Текст книги "Россия и Англия в Средней Азии"

Автор книги: Михаил Терентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Брак у болоров не столько религиозная церемония, сколько предлог поесть, попить, попеть и потанцовать, Мужчина может вступить в брак с 20-ти лет, а женщина с 15-ти. Полигамия в большом ходу и вся грязная работа достается на долю женщин. – Рождение ребенка делает женщину нечистою и потому ее отвозят, вместе с новорожденным, в какой-нибудь отдельный дом за деревню. Через 24 дня искус оканчивается и их привозят назад с песнями. Язык болоров, если верить английским источникам, – принадлежит к санскритскому корню. Наша Академия Наук собрала 324 перевода Молитвы Господней, в том числе есть и на кяфирском языке. Не ручаясь за достоверность этого перевода я приведу, его здесь на всякий случай:

«Баво вету осезульвини! Малипатве игобунквеле игамалако. Убукумкани бако мабуфике. Интандо яко маензиве. Эмхля бени, ньенгокуба исензива эзульвини. Сипе намгля пье укутия квету квемихла игемихла. Усиксолеле изоно зету, ньенгокуба нати сиксолела або басонайо тина. Унга сингекиси экуленгвени, зусисиндисе эпкохлакалвени, игокуба бубобако убукумкани, намандхла нобунгквалиса, куде кубе нгунапакаде. Амене.»

Затем мы укажем еще выражение «имбра боли» или им-боли – слава Богу – и прибавим характерное название одной из гор: Имбра Эмбра – седалище Бога. Кладбище называется иммер -умма.

Замечательнее всего то, что болоры одним словом боли, называют и славу и слово, которые и на славянских языках весьма близки в звуковом отношении. Название болор поэтому можно перевести двояко: славянин и словенин.

Сами болоры, однакоже, не знают ничего о славянах и гордятся своим греческим происхождением. Англичане считают их идолопоклониками, выселенными сюда из Кандагара. – Мне кажется, что самое предание о связи с греками доказывает, что болоры должны были пройдти чрез Византию. Арабские писатели сохранили нам кое-какие следы о славянах, передававшихся от греков к арабам и затем поселенных в Малой Азии, в Сирии и т. д. Весьма возможно, что эти славяне, переселяясь с места на место, потеряли наконец путеводную нить и забыли родство. При отсутствии письменности, предания мало-по-малу искажаются, факты перемешиваются и всякое последующее переселение заслоняет в памяти народа все предъидущее – таким образом, испаряется предание о том: откуда сделан первый шаг? В памяти осталась только Греция, а эта страна была не первою, где жили переселенцы.

Доктор А. Гаркави, в книге своей: «Сказания мусульманских писателей о славянах и русских» – говорит между прочим, что византийский летописец Феофан под 664-м годом повествует о переселении 20.000 славян в Сирию, причем называет их *** склавини. Другие летописцы называли их *** – склави. Эта излишняя вставка греками буквы к – удержалась надолго и в остальных европейских языках: славян долго величали sclave’ами и даже esclave’ами.

Так как греческая буква * до сих пор многими (не греками только) произносится как бета, а не вита, {51} то и название склави было переделано в склаби. Арабы, ради благозвучия, требуемого законами языка, не терпящего трех согласных в начале слова – переделали слово склаби в саклаб. Множественное число от этого нового слова – есть сакалиба.

Под 6156 годом Феофан пишет: «в этом же году произошла ошибка в счете постных дней и Абдеррахман, Халедов сын, перешел с войском границу Римской Империи, провел там зиму и опустошил многие области; славяне-же, спасаясь (от византийцев), к нему (перешли) и пришли с ним в Сирию (в числе) 5000 и поселились в области Апамее в селе Скевоковоле».

Через 27 лет, т. е. в 6183 г. из войска императора Юстиниана II передалось еще 20,000 славян на сторону арабского полководца Мухамеда, который с их помощью забрал множество пленных. Сын этого полководца, – Марван-ибн-Мухаммед, поселил славян по границам Сирии для защиты ее против византийцев. Славяне исполняли эту обязанность так удачно, что заслужили громкую славу.

