Текст книги "Через семь гробов. Книги 1 и 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Казьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)

Глава 17

Длинная пулеметная очередь хлестнула вдоль улицы, заставив Корнева рвануть за угол. Хорошо хоть, дома тут стоят не впритык. А еще лучше, что он настрого запретил Хайди идти с ним. Нет уж, пусть сидит в комнатке, которую в консульстве Райха определили им под жилье, и волнуется за него, а не подвергается опасности на этих чертовых улицах.

…Встретили Корнева и Хайди в Хеймарсдалене как-то буднично. Несколько человек, из которых только один был вооружен, быстро отвели Романа и его невесту от корабля, после взаимных расспросов объяснили, как дойти до русского и германского консульств, и настоятельно посоветовали по дороге держаться ближе к стенам, чтобы избежать обстрела с флайеров.

Походы в консульства России и Райха оказались очень полезными, пусть и каждый по-своему. Русский консул Сергей Антонович Морозов, обрадованный появлением соотечественника, усадил гостей пить чай и за угощением рассказал много интересного. По крайней мере, после разговора с консулом Корнев имел все основания считать, что понимает суть происходящего на планете.

Со слов Сергея Антоновича, на Скраггенхольде уже лет двадцать добывали редкоземельные металлы, востребованные в производстве компьютеров, средств связи и другой электронной техники. А девять лет назад выяснилось, что местный каменный уголь – едва ли не идеальное сырье для производства высокопрочных и легких композитов. Казалось бы, вот она, основа для процветания. Однако, не все было так уж и просто.

– Видите ли, Роман Михайлович, – консул сдержанно улыбнулся. – Редкоземельные металлы получили свое название, когда люди еще не освоили космос. Тогда на Земле они и правда встречались очень редко. Но сейчас, когда в распоряжении людей оказалось множество планет, это уже давно не такая редкость. Да, здешние шахты дают несколько более чистое сырье, чем любые другие, но на цене и спросе это отражается не очень сильно. Крупные производители электронной продукции предпочитают возить сырье поближе, а производители средние и мелкие и объемы закупают соответствующие. Уголь же здесь покупает только корпорация «Доу Кемикл», почти монопольно производящая те самые композиты. Так что, сами понимаете, и угольные шахты особо больших доходов планете не приносят.

Корнев понимал. Понимал он и то, что в таких условиях вложения в модернизацию шахт, в автоматизацию добычи руд и угля, тем более в хотя бы первичное обогащение руд и подготовку угля к переработке были бы просто нерентабельными и единственное, что оставалось скраггенхольдцам, чтобы обеспечить рост доходности шахт, это просто наращивать добычу. Тем более, как сказал консул Морозов, объемы сбыта добываемого на планете сырья пусть и медленно, но стабильно росли. Так что семь лет назад местного населения стало для этого недостаточно, и поэтому Объединенный совет акционеров шахт (а таковыми в той или иной степени были все потомки и иные родственники первопоселенцев) начал приглашать иностранных рабочих. Как раз тех самых укров, потому что никто другой не согласился бы работать за деньги, которые могли предложить акционеры.

Поскольку денег украм платили не так чтобы уж очень много, семьи свои работники на Скраггенхольд не завозили. Прибывали на три-четыре месяца, работали, отчаянно экономили каждую копейку (вплоть до того, что как можно больше продовольствия привозили с собой), а затем на те же три-четыре месяца улетали обратно, а потом снова на Скраггенхольд. В таком варианте на более-менее нормальную жизнь и самим работникам, и их семьям вполне хватало.

Какое-то время такое положение устраивало всех – и акционеров Скраггенхольда, и вахтовых работников. Однако вскоре до акционеров стало доходить понимание того неприятного факта, что этот путь развития никуда, кроме как в тупик, завести не может. Потому что единственным при таком пути способом выживания колонии на Скраггенхольде, не говоря уже о ее развитии, оставался завоз рабочих. А их количество рано или поздно достигло бы таких размеров, что они вполне могли поставить вопрос об участии в управлении планетой, а самое главное – решить этот вопрос в свою пользу. Вот поэтому руководство Объединенного совета акционеров пару лет назад начало поглядывать по сторонам в поисках более приемлемых вариантов.

