Текст книги "Рыбари и Виноградари. В начале перемен."

Автор книги: Михаил Харит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Засыпая, он подумал, что священники дурят голову. Даже самый честный и великодушный купец продаёт свой товар за деньги. Всякое дело должно приносить доход. Вот и молитвы. Угодны ли они небесам? Конечно, в этом их ремесло. Придётся ли платить за исполнение просьб? А куда деться… Всевышние силы небескорыстны.

Сновидения были путаные. Видел себя в чудесном саду в окружении добрых зверей. Кто он? Где? Над головой пылали багрянцем розовые живые горы. Их дыхание расходилось зыбкими кольцами по земле. Вдох и выдох, тяжёлый ритм медленных движений пространства. Тихий шёпот чужих голосов, круживших вокруг его головы, как лесная мошкара.

Много, очень много лет спустя он услышит их вновь.

Анри очнулся оттого, что мир трясся и больно бил по всем частям тела, которым и так досталось. Вспомнил туманные видения. Что это? Рай? Но почему нет людей? Может быть, все другие попали в ад. Тоскливо без компании.

Всё внутри ныло, болело и непрерывно жаловалось. Что-то нещадно давило в рёбра. Порывшись, он обнаружил за поясом медную флягу. Переложил проклятую поудобнее. Он подумал, что все невероятные события начались с её находки. Может, выкинуть незаметно?

– Даже не думай об этом. Волна притворяется мягкой, но цунами рушит города, – тихо сказала Белая дама.

Она сидела рядом, лицо казалось розовым, какими бывают белоснежные облака, окрашенные рассветным солнцем.

Асмодей громоздился на месте возничего, методично и равнодушно дёргал поводья невидимой отсюда лошади.

Утренний туман обесцвечивал пейзаж. Солнце робко послало несколько слабых лучей, но те завязли и потерялись где-то на полдороге. Горы исчезли, грунтовая дорога велась среди пустошей, заросших кустарником. Растительность выглядела плотной стеной серой субстанции. Темная равнина хранила в себе какую-то тайну, холодную и чуждую. Она чутко ждала весеннего тепла и была похожа на беременную женщину, прислушивающуюся к чему-то внутри своего тела. И не было ей дела ни до людей с их крохотными заботами, ни до богов с их непонятными играми.

Анри вновь погрузился в дремоту. Разбудили голоса.

– Он устал, и ему нужно поесть. – Голос был тихим и невесомым, так говорила Белая дама.

– Что ты все о мирском? Давай о вечном. – Асмодей говорил, как лаял, хрипло и натужно.

– Хорошо. Ты вечно забываешь, что люди без еды умирают.

Демон остановил повозку. Развязал куль с лепешками. Анри принес воды из журчащего неподалеку ручья. Ел один, торопливо и жадно жевал, запивая холодной водой. Спутники молча наблюдали. Так пастух смотрит на пасущуюся корову. Довольно скоро двинулись дальше.

Солнце наконец-то набралось силы и принялось стирать мутные завесы с дороги и кустарника. Туман расползался. Победная улыбка света становилась все ярче, мир вспыхнул яркими цветами маков и ирисов.

Дорога спустилась к пустоши с красноватыми соляными озерами. Там бродили длинноногие цапли и нелепые фламинго. Их длинная шея, опущенная в воду, казалась третьей ногой.

Наконец появилась первая деревня. Пустая, брошенная, сожжённая. Вдалеке слышались многоголосый лай, хохот, визг. Скоро источник странных звуков стал понятен. Сразу за деревней начиналась пустошь, покрытая грязными кочками, сплошь облепленными орущими птицами. Кочки шевелились и стонали. Анри понял, что это люди. Наверное, жители пытались убежать и были зарублены всадниками. Обрубки и фрагменты людей пытались жить. Обращали навстречу повозке то, что раньше было лицами, а теперь походило на смятые лопнувшие томаты. Они пытались ползти, но только слепо шевелились на месте. Так суетливо толкутся волны в котле из скал или копошатся раздавленные пауки. Чайки стонали и метались вокруг, не желая отдавать добычу. И были в их крике яростная злость и безнадежная жалоба. На что они злились? И кому жаловались?

