Текст книги "Обычная жизнь обычного японца (СИ)"
Автор книги: Михаил Баковец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 11
ГЛАВА 11
Только-только я стал расслабляться и понемногу вникать в ритм местной жизни обычного японского обывателя, как окружающая обыденность нанесла коварный удар. И я вовсе не про историю с клофелинщицей. Это дело житейское. Любой пикапер рано или поздно нарывается на такую. Так что безопасный секс с проверенной партнёршей – это безопасно по всем параметрам. Теперь бы ещё такую отыскать.
– Кудо, Кудо! Кудо, дьявол тебя возьми! – вдруг раздался за моей спиной грубый мужской голос, а потом кто-то схватил меня за плечо и резко дёрнул.
Рефлексы старого тела, частично передавшиеся мне в новое, сработали так, как надо. Я сделал быстрый шаг назад, следуя за движением, которое мне придал некто позади, одновременно взялся за чужую ладонь, надавил большим пальцем рядом с костяшками и вывернул.
– Ай! – вскрикнул от боли немолодой японец в пёстрой рубашке, тёмных джинсах и узких солнечных очках.
Отпустив чужую конечность, я сделал два шага и спросил:
– Ты кто? Чего тебе нужно?
– Кудо?
– Тебе чего нужно? – вновь спросил я. Даже шок и адреналиновая встряска не помогли мне выудить из памяти воспоминаний о мужчине, стоящего напротив.
– Денег. Ты забыл? Одна тысяча сто двенадцать йен каждые две недели. Ты выплату просрочил. И вот я здесь.
«Твою мать! Так вот для чего те деньги лежали в банке со старыми лотерейками», – мгновенно всё понял я.
– Ты что на меня так смотришь? – прищурился японец. – Ты меня забыл? От страха память отшибло?
– Отшибло. Только не из-за тебя, – чуть кивнул я. – За последние две недели у меня было два сердечных приступа и второй привел к коме. Когда меня из неё вывели, то оказалось, что я многое не помню. Сейчас ты мог спровоцировать третий, который закончился бы смертью. И ты был бы в ней виновен.
– Ну-ну, – в его взгляде не появилось ни капли раскаяния и тем более страха. – Мне плевать, веришь? Ты должен моим боссам денег. И ты их вернёшь или умрёшь. Ах да, с тебя ещё сто йен сверху за просрочку.
– Как тебя зовут?
– Орочи. Ещё зовут Нож. Вспомнил?
– Нет, – я отрицательно мотнул головой и полез в карман за телефоном. – Подожди, мне только уточнить.
Я написал сообщение Кей. Дзасики за долгое время общения с настоящим Кудо в чате знала очень многое о его жизни. Должна знать и о посланце от владельцев тотализатора, которому теперь мне придётся платить, пока не решу эту проблему. Как оказалось, я угадал. Кей всё это знала и подтвердила личность обладателя чёрных очков.
– Я заплачу в следующий раз. Сейчас у меня нет денег, – сообщил я Ножу.
– Сто йен в день пени. Через две недели тебе придётся заплатить около четырёх тысяч йен, – хмыкнул он.
– А что делать? – я невольно вздохнул и скрипнул зубами от злости на бывшего владельца тела, который довёл до всего этого.
И тут собеседник неожиданно предложил:
– Смотрю, ты парень резкий и умеешь за себя постоять. Есть тема как тебе с просроченным долгом разобраться и не заработать процентов. Интересно?
– Говори, – осторожно произнёс я. Предполагал, что мне сейчас предложат стать диллером или раскладчиком наркотиков. Ну, или что-то из этого ряда, однако Орочи Нож смог удивить.
– Участие в подпольных боях.
– Ну, ты сказал! – развеселился я. – Меня там в первую же минуту уложат. Я не умею драться. Так, кое-что нахватал в спортзале, но бойцом меня это не сделало.
– Реакция у тебя неплохая. Сила тоже кое-какая есть. А по поводу, что тебя уложат – не бойся, – они широко и как-то недобро улыбнулся. – Тебя станут обрабатывать несколько раундов. Ронять, давать подняться и опять ронять. Душить, выкручивать руки и ноги, швырять так, чтобы арена дрожала, и ты корчился, как перерезанный пополам червяк.
– И после таких описаний ты думаешь, что я пойду на такое?