Вариант нашелся всего один – Арийский Райх. Ариенбург проявил живой интерес к закупкам скраггенхольдского сырья, причем в количествах, как минимум впятеро больших, чем те, что закупала Демконфедерация. И это для начала! Более того, Райх выразил готовность вложиться в модернизацию скраггенхольдских шахт и рудников, а заодно и в социальную инфраструктуру, и в развитие других отраслей промышленности, и даже в сельское хозяйство, находящееся на планете в зачаточном состоянии. Но – при трех условиях. Во-первых, расторжение договоров со всеми приезжими рабочими и отправка этих рабочих домой. Во-вторых, участие Райха в прибылях. И, в-третьих, присоединение Скраггенхольда к Райху.

В общем и целом все эти условия акционерам неприемлемыми не показались. Избавиться от иностранных рабочих акционеры и сами были бы рады, поделиться прибылью с Райхом были готовы, потому что предварительные расчеты показывали, что прибыли самих скраггенхольдцев вырастут в любом случае. Ну а то, что с присоединением к Райху на планету будут прибывать люди с его миров, здесь как угрозу не воспринимали. Все-таки речь шла о близкородственном народе, да и тех же скандинавов в Райхе хватало. А вот рост уровня жизни включение планеты в состав Райха обещало, и немалый.

Как сказал консул Морозов, само присоединение планеты к Райху – вопрос уже почти полгода как решенный и переговоры идут только об условиях переходного периода. Точнее, не идут, а шли. Потому что мятеж укров внес во все эти процессы свои поправки, совершенно не предусмотренные планами ни акционеров, ни Райха.

В германском консульстве Корнев более-менее составил себе представление о ходе боевых действий. Ход этот, надо сказать, складывался пока что не лучшим для местных образом. Пользуясь внезапностью и численным превосходством, укры захватили космопорт, коммуникационный центр, большинство шахт, рудников и энергостанций. Правда, коммуникационный центр местные успели вывести из строя. Бои шли в основном в районе старых рудников, где местные удерживали городок Сканнеборг, да в долине реки Силли. Хеймарсдален три дня назад начали периодически обстреливать пулеметами с флайеров, а местные готовились к обороне в ожидании штурма. Рассказу Корнева о разгроме колонны укров и соответствующим записям с «Чеглока» консул Фридрих Янсен откровенно обрадовался, попросив разрешения сделать копии, а в качестве ответной любезности предложил Корневу и Хайди жить в комнате при консульстве.

Ну и, разумеется, Роман с подругой воспользовались консульской связью – из русского консульства Корнев отправил известие штабс-ротмистру Сергееву, из немецкого Хайди сообщила о себе Штрикку.

Потом господина Корнева и госпожу Бюттгер пригласили в правление Объединенного совета акционеров, где долго благодарили за срыв штурма Хеймарсдалена. Получалось, что не устрой тогда Корнев прогулку на космическом корабле по дороге, укры теоретически имели возможность взять город. Корневу, конечно, было приятно, а Хайди вообще сияла от удовольствия, но про себя Роман недоумевал – это ж какими надо быть идиотами, чтобы не озаботиться защитой города сразу? По крайней мере, если и были какие-то объективные причины такой нерасторопности, Корнев понятия о них не имел. Впрочем, вслух поднимать эту тему он не стал. А вот насчет возможности ремонта «Чеглока» поинтересовался.

Ответ его не порадовал – специализированное ремонтное предприятие вместе с космопортом было захвачено мятежниками. Впрочем, надежда, как известно, умирает последней. Вот и в этот раз – ее еще не успели охватить предсмертные конвульсии, как кто-то посоветовал обратиться к некоему Ларсу Йоханссену, владельцу мастерской по ремонту гравиходов и гравилетов. Как рассказали Корневу, попутно Йоханссен чинил практически любую технику – от кофеварок до искровиков, причем делал все на удивление изобретательно и оригинально, не просто восстанавливая работоспособность изделия, а внося в его конструкцию мелкие, а иной раз и крупные усовершенствования. В общем, такой местный технический гений. Ну, понятно, как это обычно и бывает с гениями, нашлись и те, кто не упустил случай рассказать новому человеку всякие гадости о сумасшедшем технаре, свихнувшимся на своих железках. Честно говоря, в мастерскую Йоханссена Корнев шел не то чтобы с надеждой, зато с неподдельным интересом.