Много раз Анри видел такие сцены и воспринимал их совершенно равнодушно. Во время войны каждый казался трупом, лишь временно обременённым жизнью. Но сейчас он вдруг испытал неприятное чувство гадливости. Отвернулся и заметил заинтересованный взгляд Белой дамы. Она изучала его, будто редкое животное. И от этого взгляда на душу ложилась тоска, ворочалась, укладывалась поудобнее и давила на грудь, вцеплялась в сердце загнутыми, как у кошки, когтями.

Асмодей обернулся. Неодобрительно взглянул на Анри и проговорил:

– Точка, точка, два крючочка. Тело – как навоза бочка. Носик, ротик, оборот. Червякам на бутерброд.

Анри вдруг стало очень обидно, словно демон только что больно ударил его. «Дьявол он есть, враг рода человеческого», – мысленно дал сдачу обидчику.

Но легче не стало. На весь мир будто накинули липкую серую паутину, и хотелось стряхнуть её с себя, вытереть смрадную грязь. Он и вправду провел ладонью по лбу, но паутина от этого только размазалась, превратилась в клейкую массу, как от раздавленного, напитанного кровью клопа.

Стенающим останкам людей уже нельзя было помочь. И от этого делалось ещё гаже. Если бы ему дали силу, он забросал бы эту страшную пустошь камнями, чтобы не видеть, похоронить зверя, кусавшего его сердце.

Он чувствовал, как в его душе что-то умирало больно, мучительно. Но так же больно и мучительно рождалось нечто новое.

Повозка дрожала и подскакивала, стряхивая с себя воспоминания об увиденном. Провисшие махины облаков цепляли деревья на холмах.

Сначала Анри пытался рассуждать, куда они едут, зачем и почему потусторонним сущностям взбрело в голову перемещаться в трясущейся, скрипучей повозке. Пытался прислушиваться к разговорам дамы и демона, которые, казалось, не обращали на него внимания. Они выглядели совершенно довольными и вели себя так, словно получали удовольствие от всего происходящего.

К тому моменту в мозгу Анри появилось много новых слов и понятий. В конце концов он пришел к выводу, что его спутники похожи на туристов, хотя совершенно не понимал, что означает это слово. Может быть, это величественные животные, которые неторопливой поступью пересекают африканские саванны. Впрочем, что такое африканские саванны, он тоже не знал.

К вечеру погода установилась паршивая. К счастью, ветер был настолько сильным, что сдувал дождь, и хотя туча стояла над головой, лило где-то у соседней горы. Мимо пролетали ветки, песок и прямые тонкие палки. Одна воткнулась в основание повозки и оказалась стрелой. Анри понял, что по ним стреляют. Повозка остановилась. Из кустов выскочили несколько солдат:

– Кто такие? Катары!

Асмодей тяжело слез в места возничего, сейчас он был похож на обычного мужика в изношенной одежде и грязных рваных сапогах.

– Мы цыгане, – миролюбиво объяснил он.

– Кто?

– Странники Божии. Сами не местные, путешествуем из Испании.

– Что везете?

– Мать больную к доктору в Сент-Мари-де-ла-Мер, там много наших.

Солдат влез в кибитку, брезгливо сторонясь древней старухи, в которую обернулась Белая дама, порылся в тряпье и, не найдя ничего стоящего, угрюмо буркнул:

– Проезжайте, раз цыгане.

Кибитка потащилась прочь.

«Кто такие цыгане?» – спросил Анри.

Старуха вдруг ожила и, глядя на Анри молодыми задорными глазами, задумчиво произнесла:

– Ветер гоняет золотую пыльцу по дорогам. Как её поймать? Скользит между пальцев, скрипит на зубах. Сегодня здесь, завтра там.  – Потом, видя, что он не понял, пояснила: – Опасно быть местными. Местных приказано убивать, а путешествующих не трогают. Вот жители и говорят, мол, они странники – цыгане.

