Текст книги "Взрыв в бухте Тихой"

Автор книги: Михаил Божаткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Новый командир

– А это – лейтенант Любчич, Сергей Михайлович, – представил капитан второго ранга Чумаков.

– Адмирал Нельсон, – негромко сказал кто-то.

– Что? – переспросил капитан третьего ранга Навоенко.

– Да у нас на корабле его адмиралом Нельсоном прозвали, – пояснил с улыбкой Чумаков. – И у лейтенанта Любчича, и у знаменитого адмирала есть некоторые сходные черты…

…Было это недавно. Только что окончив училище, сверкая новыми погонами с двумя звездочками, Сергей Любчич получил назначение на эскадренный миноносец. Ему не терпелось побыстрее попасть на свой, да, теперь уже свой корабль, и он прямо из отдела кадров направился в порт. Только вышел из лабиринта улиц на набережную – даже дыханье захватило: на бескрайнем морском просторе, покрытом мелкой рябью волн, бушевала метель солнечных вспышек. Таким море Сергей еще не видел. Словно зачарованный необъятной далью, солнцем, блеском, стоял он на берегу и глаз не мог отвести.

«Теперь я с морем не расстанусь», – твердо решил Любчич и стал спускаться по каменным ступеням к причалу, где стояли эсминцы.

Ответив на приветствие часового, лейтенант ловко взбежал по трапу и через минуту уже докладывал командиру корабля капитану второго ранга Чумакову о прибытии.

– Что ж, хорошо, – сказал командир. – Устраивайтесь, осваивайтесь, изучайте свое заведывание. Учтите, море на молодость скидку не дает…

И лейтенант Любчич стал осваиваться. В первую очередь он познакомился с личным составом боевой части, дублером командира которой он был назначен, затем взялся за детальное изучение механизмов заведывания. Его товарищ по каюте, штурман старший лейтенант Решетняк, просыпаясь среди ночи и увидя склоненную над книгами или описаниями механизмов голову Любчича, увещевал:

– Да ложись ты, Сергей. Ей-богу, тебе хочется все выучить за одну неделю.

– А если завтра в море? – отвечал Любчич.

Решетняк только рукой махал и поворачивался к переборке.

И вот настал долгожданный для Сергея день: корабль стал готовиться к походу.

– Подготовку к походу возлагаю на вас, – сказал Любчичу командир боевой части старший лейтенант Крутояров.

– Есть! – отчеканил Сергей.

Он досконально проверил все и не сомневался, что в походе будет полный порядок: ни люди, ни механизмы не подведут. Остался доволен подготовкой к походу и Крутояров, что еще больше ободрило Сергея. И он уже представлял себе, как в походе он ловко руководит людьми своего заведывания, умело выполняет приказания командира корабля и только благодаря его, Сергея Любчича, смелым и находчивым действиями, корабль отлично проводит учебные стрельбы. Капитан второго ранга Чумаков доволен и выносит благодарность лейтенанту Любчичу…

Так оно, возможно, и было бы, но беда пришла с той стороны, с которой Сергей меньше всего ее ожидал. Как только входные боны остались за кормой и город стал погружаться за линию горизонта, на корабль обрушились крутые волны. Любчич почувствовал себя плохо. От мощного дыхания моря, равномерного покачивания судна кружилась голова, тошнило, и Сергей, едва держась на ногах, кое-как добрался до каюты и повалился на койку.

Двое суток не стихал шторм, и двое суток лейтенант Любчич страдал морской болезнью; он пластом лежал на койке, не в силах оторвать голову от подушки.

– Как же это так, товарищ лейтенант? – спросил командир, когда корабль возвратился в базу.

– Что же я могу сделать? – все еще слабым голосом ответил Сергей. – Организм не переносит качки. Вон адмирал Нельсон всю жизнь укачивался…

И хотя на корабле все прекрасно знали, что адмирал Нельсон знаменит не тем, что иногда страдал морской болезнью, однако так среди офицеров корабля за Любчичем и закрепилось шутливое прозвище.

После первого похода и особенно после разговора с командиром у лейтенанта остался неприятный осадок на душе. Но он не унывал.

«Привыкну, – думал Сергей. – На каждого человека качка действует плохо, только одни быстрее привыкают, другие – медленнее…»

Шли дни, а положение оставалось прежним. Едва разыгрывалась штормовая погода, противная тошнота подступала к горлу, тело слабело, движения становились нечеткими – Сергей уходил в каюту и ложился.