Свидетельство о переселении славян мы встречаем еще у знаменитого Албаладури (арабский писатель IX века). В книге своей: «О завоевании царств» Баладури говорит: «Сальман и 3ияд – суть из тех славян, которых Марван-ибн-Мухаммед поставил на границы». Именем этих двух славянских предводителей арабы назвали две, взятые ими, крепости в Армении: Хисн-сальман и Хисн-зияд. Затем в книге завоеваний упоминается о набеге Марвана на славян, живших в земле Хозар, а также о переселении еще 20,000 их в Хахиту т. е. в Кахетию. Мансур, готовясь в 140 году к войне со славянами, жившими в нынешней России, позаботился, на всякий случай, удалить с Кавказа славянские поселения и перевел их в Масису, что ныне Мапсуестия в Сирии.

Табари, писатель Х века, в своей «Истории Царей» (писана в 915 году) свидетельствует, что Марван, преследуя хозарского хакана (царя), дошел до славянской реки, (другой писатель Шемседдин-Димешки называет эту реку – русскою; здесь дело идет о р. Дон); «напал на жилища неверных (ханехаи кяфиран), убил их всех и разрушил 20,000 домов». Кто же эти Кяфиры, у которых были жилища? Что это не Хозары, доказывается тем, что последние были народ кочевой и, следовательно, домов не имели, во-вторых, они исповедывали еврейскую религию и, стало быть, не могли считаться кяфирами-идолопоклонниками.

В 22 году (644), когда арабский полководец Абдуррахман воевал с Хозарами, к нему явился царь Шахриар из Баб-аль-Абваба (Дербента) с предложением следующих условий: «я нахожусь между двумя врагами, один – Хозаре, а другой – Русы, которые суть враги целому миру, в особенности же арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет. Вместо того, чтоб мы платили дань, будем воевать с Русами сами и собственным оружием будем их удерживать, чтоб они не вышли из своей страны. Считайте это нам данью и податью, чтоб мы ежегодно это давали» {52}. Извещенный об этом Калиф-Омар согласился на условия и с тех пор «обычай этот был введен во всех дербендах (горных проходах), что они не платят ни подати, ни дани, для того чтоб они не допускали неверных к мусульманам, сами воевали бы с ними и удерживали бы их от земли мусульман».

И так если не Хозары, то Русы. Они же к тому и оседлые да вдобавок идолопоклонники – ясно, что «дома неверных» были жилища русских. Наконец и самое название реки Дона славянскою и русскою рекою – на чем-нибудь да основывалось.

И так слово Кяфир, по отношению к славянам – было произнесено.

Переселенные в Сирию, славяне скоро освоились в новом отечестве и во второй половине VIII века приняли деятельное участие в междоусобиях, раздиравших халифат по поводу престолонаследия. Одно уже это участие в междоусобиях, конечно, могло привести воинственных славян в места, значительно отдаленные от их первоначальных поселений. Весьма возможно также, что халифы принимали все меры к удалению своевольных славян из страны, в которой они думали распоряжаться престолом. Ничего нет мудреного, что эти славяне, чуждые всему окружающему, теснимые отовсюду, ненавидимые и преследуемые мусульманами за свое кяфирство, бродили из угла в угол, пока не нашли приюта в горах, где им уже легче было отстоять свою свободу.

Легко может быть, что славяне были переселены насильно. Во время-оно такие переселения были в большом ходу: мы уже видели сколько раз переселяли славян арабские полководцы, мы видели также, что Надир-шах переселил – в 1737 году множество персиян в Кабул и что Тимур в 1396 выселил 1000 семейств Туркмен из Персии к верховьям Мургаба. Нет ничего невероятного, что подобная же участь могла постигнуть и сирийских славян. – Тогда, станут весьма понятными те предосторожности, какие болоры принимают для охранения себя от всякого мусульманина – беспрестанные переселения вероятно им памятны.

Пусть читатель переберет в памяти все особенности, отличающие болоров от остальных народностей Азии – тогда он невольно придет к убеждению, что болоры ничто иное как славяне, попавшие сюда чрез Византию и Сирию или чрез Армению и Сирию. Оторванные от остального славянского мира, болоры в течении 1700 лет, конечно, могли заимствовать много слов от народов, с которыми сталкивались, могли забыть множество своих собственных слов и; таким образом, мало по малу утратить первоначальное свое наречие.

