Текст книги "Рыбари и Виноградари. В начале перемен."

Автор книги: Михаил Харит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Лучано поднял свой бокал, тщательно вглядываясь во что-то, видимое только ему и выпил:

– За последние пятьдесят лет симбиоз внутри нашего организма полностью разрушен.

Роберто чувствовал, какой властью обладают слова друга.

– Ну и ну! Ты не преувеличиваешь?

– Давай по порядку. Антибиотики частично убили, частично отравили полезные бактерии. Остались лишь микробы-наркоманы, сдуревшие от лекарств и химии.

– Давно догадываюсь, что моим кишечником командуют психи.

– Это естественно. Поколение пердунов заселяет планету. Но и это не самое страшное.

– Что может быть хуже?

– Знаешь, восемьдесят процентов массы клеток, составляет вода?

– Слышал.

– Японский учёный Эмото Массару доказал, что обычная вода – живое существо, имеющее память и эмоции. Но её заперли в тюрьму ядовитых пластиковых бутылок. Может быть, она кричит, молит о помощи? А может быть, давно умерла. И люди пьют мёртвую жидкость, насыщенную отравой. Какой уж тут симбиоз?

Роберто с сомнением посмотрел на свой стакан с минеральной. Подумал и сделал глоток из бокала с вином.

– И самое паршивое. На наши клетки напали новые, неубиваемые вирусы и принялись что-то менять в генах. Мы уже не совсем мы. Будто в организм человека внедрилось что-то иное и постепенно захватывает его.

– Думаешь, внутрь к человеку подселили «чужого» из фильма ужасов?

– Похоже. В людских телах идёт невидимая война. Отсюда всплеск аутоиммунных заболеваний, когда организм борется сам с собой.

– Да, все сейчас умирают от рака.

– Человек уже потерял большинство отпущенных ему природой свойств. Даже дети не делаются естественным путём.

– Чёрт возьми. Ты не преувеличиваешь?

– Люди из пробирок – уже реальность. Их число растёт в геометрической прогрессии. Думаю, через десять лет обычное зачатие будет считаться неприличным.

– Но секс останется?

Они задумчиво посмотрели на округлый зад молоденькой официантки. Она почувствовала их внимание, обернулась, одарила улыбкой.

– Я не пророк. Но вот что странно. Нам стали внушать, что пол – вопрос психологический. Ребёнок сами вправе выбирать, кем он хочет называться, мальчиком или девочкой. Гендерные различия второстепенны. Однополые браки скоро станут нормой.

– Как думаешь, куда мы катимся?

– Возникает новое человечество.

Роберто чувствовал, как в мозгу загадочный механизм лихорадочно сортировал услышанное, связывал обрывки фактов, додумывал недосказанное. Лучано – очень умный человек. И отмахнуться от того, что он рассказал, было нельзя.

Действительно, медленно и осторожно происходят перемены. И если кто-то их заметит, то назовёт эволюцией.

Он не знал, что творится в душе других людей, но ему самому было тошно. Увернуться от изменённого мира было нельзя, как невозможно выйти сухим из воды. Словно ты приехал в город твоего детства, а вместо знакомых домиков в окружении тенистых садов видишь небоскрёбы и улицы, закатанные в асфальт.

Когда-то он любил ходить в театры. А сейчас? Он бежал из оперы, где актёры визжали и орали свои арии, словно их резали. Аккомпанементом служил звук ножовки по металлу.

Искусство стало иным. В музеях выставлены новые шедевры: горы мусора, бесформенная мазня, человеческие экскременты, замазанные чёрной краской холсты.

Музыка, что случилось с ней? Мелодию заменила скороговорка клоунов, корчащих из себя прожжённых жизнью бандитов.

Вроде бы всё складывалось само собой, но кто-то же раскрутил этот маховик перемен. И продолжал подталкивать его лёгким, чуть заметным касанием. Вопросы громоздились, стоило лишь оглядеться вокруг.