Предчувствия Романа не обманули. Мастерская уже снаружи выглядела крайне интересно и необычно. Огромный ангар, в котором она размещалась, снаружи был на скорую руку обшит какими-то щитами из досок, замотан сетками, кое-где заложен мешками с землей. С крыши торчали доски и свисали те же сети. В самой мастерской все оказалось еще интереснее. Недалеко от входа крепкий здоровяк лет сорока увлеченно возился с лучевым пулеметом незнакомой конструкции. Рядом двое совсем юных, лет, наверное, шестнадцати, парней аккуратно раскладывали на большом верстаке детали, насколько понял Корнев, от таких же пулеметов. Несколько дальше молодой мужчина, по виду ну чистый викинг из исторических фильмов, возился с антигравом роскошного легкого гравилета класса «люкс», а рядом, за столом у стены, женщина в таком же, как у всех в мастерской, рабочем комбинезоне, что-то делала на компьютере. Вдоль стен стояли столы и верстаки, на которых лежали самые разнообразные детали не сразу сообразишь от чего.

– Здравствуйте, – обратился Корнев как бы одновременно ко всем. – Мне нужен Ларс Йоханссен.

– Здравствуй, – здоровяк отложил пулемет, с сомнением посмотрел на свои руки, вытер их о комбинезон и протянул правую ладонь, напоминающую медвежью лапу. – Я Ларс. И давай на ты.

– Роман Корнев, капитан-пилот транспорта «Чеглок», Хайди Бюттгер, моя невеста. Мне сказали, что если кто здесь и может помочь с ремонтом корабля, то только ты.

– О, так это вы вдвоем устроили украм ад на дороге? Вот спасибо! А что у тебя с кораблем?

– Антиграв поврежден. Когда давил грузовик, что-то взорвалось под брюхом корабля.

Йоханссен задумчиво почесал небритую щеку.

– Не знаю… Сюда твой корабль не затащишь, а работать на улице опасно – эти свиньи прилетят и обстреляют. Надо будет вокруг корабля ставить щиты, а это не быстро. Ну и к русским антигравам у меня запчастей немного, но это уже другой вопрос. И сейчас для меня самое важное – пулеметы. Вот поставим их побольше на крыши, укры летать не смогут, тогда я твой корабль и посмотрю, хорошо?

– А что, часто прилетают и обстреливают? – поинтересовался Корнев.

– Каждый день раза по два-три, чтоб их черти взяли. Они захватили большую часть флайеров, и у них откуда-то появилось много пулеметов. Вот и летают, ублюдки. Ну а я вот переделываю в пулеметы старые карабины, благо запас большой.

Корнев пригляделся. Действительно, довольно короткие стволы, крупноватые для обычных пулеметов моторы для подачи патронов, явно самодельные кожуха охлаждения, а еще и куча прикладов и лож, сложенных чуть дальше – все это говорило, что местный умелец дает вторую жизнь именно обычным лучевым карабинам.

– Да понимаю я, что стволы коротковаты, – извиняющимся тоном продолжал Йоханссен. – но зато количеством возьмем. Ну кое-где у нас и нормальные стоят, сняли со сбитых флайеров. Вон, – он кивнул в сторону стоящего чуть дальше верстака, на котором лежали два уже настоящих пулемета, – М648, старье, конечно, но и то пойдет. Хочу из них спарку сделать, чтобы уж наверняка бить, а не только отпугивать.

– А это что за машина? – Корнев ткнул рукой в сторону люксового гравилета.

– Это… – Ларс помрачнел. – Это Кнута Хеллинга флайер. Он на нем в разведку постоянно летал. А тут садился после очередного вылета и не заметил флайер укров. Вот его и подбили. Сам флайер мы сегодня закончим чинить, но вот Кнут надолго отлетался. Ладно, Роман, я работать буду, ты через пару дней приходи, посмотрим, что можно для тебя сделать.

Что ж, больше тут и правда было делать нечего, так что Корнев с Хайди отправились обратно. По дороге им попались люди, бежавшие с носилками, на которых лежала окровавленная женщина. Квартала за три раздавались пулеметные очереди. Понятно… Очередной обстрел с гравилета, причем, похоже, этому выродку удалось улететь безнаказанным. Хайди вцепилась в руку жениха, провожая носилки испуганным взглядом. Уже потом, ночью, когда Роман рассказал невесте о своих планах, она тихо сказала:

– Я буду тебя ждать. И бояться за тебя. Но я понимаю, так надо. Она ведь не старая еще была, та женщина, которую несли… У нее дети, может быть, маленькие… А ее вот так… И нас эти укры хотели взять… Но я просто так тебя не отпущу! – Хайди хитренько улыбнулась, и толком выспаться Корневу в эту ночь не удалось. Впрочем, в обиде он не был.

А вот теперь и сам попал под очередь с укровского гравилета. Ну не попал, слава Богу, но все равно… «Ничего, – злорадно подумал Роман, – полетайте пока, перед смертью, говорят, не надышишься».

– Привет, Роман, – недовольно буркнул Йоханссен. – Что-то ты торопишься.

– Привет, Ларс. Я по другому делу. Смотрю, ты эти здоровые пулеметы, – Корнев кивнул в сторону верстака с пулеметами, которые вчера Ларс обозвал М648, – не переделал еще?

– А что?

– Если их на тот флайер поставить, что ты вчера ремонтировал?

– Зачем это?

– У него скорость какая?

– Триста без вопросов. На резком снижении и четыреста можно.

– А у тех, на которых укры летают?

– Ну… – Ларс прикинул, – сто, ну может и сто двадцать. Максимум. А чтобы прицельно стрелять с него, так не больше восьмидесяти. И что с того?

– Ты не понял? – удивился Роман. – На этом, – он показал на гравилет, как там назвал его Ларс? – а, точно, Кнута Хеллинга, – можно искать укров и сбивать их не над городом, а на подступах. И тут эти два ствола сделают больше, чем все остальные. Лучшая защита – это ведь нападение.

– Вот как? А кто на нем летать будет?

– Я и буду. Летчик-истребитель в отставке, если что.

– Ну… – на несколько секунд призадумавшись, Ларс азартно махнул рукой. – Если ты считаешь, что это твоя война, почему бы и нет? Йоран, Хельга! – позвал он работников, копошившихся около машины.

Подошли тот самый викинг и женщина. Красивая, кстати. Чем-то похожа по типажу на Хайди, только значительно крупнее. Вместе они с Йораном смотрелись то ли как брат с сестрой, то ли как идеальная пара.

– Покажи им, как ты собираешься это сделать, – сказал Йоханссен.

Корнев показал. Поняли его не сразу, пришлось рисовать на доске, видимо, ради таких случаев и висевшей на стене, и показывать на натуре, так сказать. Ну, в смысле, на самом гравилете. Йоран с Хельгой наконец сообразили и принялись что-то оживленно обсуждать, перейдя на родной язык. На немецкий он был похож весьма отдаленно, так что Корнев их не понимал. Проблему снял Ларс, вставив пару слов на интерланже, его работники спохватились и тоже перешли на интер.

Работать начали сразу же. И как работать! Любо-дорого было посмотреть, как ловко они управлялись с инструментами – выверенными отточенными движениями, быстро и в то же время невероятно аккуратно. «Да, ребята, – подумал Корнев, – если бы вы воевали так же, как и работаете, я бы тут отдыхал».

Прогнав обратно к верстакам с пулеметами молодых ребят, заинтересовавшихся новым делом, Ларс спросил:

– Ты с нашими об этом говорил? Что сказали?

– Честно говоря, нет пока, – спохватился Корнев. – Но, может, так и лучше? Сделаем – проще будет убедить.

– А ты хитрый, – уважительно хмыкнул Ларс. – Но мы сделаем еще лучше. Я сам поговорю. Отцу Кнута скажу, думаю, ему эта идея понравится.

К концу дня машина приобрела почти законченный вид. То есть все было сделано, оставалось только испытать. Компоновка салона гравилета ничем не отличалась от той, которую отработали еще на старинных автомобилях – впереди слева сиденье водителя, рядом кресло для пассажира, за ними – диван для еще троих пассажиров. В итоге осталось только водительское кресло, остальные посадочные места были безжалостно удалены. Справа от водителя во всю длину салона жестко встала спарка пулеметов, для которых пришлось прорезать отверстия в лобовом стекле, место за водительской спиной заняли коробки с патронами, бак охлаждающей жидкости и моторчики для подачи боеприпасов и циркуляции охладителя. Самое сложное оказалось приделать ко всему этому прицел, но Хельга справилась, собрав хитрую конструкцию из старой видеокамеры и маленького мониторчика от простенького коммуникатора, а потом приделав ко всему этому блок от переносного компьютера. Уже вечером, открыв ворота и установив мишени на некотором расстоянии от ангара, Корнев опробовал оружие и прицел и остался доволен. Едва он отстрелял несколько коротких очередей и с помощью Хельги отладил прицел, прибыла, так сказать, приемка – зампред Объединенного совета акционеров Бьорн Хеллинг, как выяснилось, настоящий хозяин гравилета и отец того самого Кнута Хеллинга. Хеллинг-старший внимательно осмотрел машину, выслушал все необходимые разъяснения, задал пару довольно толковых вопросов и постановил принять машину на вооружение. Единственным вмешательством высокого начальства в работу стало требование нарисовать на бортах и носу гравилета скраггенхольдские флаги – белый крест в синем поле, – что Йоран и сделал прямо в его присутствии.

Пока Йоран занимался своими художествами, господин Хеллинг отвел Корнева в сторонку.

– Мой сын сейчас в больнице, – тихо сказал он Роману. – Ему будут восстанавливать ногу, это надолго. Пока он летал на разведку, он мне и подчинялся. Так что и вы, господин Корнев, будете подчиняться только мне. То есть действуйте по собственному разумению, но сбейте их всех, чтобы ни одна свинья больше не летала. Вот вам частоты для связи, вот карты с расположением наших и укров на сегодня, вот здесь и здесь, – он показал пометки на картах, – базы их флайеров. Нам надо продержаться еще неделю. Сделайте так, чтобы эту неделю они не могли летать – и мы ваши должники. Кнут еще не знает, сегодня под обстрел попала его подруга… Спасти не успели.

Договорившись с Хеллингом о способах связи, остаток ночи Корнев, наглотавшись стимуляторов, использовал для привыкания к новой машине, благо, укры в темное время суток не летали. Роману же было все равно – на гравилете стояла система ночного видения, позволявшая совершенно свободно управлять машиной в темноте. Раньше Корневу приходилось летать на гравилетах, однако нечасто, да и на обычных, открытых, так что практика не помешала. Впрочем, спроектирован и сделан гравилет был на совесть, так что допустить фатальные ошибки в управлении на нем было просто невозможно. То есть попытка, например, завалиться набок так, чтобы антиграв перестал взаимодействовать с планетарной гравитацией, кончалась очень быстро – метра два свободного падения, а затем автоматика разворачивала машину брюхом вниз и это самое падение тут же прекращалось. Отключить автоматику было теоретически невозможно, но по просьбе Корнева Йоран сделал так, чтобы при пикировании запас времени на падение был побольше и переход в нормальное положение совершался управляемо. Ну и еще парочку мелких дополнений пришлось внести – вроде усиления пристежных ремней на пилотском кресле и так далее. Как ни странно, осталось даже время на отдых – немного, правда, около двух часов. А незадолго до рассвета Корнев выскользнул на гравилете из ангара и, набрав высоту, отправился к украм в гости.

Атаковать базу, откуда укры летали на Хеймарсдален, Корнев поостерегся. Все-таки это не то, что следует делать в одиночку. А вот оказаться к этой базе поближе, да еще и пока местное солнце совсем еще не взошло – дело совсем другое. Так что когда окрестности базы заполнились солнечным светом, яркие лучи дневного светила не давали никому увидеть гравилет, выписывающий в небе восьмерки рядом с прибежищем летающих машин мятежников.

Солнце уже полностью выбралось из-за горизонта, медленно поднимаясь сияющим диском над невысокими холмами, поросшими густым кустарником, когда с базы поднялась пятерка гравилетов. Высоту они набирали неспешно, экономя топливо, да и вообще не торопились. А куда? Город – цель неподвижная, никуда не денется, а что там кто-то успеет, а кто-то не успеет пройти по улице до их прилета, какая вообще разница? Кому-то повезет, кому-то нет, а ущерб моральному состоянию жителей и защитников города будет нанесен в любом случае. Пусть сидят, боятся и знают, что никто и ничто им не поможет. Да, говорили про какой-то космический корабль, под управлением сумасшедшего пилота прошедший по дороге и сорвавший штурм города, но так все же знают, что его все равно взорвали. Стоит сейчас брошенный на городской окраине и никому не страшен. А свой Хеймарсдален зажравшиеся акционеры все равно сдадут. Скоро уже сдадут, когда поймут, наконец, что защитить город у них никакой возможности нет.

Первый гравилет Корнев завалил с пикирования, настолько быстро, что никто, кажется, ничего не понял. Что-то черное прочертило небо сверху вниз, головной флайер взорвался – вот, собственно, все, что успели заметить пилоты и стрелки остальных машин. Растерявшись, пилоты остальных гравилетов резко сбросили скорость, практически зависнув на месте. Что ж, если противник дарит возможность пострелять как в тире, грех не воспользоваться. Поэтому Корнев не стал набирать высоту для повторного захода в пике, а просто нагло расстрелял в лоб еще одну мишень и тут же, с разворотом и в бок – следующую.

