Текст книги "Голод суккуба"
Автор книги: Мид Райчел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Он закатил глаза:
– Еще одно место осталось. Истинная святая святых. Спальня.
Я поморщилась. Мне до колик претило входить в чью-то спальню. Вопиющее вторжение в частную жизнь. Но Бастьен был непреклонен, по-прежнему уверенный, что эта несбыточная химера способна принести результат.
К счастью, спальня оказалось стерильно-аккуратной, как комната в отеле; никакой тебе теплой чувственной атмосферы, присущей одному из самых интимных мест. Это облегчало поиски – мы будто вошли в свободную комнату. Мы тщательно исследовали все ящики и стенные шкафы, но опять не слишком успешно.
– Ой, – вдруг вскрикнула я, заглянув в открытый ящик комода.
Бастьен тут же рванулся ко мне:
– Что? Что там?
Это было самой благопристойной парой старушечьих трусов, которые я когда-либо видела. Пара трусов не бабушки даже, а прабабушки. Совершенно белые. Она могла бы по крайней мере рискнуть и завести себе голубые, или зеленые, или еще какие.
Бастьен толкнул меня локтем в недоумении от столь бурной реакции:
– Что тут такого удивительного в свете ее напыщенного пустословия по поводу скромной одежды?
– Скромная – это одно, но господи ты боже мой… до какой же степени? По самые уши?
– Положи на место. Нам надо… Щелк.
Мы оба это услышали. Я в ужасе посмотрела на Бастьена и пихнула трусы в ящик.
– Мне кажется, ты сказал…
– Знаю, знаю, – мрачно ответил он.
Кто-то только что вошел в дом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мы как вкопанные застыли в спальне, боясь даже дышать. Внизу хлопнула дверь, послышались шаги по дорогому паркету. Донеслись еле слышные голоса, но слов было не разобрать.
– Что же делать? – прошептала я.
Мы, конечно, были невидимы, но я все-таки совершенно не хотела шастать по дому при хозяевах. Да и выйти незамеченными будет проблематично.
Бастьен нахмурился, прислушиваясь.
– Это мужские голоса. Не Дейна. Пойдем. Он схватил меня за локоть, и мы прокрались в коридор, где было лучше слышно.
– Ты уверен, что они не вернутся? – спросил встревоженный голос.
– Ну. Они не вернутся до… не раньше полуночи.
– Здорово.
Бастьен ухмыльнулся и выдохнул:
– Риз.
Риз. Сын. Сын, который должен быть в доме у приятеля на другом конце улицы. Это гораздо лучше, чем Дейна, но все же беспокойство осталось. Я бросила на Бастьена вопросительный взгляд.
«Что он здесь делает?» – беззвучно шевеля губами, спросила я.
Бастьен пожал плечами и знаком показал мне следовать за ним к лестнице.
Риз и его приятель производили достаточно шума, чтобы заглушить наши шаги.
До сих пор я толком не видела Риза, и во мне взыграло любопытство. Я ожидала, что это будет аккуратный почтительный мальчик на манер тех, кто прислуживает в алтаре, но он оказался совершенно обычным – угрюмый тип в футболке. От матери ему достались черные волосы и голубые глаза, от отца – неказистые черты лица. Его длинноволосый приятель носил потрепанную армейскую куртку с джинсами.
– Где мы будем? – спросил приятель.
Риз огляделся:
– Снаружи. Иначе они потом унюхают.
– Ладно. Но свернем здесь.
Они расположились у кухонного стола. Риз достал жестянку с сигаретными гильзами и пакет с таким количеством марихуаны, что хватило бы неделю укуривать до одурения семью из пяти человек.
Приятель умело скрутил огромный косяк, и ребята вышли за дверь. Мы с Бастьеном обменялись взглядами, едва сдерживая истерический смех. Потом прошли в темную гостиную и встали у окна понаблюдать за мальчишками во дворе. Не желая привлекать внимание соседей, они погасили все внешние фонари. Только вспыхивал оранжевый огонек косяка, когда они затягивались, передавая его друг другу.
– О господи, – выдохнула я. – Это оправдывает наше вторжение.
– Возможно, нам удастся использовать это против нее, – задумчиво произнес Бастьен.
– Что? Ну вот еще. Он же просто ребенок. Незачем тянуть его вместе с ней. Вдобавок, будь у меня такие родители, я б и вовсе сторчалась.
