Текст книги "Солнце и сталь (СИ)"

Автор книги: Михаил Боровых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Удар булавой. – вместо приветствия сказал Ильдерим, указывая на свое лицо. – хорошо хоть с одной стороны зубы остались.

Конрад поклонился.

– А, церемониал прежде всего. Узнаю Конрада Даннайца. Как там это на твоем языке "рыцарь без изъяна и попрека"?

– "Без страха и упрека". – поправила брата Эсме. Эсме была все так же красива, но под глазами залегли тени. Она явно мало спала и ее терзали тревожные мысли.

– Наш божественный отец, да продлятся дни его, отказался покидать столицу. Все наши уговоры оказались бессильны. Отец сказал, что если нужно, то умрет в стенах Сияющего Ирама, но не сбежит больше от стервятников. Отважно, благородно, но так глупо.

– Быть может, он рассчитывает победить? – спросил Конрад.

– Я тоже так думаю. Но отец слишком долго был богом. Расскажи нам все, что ты видел в Пустоши, Конрад де Фер.

– Я не могу скрыть это от ушей его величества.

– Почему бы тебе не поведать все нам? А мы уже передадим твои сведения отцу.

– Я буду говорить только в присутствии его величества.

Ильдерим гневно посмотрел на Конрада.

– Не стоит портить отношения со мной, солнцепоклонник.

– Тебе не стоит быть столь высокомерным, брат. – сказала голос принцесса. – Конрад прибыл к нам после тяжелого и опасного пути, а ты не предложил ему даже воды.

Эсме позвонила в колокольчик, и немой чернокожий раб принес кувшин со сладкой ключевой водой. Конрад сделал несколько жадных глотков.

– Благодарю за гостеприимство, принцесса.

Они посмотрели друг на друга. Полные бурной страсти ночи, жестокие обиды, грубая животная страсть, переросшая в настоящее чувство. Все это было давно. Конрад подумал, что Солнце Пустоши выжгло что-то в нем. Он смотрел на красивую, гордую принцессу и не ощущал ничего из того, что уносил в своем сердце в Пустошь. Возможно я и не любил ее никогда. – рассеянно подумал Конрад. – Она просто очень красива. А может быть, я слишком много убивал и слишком часто видел смерть и душа моя огрубела. И если у меня будет время, то все вернется.

Обычно надменный взор Эсме наоборот потеплел, смягчился. Конрад улыбнулся краем рта. Улыбка была больше похожа на трещину в скале.

От взора Ильдерима не ускользнул этот молчаливый обмен взглядами.

– Быть может, хватит!? – излишне резко вскричал он, ударив кулаком в ладонь.

– Прости, принц. Но я, в самом деле, могу поведать то, что узнал только в присутствии его божественного величества.

Про себя Конрад подумал, что рановато Ильдерим решил оттеснять отца от кормила власти. Хайдар еще не стар годами, крепок телом и духом.

Впрочем, не один принц, слишком рано засмотревшийся на Порог Счастья, получал от своего божественного отца в дар шелковый шнур, золотой кинжал и чашу толченых бриллиантов, что бы уйти в Рай с подобающим особе королевской крови почетом.

В Ираме может быть только один живой бог.

Хайдар вошел стремительно. Сильный, подтянутый и злой. Он жестом остановил попытку Конрада встать на колени.

– Не до церемоний, васканец. Ты нашел то, что искал?

И тогда Конрад начал свой рассказ. И кое-что он все же упустил, что бы пощадить уши Эсме. Он не стал рассказывать, как срезал лицо со своего врага, сделал из него маску и в таком виде целый день кочевал с Кожелицыми.

Когда он закончил, было уже темно.

– Значит, сила Нэтока идет от развалин Эребии?

– Я понял это так. Он черпает ее оттуда, словно виночерпий из бочки.

– Разумно ли предположить, что если отрезать ему доступ к этой бочке, Нэток ослабеет.

– Разумно предположить это. Но я бы не дал руку на усечение за такой исход. Слишком уж просто. Нэток знает о своей уязвимости. Думаю, он предпринял меры предосторожности.

– Но попытаться сделать это мы должны. – не допускающим возражений тоном сказал король.

– Теперь Нэтока можно убить. Я разрушил сердце бессмертного воина, из которого он черпал неуязвимость. Нэток теперь не полубог, он просто колдун!

– Это очень много значит. Если это правда так, ты совершил все, что в человеческих силах и даже больше.

– Нэток перестал участвовать в сражениях. Его теперь не видят целыми неделями, он лишь иногда появляется перед своей армией. – сказал Ильдерим.

Комната погрузилось в молчание. В сгущающейся тьме Эсме протянула руку и коснулась запястья Конрада. Он чуть вздрогнул.

– Я думаю, наш гость утомлен своим путешествием и пережитыми опасностями. -сказала наконец принцесса. – Позволим ему отойти ко сну.

– Да, конечно, пусть идет. Мы созовем наших советников и будем решать что делать. Ты тоже свободна, дочь наша.

Эсме и Конрад были уже в дверях.

– И еще кое-что. В тебе, васканец, я уверен. А тебе, дочь наша, я отдельно напоминаю, что ничего из того, что было сказано в этой комнате не должно покинуть ее.

Эсме зло тряхнула непокрытой головой.

– Ты поняла нас?

– Да, отец.

Конраду предоставили роскошную комнату, балкон которой выходил на благоухающий ночной сад.

Сейчас ему было не до цветов.

Больше всего на свете он мечтал выспаться. Проглотив почти не чувствуя вкуса поздний ужин, Конрад с изумлением увидел, что рабы вносят в комнату золотую ванну для омовений.

– Было уже слишком поздно что бы топить ради тебя баню. -сказала Эсме, выглядывая из-за спины чернокожего раба. – Я, конечно, люблю, когда от мужчины пахнет мужчиной, но от тебя скорее несет козлом.

Конрад коротко рассмеялся. Эсме была все той же. Быть может он и изменился там, в Пустоши. Но Эсме – Эсме все еще огненная принцесса.

На низком столике словно по волшебству появилось и вино, которого в столице правоверных казалось бы, не должно было быть вообще.

– Небольшое чудо. – словно угадала его мысли Эсме.

– А как же божественный Хайдар, чье око видит сквозь камень, и который должен карать нарушителей Завета по всей строгости закона. – спросил Конрад, отпивая вина, впрочем скверного.

– Отец и сам иногда капнет в щербет немного узу, для пищеварения. А потом еще немного. Потом еще немного. Так что потом его выводят под руки. – рассмеялась Эсме.

Маленькая слабость казавшегося монолитным Хайдара не заставила Конрада разочароваться в короле Ирама.

– Не то Ильдерим.

Эсме отпустила рабов.

– Я сама буду прислуживать тебе.

– Ты?

Эсме приняла покорную позу, сложила руки на животе и с выражением раболепия и страха посмотрела на Конрада из-под челки черных как уголь волос. Конрад едва удержался от того, что бы не расхохотаться в голос. Но первой засмеялась сама Эсме. Нет, он не разлюбил ее в Пустоши. Просто он забыл, какая она великолепная.

Пустошь что-то отняла у него. Но Пустошь не в силах отнять у него Эсме.

Он смыл с себя дорожную пыль, застарелый пот и кровь, он смыл с себя Пустошь. Смыл иаджуджей. Смыл черную магию эребийских развалин и тлетворное дыхание Хаоса. Горячая вода будто бы уносила с собой пережитый ум ужас и то темное знание, которого он коснулся.

У него была Эсме. И весь мир.

Как всякий влюбленный, Конрад чувствовал себя готовым перевернуть весь мир.

Чуть позже они слились в объятиях, в которых поровну было жадной молодой страсти и странной пронзительной нежности. Раньше Эсме не была такой. – рассеянно подумал Конрад. – Раньше она просто занималась этим потому, что ей нравятся утехи плоти. Сейчас она словно таяла под ним, она вся была его. Долгое ожидание истомило ее. И еще она успела понять, что этот сероглазый великан не просто очередная интрижка. Эсме влюбилась. В первый раз в жизни по-настоящему влюбилась. Конрад почувствовал эту перемену и, несмотря на малый опыт в любовных делах понял, что она означает.

Сам он чувствовал себя отвратительно. Пустошь осквернила его плоть и душу. Он вспомнил липкие объятия суккуба там, в заносимом песком древнем городе.

Признаться в этом Эсме значило ударить ее в самое сердце. Есть правда хуже всякой лжи. Если она узнает, то в одно мгновение превратится в сущую гарпию.

– Мне так не хватало тебя там, в Пустоши. – сказал Конрад. Он не лгал. Образ принцессы, в самом деле, не раз и не два возникал у него перед глазами, когда он скитался в омрачненных землях. – Мне было одиноко без тебя.

– Я благодарна Нэтоку. – шепнула Эсме. – Если бы он не поднял Пустошь, я не встретила бы тебя.

В их любви с самого начала было что-то обреченное, трагическое.

Она начиналась в осажденном городе, и в осажденном же городе продолжалась.

Конрад провалился в сон. Сначала Морфей смилостивился над ним, и рыцарь спал спокойно, без сновидений. Но ближе к расцвету вернулись сны. На крыльях сна прилетели гарпии, пришли ламии, но это было не самое страшное. Под покровом сна покинули свои могилы мертвецы. Они все пришли к нему. Те, кого он убил и те, кого он не смог спасти. Они не рычали зловеще, не тянули к нему мертвые руки с внезапно выросшими на них когтями. Они стояли и молча смотрели. В пустых глазах мертвых была зависть. Ты жив и лежишь на мягких простынях с женщиной, а наши кости гложут шакалы. Мы тоже хотим быть живыми и лежать на мягких простынях, а не в каменистой земле. Ты не отпел нас, мы не увидим ни Чертогов Героев ни даже Преисподней. Мы теперь новые тени Пустоши.

Но я не виноват, что выжил! Я не виноват, что магия руин не взяла меня. – возражал во сне Конрад.

Мы знаем. – отвечали мертвые. Мы знаем. Но мы все равно ненавидим тебя.

За что?

За то, что ты жив. У мертвых нет ничего, кроме жажды жизни.

Тут Конрад проснулся. Он не знал, обычный ли сон, вызванный неспокойной совестью, он видел, или к нему, в самом деле, явились души погибших в Пустоши воинов. Эсме не было рядом. Конрад оделся в чистую одежду, лежавшую возле его ложа, перепоясался мечом, и отправился на поиски кого-нибудь, кто знает, где сейчас находятся Сыны Солнца. Он и так чувствовал себя предателем, потому что вернулся из Пустоши один. Вчерашний вечер он провел в обществе Ильдерима и Хайдара, а ночь в объятиях Эсме.

Сейчас ему нужно разыскать своих братьев по оружию, если хоть кто-то из них еще жив.

Их осталось двадцать восемь человек. Двадцать восемь человек из двух сотен. Четырнадцать рыцарей, капитан Гвидо, лейтенант Вулфер. Остальные были арбалетчиками и пикинерами. Конрад пожал руку каждому. Иные обнимали его, другие отводили глаза.

– Один? – спросил его Гвидо. Гвидо был трижды ранен, рука висела плетью, нога была забита в лубок. Он сильно постарел, волосы почти полностью поседели.

Конрад молча кивнул.

– Как так получилось? Почему ты один выжил? – капитан почти не скрывал враждебности.

–Ты предпочел, что бы я тоже погиб?

– Как ты сумел выжить там, где полегли все остальные?

–Я сам этого не знаю, Гвидо. Но я не бежал с поля боя. Если ты обвинишь меня в чем-то подобном, я вызову тебя на поединок, как только твои раны заживут. И там боги рассудят.

– Боги?! Я так и знал, что в душе ты все еще идолопоклонник. Проклятый варвар, да я справлюсь с тобой и одной рукой...

– Арестовать его. – рявкнул Конрад.

Два Сына Солнца сделали шаг в сторону буйствующего капитана.

– Сдай им меч. Я все еще твой командир, Гвидо из Ситардженто.

– Проклятый варвар! Я не подчиняюсь тебе!

Но все же Гвидо разоружили.

– Я все еще ваш командир. Меня назначил магистр, и только магистр же имеет право меня отрешить от должности. Я не потерплю бунта в своем отряде!

– И все же, генерал, как так вышло, что вы вернулись один?

– Наверное, такова моя судьба. Сейчас, когда Гвидо арестован, я вновь принимаю командование на себя. У кого в подчинении вы находились?

– У его высочества Ильдерима. – не скрывая отвращения к этому имени, сказал сержант арбалетчиков, коренастый немолодой воин.

– Чувствую ты не испытываешь большой любви к его высочеству. Почему?

– Он погнал нас пешими в бой. – сказал Вулфер.

– Он вас спешил?! – Конрад был поражен недальновидностью Ильдерима, который производил впечатление человека, разбирающегося в военных вопросах.

– В Львином Сердце он нас спешил и поставил на охрану камнеметов. Мы потеряли пятьдесят человек и всех офицеров в первый же день. На второй день взбунтовались. Он просто выставил нас против самудийцев, а это сущие демоны. Никакой помощи весь день!

– Что случилось с остальными?

– Тридцать человек под командованием Хлода остались где-то на юге. Они сопровождали караван, в котором находились какие-то важные особы. Больше месяца от них никаких вестей. Прочие полегли в небольших стычках или умерли от лихорадки. А что случилось с теми, кто пошел с тобой в Пустошь?

– Засада. Засада, потом долгое заточение на раскаленной каменной глыбе, потом бегство через омраченные земли. Потом голод, жажда, безумие. Отряд Хлода может быть еще не погиб?

– Надежды на это совсем мало. Никаких вестей. – повторил Вулфер.

– Какие у вас теперь задачи?

– Ильдерим не решился применить к нам силу, когда мы взбунтовались против его глупого приказа. Нас сначала перевели в тыл, потом поручили охранять дворец вместе с твоими друзьями зихами. Славные парни, много лучше прочих имадийцев. Даже религия у них больше похожа на нашу, Маттео мог бы обратить некоторых, да погиб во время падения Львиного Сердца. Во время бегства на север каждый был сам за себя, но мы уж прибились к зихам, поэтому вместе с ними выводили из города королевскую семью, пока прочие пробовали сдержать натиск иаджуджей. Когда прибыли в столицу нас хорошо разместили, встретили с почестями, но с тех пор ни разу не отправляли в настоящий бой.

– Я найду нам достойное место в рядах войска. Какие настроения царят в городе?

– Большинство испугано, но не может поверить, что Сияющий Ирам может пасть. Львиное Сердце тоже считалось неприступным. – Вулфер развел руками с выражением величайшей усталости на лице.

Конрад взбежал по ступеням дворца безо всех церемоний. Ильдерима он наше сидящего за столом в обществе его свиты.

– Проклятый глупец! – Конрад двинулся на принца. Тот вздрогнул, хотя и предпринял усилия, что бы выглядеть неустрашимым.

– Как ты смеешь говорить таким тоном... – начал было Ильдерим, а его люди медленно, даже театрально стали хвататься за мечи и кинжалы.

Конрад выхватил свой клинок, четыре фута васканской стали.

– Если кто-то из вас вытащит зубочистку, которую вы называете оружием, я отрублю ему руку.

Смельчаков, готовых проверить решимость огромного васканца не нашлось.

–Ты уже мертв, Конрад де Фер. Ты обнажил меч на сына божественного Хайдара под крышей его собственного дворца!

– Ты погубил моих людей! Я еще не успел отъехать от Львиного Сердца, как ты погубил моих людей! Ты спешил их! Зачем ты их спешил?!

– Мне нужна была тяжелая пехота, что бы защищать катапульты от самудийцев! Я не мог снять ни одного меча с охраны дворца...

– Лучше бы ты послал туда своих лизоблюдов! Почему мои люди, привычные драться в строю и конными оказались пешими в свалке?

– Потому что у меня не было лучших людей? Мы в тот день потеряли восемь тысяч человек!

– И ты все равно не мог отправить на камнеметы этих истуканов из дворцовых коридоров?

– Эти истуканы погибли все до единого, защищая дворец!!!

– Потому что ты глупец и раньше не отправил их охранять катапульты!

Эта перепалка с поднятым оружием в руках не могла быть долгой, и обязана была чем-то завершиться.

Конрад увидел в глазах Ильдерима, как в зеркале, отблеск какого-то движения, но не успел среагировать. На него навалились, сбили с ног, вырвали из руки меч.

– Убить его прямо здесь, принц? – спросил Адиль, занося кривой клинок. Конрад не мог не оценить мрачной иронии момента. Его убьет первый, кто заговорил с ним на земле Ирама.

– В подземелье его. Там он пожалеет о своей дерзости.

Клятва.

Для Конрада начались томительные дни заточения. Вопреки его ожиданиям его не только не пытали, но даже обращались с некоторым почтением. Еда была прекрасная. В тюремной камере было сухо и чисто. Но темница есть темница. Он был всецело во власти Ильдерима, который мог казнить его в любой момент. Конрада грызли сожаления. Он винил себя за свою несдержанность. Скорее всего своей ребяческой выходкой он только ухудшил положение оставшихся в живых сынов Солнца.

Он тосковал по Эсме и по солнечному свету. Для него это было почти одно и то же. Первые дни он с минуты на минуту ждал пыток и казни, но потом понял, что, скорее всего Ильдерим решил заточить его надолго. Быть может – навсегда. Здоровье у него крепкое, он вполне может прожить в этом каменном мешке десять и двадцать лет. Конрад слышал легенды о людях, проведших в заточении всю жизнь. Что случится после того, как воспоминания его истончатся, истают от постоянного их проживания, и он останется один на один с одиночеством и вечностью? Безумие?

Он сбился со счета дней, но понимал, что на самом деле минуло немного времени. Несколько недель, не больше. Кормили его хорошо. Конрад усердно тренировался. Приседал, взвалив на спину тяжелый сундук. Отжимался на кулаках и пальцах. Тысячи раз проделывал с воображаемым противником привычные, вросшие в мышцы, сухожилия и нервы приемы. Утомленный после этих занятий он спал беспамятным сном. Мертвые перестали приходить к нему.

Дверь камеры распахнулась, и на пороге возник Ильдерим в окружении своих телохранителей. Острия коротких пик были направлены на Конрада. На разной высоте – вздумай он поднырнуть под одно из них, второе вопьется в тело в то же мгновение. Но Конрад не собирался больше совершать безрассудных поступков. Хватит.

– Приветствую тебя, принц.

– Больше не станешь ругать меня глупцом? – Ильдерим старался держаться высокомерно, но было видно, что он утомлен. Он был снова ранен, в этот раз в плечо. Лицо принца было перемазано какой-то грязью. Скорее всего – засохшая кровь.

– А ты снова спешил латную конницу?

– Я пришел не за тем, что бы выслушивать твои оскорбления, васканец!

– Тогда зачем?

– Ты нужен мне, Конрад де Фер.

– Неужели? И зачем же я нужен тебе, принц Ирама?

– Ты лучший боец из всех, кого я видел. А я видел многих. У нас были славные рыцари, но все они или мертвы, или сражаются сейчас далеко от стен Ирама. Ты великий воин, ты известен простым воинам и народу. Тебя любят. Мы проигрываем войну, Конрад. Нэток привел новую орду. Город может пасть со дня на день.

– Не думаю, что в моих силах изменить это. Даже если я полюбился благочестивому народу Ирама.

– В настоящем смысле слова нет, тебе не под силу выиграть битву. Но ты способен совершить подвиг, который поднимет дух наших воинов.

–Так чего же ты хочешь от меня?

– Убей в поединке Двуглавого.

– И что если я это сделаю?

– Я прощу тебе твою дерзость, прощу все твои преступления в отношении нашей семьи. Я отпущу тебя и твоих людей, что еще живы, с достойной наградой. Если ты откажешься, то умрешь здесь, а твоих людей я брошу в самое пекло, чтобы не выжил ни один.

– Если я погибну в бою, ты все равно отпустишь моих людей с почестями?

– Да. Это слово принца Ирама.

– Я согласен на твои условия, принц.

Конрада все еще под конвоем провели наверх. В его покоях сидели Вулфер, Этхем и Гвидо. Последний несколько оправился от ран, но смотрел на своего генерала не скрывая ненависти. Этхем и Вулфер напротив, были рады видеть Конрада, поднятого из темницы на солнечный свет.

–Сколько дней я провел в подземелье? – спросил он.

–Двадцать два дня.

– Всего лишь? Они показались мне вечностью. Когда поединок?

– Завтра на расцвете.

– Зачем Нэтоку устраивать эти карнавальные представления, если он и так выигрывает войну?

– Он выигрывает ее, не без особого блеска. Потери иаджудж столь велики, что даже их одержимость не всегда может превозмочь страх смерти. Нэток возможно и пророк, но полководец он дрянной. После смерти Азара не стало ни живых волн, ни залповой стрельбы, ни даже взаимодействия пехоты и конницы. На все случаи у него одна тактика – идти вперед толпой и лезть врукопашную. Своих самудийских советников он видимо больше не слушает. Он совершенно обезумел, и это его безумие гонит иаджудж вперед, словно ветер – волны. Они падают, следующие переступают через трупы. Снова и снова. Мы завалили их телами рвы. Трупы свалены у стен, словно снопы сена. Наружные стены стали бурыми от крови.

– Что их баллисты, их камнеметы?

– Часть нам удалось разрушить ответными выстрелами. Часть продолжает метать камни, но Сияющий Ирам построен навечно.

– И, тем не менее, Ильдерим говорил мне, что проигрывает войну.

–У нас холера. И еще какая-то странная болезнь. С едой уже начинаются перебои, через месяц начнем глодать подметки своих сапог, а через два месяца – друг друга.

– И почему все решили, что поединок особенно важен?

– Когда силы армий равны, все решает боевой дух. Сейчас, после трех недель непрерывной резни, утомились и мы, и стервятники. Стервятники тоже на грани голода.

– Они же едят трупы?

– Верно, но трупы быстро протухают на такой жаре. После того, как появилась холера они стали бояться человечины. Не все, разумеется, но многие. Да и сама болезнь их тоже не щадит. Нэтоку надо взбодрить своих последователей.

– Но почему я? Неужели среди подданных Порога Счастья не нашлось достойных рыцарей? И что говорит король?

– Так ты не знаешь?

– О чем? – спросил Конрад, но подозрение ударило его будто бы хлыстом. Хайдар мертв. Ильдерим пришел к власти. Эсме или мертва, или бежала... но почему же тогда здесь Этхем?

– Король тяжело ранен. Подосланный убийца, возможно с помощью магии проник во дворец. Мои люди изрубили его в лоскуты, но он успел нанести удар отравленным кинжалом.

– Хайдар умрет?

– Невозможно сказать. Лекари делают все возможное. Король – сильный человек.

– И все же, почему я?

– Ты хоть и известный воин, но ты чужак, союзник, но не свой по крови и вере.

– Если меня убьют, это не так расстроит народ и воинов Светлого Ирама. – догадался Конрад.

– Все верно. Но это расстроит Эсме. И как ни странно об этом говорить, меня тоже. – рассмеялся Этхем.

Конрад наконец-то решился заговорить о том, что терзало его все эти дни в темнице.

–Что с Эсме?

– Ильдерим хотел бросить ее в темницу тоже. За связь с тобой. Но не решился пойти против меня. – в голосе Этхема было немало самодовольства. – Ильдерим возможно и владыка над каждым подданным Сияющего Ирама, но видит око Очищающего Пламени, на наследницу трона Зихии его власть не распространяется. Его эромы против моих зихов, таков был разговор.

Конрад покачал головой. Выходит, что стоя на пороге катастрофы, в осажденном городе, сильные мира сего продолжали делить власть. Что ж, это полезные сведения для Совета. Блестящий фасад Ирама скрывает за собой много темных тайн.

– Я могу видеть ее?

– Я предпочел бы не злить Ильдерима.

– Да плевать мне на Ильдерима. Я сейчас нужен ему. А завтра я буду либо трупом, либо героем, либо и то, и другое одновременно. Я хочу видеть мою принцессу.

– Я передам ей твои слова. – Этхем встал и коротко поклонился. – думаю, вас надо оставить одних. Мне не место на военном совете Сынов Солнца.

Гвидо все так же буравил Конрада тяжелым, ненавидящим взглядом.

– Есть сведения от Хлода? – спросил Конрад, игнорируя этот взгляд.

– Самое удивительное, что есть. Прискакал какой-то молодой эром. Говорит, что васканцы заперлись в горной крепости вместе с парой сотен человек. Крепость неприступна. Иаджудж осадили их, но не в силах взять штурмом. Его послали с этой вестью.

– Звучит слишком хорошо, что бы быть правдой. Возможно это ловушка, что бы заставить нас броситься на помощь. – покачал головой Конрад.

– Возможно и такое. – согласился Гвидо. – Но Хлод хороший командир. Он бережет своих людей.

Продолжение фразы не прозвучало, но явственно повисло в воздухе.

– В отличие от меня, ты хотел сказать, Гвидо?

Гвидо молчал.

– Скажи это! – повысил голос Конрад.

– Тебе наплевать на всех нас. Ты не Сын Солнца. Ты весь пропитан этой зихской принцессой, от тебя даже сейчас несет ей! Тебе кажется, что ты сражаешься за Ирам, тебе кажется, что ты сражаешься против Хаоса, а на самом деле ты просто юнец, который готов совершать красивые и бесполезные подвиги, что бы обратить на себя внимание своей дамы. Она хоть горяча в постели, Конрад?

Последнее было лишним, прозвучало слишком оскорбительно. Но в словах Гвидо была и горькая правда. Конрад и сам чувствовал ее, особенно когда вернулся из Пустоши.

–Я допустил ошибки, Гвидо. Но сделанного не вернешь. Это война и на ней гибнут люди. Завтра я могу погибнуть, и тогда ты останешься старшим. Ильдерим обещал мне отпустить вас. Остается только полагаться на его слово.

– Мы не поедем никуда, Конрад. Сыны Солнца не бегут с поля боя.

– Так что же, ты тоже готов умереть за Порог Счастья?

– Не за Порог Счастья, Конрад. За Солнце. Против Двух Лун. Нэток – Пес Хаоса. Завтра мы будем сопровождать тебя за стены города. Что бы Нэток не вздумал подло сыграть. Если ты погибнешь, принесем твое тело обратно в город, что бы стервятники не сожрали тебя. Они думают, что пожирая врага, обретают его силу. Твоей силы им не достанется. Если ты выиграешь, кто знает, не набросятся ли на тебя дружки Двуглавого... мы с тобой до конца этого похода, мой генерал. Но когда мы вернемся, я подниму вопрос о твоем отрешении от должности перед Большим Советом.

–Ты все еще хочешь драться со мной на суде богов?

–На суде Сынов Солнца.

–Да будет так. Вулфер засвидетельствует этот разговор.

Вулфер согласно кивнул.

– А теперь расскажите мне о Двуглавом. Что в нем такого ужасного и почему его так прозвали. У него в самом деле две головы?

– Нет. – подал голос Вулфер. – Я несколько раз видел его в бою. Двух голов у него нет, но есть два лица, второе на затылке. Говорят, еще будучи в утробе, он сожрал своего брата-близнеца. Говорят, он родился с зубами и вместо молока его поили кровью. Он начал убивать с детства, а первый поединок выиграл в двенадцать лет. Он выиграл две сотни поединков, во всяком случае, над его шатром две поднимают сотни отрубленных рук. Скольких он убил в обычных сражениях невозможно подсчитать. Он по-собачьи предан Нэтоку. В нем почти восемь футов роста и почти пятьсот фунтов веса, но двигается он легко, словно гимнаст с цирковой арены. Доспехов он не носит, потому что пуды жира спасают его от легких ранений, а тяжелого ему никто нанести не в силах. Он сражается оружием вдвое тяжелее и длиннее любого, известного нам. Я сам видел, как он разрубил двух человек пополам. Слабых сторон у него как будто нет.

– Грозный враг. Ты видел его в бою. Как лучше сражаться с ним?

– Думаю, ты должен будешь нарушить его равновесие и уверенность в себе. Заставить его бегать за собой. Не надевай доспехов, только меч и щит.

– Будут ли какие-то правила поединка?

– Только одно. Каждый будет драться тем оружием, которое будет с ним. Если оружие сломается или боец потеряет его, никто не имеет права дать ему другое.

Конрад слушал.

– Ну что, страх еще не сковал тебе руки и ноги?

– Нет. Вообще-то всегда мечтал убить великана, как в сказке. Людей я убил уже довольно.

До рыцарей не сразу дошло, что их мрачный генерал шутит.

Ближе к ночи дверь в комнату Конрада распахнулась. На пороге стояла Эсме. Лицо ее было в слезах. Она бросилась Даннайцу на шею. Конрад обнял девушку.

– Они хотят выставить тебя на убой против этого монстра. Откажись!

– Не могу. Я дал Ильдериму слово.

– Ильдерим подлец, слово данное ему немного стоит, потому что его слово не стоит ничего. Он вырвал из тебя клятву угрозами.

– И все же я поклялся.

– Бежим, Конрад. Мои зихи помогут нам выбраться из дворца. Бежим на Запад, в горы, туда, где Нэток нас не достанет. В Зихию приходят корабли твоего Ордена, мы можем сбежать дальше, за Алое Море, куда иаджудж не доберутся даже за сто лет. – горячо шептала Эсме, обнимая Конрада. Ее поцелуи, ее дыхание почти обжигали.

– Нет, моя принцесса. Я Сын Солнца и дал клятву не только Ильдериму. Я дал клятву драться с Псами Хаоса. Нэток и его Двуглавый – именно такие псы. Я приехал сюда сражаться не за Порог Счастья, и не за короля Хайдара. За человеческий род.

Эсме отстранилась.

– Ты в самом деле тот, кем кажешься. – сказала она. – Если бы ты согласился бежать, мои люди зарезали бы тебя прямо на пороге.

Конрад мягко, но решительно оттолкнул ее.

– Уходи, принцесса.

– Ты оскорблен?

– Как никогда в жизни. Будь ты мужчиной, я бы вызвал тебя на поединок.

Эсме смотрела на Даннайца, кусая губу.

– Ты сможешь простить меня?

– Не знаю.

– Давай все же проведем эту ночь вместе. Завтра ты можешь погибнуть.

– Думаю, перед боем мне полезнее будет выспаться и помолиться.

– Ты отталкиваешь Эсме... – на миг показалось, что принцесса готова вновь превратиться в ту самовлюбленную гордячку, какой она была до Львиного Сердца. Но в последний миг она все же смирила свой гнев. – Я люблю тебя, мой железный рыцарь. Это правда. А что до этого испытания... я не смогла бы любить труса. Ты прошел проверку.

– В этом разница между нами, госпожа Эсме. Мне бы не пришло в голову устраивать подобные проверки.

Эсме стояла, раздираемая противоречивыми желаниями. Она мечтала обнять Конрада, поцеловать долгим нежным поцелуем влюбленной, предаться страсти. И одновременно ее жгло желание как-то оскорбить его, уязвить, отомстить ему. Никто не может отвергнуть Эсме! Ее старые привычки боролись с новым чувством.

– Пусть Двуглавый убьет тебя и сожрет твою печень!

Принцесса зихов победила влюбленную.

Конрад покачал головой. Лицо его было печально.

– Уходи, принцесса. Мне нужно помолиться перед боем.

Эсме зло топнула ногой, что выглядело откровенно смешно, и выскочила из комнаты, на ходу теряя все свое напускное высокомерие. Усилием воли натянув на лицо презрительную усмешку, она прошла через бесконечную вереницу коридоров. За спиной неслышно ступали зихи-телохранители. Они не знали васканского, но могли догадаться, что невольно послушали сцену между влюбленными.

С тем же надменным лицом Эсме вошла в свои покои, сбросила верхнюю одежду. Сейчас ей было не до соблюдения этикета, она прекрасно умела одеваться и раздеваться и без помощи рабов. Несколько минут она сидела прямо, словно натянутая тетива, потом из глаз ее хлынули слезы, Эсме зарылась головой в подушки и разрыдалась.

Конрад на другом конце огромного двора, столь большого, что он походил на город в городе, закончил свои молитвы. В словах Гвидо была правда. Он, в самом деле, слишком увлекся Эсме и поисками личной славы. Возможно, завтрашний поединок закончится его смертью.

Он хотел умереть настоящим Сыном Солнца.

Он прочел молитвы, он отрекся от своих прегрешений. Маттео не было в живых, но Конрад и сам знал, в чем виновен. У Конрада, в самом деле, не было многих простительных, человеческих слабостей, которые люди обычно принимают за грехи. Он не лгал, не воровал из казны, не богохульствовал во время игры в кости, да и в кости он не любил играть. Конрад де Фер был храбр, прям душой и благочестив. Но он знал свой настоящий грех.

Гордыня, жажда славы жила в нем с самой ранней юности.