Текст книги "Приключения Джима Пуговицы"

Автор книги: Михаэль Андреас Гельмут Энде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Пятнадцатая глава, в которой путешественники попадают в волшебную местность

На другое утро Джим и Лукас встали поздно. Оно и понятно, ведь они уснули далеко за полночь.

Солнце стояло уже высоко, и зной наполнял округу. В пустыне, где нет ни дерева, ни кустика для тени, воздух очень быстро раскаляется и становится удушливым, как в печи.

Друзья наскоро позавтракали и отправились в дорогу. Эмма весело дымила, все время держа направление на север. Компаса у них не было, и единственным ориентиром служили полосатые горы Корона Мира, которые все время оставались справа. Где-то на севере они должны были снова выехать к Желтой реке, это и без карты было ясно.

Эмма, судя по всему, прекрасно перенесла ремонт. Все же, несмотря на возраст и полноту фигуры, она была замечательным паровозом.

Солнце поднималось все выше. Воздух над пустыней стал дрожать от зноя. Лукас и Джим плотно закрыли окно. Хоть в тесной кабине было жарко от паровозной топки, но эта жара все же была терпимой по сравнению с той, что снаружи.

Примерно в полдень Лукас вдруг ошеломленно вскрикнул:

– Вот это да! Кажется, мы сбились с пути.

– Как так? – встрепенулся Джим, слегка сморенный жарой.

– Выгляни в правое окно! До сих пор там все время были полосатые горы. А теперь они вдруг оказались слева.

Действительно, так оно и было. Справа простиралась пустыня до горизонта, а горы виднелись с другой стороны.

И если бы только это! С самими горами тоже творилось что-то неладное. Они не стояли на земле, а парили в воздухе.

– Что же это такое? – удивленно спросил Джим.

– Сам не знаю, – сказал Лукас. – Но, пожалуй, надо повернуть.

Но едва он это произнес, как горы исчезли совсем, и их не было теперь вообще нигде. А вместо них друзья увидели морское побережье с пальмами, которые покачивались от ветра.

– Ты смотри-ка, что делается! – пробормотал сбитый с толку Лукас. – Ты что-нибудь понимаешь, Джим?

– Нет, – ответил Джим. – Кажется, мы попали в волшебную местность.

Он оглянулся назад и, к его огромному удивлению, обнаружил, что полосатые горы высятся позади них. Но зато стоят вверх ногами! Или, вернее, свисают с неба.

– Этого не может быть! – сказал Лукас, зажав зубами трубку.

– Что будем делать? – испуганно спросил Джим. – Если так и дальше пойдет, мы не найдем дороги.

– Разумнее всего все-таки ехать, – сказал Лукас, – чтобы поскорее выбраться из этого проклятого не знаю чего.

И они ехали дальше. Но выехать за пределы этого не могли. Наоборот, все становилось только запутаннее. К примеру, они увидели громадный айсберг, плывущий по небу. Это было тем более удивительно, что любой айсберг растопился бы в такой жаре.

Вдруг перед ними появилась Эйфелева башня, которая вообще-то находится в городе Париже, а ни в коем случае не в пустыне Край Света. Слева возникло множество индейских вигвамов, посреди лагеря горел костер, а вокруг него кружились в ритуальном танце воины, украшенные перьями. Справа оказался город Пинг с его золотыми крышами. Потом все это исчезло так же загадочно, а вокруг простиралась лишь голая пустыня.

Лукас надеялся, что после полудня они найдут северное направление по положению заходящего солнца. Но, оказалось, об этом нечего и думать. Потому что даже солнце светило то слева, то справа, а то и разом с обеих сторон. Оно просто раздвоилось. Казалось, все в мире свихнулось.

Наконец, все вообще перепуталось. К примеру, возникла церковь, стоя вверх ногами на своем шпиле, над нею парило озеро, а на его волнах паслись коровы.

– Это самый большой кавардак, какой только может примерещиться! – сказал Лукас, уже почти веселясь.

Тут появилась большая ветряная мельница, которая стояла на спинах двух слонов.

– Все это было бы смешно, – сказал Лукас, – если бы не было так непонятно.

