Текст книги "Князь... просто князь (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Думаешь, не справимся?

– Почему? Справимся. Будем в седмицу по шлему делать из твоего персидского железа. С крицы бы по одному в месяц, хорошо если. А тут седмица. Да. В этом я уверен. Но всей дружины шлемы выковать, да быстро – это просто невозможно. Это много лет потребуется.

– С кольчугами ты также говорил.

– Да, согласен… вышло неожиданно… – покачал головой Мал. – Но шлем, не кольчуга.

– Конечно, не кольчуга. Он проще.

– ПРОЩЕ?!

Ярослав вдоволь насладился этим непередаваемым выражением лица у кузнеца. После чего занялся объяснением своей задумки. Как и в предыдущие разы все начиналось с изготовление специальной оснастки. Достаточно простой, но непривычной для эпохи.

Наш герой не хотел выпускать клепанные шлемы. Причина была проста – пластины деформировались, а заклепки вылетали при ударах. Но для поковки цельнокованых шлемов он не видел никакой возможности. Массовой, во всяком случае и в ближайшее время. Требовалось ставить запруду с водяным молотом и вообще – много все. Без них заготовки проковывать будет слишком долго, дорого и сложно. А Ярославу требовалось что-то пусть и состоящее из множества компонентов, но предельно технологичное в производстве. Поэтому он подошел к вопросу, как и раньше, налегая на рычажные прессы как главные инструменты для ковки.

Брался кусочек металла. На рычажном прессе проковывался, что не требовало практически никаких навыков. Бить-то не надо. Просто обжимать разогретый металл под собственным весом. И регулировать сильно ничего не нужно. Просто меняй оснастку ограничителей каждый заход. Из-за чего повредить заготовку слишком сильным давлением было практически невозможно.

Такой подход позволял очень быстро и просто выковывать пластинку. Довольно небольшую, но достаточно равномерную по толщине и ровную. Во всяком случае, молотком если долбить, так точно не получится сделать быстро. Да и мастерство требовалось, чтобы металл в том или ином месте слишком не растянуть истончив.

Полученную пластину отжигали, чтобы снять напряжения. И хорошенько прогрев, пихали под второй пресс. Опять-таки рычажный и ручной. Но там уже была не плоская наковальня, на которой формировали полотно пластины, а выпуклая форма. В результате чего эта пластинка и выгибалась, и обрубалась за один заход. На горячую.

Дальше шла механическая обработка заготовки, спрямление краев, чистка, отчасти полировка и третий ручной рычажный пресс, которым в заготовке делали отверстия под заклепки. По лекалу. После чего начиналась сборка.

Из восьми таких лепестков собирался бескаркасный шлем, по технологии близкой к хазарской. За счет большого перехлеста каркас был просто не нужен. Только форма шлема делалась не сфероконической, типичной для степи, а полусферической. Этакий клепанный горшок. При этом весьма крупные заклепки ставились разогретыми и обжимались опять-таки ручным рычажным прессом, что кардинально увеличивало прочность соединения. И упрощало, ускоряло их постановку.

Быстро, просто, легко. И за день бригада из трех кузнецов и дюжины помощников легко могла собирать до десятка таких шлемов. Но Ярослав не хотел останавливаться на этих «котелках». Он хотел, чтобы у его дружинников были нормальные шлемы, пригодные для серьезного строевого боя.

Поэтому «котелок» получал «обвес» из развитой полумаски, козырька и назатыльника. Их изготавливали также. Сначала проковывали пластину, а потом ее обжимали по форме и крепили на заклепках.

Полумаска была типичного позднего римского образца, то есть, представляла собой два гипертрофированных нащечника, которые шли до подбородка и сходились перед ним воедино. Склепываясь там, прикрывая подбородок и часть шеи. Область глаз, нос и рот оставались открыты с фронта, но прикрывались козырьком, который, как и полумаска жестко приклепывался к этому полусферическому «котелку» шлема.

Назатыльник состоял из пяти горизонтальных пластин, идущих внахлест. Первая крепилась к шлему жестко. Вторая и далее уже держались на ремешках, к которым они были приклепаны, что обеспечивало назатыльнику определенную подвижность без риска оголить шею.

