, хотя давалось ему это ох как тяжело. – Позавчера не было никакого похода по зарослям кардиофлории. Позавчера капитан объявил пассажирам, что корабль провалился неизвестно куда.

– Aber wie?![64]64
  «Но как?!» (нем.).


[Закрыть] Но как же?! – хлопая ресницами, Хайди явно силилась справиться с чем-то внутри себя. – Да, я помню, что капитан нас собирал… Помню… Но, Рома, кардиофлорию я тоже помню!

Ну да, такое не забудешь. Цветы кардиофлории – местного кустарника – название свое оправдывали полностью. Огромные и ярко-красные, они имели форму сердца, не настоящего, конечно, а такого, как его рисуют на свадебных открытках. Запахом своим они напоминали аромат тонких изысканных духов, с той лишь разницей, что такие духи нигде ведрами не разливают, а в зарослях кардиофлории стоял такой плотный и сильный запах, как если бы именно ведрами духов их и поливали.

Сквозь заросли была прорублена тропа, по которой шли пассажиры «Звезды счастья», спереди и сзади сопровождаемые парнями из экипажа корабля, которые должны были помочь тем, у кого от непривычно сильного запаха закружилась бы голова. Никому, к счастью, помощь не понадобилась, но и самого Корнева, и остальных пассажиров тоже с непривычки слегка пошатывало. А вообще впечатляло! Идешь, справа и слева множество сердцеподобных цветов, крупные парные лепестки которых колышатся под легким дуновением слабого теплого ветерка, создавая иллюзию живых пульсирующих сердец, а над всем этим великолепием роятся, деловито жужжа, насекомые, напоминающие шмелей, только крупнее и более яркой, зеленой с красным, расцветки, иногда прямо под ногами юрко проскальзывают небольшие восьмилапые ящерки, тех же крикливых расцветок – ярко-зеленые с красным, бирюзовым и золотистым. Роскошь, кричащая и ничем не ограниченная роскошь местной природы!

Когда пассажиры вышли из зарослей, их встречали стюардессы с напитками. Пусть все и так были как будто пьяные, хлебнуть спиртного не отказался никто – исключительно чтобы справиться с совершенно непередаваемым ощущением небывалости происходящего. Корнев признал, что местные нашли удачное решение – несколько глотков вина превращали состояние людей, нанюхавшихся кардиофлории из слегка обалдевшего в донельзя приятное. Вот как раз тогда Хайди выпила целый большой бокал вина, а потом, когда легкие открытые гравилеты доставили их обратно на «Звезду счастья», добавила еще и в салоне…

Но, черт бы побрал все эти красоты, ничего же такого не было! Не было, потому что и быть не могло! Тогда откуда эти воспоминания? Откуда, мать их туда-сюда и в никуда?!

– Рома, – в голосе Хайди звучала обида, – но я же вижу, ты помнишь тоже! Мы с ума сошли, да?

– Ну уж нет, – Корнев добавил в голос твердости, чтобы пресечь страх и панику в зародыше. – Вместе с ума не сходят. Вместе только гриппом болеют, – к месту вспомнил он неизвестно откуда пришедшую на ум присказку. С ума мы не сошли. Мы просто помним то, чего не было.

– А как можно помнить то, чего не было? – Хайди, похоже, готова была расплакаться. – Рома, нельзя так! Es ist ja unmöglich! Ganz unmöglich![65]65
  «Это же невозможно! Совершенно невозможно!» (нем.).


[Закрыть]

– Можно, Хайди, можно. Я тебе не говорил… В общем, когда капитан связался с диспетчерами, они уверяли, что все эти трое суток контакт со «Звездой счастья» поддерживался. И даже в компьютере корабля есть записи разговоров с диспетчерами за те дни, что мы болтались черт его знает где.

Хайди на некоторое время как будто зависла, затем пара медленных и столько же энергичных хлопков ресницами явно прибавили ей сообразительности. Резко встав, она кинулась в спальню и почти сразу же вернулась, гордо демонстрируя мужу флакончик духов. Ну да. По такому флакончику местного производства духов из кардиофлории капитан вручал каждой пассажирке как памятный сувенир. Все так и было. То есть не было. Тьфу ты, черт, или все-таки было, мать его?!

– Вот что, Хайди, – Роман, как ему показалось, нашел, как проверить достоверность этих воспоминаний о том, чего не было. – Садись. Где ты сейчас взяла эти духи?

– На столике у зеркала, – ответила Хайди, пока что не понимая, к чему клонит муж.

– А теперь постарайся вспомнить, были ли они там, когда вчера ты собиралась в салон?

На этот раз она задумалась надолго, наверное, где-то на минуту. Корнев уже начал было думать, как бы поаккуратнее вывести супругу из задумчивости, но вдруг она аж просияла.

– Точно! Когда я вчера собиралась в салон, где пьяной напилась, они там стояли! Но не было их, когда я на вечер собиралась, где Саммер отравлен был!

У Корнева аж отлегло от сердца. По крайней мере, ясно, что не только воспоминания о небывшем, но и вещественные доказательства того, что это небывшее вроде как и было, появились после возвращения в реальный мир. А это значит, что все-таки первичным и главным среди противоречащих друг другу воспоминаний надо считать те, которые связаны с пребыванием в мире параллельном.

– Слава Богу! – с чувством воскликнула Хайди, когда муж поделился с нею результатами своих умозаключений. – Я бы не хотела, чтобы наши приключения неизвестно где оказались только фальшивыми воспоминаниями!