В это время на небе появилось огромное парусное судно, с которого низвергался водопад.

– Не знаю почему, – сказал Джим, покачав головой, – но мне все это не нравится… Скорей бы выбраться отсюда.

Перед ними возникло колесо обозрения, какие бывают в луна-парках, оно резво передвигалось по пустыне.

– Мне бы тоже этого хотелось, – заметил Лукас, почесав за ухом. – Ничего, когда-нибудь это все равно кончится. Я думаю, с полудня мы проехали миль сто. Да, зря мы не прихватили компас.

Некоторое время ехали молча, наблюдая за возникающими то и дело видениями. Только хотел Лукас указать Джиму, что солнце теперь светит сразу из трех мест, как мальчик издал радостный крик.

– Лукас! – воскликнул он. – Посмотри! Да ведь это же – это же Ласкания!

И правда! Они совершенно отчетливо увидели Ласканию посреди моря. Была тут и большая вершина, и маленькая, а между ними замок короля Альфонса Без-Четверти-Двенадцатого. Блестели рельсы железной дороги, и все пять тоннелей были тут как тут и даже дом господина Рукава. И маленькая станция, и дом госпожи Каак с магазином! А по морю отплывал от острова почтовый корабль.

– Скорей! – закричал Джим вне себя от радости. – Скорей, Лукас! Едем туда!

Но Эмма и сама уже взяла курс на Ласканию, видимо, тоже заметив родной остров. Тут они увидели, что король подошел к окну. А перед дворцом стояли господин Рукав и госпожа Каак с письмом в руке. Все трое казались очень печальными. Госпожа Каак то и дело вытирала глаза кончиком своего передника.

– Мы здесь! – закричал Джим, открыл окно кабины и высунулся наружу, невзирая на палящий зной. – Вы видите нас? Подождите, мы едем!

Он кричал и махал руками и чуть не вывалился из окна. Лукас едва успел поймать его за большую пуговицу на его штанах.

Но когда Эмму отделяло от острова не больше десяти метров, он вдруг исчез так же загадочно, как и все остальные видения. И снова вокруг простиралась лишь бесконечная пустыня.

Джим никак не хотел примириться с этим. Ведь только что здесь была Ласкания! Но ничего не поделаешь. Две большие слезинки катились по его черным щекам. У Лукаса тоже подозрительно заблестели глаза, и он завесился густым облаком дыма из своей трубки.

Дальше они ехали молча. И самое удивительное было у них впереди.

Вдруг они увидели другой паровоз, очень похожий на Эмму. Этот паровоз ехал параллельно с ними метрах в ста.

Лукас, не веря своим глазам, высунулся из окна, и машинист того, другого паровоза, тоже высунулся из окна. Лукас махнул рукой, и тот сделал то же самое.

– Кажется, я схожу с ума! – сказал Лукас. – Надо поглядеть на это поближе.

Они свернули к другому паровозу. Тот паровоз тоже свернул к ним, и они понеслись навстречу друг другу.

Наконец Лукас остановил Эмму. Другой паровоз тоже встал. Джим и Лукас вышли из кабины, и одновременно с ними вышли из своего паровоза другой машинист и другой черный мальчик.

– Да ведь это!.. – Лукас поскреб в затылке.

И они пошли навстречу друг другу, Лукас к другому Лукасу, а Джим к другому Джиму. Оба Лукаса и оба Джима протянули руки для приветствия, но тут подул легкий ветерок. Другой Лукас, другой Джим и другая Эмма стали прозрачными и исчезли… просто растаяли в воздухе.

Джим стоял, вытаращив глаза, не понимая, куда же девался другой Джим. Вдруг Лукас присвистнул и сказал:

– Кажется, я понял! Да, конечно, это оно самое!

– Что? – спросил Джим.

– Ты что-нибудь слышал о проделках Фата-Морганы и о ее волшебных зеркалах?

– Нет, – ответил Джим. – Какой такой фатер?

– Не фатер! – засмеялся Лукас. – Фата-Моргана! Идем назад к Эмме, и я объясню тебе. А то здесь жарко, как на сковородке.

