Текст книги "Голод суккуба"
Автор книги: Мид Райчел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Сет – это совершенно другое. Я не могу этого объяснить. Рядом с ним чувствуешь себя так… правильно. Мне кажется, я знаю его целую вечность.
– Цветочек, я знаю тебя целую вечность. С этим парнем ты познакомилась пару месяцев назад.
Мы действительно довольно быстро привязались друг к другу, и подчас это меня беспокоило, но я не сомневалась в глубине и силе моих чувств к Сету. Они не были ни поверхностными, ни мимолетными – хотелось надеяться. Однажды он мне сказал, что у него на всем свете нет никого, кроме меня. Я возразила, что это очень смелое утверждение, учитывая, как недолго мы с ним знакомы, и услышала в ответ: «Когда-нибудь ты поймешь».
Почти то же самое сказал при первой встрече мой муж Кириакос, давным-давно, в покрытом пылью веков смертном прошлом. Мне тогда было пятнадцать, и отец послал меня в гавань нашего города с сообщением для отца Кириакоса. Послать меня одну было не в тогдашних обычаях, но отец не слишком волновался, поскольку был недалеко, на рынке. И все же мне эта прогулка показалась ужасной.
Под палящим солнцем не покладая рук трудились грязные потные люди, разгружающие и нагружающие суда на фоне мерцающих бирюзовых вод Средиземного моря. Дорогу мне показал низенький плешивый человек, не спускавший с меня плотоядного взгляда:
– Ты высокая девчонка, – заметил он. – Но кого-кого, а меня это не беспокоит. Мне как раз такие и нравятся.
Он засмеялся, а с ним и его товарищи. Его лицо находилось на уровне моей груди. Опустив глаза, я поспешила к указанному кораблю. И какое же я испытала облегчение, когда увидела Кириакоса, проверяющего лини и разговаривающего с рабочими. Я с ним никогда не общалась, но знала, кто его отец и что ему можно доверять. Увидев меня, он улыбнулся:
– Ты ведь дочь Мартанеса, правда? Лета?
Я кивнула:
– Мне поручили сказать твоему отцу, что груз может быть готов сегодня вечером, если он торопится.
– Я ему передам. Его сейчас здесь нет.
– Хорошо.
Мы постояли в смущении. Я чувствовала, что краем глаза он рассматривает меня, хотя делает вид, что наблюдает за рабочими. Казалось, он хочет что-то сказать, но не решается, и я собралась уходить.
– Что ж, спасибо. Мне нужно возвращаться.
– Подожди, Лета. – Он протянул руку, как бы желая удержать меня, но тут же ее отдернул. – Ты… ты же не пойдешь одна?
– Мой отец сказал, что это недалеко. И что мне не стоит опасаться привлечь хоть чей-нибудь интерес.
Кириакос прямо поперхнулся от возмущения.
– Твой отец глупец. Позволь мне проводить тебя. – Он запнулся. – Только не говори своему отцу, что я обозвал его глупцом.
Он обменялся несколькими отрывистыми фразами с одним из своих людей и отправился со мной в город. Он был старше меня, лицо его задубело от моря и солнца. У него были черные спутанные волосы длиной до подбородка, и он был почти – но не совсем – такой же высокий, как я.
– Я видел тебя на свадьбе несколько дней назад, – сказал он, нарушив затянувшееся молчание. – Ты танцевала с другими девушками. Знаешь… ты очень хорошая.
Комплимент удивил меня.
– Наверное, вино тогда помогло.
– Нет. Вино помогло другим девушкам – а может, помешало. Я не уверен. – Он взглянул на меня, и я чуть не упала, утонув в его темных глазах. – Но ты… у тебя танец исходит изнутри. Музыка разговаривала с тобой, и ты ее понимала.
– Ты играл на флейте, – вспомнила я, стараясь не залиться краской от его внимания.
– Да.
Казалось, он был рад, что я заметила его. Снова воцарилась тишина. Мы почти дошли до рынка: послышался людской гомон. Кириакосу хотелось продолжить разговор:
– Да-а… Я слышал, твоя сестра вышла замуж прошлой весной.
– Да.
– А ты?
– Я не вышла замуж прошлой весной.