– А тебе делать нечего, – он убрал улыбку и продолжил серьёзным тоном. – Боссы могут за просрочку выплат выставить такой штраф, что твоей зарплаты уборщика не хватит. А вот за бой могут и простить. Хотя, – он снял очки и впился тяжёлым взглядом мне в глаза, – лучше тебе словить третий приступ и отправиться навсегда к Аматерасу. Долг тебе никогда не выплатить.
– А сколько там?
– Не помню точно, тысяч четыреста или пятьсот. Сейчас посмотрю, – Орочи достал телефон и пару минут возился в нём. – Вот, нашёл. Ото Кудо долг четыреста пятьдесят тысяч йен. Смотри-ка какая ровная и красивая сумма, хех.
Мне едва не стало худо. Почти полмиллиона йен! Да я со своей зарплатой буду отдавать долг не один год. Странно, что у меня вообще такие мизерные выплаты по долгу. Всего-то около двух с половиной тысяч в месяц.
«Или уже вскоре меня поставят перед неким фактом: или-или. Или отдаю долг весь сразу либо кусками размером с зарплату, но при этом выполняю особое поручение», – пронеслось в моей голове.
– Что молчишь? – отвлек меня от тяжёлых дум Нож.
– Прихожу в себя. Не думал, что успел накопить такой долг, – огрызнулся я.
– И это ещё тебе проценты заморозили. Ты пообещал, что отдашь все деньги до осени.
– Сука! – выругался я на русском.
– Что сказал?
– Ничего такого о чём тебе стоит знать.
Тот скривил губы, чуть помолчал и вновь спросил:
– Уверен, что не хочешь драться?
– Уверен.
– Как знаешь, – спокойно ответил он. Потом достал телефон, набрал чей-то номер и, не прикладывая его к уху, уставился на меня. Буквально через секунду зазвонил мой сотовый. – Это мой номер. Передумаешь – звони. Пару дней у тебя будет на раздумье. Потом сам на себя пеняй. Боссы могут и заморозку снять с твоего долга за твою непунктуальность и неуважение. И тогда до осени ты будешь должен миллион.
– Я понял, но отдавать своё лицо чужим кулакам не хочу. Найду я деньги, так и скажи своим боссам.
Тот молча развернулся и неторопливым прогулочным шагом пошёл прочь от меня.
Я пару секунд смотрел ему в спину, потом отвернулся от него и отправился домой. Требовалось привести мозги в порядок и придумать, что мне делать дальше.
«Долбанный Кудо! Надеюсь, что твоя душа горит в аду или ты сейчас живёшь в моём переломанном и парализованном теле после попадания под грузовик», – зло подумал я.
Надежда, что дома в спокойной обстановке я найду правильное решение частично оправдалась. Но источником была не моя голова, а Кей.
– Если бы ты раньше попросил тебе помочь, то я бы легко это сделала, – грустно и немного извиняясь сказала она мне.
– Как?
– В музее спрятан клад. Он должен стоить очень много, – рассказала она мне. – Лет двадцать назад один из работников утаил несколько очень ценных и древних предметов. Четыре серебряных монеты, которые назывались симасенами. Время изготовления эпоха Кодай. Три медных сена из того же времени. И серебряные фигурки, отгоняющие злых духов. Их тоже три. Все вещи подлинные, возрастом около тысячи и больше лет. Я слышала, как работник разговаривал по телефону с кем-то, для кого украл эти вещи. С его слов клад стоил двадцать лет назад около пяти миллионов йен.
– Ого! Круто, – охнул я, услышав сумму. – А как его достать?
Та вздохнула и пожала плечами:
– Я не знаю. Сейчас мне попасть в музей невозможно. Только с тобой.
На смену радости пришло разочарование. Достать клад, вот так сходу, невозможно. Это даже не частное жилище, а государственная и отлично охраняемая территория. Кажется, вот оно спасение для меня… но лишь кажется, блин.
На следующий день на работе ко мне пришёл очередной перекормленный полярный лис, он же полный писец.
– Мизуки! Накамура-сан! – громко крикнул я, когда увидел девушку.
Та сделала вид что не услышала меня, хотя на мой голос половина офиса обернулась. Попыталась скрыться в коридоре. Но шиш, от меня не уйдёшь! Я её догнал уже в лифте. В последнюю секунду успел просунуть руку между сдвигающихся створок, не дав им сомкнуться.
– Вы что себе позволяете, Ото-сан? – пискнула девушка, когда я вошёл к ней в лифт. Двери за моей спиной медленно и почти беззвучно закрылись.