Во всяком случае, болоры представляют для нас весьма интересный предмет для изучения. Вот куда должны бы стремиться наши путешественники, вместо того, чтобы тратить свое время и деньги на бесплодные разъезды по ост-индским железным дорогам.

В соседстве с болорами живет другой интересный народ – Суаты. Управляются они духовным владыкой. Теперь это лицо есть Ахунг Бики, он не ест ни хлеба, ни мяса и довольствуется лишь молоком от семи коз, да и то при условии, чтобы они паслись на священной горе. Поэтому пока козы проходят полями и долинами, им надевают намордники, чтобы он не осквернились чужим ячменем и простою травою.

Подати ахунг берет не деньгами, а натурою в 1/10 часть с урожая и приплода. Образ жизни суатов напоминает спартанский. Общие столы и умеренность – два главные условия. У самого ахунга ежедневно обедают до 6000 человек. Три больших кухни устроены специально для этой цели.

Влияние ахунга так велико, что англичане до сих пор ничего не могли с ним сделать. Бунирцы, которым англичане платили деньги за войну с суатами, дрались неохотно и плохо: их удерживал страх перед святостью ахунга. Появившуюся между ними какую-то язву, сопровождавшуюся зудом, – бунирцы приписали заклинаниям ахунга и, хотя от этой болезни умерло только 25 человек, – бунирцы все-таки поспешили просить мира.

Теперь власть ахунга Бики признают: суаты, бунирцы и хайберцы, всего до 640000 человек. Хайберцы живут в горах, образующих знаменитое хайберское ущелье, где легли в 1841 году все англичане, бежавшие из Кабула. Народ ведет разбойничью жизнь: все по очереди караулят ущелье и грабят замеченный караван. Одежда горцев, между прочим, включает: сапоги, сплетенные из веревок и шапку из камыша. Англичане платят им дань и тем спасают свои почты и караваны.

Перейдем теперь к краткому историческому очерку судеб авганского народа.

Авганистан, до половины XVIII века, входил в состав персидской монархии, освобождаясь по временам, благодаря слабости персидских властителей. В 1722 году авганцы не только свергли с себя персидское иго, но и покорили Персию; вскоре персияне оправились и, под предводительством Надира, вытеснили авганцев. Надир, впрочем, не особенно хлопотал о законных наследниках Сафидской династии: он, напротив, сумел захватить власть в свои руки и, после удачной войны с турками, был всенародно избран шахом в 1737 г. Вся жизнь Надира прошла в войнах: при нем Персия шагнула за Аму-Дарью и за Инд. Возвращаясь из Индии шах Надир был убит в Мешеде в 1747 г. – и вся его работа распалась: Багдад отошел к Турции, Грузия к России, Туран сделался независимым, Западный Иран или собственно Персия, после ряда междо-усобий, подпала наконец под власть Ага-Могамеда, основателя Каджарской династии. Что касается до Восточного Ирана т. е. Авганистана, Систана и Белуджистана, то эти области подчинил себе один из полководцев Надира, авганец Ахмет-хан, глава поколения Абдал.

Ахмет-хан конвоировал, с 10,000 своих авганцев, добычу, захваченную Надиром в Индии. Узнав в Кандагаре о смерти Надира, авганцы разграбили эту добычу; Ахмет-хан завладел казною и провозгласил себя шахом с титулом Дурр-и-Дуррани т. е. «жемчужина дуранийская» {53}. При этом досталось и жителям Кандагара: авганцы отобрали для себя 10,000 женщин.

Для более ясного понимания дальнейших перемен в наследовании дуранийского престола представим здесь краткую табличку:

Ахмед-шах 1773

Тимур-шах 1793

Земан-шах 1801

Махмуд

Шуджа-Уль-Мулюк 1841

Камран

Кайсар

Фетти-Дженг

Шагпур-Мирза

В 1773 году наследие перешло к Тимур-шаху, сыну Ахмет-шаха, затем в 1793 г. к Земан-шаху, сыну Тимура. Возложив управление на визиря Серэфраз-хана, известного также под именем Пайенде-хана, новый шах предался удовольствиям, но вскоре зависть и подозрительность овладели душою шаха и он казнил визиря в 1799 г. Мохамедзеи, к которым принадлежал Пайенде-хан, – восстали как один человек; за ними поднялся и весь род Барекзеи, родственный Мохамедзеям. За шаха вступился его род Попульзеи и пошла межодусобица.