Его губы тронула улыбка:
– А если на следующую весну?
– Ты предлагаешь?
– Просто спрашиваю. Я слышал, как отец говорил…
У рынка мы остановились, и я опять посмотрела ему в глаза. Вокруг нас сновали люди и животные, а на другом конце прохода я видела отца, разговаривающего с торговцем фруктами.
– Знаешь, – резко сказала я, – я тоже слышала, как мой отец говорил это, дескать, они собираются устроить свадьбу между нашими семьями. Это очень поможет торговле. Но раз уж ты болтаешь об этом, поговори со своим отцом об одной из моих сестер, а не обо мне.
– Что? Ты не хочешь выйти замуж? – Улыбка его погасла. – Или у тебя есть другие претенденты?
Я недоуменно уставилась на него:
– Нет, конечно нет. Просто ты не хочешь жениться на мне, вот и все.
– Я не хочу?
– Нет. Ты хочешь одну из моих сестер.
– Я?
– Да. Они пониже ростом, полюбезней, посимпатичней – и говорят ласковей.
– А танцевать они умеют?
Я задумалась.
– Нет. Здесь они ужасны.
На губах его снова заиграла застенчивая улыбка:
– Тогда я хочу тебя.
– Ты безумец. Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты ничего обо мне не знаешь.
Конечно, в те времена большинство людей почти ничего не знали о своих суженых. Удивляла его убежденность в том, что мы можем быть вместе.
– Это неважно. Могу только сказать, что это именно ты. Разве ты сама не чувствуешь?
Наши глаза встретились, и я ощутила пробежавшую по телу дрожь, словно столкнулась с чем-то, размерами и мощью превосходящим нас обоих. На мгновение я позволила себе представить, что этот мужчина из столь высокоуважаемой семьи способен мной заинтересоваться. Это было пьянящее чувство, и дело тут не только в девичьей чести. Ощущение рождалось от того, как он смотрел и как говорил со мной, словно я была ровней ему или даже выше по положению. Между нами возникло что-то, влекущее меня к нему, и это меня смущало.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – тихо повторила я пересохшими губами.
Его робкая улыбка стала смелее.
– Я знаю достаточно. Я знаю, что ты танцуешь и что ты шустрая – слишком шустрая, как считает мой отец. И еще я знаю, что твоей семье заказан вход в пекарню Лаиса, потому что ты назвала его дочь…
– Это была не моя вина, – быстро вставила я.
Тут нас заметил мой отец. Я помахала ему, и он поманил меня нетерпеливым жестом.
– Меня зовет отец.
Кириакос искоса посмотрел в ту сторону и сразу отвернулся. Если я была известна благодаря своему острому языку, то мой отец имел куда более грозную репутацию, и как бы ни был влюблен и смел Кириакос, он пока не решался предстать перед ним.
– Я попрошу моего отца поговорить с твоим.
Шутки в сторону – теперь Кириакос был совершенно серьезен. Но дело не только в этом. Он смотрел на меня так, как никто и никогда прежде. Меня бросило в жар, потом в холод и снова в жар. Я вся трепетала. Я не могла отвести от него глаз.
– Это не ради торговых дел?
– Нет. Это ради тебя и меня. Ты – именно та.
Я уставилась на него, не находя, вопреки обыкновению, слов. Теперь я была потрясена скорее этим бурлящим во мне сумасшедшим чувством, нежели его нелепым предложением, о котором даже заикаться не следовало без согласия наших семей. Потом я узнала, чего ему стоил этот разговор. Он не был склонен к длинным речам и решительным поступкам. Как правило, он мало говорил, выражая свои мысли и чувства взглядами, музыкой, а позже… когда мы поженились, любовными играми.
– Послушай, – сказал он, вдруг заволновавшись, поскольку неправильно истолковал выражение моего лица и молчание. – Я кое-что накопил. Мы сможем купить хороший домик. Тебе больше не придется жить с такой уймой народу. Я буду часто уезжать, но ты, наверное, сможешь вести дела не хуже, чем я. На хлеб я всегда заработаю, а еще мы сможем позволить себе служанку или ты научишься…
– Заткнись, – сказала я.
– Что? – уставился он.