Над землей стелился дым от сожженных деревень и разграбленных городов. Иногда с обочины раздавались булькающие стоны, доносившиеся от окровавленных останков, когда-то бывших людьми.

Одичавшие собаки вступали в шайки волков и лис и радовались легкой поживе. Они были уверены, что райские времена уже наступили – еды навалом.

Цыган по дороге становилось все больше. Все они говорили на хорошем южном наречии, все были похожи на местных, но дружно утверждали, что только что приехали в страну.

На прямой вопрос: «Вы цыгане?» – они говорили: «А что делать?» И трудно было понять, что скрывается за этой фразой. Многое объясняли не слова, а паузы между ними.

Люди – стадные существа. Им кажется, что в толпе безопасно, ведь у смерти есть выбор и она подступит к соседу первому. Они словно чувствовали силу, исходящую от Асмодея, и воодушевлённо отправлялись вслед.

Со временем образовался целый табор из повозок и просто бредущих людей. Все с пониманием относились к новым соотечественникам и советовали новичкам приобрести кожаные куртки, широкие пояса и шляпы. Мол, так одеваются все пришельцы. Среди новоявленных цыган обнаружилось немало иудеев, широкополые колпаки которых были единогласно приняты за образец традиционного цыганского головного убора. Женщин закутали в разноцветные платки, и, хотя такая одежда была крайне неудобной, никто не жаловался. Иногда представителям разных конфессий приходится жить Бог о Бог.

Анри подумал, что коренных жителей Юга убивают, как расплодившихся кроликов, и это названо «святым походом за истинную веру».

Однажды – кажется, это было на третий день путешествия, – Белая дама угостила оборванную малышню, бегающую вокруг повозок. В её руках будто из воздуха появились хлебцы. Она кидала их детям со словами:

– Слабые птенцы выпадают из гнёзд. Сильных ждёт небо.

Люди подозрительно смотрели на щедрую особу. Почему она кормит чужих? В такие смутные времена доброта хуже воровства.

Анри уже немного привык к странным речам спутницы. Она тыкала в глаза своей мудростью. И вдруг он неожиданно для себя спросил:

– Как стать сильным?

Дама решительно выбросила остатки хлеба и повернулась к Анри:

– Куколка превращается в бабочку. Семя делается ростком. Ученик задаёт вопросы старому учителю... – помолчала и добавила: – Расскажу тебе сказку. В ней будет много непонятных слов, но ты слушай, понимание придет потом.

– Только говори попроще, – проворчал Асмодей.

Дама кивнула:

 

Сказка о человеке, которому пришлось много учиться

В одной бедной деревне жил мальчик и появился демон.

 

Жил, как все, трудно и впроголодь. Но однажды он нашел флягу с колдовским порошком. Если смешивать с водой, можно было получить волшебный напиток. Мальчик этого не знал. Но случайно выпил зелье. И появился демон.

 

– Я, что ли?– захохотал Асмодей.

– Закрой пасть. Это сказка, – ответила Белая дама и продолжала…

 

– Говори, – прорычал Демон, – я исполню все твои желания.

– Хочу много жареного мяса, – сказал мальчик.

Он никогда не ел досыта, а мясо пробовал лишь два раза в жизни.

Появилась дымящаяся гора аппетитных жареных кусков. Дух шел такой, что слюни сами капали изо рта.

Целый день мальчик ел, а к вечеру заболел. Живот сводило так, что не мог разогнуться. Наконец поправился. Только вспомнил о демоне, и тот снова появился. Мальчик был умным, поэтому не стал требовать еще жареного мяса, а спросил:

– Почему моё желание оказалось таким плохим?

– Ты не знаешь, что надо просить, – честно ответил демон, потому что в нашей сказке он был на редкость порядочный.