Он хорошо помнил тот день, когда ясно осознал, что творится. Двадцать пятое декабря – Рождество.

В этот день две тысячи лет назад Христос пришёл в наш мир. Обновлённый Бог Нового Завета. Это дало начало современной эре, другому летоисчислению, словно была пройдена пограничная веха цивилизации.

Может быть, и в наши дни человечество проходит новый рубеж, и от этого всё в мире меняется.

Мироздание – проявление небесного в материальном мире. Похоже, следующий всесильный владыка пришёл на смену старому. Где-то на небесах происходит вселенский переворот. Возможно, так уже было в истории. Скорее всего, уже много раз. И цивилизации сменяли друг друга.

Каждому этапу такой космической революции предшествовали смутные времена. Сначала на старого Бога и его мироздание нападала команда захватчиков – демонов-разрушителей. Они ломали взгляды, мораль, даже физические законы, и в конце концов убивали старый мир, чтобы поставить нового Правителя.

Он понял, что глобальная война уже идёт. Возможно, это началось во времена его детства, а может быть, и раньше. Теперь повсюду интервенты, которые завербовали почти всех.

Приняв такое положение вещей, задал себе вопрос: на чьей он стороне? Ведь новый Бог не лучше или хуже старого. Иноземные завоеватели зачастую не страшнее собственных диктаторов. Для большинства людей победитель всегда прав. И рано или поздно в нём найдут неисчислимую кучу достоинств. Тем более что на словах новый Всевышний всегда продолжает линию прежнего. Христос сказал, что пришёл с миром, тих, как агнец, и исполнит волю Ветхозаветного Отца. Но как-то незаметно слово «мир» исправили на «меч», призвали к Крестовым походам, разожгли костры Средневековья и напоследок объявили народ, приближенный к себе Отцом, порождением Сатаны. Темны законы небес, и не ему, Роберто, их судить.

Не то чтобы он испытывал борьбу с совестью или верой. Нет. Просто сделал свой личный выбор из житейских соображений: «Богов на переправе не меняют» и «Старый друг лучше новых двух».

Встав на одну из сторон, он ясно увидел свой путь, его опасности и скрытые знаки. У родного, привычного Господа лишь один выход – стереть предателей и оккупантов одновременно и разом. Если, конечно, удастся. А это война, апокалипсис и Конец Света, как и предсказано пророками древности. И здесь каждый преданный человек на счету. Это осознание вдохнуло смысл в его жизнь. Теперь он знал, что будет, словно смотрел фильм с угаданным сюжетом.

Роберто быстро научился распознавать демонов. Те имели чёрное пятно вокруг головы, оно втягивало, уничтожало окружающий свет. В их глазах плясали дьявольские искры, речь была туманна, слова лживы, движения суетны.

Первого врага он убил, когда тот сидел на лавочке в парке, делая вид, что разглядывает редких прохожих. Нож легко вошёл в спину. Бес долго хрипел, потом затих.

Он принялся бороться с оккупантами неустанно, день за днём. Как же много их было и становилось всё больше. На место одного мёртвого приходили тысячи живых. Он явно не справлялся со своей миссией. Но вступать в ряды разнообразных террористов не хотел. Те не отличали демонов от людей, у них был свой противник. Роберто был уверен, что их цели не совпадают.

Почему нет помощи от Церкви? Задумавшись об этом, он вдруг испугался. А если и Церковь уже давно в руках врагов и переворот вот-вот случится?

Когда заговорили об отречении папы Римского, он понял, час пробил. Это Конец Света, старого света.

От размышлений оторвали всеобщий гул, хрип и звериное рычание.

Наконец началась аудиенция. Где-то далеко, за спинами людей, Бенедикт XVI начал свою речь, его голос разносился по площади, усиленный стократно.

Роберто привстал на цыпочки. Между тем папа не торопился делиться откровениями по поводу возникших неприятностей, а степенно рассказывал о своих отношениях с работодателем:

– Господь вел меня. Он был рядом со мной, я ежедневно чувствовал Его присутствие.