– Просто заткнись. Ты зря теряешь время. Иди и скажи своему отцу, чтобы поговорил с моим. И… я умею печь хлеб.
Он с трудом перевел дыхание:
– Ты уверена?
– Про хлеб? Да, я уверена.
На лице его постепенно расцвела улыбка и взгляд потеплел. У меня участился пульс, и я улыбнулась в ответ. Слова больше были не нужны. Мой отец снова позвал меня, и я побежала к нему.
Вспоминая все это и размышляя о том, что у меня сейчас происходит с Сетом, я задумчиво смотрела в окно и заметила Джоди, вышедшую за почтой.
– Эй! – окликнула я Бастьена. – Я хочу с ней поздороваться.
Я выбежала из дома и помахала, получив в ответ ее прекрасную широкую улыбку. К моему изумлению, она даже обняла меня.
– О-о! Я так рада вас видеть. Как поживаете?
Мы обменялись несколькими шутливыми замечаниями, а потом она взволнованно схватила меня за руку:
– Вы заняты сегодня? Не хотите сходить в торговый центр?
Как ни удивительно, идея показалась мне заманчивой. Куда более заманчивой, чем слушать жалобы и стоны Бастьена.
– Конечно.
– Здорово. Пойду скажу Дейне.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Когда через несколько минут я зашла в дом сообщить новость Бастьену, он отнесся к участию Дейны в походе по магазинам куда лучше, чем я.
– Потрясающе! Больше времени для…
– Ей-богу, если скажешь что-нибудь о разведке, я тебя выпорю. Я иду исключительно за одеждой.
– Ладно. Но это блестящая возможность, сама понимаешь. Ты сможешь у нее что-нибудь выведать. Глядишь, и за меня словечко замолвишь. Как-нибудь. Где-нибудь. Мне это очень нужно. Но смотри, чтобы это… не послужило во вред.
– Я уж сама разберусь, ладно? Я врубаюсь в ситуацию и помогу тебе.
Лукавая улыбка озарила его лицо или, вернее, лицо Митча:
– Пока ты в деле, может, стоит освежить свои женские связи.
– Что ты имеешь в виду?
– Как-нибудь обрати внимание на своих ближайших подруг. Не думаю, что тебе по душе бабское соперничество.
Я вытаращила глаза, но тут как раз появились Джоди и Дейна. Они доставили меня в умопомрачительный торговый муравейник в паре миль от дома. Я представить себе не могла, что такое пространство можно забить товаром. У нас в Сиэтле есть несколько торговых центров, но ничего подобного этому.
Ходить по магазинам с Дейной оказалось отвратительно, как я и ожидала. Она косо смотрела на недостаточно одетых тинейджеров и разговаривала с черной продавщицей высокомерным тоном. Но, героически преодолевая отвращение, я не забывала о долге и что было силы проявляла дружеские чувства. Снова и снова я старалась укрепить репутацию Бастьена.
– Он так проникся деятельностью вашей группы. Ему хочется больше участвовать. Может быть, вы смогли бы как-нибудь обсудить с ним это.
К счастью для «Митча», эти замечания встретили ее горячую поддержку. Да, она с удовольствием все это с ним обсудит с глазу на глаз. Все ради дела. Как мило, что он проявляет такую заботу. Поистине, он умный и отзывчивый человек. И так далее, и тому подобное. Она всегда с удовольствием проводит с ним время.
И все же, несмотря на этот мимолетный прогресс, вела она себя холодно и глаз с меня не спускала. Она засыпала меня всякого рода вопросами, как будто стремилась выведать какую-то необходимую ей информацию. Ей надо было знать, чем я зарабатываю на жизнь. Насколько мы близки с Бастьеном. Как далеко зашли мои взаимоотношения с Сетом. Что бы я могла делать для КССЦ. Каковы мои жизненные ценности: расовые воззрения, отношение к сексуальной ориентации и т.д. Я чувствовала себя будто на сковородке, а она все напирала своим медоточивым голосом. Она ухитрялась сочетать отчужденность и дружеский тон, казалось бы, не таящий никакой угрозы. Понятно, чем она так очаровывает своих поклонников.
«Это не просто любопытство, – соображала я. – Она мне не доверяет».