– А что надо?

– Сначала наберись знаний, чтобы понимать, что тебе действительно требуется.

– Хорошо. Хочу быть умным.

– Тогда тебе надо знать латынь, математику, философию…

– Стой, – осадил честного демона мальчик. – Что за слова ты сейчас произносишь?

– Хочешь узнать?

– Конечно!

И сразу попал мальчик в ученики к известному мудрецу. Через полгода умел уже неплохо считать и писать. И решил, что поумнел. Вновь вызвал демона:

– Хочу коня с дорогой сбруей, много денег и быть сильнее всех в деревне.

На следующий день восторженная толпа сельчан взирала на парня, который ехал на великолепном скакуне в город, чтобы купить самые лучшие товары.

Возвращение было не столь триумфальным. Лихие разбойники подстерегли на дороге, отобрали коня, деньги. Чудом что не убили.

– Что опять не так? – спросил он демона.

– На всякую силу есть другая сила, – загадочно ответил тот.

– Опять не понял, о чем это ты, – захныкал парень, потирая разбитый глаз.

– Желания должны быть детализированы в соответствии с возрастом, социальным статусом и физическими возможностями, – бубнил демон.

– Перестань говорить непонятные слова.

– А ты учись, умней.

– Хорошо, – согласился парень.

Через много лет он выучился математике и медицине. И многое узнал.

Демон появился как раз вовремя. Очередное желание было обдумано и приготовлено:

– Хочу десять красавиц, искусных в любви. – Он прикинул свои физические возможности и уточнил: – Пожалуй, лучше четыре. Еще хочу замок, слуг и сто мешков золотых монет. – Подумал немного, вспомнил лупивших его разбойников и вновь уточнил: – Нет, лишь один мешок.

Счастье было недолгим. Искусные в любви красавицы оказались редкими стервами. Спали с кем не попадя. Вместе со слугами украли мешок с золотом и сбежали. Король потребовал уплатить налог, а когда узнал, что денег нет, отобрал замок.

– Всё опять получилось плохо, – обратился юноша с претензией к демону.

– А что ты хочешь, – возразил демон, – ты паршивый любовник, не умеешь правильно вести себя с женщинами. Хотя бы «Камасутру» изучил, я уж не говорю о тантрическом сексе… С деньгами тоже не знаешь как обращаться. Почему не вложил их в выгодное дело? Имел бы высокий депозит с постоянной процентной ставкой. Или вложил бы в доходные дома…

– Стоп, – заорал юноша. – На каком языке ты сейчас говоришь?

– Учись, – огрызнулся демон.

Прошло еще много лет. Юноша стал мужчиной, изучил множество наук, женился сам, без помощи демона, на дочке богатого торговца, тот дал хорошее приданое. Молодые построили дом. И вскоре у них уже было трое детей. И все бы ничего, но заела тоска однажды. Вызвал демона.

– Чего грустный?

– Вот тоска. Пеленки, быт… Для чего я вообще живу? В чем смысл?

Демон понимающе склонил голову:

– Ты – отражение Творца. Ты – развитие Бога. Ты – наблюдатель. Как в квантовой физике, без наблюдателя нет объекта. Знаешь парадокс Шредингера?

– Остановись! – заорал человек. – Почему с каждым разом ты говоришь все непонятнее? У меня есть простое желание: хочу быть счастливым. Выполняй!!!

Но демон лишь упрямо качнул головой:

– Привязался я к тебе за эти годы. Не хочу гадостей делать. Вот сам посуди  – станешь пить сладкое вино, курить заморское зелье и будешь счастливым до краев.

– Не хочу зелья.

– А вот еще вариант: упал с коня, башкой о камень, и сидишь в кресле со счастливой улыбкой.

– Перестань! Хочу семейного счастья!!!

– А тоска? – напомнил Демон.

– Без тоски.