Для того, чтобы обеспечить удобство управления в строю, Ярослав сохранил характерный для римских шлемов вырез нащечника на уровне глаз. И дополнил его вырезом под ухо. Чтобы и видеть что-то боковым зрением и нормально слышать.

Размер шлемов был унифицирован по трем размерам. Основному и двум вспомогательными. По голове же он подгонялся подшлемником типа парашют и притягивался Y-образными подбородочными ремешками. Чтобы не слетал.

Ярослав хотел впихнуть концепцию подшлемника, но передумал. Слишком он сильно перекрывал уши. А глухота его пехоте ни к чему. Подвески типа «парашют» с кожаными лепестками на шнуровке вполне было достаточно для амортизации ударов и удаления головы от металла шлема на некоторое расстояние.

По тем годам – очень круто! Каждый такой шлем был достоин короля по степени защиты! Разве что без украшений.

Мал даже не поверил, когда Ярослав так ему все расписал. Но дальше они сели и начали прикидывать что к чему. Обдумывать. И к обеду кузнец к своему ужасу уже был окрылен этой новой идеей конунга. Он поверил в нее. Загорелся.

– Ты куда собрался?

– Так надо же пробовать! Чем быстрее начнем, тем…

– Погоди, – остановил его Ярослав. – Это – только начало.

– Начало?

– Да, друг мой. Кроме шлемов, мне еще нужны мечи.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да.

– Ты серьезно?

– Серьезно.

– Да зачем тебе мечи? Их все равно никто в бою не использует.

– Ты заблуждаешься. Хочешь поспорить?

– То, что ты своим мечом ловко управляешься – я знаю. Но ты ведь мечи хочешь дать воинам. Им-то они зачем? Им копье да топор сподручнее.

– Давай покажу…

Произнес Ярослав и предложил Малу немного поупражняться. Мал взял круглый, плоский щит, к которому привык, и палку, имитирующую копье. Конунг – овальный, выгнутый щит дружинника и короткую палку, для имитации гладиуса. И они закружились.

Кузнец пытался опрокинуть нашего героя ударом ноги в щит. Наскоком. Или еще как. Не выходило. Пытался поразить легким копьем. Но довольно высокий овальный щит позволял парировать выпады копья легкими движениями. Легко и непринужденно. Сам же Ярослав просто издевался над Малом своим «огрызком». То в плечо его уколет, то в ногу. То ногу так и вообще вроде как подрежет. Копье давало дистанцию. Но легкое копье давало небольшую дистанцию и Ярослав, пользуясь правильной стойки, легко ее прорывал, вынуждая кузнеца отступать.

Потом тот психанул и взял кривую палку, которой можно было имитировать топор. Но и тут ничего не вышло. Ярославу стало даже легче, так как удары по ногам прекратились. А высокая кромка овального щита позволяла легко блокировать топор, принимая удары его древком. Сам же конунг продолжал своего оппонента троллить уколами из-за щита, с которыми тот ничего не мог сделать. Он ведь не знал – сверху или снизу пойдет удар до самого момента, ведь рука Ярослава с палкой, имитирующей гладиус, была укрыта за щитом. Поэтому отражал эти выпады лишь изредка.

– Твоя взяла! – Бросив в сердцах палку и щит воскликнул Мал.

– Неужто устал?

– Злой ты.

– Я злой? Ты же говорил, что воину сподручнее с копьем или топором. Вот я и показал – не всегда. В чем же я злой? Так-то да, я с тобой полностью соглашусь – с копьем биться дело годное. Особенно в строю. Но топор… он не лучше правильно примененного меча.

– И где же меч так применяют?

– Сейчас? Нигде. Так дрались ромейские легионеры в прошлом. И именно таким образом они перерезали бесчисленные толпы германцев да кельтов. И щит, кстати, тоже их. Только ныне тактика эта забыта и заброшена. А зря.

– Ну… не знаю… – покачал головой Мал.

– Я знаю. Поверь – тяжелая римская пехота – это такой аргумент, против которого никто не поспорит.

– И где ты ее возьмешь то?

– Так мы ее и выращиваем. Али не понял?