Господи, ну какая же его любимая жена на самом деле молоденькая романтичная девчонка! Приключения ей главное… Но это-то Роману и нравилось. Да какое там нравилось! Он наслаждался и упивался юношеской романтичностью своей Хайди, он не уставал восхищаться невозможным, казалось бы, сочетанием этой романтичности с неистребимой житейской практичностью и непробиваемой последовательностью и логичностью рассуждений.

Мда… Вспомнил о рассуждениях – тут же и получил очередную порцию.

– Рома…, – некоторая неуверенность, с которой начала Хайди, в заблуждение Корнева не ввела. Уж он-то хорошо знал, что сейчас жена в последний раз мысленно проговорит свои выводы и выдаст такое… Не ошибся.

– Рома, смотри, что получается. Мы были там…

– В параллельном мире? – уточнил и одновременно подсказал нужное определение Роман.

– Да, ты хорошо сказал, – с благодарной улыбкой признала Хайди, и, взяв мужа за руку, продолжила: – Мы были в параллельном мире, а потом узнали, что в это же время были и в мире обычном.

Медленным кивком Корнев пригласил супругу продолжать. До чего, интересно, она додумалась, если так волнуется? А ведь волнуется, раз за руку его взяла…

– А вдруг получилось так, что и нас стало по двое? Одни мы сейчас здесь, а другие там… в параллельном?

О как! Ну Хайди и выдала! Не ожидал, не ожидал… Черт, а ведь и правда… Роман задумался. Нет, за них в том параллельном мире, если они там сейчас живут, он волновался не сильно. Раз он там, то найдут способ выжить. Бейкера он просто прибьет к чертям, Недвицки головы поотрывает, эту пластиковую шлюху и отравительницу Стоун вообще раздавит на хрен. А Хаксли запряжет так, что тот быстро найдет способ вернуть их куда положено. Нет, это не страшно. Главное тут другое. Главное тут – сама возможность такого оборота. И на самом деле Корнев в таковую возможность не верил. Но верить или не верить – это одно, а вот обосновать свое неверие – уже другое. И, кстати, на данный момент куда более нужное. Потому как доказать то, что они не раздвоились, ему необходимо не столько себе, сколько жене. И доказать убедительно…

Хайди аккуратно пошевелила пальцами, держащими его руку. Ага, ненавязчиво торопит и вроде даже не торопит совсем, а просто интересуется, не задремал ли любимый муж посреди своих раздумий. Не волнуйся, не задремал, просто действительно очень и очень задумался… Ну вот оно и доказательство!

– Нет, Хайди, по двое нас не стало. Мы с тобой одни-единственные и существуем здесь и сейчас. И только здесь и сейчас, – начать Роман решил с некоторого внушения, приберегая доказательства на попозже.

– Ты уверен? – спросила Хайди и не дожидаясь ответа на не самый, если честно, умный с ее стороны вопрос, уточнила: – Почему?

– Потому что ожил Саммер.

– А он здесь при чем?

– Смотри, – Корнев решил, что пора и объяснить, – Саммер ожил после возвращения «Звезды счастья» в реальный мир. Так?

– Так, – подтвердила Хайди.

– Мы вспомнили о кардиофлории после возвращения в реальный мир. Так?

– Так, – Хайди, похоже, еще не вполне понимала, куда клонит муж.

– И вспомнили не сразу, а спустя некоторое время. Так?

– Так, – глаза жены стали явно шире.

– Значит, что? – задался риторическим вопросом Корнев.

– Что? – послушно повторила Хайди.

– Значит, любимая моя, что первичны те мы, которые побывали в параллельном мире. Потому что именно такие мы вспомнили о том, что было в мире реальном вроде как без нас. Если бы первичны были мы, которые остались в мире реальном, вспомнили бы сразу, а точнее, чуть позже вспоминали бы про мир параллельный.

На несколько секунд Хайди примолкла. Должно быть, обдумывала услышанное.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Я с тобой согласна. Но я же не про то спрашивала, какие мы первичные или вторичные!

– А вот от этого переходим к следующему, – продолжил Роман. – Раз мы, которые побывали там, первичны, значит, объединение воспоминаний доказывает, что первичные мы вернулись, но никак не остались. А вторичные остаться в параллельном мире просто не могли, потому что они там вообще не были!

– Я поняла, – после еще нескольких секунд паузы с видимым облегчением сказала Хайди. – Но Саммер при чем здесь?

– Саммер здесь, любимая, при том, что его судьба наглядно доказывает первичность и единственность именно тех, кто побывал в параллельном мире. Он там умер и когда соединился с тем Саммером, который в то время был в мире реальном, получилось то, что назвать живым никак нельзя.

– То есть… – неуверенно начала Хайди и замолкла.

– То есть, – продолжил Корнев, – когда соединились Саммер мертвый и Саммер живой, получился больше мертвец.

Хайди аж поежилась. Ну да, она же умная, все прекрасно поняла. Что толку, если у человека бьется сердце, работают всякие легкие да кишки, если умерло его сознание, а с ним вместе и подсознание и что там еще? Такого и живым-то мертвецом не назовешь, строго говоря. Мертвец и есть мертвец, разве что какой-то нестандартный.

– А знаешь, – Хайди неожиданно широко улыбнулась, но тут же посерьезнела, – я подумала, а если наоборот?

– Это как? – не понял Корнев.

– Ну… – Хайди вдруг покраснела. – Если бы там, в параллельном мире, ребенка… начали? Ну, сделали…

– Зачали, – машинально поправил Роман и только потом до него дошло. – Что?!

– Если бы там зачали ребенка, то после возвращения как бы он с тем, кого в этом мире тогда вообще не было, соединился? Душа без тела?