– Чтобы в душе не было тоски, ее надо наполнить духовной мудростью, творчеством и любовью. Изучай Тору, Библию, Коран, Бхагавадгиту, Махабхарату…

– Остановись, – закричал человек. – И сгинь! – устало добавил он.

Мужчина состарился. Его жизнь была сложной и интересной, были удачи и промахи, счастье и горе, случались и болезни. Но всю жизнь он учился, овладевая знаниями. Он стал известным мудрецом, алхимиком, много путешествовал, организовывал экспедиции. И в весьма преклонном возрасте, когда правнуков оказалось больше трех десятков, тихо умер во сне.

И оказался пред Божьим престолом. Рядом с лучезарной фигурой Всевышнего примостился знакомый демон, чего-то нашептывая в Господнее ухо. Наконец демон выпрямился и заявил:

– Доволен Господь твоей жизнью. Говори любое желание, и оно будет исполнено.

Задумался человек, а потом вдруг преисполнился храбрости и спросил решительно:

– Хочу узнать тайну мироздания. Для чего Бог создал все это? Зачем мы Ему?

Опять шепнул демон что-то на ухо Великому. Господь милостиво взглянул сияющим взором и ответил:

– Й!

– Чего? – не понял человек.

– Х! – сказал Бог.

– Как-как?

– Вф! – объяснил Бог слегка раздраженно.

– Простите, что Вы сказали?

Бог прикрыл глаза и тихо выдохнул:

– Х-х-х-х….

Растерялся человек, умоляюще взглянул на демона, тот вдруг помрачнел лицом и рявкнул:

– Не понимаешь?

– Нет.

– Иди учись!

И родился на Земле младенец, которому еще предстояло узнать много разной премудрости.

 

– Отличная сказка! – захохотал Асмодей низким клокочущим рыком.

Анри лежал, обдумывая историю. Многие слова действительно были непонятны. Но скрытый смысл тонкой змеёй вползал в мозг.

Перемены в нем продолжались, но теперь они не трогали тело, которое перестало лихорадить. Сейчас трепетал разум. Иногда он терял начало мысли. Знакомые слова переставали что-то значить, а всплывали новые названия, о которых он понятия не имел. Он уже догадался, что виной этих перемен был неизвестный порошок в загадочной фляге. И ломал голову, чем все это может закончиться.

Цыганский табор, образовавшийся из беженцев, уже содержал сотни повозок. Шум и гвалт стоял невероятный. Хотя никто не орал и каждый говорил негромко.

Депрессивный конь оказался прав. Поход растянулся на долгие две недели.

Появление процессии около крохотной приморской деревеньки Сент-Мари-де-ла-Мер можно было назвать триумфальным. Жители с ужасом глядели на приближающийся караван, гадая, что ожидать от пришельцев. Наверное, никогда в жизни они не видели столько народу.

Судя по отсутствию пожарищ и разрушенных домов, королевские войска со святой целью сюда еще не добрались.

Передняя повозка с Асмодеем на козлах остановилась. Некоторое время с обоих сторон прибывали все новые участники встречи. И наконец появились все. К счастью для истории, в тринадцатом веке собрания происходили без президиума, повестки дня и регламента. Поэтому слово взял Асмодей, как обладатель наиболее луженой глотки. 

– Приветствую вас, братья цыгане, – заявил он.

Установилась тишина. Братья безмолвствовали, обремененные дурными предчувствиями. Наконец из толпы горожан вышел высокий, загорелый человек, похожий то ли на моряка, то ли на разбойника.

– Мы не цыгане, мы добрые христиане, – объявил он.

Чувствовалось, что жители не хотели быть обведенными вокруг пальца, что бы это ни значило.

Голос Асмодея прогремел, словно глас небесный. Он четко и внятно объяснил толпе, что рано или поздно суровые воины короля доберутся все-таки до этих болотистых мест, обремененные приказом убивать всех коренных жителей. Не тронут лишь приезжих, странников, путешествующих… цыган, одним словом.