– Выращиваем? Римскую пехоту? Тут? Ты верно шутишь! Где Рим, а где мы?!

– Рим – это не только город. Рим – это дух. В тех краях уже от Рима старого ничего не осталось. Он истлел. Пал под ударами распрей. Обрушился. А на его руинах живут ныне германцы и их союзники.

– А как же ромейцы?

– А что в тех ромейцах от Величия Древнего Рима? – С горькой, печальной усмешкой спросил Ярослав. – Они также живут на руинах былого величия. Современные ромеи они совсем иные. Они… давно уже не ромеи. Ни по духу, ни по вере, ни по делам, ни по нравам. Это греки, это армяне, это славяне, это какие угодно народы, только не ромеи. Старые ромеи, что завоевали полмира, они держались Перуна и Макоши, а не распятого бога. Правда, они звали их иначе, но так и что? У них в жизни, в бою и в смерти были другие взгляды и желания… эти же… это их жалкое подобие, погрязшее в интригах и религиозном мракобесии.

– Что же ты хочешь? Если все это умерло… былого не вернуть.

– Ошибаешься друг мой. Вернуть. Очень даже вернуть. Мы с тобой вместе уже практически воскресили тот кусочек древнего величия, что некогда наводил ужас на земли многие месяцы окрест. Мы с тобой. Осталось немного. Еще чуть-чуть и этот младенец народиться. Сразу ВОТ с такими зубками. И мне нужно, чтобы ты мне помог в этом.

– Помог? – Серьезно спросил Мал, глядя Ярославу в глаза. – А не выпустим ли мы древнее чудище? Вряд ли Боги его прибрали просто так.

– Кто знает? – Пожал плечами конунг. – Может и выпустим. Но это будет наше чудище. И сражаться оно будет за нас. В конце концов мы должны будем как-то защищаться от хазар и викингов. Почему не так? Да и не Боги его прибрали. Люди. Сами люди. Которые погрязли в распрях и алчности.

– А после того, как защитимся? – Остро взглянув на Ярослава, спросил Мал. – Ты ведь, мню, и далее заглядываешь.

– Заглядываю.

– И что будет там?

– Шанс. Большой шанс.

– Для тебя?

– Для всех нас.

– Хм… – хмыкнул кузнец и после довольно долгой паузы кивнул, вроде как соглашаясь.

После чего они вернулись к беседе. А Ярослав хотел обсудить с ним еще много вопросов. Наш герой хотел проговорить с главным кузнецом Гнезда и выделку новых конных пик, длинных, клееных, чтобы можно было издали доставать хазар в сшибке. И старых римских арбалетов. Тех, что простые как мычание, состоящие из обычного туго лука, привязанного к ложе с примитивным спусковым механизмом. Довольно большим луком. Но в III–V веках Западная Римская Империя таким оружием нередко вооружала федератов и те им вполне успешно пользовались. И прочее, прочее, прочее. Так что ушел Ярослав от кузнеца, когда уже смеркалось, оставив массу бумажек с записями и зарисовками…

После этой беседы Мал изменился. Ближайшим вечером он долго не мог заснуть, терзаемый мыслями. Конунг ему уже обрисовал масштабы мира. Описал некогда грандиозное величие Древнего Рима, по сравнению с которым они были жалкими песчинками. Про те улицы… те храмы… те стены… те дома… те – старые, возведенные многие столетия назад. Причем приукрасив все. Сам Мал однажды ходил в Константинополь по юности. По дурости. Чуть не погиб. Но впечатлений от города набрался. И сумел осознать тот доносимую конунгом идею о том, что Константинополь в эти годы – лишь жалкая тень того, старого Рима периода расцвета. И она его впечатлила. Сегодня впечатлила…

Кузнецу было очень не по себе. Он раньше слушал рассказы Ярослава и ему казалось все это таким далеким… таким сказочным… таким ненастоящим. Простыми байками. А теперь, внезапно, Мал осознал себя в самой гуще удивительных событий. Хуже того – их творцом. Понятно, что все это давно погасшее величие пытался пробудить Ярослав, но именно в эту ночь кузнецу показалось, что если конунг – голова, то он – руки этого великого дела. Он лежал, не в силах заснуть, и грезил. В его голове вихрями вились мысли сопричастности с чем-то грандиозным, практически божественным. Ведь это его топорами рубили бревна на крепость, его лопатами копали ров для нее же, его пресс-форма формировала кирпичи, его кольчугами вооружали дружинников… А что будет дальше? А что будет потом? У Мала аж дух захватывало.

Наверное, также себя чувствовали себя шахматисты в Нью-Васюках, растревоженные словами Остапа Бендера. За одним исключением. Ярослав не врал в главном. Может быть чуть-чуть приукрашивал, но не врал. Впрочем, людям это было и не важно… в такую ложь многие бы поверили…

Глава 3

863 год, 2 февраля, Саркел

– Где Исайя? – Удивленно выгнув бровь, спросил каган Захария, увидев вошедшего его сына – Соломона.

– Погиб.

– А брат твой, Абрам?

– Тоже погиб.

– Мир их праху, – вознеся глаза к потолку юрты[1] прошептал каган. – Как же так получилось?

– Советники врали тебе, о великий, – тихо прошептал Соломон.

Один из присутствующих здесь воинов дернулся, схватившись за клинок, но остановился, увидев жест кагана и его сверкнувшие глаза. Видимо это обвинение касалось его напрямую так или иначе.

– И в чем же они мне врали? – Вкрадчиво поинтересовался каган.

– Я был в Гнезде семь зим назад. И скажу – оно совсем другое. Его теперь защищает крепость. Не такая могущественная, как твоя, о великий, но очень внушительная. Ее окружает большой ров с водой. За ним вал. И уже на нем деревянная стена с башнями. Причем ворота выложены камнем.

– Исайя и Абрам погибли, штурмуя эту крепость?

– О нет, – покачал головой Соломон. – Мы бы не решились. Она слишком велика для нашего отряда. Мы хотели налететь, да постращать жителей. Немного порубить зевак и отойти. Дабы страху на них нагнать. Но не успели.

– Отчего же?

– Нас заметили и навстречу вышел отряд защитников.

– Эти лесные ополченцы? – С презрением спросил тот самый воин, что дернулся в самом начале.

– Все кары небесные на твой поганый язык, Адам! – Процедил ответчик.

– ЧТО?!

– Если бы ты не врал, видит небо, Исайя и Абрам были бы живы.

– В чем же он врал? – Поинтересовался Захария, вид которого оказался донельзя мрачный.

– Ополчение собраться даже не успело. Нас заметили. Забил набат. И люди бросились в крепость. Очень быстро и слажено. Так что изрубить их бы не удалось. Мы просто не успевали отрезать им путь. Но дальше из крепости вышла дружина их вождя. И эта дружина – беда.

– Лапотная?

– Ты Адам, бывал у арабов. – Процедил Соломон, глядя на своего собеседника с презрением. – Ты видел их пехоту. Скажи, может ли она крутиться вслед за всадниками, удерживая правильный строй и с умом прикрываясь щитами?

– Зачем ты спрашиваешь? Сам же знаешь, что это невозможно.

– Спроси любого из тех воинов, что выжили, и они тебе скажут – такова дружина вождя Гнезда. А еще лучше езжай туда и прими свою судьбу, дабы ответить за ложь, что ты нам здесь рассказывал.

– Они так хороши? – Нахмурившись, уточнил кагана.

– Мы не могли к ним подойди. Они не только крепко держали строй и легко, быстро перестраивались, но и метали в нас дротики со стрелами. Сами же ловко укрывались за щитами. И не со стен бились, а в поле вышли. Вы понимаете? Он вышли против конницы в поле и попытались нас отогнать от Гнезда. Прогонять. И у них получилось. Абрам погиб на месте. Дротик поразил его в грудь. Исайя же скончался от раны в дороге, его стрела ранила в ногу.

Каган остро взглянул на Адама. Немного подумал. После чего велел своему сыну выйти к прибывшим с Соломоном воинам и выяснить у них, верны ли сказанные слова. А пока он ходил все пили кумыс в мрачной тишине.

– Что они сказали? – Спросил каган сына, когда тот вернулся.

