Текст книги "Тень Тота"

Автор книги: Михаэль Пайнкофер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Спасибо, господа, – задыхаясь, проговорила Сара. – Вы буквально вырвали меня из объятий смерти.

– Нет, леди Кинкейд, это я должен вас благодарить, – с трудом переводя дыхание, отозвался Камаль. – Муташаккир-ктир. [6]6
  Большое спасибо (араб.).


[Закрыть]Ваше мужество поразительно. Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти недостойного слугу.

– Ты мне друг, Камаль. Кроме того, – прибавила она со слабой улыбкой, – через минуту ты спас жизнь мне. Так что, как видишь, мой поступок был не таким уж бескорыстным.

– Бескорыстным? – прошептал Хейдн. Производил он довольно плачевное впечатление: форма промокла и разодралась, волосы торчали во все стороны. – То, что вы сделали, в высшей степени неразумно и безответственно. Господи, да что же это за дикие чудища?!

– Белые крокодилы, – ответила Сара. – Египтяне считали их священными.

– Да что вы говорите! Ваши священные крокодилы только что сожрали двух моих людей.

– Это не ускользнуло от моего внимания.

– И что теперь?

– Они нападут снова, нет никаких сомнений, – убежденно сказала Сара. – Для этого они и здесь. Стражи храма. Возможно, они живут здесь уже три тысячи лет.

– Великолепно, – проворчал Хейдн. – В таком случае вполне понятно, что случилось с французами.

– Вполне, – согласилась Сара. – Встает вопрос, как проскочить мимо тварей, чтобы они нас не съели.

– Что?! – Хейдн выпучил глаза. – Я ослышался? Мы что, еще раз полезем на этих чудовищ? Нет уж, давайте останемся здесь и будем ждать, пока придут мои люди и вытащат нас.

– Чтобы они тоже окончили свои дни в желудке у тварей? Подумайте, капитан. Если крокодилов запустили сюда охранять храм, значит, должен существовать механизм, позволяющий их обойти.

– То есть?

– Принцип защитного механизма. Подобные ловушки существуют для того, чтобы отваживать непрошеных гостей. Всем же посвященным известен обходной путь.

– И что же это за путь, позвольте узнать?

– Понятия не имею. – Сара посмотрела на большую статую, когда-то, наверное, достигавшую потолка пещеры. – Это статуя Тота, значит, мы на правильном пути. Возможно, поможет надпись…

Хотя у нее все болело, Сара устало поднялась, взяла один из двух оставшихся фонарей и принялась изучать пьедестал. Она водила пальцем по высеченным в древности знакам и переводила.

– Это знак для «союзников». – Она говорила скорее себе, чем спутникам. – Союзниками всегда считались боги Луны и плодородия, ибис и владыка… се-бек.

– Себек? – удивился Хейдн.

– Это древнеегипетское слово, капитан, означает «крокодил».

– Боже, опять крокодилы…

– Священные крокодилы, говорится здесь дальше, имеют цвет Луны, поэтому их хозяином считался Сухос. Он подарил их Тоту, чтобы они… – Сара умолкла.

– Чтобы они что? – не унимался Хейдн.

– Чтобы они помогали Тоту охранять его тайну, – тихо продолжила Сара. – Вы понимаете, что это значит, капитан? Это означает, что мы на верном пути. Где-то здесь указание, куда спрятали «Книгу Тота». Нужно только его найти.

– Всего-то. И где же нам искать, скажите, пожалуйста?

– Здесь об этом ничего не сказано.

– Вы уверены?

– Послушайте, капитан, как насчет того, чтобы вы занимались своим делом и предоставили мне мое, – несколько раздраженно отозвалась Сара. – Я когда-нибудь указывала, что вам нужно делать?

– С момента нашего знакомства вы только этим и занимаетесь. – Хейдн даже застонал слегка, и на этот раз Сара не стала возражать.

– Помогите же мне искать, господа, – попросила она. – Где-то здесь должен быть скрытый механизм, рычаг или что-то в этом роде, выводящий ловушку из строя.