– Я позволяю? А ты – нет? – во мне кипела злость и обида на японку, поэтому я не сдерживался в словах. – Почему у меня зарплата на десять тысяч меньше?
– Ото-сан, – вздёрнула она подбородок, – вы получили штраф за недостойное поведение, также у вас снята часть зарплаты за ваше лечение, а ещё ваш оклад был временно уменьшен до оклада стажёра, пока вы работали в архиве.
– Да вы там совсем ебобо⁈ – вырвалось у меня. – Вы чуть меня в могилу не укатали, потом отправили в морг, где меня чуть не сожрал монстр, а потом ещё и это⁈
– Мы крупнейшая японская корпорация со своей историей и справедливым уставом, которому следуют все наши сотрудники на протяжении многих десятков лет. Никто не смеет указывать, как нам действовать. Тем более какой-то рядовой клерк, – заявила она, придя в себя после погони до лифта. – Я должна была принять меры и поставить тебя на место, Ото Кудо, – последняя фраза была на грани. Она чётко показала, что считает меня ниже себя по положению и даже ни на йоту не уважает.
– Рядовой клерк, значит. Хорошо, посмотрим ещё кто кого, – мрачно сказал я ей. И про себя подумал. – «Война, значит, война».
Дождавшись, когда лифт остановится и двери распахнутся, я вышел в коридор и шагнул вбок, встав перед соседней кабиной. Там нажал кнопку вызова, дождался лифта и на нём вернулся на свой этаж. На четверть часа я закрылся в краш-комнате, где искал в интернете подходящие картинки. Отыскав то, что нужно, я скинул их на почту толстяку.
«Кудо, ты с ума сошёл! Я не буду это делать!».
«Мичи, очень надо! Тем более, никто не узнает. А я тебе вновь буду должен».
Спустя ещё полчаса приятель принёс несколько распечатанных листов бумаги. На двух красовалось лицо Ямады. Ещё на двух широко улыбалась Мизука. Но если на бумаге с мужчиной больше не было ничего, то под фотками японки красовались надписи:
«Здесь только мы: я, ты и твоя палка. Дай мне её поскорей»
«Я очень плохая девчонка, так накажи меня, дай мне побольше палок».
Звучало это очень двусмысленно. Что мне и требовалось
– Ты бессмертный, Кудо, – шёпотом, хотя мы с ним тут были только вдвоём, сказал мне толстяк. – Тебя за такое уволят и больше никуда работать не возьмут.
– В уборщики не возьмут? – усмехнулся я. – Мичи, ты же знаешь, сколько у меня долгов?
Тот вздохнул и ничего говорить не стал.
– Вот, – кивнул я, – знаешь. И их я должен отдавать со своей мизерной зарплатой. А сейчас её сделали ещё меньше. Причём просто так, потому что я остался жив, хотя меня довели до смерти, потому что я перестал вести себя, как терпила-чушок! – я громко и протяжно выдохнул, взял рисунки и пошёл их клеить на мешки.
– Я пойду, Кудо, – за спиной раздался голос японца. – А то меня накажут за долгое отсутствие на рабочем месте.
– Иди, – бросил я ему, не став оборачиваться.
Звук открывающейся и закрывающейся двери сообщил мне, что я остался в комнате один.
Закончив с клейкой фотографий, я отошёл от мешков и фигур на пару шагов и оценил получившуюся картину.
– Что ж, неплохо. А теперь тест-драйв!
С этими словами я метнулся к мешку с лицом Мизуки и нанёс два быстрых удара по нему. Кулаки неприятно потянуло болью, зато тяжеленный мешок отбросило от меня на порядочное расстояние. Даже сам не ожидал от себя проявления такой силы. Или это так злость мне помогает? Хм, а ведь что-то есть в подобной разрядке. После нескольких ударов стало как будто легче. Либо сработало подсознание тела японца, привыкшего так мстить начальству, либо душевная боль ушла, уступив первое место телесной – кулакам и запястьям. От сильных ударов по жёсткому мешку с песком и те, и другие болезненно заныли. Бил-то я от души. По старым воспоминаниям и нынешней оценке болтающейся «груши» теперь я такой оплеухой запросто вынесу кому-угодно челюсть.
– А палки ты от других получишь, – вырвалось у меня при взгляде на женскую фотографию.