Они снова поднялись в кабину, тронулись с места и, пока ехали, Лукас рассказывал Джиму про Фата-Моргану и ее волшебные зеркала.

Такие зеркальные комнаты бывают иногда в луна-парках. Войдешь туда, и все запутается, потому что никогда не знаешь, что реальность, а что лишь зеркальное отражение. Но в луна-парке это весело, потому что всегда кто-нибудь есть рядом, кто в случае чего выведет тебя оттуда. А в пустыне – это совсем другое дело!

Фата-Моргана состоит, конечно, не из обычных зеркал. Разве напасешься зеркал на громадную пустыню! Фата-Моргана – это так называемый мираж. Когда солнце раскаляет песок, воздух над ним сильно нагревается. И начинает от зноя дрожать, мерцать и отражает наподобие зеркала. Отражает не только то, что рядом, но и то, что очень далеко. И вдруг возникают видения, которые в действительности удалены отсюда на тысячи миль. Бывает, путешественники в пустыне вдруг видят перед собой автомат с газированной водой. Но если они, изнемогая от жажды, подбегут поближе, все бесследно исчезнет.

Конечно, от такого разочарования недолго и свихнуться.

– А под конец, – завершил Лукас свои объяснения, – под конец мы видели собственное зеркальное отражение. Когда же подул ветерок, воздух слегка остыл и перестал отражать.

Джим немного подумал, а потом с восхищением спросил:

– Лукас, а есть на свете что-нибудь, чего бы ты не знал?

– Есть, – ответил Лукас и засмеялся. – Очень много всякого есть на свете, чего я не знаю. Например, я не знаю, что это там впереди.

Они напряженно вгляделись.

– Кажется, какая-то колея в песке, – сказал Джим.

– Верно, – согласился Лукас. – Похоже на след от колес.

– Если только это опять не мираж, – озабоченно сказал Джим.

Они подъехали ближе, но на сей раз картина не исчезла. Это, действительно, был след от колес.

– Похоже, нас кто-то опередил, заметил Джим.

Лукас остановил Эмму, вышел и как следует рассмотрел следы.

– Проклятье! – сказал он и почесал в затылке. – Кто-то, действительно, проехал здесь до нас. И знаешь, кто?

– Кто?

– Мы сами. Это след Эммы. Мы сделали большой круг и вернулись на собственный след.

– О, боже мой! – в отчаянии воскликнул Джим. – Надо как-то выбираться из этой чертовой пустыни!

– Еще бы! – согласился Лукас. – Вопрос только – как?

Он огляделся по сторонам.

Справа от них по небу как раз проплывал пароход, из трубы его поднимались громадные мыльные пузыри.

Слева стоял старый маяк. На верхней площадке кит делал стойку на голове. Позади себя Лукас увидел большой универмаг, из окон и дверей его росли деревья. А впереди тянулся целый ряд телеграфных столбов. По проводам прогуливалось семейство бегемотов. Лукас глянул в небо. Солнце стояло в трех разных местах, и неизвестно было, какое из них настоящее, а какое лишь зеркальное отражение.

Лукас покачал головой.

– Все бессмысленно, – пробормотал он. – Надо переждать, когда кончится Фата-Моргана. Иначе мы не выберемся. Только уголь и воду зря переведем.

– А когда, ты думаешь, кончится эта Фата-Моргана? – подавленно спросил Джим.

– Думаю, к ночи. Когда спадет жара.

Они снова вернулись в кабину, чтобы отдохнуть в ожидании захода солнца. Жара их сморила, и Лукас уже задремал, когда Джим вдруг спросил:

– Почему они были такие грустные?

– Кто? – зевнул Лукас.

– Все, – тихо ответил Джим. – В Ласкании.

– Может, они как раз получили наше письмо, – задумчиво сказал Лукас.

Джим глубоко вздохнул. А потом печально сказал:

– Лукас, как ты думаешь, мы еще когда-нибудь увидим Ласканию?

Лукас дотронулся до плеча своего друга и утешил его:

– У меня есть твердое предчувствие, что в один прекрасный день мы обязательно туда вернемся: ты, я и Эмма.

Джим поднял голову и с надеждой поглядел на Лукаса широко раскрытыми глазами:

– Ты правда так думаешь?