По лицу Бастьена промелькнула тень сомнения, но затем он все же коротко кивнул:
– Ладно. Ты права. Пусть так. Хочешь покончить со спальней и валить отсюда? Вряд ли они сейчас хоть что-нибудь вокруг замечают.
Мы вернулись, все еще надеясь обнаружить какое-нибудь компрометирующее фото или хотя бы клочок бумаги. Увы, ничего.
Оставив Риза и его приятеля в покое, мы вышли через парадный вход. Добравшись до Бастьена, расположились в его безукоризненной гостиной. Мы потерпели поражение.
– Итак, все бесполезно, – сказала я.
– Не совсем. – Бастьен вытащил из кармана и бросил мне пластиковый пакет Риза.
Я поймала его и выпрямилась в кресле:
– Господи боже мой! Ты стянул кайф у бедного ребенка?
– Не надо было разбрасывать где попало. Я взвесила пакет в руке.
– Для таких, как ты, существует особая преисподняя.
– Да, у меня там забронирована квартирка. Кроме того, это для его же блага. Сама знаешь, от марихуаны прямой путь к тяжелым наркотикам.
– Просто поверить не могу. Ты не подумал, что они заметят пропажу?
– Ерунда. Когда они вернутся, будут так хороши, что ни за что не вспомнят, где оставили его. Теперь неделю будут обвинять друг друга.
Я покачала головой:
– Я уже тебе говорила, но для меня это действительно новая степень падения. Я… я так возмущена, что даже не знаю, что делать.
– Я знаю.
Через час мы сидели на полу, безостановочно хихикая непонятно по какому поводу. Бастьен передал мне косяк, я затянулась, блаженно выдохнула дым и вернула самокрутку.
– Я не говорю, что Моника не была сукой, – разглагольствовал он, – но ты должна признать: она умела обделывать дела.
Я откинулась на диван, зарывшись головой в подушки.
– Да, но… она была… понимаешь ли, дурой набитой. Никакой творческой жилки. Наша работа – это не просто секс. Должна же быть… гордость какая-то… надо гордиться своей работой.
Он затянулся и вернул мне косяк.
– О, ты уж мне поверь, она испытывала гордость за свою работу. Загоняла меня, как жеребца.
Он помолчал и зашелся в очередном приступе смеха:
– Она полностью меня удовлетворила.
Я выпрямилась:
– Ты что, спал с ней?
– Конечно, почему нет?
Я ткнула его ногой:
– Долбаный ты потаскун.
– Чья бы кобыла мычала.
– Корова. Мычат коровы. Употребляй метафоры как положено.
– Это была не метафора. Это была, ну… как это?.. – Моргая, он уставился в пространство. – Такая вещь, которая символизирует другую вещь. Но это не одно и то же. Так примерно.
– Ты подразумеваешь метафору?
– Нет! Это как притча… как… пословица! Вот что это!
– Я почти уверена, что это не пословица. Возможно, это аналогия.
– Сомневаюсь.
– Слушай, я в этом разбираюсь. Я работаю в… ой!
– Что ой?
– Как я попаду домой?
– Ты уходишь? Или это аналогия?
– Я пока не ухожу… Но ты меня привез… а домой отвезти не сможешь.
– Конечно смогу. Я прекрасно себя чувствую.
– Скажешь тоже. Я столько никогда не курила.
Я порылась в сумочке, нашарила мобильный телефон и набрала первый номер в списке. Рядом Бастьен с отсутствующим видом наблюдал за струйкой дыма от косяка и бормотал что-то насчет аналогий.
– Алло, – ответил Сет.
Мы почти не разговаривали с этого нескладного утра.
– Привет, это я.
– Привет.
– Так… мне… ух… нужно одолжение.
– Что-что? Ты все еще там? С тобой все в порядке?
– Да-а… – Я зашлась в приступе неконтролируемого смеха. – Мне так… все в порядке!
– Хм, ладно. Что тебе нужно?
Я помедлила, вспоминая:
– Езда.
– Езда?
Слово «езда» Бастьен сопроводил грубым жестом, и я снова его лягнула. Потом продиктовала адрес пришедшему в замешательство Сету и отсоединилась.
– Идиот! – рявкнула я на Бастьена, хотя, как и он, считала ситуацию очень забавной. И стала приводить себя в порядок.
Тут мы услышали дверной звонок. Мы застыли, вытаращив глаза, паника охватила нас, будто двух подростков, застигнутых за порнографией.
– Вот дерьмо, – сказала я.
– Черт. Твой писатель быстро ездит.
– Это не он, придурок. Не открывай. Они сейчас уйдут.
Он неуклюже поднялся.
– Нет… Я должен посмотреть, кто это… Может, это Джек Дэниэлс… тогда мы выпьем его со льдом…
– Не делай этого! – умоляла я, вдруг испугавшись до смерти, хотя сама не могла понять причины этого ужаса.
Он обратился невидимым и подошел к двери. И тут же отпрянул.
– Это Дейна! Она вернулась раньше. – Он неистово взъерошил аккуратные белокурые волосы Митча. – Что ей надо? Что она здесь делает?
– Может, хочет забрать траву Риза?
– Это мой шанс! Она здесь одна. Я ей нужен. Быстро! – Он дернул меня за руку и потащил к лестнице.
От изумления я вскрикнула.
– Исчезни. Выброси все это.
– Ничего я не выброшу! Кроме того, думаешь, она не заметит, чем пропах весь твой гребаный дом? Господи. Да у тебя зрачки размером с ее старушечьи трусы. Добродетельна она или нет, но уж точно не дура.
– Иди давай! Быстро. И не спускайся.
Ворча, я поднялась на второй этаж, в то время как Бастьен поспешил к двери. Обернувшись невидимой, я уселась на площадке, закинув ногу на ногу, и затянулась. Внизу Бастьен встречал Дейну.
– О, какая приятная неожиданность! – завопил он. – Прошу прощения, что заставил вас ждать… Я был…
Он бестолково замолчал, и я замотала головой. Вот идиот! Трезвый он никогда за словом в карман не лез, но трезвым он бы немедленно заметил всю нелепость своего положения.
– Я был… э-э… занят. Наверху.
– Конечно, – ответила Дейна официально-сухим тоном.
Я решила, что Бастьен просто выдумал эти якобы теплые дружеские отношения, возникающие, когда они остаются наедине.
– Простите за беспокойство, но, кажется, я обронила серьгу, когда приносила печенье.
Я выпрямилась. Печенье? Об этом он не говорил. Может, он все-таки преуспел. Печенье. Я гадала, какое именно. Ореховое? Шоколадное? Может даже, из макадамии с белым шоколадом.
Они с Дейной принялись искать сережку, но безуспешно. Бастьен все время старался делать вид, что он в норме, но Дейна не из тех, кого можно водить за нос. Только не ее, с этими глазами киборга. Черт, можно даже не смотреть. Звуковой дорожки вполне достаточно.
Между тем я никак не могла отвязаться от мыслей об этом долбаном печенье. Неплохо звучит. Очень неплохо… Вдруг мне захотелось его так, как ничего в жизни не хотелось.
– Что ж, – донесся голос Дейны. – Видимо, я потеряла ее где-то еще. Спасибо за поиски.
– Жаль, что ничем не помог.
– Все в порядке. – Она выдержала изящно скроенную паузу. – Это не Табиты сумочка? Она здесь?
Вот дерьмо. Кажется, Бастьен подумал то же самое.
– Э-э… ну, да… но… хм… она прилегла наверху, – заикался он. – У нее голова болит.
– О, какая жалость. Она что-нибудь приняла?
– Хм… да-да.
Я взглянула на косяк. Еще как приняла.
Бастьен с Дейной принялись говорить о чем-то еще, и тогда я решила, что мне просто необходимо это печенье. Я умирала от голода. Судя по звукам, неразлучники направились в гостиную, так что, будучи невидимой, я вполне могла спуститься по лестнице и незаметно забраться на кухню. Поднявшись, я выкинула косяк в туалет и приступила к тайному спуску. Гашиш, в отличие от алкоголя, обычно не слишком влияет на моторику, но вполне может отвлечь тебя от обычных вещей. Таких, например, как смотреть под ноги.
Примерно на третьей ступеньке я поскользнулась.
Я выдала ругательство, достойное пьяного матроса, и пребольно катилась остальную часть пути, заплетаясь ногами и в конце концов приземлившись на задницу у подножия лестницы. Сама не пойму, как я успела обратиться в видимую Табиту, чтобы Бастьен с Дейной не подумали, что в прихожей грохнулся неуклюжий призрак. Мгновение спустя они подбежали ко мне.
– Что случилось? – воскликнул Бастьен.
Похоже, его куда больше расстроила помеха в общении с Дейной, нежели мое плачевное состояние.
– Я… я споткнулась…
Потупив взор, я попыталась устроить левую лодыжку поудобнее. И вся передернулась. Она чертовски болела, но хотя бы шевелилась.
– Ну, раз ничего страшного не произошло, – решительно заявил Бастьен, – ты, конечно, хочешь пойти и…
– Ничего страшного? – недоуменно посмотрела на него Дейна. – Мы должны отнести ее на диван и посмотреть, что случилось.
– О нет, – воспротивилась я при виде кровожадной физиономии Бастьена. – Я… я в порядке… правда…
Но спорить с Дейной было бессмысленно. Она подхватила меня под руку, Бастьен поддержал с другой стороны. Опираясь только на правую ногу, я доковыляла до дивана. Как только я легла, она закатала мне штанину, оголив икру, и осторожными умелыми движениями ощупала лодыжку, внимательно исследовав каждый дюйм. Я по достоинству оценила ее заботливое отношение и очевидные познания в оказании первой помощи, но мысль о том, что эта мерзкая баба касается моей ноги, вызывала отвращение. Кроме того, единственным, чего мне по-настоящему хотелось, были эти печенья. Чтоб ей пусто было, моей лодыжке.
– Кажется, перелома нет, – наконец сообщила она. – К счастью для вас, похоже на простое растяжение. Мы положим лед.
Поскольку Бастьен ничего не делал и помощи не предлагал, она сама отправилась на кухню. Я слышала, как она открывает ящики и морозильник.
– Ты что, нарочно вредишь мне, или как? – прошипел он, едва мы остались вдвоем.
– Я не виновата. Это лестница у тебя не в порядке.
– Задница у меня не в порядке. Единственное, что здесь в порядке, – это твоя способность выбрать самый подходящий момент. Ты даже не представляешь себе, насколько близок я был к успеху.
– Близок? Близок? Простите за банальность, но пекло ближе к замерзанию, чем ты к успеху. Сомневаюсь, что она действительно подходит для пьяного лепета обдолбанного вусмерть парня.
– Я не лепетал. И ей ни за что не врубиться, что я обдолбанный.
– Ну, давай. Заторчи ты еще круче, и…
Я не договорила – Дейна принесла лед. Она преклонила колени у моей ступни и осторожно положила пузырь на поврежденную лодыжку. От внезапной перемены температуры я поморщилась, но сильный холод успокоил болезненную пульсацию.
По-прежнему озабоченная, она все тем же пронизывающим взглядом исследовала ногу ниже колена. Потом осторожными прикосновениями снова принялась ощупывать вокруг лодыжки и нахмурилась:
– Я могла и ошибаться насчет серьезности повреждения. Вам следует держать здесь лед и принять ибупрофен. Если за пару дней не пройдет, следует обратиться к врачу.
– Спасибо, – сказала я, отводя взгляд.
Честно говоря, больше всего меня беспокоило ее выглядящее совершенно искренним беспокойство. Может, мы с самого начала в ней ошибались?
– Что ж, – прошелестел Бастьен, – если Киска Табби в порядке, мы можем выпить кофе на кухне…
– Вы поняли, как это случилось? – не обратив на него внимания, спросила у меня Дейна.
– О… я думаю, просто оступилась… или ступенька с изъяном.
– Думаю, лестница в порядке, – заявил Бастьен. – Табита всегда была неуклюжей, вот и все. В нашей семье это притча во языцех.
Дейна не заметила моего испепеляющего взгляда, обращенного к инкубу, покусившемуся на мою грациозность, так как разглядывала босоножки, стоявшие у двери. Черные босоножки из ремешков и на трехдюймовых каблуках.
– На вас были эти? – Она буравила меня суровым материнским оком. – Мне известно, сколь силен прессинг общественного мнения, заставивший вас решить, будто вам необходим именно этот фасон. Но, разгуливая в подобной обуви целый день, вы подвергаете ноги серьезному риску. Хуже того, они сообщают окружающим, что вы бесстыдны, когда дело касается…
Тут в дверь снова позвонили. Сначала никто из нас не шевельнулся, но в конце концов поднялся Бастьен. В глазах его сквозило недоумение: каких еще неприятностей ждать от этого вечера?
Дейна прервала свою гардеробную лекцию и перешла к медицине:
– Вам действительно следует быть с этим поосторожней. Слишком сильное напряжение может вам очень повредить.
Немного погодя вернулся Бастьен с крайне озадаченным Сетом. Подозреваю, он понятия не имел, кто впустил его в дом. Действительно, его замешательство только возросло, когда он разглядел меня и Дейну. Он явно сомневался, туда ли вообще попал.
– Здравствуй, Сет, – подчеркнуто громко сказала я, – спасибо, что заехал за мной.
Он изумленно уставился на меня, а затем в его глазах мелькнула слабая тень понимания. Я часто при нем перевоплощала одежду, но в другом теле он видел меня впервые.
Дейна выжидающе озиралась.
– Ой! – Из-за гашиша я соображала медленно. – Это… хм… Сет. Сет, Дейна.
– Привет, – сказала она, плавно поднявшись и пожимая ему руку. – Приятно познакомиться.
– М-да. Мне тоже.
По-моему, он бы с радостью сделал ноги, будь у него такая возможность.
– Сет – приятель Табиты, – объяснил Бастьен. – Полагаю, они прямо сейчас хотят отправиться восвояси.
– Я слышала, что вы не замужем. Давно вы встречаетесь? – спросила она, втягивая нас в необязательный разговор.
Никто отвечать не торопился.
– Пару месяцев, – наконец сообщила я, гадая, как на этот раз будет оценена моя добродетель.
– Как мило, – улыбнулась она.
Я снова ощутила эту отвратительную вибрацию, и мне сразу захотелось уйти. Я попыталась сесть, и она подхватила меня сбоку:
– Кто-нибудь, поддержите ее с другой стороны. Так как Бастьен не шевельнулся, ко мне в конце концов устремился Сет. Выполнив указание Дейны, он помог мне встать. Ясно было, однако, что ему не по душе дотрагиваться до меня в этом теле, так что он старался держаться как можно дальше. Из-за этого все его движения казались неуклюжими и неестественными, так что Дейна, несомненно, посчитала нас еще большими придурками, чем прежде.
Они с Сетом помогли мне дойти до машины, за ними, надувшись, следовал Бастьен. Когда я расположилась в пассажирском кресле, Дейна на прощание проинструктировала меня и Сета, как позаботиться о лодыжке.
– Спасибо за помощь, – сказала я.
– Была рада. Просто старайтесь отныне быть поосторожней. – Она взглянула на часы. – Что ж, мне, пожалуй, пора домой.
– Как, вы уже? – воскликнул Бастьен. – Э-э, мне кажется, не стоит торопиться…
– Спасибо, но нет. Билл начнет беспокоиться, что со мной произошло.
Когда Сет выезжал на дорогу, я увидела, как она идет к своему дому. Еще я увидела выражение лица Бастьена. Следующее утро не обещало ничего хорошего.
Мы уже были почти в центре, когда Сет заговорил:
– Ты можешь… э-э… ты умеешь… меняться? Это совершенно невероятно.
– А? – Затуманенным взором я уставилась в окно, завороженная светящейся массой городских огней. – Ой! Да.
Через мгновение я стала знакомой ему Джорджиной Кинкейд.
– Спасибо. Итак, э-э… Я не уверен, что на самом деле жажду узнать, что там произошло…
– Нет. – Я изогнулась, чтобы обследовать заднее сиденье. – На самом деле нет.
– Что ты делаешь?
– У тебя там, сзади, печенье не завалялось?
– Э-э… нет.
Для меня это все уже чересчур. Я вздохнула и откинулась на спинку.
– Я умираю от голода. Вряд ли выдержу еще хоть сколько-то. Уверен, что у тебя здесь нет вообще никакой еды?
Его губы тронуло бледное подобие улыбки:
– Нет. Извини. Хочешь где-нибудь остановиться?
– Да!
Он съехал к забегаловке «Тако Белл» и, услышав мои пожелания, очень удивился. Когда заказ принесли, он молча передал мне пакет с четырьмя мексиканскими пирожками тако, двумя лепешками буррито с бобами и кукурузной лепешкой тостада с мясом, помидорами и фасолью. Я погрузилась в пакет еще прежде, чем машина тронулась с места. Когда мы оказались у меня, он не позволил мне доковылять самостоятельно. Нет, он легко подхватил меня, почти как мог бы О'Нейл в каком-нибудь романе. Не будь я одуревшей от наркотиков и с тако в зубах, это было бы чертовски романтично.
– Думаешь, я совсем ненормальная, да? – спросила я, когда оказалась в собственной постели, а он присел на край.
Сет однажды уже ухаживал за мной после ночи беспробудного пьянства. Рядом с ним я чувствовала себя совершенно безответственной.
– Ну, тостада, кажется, была лишней, но мне случалось видеть и не такое.
– Нет… ты знаешь. Я хочу сказать… – не решалась я начать. – Ну, ты, может, не понял, но это когда курят… такое вещество.
– Да. Это я как бы знаю.
– Ох. Отлично. Прости.
Я варварски вцепилась в лепешку.
– За что ты извиняешься?
– За то, что… ну, что ты такого не вытворяешь.
– Что?
– Не куришь дурь. Не пьешь. Господи, ты избегаешь даже кофеина. Ты не думаешь, что я как бы… не знаю… безнравственна?
– Безнравственна? – Он рассмеялся. – Вряд ли. А тебе не приходило в голову, что и я когда-либо все это пробовал?
Мысль показалась достаточно ошеломляющей, чтобы задуматься. Я даже жрать перестала.
– Ну… я не знаю. Я просто считала, ну… нет. Либо нет, либо с тобой случилась какая-нибудь ужасная история… типа ты напился и врезался в столб или разделся догола в общественном месте, так что теперь держишься подальше от всех этих пороков.
– Это могло плохо кончиться. Будь спокойна, в колледже я предавался массе пороков. Именно поэтому я получил диплом только через шесть лет. Поэтому, а еще потому, что несколько раз менял специализацию. В конце концов я просто решил все бросить. Иначе было нельзя. Чтобы писать, необходима воздержанность, а кроме того, когда я пьян или под кайфом, говорю слишком много глупостей.
– Да-а, – смущенно протянула я, пытаясь вспомнить, что несла сегодня сама, но все было как в тумане. – Так ты думаешь, я как… не знаю… бесстыдная пьянь?
– Нет. Пока ты сама себе не вредишь. – Он настороженно разглядывал лодыжку. – Для меня это не имеет значения. Честно говоря, я люблю тебя еще и потому, что ты так… не знаю. Ты любишь жизнь.
Он отвел глаза, продолжая размышлять вслух:
– Ты бесстрашная. Дерзновенная. Не боишься веселиться. Ты просто идешь и делаешь что хочешь. Мне нравится вихрь, в котором ты существуешь. Я этому завидую. Это действительно забавно.
Он улыбнулся.
– Я всегда думал, что хочу быть с кем-то, неотличимым от меня, но теперь понимаю, что рядом со своей копией умер бы от скуки. Удивительно, что я не надоедаю тебе.
– Ты что, шутишь? – изумилась я. – Да ты самая интересная личность из всех, кого я знаю. Может, только за исключением Хью. Но с другой стороны, он вставляет женщинам силиконовые груди и покупает души. Такую комбинацию побить трудно. Зато он далеко не так привлекателен.
Сет улыбнулся еще шире и стиснул мою руку. Снова воцарилась тишина, но в этот раз она была уютной.
– Спасибо, что спас меня, – медленно заговорила я. – И… ну… я хочу сказать, прости за этот вечер. Прости, что я отключилась.
Лицо его стало серьезным:
– Нет, это ты прости меня. Я должен был…
– Нет, – твердо возразила я. – Не вини себя. Это тоже я. Тоже мой промах. Ведь я же все начала. Надо было просто поговорить с тобой об этом. Особенно после того, как ты испек мне блины. Они-то всяко были хороши.
И я выразительно на него посмотрела.
– Нам больше не следует делать того, что мы делали… в постели… но мы, по крайней мере, смогли остановиться. Это чего-нибудь да стоит.
Я кивнула, смяв пакет из «Тако Белл» и швырнув его в корзину через всю комнату. Гол.
Он смотрел на меня с теплотой и нежностью. Потом вздохнул и погрузился в свои мысли. Видно было, что думы его нелегки.
– Мне бы очень хотелось еще раз попробовать спать вместе, но полагаю… нам лучше от этого воздержаться.
Я повторила его вздох:
– Да. Наверное, так.
Но тут, кое-что вспомнив, я вскинула голову и пристально на него посмотрела:
– Эй, предположим – только не подумай, что я предлагаю, – отдал бы ты часть своей жизни, чтобы спать со мной? Э-э… я хочу сказать… не в прямом смысле слова…
Он громко, отрывисто рассмеялся:
– Фетида, я бы отдал часть своей жизни, чтобы сделать с тобой… всякое.
– Например? – оживилась я.
– Ну… разве не ясно?
Я потянулась к нему. Наверное, я все еще была под кайфом и под действием травки излишне похотлива – а разве в другой реальности мы бы не занялись бурным сексом после бурной размолвки? – но вдруг я отчаянно возжелала услышать, что он хочет сделать со мной.
– Расскажи.
Он покачал головой:
– Не могу. Ты же меня знаешь. – Он прищурился, о чем-то задумавшись. – Впрочем, я мог бы… мог бы это написать для тебя.
– Правда? И на сей раз не в опубликованном рассказе?
– На сей раз нет.
– Мне это нравится.
Должно быть, я вся вспыхнула от предвкушения, потому что он рассмеялся:
– Не сегодня, Фетида. Не сегодня. Думаю, нам обоим нужно поспать.
Как ни была я разочарована, но не могла не признать его правоты. И решила, что если дать ему время, то получится еще лучше. К тому же зачем унывать, когда, похоже, натянутость после вчерашнего казуса совершенно испарилась. Вновь между нами воцарились мир да любовь, и, глядя на него, я ощущала, как захлестывают меня чувства. Мы еще немного поболтали, а потом он легонько поцеловал меня в губы и встал. Я с сожалением смотрела, как он уходит, и хотела, чтобы он остался.
Погружаясь в сон, я наконец потешила себя мыслями о том, что хотела бы сделать с ним сама. Список получался длинный, так что я отрубилась в самом начале.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Джорджина?
Я отвлеклась от сложного возврата, с которым меня попросила помочь Тамми. Покупатель без кассового чека пытался вернуть кучу книг с загнутыми страницами и сломанными корешками, утверждая при этом, что все это экземпляры, подаренные ему кем-то на день рождения и ни разу не читанные.
– Секунду, – сказала я. – Мне нужно с этим закончить.
– Хорошо, – кивнула Бет. – Я просто подумала, что ты захочешь увидеть Кейси.
– Кейси?
– Да. Она наверху, в кафе.
Это меня зацепило. Я закончила с клиентом, объяснив ему, что мы не сможем принять книги в таком состоянии. Если у него есть экземпляры в лучшем виде, пусть приносит. Он надул губы и, прежде чем удалиться, еще немного поспорил. Дождавшись, когда он смоется, я закатила глаза. Есть в смертных нечто неизменное: они всегда хотят получить что-нибудь на халяву. Вот почему ад без работы не останется.
Кейси сидела в кафе и пила воду. Под глазами у нее были черные круги, а в макияже и прическе ни следа ее обычной тщательности. Мутным остекленевшим взглядом она уныло исследовала поверхность стола.
– Привет, – тихо сказала я, сев напротив. – Как дела?
Чуть помедлив, она подняла глаза, но, казалось, не могла сосредоточить на мне взгляд.
– Нормально.
– Ты уверена? Выглядишь ты не слишком хорошо.
– Не знаю. – Она говорила вяло, словно душевнобольная. – Прошлую ночь не спала, вот и все. Прости. Прости, что пришла в таком виде.
– Ничего страшного. На мою долю тоже выпало несколько безумных ночей.
Однако Кейси, похоже, страдала не от похмелья. Она от чего-то отходила, только непонятно от чего. Странно.
– Куда тебя занесло? На вечеринку?
– Да. С группой Дага.
– Правда? – Новость для меня. – Должно быть, там было весело.
– Не знаю.
– Что ты имеешь в виду? Ты же там была. Лоб у нее сморщился, а в глазах блеснуло замешательство:
– Я не… очень помню. Глупо, а? Наверное, совсем напилась. Помню… что была с Алеком. Потом мы смылись. Пошли куда-то.
– Ты что, не знаешь куда?
Растерявшись, она закрыла глаза:
– Там был такой большой дом и… я не знаю. Я просто… просто не могу вспомнить. Прости, Джорджина. Я сегодня не выйду, ладно? Прости.
– Хорошо. Так ты понятия не имеешь, чем с ним занималась? Совсем ничего?