– Значит, кто мы? – закончил он свою зажигательную речь.

Предводитель нервно задвигал руками, почесал локоть и подбородок. Затем размял кисти и переплел пальцы. На помощь из толпы ему выскочил кто-то маленький и начал что-то быстро втолковывать. Наконец предводитель неуверенно произнес:

– Так и мы, наверное, цыгане….

И сразу все догадались, сообразили, зашумели, перебивая друг друга. Молчали лишь изумленные кошки, которые неслышными тенями покинули площадь. Не в пример им бездомные собаки остались, виляли тощими задами и выбирали новых хозяев.

Бывают ситуации настолько неожиданные и мучительные, что в них лучше не застревать.

Следующие дни были заполнены устройством новых поселенцев. В течение месяца город разросся втрое.

Центром деревни была церковь, посвященная девам Мариям, выходящим из моря. Никто не помнил, как это было. Человеческой памяти не хватало для тех далеких событий. Но все знали, что когда-то давным-давно сюда приплыл корабль с близкими самого Иисуса Христа. Знание всегда властвует над памятью, ему не нужны мелочные доказательства, авторитетные источники. Знание самодостаточно и сродни вере. История о появлении трёх дам в компании с кучей библейских персонажей могла бы составить новое Евангелие. Сами посудите, Мария Магдалина, а ещё Мария Соломея – тетка Христа. И вдобавок третья Мария, прозвание которой забылось, но доподлинно известно, что она мать двух апостолов. Многие чувствовали силу магического числа. Бог Троицу любит. Хотя никто не знал почему.

Храм на площади был неопровержимым столпом великого события, символом веры. Никто не ведал, когда он появился. Человек рождался и умирал, а святилище стояло. Его ремонтировали, достраивали, и никакая человеческая память не имела над ним власти. Таким же непоколебимым свидетельством древности был обитый кожей сундук с прахом и мощами святых женщин, история которого также терялась в бесконечности времени. В полумраке алтаря висела картина, изображавшая прибытие лодки, а рядом иконы с лучезарными ликами. Человек мог не помнить черты лица своей умершей бабки, но как выглядели девы, пришедшие из моря, он знал наверняка.

Тайные переговоры Асмодея с местным священником неожиданно оживили память святого отца. На воскресной службе он произнёс блестящую проповедь о том, что у трёх Марий была служанка-целительница Сара, цыганка, пришедшая из Египта. Призовём же, братья и сестры, её милость и покровительство! 

Прихожане восприняли новость с энтузиазмом. Статую темнокожей заступницы изготовили в рекордные сроки. Неожиданно были откопаны несколько почерневших от времени костей. Экспертная комиссия во главе с Асмодеем неопровержимо признала их остатками добродетельной Сары. Народ возрадовался. Истинная вера не требует объяснений и доказательств. Иначе это не вера, а умозрительное любомудрие, которое есть грех. Новые мощи пополнили коллекцию знаменитого сундука, почитание которого росло день ото дня.

Люди осознали, как глубока история их рода, уходящая к Сотворению мира. Так у невзрачного виноградного куста корни растут глубже, чем у могучего дуба.

Природа радовалась наступлению лета. Люди ликовали, ведь войска короля так и не дошли до деревни. Все понимали, что чудесным спасением обязаны заступничеству новой покровительницы.

К концу мая назначили праздник обретённой святой. И ныне, и присно, и во веки веков.

Двадцать четвертого мая наступил великий день. Статую Сары, украшенную венками и лентами, вынесли на свет божий и торжественным походом отправились к морю. Там прокатили на лодке, управляемой почётными горожанами.

В самый разгар торжества Анри, ведомый своими неизменными спутниками, вошел в пустую церковь и высыпал остатки таинственного порошка в сундук с прахом трёх Марий. Асмодей забрал пустую флягу, без усилий сжал её, превратив в комок, и выбросил вон.

– Всё, – сказал он. – Миссия выполнена.