Дейна понимала, что со мной и Бастьеном что-то не так, и сейчас пыталась выяснить, что именно. Возможно, поэтому Бастьен так ничего и не добился: она догадалась о его намерениях. Нет, она, наверное, не подозревала о тайном плане, разработанном суккубом, но я не сомневалась, что на ее долю выпало немало более земных врагов. Она была готова к подобным вещам, отсюда и ее недоверие к нашим легендам. Бастьен понятия не имел, во что нас втягивает.
Короче, я что было сил отстаивала нашу невиновность, стараясь как можно правильней отвечать на ее вопросы. Хотя мое обычное обаяние на нее по-прежнему не действовало, я выступила лучше, чем в предыдущие схватки, – если не считать вопросов, касающихся Сета. Отношения с ним были достаточно непонятны и без особой версии для Табиты Хантер, так что я поймала себя на том, что запинаюсь и краснею, когда Дейна заводила разговор о Сете.
Когда наконец в универмаге «Нордстром» она оставила нас у прилавка бутика «Кристиан Диор», чтобы прикупить себе нижних юбок, я вздохнула с облегчением.
– Как вам это? – Джоди взяла пробник бледно-розового блеска для губ, идеально подходящего Табите, но куда меньше Джорджине.
Я открыла пробник и оценила цвет:
– Слишком светлый. Кроме того, он, наверное, смоется от первого же глотка.
Она шаловливо усмехнулась:
– Или от кое-чего еще.
Я взглянула на нее с притворным изумлением. Это было несложно: похоже, она полна неожиданностей. Забавно.
– Ого! Я-то думала, вы почтенная замужняя дама.
– Шутите? От замужества становишься только менее почтенной. Появляется куча времени выдумать что-нибудь новенькое.
Усмехнувшись в ответ, я поменяла розовый блеск на красный.
– Дейне лучше не слышать, о чем мы тут говорим. По поводу моего приятеля я выдержала допрос третьей степени с пристрастием.
Веселье Джоди слегка потускнело, хотя на ее лице по-прежнему играла улыбка.
– Пусть это выглядит как допрос с пристрастием, но на самом деле вы ей просто интересны, вот и все.
– Да, конечно. Полагаю, других причин быть не может. – Лучше не озвучивать мою теорию, что Дейна подозревает нас с Бастьеном в двуличности.
К моему удивлению, Джоди принялась рассматривать витрину с тенями для век, избегая моего взгляда. Я вспомнила, как тогда, во дворе, почувствовала, что она хочет мне что-то сказать о Дейне. Что-то плохое.
– Джоди, – прошептала я, положив на место блеск для губ, – что это значит? Что-то не так?
Она покачала головой:
– Нет-нет. Не обращай внимания.
Тут вернулась Дейна, и момент был упущен.
– У них нет того, что мне нужно. Давайте посмотрим в «Викториас сикрет».
Я воспрянула духом. Это было лучшее из услышанного за день, если не считать новой возможности проникнуть в душу Джоди. Мы отправились в магазин, входящий в мою первую пятерку. Здесь мы разделились: Джоди отправилась к пижамам, а Дейна занялась поисками того безобразия, которое бы подошло ей в качестве белья.
Что до меня, я тут же отыскала самый вызывающий комплект белья – как только убедилась, что обе мои спутницы заняты своими делами. Я никак не хотела повторения инцидента с купальником. К несчастью, выбор в магазине оказался богаче, чем обычно, так что когда я обнаружила несколько гарнитуров, которые просто обязана была примерить, разглядывание обернулось целой процедурой с участием кабинки.
Дейна и Джоди были поглощены собственными покупками, так что я незамеченной проскользнула к примерочным, надеясь успеть войти и выйти, прежде чем они обнаружат, что милая, невинная Табита там побывала. Когда обе они протиснулись сквозь толчею, как раз подошла моя очередь.
– Ну и толпа! – воскликнула Джоди. – Вы не против, если мы воспользуемся одной примерочной? Здесь вполне просторно.
Лихорадочно пытаясь придумать, как бы уклониться от этого предложения, я почувствовала, как у меня от лица отхлынула кровь. В голове созревала мысль о заразной кожной болезни, когда продавщица проводила нас в примерочную, которая оказалась более чем просторной для троих.