– Адам врет.

– Они готовы поклясться?

– Да, они готовы поклясться. И если надо выходить в поле, дабы перед лицом Неба доказать свою правоту. Даже если им всем там придется сложить голову.

– Я все объясню! – Воскликнул Адам.

– В самом деле? – Приторно мягким голосом спросил каган. – Ты говорил мне, что твои купцы испугались этого безумца-берсеркера. Что ополчение местное не лучше, чем у других славян. Что это не укрепленный город, а просто большая деревня, как и у прочих лесных дикарей. А крепость их не представляет угрозы. И нужна им только для того, чтобы соседи не грабили слишком часто. Так ты говорил. И почему сейчас я слышу совсем другое?

– Так Исайя столкнулся не с ополчением!

– Да. В том и дело, что он столкнулся не с ополчением. И для него это оказалось смертельно. Ты знаешь, я любил Исайю. Он был мне как брат. И вот его нет. Он умер. Чья в том вина? Того воина, что ранил его? Или, может быть, твоя? Ведь это ты отправил его на верную смерть.

– Ему не обязательно было атаковать…

Каган мрачно усмехнулся и едва заметно кивнул. Один из слуг в тот же миг накинул на шею Адама удавку, а двое других, схватили его за руки, навалившись так, чтобы он не сумел достать оружия.

– Тебе не обязательно было врать, – жестко произнес каган, глядя в глаза хрипящего, задыхающегося Адама.

– Не убивай его, о великий, – произнес Соломон. – Пока не убивай. Нужно же узнать, кто его подкупил.

– И то верно, – кивнул каган. Махнул рукой и удушение Адама прекратилось. – Не хочешь нам рассказать?

Тот угрюмо промолчал, потирая шею и пытаясь отдышаться. Оружие, кстати, у него забрали. И кинжал извлекли из ножен, и клинок.

– Ты сам смотри. Расскажешь все сам – умрешь только ты. Под пытками из тебя вытащат – весь твой род под нож пущу.

– Позволь мне искупить.

– Сначала я хочу услышать, кто тебе заплатил за ложь?

– Ромеи.

– Ромеи? Интересно. Как же так вышло? От них я слышал, что они недовольны, будто бы мои люди устраивали покушения на Василия. Ведь этого воина так зовут?

– Местные называют его Ярослав. Но греки – да – Василием. – Тихо произнес седой старик, сидящий у стены по левую от кагана. – И считают его сыном почившего Василевса Феофила. А кое-кто и единственным законным наследником престола ромеев.

– Над Варданом сгущаются тучи, – хрипло произнес Адам, продолжая растирать шею. – И этим тучам нужен Василий.

– И что это за тучи?

– Тучи две. Первая – латинская тучка. Она мелкая, но вонючая. Вардан слишком сильно досадил латинской церкви. Ее авторитету. И, вместе с тем, авторитету королей франков. Многие аристократы запада усомнились в праве Каролингов на престол. Поэтому те объединились и пытаются спасти положение. И им нужно резкое ослабление Константинопольского патриархата. А его без ослабления державы ромеев не достигнуть. Вот они воду и мутят как могут. Хотя могут не очень сильно.

– А вторая туча? Она, я полагаю, играет основную роль в этом заговоре?

– Да. Это халифат. Магометанам очень не нравится то, что Вардан сумел полностью обезопасить свои северные границы и, отчасти, восточные. Они опасаются, что он постарается предпринять против них масштабный поход.

– А ты об этом откуда знаешь?

– Мой единственный сын у них в заложниках, – грустно произнес Адам.

– В заложниках? Мне казалось, что он женился и решил остаться в Константинополе.

– Его женили. И выбора ни у него, ни у меня нет.

– И зачем им посвящать тебя в подробности? – Едко поинтересовался тот старый седой старик у стены по левую руку от кагана. – Если твой сын в заложниках, а ты сам вынужден им помогать, то ты простой исполнитель. Откуда все это знаешь?

– Я умею хорошо слушать и смотреть. Я должен был понять с кем имею дело и угрожает ли это моему кагану. Ведь служу я только ему.

– И ты решил, что укрытие правды о Гнезде, ничем мне не угрожает?

– Нет, о великий. Сколько там проживет Василий – не ясно. Но как только произойдет переворот и Вардана свергнут, он переселится в Константинополь. И заберет с собой свою дружину. А также иных верных людей. Без них крепость быстро придет в запустение. Тем более – она деревянная и в жаркий летний день ее можно будет поджечь. Гнездо – это временное явление. Оно как появилось, так и пропадет. Нужно просто подождать.

– Может быть ты знаешь, почему заговорщики хотят возвести на престол именно Василия? – Поинтересовался каган.

– О, это не секрет. Он вырос среди варваров и по своей природе дикий язычник. Он не способен к тонкой дипломатии. А вызывать на поединок всех подряд в Константинополе не сможет. Скорее всего его восшествие на престол приведет восстаниям и беспорядкам. Поговаривают, что его отравят меньше чем через год правления. И на престоле окажется его малолетний сын. Совсем кроха. За место регента при котором разгорится нешуточная борьба, вплоть до гражданской войны.

– Интересно… – тихо произнес каган. – До латинян нам нет дела. А вот Халифат от этого точно выиграет.

– Может быть ты и их планы знаешь? – Обратился к Адаму седой старик.

– Увы, – развел он руками.

– Ты же говоришь, что хорошо слушаешь и много видишь.

– Меня интересовало только то, что касалось моего кагана. Василий рано или поздно уйдет из Гнезда, и оно в скорости развалиться. А проблемы ромеев и магометан – это их проблемы.

– Заблуждаешься, – тяжело вздохнув, произнес каган. – Это еще и наши проблемы. Если ромеи ослабнут, то магометане возобновят свое наступление на нас. Как в Хорезме, так и на Кавказе. А у нас и без того бед хватает. Чем сильнее и крепче стоит Константинополь, тем выгоднее для нас. Они наш щит.

– Магометане ныне погружены в распри. Им не до нас.

– А ты уверен, что они у них не закончатся завтра?

Адам нахмурился и промолчал.

– Что слышно в Константинополе? – Спросил Захария у второго уважаемого седого старика, того, что сидел по правую руку от него у стены. – Вардан желает смерти Василию?

– Сложно сказать. – После долгой паузы произнес этот советник. – Слухи доходят очень противоречивые. Кто-то говорит, что Вардан собирается провозгласить Василия своим наследником, так как своих детей у него нет. Но этим слухам я бы не стал доверять. У Вардана нет детей, но есть племянники. И его родственники не потерпят восшествие на престол Василия, которые пустит во дворец родичей-греков.

– А ты сам что думаешь?

– Я думаю, что Вардан вынужден терпеть Василия и заигрывать со своими врагами. Он в очень сложном положении.

Наступила тишина. Все задумались.

– А тебе за что заплатили? – Наконец спросил каган у Адама. – Просто за ложь мне? За убийство Исайи?

– Я не врал. Я просто не договаривал. И если бы Исайя был осторожен, то был бы жив.

– Но твоя ложь бы все равно вскрылась.

– И я был бы вынужден рассказать то, что рассказал сейчас.

– Вот как? Тогда в чем смысл?

– Я служу только моему кагану. Поэтому беру деньги не только у заговорщиков, злоумышляющих против Вардана, но и у его сторонников. Его сторонники хотят смерти Василия. Хотели. Последнее время они предпочитают увидеть Василия в кандалах, в Константинополе, в каком-нибудь подвале.

– Если ты служишь своему кагану, то почему ты забираешь все деньги себе?

– Я честно откладывал большую часть для моего кагана. Но раньше времени не мог о них сказать. Сейчас же с радостью их передам. И в дальнейшем буду передавать уже открыто.

– Хм… – усмехнулся каган. – Хочешь купить жизнь?

– Моему кагану ведь интересны замыслы заговорщиков, что вьются возле Вардана? И их деньги.

– Да… это интересно твоему кагану.

– О великий, – произнес советник, – но разве мы можем спустить то, что произошло в Гнезде? Сейчас все наши данники и покоренные племена зорко следят за тем, как мы накажем своих обидчиков.

– Да и выкуп за Василия вряд ли будет маленький, – расплылся в улыбке Адам. – Если не от Вардана, то от его врагов уж точно. Многие захотят его заполучить. И дадут за него много золота.

Захария внимательно посмотрел на Адама, что заискивающе уставился на него. Выторговывал жизнь. Это очевидно. Но почему нет? Хазарам было невыгодно усиление магометан. А значит этот поход мог принести не только материальные выгоды, но и успокоение на границах. На части границ. Ибо сильный Вардан мог вынудить халифат поостеречься от крупных походов на хазар.

С другой стороны, получалось, что Василий не имел реальной поддержки со стороны Константинополя. А значит, что? Правильно. Можно было раздавить уже этого северного соседа непрошенного. И вернуть свой контроль над большей частью Днепровского торгового пути. Как ни поверни – одна польза, одна выгода…

[1] Крепость Саркел была построена в 830-е годы византийцами из обожженного кирпича. Делилась на внутреннюю крепость и внешнюю. Во внутренней крепости, судя по результатам раскопок, стояли юрты, в которых жили хазары. Во внешней – землянки, в которых жили аланы. Странно, но крепость превышала технологический уровень хазар и была им построена, находящимся на кардинально более высоком уровне развития, союзниками. А они заселили ее как смогли.

Глава 4

863 год, 25 июля, Гнездо

Появление отряда викингов заметили заранее.

Вперед по Двине был вынесен дозор. Точнее секрет, так как дозор этот размещался на высокой сосне дереве и был замаскирован в ее лапнике. Такой мощной сосне – в три обхвата, несколько удаленной от берега. То есть, с него река хорошо и далеко просматривалась, хоть и в узком секторе, но его вполне хватало для контроля за излучиной. А сам пост с реки был не виден. Даже зимой.

Крохотная будочка – да и все, причем по большей степени построенная на обратной стороне ствола так, чтобы практически не выглядывать из-за него. Для подъема туда веревочную лестницу приладили. Да не болтающуюся, а прихваченную к стволу. Из-за чего забираться и вылезать было не очень сложно. Разве что зимой, по ветру и морозу это проделывать было исключительно мерзко. Снизу, у сосны была поставлена землянка крепкая с потайным отоплением. Чтобы без дыма. Вот от нее по холоду наверх и задумано было немного углей поднимать для жаровни в той небольшой будочке. Отделанной корой для пущей маскировки и утепления.

Так вот – заметили с этого орлиного гнезда викингов да предупредили достаточно мощную укрепленную усадьбу, что Виктор себе поставил на слиянии Каспли и Западной Двины. Даже вал небольшой имелся и перекидной мостик. Этакий деревянный замок человек на тридцать-пятьдесят.

Поэтому викинги не застали эту крепостицу врасплох. Все были на своих местах, мост поднят и все изготовились к бою. Более того, когда корабли прибыли – в сторону Гнезда уже ушло извещение о наблюдении викингов.

Ярослав систему оповещения сделал очень простую. Дабы курьеров туда-сюда не мотать. Он просто на высоких деревьях построил хорошо наблюдаемую площадку. На которой стоял паренек с флажками и передавал простые сигналы. Пока их было всего несколько. Поэтому «перебегали» они от берегов Западной Двины до Гнезда буквально за считанные минуты.

В будущем, подтянув обучение сигнальщиков, он хотел развернуть более сложную систему оповещения. Возможно световую и морзянкой. Медный фонарь с поворотными шторками не бог весть какая сложность.

Он ведь после победы над Хрёриком наплодил пятерку свежеиспеченных боннов, которых посадил на дороге от слияния Каспли с Западной Двиной до Днепра. И оставалось только поставить еще три двора, да нормально отстроить их все и оснастись сигнальными системами. Но это – будущее. Перспективное будущее. А сейчас он пока обходился деревьями с возведенными на них сигнальными площадками…

И вот – в считанные минуты из усадьбы Виктора прибежала весть: «Викинги идут!»

А уже три часа спустя другая. «Отбой». Дескать, все нормально. «Торговцы».

Поэтому появление большой делегации северян не стало для конунга сюрпризом. И он встречал их, выехав вместе с частью дружины.

– Бьёрн! – Радостно воскликнул Ярослав, когда увидел, кто пожаловал. – Давненько тебя не видно было! Куда ты пропал?!

При этом конунг спрыгнул с коня и полез с этим вождем обниматься. Тот ему в прошлый раз очень сильно подсобил. ОЧЕНЬ. Вовремя предупредив об опасности.

– И я тебя давно не видел! Рад что ты жив здоров!

– Тебя все по морям носит?

– Куда без этого? – Оскалился он. – Вот – снова из Индии пришел. В этот раз пять драккаров больших вел.

– Хороший навар?

– Увы… у берегов Британии пришлось столкнутся с Рагнаром Лодброком. Он и его ребята там рыщут, разоряя все восточное побережье.

– Он на тебя напал?

– Если бы… – горько усмехнулся Бьёрн. – Мне пришлось пожертвовать многое в казну новой армии. В том числе и три драккара. Они задумали собрать новую Великую армию, чтобы завоевать Британию.

– Печально… – покачал головой Ярослав.

– Ребята мои сами под его руку пошли. Не по нраву им спокойное мореплавание. Даже сыновья мои ушли искать воинской удачи.

– А ты что же?

– Стар я уже для таких глупостей. Да и что Рагнар захватит в Британии? Грубые ткани, меха, воск, мед, зерно, рыбу, немного серебра. Весь восток Британии в огне. Поговаривают, что в глубине не лучше. Предлагаешь мне вместе с ними грабить рыбацкие деревушки? Скучно. Прибытка с этого мало. И можно, при этом, столкнуться с отрядом короля Нортумбрии или Мерсии. Не по мне это.

– Рагнар закончит свой путь мрачно.

– Думаешь?

– В яме со змеями.

– Почему ты так считаешь? – Очень серьезно спросил Бьёрн. – Это позорная смерть.

– Слышал предсказание. Он звучало так, что он может попасть на мель у берегов Нортумбрии и король Элла захватит его в плен. А потом бросит в яму со змеями, специально, чтобы лишить достойной смерти. И последние слова его будут: «Как захрюкали бы мои родные поросята, знай бы они, каково сейчас мне, старому кабану!» И поросята узнают. И поросята отомстят. Если, конечно, предсказание верно. Но если Рагнар сядет на мель у Нортумбрии, лучше бы ему в плен не сдаваться. Тут и к гадалке не ходи. Местные от его проделок явно не в духе. Могут какую-нибудь гадость учудить.

– Я передам ему твои слова, – все также предельно серьезно произнес викинг.

– Передай.

– Знаешь, что Харальд людей собирает?

– Харальд? Кто это таков?

– Косматый из северных фьордов. Он открыто говорит о походе на тебя. Сказывает, что ты торговлишку честным викингам рушишь. Хазар обижаешь. С ромеями ругаешься. И что тебя надобно сковырнуть отсюда.

– Очень интересно, – напрягся Ярослав.

– Многие его услышали.

– А что так?

– Хазары торговать не велят и лодки разворачивают на север. С Волжского пути.

– А через меня нормально торговлишка идет.

– Кто знает? Хазары говорят, что ромеи те корабли под стражу берут. Экипажи в рабов обращают да пустынным жителям продают на весла и рудники. Оттого и не придут они обратно.

– Хазары значит… – тихо пробормотал конунг. – Все-таки решились.

– На что решились?

– Они несколько покушений на меня организовали. Стрелами секли, ядом скорпиона травили, ртутью тоже. Когда я вывел их на чистую воду и прогнал хазарского купца, что этими гадостями руководил, они отряд прислали. Полсотни всадников. Ну мы ему по шее и надавали. Теперь вот, видимо, всерьез взялись.

– Видимо. Это плохо.

– Вряд ли надолго.

– Ты думаешь?

– Хазары живут с прибылей от торговли. Год они еще продержатся. Может два. Но более – нет. Скорее всего все по осени решится.

– С чего взял?

– Вряд ли они придут одни. Они данников и покоренных приведут, после сбора урожая, чтобы крепостью мою сковырнуть. Тут то я их размажу как коровью лепешку.