– Ну, если вы так уверены…

Хейдн угомонился и принялся осматривать скалу и пьедестал. К нему присоединился и Камаль, то и дело настороженно озиравшийся на воду. Невозможно было определить, о чем думал этот человек со смуглым лицом и темными глазами. Жалел ли он, что принял участие в экспедиции? Действительно ли был благодарен Саре за спасение? Или в глубине души проклинал ее зато, что она вышла на след тайны, надежно схороненной несколько тысячелетий назад? Вдруг в темноте раздалось фырканье, которое не мог издавать человек.

– Стражи, – мрачно сказал Камаль. – Они вернулись…

В следующую секунду послышались плеск воды и урчание. Звуки быстро приближались. Сара всмотрелась в черноту за светящийся ореол фонаря. Из мрака пещеры на них надвигалось сразу несколько крокодилов. В неверном свете, который, казалось, магически привлекал их, мерцали белесые тела. Они были уже совсем недалеко.

– Вот гадкие твари, – угрюмо сказал Хейдн. – Без огнестрельного оружия нам долго не продержаться.

– Если мне удастся найти скрытый механизм, может, оно нам и не понадобится. – Сара лихорадочно продолжила осматривать впадины и ниши.

– Ну ладно, – проворчал Хейдн. – Я постараюсь выиграть время. Пожалуйста, не теряйте его даром.

Он развернулся, выхватил саблю и двинулся навстречу крокодилам, уже выкарабкивавшимся на берег. Камаль неуверенно посмотрел на Сару и, схватив кинжал, пошел за Хейдном. Первых крокодилов им удалось отогнать точными ударами. Но на берег лезло все больше тварей, и скоро бесперспективность сопротивления стала очевидна.

– Сара! – воскликнул Хейдн. В данной ситуации было не до формальностей.

– Секунду! – Сара поняла по голосу Хейдна, что положение угрожающее, однако, лихорадочно осматривая скалу и поверхность пьедестала, ничего не могла найти…

Крокодилы карабкались на берег в пяти местах. Сначала высовывалась длинная голова, затем передние лапы. Хейдн, как дервиш, прыгал между ними, нанося удары саблей, но ему не удавалось столкнуть их в воду. Казалось, крокодилы обретали все большую уверенность в том, что добыча от них не уйдет. Необходимо было какое-нибудь заграждение, барьер, способный их задержать. И тут Камалю пришла спасительная идея. Пока Стюарт Хейдн отбивался от мерзких тварей саблей, египтянин схватил оставшийся фонарь, не долго думая разбил стекло, вылил масло и поджег его. Вдоль берега вспыхнула полоса огня. Она возымела свое действие. Ослепленные пламенем крокодилы свалились обратно в воду.

– Здорово, bo… Камаль, – воскликнул Хейдн, хотя оба понимали, что огонь будет гореть недолго.

Как только масло выгорит и пламя потухнет, крокодилы снова попытаются выбраться на берег. А в наступившей темноте им никто не сможет оказать сопротивления. Стюарт Хейдн уже представлял в своем воображении зубастые челюсти, которые вот-вот схватят его, как вдруг Сара издала победный крик.

В нижней части цоколя она обнаружила два иероглифа, обозначающие воду и крокодила. За отсутствием более подходящего инструмента она схватила камень и ударила по пиктограммам. Тонкая защитная пластина, замаскированная под кирпич, легко раскололась, и показался высеченный из камня выступ двух футов в длину, который Сара тут же схватила и надавила на него, как на рычаг. Но все ее усилия не дали никакого результата. Она позвала на помощь Хейдна и Камаля, и совместными действиями им удалось наконец повернуть рычаг. Какое-то время ничего не происходило. Затем раздалось шуршание. Сперва похожее на далекий шепот, через несколько секунд оно превратилось в сильный шорох.

– Что это? – крикнул Хейдн, пытаясь перекричать нарастающий шум.

– Песок, – ответила Сара. – Египетские зодчие с его помощью часто перемещали каменные плиты и другие тяжести…

Как бы в подтверждение раздался глухой гром, затем звуки падающих камней и сыплющегося песка, и сразу же – плеск воды. Сначала он тоже был очень тихим, далеким, но затем усилился до такой степени, словно путешественники стояли возле водопада – и это в Ливийской пустыне!