– Могу дать тебе честное слово, – заверил Лукас.

И Джим сразу повеселел, как будто они были уже на пути к дому. Он знал: Лукас слов на ветер не бросает.

– И как ты думаешь, это скоро случится? – спросил он еще.

– Может, да. А может, и нет, – ответил Лукас. – Я не знаю точно. У меня есть только предчувствие.

И через некоторое время добавил:

– Постарайся лучше уснуть, Джим. Может, нам придется ехать всю ночь.

– Ладно, – сказал Джим и уснул в то же мгновение.

Но Лукас не спал и все думал. Когда он набил новую трубку, закурил и выглянул в окно, он заметил, что коршуны появились снова. Они сидели кружком вокруг Эммы, терпеливо, молча и выжидательно. Кажется, они не сомневались, что путешественникам не выбраться отсюда.

Шестнадцатая глава, в которой Джим Пуговица набирается опыта

Всякий, кто странствовал по пустыне, знает, что солнце заходит там с особенным великолепием. Вечернее небо пылает всеми цветами, от огненно-оранжевого до светло-зеленого.

Лукас и Джим сидели на крыше паровоза и болтали ногами. Доедая при этом остатки провианта и допивая чай из золотого термоса.

– Все, теперь придется ждать, пока не раздобудем новой еды. Раньше не пообедаем, – озабоченно сказал Лукас.

Жара немного спала. Даже подул легкий ветер, почти прохладный. Миражи пропали, кроме одного, который упорно не хотел исчезать. Правда, это был совсем небольшой миражик: половина мотоцикла и еж верхом. Еще четверть часа он одиноко и неприкаянно катался по пустыне, а потом тоже растаял.

Теперь друзья по крайней мере могли не сомневаться, что заходящее на горизонте солнце – вполне настоящее. А поскольку, как известно, солнце всегда заходит на западе, Лукас теперь мог определить, где север и куда ехать.

Когда солнце уже почти совсем опустилось до линии горизонта, Джим заметил, что коршуны, которые до сих пор неотступно преследовали их, вдруг разом развернулись и спешно полетели прочь.

– Что это с ними? – спросил Джим.

– Решили наконец отвязаться от нас, – довольно сказал Лукас.

Но в этот миг Эмма вдруг издала пронзительный свист, который прозвучал как крик ужаса, тут же развернулась и бешено помчалась прочь.

Лукас бережно остановил ее. Она дрожала и тяжело дышала.

– Ну-ну, Эмма! – воскликнул Лукас. – Что за рывки?

Тут Джим случайно глянул назад, и все слова застряли у него в горле.

– Там! – только и смог он прошептать.

Лукас оглянулся, и то, что он увидел, превзошло все когда-либо представавшее перед его взором.

На горизонте маячил великан таких чудовищных размеров, что даже поднебесные горы Корона Мира рядом с ним казались холмиком. Великан был стар, его седая борода свисала до колен, заплетенная в косу. Наверно, чтобы легче содержать ее в порядке. Можно представить – расчесывать такую чащу каждый день!

На голове у великана была соломенная шляпа. И где он только раздобыл для этой шляпы такие гигантские соломины? Одет он был в ветхую рубаху, которая, конечно же, по размерам превосходила самые просторные паруса.

– О! – выдохнул Джим. – Быстрее поехали отсюда, Лукас! Может, он нас еще не заметил?

– Спокойствие! – ответил Лукас и выпустил маленькое облачко дыма, пристально разглядывая великана. – По-моему, если не принимать во внимание его размеры, он выглядит вполне миролюбиво.

– К..к..как? – в ужасе заикался Джим.

– Хоть он и огромный, – спокойно произнес Лукас, – он вовсе не обязательно чудовище.

– Да, но… – заикался Джим. – Если вдруг все-таки чудовище?

Тут великан с мольбой простер руку. И потом снова безнадежно опустил, и глубокий вздох вырвался из его груди. Но при этом, на удивление, не послышалось никакого шума ветра.

– Он и шага не ступил в нашу сторону, – сказал Лукас, зажав трубку зубами. – Кажется, он добрый. Может, он сам нас боится?

– О Лукас! – простонал Джим, от страха стуча зубами. – Нам конец!

– Я так не считаю, – возразил Лукас. – Может, он даже скажет нам, как выбраться из этой проклятой пустыни.

Джим не знал, что и подумать.

Вдруг великан воздел обе руки, потом молитвенно сложил их и воскликнул жалким, едва слышным голоском:

– Пожалуйста, прошу вас, незнакомцы! Не уезжайте! Я вам ничего не сделаю!

При такой-то величине можно было ожидать громоподобного голоса.

– Мне кажется, – сказал Лукас, – это очень симпатичный великан. Вот только с голосом у него что-то не то.

– А вдруг он притворяется! – в страхе предположил Джим.

– Поймает нас и сварит. Я про такое слышал. Вот увидишь, Лукас!

– Ты ему не веришь только оттого, что он большой, – ответил Лукас.

Тут великан на горизонте опустился на колени и с мольбой воскликнул:

– Ах, прошу вас, поверьте мне! Я вам ничего не сделаю, я только хочу с вами поговорить. Я так одинок, так ужасно одинок!

Снова его жалобный голос прозвучал еле слышно.

– Жалко старика, – сказал Лукас. – Я ему помашу.

Джим с ужасом глядел, как Лукас высунулся из окна, учтиво снял кепку и помахал ею. Вот сейчас разразится беда! Великан медленно поднялся. Он казался нерешительным и смущенным.

– Не означает ли это, – спросил он с мольбой, – что я могу подойти ближе?

– Конечно! – крикнул Лукас, приложив ладони рупором ко рту и снова помахал кепкой.

Великан осторожно шагнул к паровозу. Потом остановился.

– Он нам не верит, – буркнул Лукас, решительно спрыгнул из кабины и зашагал навстречу великану.

У Джима от ужаса все поплыло перед глазами. Может, у Лукаса солнечный удар? Но бросить друга одного в такой опасности Джим не мог, он тоже спрыгнул и побежал за ним, хоть у него при этом и дрожали колени.

– Постой, Лукас! – он хрипло кашлянул. – Я с тобой!

– Ну, вот видишь! – сказал Лукас и похлопал его по плечу.

– Так-то лучше. Бояться нечего. У страха глаза велики.

Когда великан увидел, что мужчина и маленький мальчик вышли из паровоза и идут к нему, его несчастное лицо просияло.

– Ну, друзья, – воскликнул он тихим голоском, – тогда и я иду!

И он зашагал к Джиму и Лукасу. Но то, что тут произошло, было так удивительно, что у Джима открылся рот, а Лукас забыл сделать очередную затяжку из своей трубки.

Великан приближался, с каждым шагом становясь все меньше. На расстоянии метров в сто он был уже не выше колокольни. Еще через пятьдесят метров – не выше дома. А когда дошел до друзей, оказался ростом не выше Лукаса, даже ниже.

– Добрый день! – сказал он и снял свою соломенную шляпу.

– Не знаю, как вас и благодарить, что вы не уехали. Уже давно, много лет я ждал, что у кого-нибудь хватит мужества приблизиться. Но никто до сих пор не подпускал меня близко. Ведь издали я так страшен. Впрочем, я забыл представиться. Меня зовут Тур Тур. По имени Тур и по фамилии Тур.

– Добрый день, господин Тур Тур, – вежливо ответил Лукас и снял свою кепку, – меня зовут Лукас-машинист, – он ничем не выказал своего изумления, как будто в этой странной встрече не было ничего необычного. Ведь Лукас понимал, как подобает вести себя настоящему мужчине.

Тут и Джим взял себя в руки и сказал:

– Меня зовут Джим Пуговица.

– Я действительно безмерно рад, – сказал господин Тур Тур, на сей раз повернувшись к Джиму. – Прежде всего потому, что такой молодой человек, как вы, мой дорогой господин Пуговица, проявил такое необыкновенное мужество. Вы оказали мне громадную услугу.

– О… ах… я… собственно, – запинался Джим, покраснев до ушей под своей черной кожей. Ему стало ужасно стыдно за свою трусость, и он решил впредь ничего не бояться, не рассмотрев вблизи.

– Знаете, – сказал господин Тур Тур, снова обращаясь к Лукасу. – В действительности я никакой не великан. Я великан только мнимый. Но это настоящее несчастье. Из-за этого я так одинок.

– Не могли бы вы нам подробнее все объяснить, господин Тур Тур? – попросил Лукас. – А то вы первый мнимый великан, которого мы встретили.

– С удовольствием, насколько сумею, – заверил господин Тур Тур. – Но не здесь. Позвольте мне пригласить вас, господа, в мою скромную хижину.

– А вы здесь живете? – удивился Лукас. – Посреди пустыни?

– А что? – улыбаясь ответил господин Тур Тур. – Да, я живу посреди Края Света. Но зато в оазисе.

– А что такое оазис? – осторожно спросил Джим, боясь какого-нибудь очередного сюрприза.

– Оазисом называют родник или другой источник воды в пустыне, – объяснил господин Тур Тур. – Я поведу вас туда.

Но Лукас предпочел ехать на паровозе. Попутно и Эмму заправить свежей водой. Пришлось долго убеждать пугливого мнимого великана, что ездить на паровозе вполне безопасно.

Наконец они все трое поднялись в кабину и поехали.

Семнадцатая глава, в которой мнимый великан объясняет свои необычные свойства

Оазисом господина Тур Тура был маленький прозрачный пруд, посреди которого плескался родник. Вокруг зеленела сочная трава, несколько пальм и фруктовых деревьев тянулись верхушками к небу пустыни. Под деревьями стоял маленький белый домик с зелеными наличниками. В палисаднике цвели цветы, а в огороде росли овощи.

На ужин было много вкусных овощей, а на десерт – фруктовый салат.

Дело в том, что господин Тур Тур был вегетарианец. Так называются люди, которые никогда не едят мяса. Господин Тур Тур очень любил животных, и его удручало то обстоятельство, что звери убегали от него, пугаясь его мнимой величины.

Пока они ужинали, старая Эмма отдыхала у пруда. Лукас открыл крышку котла, и туда наливалась вода из родника. Эмма блаженствовала, измучившись в пустыне от жажды.

После ужина Лукас закурил трубку, откинулся на стуле и сказал:

– Спасибо за великолепный ужин, господин Тур Тур. Но мы с нетерпением ждем вашего рассказа.

– Ну, – сказал господин Тур Тур, – рассказывать особенно нечего. Очень многие люди имеют свои странности. Господин Пуговица, например, чернокожий. Он таков от природы, и ничего удивительного в этом нет, не правда ли? Почему бы, собственно, и не быть черным? Но, к сожалению, многие думают иначе. Если, к примеру, сами они белые, то убеждены, что это самый правильный цвет, и очень возражают против черного. Люди довольно часто неблагоразумны.

– А иногда, – вставил Джим, – это очень даже практично, иметь черную кожу. Например, если ты машинист паровоза.

Господин Тур Тур серьезно кивнул и продолжил:

– Видите ли, друзья мои: если бы кто-то из вас сейчас уходил, он бы становился по мере удаления все меньше и меньше, пока не превратился бы в точку на горизонте. А возвращаясь, он увеличивался бы, но вы же понимаете, что сам по себе он при этом не меняется. Только видимость такая, что он становится то меньше, то больше.

– Верно! – сказал Лукас.

– Ну, – объяснял господин Тур Тур, – у меня же эта видимость обратная. Чем я дальше, тем больше кажусь.

– Значит, – спросил Лукас, – вы вовсе не уменьшаетесь, подходя ближе? И вы вовсе не великан, а только кажетесь им издали?

– Совершенно верно, – ответил господин Тур Тур. – Поэтому я мнимый великан. Как других людей можно назвать мнимыми карликами, потому что издали они кажутся маленькими.

– Да, все это очень интересно, – пробормотал Лукас, задумчиво покуривая трубку. – Но скажите, господин Тур Тур, это у вас с детства или как?

– Да, – огорченно сказал господин Тур Тур, – с рождения. Ничего не поделаешь. В детстве это мое свойство было еще не так сильно выражено. Но все равно меня сторонились. Можете представить, как это было мне грустно, ведь я был такой общительный и миролюбивый. Но стоило мне где-нибудь появиться, все в ужасе разбегались.

– А почему вы живете в пустыне Край Света? – участливо спросил Лукас. Ему действительно было жаль старика.

– Так вышло, – рассказал господин Тур Тур. – Я родился в Ларипуре. Это большой остров к северу от Огненной Земли. Мои родители были очень славные люди. Когда они умерли, я решил уехать. Я хотел найти страну, где бы меня не боялись, и объехал весь мир. Но всюду было одно и то же. Наконец я пришел в эту пустыню, чтобы больше уже никого не пугать. Вы, друзья, первые люди после моих родителей, кто меня не побоялся. А я так мечтал, прежде чем умру, хоть с кем-нибудь поговорить. И вы исполнили мое желание. Теперь я всегда буду думать о вас. Это великое утешение – знать, что где-то в мире у тебя есть друзья. Я хотел бы в благодарность что-нибудь сделать для вас.

Лукас молча обдумывал услышанное. Джим тоже сидел, погруженный в мысли. Он бы с радостью сказал господину Тур Туру что-нибудь утешительное, но ему ничего не приходило в голову.

Наконец Лукас прервал молчание:

– Если вы хотите, господин Тур Тур, вы могли бы оказать нам одну важную услугу.

И он рассказал о поисках драконьего города, где томится в плену принцесса Ли Зи и где скрыты следы тайны Джима Пуговицы.

Господин Тур Тур уважительно посмотрел на друзей и сказал:

– Вы мужественные люди. Я не сомневаюсь, что вам удастся освободить принцессу, хоть это и опасно – ехать в драконий город.

– Может, вы могли бы подсказать нам, как туда попасть? – спросил Лукас.

– Лучше я сам выведу вас из пустыни. Во всяком случае, доведу вас до Черных скал. А дальше вы сможете сами. Я уже много лет живу здесь и знаю пустыню как свои пять пальцев, но иногда и мне приходится целыми днями плутать по ней. Фата-Моргана в последние годы совсем распоясалась.

– Да, нам здорово повезло, что мы встретили вас, господин Тур Тур, – вставил Лукас.

– О да! – согласился господин Тур Тур и серьезно наморщил лоб. – Одним бы вам из пустыни не выбраться. Завтра или через день вы бы уже стали добычей коршунов.

Джим передернулся.

– Ну так поехали, – предложил Лукас. – Луна уже взошла.

Господин Тур Тур быстренько приготовил бутерброды и наполнил золотой термос ландайского императора свежим чаем. Потом все пошли к паровозу.

Но перед тем, как уехать, Джим пожелал еще разок взглянуть издали на господина Тур Тура и его особенные свойства, и господин Тур Тур согласился.

Луна светила ясно, было светло, почти как днем. Джим и Лукас остались около Эммы, а господин Тур Тур отошел в пустыню. Друзья видели, как он с каждым шагом увеличивался, а потом, возвращаясь, уменьшался до своего нормального вида.

Потом Лукас остался стоять, а Джим пошел с господином Тур Туром вдаль, чтобы убедиться, что тот действительно не растет. Отойдя довольно далеко, они повернулись, и Джим крикнул:

– Ну, что ты видишь, Лукас?

Лукас ответил:

– Ты теперь величиной с мизинец, а господин Тур Тур, как телеграфный столб.

При этом Джим убедился, что господин Тур Тур рядом с ним каким был, таким и оставался.

А потом Джим стоял возле Эммы, а Лукас отправился с господином Тур Туром в пустыню. Теперь Джим своими глазами видел, как Лукас становился все меньше, а господин Тур Тур все больше. Когда они вернулись, Джим удовлетворенно произнес:

– Да, господин Тур Тур, вы действительно мнимый великан!

– В этом нет сомнений, – подтвердил и Лукас. – А теперь поехали, братцы!

Они влезли все трое в кабину, закрыли дверцу и поехали. Дым из трубы старой доброй Эммы поднимался вверх, все выше и выше, и пропадал где-то далеко в вышине, где сияла большая круглая луна.