Роберто заметил недалеко две плотные фигуры в тёмных очках. Наверняка полицейские агенты. Их легко распознать по тупым, самодовольным лицам и гладко выбритым щекам, похожим на кожу баклажанов. Неужели они не видят страшной трансформации толпы? Лишь упиваются собственной значимостью. Овощи, одним словом.

В голове зазвучало на мотив детской песенки:

Баклажаны, кабачки

Носят тёмные очки,

Целый день торчат в спортзале

Настоящие качки…

Краем уха уловил слова, где папа хвалил свою святость:

– Я чувствовал себя подобно святому Петру и апостолам... – Затем осторожно покритиковал Бога: – Казалось, что Господь уснул.

Сделал паузу – возможно, ждал восторга толпы. Но никто не впал в неистовство.

Не дождавшись восхищения, решил разъяснить некоторые вопросы собственности:

– Тем не менее я всегда знал, что Господь в лодке, что лодка Церкви не моя, не наша, но Его.

Роберто скривился. Любой грех может быть прощен. Но как быть с тем, что вроде бы грехом не является: ханжеская религиозность, благочестие, ставшее привычкой? Многие священники, как коты учёные, прикованы к дереву веры, которое позволяет им ходить по кругу то налево, то направо и рассказывать сказки да байки.

Папа продолжил речь традиционно:

– Бог любит нас!

Кого это нас? Людей или маскирующихся под них демонов?

Любите врагов ваших! Призыв устарел. Убейте врагов ваших! Вот лозунг момента.

Может ли комар выпить кровь собрата? Может ли пчела ужалить сестру? Может ли паук заманить в паутину родственника? Человек всё может стократ, потому что образ и подобие Всевышнего, а Ему дозволено всё. Ибо Бог неисповедим, ни перед кем не исповедуется и творит что угодно.

Бенедикт VI закончил свою исповедь, взошёл в белый «мерседес» с открытым верхом и массивными рамами. Машина медленно двигалась среди проходов в толпе, словно на сафари. На кого идёт охота? На зверей или людей? «Ловец человеческих душ», – сказано в Евангелии. Человеческих! Значит, бесов не трогает. Потому, что свой среди своих. А трофеи сдаются не богу, а дьяволу.

С каждым мгновением автомобиль приближался всё ближе. Вокруг плотным кругом шли «кабачки» в тёмных костюмах, а на заднем сиденье примостился какой-то прыткий кардинал, на случай, если бы папа решился на побег.

Понтифик был уже совсем близко, его глаза на мгновение встретились со взглядом Роберто. Какая-то странная связь возникла между ними, их разумы замкнулись, как две включённые вместе батарейки. В глазах папы мелькнуло удивление. Он механически осенил Роберто крестным знамением, и автомобиль двинулся дальше.

Вдруг Роберто ощутил боль в затылке, даже попытался повернуться, чтобы понять, кто его стукнул. Услышал звук, будто удар по медному колоколу. Почувствовал, как внутри черепа стронулись, задевая друг друга, неизвестные пружины. И грохот, и гром, и звон. От боли и ужаса непроизвольно вскинул руки, закрыл ладонями глаза, как маленький ребёнок, спасающийся от кошмара, выползающего из-под кровати. Началось! Вот как приходит Конец Света!!!

Темнота под холодными ладонями была липкой и душной. Там, за пределами спасительной слепоты, мир гас, солнце и звёзды сыпались с небес, ангелы трубили последнюю весть. Внутренним зрением он видел, как нечисть выходила из мрака в поисках добычи. Пауки с человеческими лицами на коленчатых лапах вырастали там, где только что были колонны зданий. Крыши и купола превращались в крабов, закованных в броню с острыми шипами. Юркие черти, скользкие, чёрные, со свиными копытами и крысиными хвостами, накидывали на толпу ловчую сеть. Что-то липкое коснулось его головы. Защищаясь, он инстинктивно вскинул руку и открыл глаза.