Дейна, выбравшая для примерки всего две нижние юбки, деловито стянула слаксы. Я содрогнулась, вновь увидев ее старушечьи трусы. Тем временем Джоди примеряла прелестную фланелевую пижаму.
Поскольку я не делала вообще никаких движений, Дейна поинтересовалась, все ли у меня в порядке. Судорожно сглотнув, я принялась медленно раздеваться. Она, прищурившись, наблюдала. Сначала я примерила кружевные лифчик и трусики цвета слоновой кости с черными бантиками. Далее последовали темно-пурпурные из сатина, столь пикантные, что на них потребовалось всего несколько клочков материи. Когда я перешла к третьим – сплошной сеточке, вышитой розовыми цветочками, – мне захотелось умереть.
Джоди и Дейна закончили и теперь ждали меня. У Джоди лицо было довольным и легкомысленным. Дейна изображала безразличие, однако вся лучилась неодобрением. Замечательно. Я, кажется, неистово покраснела. Бастьен убьет меня, если узнает, что я не просто повредила его репутации, но полностью разрушила ее.
В то время как Дейна стояла с каменным лицом, Джоди с любопытством меня разглядывала:
– Я думаю, ты взяла не тот размер лифчиков, Табита. Они все кажутся слишком большими.
Конечно же они были слишком большими. Табита Хантер не носила размер 34С. А Джорджина Кинкейд носила. Я рассчитывала здесь уединиться и перевоплотиться в свое обычное тело.
– Ой, – тупо воскликнула я, ощущая себя шлюхой, за которую меня держала Дейна. – Действительно. Я сильно похудела за последнее время.
Я примерила последний лифчик – красный с блестящими серебристыми цветочками – даже не того размера, он был просто сногсшибательный.
– Смотрится отлично, – сказала Джоди, повторив мои мысли. – Хотела бы я набраться храбрости, чтобы носить подобные вещи.
Дейна тщательно меня изучала.
– Этот бюстгальтер не предназначен что бы то ни было поддерживать. Он совершенно нецелесообразен.
– Ей и не нужно ничего поддерживать. В том-то и дело. От него и не требуется функциональность. Она просто хочет быть привлекательной.
– Привлекательной для кого? И зачем? Она не замужем.
– Ну и что? Это не наше дело. Дейна гневно уставилась на нее:
– Не наше дело? Забота о ближнем – вот наше дело.
Неужели она читала Диккенса?
Нашу маленькую комнату наполнило ледяное безмолвие. Я чувствовала себя невидимой, несмотря на то что стояла полуголая.
– Может, мы пойдем? Я только сниму это.
– Нет, – резко возразила Джоди, пристально глядя в глаза Дейне. – Это красиво, Табита. Тебе нечего стыдиться.
– Она красива, – бесстрастно согласилась Дейна, – но подобная одежда больше бы подошла замужней женщине.
Тон ее внушал мысль, что даже это сомнительно.
Я была готова тотчас покинуть примерочную в чем была, но при виде Джоди, вот так бросившей вызов Дейне, во мне зародилось что-то теплое и неясное. Бастьен меня убьет, но я не в состоянии удержаться и остаться в стороне от битвы.
– Знаете, – обратилась я к Дейне, удостоверившись, что она заметила, сколь вопиюще вульгарно я рассматриваю собственную задницу, – если в этом все дело, так, может, вам стоит его померить. Это же прямо ваш цвет. К тому же такой рождественский. Я так хочу увидеть вас в нем. И бьюсь об заклад, Билл от него просто обалдеет.
Дейна уставилась на меня и, прикусив губу, встретила мой вызывающий взгляд. Казалось, она вот-вот разразится гневной тирадой, но она просто сжала губы в тугую прямую линию. Без единого слова она вышла из примерочной, громко хлопнув дверью.
На мгновение Джоди застыла в растерянности.
– Выглядишь бесподобно, – повторила она, прежде чем последовать за Дейной.
Что до меня, то я решила использовать уединение, чтобы перевоплотиться и примерить белье на тело, для которого оно предназначалось. Как и следовало ожидать, выглядело оно весьма возбуждающе, так что я купила все. Решила, что заслужила хоть что-то извлечь из этого бедствия.