– И обычная смола может стать драгоценным янтарём, – отозвалась Белая дама.

– А?

– Ты молодец, – перевёл демон.

Анри была приятна похвала. Он только собрался улыбнуться, как вдруг окружающее исчезло и помещение заполнилось извивающимися крошечными существами, то ли феями, то ли цветами, исполнявшими какой-то жуткий замысловатый танец. Они спускались сверху плотной завесой, которая светилась и сияла золотисто-бронзовым светом.

– Что это? – закричал Анри. – Я ослеп?

– Нет, раз ты это видишь, с тобой всё в порядке. Даже слишком… – ответил Асмодей. – Не поверишь, но так уж устроен мир. На самом деле ничего, кроме этой каши, не существует.

Белая дама вновь поведала очередную мудрость:

– Это первородные буквы. Они создают в твоём разуме реальность.

– Какие? – удивился Анри. – Французские?

– Ребёнок складывает цветные кубики. Перед ним тайна, – эхом отозвался тихий голос Белой дамы.

– А?

Асмодей привычно принялся объяснять:

– Собери мозг в кулак. На земле нет этих букв, хотя языки всех народов произошли от них. Въезжаешь?

Анри отрицательно качнул головой, как тупой конь. Страх ушёл, но ощущение, будто его заколдовали, не проходило. И это не радовало.

– Люди не умеют словами менять реальность. Лишь маги используют волшебные заклинания из первородных символов, – вновь запутала всё Белая дама.

– Я неграмотный.

– Жизнь длинна. Вода течёт в океан, чтобы стать облаком. У тебя будет время учиться. Когда-нибудь будешь писать страницы в книге мироздания.

– Стихи умею сочинять, – без воодушевления сообщил Анри. – Хотите, прочту...

– Боже упаси! – заорал демон.

Постепенно сияющий занавес начал таять. И Анри вновь стоял в сумрачном помещении церкви. Из окон падали тусклые полосы света. Горели свечи, пахло ладаном.

Ему вдруг стало грустно и очень одиноко. Нет, раньше он тоже бывал один, но всегда понимал, что часть многих, что рядом другие солдаты, или горожане, или просто люди, которые воюют, убивая друг друга. И в этом нет ничего ужасного, ведь общее количество таких же, как он, всевозможных Анри, от этого не убывает.

Но сейчас ему стало страшно. Он оказался единственным. Других не существовало. Рядом находились только демон и дама. И таинственные буквы. И это был его новый мир.

Глава 3.

В которой мы вновь оказываемся в настоящем времени, барон планирует увеселительную прогулку, а Софию приказано убить

Ураган за окном стихал. Ветер потерял задор, заленился и пытался затаиться. Тучи изливали последние запасы влаги без энтузиазма, скорее по привычке доводить начатое дело до конца.

Анри молча разглядывал погасшую богиню. Сияние вокруг её головы осталось лишь слабым отблеском, который постепенно таял. Скоро от Всевышнего вмешательства простыл и след.

София поднесла руку ко лбу:

– Что-то мне нехорошо.

Она побледнела. Лоб поблёскивал от капелек пота. Именно такими бывают девушки, только что пережившие незваное вторжение в глубь своего тела.

Баронесса участливо произнесла:

– Пойдём, уложу тебя. Быть Богом – тяжёлая ноша. Надо отдохнуть.

– И вызови врача, дорогая. Будьте любезны, проводите Софию, – кивнул Анри остальным. – Увидимся через часок. Отдохните. Пусть события улягутся.

Все вышли.

Барон понимал, для него перерыва не будет. События только начали закручиваться в стремительный водоворот. Не удивился, когда в воздухе появился гул, точно от далекого самолёта. Анри знал, что это музыка, невнятная, неритмичная, бессвязная. Чужая, из другого мира. На разум барона наползло тёмное облако, на секунду ослепив.

Комната изменилась. Люди и предметы оплывали на глазах, теряли очертания. Прямые линии изгибались, как в кривом зеркале. Взбесившиеся параллельные неприлично пересекались, скручивались в узлы и спирали. Затем реальность осыпалась стекляшками калейдоскопа. Последними исчезли стены, окна, завешенные пышными гардинами, и в завершение сгинула сияющая люстра.

Над головой поплыли разноцветные пузыри. Внезапно они лопнули, брызнули соком, и из них, как из семян, стремительно проросли побеги лиан. Через мгновение Анри оказался среди колышущихся стеблей в перевёрнутых вверх тормашками джунглях.

На стеблях распускались странные цветы, похожие на безумные орхидеи, родившийся в воображении сумасшедшего художника. Длинные лепестки скручивались в замысловатые объёмные узоры. На острых концах ёлочными украшениями висели крохотные игрушечные животные, птицы, рыбы и даже люди.

Тычинки извивались змеиными кольцами, будто мечтали удушить всё это многообразие. Перекрученные многомерные спирали походили на молекулу ДНК. Всё сверкало, искрилось, вибрировало и трепетало.

Вокруг соцветий бесились пузатые точки, похожие на толстых чёрных шмелей. Спиральные запятые жирными гусеницами обнимали стебли и неторопливо ползли вверх, впиваясь острыми когтями и зубами в нежную мякоть.

Странное явление было знакомо барону. Когда-то ему казалось, что видение полно затаившегося в засаде ужаса. Со временем пришёл к выводу, что оно обладает завораживающей красотой.

«Ткань вселенной, первородная основа мира, – много лет назад объяснила Белая дама. – Так выглядит реальность в компьютере мироздания. А цветки – буквы неведомого языка программирования».

Только в конце двадцатого века Анри понял, что значили эти фразы.

«В начале было Слово», – написал апостол Иоанн для посвященных в тайну. Но провидец не уточнил, насколько отличалось это «слово» от человеческого языка.

Барон уже отчасти умел «читать» хитросплетения цветков, как сообщения, посланные из неведомого мира, доступа к которому нет.

И тут картинка застыла. Разноцветные символы образовали чёткий узор, из которого следовал однозначный приказ:

– Убей Софию!

Не сказать чтобы Анри был удивлён просьбе. Исполнителей обычно убирают, дабы не оставлять следов. На небесах законы те же, что и на Земле.

– А есть другие варианты?

– Да, убей мучительно.

Его разум затормозил и остановился у края глубокой чёрной ямы, куда лучше не проваливаться.

Он почти ничего не знал об этой особой силе мироздания. Как можно определить нечто, лежащее за пределами разума? У индусов есть понятие всемогущего неведомого, которое называют Брахманом. Ему не молятся и не строят храмов, потому что о нём ничего не известно.

Кто с ним разговаривает? Что прячется за этими таинственными знаками? А ведь он только полагал, что обманул мироздание. Победа – самообман глупцов. Или наивность младенца, думающего, что родители потрясены его плачем.

Вдруг ему показалось, что стал крохотным. Может быть, наоборот, он остался обычным, но буквы неизмеримо выросли. Теперь мог разглядеть их тела, ставшие внутренностями гиганта. Внутри кипела иная жизнь, двигались потоки, поднимались и опускались пузырьки. Что-то лопалось, иное рождалось. Что это? Где тут прячется Хозяин мироздания? Может быть, это его организм?

Мозг Анри пронзила странная мысль. Её грубо и настойчиво впихнули извне, настолько грубо, что голова отозвалась болью. Он подумал, что перед глазами лишь ворота, двери. А самое важное – скрывается позади. Возможно, главное не в буквах, а в просветах вокруг них. Он попытался заглянуть вглубь, за извивающиеся тела, но ничего не увидел. Ни цвета, ни формы. Там ничего не было, только необъятная пустота. И это «ничего» содержало крайне «много». Пробел между буквами – как пауза между нотами. В ней можно различить дыхание дирижёра и музыкантов. А если это и есть суть мироздания? Пустота!!!