Ради проверки, ощутив, что злость и прочие треволнения ушли, я подступил к боксёрскому манекену, изображающего человеческий торс. Как и мешки, он был сшит из плотного и очень прочного материала, имитирующего кожу, и был плотно заполнен песком.
– Хех, хех, хех, – на пределе скорости и на выдохе я нанёс три удара. Выполнил отработанную ещё в прежнем теле связку.
Третий удар для тяжеленого манекена со смещением центра тяжести ближе к полу стал критическим – он упал.
– Так-то, – залихватски сказал я. Потом оценил свой результат, вспомнил недавний разговор с Ножом, прикинул жизнь на ближайший месяц и решил, что так или иначе мне быть битому. Либо ко мне подошлют коллекторов, которые вдвоем-втроем намнут мне ребра – и хорошо, если не сломают их – либо мне придётся ими рискнуть на ринге. Нет, конечно, вполне может быть и так, что я ошибаюсь, накручиваю и есть другой выход. В конце концов, настоящий Кудо как-то планировал решить финансовые проблемы к осени. То есть, за неполных два месяца, учитывая, что сейчас начало июня. – Ладно, рискну.
Глава 12
ГЛАВА 12
Недалеко от остановки общественного транспорта остановился здоровенный джип с напрочь тонированными стеклами. На передней пассажирской двери пустилось стекло и показалось лицо знакомого не то коллектора, не то якудзы.
– Кудо! – крикнул он. – Иди сюда!
«А мог бы и повежливее. Ничего, сочтёмся», – с недовольством подумал я, поднимаясь с лавочки и ровным шагом, не быстрым и не медленным, направился к новому знакомому. Или старому. Тут чёрт голову сломит в этих определениях. – Привет.
– Не думал, что согласишься. Да ещё и так быстро, – сказал мне Нож.
– Сам не думал. Но мне нужно точно знать, что за бой мне спишут долг этих двух недель и не будет процентов.
– Даю слово, – заявил тот. – Моё весит много в нашем обществе.
Получив пощёчину в виде снятия половины зарплаты в качестве штрафов и увидев, что представляет мой удар, я решил рискнуть и побывать на подпольных боях. Слишком глубоко я увяз в проблемах чёртова Кудо, чтобы просто так сидеть и ждать, что всё само разрешится. Отдубасив как следует манекен, я достал телефон, набрал номер коллектора и сообщил о своём согласии как следует подраться. Когда он сказал, что на арену необходимо выйти уже сегодня вечером ближе к ночи, то я не особо-то и удивился.
– Отлично. Тогда поехали, – сделал я вид, что его фраза меня полностью устроила и обрадовала.
– Забирайся назад, – мотнул он головой.
На заднем сиденье нашёлся ещё один японец. Молодой, с виду мой ровесник, плюс-минус, худощавый, с прилизанными и зачёсанными назад длинными волосами, с худым лицом, которое, кажется, имело следы макияжа. Он посмотрел на меня без особого интереса и отвернулся к окну.
«Педик», – вынес я для себя вердикт в его адрес.
По вечернему Токио в час пик, когда домой возвращаются процентов девяносто клерков, имеющих автомобиль, мы до места катили около двух часов.
Я ждал, что меня привезут или на какой-то заброшенный завод-фабрику-цех, или в подвал респектабельного отеля, либо ресторана для своих. Насмотрелся, понимаешь, киношек в прошлой жизни. В реальности меня привезли в большое здание спорткомплекса. Скорее всего, не простого, но всё же не на завод или отель.
– Тебе нужно просто продержаться пять раундов. Твой противник не профессиональный боец, но знает и умеет бить чужие лица и не дать разбить своё. Запреты на удары стандартные: нельзя пинать в пах, нельзя рвать рот, выдавливать глаза и бить в них пальцем. Это всё. Так как зрители хотят красок, то приготовься, что твоей кровью будет залита вся площадка. Лицо тебе точно он измочалит, – давал мне напутствия перед боем Нож.
– А мне-то хоть можно бить его в ответ? – мрачно поинтересовался я. После такого рассказа желание биться пропало напрочь. Но было уже поздно. Попала мышка в колесо – пищи, но беги.
– Даже нужно, – кивнул он. – Пять раундов, Кудо. Тебе нужно их простоять, чтобы получить списание просроченного платежа.
– А если он меня сразу вырубит?
– Не будет такого, – собеседник отрицательно мотнул головой. – Здесь люди пришли смотреть как двое бойцов месят друг друга. Чаще всего одного из них, потому и набираем таких, вроде тебя. Особенно обожают женщины. Любовницы, жёны и дочери. Их заводит смотреть на кровь и боль в мужской драке.
– Ясно, – вздохнул я. – Когда мне выходить?
– В одиннадцать.
К бою меня подготовили профессионально. Мне вручили свеженькую (ещё была полиэтилене) капу в рот, «ракушку» в штаны и перчатки с обрезанными пальцами. У последних не было никаких усилений в виде пластика или металла. Только двойной или тройной слой ткани на костяшках. На фига? Я не понял, а окружающие не стали объяснять.
Против меня вышел молодой японец лет двадцати семи или восьми. В больших синих боксерских трусах, без обуви, торс голый, как у меня. На руках у него имелись точно такие же перчатки, какие выдали мне. Только синего цвета – в тон трусам.
Как только я оказался в своём углу на меня напала непонятная волна отрешения. Голос распорядителя боев шумел где-то на дальнем фоне. Я его слышал, но не разбирал ни словечка. А вот зрение и реакция с дыханием вышли на другой, более высокий уровень. Как прикипел взглядом к синетрусому, так и не сводил его с противника. Чётко видел его зрачки, как они то расширялись, то сужались. Как трепетали крылья носа, как появлялись едва заметные капли пота на лбу и на верхней губе. Как он едва заметно двигал плечами и шевелил пальцами в перчатках.
– Что застыл? Вперёд иди! – вырвал меня из непонятного состояния голос Ножа. – Давай же, не спи!
Одновременно с его словами мой соперник сделал первый шаг вперёд.
В центре мы встретились. Чуть впереди и справа от меня встал рефери.
– Драться готовы? – он бегло взглянул на «синего» и сосредоточил взгляд на мне.
– Да, – сказал я и невольно поразился как хрипло прозвучал мой голос.
– Отлично. Правила тут простые. Не бьём в пах и горло, не ломаем шею, не выдавливаем глаза. Понял?
– Да, – всё также прохрипел я. Адреналин, что ли, так сказывается?
– Тогда-а… Бой! – заорал он и резво отскочил в сторону.
Через секунду мне в лицо прилетел ослепляющий удар чужого кулака. Самое главное, я успел заметить движение руки, поворот тела и даже изменение размера зрачка синетрусого, но не поверил, что меня сейчас начнут бить, хотя в мордобитии я совсем уж зеленым новичком не был. Дальше сработали рефлексы: я быстро отступил, прикрылся руками, чуть согнулся, чтобы локти закрывали подреберье и хоть как-то бока.
Где-то за ареной раздались несколько мужских подбадривающих криков и пара женских взвизгиваний.
По рукам дважды в стремительном темпе прошлись кулаки соперника, потом на левый бок обрушился мощный удар, пробивший мою дилетантскую защиту. Внутренности пробило словно шилом, на секунду перехватило дыхание. Но к этому моменту вернулось зрение, отказавшее на мгновение после первой оплеухи. И как только в поле зрения появился противник, я по-простому выбросил вперед правую руку в прямом ударе.
«Вот тебе!..» – радостно подумал я, когда зацепил его по голове где-то чуть выше уха. Бил бы боковым, то был бы шанс оглушить или даже свалить, а так я его только слегка заставил покачнуться и отскочить назад. На раже бросился вперёд и…
Пинок в бедро показался сродни удару мощным электрическим шокером. Сначала была острая боль, потом онемение и левая нога подогнулась, почти отказавшись служить. Противник подшагнул ещё ближе, чтобы воспользоваться моментом, выстрелил правой рукой, целясь мне в скулу. Я дёрнул головой назад и кое-как удержался на правой ноге, слегка развернул корпус и отправил правый кулак в чужое лицо. Наши удары практически совпали. Я после чужого всё-таки оказался на полу, а японец получил нехилую зуботычину в нос.
И тут задребезжал звонок, сообщающий об окончании первого раунда.
«Так быстро? Уже три минут прошли?» – пронеслась мысль в голове. Для меня время сжалось настолько, что по ощущениям прошла минута или близко к этому. Или после первого удара я пробыл в состоянии грогги куда дольше, чем самому показалось.
Стоило мне дойти до своего угла и плюхнуться на заботливо подставленную кем-то табуретку, как рядом по ту сторону канатов раздался довольный голос Орочи:
– Неплохо, я бы даже сказал, что замечательно. Удар держишь, сам бьёшь в ответ, с ног не падаешь… Хех, ну, почти.
Мне в это время кто-то протирал лицо влажным полотенцем и мял плечи.
– Премия за это будет? – поинтересовался я у него.
– Разбежался. У нас договор на конкретных условиях, Кудо, – в голосе Ножа лязгнули слабоуловимые стальные нотки.
– Понял, понял, – буркнул я в ответ. – А если я его свалю?
– Свалишь – поговорим. Но тебе ещё четыре раунда самому бы простоять.
Передышка быстро закончилась. После очередного немелодичного позвякивания я поплёлся в центр, где на меня налетел мой соперник. Удар, удар, пинок, удар и новый пинок! Я вертелся под градом затрещин, как только что выловленный в речке, тут же выпотрошенный и брошенный на раскалённую сковороду карась. Один из пинков противника пришёлся в пах. «Ракушка» худо-бедно спасла, но всё равно болью меня прострелило зверской. А когда я взглянул в глаза сопернику, то увидел там удовлетворение и досаду.
«Специально бил!» – стало сразу мне всё понятно. Так и хотелось дать сдачи, но не мог. Тут бы самому как-то устоять на ногах, как правильно заметил Орочи.
Наконец, прозвучал долгожданный сигнал завершения раунда.
Нож был вновь тут как тут.
– Плохо, – сказал он. – Зрителям не понравилось. Как-то всё вяло, тухло прям. Ни крови, ни остроты. Тебя били, как обычный мешок с песком или старыми тряпками.
– Сам бы вышел и показал, – огрызнулся я.
– Не, меня не возьмут. По крайней мере с этим щенком, – сказал он и с лёгкой досадой прицокнул языком. – Попробуй в третьем раунде на него полезть поактивнее. Можешь не бить, просто поиграй от защиты и поизображай удары. А в конце можешь и ударить. Даже если начнёшь ловить в ответ, то это ненадолго.
– Тренер из тебя, как из одной субстанции пуля, – вздохнул я.
– Из какой? – недоумённо поинтересовался он, видимо, будучи не в курсе русских присказок. Или на его – да и на моём отныне тоже – родном языке мои слова прозвучали далеко от оригинального смысла.
В этот момент раздался звонок, призывающий выйти на третий раунд поединка.
И вновь началась мясорубка. Оппоненту, по всей видимости, также высказали его кураторы или тренеры о плохой зрелищности второго раунда. И вот он в третьем решил отыграться сразу за оба.
Бах, бах, бах, бах!
Удары гремели на весь ринг. Иногда он попадал по болевым точкам, отчего меня скрючивало, и я открывался. После этого следовал неизменный удар мне в лицо, разбивающий нос и губы. Кровь обильно текла, пачкая лицо, шею и грудь. Капала на покрытие арены, оставляя там заметные пятна. Зрители иногда завывали, как голодные дикие звери в клетках, увидевшие, что им несут свежее парное мясо.
К его беде долго такой темп поддерживать он не мог. Минуты через полторы стал выдыхаться, а где-то в начале третьей почти что остановился. И тут я понял – это шанс! Несмотря на ужасный внешний вид чувствовал я себя неплохо. Голова не кружилась, видимость не ухудшилась, ноги держали более-менее ровно, руки были крепки и подвижны.
И – ра-аззз! Атака получилась двойная. Первый удар правой рукой пришёлся на его левую, которой он успел прикрыться. В момент удара, я не стал отдёргивать ударную конечность, а схватился за чужую защитную и дёрнул ту вниз. После чего практически одновременно ударил левой, отправляя кулак в образовавшуюся прореху точно в лицо.
Удар получился прекрасный! Я даже ощутил боль в слабоприкрытых костяшках. Зато противнику было в разы хуже. Брызнула кровь не то из разбитого носа, не то из рассечённой брови. Он запрокинул назад голову и сделал два шага на заплетающихся ногах.
Мне бы тут его добить. Вот только у меня подобного бойцового рефлекса не имелось.
Женские визги перекрыли весь окружающий шум. Краем глаза я увидел, как пара женщин подскочила со своих мест и что-то кричат. Замешательство продлилось секунды три, может четыре. Этого времени моему противнику хватило, чтобы прийти в себя. А затем прозвучал гонг. Третий раунд закончился. Мне оставалось продержаться ещё два.
– Живой? – спросил у меня Орочи.
– Не дождётесь, – ответил я, с облегчением падая на табуретку.
– Молодец. Сделал всё, как я тебе советовал. Вышло даже лучше, чем я предполагал, – похвалил он. – Но теперь готовься к тому, что в четвёртом он из тебя будет делать мясной соус.
– Подавится, – всё также односложно ответил я. Состояние было паршивым. Тело ломило, сердце бухало в груди как механический молот, лёгкие работали на пределе, едва восполняя нехватку кислорода в крови, лицо неприятно щипало. Но зато почти все эмоции пропали. Я себя чувствовал так же, как на нелюбимой работе за пару часов до окончания рабочего дня. То есть: побыстрее бы всё закончилось и уйти домой.
Предположение Ножа не оправдались. Противник не стал превращаться в мельницу, как в прошлый раз. Наоборот, он подступил ко мне с осторожностью, готовясь в любой момент отпрыгнуть назад и уйти в защиту. Это не осталось незамеченным зрителями. С их стороны полетели нелестные выкрики в чужой адрес. И к удивлению – подбадривающие меня.
Под напором своих и чужих эмоций японец решил повторить свой предыдущий заход. Возможно, он рассчитывал, что я стану также обороняться и бегать по рингу. Если это так, то его ждало горькое разочарование.
И крайне болезненное.
Его рывок ко мне и мой пинок совпали. Уйти он не успел и нарвался на мою стопу низом живота. Я не был уверен, что попал ему в пах. Но после моего удара он рухнул сначала на колени, искривив рот так, что выпала каппа, схватился одной рукой за низ живота, а вторую выставил в мою сторону открытой ладонью.
С небольшим опозданием между нами встал рефери, а потом несколько раз звякнул гонг.
На этом бой был закончен.
– Пять раундов, Кудо, – зло выговорил мне Орочи. – Ты чем слушал?
– А я виноват, что против меня идиота какого-то поставили? Ты сам говорил, что он боец, что меня разделает, что он то, что он сё. Я просто отпугнуть его хотел, время потянуть, а он даже не смог увернуться. К тому же, народу бой понравился. Вон как там все визжали.
– Только это тебя и спасает, – процедил он и резко свернул тему. – Собирайся. Через десять минут отвезу тебя домой. И вот возьми мазь. Дома сделаешь себе примочки, а то завтра тебя с таким лицом или в полицию отправят, или в больницу, – он кинул мне плоскую пластиковую баночку.
– Спасибо, – поблагодарил я его, поймав предмет.
По пути домой у меня было полно времени, чтобы подумать о случившемся. В первую очередь размышлял не о перспективах погасить долг участием в подпольных поединках. Для меня подобное вовсе не выход. Ладно сегодня повезло с молодым да горячем, нахватавшимся техник по верхам. А завтра кинут под молотки опытного бойца, который меня просто изуродует. И всё это за виртуальные деньги. За погашение долга. То есть даже на лечение мне придётся выкладывать из собственного кармана.
Интересно совсем другое. То, как я реагировал на всё происходящее. В прошлой жизни я не был мамины сынком и комнатным цветком. Правда, и гопарём тоже не являлся. У меня случались уличные драки, махался в старших классах, сходился за девчонку, сталкивался с уродами в армии. Следуя веяньям моды походил меньше года в спортзал на секцию ММА, на бои без правил. Правда, без особого энтузиазма. Но всё это дало мне прекрасное понимание, что моя реакция на чужие удары и мои собственные – это неправильно! Я ещё в первый день после осознания, что стал вселенцем в чужое тело, внимательно его рассмотрел в зеркале, ощупал, оценил размеры и физическую силу. Тогда особенно не с чем было сравнивать. Но сейчас… Сейчас я был уверен, что сильнее, быстрее и крепче, чем типичный японец моего возраста и телосложения.
«Натуральный одержимый», – про себя произнёс я, чем и подвёл итоги.
Ведь одержимые всегда описывались как сильные, быстрые, не чувствующие боли и агрессивные. А ведь я недавно вломил прыщавому архивариусу буквально ни за что, поддавшись вспышке ярости. Раньше за такой крысиный поступок я точно не стал бы распускать руки.
И тогда – что? Если я одержимый, то душа настоящего Кудо спит где-то глубоко в подсознании? И что тогда будет, когда она проснётся?
«Чёрт, хорошо бы всё это оказалось просто глупыми мыслями в отбитой башке», – с надеждой подумал я.