– Ну, как съездила? – спросил Бастьен, когда Джоди и Дейна высадили меня у его дома.
– Прекрасно, – сказала я, уже закинув незаконные покупки в свою машину, дабы они не вызвали расспросов. – Вполне нормально. Ну… вроде того.
Я рассказала ему о допросе, который учинила мне Дейна, и о предположении, что она может подозревать нас в каком-нибудь вероломстве. Пусть и не в том, что мы собирались сделать на самом деле. Пока я говорила, он все мрачнел и мрачнел – ясно было, что он со мной согласен. Закончив, я уткнулась головой ему в плечо, не в силах видеть его несчастную физиономию.
– Эй, не беспокойся. Мы своего добьемся. Я хочу сказать, взгляни и на светлую сторону: сегодня мы с Дейной очень много общались. Я думаю, у нас был настоящий… прорыв.
Я понимала, что его по-прежнему гложут сомнения, но, когда в тот же день мы вернулись в Сиэтл – уже не в образах Митча и Табиты, – он все-таки приободрился. По дороге к Питеру мы подобрали Сета, и заключительную часть поездки ни тот ни другой со мной не заговаривал.
Джером опять решил не удостаивать нас своим присутствием, но все остальные собрались ради вкусной еды и покера: Питер, Коди, Хью и Картер. Картер, похоже, был озадачен явлением Сета, хотя вида не подавал. Зато все остальные встретили его как давно потерянного брата. Учитывая, насколько часто он вступал в наши разговоры, я подумала, что прочие бессмертные уже видят в нем своего.
Большую часть вечера он держался рядом со мной, но оказался превосходным игроком в покер. Я думаю, его мирный, безмятежный характер обманул всех присутствующих и они просто забыли о том, что он смертный. Забавно, но он тоже казался вполне доволен выигрышами, пусть даже на свой снисходительный манер. Я с радостью обнаружила эту сторону его характера, тем более что и ему понравилось в обществе моих друзей.
Я толком не поняла, какая моя сторона открылась ему тем вечером. Мои друзья, несомненно, совершенно себя не сдерживали, посмеиваясь надо мной, а Бастьен вообще, похоже, счел это вечером воспоминаний. Он непрерывно рассказывал всяческие истории из моего прошлого, стараясь при этом вовлечь меня в перешучивание, смысла которого больше никто здесь не понимал. Я старалась не отзываться на его потуги, насколько это возможно, чтобы не обидеть его. Мое внимание было прежде всего обращено на Сета, и, учитывая, что весь вечер я не отпускала его руки, ограничиваясь лишь вежливыми улыбками в сторону Бастьена, думаю, инкубу стало ясно, к кому обращена моя преданность. Казалось, это его не слишком трогает.
Посреди игры мне позвонили вместе Мэй и Грейс.
– Привет, Джорджина, – сказала Грейс.
– Это мы, – сказала Мэй.
– Вы что-нибудь отыскали?
– Ничего подходящего, – отозвалась Мэй.
– О-о. – И только-то.
– Но это может ничего не значить, – сказала Грейс. – Мы всегда кого-нибудь упускаем.
– Но на самом деле это ерунда, – сказала Мэй. – С ними нет проблем, если они не суют нос в наши дела.
– И обычно они не суют?
За долгие годы я сталкивалась с несчетным количеством бессмертных всех видов и возможностей, но не обращала особого внимания, как они взаимодействуют друг с другом в политическом смысле. Я всегда беспокоилась о своей собственной работе и только о ней, уверенная, что начальство обладает достаточной властью, чтобы разобраться со всем остальным.
– Обычно не суют, – в унисон согласились демоницы.
Когда я повесила трубку, на меня с любопытством уставились игроки в покер.
– Кто это был? – спросил Питер.
– Грейс и Мэй.
– Тьфу, – скорчил рожу Хью. – Сучки сумасшедшие, двойняшки-лесбиянки.
– Эй, это совершенно незаслуженно. Они бывают очень полезны.
– Да ну? Ладно, подожди, – предостерег он, – тогда узнаешь, что они только и ждут, чтобы обрезать тебе волосы и нарядить во все черное.