– Шлюз! – Сара перекрикивала демонический шум. – Я думаю, мы открыли шлюз…

И в самом деле, вода пришла в движение. В центре водоема усилилось течение, против которого крокодилы сначала успешно боролись. Но уже через несколько мгновений образовалась бурная река, и кровожадные твари, одна за другой смываемые сильным потоком, исчезли во мраке. Одновременно резко понизился уровень воды. Значит, версия Сары верна. Вскоре от крокодилов не осталось и следа. Затухающий огонь освещал дно бассейна, где поблескивали лужи с илом. Оно было не гладким, а со своеобразными углублениями, на первый взгляд не образующими какой-либо системы.

– Большое спасибо! – Хейдн, видимо, намеревался разразиться пышной похвальной речью. – Я не думал, что…

Но Сара его не слушала. Что-то увидев, она не раздумывая спрыгнула на обнажившееся дно бассейна и, невзирая на жуткий запах, исходящий от луж, принялась пристально рассматривать дно.

– Что вы там делаете? – растерянно спросил Хейдн.

– Вы помните, что я вам говорила? В Гермополе может находиться закодированное указание на место, где спрятали «Книгу Тота».

– И что?

– Вот здесь, – Сара опустилась на колени и руками начала разгребать водоросли, – и находится это самое указание, капитан! Видите? Каждое углубление символизирует звезду, они располагаются в созвездиях. Это, например, древнеегипетское созвездие Крюк, соответствующее нашей Большой Медведице. А вон там, – Сара сделала несколько шагов и снова присела, – Малая Медведица с Полярной звездой. Поскольку она всегда указывает на север, то в древности вместе с окружающими ее звездами получила название Неизменной… Неужели вы не понимаете, Хейдн? Это же карта, которая указывает нам путь!

– Ну надо же! – вырвалось у офицера. У него будто пелена спала с глаз. – Вы правы…

– Был такой верховный жрец культа Тота по имени Нехепс, он жил примерно в начале третьего века до Рождества Христова. Нам известно, что он хорошо знал расположение звезд на небе. Но эта карта по меньшей мере на семьсот лет старше. Все время она была здесь.

– Нарам, [7]7
  Да (араб.).


[Закрыть]– только и мог сказать Камаль, – а крокодилы охраняли ее.

– Именно так, – завороженно сказала Сара, охваченная азартом охоты.

Уже были забыты пережитые ужасы и человеческие жизни, которыми пришлось заплатить за поиски, по крайней мере на данный момент. Перспектива разгадать тысячелетнюю загадку полностью поглотила Сару. С каждым мгновением она обнаруживала все новые подробности. Путь им прокладывали не только звезды, но и стрелочки, исходившие от Полярной звезды…

– Камаль, – обратилась к проводнику Сара, – мне нужны рабочие, чтобы полностью расчистить карту. Принесите также бумагу, карандаш и линейку. И нам необходимы лампы, да поскорее, а то скоро все погаснет.

Камаль кивнул. Он не возражал, но тревожно наморщил лоб. Саре Кинкейд удалось разгадать первую загадку и найти ключ к разгадке тайны, тысячелетиями покоившийся на дне этого бассейна. Что будет теперь? Неужели английская леди действительно найдет то, что так долго и по очень веским причинам было сокрыто? Камаль должен быть готов…

Глава 8

Дневник экспедиции

27 декабря 1883 года

«Следуя ориентирам, обнаруженным нами глубоко под храмом Гермополя, мы повернули на запад. С учетом данных старого Аммона эль-Хакима теперь у нас есть очень точное представление о том, где искать Тень Тота. В память о числе пять, имеющем в культе Тота особое значение, тот, кто хочет найти книгу, должен ехать пять дней и пять ночей. Тогда ему откроется окутанное тайнами место, где жрец Тезуд и его люди спрятали свитки.

Так как ехать ночью слишком опасно, капитан Хейдн настоял на том, что передвигаться мы будем только днем. Надеемся преодолеть в двенадцать этапов путь, ведущий нас в самое сердце смертельно опасной Ливийской пустыни.