Людей в толпе уже не было. Их сожрали звери. Они скалили кровавые морды. Многочисленные гиены, похожие на облезлых собак, прятали свирепые глаза и подбирались ближе, чтобы броситься на него, Роберто. Хрипели свиньи с выпученными зрачками и жесткой щетиной вокруг плоского носа. Огромные питоны свивались в клубки в попытке удушить самих себя. Волки, лисы, слоны, гигантские черепахи, буйволы. Море страшных тел шевелилось, как черви в банке рыболова. Они рычали и стонали, из мерзких пастей капала мутная пена.

И тут гонг в мозгу ударил второй раз. Мрак вновь окутал разум.

Господи, что это?

Из темноты на него смотрели стеклянные глазки медвежонка Панакоты.

– Ты сумасшедший, – улыбаясь, молвил плюшевый медведь, задумчиво потирая лапой за ухом. – Вокруг тебя обычный мир и простые люди, состоящие из воды и углерода, как я из ваты и ткани. И нет в них никаких бесов. Нет страшного бога-захватчика. Все они живут лишь у тебя в башке!

– Какое чудо, ты жив! – обрадовался Роберто.

– Вообще-то меня нет. С кем ты дискуссируешь? С игрушкой из далёкого детства, сидящей в твоем мозгу? Ну не больной ли???

Во взгляде Панакоты появилось строгое выражение психиатра.

Вдруг мир вновь вспыхнул красками. Вокруг стояли люди. Аудиенция окончилась. Папа уехал, и толпа рассеивалась.

Оглянулся, разыскивая глазами знакомого человека-ежа. Тот обнаружился рядом, но был заурядным, некрасивым и небритым мужчиной. Роберто отчаянно крутил головой, пытаясь найти в толпе бесов. Но те исчезли.

Жители покидали площадь. Золотистый воздух потемнел, наполнился вишнёвыми и розовыми красками. Чувствовалось, что скоро он станет бордовым и наступит вечер. Стремительно холодало. Части тела жались друг к другу, чтобы унять дрожь. Кожа съёживалась, пытаясь согреться. Голоса превращалась в далёкий рокот, который то усиливался, то ослабевал, будто тысячи комаров спешили на ночное пиршество. Однако затянувшийся день не собирался заканчиваться.

Роберто стоял, ошеломлённо глядя вокруг. Чувствовал себя как оживший мертвец, которому страшно мешали гробовые пелены, да и гроб тоже. Что произошло? Неужели он просто сумасшедший? В мозгу упали пыльные стены. И оказалось, что быть здоровым намного страшнее, чем больным. Свет хуже тьмы.

«Чур меня!» Он скрестил пальцы. Хотелось молиться, но готов ли слушать его, маньяка-убийцу, Великий Бог? Скривит губы, разочарованно свернёт на сторону нос и раздражённо молвит: «Отвали! Не знаю тебя».

И будет прав. Как объяснить, что убивал из любви к Нему? Мускул над правым веком противно задёргался, сердце трепыхалось придавленным воробушком. Если бы рядом было несколько бутылок холодного пива и друг Лучано… Он бы сказал что-нибудь мудрое, и они бы выпили спасительную, усыпляющую мозг жидкость.

Можно ли исправить злодейство? Одно-единственное? Как воскресить сотни невинно загубленных жизней? Убитые ждут его, как крабы в ведре. Схватят, утянут, не отпустят. Будут вечно драть и царапать. Показалось, что его руки и ноги сами по себе, отдельны от туловища. Оторваны и беспомощны и не пришить обратно, как и голову медвежонка. Они с Панакотой уже никогда не встретятся в тёплом песке, наполненном мягкой хвоей, под большой сосной.

Но простил же Иисус кающемуся разбойнику! Может быть, время еще есть, если каждым новым днём, каждой минутой, секундой спасать свою проклятую душу. Делать чёрную работу в доме престарелых. Кормить обездоленных. Утешать обиженных. Тогда, может быть, и удастся что-то изменить?

Но тут Роберто вздрогнул от новой страшной мысли. Вдруг Великая Битва только что случилась. «Наши» проиграли – и прежний мир погиб. Растаял, как дым погашенной свечи. Вокруг новая вселенная другого, неизвестного бога. Люди не замечают разницы, как не видят перемен от смены одного президента на другого. И бежать некуда. Выхода нет!

Как быстро темнеет. А если всё не так? Может быть, сгорел не старый мир, а погас он, Роберто. После смерти мозг работает какое-то время. На самом деле темнеющая картина площади – последние видения умирающего разума. Просветлённым сознанием понял, что Конец Света и есть смерть, приходящая индивидуально. Она делает каждого великомучеником, распинает на кресте, смачивает губы уксусом. Ангелы трубят, и оказываешься на невидимом пороге, за которым у каждого свой ад или рай. Что там? Вдруг обломки мира склеятся, как по волшебству, и вновь увидишь знакомую площадь и продолжишь привычное существование. Дьявольский обман в том, что жизнь, к которой мы так привыкли и за которую так цепляемся, и есть ад. И жить с этим придётся ой как долго…

***

В психиатрической клинике Рима есть пациент по имени Роберто. Доктора отзываются о нем как о тихом, учтивом пациенте. Он уверен, что давно мёртв и живет в потустороннем мире, где лучше быть вежливым со всеми. Возможно, это просто совпадение.

часть 1

Анри

 

Глава 1. В которой мы узнаём, как барон Анри выполнил невероятный и давно задуманный план.

Суббота – особый день. Хотя бы потому, что идёт после пятничного вечера, который лучше не поминать всуе. Многие усердно расслабляются в конце рабочей недели, и суббота исчезает из памяти. А зря! «Помни день субботний», – строго вырублено на каменных скрижалях.

Если же забраться в дебри теологии, то, пролистав тысячу-другую трактатов, легко найти подтверждение уникальности субботы. Святые утверждают, что в этот день общаются с небесами, поскольку там приёмные часы. Не будем сомневаться в их правоте – не могут рассказывать небылицы уважаемые люди.

19 октября 2013 в замке барона Анри Вальмонта субботний вечер начинался обманчиво спокойно и даже приятно. Мироздание готовилось к ужину, а хозяин был весел и любезен. Он с улыбкой посмотрел на жену и пожелал доброго вечера великомученикам-мошкам, целенаправленно сжигающим себя в пламени свечей.

Бывает, ощущение блаженства приходит к людям без причины. Вроде бы не происходит ничего особенного, но душа радуется. Это небеса прислали неожиданный подарок в виде счастья – маленького, хрупкого. И самое время насторожиться. Ведь миг, когда потусторонний посыльный вручает красиво упакованную посылку, быстротечен. Как только розовые обёртки спадут, обнаружится выставленный счёт, требующий немедленной оплаты.

Ах, это совсем не бесплатно? И платежи уже просрочены? И каждую секунду набегают проценты… Подождать нельзя? Хотя бы пару дней! Понятно. Держите кредитную карту банка жизни и здоровья…

Кто эти божьи банкиры, безжалостно считающие проценты на проценты нашей боли и страданий? Берущие в заклад жизни наших близких и любимых. Дающие аванс в виде юности и отбирающие надежды неминуемой старостью. Это они придумали купюры в виде дней, мелкие монетки из минут, секунд и часов. Неправда, что время берёт своё. На самом деле оно берёт чужое, и это чужое – наше.

Принято думать, что небеса милосердны, полны неземного сострадания и обожают подопечное человечество. Уверовав в эти идеи, многие порхают, наслаждаясь льющимся неведомо откуда тёплым светом, летят к нему, бьются в восторге, требуют, чтобы их очистили от грехов. И… сгорают в мучениях, недоумевая, что же случилось и почему так больно.

