Текст книги "Тень Тота"

Автор книги: Михаэль Пайнкофер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

Дневник экспедиции

24 декабря 1883 года

«Пятый день на пароходе… Чем дальше на юг, чем скуднее земля и чем более грозной становится разрушительная природа пустыни, тем лучше мои спутники понимают, на какой риск пошли. Если сэр Джеффри еще находится в состоянии радостного ожидания и впитывает новые впечатления, то Хейдн и Фокс напряжены, особенно после каирских событий. Дю Гар же совсем замкнулся, не подпускает к себе, он словно о чем-то догадывается, носит в себе мрачную тайну и не желает делиться ею ни с кем.

Камаль, которого я сначала подозревала в предательстве, все больше раскрывается как общительный человек. За его простотой угадывается благородство и образованность. Как мне стало известно, он ходил в английскую школу, где выучил наш язык и познакомился с нашими обычаями, так что тем для разговоров нам хватает, и, к крайней досаде капитана Хейдна, все еще не доверяющего ему, мы нередко беседуем.

К вечеру мы достигли Эль-Миньи, где останемся до утра, чтобы пополнить запасы питьевой воды. До Гермополя уже недалеко, чему я очень рада, так как жара невыносима, даже в эту особенную ночь, когда у нас дома обычно бывает холодно и так хочется оказаться рядом с теплым камином…»

Пароход «Египетская звезда», 24 декабря 1883 года

Голь на выдумки хитра. Подтверждая это старое правило, члены экспедиции за отсутствием хвойных деревьев так связали пальмовые листья, что их вполне можно было принять пусть и за несколько необычную, но все же вполне узнаваемую рождественскую елку. Своеобразное сооружение украсили пестрые гирлянды, добытые совершенно неисповедимыми путями в мутных водах Нила. От свечей, однако, пришлось отказаться. Из-за духоты и жары воск плавился, еще прежде чем до нею добиралось пламя. Нехитрую «елку» установили на палубе, где вокруг нее собрались пассажиры первого класса. Корабельный скрипач, ежедневно игравший за ужином, в этот вечер затянул рождественские мелодии, и, пожалуй, на пароходе не было ни одного пассажира, кто бы под знакомые звуки «God rest ye merry, Gentlemen. Да пошлет вам радость Бог», хотя бы на миг не захотел перенестись в туманную холодную Англию.

– Неплохо, – похвалил сэр Джеффри, пригубив бокал.

Традиционный яичный пунш в этих широтах был неуместен, и вместо него подали сдобренное пряностями красное вино.

– Согласен, – кивнул Мильтон Фокс. – А вы знали, что эту песню написал Чарльз Диккенс?

– В самом деле?

– Простите, уважаемый инспектор, это не совсем верно, – заметила Сара, также принимавшая участие в рождественском ужине. – Диккенс не писал этой песни, он просто упомянул ее в своих произведениях, благодаря чему она и стала известна.

– «Рождественская песнь в прозе», – задумчиво отозвался сэр Джеффри. – Я помню. Прекрасный рассказ, не правда ли? Хотя, на мой взгляд, и слишком поучительный. А знаете, о чем я часто думал?

– О чем? – спросила Сара.

– О том, что рождественские призраки поведали бы мне, если бы я с ними встретился? Был бы я доволен тем, чего достиг? Или со мной произошло бы то же самое, что и с несчастным скупердяем Скруджем? И что приготовили бы для меня призраки на следующее Рождество?

– Радуйтесь, monsieur, – отозвался Дю Гар, говоривший мало и почти не отрывавший мрачного взгляда от своего бокала, – что призрак не появился и не ознакомил вас с будущим.

– Вы так считаете? Интересный подход.

– Куда как интересный, – усмехнулся Мильтон Фокс. – Тем интереснее, что наш французский друг судит по собственному опыту…

Инспектор и капитан Хейдн презрительно усмехнулись. Сара с виноватой улыбкой посмотрела на Дю Гара, но насмешки, видимо, его ничуть не смутили. Он только покачал головой и махнул рукой.

– Может быть, ваше желание скоро и исполнится, сэр Джеффри, – продолжал смеяться Хейдн, облачившийся, как приличествовало торжественному случаю, в парадную форму: ярко-красный мундир с золотыми галунами. – Только если это вдруг случайно не окажется призраком прошлого Рождества…

Не очень лестное описание относилось к Камалю, поднявшемуся на палубу и с почтительным видом приближавшемуся к собеседникам. Он изо всех сил постарался принарядиться, но результат оказался плачевным. Новый куфтан оказался таким же грязным и залатанным, как и старый. Фокс и сэр Джеффри рассмеялись шутке Хейдна; даже Дю Гар не смог сдержать улыбку; не смеялась только Сара.