Она покачала головой. Вообще-то я не имею привычки выпытывать у персонала подробности личной жизни, но здесь меня что-то обеспокоило. И дело было не только в предубеждении против Алека. Я вспомнила, как он спаивал женщин, как приглашал отправиться туда, «где покруче». То, что Кейси не могла вспомнить, что с ней произошло, попахивало изнасилованием под действием наркотика.
– Алек тебе что-нибудь давал?
Впервые за весь разговор лицо ее приобрело осмысленное выражение. В нем появилась настороженность:
– Я… нет. Нет.
Но она лгала. В этом я разбираюсь. Зачем? Страх перед ним? Смущение? Я не могла ее больше расспрашивать. Слишком жалкий был у нее вид. Я предложила ей пойти домой и отдохнуть; долго уговаривать ее не пришлось.
Проклиная про себя мерзавца Алека, я заняла ее место за кассой. От собственного бессилия я злилась еще больше. Ведь жизнь Кейси и в самом деле меня не касалась, и, без ее признаний в чем бы то ни было, Алек оставался безупречным.
Кейси ушла, Пейдж болела, Уоррен играл в гольф во Флориде, так что, когда появился Даг, я вздохнула с облегчением. Он выглядел, как всегда, энергичным, и я понадеялась, что ему удастся взбодрить и меня.
– Говорят, вы опять праздновали.
– Ну, – ухмыльнулся он из-за соседней кассы. – Я звонил, но тебя не было дома.
– У меня была своя вечеринка. Кстати, ты вчера не заметил чего-нибудь необычного у Кейси с Алеком?
– Чего необычного? Мне показалось, что они друг с другом поладили.
– И все?
– Все. Я больше ничего не видел. Почему ты спрашиваешь? Заинтересовалась? Он для тебя слишком молод, но если ты запала, могу дать его номер телефона.
– Не стоит.
– Тпру! – вдруг возопил он. – Рассчитаемся за эту круть.
Он схватил одну из книг, за которые расплачивалась покупательница. Это был любовный роман, на обложке которого широкогрудый мужчина сжимал в объятиях полногрудую женщину. Шея ее выгнулась назад, из полуоткрытых губ явно вырывался стон. Платье упало к ногам.
– Бьюсь об заклад, это клевое дерьмо. Что может быть лучше вздымающихся членов и уединенного досуга, чтобы слегка подрочить, а?
Он подмигнул покупательнице, потерявшей дар речи и покрасневшей как рак. Она сунула ему деньги и на всех парах понеслась к выходу.
В ужасе я схватила его за руку и, не обращая внимания на очередь, потащила прочь от кассы.
– Что это значит?! – спросила я тихим и злым шепотом.
Он громко рассмеялся.
– Ой, ладно тебе, Кинкейд. Я просто чуток позабавился. Всегда просто охреневаю от этих любовных романов.
– Ты не должен обсуждать выбор наших покупателей. Кроме того, ты ни в коем случае не можешь при них ругаться.
– Начальная подготовка. Все это мне известно.
– Правда? Так поступай соответственно.
Мы стояли там, оба потрясенные моим тоном.
Никак не ожидала, что когда-нибудь буду так выговаривать Дагу. И уж точно не здесь. Мы были помощниками заведующего, сотрудниками. Хорошие служебные отношения были залогом беззаботного существования и возможности валять дурака.
– Прекрасно, – чуть помедлив, сказал он. – Все.
Мы вернулись к кассам, подчеркнуто не замечая друг друга. Некоторое время проработали без происшествий, и тут я услышала, как он говорит:
– Ого, приятель, это круто. Надеюсь, поможет. Повернувшись, я увидела у покупателя книгу о венерических заболеваниях.
Мой пристальный взгляд встретился с вызывающим Дага. Я закончила со своими покупателями и поставила табличку «касса закрыта». Обнаружив Энди за информационной стойкой, я попросила его поменяться местами с Дагом.
– Только не говори ему, что я тебя попросила. Кажется, помогая покупателям в поиске книг, Даг представлял меньше опасности, хотя где бы я ни находилась, везде слышала его голос. Он слишком громко смеялся и разговаривал. Когда бы я ни взглянула на него, он был в движении – словно не мог удержаться на месте. Один раз я увидела, как он буквально жонглирует книгами перед покупателем. В другой – как он вприпрыжку ведет клиента в отдел кулинарии. Я нахмурилась, не зная, что делать. Последнюю неделю живость его характера зашкаливала, но сейчас это ни в какие ворота не лезло, и я совершенно не понимала, какова здесь должна быть моя роль.