Коди улыбался, глядя на мое возмущение:
– Почему мне кажется, что мы имеем дело с очередным незаконным расследованием Джорджины?
– Не таким уж незаконным.
– Все это достаточно незаконно, – заметил Бастьен, зевая. – Ты со своими смертными.
Он сунул в карман оставшиеся деньги, допил свой бурбон и поблагодарил Питера за потрясающий вечер.
– Так скоро уходишь? – спросила я.
– Поищу более сносную компанию. Не в обиду тебе сказано, Цветочек. – Он склонился и запечатлел на моих губах поцелуй, слишком долгий для дружеского. – Доброй ночи.
Его уход способствовал очередному всплеску активности Бастьенова фан-клуба, когда все принялись строить предположения, какую сексуальную эскападу он предпримет сегодня.
– Как же он это делает? – задал вопрос Питер.
– Хотел бы я так уметь, – добавил Коди.
– Эй, добиться женщины ничуть не сложнее, чем мужчины, – возмутилась я. – Иногда даже проще.
– Это потрясающий парень, – восторженно откликнулся Хью. – Отправиться за новой жертвой сегодня, когда его свечению от предыдущей и дня еще не исполнилось. Жаль, что мне не везет так часто.
Сет не был расположен поддерживать разговор с ними – да и с кем угодно на эту тему, – но, как и остальные мои приятели, он испытал перед инкубом нечто вроде благоговения. Особый его интерес вызвало замечание Хью.
– Что ты имеешь в виду? Какое свечение? Ты хочешь сказать, он лучился довольством?
– Типа того… ты должен понимать, о чем я толкую, – ухмыльнулся Хью. – Не знаю, такой ореол после секса… Гламур?
– Кому какое дело? – резко вмешалась я, никак не желая развивать этот разговор.
Сет задумался:
– Ладно, значит, так оно и есть. Ведь каждый после секса испытывает что-то вроде этого.
– Да, но у инкубов и суккубов все по-другому, – с видом знатока принялся объяснять Питер.
Если не ошибаюсь, он пытался говорить с британским акцентом, подражая Бастьену.
– Их свечение действительно видно – по крайней мере, для прочих бессмертных. Во время секса они забирают жизнь своего партнера. Их манит жизненная сила. Для бессмертных недавно с кем-то переспавший инкуб или суккуб почти…
– Сверкает, – подсказал Коди. – Или искрится. Но при этом… нет. Это трудно объяснить. Разве Джорджина тебе об этом не рассказывала?
– Об этом – нет, – сказал Сет. – Так я… э-э, смертные этого не видят?
– Мы играем или нет? – повысив голос, нетерпеливо поинтересовалась я.
Мой взгляд перехватил Картер.
– Не так, как мы, – гнул свое Питер. – Но они… вы способны осознать это. Или, лучше сказать, ощутить. Это вас притягивает. Очень заманчивое состояние.
Я вжалась в кресло, пытаясь сообразить, заметит ли кто-нибудь, если я вдруг сделаюсь невидимой. Все равно никто не слышал моих возражений.
– Ты должен был это почувствовать, – сказал Хью, потягивая виски. – В те дни, когда ты видишь Джорджину и почти не можешь себя контролировать, так она возбуждающа. Глаз не оторвать. Конечно, трудно объяснить разницу, поскольку она всегда возбуждающая, а?
Все, кроме меня, Картера и Сета, засмеялись. Понятно, что последнюю фразу черт считает комплиментом, но мне все же очень хотелось швырнуть в него стакан. Веселье вскоре поутихло, и мы вернулись к картам. Но сказанного не вернешь. За оставшееся время мы с Сетом словом не перемолвились, чего никто – за исключением, кажется, Картера – даже не заметил.
Когда мы с Сетом ушли, я поняла, что происходит нечто скверное. Я довезла его до дома, и он пригласил меня поесть мороженого «Роки роуд». Он был большой любитель мороженого. Я собиралась развернуться и уехать, если бы не сверхъестественное притяжение «Роки роуд». К тому же я вспомнила нашу договоренность с Сетом во время последнего раунда переговоров в постели – что проблемы лучше обсуждать, а не пренебрегать ими. Я по-прежнему была убеждена, что так оно и есть, но теория и практика – вещи совершенно разные.