– Кто бы мог подумать? – заливался Хейдн. – Да это, кажется, пассажир третьего класса? Разве грязный араб не знает, где его место?

– Я уже говорила вам, капитан, Камаль – член нашей экспедиции, – твердо сказала Сара, – и он здесь по моему настоятельному приглашению.

– По вашему приглашению, леди Кинкейд? – От изумления Хейдн разинул рот.

– Совершенно верно.

– Вы собираетесь отмечать Рождество с человеком, который даже не знает, что на землю сошел Господь?

– Мы точно не убедим в этом Камаля, спровадив его под тем предлогом, что он должен оставаться среди ему подобных. На земле мир и в человеках благоволение, не так ли, капитан? Однако на ваших знаменах отсутствует этот девиз, или я не права?

Она кинула на него такой испепеляющий взгляд, что офицер не нашел что ответить. Сара отвернулась и приветливо обратилась к Камалю, явно чувствовавшему себя весьма неловко:

– Добрый вечер, Камаль. Посиди с нами. Ешь и пей, сколько хочешь. Сегодня Рождество, праздник любви к ближнему, когда мы обычно дарим друг другу подарки.

– Я знаю, что такое Рождество, – ответил Камаль.

– Замечательно, – съязвил Хейдн, поднимая бокал. – Тогда выпьем за тебя, Камаль. Коли ты так хорошо осведомлен о наших обычаях, то этот тебе гоже должен быть известен.

– Конечно, – кивнул Камаль. – Но как богобоязненный человек я не пью спиртные напитки.

– Ну вот вам. – Хейдн многозначительно посмотрел на Сару. – Разве я не говорил, что с этими мусульманами лучше не связываться?

– Да оставьте вы его, – сказал Дю Гар, подливая себе вина. – Мне больше достанется. Всем счастливого Рождества! И на земле мир.

– Счастливого Рождества! – отозвались сэр Джеффри и Мильтон Фокс, поднимая бокалы.

– И на земле мир, – добавила Сара, догадываясь, что Дю Гар не случайно произнес эти слова.

Она выпила совсем немного, но из-за жары вино не замедлило сказаться. Сэр Джеффри, Мильтон Фокс и Дю Гар тоже быстро почувствовали его действие, говорить стали громче и менее отчетливо. Хейдн как верный солдат ее величества был более умерен, однако даже не собирался скрывать, что присутствие Камаля ему неприятно.

– Да ладно вам, Хейдн, – проявил Фокс несвойственное ему дружелюбие. – Не кисните. Выпейте лучше за будущее и процветание империи.

– Нет, спасибо, – сквозь зубы ответил капитан. – Предпочитаю оставаться трезвым. Враги империи не дремлют.

– Alors, как поэтично, – заметил Дю Гар. – Vraiement, mon capitaine, в вас умер писатель.

– Вы издеваетесь надо мной, Дю Гар?

– Вовсе нет. – Француз посмотрел на него затуманенным взглядом. – Не путайте добродушную шутку со злобной насмешкой.

– Боюсь, мой дорогой Морис, капитан Хейдн не очень-то восприимчив к твоим шуткам, – заметила Сара.

– Ни в малейшей степени, – отозвался Хейдн. – Королевский офицер не обязан терпеть оскорбления приблудного француза, тем более что ни для кого не секрет… – Он тактично умолк, предоставляя присутствующим закончить в уме его фразу, но Дю Гар не унимался.

– Quoi? Ну, говорите же, mon capitaine. В самом деле ни для кого не секрет, что я время от времени отправляюсь «на охоту за драконом», и вы должны лишь радоваться этому. Так как в известной степени именно «дракон» привел нас сюда. И поверьте, я в отличной компании…

Он осекся, так как вдруг громко закашлял сэр Джеффри.

– Уже поздно, – резко сменил тему королевский советник. – Не отправиться ли нам на покой? Насколько я понимаю, если мы завтра доберемся до Гермополя, предстоит трудный день.