Мстителем за Пайенде-хана явился старший сын его Фетти-хан, который прекрасно воспользовался походом Земана в Индию и с помощью Махмуда, брата Земанова, завладел Гератом и Кандагаром. Земан поспешил назад, но был разбит, взят в плен и ослеплен. Шахом объявлен был Махмуд; младший брат его, Шуджа-Уль-Мульк завладел Кабулом и также провозгласил себя (в 1801 г.) шахом, но, разбитый Махмудом, бежал в Индию.

Религиозная война между суннитами и шиитами, которым покровительствовал Махмуд, дала Шудже возможность снова завладеть Кабулом в 1803 г. Махмуд и Фетти-хан попались в плен. Последний, однако-же, вскоре бежал в Герат, возмутил здесь народ и несколько лет воевал с шахом Шуджею, пока, наконец, в 1809 г. разбил его.

Престол снова достался Махмуду, но вся власть, в сущности, сосредоточилась в руках героя Фетти-хана, назначенного визирем, с титулом Шах-дуст т. е. друг шаха. Главную поддержку Фетти-хана составляли его многочисленные братья (Пайенде-хан от разных жен имел 21 сына), между которыми особенно выделялись: Ширдиль-хан, Азим-хан и Дост-Магомед-хан.

Сын Махмуда Камран-хан вздумал освободиться от опеки Фетти-хана, велел схватить его и предал мучительной казни: «другу шаха» отсекали сначала пальцы: сустав за суставом, затем кисти рук и ступни ног и т. д. но визирь не изменил себе ни одним стоном и умер героем.

Казнь эта повлекла за собою падение династии.

Для уяснения дальнейших событий необходимо определить родственную связь между потомками Пайенде-хана, так как в его род перешел трон авганский и члены оспаривают его друг у друга.

1) От Пайенде-хана и старшей его жены, Руй-Бакт.

Пайенде-хан

Фетти-хан

Маг.-Азим-хан

Тимур-Кули-хан

Султан-Амед-хан

Маг.-Сидик-хан

Маг.-Умер-хан

Шехнаваз-хан

Сикендер-амед-хан

Абдулля-хан

Фатима

2) От Пайенде-хана и наложницы персианки.

Пайенде-хан

Ата-Мамед-хан

Дост-Магом.-хан

М.-Акбер

Патьша

Гулям-Айдар-хан

Шир-Али-хан

М.-Амин

М.-Шериф

Якуб-хан

Абдулля-джан

Исмаил

3) От Пайенде-хана и второй его жены.

Пайенде-хан

Шердиль-хан

Куандиль-хан

Рамдиль-хан

Асад-хан

Неваб-Маг.-Земан

Шуджа-Давла-хан

У Пайенде-хана было несколько жен, от которых он имел 21 сына и нескольких дочерей. Старшая законная жена Руй-Бакт дала начало старшей линии. От персиянки наложницы происходит ныне царствующая династия. Из остальных сыновей Пайенде-хана мы помещаем только тех, которые чем-нибудь себя заявили и встретятся в дальнейшем рассказе.

Во время полновластия Фетти-хана, брат его по отцу – Дост-Магомед был сделан пансадом т. е. начальником 500 конных и получил в управление округ Корм. Стремясь составить себе партию приверженцев, Дост роднился со всеми влиятельными туземцами и набрал в Корме несколько жен. Затем, по смерти брата Азим-хана, он женился на его вдове и на танцовщице {54}. Таким образом, у Доста составился гарем из 6 главных жен не считая еще наложниц. В приведенной таблице помещены только дети его от любимой жены. Остальных можно видеть в следующей таблице.

Дост-Магомед-хан

Маг. Авзал

Маг. Агзам

Маг. Акрем

Маг. Аслам

Маг. Хассан

Маг. Хуссейн

Маг. Кассим

Маг. Вали

Абдурахман-хан

Первые двое родились от дочери бангашского сердаря, третий от дочери перванского сердаря, следующие четверо от танцовщицы, служившей прежде у Ша-Мамуда, а потом у Мамед-Азим-хана. Последний сын – Вали-Магомед-хан – родился от внучки торайского сердаря.

Что касается до вдовы Азим-хана, то от нее Дост не имел детей, но усыновил ее сына, и своего пасынка и племянника Султан-Амеда, которого очень полюбил и прозвал «Джаном» (равносильно нашему «душечка»). Этот султан Джан был впоследствии сердарем гератским и женился на дочери Доста – Патьше. Таким образом, сыновья его: Шахнаваз и Сикендер ханы приходятся внуками Досту и племянниками нынешнему эмиру Шир-Али-хану.

Теперь читателю не трудно будет следить за всеми фазами борьбы удельных князьков авганских и потому воротимся к рассказу.

Еще до казни Фетти-хана, единокровный брат его Дост-Магомед бежал в Кашмир, где тогда властвовал Азим-хан, родной брат казненного визиря. Азим был сильно разгневан тем, что Дост покинул его брата на произвол кровожадного шаха и Досту грозило ослепление {55}, но тут пришло известие о совершении казни над визирем… Надобно было позаботиться о мщении… Дост имел за собою репутацию ловкого человека, сумевшего составить себе партию приверженцев, благодаря брачным союзам – он, значит, мог пригодиться. И вот Азим освобождает Доста, дает ему войско и посылает в Кабул. Город этот был занят беспрепятственно. Дост, однако-же, не решился объявить себя государем и выбрал некоего Султан-Али из седдозеидов. С своей стороны, Азим также объявил сначала Шуджу-Уль-Мулька, которого и вызвал из Индии, а потом переменил на Эюб-хана.

Султан-Али скоро был умерщвлен, и Дост вынужден был признать первенство Азима. Получив в удел Газни, Дост через год уже восстал на брата, но когда тот явился с войском, Дост бежал на священную могилу Фетти-хана и лег тут. Казнь, значит, была невозможна. Азим простил Доста и для скрепления дружбы взял с него клятву поженить своих детей. Все это ни к чему не повело: вероломный Дост восстал снова и на этот раз совершенно удачно. Азим был убит и Дост объявил себя в 1823 г. эмиром.

Дуранийское царство было разделено на уделы между братьями: Кабулом правил сам Дост, Кандагаром Ширдиль-хан, Газни Куандиль-хан, Гератом Камран, Пешавуром Ата-Мамед-хан. Что касается до Пенджаба, то эта провинция отпала еще при Ша-Земане, который, не доверяя авганцам, поручил ее управлению, знаменитого в то время наездника и разбойника, Реджит-Синга. Через год Реджит перестал высылать подати в казну Ша-Земана и стал независимым.

В таком раздробленном состоянии Авганистан находился до 1839 года, когда в его дела вмешались англичане. Мы не будем разбирать здесь в подробностях причины, побудившие англичан к этому шагу – это мы сделаем в главе об отношениях к Англии, – а ограничимся лишь указанием на две важные причины: 1) движение Персии на восток к Герату и 2) движение России на юг к Хиве. Оба эти движения почти совпали по времени.

Под влиянием опасений русско-персидского вторжения в Индию, англичане задумали образовать на своей границе дружественное государство, которое могло бы закрыть собою их драгоценную колонию. Решено было поддержать изгнанного шаха Шуджу, уничтожить уделы в Авганистане и воскресить дуранийское царство.

Попасть из Индии в Авганистан, мимо Пенджаба, казалось тогда невозможным. Содействие такого опытного воина, каков был Реджит-Синг, казалось обеспечивало успех заранее и вот союз с этим магараджею был заключен.

Вторжение в Авганистан произведено было тремя колоннами: главная бенгальская колонна из 9,500 ч. английских и туземных войск и 6,000 сейков, при 38,000 погонщиков и слуг, с 30,000 верблюдов шла к Шикарпуру, где соединялась с бомбайскою колонною из 5,600 чел. и затем, вместе с нею, должна была пройдти боланский проход и занять Кандагар и Газни. Здесь от экспедиции отделялся отряд для занятия Кабула, куда независимо от этого двигалась третья колонна из сейков и небольшего англоиндийского отряда.

Легкий успех ошеломил англичан и, вопреки обещаний немедленно удалиться во свояси – они решились утвердиться в занятой стране. Шах Шуджа был объявлен государем, а Дост-Магомед бежал и затем сдался добровольно. Казалось бы, что цель достигнута и дуранийское царство восстановлено.

Неумеренность англичан все погубила. В 1841 г. в Кабуле начались неудовольствия из-за женщин, затем стычки с фуражирами и, наконец, вспыхнуло открытое восстание. Осажденные в собственном укреплении, англичане вынуждены были заключить позорную капитуляцию и выступили под прикрытием отряда авганцев. – Проводами распоряжался султан Амед, сын Азима, да и то на английские же деньги, так как Дост-Магомед был в плену, а сын его Акбар-хан сидел без гроша.

Некоторые подробности всей этой катастрофы читатель найдет в главе об отношениях к Англии. Скажу здесь только, что весь кабульский корпус до последнего человека был вырезан в знаменитом Хайберском ущельи.

Покинутый на произвол судьбы, шах Шуджа опустил руки. Вся власть перешла к визирю Неваб-Мамед-Земан-хану (сыну Асад-хана и, следовательно, внуку Пайенде-хана). Да и так не долго нацарствовал Шуджа: сын визиря Шуджа-Давла-хан убил его, а шахом объявлен был Фетти-Дженг второй сын убитого шаха, но и тот поторопился спастись бегством и воротился только с английскими войсками, присланными для выручки пленных. С уходом этих войск, шаху ничего более не оставалось, как последовать за ними. Впрочем, партия, враждебная Дост-Магомеду, объявила государем малолетнего сына ушедшего шаха, Шагпур-Мирзу, но и того едва спасли потом от смерти. Престол достался опять Дост-Магомеду, только что размененному на английских пленных. Кандагар снова занял брат его Куандиль-хан, воротившийся из Персии.

Власть Доста в сущности была ничтожна: авганцы так чванятся старинным родом, высоким происхождением; знаменитыми предками, что даже при равных условиях умудряются доказать превосходство одного перед другим, хотя бы на основании только общественного положения их матерей. Известно было, что мать Доста – простая наложница без роду и племени – этого было довольно, чтоб уронить его значение. Внуки законной жены Пайенде-хана – считались более кровными аристократами. Ко всему этому надобно прибавить слабую зависимость уделов, управляемых братьями и, наконец, вражду Мамед-Акбер-хана, старшего сына Доста.

Это бессилие эмира повело в тому, что он совершенно вопреки своим желаниям, должен был вступить в союз с сейками против англичан и потерял за то Пешавур, присоединенный в 1840 г. к Ост-Индским владениям вместе с Пенджабом.

За то с этой поры Дост-Магомед переменил систему и решился объединить Авганистан. Подчинив Балх, а затем и другие мелкие независимые владения (Андкуй, Майменэ), Дост воспользовался первым-же случаем, чтобы захватить и Кандагар.

В 1854 году умер Куандиль-хан и на Кандагар предъявил свои права старший за ним брат Рамдиль-хан. Дети Куандиля взялись за оружие. Усобица не привела ни в чему и стороны обратились к Досту. Эмир тотчас явился с войском, занял все дороги и примирил противников: объявил Кандагар своим. Недовольный этим Рамдиль ушел в Герат, где царствовал тогда полный хаос, но и тут потерпел неудачу, а потому обратился за помощью к Персии.

Гератские беспорядки начались с того, что Камран-хан был убит своим визирем Яр-Магомед-Ханом (из рода Алекузаи). Сына его – Сеид-Магомеда – постигла та-же участь: его убил начальник телохранителей Иса-Хан (из Бер-дурани). Убийца не долго, однако, пользовался властью: Герат был вскоре осажден персеянами и, вызванный на переговоры, Иса-Хан попал в засаду.

Движение персиян казалось опасным и англичанам и Досту. 1 января 1857 г. они заключили договор, по которому англичане обязались платить Досту ежемесячно по 1 лаку рупий (100,000 рупий, каждая в 60 к.) или по 60,000 рублей сер. во все время войны с персиянами и, кроме того, обязались доставить оружие.

Чтобы принудить персиян к очищению Герата, англичане отправили 15-ти тысячный корпус для занятая Бушира и Каррака.

Результатом всего этого был новый трактат с Персиею (1857 г.), по которому она отказалась от всяких притязаний на Герат. Владение это сделано независимым и сдано персиянами Султан-Амед-хану (Султан-Джану), пасынку Доста. Размолвка, существовавшая тогда между Достом и его любимцем Султан-Джаном ручалась за действительную независимость Герата, но Дост не дремал. Зорко следили за Гератом и англичане. Агенты их – Тейлор, Клеран и Харди тщетно убеждали Султан-Амеда сбросить последнюю тень зависимости от Персии и переменить монетный штамп, на котором красовалось имя Насруддин-шаха: Султан-Амед отвечал на это, что получил Герат от Персии, а не от Англии. Англичане доказывали, что Персия сделала это по неволе, что ее принудили к тому английские войска и что поэтому на монете приличнее чеканить имя Доста, если султан не хочет чеканить своего. Все эти разговоры кончились тем, что англичане были высланы под конвоем. Это не прошло даром Султан-Амеду. Так как некоторые города не признавали власти султана, который не был в силах подчинить их, то этим вздумал воспользоваться один из сыновей Доста – Мамед-Шериф, занявший в 1862 г. город Тейвара. На требование Султан-Джана очистить город, Мамед-Шериф отвечал, что город был ничей, ибо султана не признавал. В ссору вмешался сам Дост и явился под стенами Герата. Осада длилась 11 месяцев и 15 дней. Не смотря на лишения и на болезни, гарнизон упорно защищался и, только благодаря искусству неприятельских минеров (кажется, англичан), Герат наконец пал. Гарнизон потерял до 1,000 чел. убитыми и до 1,500 умершими от эпидемии сия-паи (в перевода: черная нога) {56}. В особенности гибли беременные и недавно родившие. Дочь Доста, бывшая замужем за Султан-Джаном умерла на 2-й месяц осады. Сам султан умер на 8-й месяц.

Не долго торжествовал и Дост: через 2 недели после победы 73-летний эмир сошел в могилу.

Со смертью его Авганистан сделался ареною междоусобий, возбужденных честолюбием его сыновей и племянников. Шир-Али-хан, в руки которого умирающий отец передал власть, начал с того, что захватил обманом большую часть своих братьев, управлявших различными провинциями на вассальных правах. Старший брат его Могамед-Авзаль-Хан, правивший 11 лет Балхом, оказал, однакоже, сильное сопротивление. Битва, происшедшая весною 1864 года, не смотря на ее нерешительность, повела за собой признание Балха независимым, но Авзаль-хан, доверившись брату, приехал к нему без свиты в Таш-Курган и там был немедленно схвачен.

Сын Авзаль-хана – 19 -летний Абдуррахман – бежал в Бухару, но через год, пользуясь войною Шир-Али с братом его, правителем Кандагара, возвратился, занял Балх, собрал 12,000 войска и, после десятидневной осады, занял Кабул; Шир-Али, покончив в это время с Кандагаром, поспешил к Кабулу, но в 4-х от него переходах у Сеид-Абади был встречен Абдуррахманом и разбит, все пленные, которых Шир-Али возил постоянно за собою, в том числе отец Абдуррахмана и сыновья гератского сердаря: Шахнаваз, Сикендер-Амед и Абдулля ханы освободились от оков и бежали из Газнейна, где были оставлены в день боя. Авзаль-хан, благодаря победам сына, был объявлен эмиром и правил Кабулом до своей смерти, последовавшей в 1867 году. В течение этого времени Абдуррахман-хан овладел Кандагаром и еще два раза разбил Шир-Али. По смерти эмира Авзаль-хана, престол перешел к старшему по нем брату Магомед-Агзяму, который, однако-же, продержался всего один год: в 1868 г. Шир-Али-хан, пользуясь отсутствием Абдуррахмана, спокойно владевшего Балхом {57}, снова занял Кандагар, а потом и Кабул. Англичане вошли с ним в сношения и, решившись его поддерживать, прислали на первый раз 250,000 рупий, для раздачи войскам жалованья, что сразу привлекло к Шир-Али множество приверженцев и увеличило его шансы. Абдуррахман-хан, в свою очередь, обратился с просьбою о помощи к нам. Посланец его прибыл в августе 1868 г. в Самарканд, но генерал-губернатор воздержался от всяких сношений и согласился только на одну просьбу авганца: дать ему какой либо знак в доказательство, что письмо Абдуррахмана дошло по назначению. Знаком этим послужила рублевая ассигнация и двугривенный.

В ожидании ответа Абдуррахман-хан все таки двинулся на Кабул, осадил Газнейн, разбил два отряда, высланные из Кабула на помощь к осажденным, но, увлекшись своими постоянными успехами, разделил свои силы и лишь с небольшим отрядом подступил к укр. Зана-хана, где был застигнут всеми войсками Шир-Али, разбит на-голову и бежал в горы вместе с дядей своим, эмиром Агзям-ханом. Будучи отрезан от Балха, Абдуррахман просил покровительства Англии, но ему было объявлено, что пребывание в британских владениях обусловливается для него обещанием отказаться от своих претензий и противодействия Шир-Али-хану. Тогда развенчанный эмир вместе с племянником бежали в Мешед.

Наш бывший поверенный в делах в Тегерана – г. Зиновьев, сообщая это известие (депеша 17 апреля 1869 г.), прибавляет, что «новые попытки Абдуррахман-хана вряд-ли будут удачны, так как Шир Али, благодаря щедрости англичан, заплатил жалованье, которое был должен войскам, и долги местным купцам и потому пользуется большою популярностью».

С дороги на Мешед, Хиву и Бухару Абдуррахман прислал генерал-губернатору еще несколько писем с просьбою о содействии для возвращения авганского престола дяде его Агзям-хану. В конце июля 1869 г. прибыл в Самарканд родственник Абдуррахмана с просьбою о дозволении ему, со свитой в 300 человек, прибыть в пределы России; генерал-губернатор приказал передать посланному, что если Абдуррахман-хану не где преклонить голову, то в гостеприимстве ему отказано не будет, но чтобы он уже не рассчитывал на вмешательство наше в дела его с Шир-Али-ханом.

Между тем бухарский эмир вызвал Абдуррахман-хана к себе в Гиссар, где находился тогда по случаю экспедиции против отложившихся беков. Сухой прием и прекращение субсидий на содержание, а затем сношения эмира с Шир-Али-ханом, требовавшим выдачи Абдуррахмана, все это последний приписывал неудовольствию эмира на его сношения с русскими.

В декабре 1869 г. Абдуррахман писал из Гузара, что, вследствие всеобщего неудовольствия в Авганистане против эмира Шир-Али, он надеется на быстрый успех и для этого просит: 1) назначить ему какой-нибудь пункт на Аму-Дарье, где бы он мог жить и сноситься со своими приверженцами и 2) снабдить его деньгами, так как преданное ему купечество находится теперь во власти Шир-Али-хана и потому средства его иссякли. «Тогда Авганистан и его богатства будут принадлежать Белому Царю», соблазнял Абдуррахман. Однако-же, генерал-губернатор устоял и поручил Абрамову повторить прежний ответ о нежелании нашем вмешиваться в авганские распри.

Опасения за свою участь казались Абдуррахман-хану тем основательнее, что Шир-Али, во-первых, не принял бежавшего к нему Катты-Тюря, старшего сына бухарского эмира и, следовательно, мог рассчитывать на подобную же услугу, а во-вторых, обещал бухарцам помощь Англичан оружием и деньгами.

Все это заставило Абдуррахмана просить генерал-губернатора уже о том только, чтобы мы как-нибудь выручили его из Бухары, где он и его авганцы жили под строгим надзором и во всем нуждались. «Вам известно, писал принц, что наша страна поддалась покровительству англичан. Я же возложил надежду на вас, потому что мне очень хорошо известно, что владения Белого Царя гораздо обширнее немецких, французских и английских, вместе взятых. Прибыв чрез Визири в Мешед и узнав там, что Иран (Персия) подчинился покровительству Белого Царя, я отправился через туркменскую степь рода Текке в Ургенч (Хиву), с целью пробраться к вам». Считая себя поэтому гостем России, Абдуррахман-хан просил, чтобы мы потребовали для него от эмира свободного пропуска.