Погонщики верблюдов и чернорабочие встревожены. Как мне поведал Камаль, ходят слухи, что экспедиция находится под несчастливой звездой и проклята древними богами, в существование которых многие еще верят…»

31 декабря 1883 года

«Пустыня! Тот, кто прочтет это слово, сидя в гостиной, возможно, у домашнего очага, не получит ни малейшего представления о том, что мы здесь видим. С первыми лучами солнца синяя тьма смягчается и превращает безбрежное море барханов в пышущий жаром ад, вот уже несколько дней держащий нас в своих когтях.

Если наши верблюды и их погонщики равнодушны к жаре и бесконечному песку, то для нас эти обстоятельства труднопереносимы. Во время переходов почти все молчат, каждый предоставлен себе и своим мыслям, и я начинаю понимать бедуинов, утверждающих, что в пустыне каждый встречается с тем, что оставил позади.

Перед лицом всевластной пустыни, где человеческая жизнь стоит не больше песчинки, исчезает все поверхностное, и человек становится тем, кем является на самом деле: слабым, хрупким созданием, не способным выжить во враждебном окружении без воды и трех дней. Это место смертельно опасно, но и захватывающе красиво. Мягкие серповидные барханы с хребтами, пылающими в лучах заходящего солнца, как угли в камине, сменяются причудливыми известняковыми образованиями, напоминающими башни и монументы, однако созданы они не человеком, а песчаными вихрями. То и дело мы наталкиваемся на развалины поселений и наполовину засыпанные песком руины – немых свидетелей того, что прежде здесь был и плодородные земли. И хотя люди ушли, жизнь осталась. По утрам с карканьем в небо взмывают пустынные вороны, пустынные жаворонки летают над скалами, а в песке мы находим следы рогатых гадюк, укуса которых боятся и люди, и звери.

Хотя я уже бывала в пустыне, на этот раз многое здесь воспринимается мной с большей ясностью. Может быть, человек должен пережить страшную утрату, чтобы лучше понять этот скудный, мертвый край. И все же я так хочу жизни, так хочу погрузить руки в прохладную воду и с нетерпением жду, когда между барханами появятся пальмовые рощи оазиса Бахария…»

Ливийская пустыня, 31 декабря 1883 года

– Знаете, чего я не понимаю? – спросил Мильтон Фокс, восседающий верхом на верблюде.

Инспектор имел довольно жалкий вид. Костюм цвета хаки весь пропитался потом, покрасневшее от солнца лицо покрылось пылью. Очки, которые он почти не снимал из-за ветра и песка, оставили вокруг глаз два бледных пятна, обведенных красной каймой. Они еще больше усиливали сходство Фокса с лисой, прокравшейся в его фамилию.

– Чего вы не понимаете, инспектор? – спросила Сара, к которой он обращался.

Ее одежда тоже запылилась и не блистала чистотой, но платок, по арабскому обычаю замотанный вокруг головы и шеи, эффективно защищал лицо.

– Мы едем уже пять дней, – подсчитал Фокс, – но я готов поспорить, что прошли бы вдвое больше, если бы не эти бесконечные объезды.

– Объезды?

– Ну конечно. Этот Камаль, коего вы так цените, кажется, толком не знает, куда идти. То он едет на север, то сворачивает на юг, а нам-то надо на запад. В этом нет никакого смысла. Почему бы просто не пойти по компасу, как это делают все цивилизованные люди?

– Потому что, как вы, вероятно, заметили, уважаемый инспектор, здесь нет дорог. Вы пробовали когда-нибудь пройти по пустыне по прямой?

– Разумеется, нет. Вам известно, что я ни разу здесь не был.

– Поверьте мне, ваша уверенность быстро бы сменилась отчаянием. Идти наперерез через барханы стоит невероятных усилий и людям, и животным. Уже через несколько часов и те и другие в изнеможении рухнут. Тот, кто собирается перемешаться по пустыне, быстро убеждается в том, что преуспеть в этом можно, лишь приспособившись к ее рельефу и научившись лавировать между гребнями барханов.

– Ах вот в чем дело! – Инспектор вытащил из рукава грязной куртки большой носовой платок, вероятно, когда-то белый, снял шлем и вытер лоб. – Понятно. Остается только вопрос, почему эти мусульмане никак не построят дороги.

Сара не успела ответить, так как заметила двух возвращающихся дозорных, высланных вперед капитаном. Она стегнула верблюда и подъехала к Хейдну и Камалю, находившимся в авангарде каравана.

– Ну что? – спросила она. – Какие новости?

– До Бахарии уже недалеко, – ответил довольный Хейдн. – Мои люди видели за скалами первое поселение оазиса.

– Это Бавити, – сказал Камаль. – Люди там гостеприимные и наверняка не откажут нам в ночлеге. Но лучше бы добраться до центра оазиса. Там нам тоже охотно позволят разбить лагерь и дадут воду. Таков закон пустыни.

– Прекрасно, – отозвалась Сара. – Значит, старый год мы проводим в кругу друзей, как полагается.

– Иншаллах, – только и сказал Камаль и ускорил шаг своего верблюда, чтобы предупредить обитателей оазиса о прибытии экспедиции.

– Знаете, леди Кинкейд, – медленно начал капитан, – возможно, я ошибался.

– В чем, капитан?

– Ну возможно, Камаль не такой уж и никчемный тип, каким я его сначала считал. Во всяком случае, там, с крокодилами, он проявил недюжинную храбрость. Разумеется, в той степени, в какой это можно утверждать о мусульманине.

– Разумеется, – ответила Сара, пытаясь подавить улыбку.

– Правда, кое-что в нем, – продолжил Хейдн, делая вид, что не замечает ее усмешки, – мне совсем не нравится.

– И что же?

– Ну, я все время думаю, почему наш бравый Камаль ночью спит не в лагере, а днем куда-то исчезает.

– Он разведывает путь, – предположила Сара. – Это его задача как нашего проводника.

– Правда? А в его задачу входит все время украдкой поглядывать на вас?

– Простите?

– Вы хотите сказать мне, что не замечали, как Камаль постоянно за вами наблюдает? Иногда он похож на хищника, выслеживающего добычу.

– Ваше сравнение хромает, капитан.

– Может быть. Но Камаль что-то замышляет, я это чувствую. А в том, что касается всяких ловушек и засад, у меня неплохое чутье, поверьте, леди Кинкейд. В противном случае я бы не выжил в прошлом году в Тель-эль-Кебире.

Сара уже собиралась напомнить ему, что рассказы ветеранов о кровавых походах не производят на нее впечатления, как вдруг вспомнила слова Мориса Дю Гара, уговаривавшего ее не ссориться с Хейдном и считавшего его верным союзником. О Камале же он не сказал ничего…

– И как вы думаете, что же он замышляет? – почти без издевки спросила она.

– Пока не знаю, но нужно быть осторожнее. Похоже, у Камаля в оазисе есть знакомые, а значит, союзники. У меня нет ни малейшего желания окончить свои дни с перерезанной глоткой.

– У меня тоже. Но зачем Камалю предавать нас именно сейчас? У него было множество возможностей убить нас.

– Пожалуй, но до сих пор он был в меньшинстве. В оазисе же живут фулани, хауса, туареги, и никто из них не обрадуется английским гостям. Если Камаль планирует напасть на нас и ограбить, то лучшей возможности ему не представится.

– И что же делать, капитан? Не заходить в оазис?

– Если так безопаснее, почему бы и нет?

– Потому что нам срочно нужна вода, а носильщикам и рабочим нужно отдохнуть. Мы же сможем использовать это время, чтобы подготовиться к выполнению своей задачи, так как от оазиса до Тени Тота всего пять-шесть дней пути.

– Вы в самом деле в это верите? В самом деле верите, что там что-то спрятано? То, что люди ищут уже тысячи лет?..

– И то, что может перевернуть мир, в котором мы с вами живем, капитан, – перебила его Сара. – Другого выхода нет. Нам нужен оазис, и нужна вода. Если это вас утешит, у меня тоже такое подозрение, что за нами следят и что кто-то только и ждет, когда можно нанести нам смертельный удар. Но пока этот кто-то не проявляет себя, нам остается лишь ждать и быть осторожными. И уверяю вас, капитан, – прибавила Сара чуть тише, – я очень рада, что экспедицию сопровождаете вы и ваши солдаты.

– Правда? – изумленно спросил Хейдн.

Он с сомнением пристально посмотрел на Сару. Но ее лицо было замотано платком, а в голосе не слышалось насмешки.

– Правда, – без промедления ответила она. – Вы верно говорите, что мы окружены врагами, нам нельзя ссориться. В ближайшее время нужно держаться вместе, капитан, в противном случае у нас нет ни малейшего шанса в борьбе с противником.

– Я тоже так считаю.

– Тогда прошу вас и ваших людей быть начеку. И не сомневайтесь, я тоже утрою бдительность.

– Вы предлагаете мир? – спросил офицер.

– Назовите это перемирием…

Сара Кинкейд была уверена, что тот миг, когда караван достиг Бахарии, надолго сохранится у нее в памяти. После оставленного позади моря песка и пыли, которыми они были сыты по горло, уже один вид оазиса показался участникам экспедиции чудом. В центре лежали зеленые луга, а вокруг них широким кругом располагались пальмовые рощи и сады. Между ними были разбросаны хижины, палатки и загоны для верблюдов.

Бахария являлась не только одним из самых крупных, но и самым людным оазисом региона, так как здесь сходились важнейшие торговые пути. С запада сюда каждую неделю прибывали караваны из оазиса Сива; с юга, где лежали оазисы Куфры, подтягивались купцы с товарами из Центральной и Южной Африки; были, однако, отважные купцы, возвращавшиеся из области, прозываемой туарегами просто Тенере – Ничто. И где-то на краю этого Ничто таилась загадка, которую Сара намеревалась разгадать.

Хотя в азарте хотелось немедленно двинуться дальше, Сара знала, что ей и людям нужна передышка. Бахария представляла собой надежное прибежище. Уставшие погонщики, радуясь, что позади еще один этап перехода, разгрузили верблюдов, дали им воды и корм, а уж затем сами устроились на отдых.

Капитан Хейдн определил порядок дежурства в две смены. Потеряв двух человек, он сам пошел в караул с лейтенантом Фарнсвортом. Сэр Джеффри и Мильтон Фокс привычно расположились под тентом с бутылкой вина, по случаю раздобытой инспектором. Пренебрегая последствиями употребления алкоголя в жару, он вытащил пробку, чтобы, по его словам, дать подышать вину. Вообще-то Фокс хотел выставить ее на ужин, чтобы отметить Новый год как наполовину цивилизованный человек, но вышло иначе. Он намеревался лишь слегка продегустировать вино, но прежде чем понял, что произошло, бутылка оказалась пуста, и последние часы 1883 года инспектор Скотланд-Ярда провел в палатке, погрузившись в глубокий блаженный сон.

Сара понимала, чем это кончится, но махнула рукой. Во время путешествия Фокс оказался выносливее, чем она предполагала, и, хотя сначала они были на ножах, со временем леди и инспектор Скотланд-Ярда по взаимной молчаливой договоренности решили закопать «топор войны». Возможно, это объяснялось и тем, что события в Каире и Гермополе подтвердили смелые версии Сары.

Однако мысль о том, что в их рядах предатель, не давала Саре покоя, а она все еще не имела представления о том, кто это может быть. Весь вечер, пока Сара отмывалась и отстирывала одежду, она думала, искала в поведении своих спутников подозрительные штрихи, но размышления так ни к чему и не привели.

Вернувшись в лагерь, где Камаль на разведенном огне жарил нарезанную тонкими ломтиками баранину, Сара нашла там лишь сэра Джеффри. Из палатки Мильтона Фокса доносился храп, а Хейдн стоял в карауле. Спускались сумерки, и горизонт на западе окрасился в светло-оранжевый цвет; на его фоне четко вырисовывались стройные силуэты пальм.

– Как здесь красиво, – сказал сэр Джеффри. Он сидел на раскладном стуле лицом к солнцу. – Можно даже на минуту забыть, что кругом подстерегает опасность.

– И вправду. – Сара тоже села. Ее влажные волосы рассыпались по плечам.

– Старик Мортимер не преувеличивал, – сказал сэр Джеффри.

– О чем вы?

– Он говорил, что лучшей помощницы нам не найти, моя дорогая. Должен признаться, что сначала я сомневался, ведь вы, в конце концов…

– …Женщина, – договорила за него Сара, когда королевский советник вежливо запнулся. – Говорите, сэр Джеффри, что же с этим поделаешь.

– Возможно, леди Кинкейд. Но вы не похожи на других женщин. Вы точно знаете, чего хотите, и добиваетесь цели с неослабеваемым упорством. Признайтесь, это традиционно мужские качества.

– Может, и так, сэр Джеффри. Но эти стереотипы выдумали сами мужчины. По-моему, нас, женщин, не спрашивали.

– Возможно, вы и правы. Возможно, я слишком стар, но мне кажется, что следующие поколения будут менее упрямы. Признаюсь, леди Кинкейд, сначала я был не очень высокого мнения о ваших версиях и принял участие в экспедиции только ради вашего отца и дяди. Но, несмотря на все перенесенные нами лишения, не жалею об этом. И охотно соглашусь, что был не прав, а вы оказались правы. Вы простите старого дурака? – улыбнулся королевский советник.

– Сэр Джеффри, – притворно строго ответила Сара, – если бы я не знала вас так хорошо, можно было бы подумать, что вы просто за мной ухаживаете.

– Это все жара, – пожал плечами сэр Джеффри, и оба рассмеялись.

Камаль принес им лепешек, мяса, сыра и свежих фиников, и обоим показалось, что это самый лучший новогодний ужин в их жизни. Около одиннадцати – в Бахарии было уже совсем тихо – сэр Джеффри отправился спать.

– Вы не хотите дождаться полуночи и встретить Новый год? – спросила Сара.

– Нет, дитя мое. – Он покачал головой. – Я встречал уже столько новолетий и с каждым разом чувствовал себя все более старым и опустошенным. Но тем не менее желаю вам счастья в новом году, Сара.

– Спасибо, сэр Джеффри. И вам того же.

Королевский советник простился и удалился в палатку, которую делил с Мильтоном Фоксом. Когда он откинул полог и послышался громкий храп, Сара невольно усмехнулась. Но едва Халл скрылся, ее лицо снова посерьезнело. Реальность нагоняла Сару, вопросы, занимавшие ее, оставались без ответов. На нее навалилась грусть, посещающая каждого в конце года. Она вспомнила отца и снова вернулась мыслями к авантюре, в которую ввязалась практически против своей воли.

– Отец, – тихо прошептала она, глядя в ясное звездное небо. – Почему ты оставил меня одну? Мне сейчас так нужен твой совет. А если ты встретился там с Морисом, скажи ему, что мне его не хватает… – Она умолкла и вытерла невольно навернувшиеся на глаза слезы.

В лагере было совсем тихо. Только с той стороны, где стояли верблюды, доносились негромкие голоса; это погонщики прижигали раскаленным железом натертые спины животных. Сара задумчиво смотрела в огонь, как вдруг услышала шаги. Она испуганно обернулась и потянулась к ремню с оружием, висевшему на стуле, но в свете костра разглядела Камаля.

– Все в порядке, миледи? – спросил он.

– Да, Камаль, все в порядке.

– Вы печальны. Вы плакали?

– Чуть-чуть.

– Сыновья и дочери пустыни редко плачут. Они считают это непозволительным расточительством, ведь вода так нужна для жизни. Они льют слезы, только если с ними случается что-нибудь похуже, чем убийственная жажда или вражеский нож.

– Сыновья и дочери пустыни весьма мудры, – отозвалась Сара и, чтобы сменить тему, взялась за кожаную сумку, где хранила дневники.

– Зачем? – Камаль подсел к ней, не дожидаясь приглашения.

– Что «зачем»?

– Зачем вы это делаете? Зачем вы делаете все, чтобы разгадать тайну, столь долгое время остававшуюся за семью печатями, и вас не останавливает даже гибель невинных людей?

– Это не я начала, – напомнила ему Сара. – Первую кровь пролили наши враги. Это они делают все, чтобы завладеть «Книгой Тота». А мы можем лишь попытаться их опередить.

– А потом?

– А потом мы сделаем то, что нужно.

– И что же это?

От требовательного голоса и мрачного, колючего взгляда Камаля Саре стало немного не по себе.

– Не думаю, что должна отвечать тебе на этот вопрос, Камаль, – резко ответила она. – Я руковожу экспедицией и не обязана отчитываться перед тобой.

– Знаю, миледи. И все-таки спросите себя, для чего вы ищете «Книгу Тота».

– Меня уже об этом спрашивали.

– И что вы ответили?

– Что на то есть несколько причин. Во-первых, я хочу покончить с жуткими убийствами, с которых началась погоня за книгой. А во-вторых, я все сделаю для того, чтобы освободить моего дядю, похищенного врагами.

– Понятно, – тихо сказал Камаль. – Но вы ведь делаете это и ради вашего отца, не так ли?

– Что?

– Я слышал один разговор о вас капитана Хейдна с инспектором Фоксом. Они считают, что вы отправились сюда ради вашего отца.

– Вот как?

– Они считают, что вы вините себя в его смерти и хотите загладить свою вину.

– Смотрите-ка. – Сара надула губы. – Кто бы мог подумать, что капитан Хейдн и славный инспектор Фокс так интересуются моей персоной.

– Но они правы?

– Кто знает. Вполне возможно.

Сара разозлилась, узнав, что Хейдн и Фокс за спиной позволяют себе обсуждать ее, но ей почему-то легко было говорить об этом с Камалем.

– Тогда вы на самом деле ищете не «Книгу Тота», – с облегчением вздохнул Камаль, – а то, что и каждый смертный, – искупления.

Сара задумалась.

– Может быть, – произнесла она.

– Тогда жажда обладать тайнами Тота еще не овладела вами и не поздно прервать поиск.

– Я не прерву поиск, Камаль. Я уже говорила и могу повторить еще раз: мы должны найти «Книгу Тота» раньше врагов. Это наша задача, и мы ее выполним.

– Но неужели вы не понимаете, что случится катастрофа? Что экспедиция обречена на неудачу?

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Сара, предположив, что Камаль пытается ее запугать.

– Не нужно быть ясновидящим, как эфенди Дю Гар, чтобы понять это, – ответил Камаль. – Среди погонщиков верблюдов ходят слухи. Одни говорят, что вы в конце концов накличете гнев древних божеств. Другие уверяют, что экспедиция проклята и мы все погибнем.

– Правда? – Сара насторожилась. – А кто внушает это людям?

– Сыновья пустыни суеверны, миледи, – ответил Камаль, сделав вид, что не заметил намека. – В них вовсе не нужно раздувать страх, ведь именно благодаря этому страху они выживают вот уже несколько тысяч лет. Послушайтесь мужчин и возвращайтесь, пока еще есть время.

– Не могу, Камаль.

– Но…

– Хватит спорить! – прикрикнула Сара, и проводник умолк.

Какое-то время они молча сидели рядом, глядя в огонь гаснущего костра. Еще полчаса, и в этом уголке земли начнется новый год… Камаль внезапно встал и тоже собрался идти спать, но Сара удержала его.

– Нет, – сказала она. – Пожалуйста, останься.

– Зачем, миледи?

– Составь мне компанию. Мои соотечественники обычно встречают Новый год в компании близких и друзей; может быть, потому, что боятся остаться наедине с мыслями о себе и своей жизни.

– А мы друзья, миледи?

– Во всяком случае, я бы этого хотела. – Сара произнесла эти слова так искренне, что Камаль снова сел, словно почувствовал ее одиночество.

– Не хотите ли сыграть в одну игру, миледи? – вежливо спросил он.

– Какую?

– Туареги обычно убивают так время в оазисах. Она называется «огонь правды».

– И как в нее играть?

– Двое путешественников, встречающихся у костра, открывают друг другу тайну. Каждый что-то рассказывает о себе. Вскоре после этого их пути расходятся. Скорее всего эти люди больше не встретятся; но каждый из них хранит в своем сердце тайну другого. И человек, доверивший свою тайну брату по пустыне, спит крепче.

– Понятно. – Сара сдержанно улыбнулась. Она не была уверена, что хочет играть в эту игру. – Ты доверишь мне свою тайну, Камаль?

– Только если вы тоже раскроете мне свою, леди Кинкейд. Вы готовы?

– Пожалуй, да, – осторожно ответила Сара, вступая на незнакомую территорию.

Доверие чужому человеку совсем не в британских обычаях, этому не учили в пансионах для благородных девиц…