– Хорошая мысль, – согласился Мильтон Фокс. – Сон – вот что мне сейчас нужно. С вашего позволения, леди Кинкейд…

– Разумеется, – мягко улыбнулась Сара.

– Спокойной ночи, леди Кинкейд.

– Спокойной ночи, инспектор. Хороших снов.

– Не беспокойтесь. – У инспектора Скотланд-Ярда заплетался язык. – Несомненно…

Простился и сэр Джеффри, а также Камаль, закончивший трапезу, состоявшую из печенья и свежих фиников. Ему явно было неуютно на палубе. Остались лишь Сара, Морис Дю Гар и Стюарт Хейдн, предпочитавший стоять у поручней и смотреть на широкий Нил, мерцавший в лунном свете.

– Какая чудесная ночь, – мечтательно заметил он. Сара удивилась:

– С каких это пор солдат умиляет красота природы?

– Вы меня просто не знаете, леди Кинкейд. А раз так, то и не судите.

– Допустим, я вас не знаю, капитан, но знаю ваши пристрастия. И мне этого достаточно.

– Правда? И каковы же они?

– Ваше властное высокомерие, безоговорочное утверждение права сильного; ваше общество, объявляющее себя мерой всех вещей вопреки тому факту, что все преходяще.

Хейдн ответил не сразу. Видимо, слова Сары задели его, так как взгляд застыл, а на скулах заходили желваки.

– В отличие от вас, леди Кинкейд, я познакомился с жителями этой страны при достаточно суровых обстоятельствах, а именно как с противниками в войне. И в песках пустыни видел жестокую смерть многих моих людей.

– Мне очень жаль, капитан, – искренне сказала Сара. – Но ваших солдат погубил не Египет, а те, кто послал их сюда исключительно ради наживы.

– Неужели вы относитесь к людям, сомневающимся в пользе колоний?

– Скажу лишь, что мы вступили на опасную тропу, конец которой теряется во мраке будущего.

– Все понятно. – Хейдн кивнул, отвернулся и снова стал смотреть на реку. Затем допил бокал, поставил его на поднос и сдержанно поклонился. – Если вы меня простите, леди Кинкейд, мне нужно принять дежурство.

– Разумеется, – ответила Сара, и офицер, громко стуча каблуками, удалился.

– Тебе не следовало бы этого делать, cherie, – упрекнул ее Дю Гар.

Тем временем разошлись и другие пассажиры, так что они остались совсем одни.

– Что ты хочешь сказать?

– Не стоит наживать в лице Хейдна врага.

– И это говоришь ты?

– Он хороший офицер и выполняет свой долг. Кроме того, испытывает к тебе слабость, – улыбнулся Дю Гар.

– Хейдн? Ко мне? Исключено.

– Поверь мне, это так, – тихонько смеялся Дю Гар. – Даже если ты не разделяешь его чувства, то должна радоваться, что хоть на кого-то можешь положиться. Из всех людей, участвующих в экспедиции, Хейдн наименее вероятный предатель.

– Таким образом, остаются сэр Джеффри и Мильтон Фокс.

– Фокс – хрестоматийный англичанин: надменный, упорный и ограниченный. Но я не думаю, что он станет предавать Скотланд-Ярд.

– А сэр Джеффри?

Дю Гар улыбнулся.

– Ты ждешь, что я стану порочить королевского советника?

– Я ничего не жду, Морис. Мне просто интересно твое мнение.

– Ну, Джеффри Халл – член «Египетской лиги», n'est-ce pas? И одно это делает его подозрительным. Однако в его поведении меня ничто не настораживает.

– Тогда мы продолжаем блуждать в потемках, так как Камаль в Каире убедительно доказал, что он на нашей стороне.

– Не забудь о моей скромной личности.

– Глупости. Ты не предатель. Может быть, в это поверят Хейдн и Фокс, но не я.

– Ты станешь утверждать, что такая мысль не приходила тебе в голову, cherie?

– Такая мысль приходила мне в голову, но лишь на мгновение. Кроме того, ты также доказал, что не предатель.

– Каким же образом?

– Ты бы не стал наводить меня на эту мысль, разве не так?

Дю Гар невесело рассмеялся.

– Будь осторожна, Сара. В предстоящей борьбе придется иметь дело с противниками намного более хитрыми, чем ты. Если хочешь выжить, нужно научиться думать, как они. Мое саморазоблачение тоже может быть уловкой.

– То есть?

Дю Гар улыбнулся:

– Назови это принципом двойного обмана. Я могу попытаться завоевать твое доверие и тем самым усыпить подозрения.

– Тебе не нужно завоевывать мое доверие, Морис. Ты его уже имеешь.

– А если я его не заслуживаю?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты никогда не задумывалась, почему я согласился принять участие в этой экспедиции, ma cherie?

– Но я полагала, тебе так же хочется узнать правду, как и мне. Кроме того, тобой руководило сознание вины. А угрызения совести могут служить весьма сильным стимулом.

– Ты судишь по себе, n'est-ce pas? – Дю Гар улыбнулся. – Тебе не приходила в голову мысль, что у меня могут быть свои интересы? Свои причины пытаться найти «Книгу Тота»?

– Какие причины?

– Тебе что-нибудь говорит имя Эттейла?

– Нет.

– Это nom de voyage одного моего соотечественника, некоего Жана-Франсуа Альетта, жившего примерно сто лет назад. Он прекрасно владел картами Таро, при этом изменил кое-какие правила расклада и даже добавил несколько карт.

– Допустим. – Сара пожала плечами. – Я в этом ничего не понимаю. Какое отношение это имеет к «Книге Тота»?

– В 1788 году, – продолжал Дю Гар, – Эттейла основал тайное общество «Толкователи „Книги Тота“», члены его считали, что в ней записаны последние тайны Таро. Понимаешь, к чему я клоню?

– Догадываюсь.

– В исчезнувшей книге скрывается тайное знание, Сара. Сотни лет люди ищут ее по самым разным причинам, в том числе и те, кто пытается предсказывать будущее. Теперь ты понимаешь, что у меня есть веские причины предать тебя и раздобыть книгу. Просто я не стану этого делать. Хочешь знать почему?

– Я и так знаю.

– Правда?

– Думаю, да. Может быть, ты ветреник и бонвиван, Дю Гар, и было время, когда я тебя проклинала, но ты точно не предатель. Ибо предатель должен быть начисто лишен уважения к себе. А ты один из самых самовлюбленных людей, кого я знаю.

Дю Гар опять улыбнулся, на сей раз легче, хотя Саре на мгновение показалось, что он хотел ей возразить.

– И ты правда так думаешь? – спросил он.

– Правда.

– Et bien, не забудь об этом. Особенно если со мной что-нибудь случится.

– Если с тобой что-нибудь случится? – Несмотря на жару, у Сары мурашки пошли по коже. Ей перестал нравиться их разговор.

– Ты помнишь о том вечере в моей комнате? – спросил Дю Гар. – Когда я беседовал с «драконом» и увидел четвертое убийство?

– Конечно.

– В тот вечер, – продолжил француз, и голос его понизился до шепота, – я увидел кое-что еще.

– Я знаю. Но до сих пор ты не хотел об этом говорить.

– У меня были на то причины, cherie. Плохо, когда человек слишком много знает о будущем. Если бы я рассказал тебе все, ты бы любой ценой попыталась помешать мне принять участие в экспедиции. Но мне нужно быть здесь, и именно сейчас. Все, что происходит, Сара, даже наш теперешний разговор, – часть большого плана.

– Плана? – Сара вскинула брови. Дю Гар уже целый вечер вел себя довольно странно, но это уж… – Что ты видел, Морис?

– Нечто ужасное.

– Конкретнее.

Он посмотрел ей прямо в глаза и тихо сказал:

– Я видел свой собственный конец, cherie.

Сару как громом поразило. Ее рассудок не хотел мириться с этим.

– Какой вздор, – резко сказала она. – Ты выдумываешь, Морис. Будущее не предопределено. В наших силах изменить его.

– Далеко не все, – возразил Дю Гар с печальной улыбкой. – Неужели ты не понимаешь, Сара? Все взаимосвязано – убийства в Лондоне, наше путешествие, смерть твоего отца, предатель в наших рядах, даже та часть твоего детства, что ты не помнишь…

– Сумерки? – Сара насторожилась. – А они тут при чем?

– Ты это узнаешь, – твердо сказал Дю Гар. – Твоя судьба постепенно откроется тебе, Сара, но берегись врагов.

– Что это значит? – беспомощно спросила Сара. – Черт подери, Дю Гар, выражайся яснее! Что тебе известно о моем отце и о времени, которое я не помню?

– Имей терпение, Сара. Время все прояснит.

– Но я не хочу ждать. Скажи мне все, что тебе известно.

– Я не имею права. Наверное, я и так сказал слишком много.

– О чем ты?

– Не бойся, Сара. Доверься свету. Он приведет тебя к цели.

Дю Гар залпом допил вино и поставил бокал на стол. Француз, кажется, сказал все, что хотел. Но Сара считала иначе. В голове у нее теснились тысячи вопросов.

– Но кто?.. Как?.. – беспомощно забормотала она.

Вдруг судно содрогнулось, раздался оглушительный взрыв, и на носовой части, за высокой дымовой трубой «Египетской звезды», вспыхнул красный огненный шар. Он взмыл в темное ночное небо и превратился в облако дыма. Сара встревоженно вскочила, Дю Гар же спокойно остался сидеть, как будто знал, что это должно было случиться. С бака раздался громкий крик, и Сара бросилась к поручням. Кровь у нее заледенела в жилах. Бушующий огонь отражался в водах Нила. Передние каюты были охвачены пламенем, отовсюду слышались пронзительные крики раненых…

Не раздумывая Сара ринулась по ступеням вниз к прогулочной палубе. Пассажиры, уже отправившиеся на покой, в возбуждении выбегали из кают, сновали стюарды и матросы. Царил полный хаос. Никто толком не пытался потушить огонь, все были в панике.

– Эй ты! – не раздумывая крикнула Сара юнге, попытавшемуся проскочить мимо нее. – Нужны ведра! Шланг! Быстрее, слышишь?..

Юнга бросил на нее затравленный взгляд и, кивнув, исчез в толпе. Продираясь через толпу пассажиров, в страхе бежавших на корму, Сара протискивалась к носовой части. Ноздри ей забивал горький чад, лицо обдавало жаром. Вдруг перед ней вырос человек в красном мундире. Стюарт Хейдн…

– Куда это вы собрались? – остановил ее офицер.

– Пустите меня. Я хочу помочь…

– Там некому помогать. Несчастным, попавшим в зону взрыва, помощь уже не нужна.

– Тогда мы должны попытаться потушить пожар…

– Попытаемся. Предоставьте это нам. А вы немедленно отправитесь в безопасное место.

– Черт подери, Хейдн! За кого вы себя принимаете? За мою няньку?

– Во время путешествия я отвечаю за вашу безопасность и не допущу, чтобы…

Неожиданно Хейдн замолчал и посмотрел вверх на шлюпочную палубу. Оглянувшись, Сара сразу же поняла, что его так поразило: наверху стоял человек в черном. Его трудно было различить в темноте, только отблески огня вырывали из мрака силуэт.

– Отвлекающий маневр, – вдруг дошло до Сары. – Взрыв – это лишь отвлекающий маневр. Наши враги здесь, на борту!

– Спокойствие! – попытался урезонить ее Хейдн. – Мы не можем…

Но человек в черном уже исчез. Сара бросилась в погоню. Сломя голову она добежала до лестницы и вскарабкалась на шлюпочную палубу. Чертыхающийся Хейдн не отставал от нее. По пути он вытащил из кобуры револьвер.

Сара бежала, насколько у нее хватало сил и позволял покрой платья. Ее подгоняло желание схватить одного из преступников живым и допросить его. Так как большинство пассажиров покинули верхнюю палубу, перед ней оказался пустой коридор. Сара быстро пробежала его и свернула в поперечную галерею, по обе стороны выходившую на палубу; даже здесь были видны мерцающие отблески пламени и слышны крики пассажиров. Человек в черном как сквозь землю провалился… И тут раздались выстрелы, перекрывшие людские вопли и бушевание огня…

– Это на корме, – определила Сара, с ужасом вспомнив, что там остался Дю Гар…

Она уже двинулась дальше, когда ее нагнал Хейдн.

– Подождите, – запыхавшись, сказал он. – Вы умеете с этим обращаться? – Он протянул ей револьвер.

Она кивнула, взяла оружие, повернулась и побежала обратно по коридору к открытой палубе. Офицер на бегу вытащил саблю. По палубе, протискиваясь через толпу напуганных пассажиров, теснившихся к уже спускаемым на воду спасательным шлюпкам, они наконец добрались до смотровой площадки. Дю Гар сидел там, где оставила его Сара, – на стуле за круглым столом. Однако его голова откинулась, а рубашка в рюшах была пропитана кровью.

– Нет! – в ужасе закричала Сара, когда снова раздались выстрелы.

Они сыпались градом совсем рядом и дырявили деревянный настил палубы. Она инстинктивно опрокинула один из сервировочных столиков и бросилась за него, ища укрытие. Но убийцы еще были на палубе. Они как раз собрались уходить с судна, когда подоспели Сара с Хейдном. Сару вдруг переполнил неудержимый гнев. Зажав в руке револьвер, она высунулась из укрытия, прицелилась и выстрелила. Пуля задела одного; он пошатнулся, сдавленно вскрикнул, раскинул руки и упал за поручни. Двое его сообщников крепко выругались по-арабски и снова открыли огонь. Как и похитители Мортимера Лейдона, они были вооружены короткоствольными винтовками.

Прогремели два выстрела, и укрытие Сары не выдержало, столешница потрескалась. Сара ползком двинулась в сторону, безнадежно испортив платье, что ни мало ее не обеспокоило. Лежа на полу, она выстрелила и попала одному из преступников в плечо. Он выронил оружие и упал, а его сообщник прыгнул за борт.

– Вы действительно умеете обращаться с револьвером, – уважительно заметил Хейдн, тоже спрятавшись за перевернутым столиком. – Кто бы подумал, что леди…

– Капитан, осторожно! – крикнула Сара.

Из темноты показался офицер. Это был еще один человек в черном, он сзади набросился на Хейдна. Сара подняла пистолет, но не могла выстрелить в нападавшего, не задев Хейдна. Какое-то время преступник, вооруженный ятаганом, боролся с офицером. Капитану с трудом удалось отбиться от него. Человек в черном тут же приготовился к следующей атаке и замахнулся турецким кинжалом. Но Хейдн опередил его. Плавным движением он занес саблю и вскрыл противнику грудь. С хриплым криком тот отступил, и офицер нанес ему смертельный удар.

Сара вскочила и бросилась к Дю Гару. Он по-прежнему без движения сидел на стуле, под которым образовалась блестящая лужа крови. Сара еще не добежала до француза, как раздался исполненный ненависти крик. Она резко остановилась, обернулась и увидела, что человек в черном, только что стрелявший в нее, взобрался по перилам и выскочил на палубу. Он успел перезарядить винтовку и теперь приставил ее дуло к беззащитному Хейдну. Убийца уже собирался спустить курок, но Сара успела сделать это раньше. Пуля вошла головорезу в грудь и повалила на землю. Сара кинула еще дымившийся револьвер и бросилась к Дю Гару. Француз был жив, но пульс еле прощупывался, дышал он неглубоко и хрипло. Заряд дроби пришелся на грудь. Всюду кровь…

– Морис! – в отчаянии выдохнула Сара. – Прости меня, Морис! Я не хотела…

– Это не твоя вина, Сара. – Француз говорил едва слышно, с губ у него стекала кровь. – Ты делала то, что должна делать, это твое предназначение…

– Ничего не говори. Тебе нужно беречь силы, слышишь?

– Для чего? – Он хрипло засмеялся, и изо рта хлынула кровь. – Мое путешествие подошло к концу…

– Нет, Морис, пожалуйста. Ты нужен мне…

– Non, Сара… Я тебе не нужен… Я тебе никогда не был нужен, даже тогда… – Он захлебнулся кровью и зашелся в приступе сильного кашля, отнявшего, казалось, его последние силы. – Сара…

– Да, Морис?

– Мне нужно… кое-что тебе сказать… – с трудом, из последних сил выдавил он.

– Да?

– Про твое прошлое… сумерки…

– И что?

– Ты не… – начал Дю Гар, но застонал от непереносимой боли.

– Что «не», Морис? Что ты хочешь сказать?

Из-за сильной боли Дю Гар не мог говорить. Он опять застонал, взгляд его потускнел.

– Сара… – прошептал он и протянул к ней дрожащую окровавленную руку.

– Да? – Она схватила ее и прижала к своей груди.

– Je… Je t'aime, – в последний раз выдохнул он. – Я всегда тебя любил…

Его тело еще раз содрогнулось, и голова опустилась на окровавленную грудь. Тело француза обмякло, как и рука, которую держала Сара. Все было кончено. Сара долго не могла пошевелиться. Она стояла на коленях в огромной луже крови перед безжизненным телом Мориса Дю Тара, словно издалека слыша гул пожара и крики матросов и пассажиров. Затем пришла печаль. И боль.