Анри не походил на остальное человечество, был изобретательно, даже жульнически честен и никогда не утверждал, что главное – делать добро, а любовь правит миром. Он хорошо знал цену счастливого мгновенья – на то есть высшая воля. Сейчас небеса желают, чтобы барон думал, что спас мир от апокалипсиса. А хорошее настроение – премия.

Приходилось быть довольным. Куда деться? Ангелы умело включили в мозгу зоны удовольствия, теребили струны тщеславия, шептали льстивую хвалу.

Но в глубине разума он знал, всё – враньё. Зарплата выплачена не полностью. По прикидкам, небеса еще остались должны. Главное, никакого спасения мира не было и в помине. Анри выручал мир примерно раз в два года. Он понимал, что вся эта кипучая деятельность абсолютно бессмысленна. Впрочем, как и всё остальное в мироздании.

Барон тщательно прятал от потусторонних наблюдателей клочок самостоятельного мироощущения. Когда надо, изображал восторг, в иные моменты послушно грустил. Пусть полагают, что он полностью под контролем.

На самом деле интрига только начиналась. Ближайшие часы прояснят операцию, которую Анри готовил последние четверть века, неслыханную и невиданную во вселенной. Он закинул удочку с наживкой на самого Господа Бога, и, похоже, тот попался. Теперь надо только незаметно и осторожно подтягивать. Быть естественным в навязанных чувствах. Даже по-человечески глупым. Не маскировать кипящую от возбуждения кровь. Пусть думают, что горд настолько, что царапает носом потолок. Следовало подыграть, подурачить тех, кто дурачит его. И барон решил отметить свой день рождения.

На самом деле никто не помнит, как и когда появился на свет. Все знают об этом с чужих слов. Барон же доверял только себе. И тут возникала неувязка. Он забыл, когда родился – слишком давно это было. Особенно сбивали с толку древние манускрипты с дарственными автографами. Вот и Евангелия подписаны «От Матфея», «От Марка»… Поэтому Анри праздновал своё рождество в подходящие для этого дни, иногда несколько раз в год.

Он подмигнул жене, с интересом наблюдавшей за мужем.

Мироздание, как всегда, не успевало за резвой мыслью барона, поэтому принялось отыгрывать подсунутую версию.

За окном в его честь грянул гром. Тут же, стараясь успеть вовремя, яркими вспышками отсалютовали молнии. Фейерверк продолжался долго. Переполненные восторгом небеса решили в полной мере излить душу. Лишь мгновение было тихо, затем торопливо и подобострастно зашептал дождь, постепенно набирая силу и входя в раж: «Сила и слава!»

«Многая лета!» – булькали вспухающие лужи.

«Троекратное ура!» – по-военному четко хрустнули половицы пола.

«Поздравляю, – тихо сказала Селин Вальмонт, – кажется, все завершилось отлично, мир спасён и ты доволен».

Барон знал, на самом деле апокалипсис – дело решённое. И сейчас потусторонние силы валяют дурака, с присущим юмором ждут момент, чтобы обрушить эту нежданную, как они полагали, новость на Анри. Обычно они устраивают подобные спектакли на пике ощущения счастья, чтобы огорошить как следует.

Ещё Анри догадывался, что с Концом Света всё не так просто. Лишь низшие чины потустороннего мира полагали, что грядущий Страшный суд даст много работы с возможностью доказать собственную значимость. Они будут судить и миловать, выслушивать и объяснять, предъявлять свою неподкупность и объективность.

Высшие чины, напротив, опасались проблем. И очень больших. Никто достоверно не знал, что у Главного на уме. Где Всесильный намерен остановиться и на чём сердце успокоится. Конечно, в принципе все не против. Но кроме принципов существует практика жизни. Уничтожь человечество, и что останется? Без людей вселенная невообразимо скучна. Не станет милашки Сью в короткой юбке, с ногами до самой попки, не будет жареных цыплят, ветчины, фейерверков, карнавалов, гей-парадов и купания десантников в фонтанах. Не будет пьяных ловеласов и трезвых циников. Исчезнут «женщины трудной судьбы», что означает – не станет женщин вообще. Бесповоротно и навсегда. Сгорят книги, развеются в прах картины, сгниёт рыба в суши-барах. Стоит ли уничтожать то, что создавалось целую неделю и долгое время эксплуатировалось? Что потом? Вопрос не праздный.

Если Конец Света будет полным, то вместе с человечеством сгинет и вся управляющая система. Зачем нужны ад, рай и прочие небесные сферы? Сотрут не только людей, но и ангелов, и демонов, и всех-всех. И вновь Всемогущий и Непостижимый останется один на один, Сам с Собой. Как и было до начала веков.

Тем более что Главный никому не рассказывал о своих планах. А спросить боялись, поскольку любопытство могло быть расценено как несогласие. Вот и жили в твердокаменных замках веры на хлипком болоте слухов.

Анри был готов изображать простака. Но лучше носить маску шута, чем быть им в действительности.

Довольный собою, решил не стирать счастливую улыбку с лица. Похожий на ухмыляющегося волка, он позвонил в колокольчик.

Явление дворецкого оказалось сродни чуду: мгновенье назад пространство рядом со столом было пусто, и вдруг в нем появился он, в строгом чёрном костюме, со внимательно-ожидающем выражением в глубоко спрятанных глазах. Возможно, обычный человек перекрестился бы и принюхался, нет ли от пришельца запаха серы. Но нормальные люди здесь давно не водились.

– Рад, что вы нашли время зайти. Мы уж думали, не дождёмся, – добродушно заметил Анри

– Виноват.

Анри улыбнулся. Ему нравилось, когда люди были не прочь принести искреннее покаяние. И всё окружение барона это тоже знало. Даже горничные привыкли по пятницам писать «чистосердечные признания». Поэтому коммуникационных проблем не возникало.

Такова жизнь. За неведением шагает грех, за ним тянется покаяние и держит за руку прощение, а там и смерть дышит в затылок, вновь обнимаясь с неведением. Как весел твой хоровод, Господи!

Барон шумно вздохнул:

– Если вас не затруднит, зайдите в конюшню, скажите Роджеру, что утром прогулка. И конюха пусть разбудит.

– Конечно. Что-то ещё?

– У меня сегодня день рождения…

– Поздравляю, месье.

– Будьте любезны, попросите накрыть в парадной столовой на семерых.

Селин удивлённо взглянула на мужа:

– Думала, что наши друзья собираются уезжать.

– Уверен, они задержатся. Молодежь часто меняет свои планы. То им кажется так, то этак… Пока ждём, принесите нам еще бутылку шампанского, будьте любезны.

Человек в чёрном понимающе кивнул и подхватил с энтузиазмом, маскирующим беспокойство:

– Великий день потребует особого меню. Поговорю с поваром, что можно успеть сделать…

Селин поддержала мужа:

– Уж постарайтесь. Похоже, вечер будет богат сюрпризами…

– Возможно, на кухне успеют сделать праздничный торт…

Анри с нежностью думал о коне Роджере. Неправда, что собака – древнейший друг человека. Он точно знал, что – лошадь, просто учёные не нашли свидетельств. Коты вообще новички в этой семье, их одомашнили каких-то семь тысяч лет назад. Разве это срок для настоящей дружбы.

– Торт может быть тяжеловат для вечерней трапезы, – с сомнением произнесла Селин. – Ох уж эти пиршества! Моя диета не предполагает плотных блюд вечером.

Дворецкий понимающе кивнул:

– Попрошу повара не засовывать внутрь карлика-сарацина. Неловко получилось, когда в прошлый раз месье разрубил торт мечом.

Силин удивленно подняла глаза:

– Я говорю о калориях…

– Весь стол был испорчен, – согласился дворецкий

– У Роджера в генах заложена вся вековая история нашей цивилизации, – вдруг поддержал беседу барон. Он решил пояснить для тех, кто забыл: – Его прапрадед участвовал в походах Александра.

– Разумеется, – согласился дворецкий, который знал историю коня лучше, чем собственную биографию.

– Обойдёмся без торта, – гнула свою линию баронесса. – Шампанское, свечи, фрукты. Как романтично! Сколько в этом любви. – Она мечтательно закрыла глаза и негромко пропела: – L’amour… Только любовь. Зачем нам еда?

– La mort? – не расслышал дворецкий, но тут же горячо поддержал хозяйку: – Еда – это смерть.

– Крайне рад, что мы так хорошо понимаем друг друга, – подвел итог Анри.

Барон вдруг принюхался. Пахло цветами, розами, жасмином, ночными фиалками, лилиями. Всё шло по плану. Победно взглянул на жену. Та отрицательно мотнула головой, по-своему истолковав мысли мужа.

– Нет, это не мои духи. Действительно чудный запах. Может быть, с улицы? Наверное, дождь смыл пыльцу с цветов, как опытный парфюмер, перемешал и составил новый аромат в честь твоего дня рождения.

– Принесите большой букет белых хризантем, пожалуйста. – Мысли барона скакнули в новом направлении. Он любил простые цветы, без сложностей и лукавства, как это заведено у орхидей и ирисов.

Дворецкий растаял так же стремительно, как и появился. И вновь это никого не удивило.

Тяжёлые капли стучали по листьям и плитам веранды. Внезапно дробь сбилась, словно барабанщики разом уронили палочки.

– Происходит что-то очень странное, – неожиданно сказала Селин. Её глаза с изумлением смотрели в пространство, поглощённые зрелищем, видимым только ей.

Раздался оглушительный грохот, Вселенная за окном разверзлась извилистой огненной трещиной. Загляни в неё – и увидишь много интересного. Изливающее восторг мироздание пролилось воистину библейским ливнем. Ветер ритмично бросал в окна волны дождя, и казалось, что в рамы стучится море. Потоки воды пытались разбить стекло. Если такая погода установится дней на сорок, без ковчега не обойтись. От новых ударов грома закладывало уши.

Барон потряс головой, словно дикий конь. Он даже привстал в восторге. Последнее движение – и рыба в сачке!

Дверь распахнулась. Божественный аромат заполнил комнату. На пороге возникла светоносная женщина. Возникший сквозняк вольно трепал её белоснежное платье, чудом не тронутое дождём. Золотистый нимб, похожий на всклокоченную копну волос, окружал голову. От гостьи явственно исходило сияние, достаточно яркое, чтобы читать в темноте, если использовать её в качестве торшера. Барон прищурился и разглядел то, что и ожидал увидеть: перед ним была София.

– Я посланец Господа! – громогласно объявила девушка. – Пожалуй, Я есмь Сущий, – уточнила она после секундного раздумья.

Анри удовлетворённо опустился в кресло. Все его чувства орали, как демонстранты на митинге. Для подавления лишних эмоций были необходимы решительные полицейские меры. Барон шумно выдохнул и залпом выпил бокал коньяка. Разум окатило водомётом. Скандалисты в мозгу заткнулись.

Появление истекающих водой новоявленных апостолов в лице Максима, Ольги, Вадима и Андрея лишь добавило сумятицу. От прибывших на паркете расползались лужи. Судя по обилию влаги, ног у каждого было куда больше двух. Они скромно теснились за спиной Софии, выглядывая из-за её плеча.

– Шли под зонтиком? – Селин сразу обратила внимание на неувязку законов природы в лице сухой девушки.

– Капли дождя не касаются её, – восторженно сообщил Максим.

Он протянул руку, хотел погладить золотые волосы, но вдруг смущенно отдернул. Наверное, вспомнил табель о рангах.

Барон загляделся на неистовую Софию. Великолепна! Божественно красива! Именно так и должно явиться Мессии. Как там было предсказано?