До оставшихся гравилетчиков дошло, наконец, что они на очереди. Только выводы из этого печального для них факта они сделали разные. Один рванулся обратно на базу, другой, резко ускорившись, понесся куда-то в сторону.

Развернувшись, Корнев зашел на гравилет, пытающийся сесть, со стороны солнца. Такой способ атаки рекомендовался при действиях в атмосфере даже для истребителей, оборудованных системами обзора, позволяющими свести к нулю воздействие всяческих природных условий. А уж для обычного гравилета, кустарно переделанного в штурмовик, где и пилот, и стрелок ведут обзор исключительно собственными глазами, такая атака опасна, как и столетия назад. Стрелок уходящего гравилета, ослепляемый солнечными лучами, был полностью лишен возможности вести прицельный огонь. Он вполне мог вообще не видеть, кто именно его атакует. Длинная сдвоенная очередь с упреждением – и гравилет, клюнув носом и не сбрасывая скорость, резко ушел вниз и врезался в землю рядом с ограждением базы. Видимо, был убит пилот, да и стрелку досталось – взрываться гравилет не стал и, насколько мог видеть Корнев, никто от упавшей машины не убегал, не уходил и даже не уползал.

Догоняя последнего, Корнев еще успел подумать, как же несправедливо устроена жизнь – дольше всех из его противников прожил самый глупый. Видел же, что скорость у меня куда больше, должен понимать, что уйти не сможешь – ан нет, вон несешься со всей дури, даже не петляешь… Стрелок на этой машине оказался едва ли не глупее пилота – заметив погоню, стрелять начал с запредельной дистанции, на которой о прицельном огне даже мечтать нельзя. Этот «корабль дураков» Корнев обогнал и пока пилот противника разворачивался, вынужденно сбросив скорость, зашел снизу-спереди, куда вести огонь из установленного на гравилете пулемета было невозможно. Конечно, гибель двух таких придурков слегка повысила общий средний умственный уровень мятежников, но не оставлять же их в живых?

Стараясь не очень приближаться к базе, Корнев решил облететь вокруг нее. На половине круга он увидел колонну из трех автоцистерн, двигающуюся в направлении базы. Ну да, гравилеты – те еще пожиратели топлива… Интересно, сколько их еще осталось на базе? А сколько бы ни оставалось – горючку им в ближайшее время все равно придется экономить. Сдвоенная очередь перечеркнула колонну, одну за другой превратив все три машины в факелы. Эх, жалко, светло уже, ночью бы такая красотища получилась!

От ощущения собственного всемогущества Корнева уберег взгляд на индикатор заправки. Слишком быстрым расходом топлива оплачивалась высокая скорость его машины, так что пришло время возвращаться. Аккуратно заведя гравилет в ангар-мастерскую Йоханссена, и развернувшись носом к воротам, чтобы обеспечить быстрый вылет (мало ли что!), Роман отключил антиграв. Мягко и бесшумно машина опустилась на пол, Корнев расстегнул ремни и вылез.

Приятной неожиданностью оказалось, что вместе с Ларсом и его работниками Романа ждала и Хайди, бросившаяся Корневу на шею, едва он покинул кабину своего импровизированного истребителя. Господи, какое же счастье, вот так, сразу после боя обнять любимую женщину! Пусть и не тянул этот рейд на звание боя, скорее, был похож на охоту, но все равно! Ларс, Йоран, Хельга и оба парнишки терпеливо ждали, пока Хайди разрешит им завладеть вниманием своего мужчины. А когда дождались, то сами чуть не кинулись обнимать Корнева, услышав о пяти сбитых флайерах и трех сожженных автоцистернах.

Однако победная эйфория быстро уступила место деловому обсуждению первого вылета. Корнев потребовал хоть как-то увеличить запас топлива и оборудовать гравилет камерами и обзорными экранами, пусть и небольшими, чтобы компенсировать ухудшившийся из-за установки пулеметов обзор вправо и без того неудачный обзор назад. Йоран сразу сказал, что дополнительный бак можно вставить в багажник, Хельга обещала помочь с камерами, а Корнев, чей аппетит только разогрелся от такой покладистости, захотел еще радар, службу наземных наводчиков и если бы Ларс не остановил полет его творческого вдохновения, то возжелал бы и чего-нибудь еще.