– Что же нам с вами делать? – спросил однажды лейтенанта капитан второго ранга.

Лейтенант молчал. Да и что он мог ответить? Море, которое он так любил и к которому так стремился, оказалось чужим, неприветливым. В голову приходили не раз слышанные им изречения: «Море любит смелых», «Море покоряется отважным», но к чему сейчас смелость, отвага, если организм совершенно не переносит качку. А ведь недаром же говорится, что море бывает спокойным только по праздникам да и то по большим. Поэтому молча стоял лейтенант Сергей Любчич и смотрел на суровое, продубленное штормовыми ветрами всех румбов лицо командира, на его побелевшие, словно на них осела морская соль, волосы.

– Если бы вам пришлось служить на корабле в военное время, что бы вы делали в боевой обстановке? – снова спросил командир.

– Я попросился бы тогда перевести меня в морскую пехоту.

– Может быть, вам и в самом деле лучше служить в береговых частях, – задумчиво сказал командир.

Собственно говоря, ничего другого не оставалось делать. И когда капитан второго ранга Андрей Иванович Чумаков уходил в отставку, он, характеризуя офицеров корабля, так и сказал новому командиру капитану третьего ранга Виктору Петровичу Навоенко:

– Лейтенанта Любчича придется списать на берег. Офицер он расторопный, знающий, но к морю не может привыкнуть, укачивается.

– За время учебы он практику проходил?

– Проходил, – ответил Чумаков и махнул рукой. – Один раз когда море было, словно хорошо натертый паркет, а вторично – на корабле, который у заводской стенки на ремонте стоял.

– Вы не пробовали в нем воспитывать морские качества? – спросил Навоенко.

– Что же тут, батенька мой, воспитывать? Не каждому дано быть моряком, – ответил Чумаков. – Уж если ты способен к морскому делу, то раз укачаешься, ну, два укачаешься, а потом при любой погоде будешь стоять на палубе корабля, как в выходной день на приморском бульваре. А уж если море тебе чужое, то иди туда, на бережок, – и Чумаков махнул рукой в сторону города.

Виктор Петрович ничего не ответил.

…Корабль снова выходит в поход. На мостике – капитан третьего ранга Навоенко. Офицеры да и личный состав уже многое узнали о своем новом командире. Во время войны Виктор Петрович воевал в отряде морской пехоты, затем учился, служил в разных должностях на больших кораблях, а теперь назначен на эскадренный миноносец.

Море встречает радушно. На небе – ни облачка, легкий ветер с запада слегка морщинит воду, и долго не пропадает пенистый след за кормой корабля. К полудню ветер совсем стих, но после обеда он снова задул, теперь уже с северо-востока. Все так же светило солнце, небо оставалось чистым, но ветер с каждым порывом набирал силу. Скоро на гребнях волн забелели барашки, корабль начал раскачиваться. А через несколько минут командир заметил, как лейтенант Любчич, придерживаясь за леер, пробирался на нос корабля.

«В каюту направляется», – подумал капитан третьего ранга и окликнул:

– Лейтенант Любчич, подняться на ходовой мостик!

Сергей остановился, посмотрел на командира, затем неуверенно подошел к трапу и стал подниматься на мостик.

– Помогите штурману делать прокладку, а то у него что-то не получается, – приказал командир Любчичу.

Старший лейтенант Решетняк удивленно поднял голову.

– Да, у меня… – начал он, но, увидев твердый взгляд командира, осекся. Он достал чистую карту и разложил ее на столе.

– Вот курсы, вот пеленги, вот время хода, сделайте заново прокладку. Мне кажется, что я, действительно, ошибся, – сказал он Любчичу.

Сергей еще в училище увлекался штурманским делом и хорошо знал прокладку. Преодолевая слабость, он склонился над картой и стал проводить тонкие линии. Однако так продолжалось недолго. Морская болезнь взяла свое, он отошел в сторону и согнулся от резкого приступа рвоты.

Если бы сейчас Любчич пошел в каюту, командир не стал бы его удерживать, но лейтенант снова подошел к штурманскому столику и, с трудом удерживая равновесие, продолжал работать.

* * *

Не отдохнув как следует после похода, чувствуя слабость во всем теле и какую-то противную тяжесть в голове, Любчич сошел на берег. Невесело было у него на душе. Бесцельно бродя по улицам города, он думал о своей судьбе. Вся его юность была окрашена мечтой о море, и в тихоструйной речке Песчанке, протекавшей обочь села, ему виделась манящая даль океана. С мечтой о море Сергей окончил среднюю школу, с этой же мечтой пошел в военно-морское училище.

Море… Оно раскинулось перед ним мрачное, угрюмое, такое же, как и думы Сергея. Сильный ветер гнал серые волны, низко нависшие косматые тучи, казалось, цеплялись за пенистые гребни, над водоворотами прибоя с криком носились чайки. Давно ли полный радостных надежд стоял здесь Сергей с направлением на корабль? Тогда море было радостным, искристым, да и у Любчича впереди была жизнь, к которой он стремился. А сейчас?

«Придется прозябать на берегу, – грустно подумал Сергей и медленно стал спускаться к причалам. – Сегодня же подам рапорт, пусть из штаба присылают другого человека. А то Крутояров в отпуск собирается уходить, а я…»

На корабле он сразу же прошел в свою каюту. Решетняк читал какую-то толстенную книгу. Когда Сергей вошел, он, не отрываясь от книги, сказал:

– Тебя Крутояров разыскивал.

– Зачем?

– Хотел проститься, он в отпуск уехал, – ответил Решетняк, поворачивая голову, и вдруг удивленно спросил: – Что с тобой, Сергей?

– Так, ничего… – и, достав чистый лист бумаги, Любчич сел к столу.

Но написать он ничего не успел: прозвучал сигнал тревоги…

– Выход в море! – раздалась команда.

…И снова свистит ветер в снастях, бьются о борта серые волны, раскачивая судно. Лейтенант Любчич сразу же пошел на свое заведывание, проверил все и, почувствовав знакомое головокружение, решил пойти в каюту.

«Отлежусь немного, может быть, станет легче», – подумал он.

Но опять, как и в прошлом походе, командир позвал его на мостик.

Поход был длительным, и все время море штормило. Иногда к утру ветер немного спадал, холмы волн становились меньше, но к обеду он, словно собравшись с новыми силами, начинал завывать сильнее прежнего, заносил брызги и пену на палубу, почти на борт ложил корабль.

И весь поход Сергей не имел отдыха. Несмотря на головокружение и слабость, он целые дни находился на ногах, и если на своем заведывании все было в порядке, то командир заставлял помогать делать прокладку штурману или давал какое-либо другое задание.

– Совсем мне житья не стало, – пожаловался однажды Любчич Решетняку.

Товарищ попытался было его ободрить, но Сергей безнадежно махнул рукой. У него сейчас было только одно желание: как бы уйти в каюту отдохнуть от изматывающей душу качки. Но приказ командира оставался приказом, и лейтенант продолжал оставаться на мостике.

И так день за днем. Приняли горючее от подошедшего танкера, и снова поход. Кажется, что одинокий корабль затерялся в безбрежной пустыне моря среди волн, туч и ветра, но шумит за кормой вспененная винтами вода, равномерно вздрагивает палуба в такт работе мощных двигателей, в рубках, скрытые от посторонних глаз, радисты держат связь с землей, радиометристы невидимыми лучами прощупывают каждый сантиметр водного пространства.

Принят сигнал: «Возвратиться на базу». Хоть и сказывалась усталость от многодневного похода, однако люди приободрились. Скоро берег, отдых, встречи с близкими. Но капитан третьего ранга Навоенко, обходя корабль, предупреждал матросов, чтобы не снижали бдительности.

Поднимаясь на мостик, командир увидел Любчича. Он спокойно стоял около штурмана и, смеясь, что-то рассказывал.

– Лейтенант Любчич! – окликнул командир.

– Есть! – повернулся Сергей.

– Как видно, все-таки адмирала Нельсона из вас не получится.

– Почему? – удивленно спросил лейтенант.

– Нельсон всю жизнь страдал морской болезнью, а вы, я смотрю, чувствуете себя неплохо, хотя, – он взглянул на море, – баллов шесть – семь не меньше.

Лейтенант смутился, покраснел, затем широко улыбнулся и сказал:

– Так у Нельсона, наверное, не было такого командира как вы.

У капитана третьего ранга по губам скользнула усмешка, но он ничего не ответил и, повернувшись по ходу корабля, стал цепким взглядом осматривать море.

Содержание

Повести

Взрыв в бухте Тихой … 3

Море поет … 160

Рассказы

Это считают легендой … 233

Последний рейс … 246

Новый командир … 265