Он разложил мороженое, и мы съели его в тишине. Сет, не глядя на меня, нерешительно вертел в руках ложечку.
– Так это правда? – наконец спросил он.
– Что правда? – Как будто я не поняла.
– Ладно, не заставляй меня объяснять, – мягко проговорил он. – Я просто хочу услышать твою версию, вот и все.
Я уже собиралась сказать что-нибудь, способное все это сгладить, но язык словно распух и не поворачивался. Связной речи не получалось.
– Это правда? – повторил Сет.
Так и не дождавшись ответа, он продолжил:
– Подчас, когда я вижу тебя – как той ночью – и едва могу дышать, до того ты прекрасна… так прекрасна, что я начинаю совершать идиотские поступки, – и все это означает, что ты просто… с кем-то спала? То есть я, конечно, не имею в виду спала… э-э… буквально…
Черт, это общение действительно высасывает все соки.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Фетида, – сказал он после долгого молчания, – поговори же со мной.
Я резко вскинула голову:
– Что ты хочешь от меня услышать? Ты уже знаешь ответ. Они бы не стали лгать. Ладно, на самом-то деле они лгут непрерывно, но не в этом случае.
Он кивнул и положил блюдце и ложку на кофейный столик. Сгорбившись на диване, он не смотрел на меня, а, погрузившись в раздумья, блуждал взглядом по комнате. Я могла только гадать, что творится в его голове. Ему было известно, кто я и чем занимаюсь. Но одно дело – поверхностное представление, и совсем другое – вдруг узнать о существовании ощутимого свидетельства каждой моей любовной связи. Теперь он мог распознать мое «свечение» и понять, что я только что из чьей-то постели, и совсем недавно была в чьих-то других руках, и совершала самые сокровенные из возможных между двумя людьми действий.
– Прости меня, – сказала я, не зная, что еще сказать.
– За что?
– За… это. За то, что я делаю.
– Почему? В этом твоя суть. Тебе приходится это делать, так? Зачем же извиняться за свою собственную… хм… природу?
– Так… что же теперь? Для тебя это нормально? Знать, что я вытворяю с другими парнями? Или, вернее, когда именно я этим занимаюсь?
– «Нормально» – не совсем подходящее слово, но, полагаю, да. А вот что для меня не нормально… – Он помедлил, как всегда обдумывая свои слова, прежде чем произнести их: – А вот ненормально то, что ты боишься рассказывать мне об этом. Ты не могла не видеть, насколько я был… ошеломлен. Но ты не завела разговор об этом и ничего мне не объяснила.
– Что я должна была сказать? «Спасибо, что заметил, как я привлекательна. Это все потому, что я только что прилегла с каким-то незнакомцем в низкопробном клубе»?
Сет вздрогнул, и я тут же пожалела о сказанном.
– Вероятно… вероятно, можно сформулировать немного более, хм… тактично, однако да. Думаю, что, по существу, ты могла бы сказать именно это.
Я помешала растаявшие остатки мороженого.
– Это не так просто, сам понимаешь. Для тебя достаточно трудно принять сам факт того, что я сплю с кем-то, и без реальных, так сказать, доказательств каждого раза, когда это происходит.
– Почему бы тебе не позволить мне решать, что я могу, а что не могу принять.
Не сказать, что он произнес это с гневом, но я никогда не слышала его таким резким и напористым. Моей высокомерной составляющей такой тон совсем не понравился, однако я понимала, что сейчас он оправдан. И нельзя не признать, что доверие – это тоже своего рода кайф.
– Мне известно, кто ты, – продолжил он, – и я знаю, что ты делаешь. Мне пришлось смириться с этим с самого начала наших отношений. Да, это меня беспокоит, но это не значит, что я не могу справиться с этим знанием.
Он положил ладонь мне на руку и рассеянно водил пальцами по коже.
– Ты не должна бояться говорить мне правду. Никогда. Даже если она неприятна. То, что у нас есть, не имеет отношения к сексу – это же совершенно очевидно. Но если мы вдобавок не будем честны, тогда вовсе ничего не останется.
Я заставила себя посмотреть на него и улыбнуться:
