Текст книги "Полуночная Лили (ЛП)"
Автор книги: Миа Шеридан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– О, смотри, поездка в Париж, – сказал мужчина. Я замерла, лед пополз по моему позвоночнику.
– Ты когда-нибудь был там? – спросила какая-то женщина. С каштановыми волосами, собранными в шиньон, в черном платье, она была воплощением элегантности.
– Нет. Но я бы хотел когда-нибудь поехать, – сказал мужчина рядом с ней с улыбкой в голосе. Мое тело полностью застыло. Я знала этот голос. Узнала бы его где угодно.
О Боже.
Шок поразил меня, как физический удар, и я отступила на несколько шагов, наткнувшись на кого-то позади меня.
Мой пульс бешено подскочил, и я попыталась извиниться перед человеком, в которого врезалась, но не смогла произнести ни слова. Он странно посмотрел на меня, но затем вежливо улыбнулся и отошел в сторону. Я оглянулась на пару, все еще стоявшую передо мной. Моя кровь бурлила в жилах, и я чувствовала, что меня вот-вот вырвет. Этого не могло быть на самом деле. Жизнь не могла быть такой жестокой.
О да, Лили, могла. В этот самый момент жизнь радостно потирала руки.
Они оба все еще смотрели в другую сторону. Теперь он смеялся и говорил что-то ей на ухо, положив руку на ее поясницу.
Он… Райан.
О нет, нет, нет.
Это определенно был он. Я узнала бы его где угодно по тому, как он держал плечи, по наклону головы, глубокому золотистому оттенку его волос, звуку его смеха. Женщина, с которой он был, запрокинула голову и засмеялась вместе с ним. Затем она повернулась и взяла его лицо в свои руки, а затем поцеловала его.
О Боже.
Он, казалось, на мгновение удивился, но затем поцеловал ее в ответ. Они целовались, а я стояла позади них и дрожала, мартини почти выпал из моих рук. Мне удалось вдохнуть, мои колени почти подогнулись, но я протянула руку и поставила бокал на стол справа от меня. Белый шум заполнил мою голову, и к горлу подступила желчь. Внутренности болезненно сжались.
Беги, Лили. Все, что нужно сделать, это повернуться и бежать. Сделай это сейчас же.
Только я не могла. Словно приросла к месту, не в силах пошевелиться, и наблюдала за их поцелуями, его глаза закрыты, а губы, которые когда-то с такой любовью скользили по моей коже, теперь прильнули к ее губам.
– Лили, дорогая. Вот ты где, – громко пропела моя бабушка, подойдя ко мне сзади и прорвавшись сквозь болезненные чары, под которыми я находилась, заставив меня громко ахнуть. Как будто во сне – в кошмаре – я наблюдала, как напряглись мышцы Райана, и девушка отстранилась, вопросительно посмотрев на него. Выражение его лица, должно быть, заставило ее задуматься, потому что она наклонила голову, ее губы зашевелились. Должно быть, она спросила его, что случилось. Райан повернул голову ко мне, и я снова отшатнулась назад. Он поворачивался.
Боже.
– Лили, в чем дело? Ты выглядишь очень бледной, дорогая. Я хотела познакомить тебя с мистером Брэдли. Он тот самый…
– Я должна… Я не могу… – я задыхалась, не в силах вдохнуть.
«Где ты летаешь, Лили?»
Прочь. Я улетаю прочь.
Теперь его широко раскрытые глаза смотрели на меня, не моргая.
Райан, это Райан.
Хотя я уже знала это. Его лицо, его прекрасное лицо. Он выглядел потрясенным, бледным. Женщина рядом с ним что-то говорила. Я была готова упасть. И вдруг, казалось, в одно мгновение, он оказался прямо передо мной.
– Лили, – он задыхался, схватив меня за голые плечи. Я пискнула. Не могла заставить свой рот пошевелиться. – Лили! – он почти кричал. Райан встряхнул меня, и я издала еще один тихий писк. Мое сердце застряло у меня в горле.
Он здесь, передо мной. С другой женщиной. О Боже, почему?
– Что за черт? – спросил кто-то. – Что Вы делаете? Мисс Корселла, Вам нужна помощь? – мои глаза быстро метнулись к мужчине, а затем снова к Райану. Я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы ответить ему.
– Отпусти ее, – пронзительно сказала моя бабушка Райану, проигнорировав мужчину рядом с ней.
Райан повернулся к мужчине.
– Ты видишь ее? – потребовал он. На лице мужчины появилось выражение замешательства.
– Прошу прощения? Вижу ли я Лили? Она стоит прямо передо мной. С Вами все в порядке, молодой человек? – он повернулся к моей бабушке. – Бьянка?
Райан проигнорировал мужчину и повернулся ко мне.
– Лили? Как? Каким образом? – спросил он срывающимся голосом, в его тоне слышалась паника. Или это была радость? О нет, это было еще хуже. Это было гораздо хуже. Не так ли? Его взгляд быстро скользнул вниз по моему телу, а затем одним быстрым движением вернулся к моим глазам. – Господи, Лили, – выдохнул он. – Лили.
– Я… – единственный слог замер у меня на губах. Я попыталась отстраниться от него, но он вцепился сильнее.
О, Райан, Райан, Райан.
Я была готова закричать из-за шока и сильной ревности, потому что увидела его с кем-то другим, но меня переполняла радость. Ослепительное копье восторга, пронзившее мое сердце насквозь.
Райан, мой Райан.
Только он вовсе не был моим.
– Нет, – сказал он, – нет.
– Райан, что происходит? – тихо спросила его спутница, стоявшая чуть сбоку от него и на шаг позади, она оглядывалась по сторонам, вероятно, смущенная и сбитая с толку. Я видела ее только боковым зрением, не в силах оторвать глаз от Райана. Он проигнорировал ее, его глаза все еще были прикованы ко мне.
– Отпусти ее, – повторила моя бабушка громче. Она не хотела привлекать к себе еще больше внимания.
– Пожалуйста, – наконец смогла вымолвить я, – пожалуйста, отпусти меня, Райан. – Время, казалось, остановилось, когда его настоящее имя сорвалось с моих губ, комната, казалось, стала ярче вокруг меня. Глаза Райана расширились еще больше.
– Ты знаешь мое имя, – сказал он. – Ты знаешь, кто я на самом деле. Я не был уверен…
Его спутница сделала крошечный шаг назад, её взгляд метался между нами двумя.
– Отпусти ее, Райан, – повторила бабушка. – Ты устраиваешь сцену.
– Бабушка, все в порядке… – я посмотрела на нее, и Райан, проследив за моим взглядом, наконец перевел взгляд с меня на нее.
– Вы, – сказал он. – Вы были там.
– Да, а теперь отпусти ее, и мы можем выйти и поговорить. Отпусти ее. – Она огляделась, слегка улыбнувшись толпе, некоторые толпились поблизости, некоторые смотрели на нас и перешептывались.
Здесь не на что смотреть, ребята, совсем не на что.
Райан снова посмотрел на меня, его глаза были дикими, выражение лица все еще застывшим. Он убрал руки с моих плеч, и я слегка отшатнулась. Затем шагнул вперед, чтобы поддержать меня, но моя бабушка была ближе и обняла меня одной рукой за талию, поддержав.
– Давай просто выйдем на улицу, – повторила она и улыбнулась мужчине, с которым разговаривала, мужчине, который, как я мельком заметила, наблюдал за происходящим с озабоченным хмурым выражением лица.
– Да, пожалуйста, я хотела бы уйти, – сказала я, повернувшись, бабушка двигалась вместе со мной. Мои ноги словно отяжелели, пока она выводила меня из бального зала. Я должна была сосредоточиться, чтобы заставить их двигаться. Позади себя я услышала, как Райан разговаривал со своей спутницей, а затем уловила его шаги по мраморному полу позади нас. Я была одурманена, как будто половина выпитого мартини ударила мне прямо в голову. Как будто я была пьяна.
Я почувствовала его тепло позади себя, прежде чем повернулась, а его рука снова легла на мою руку.
– Лили, – сказал он. Мы были уже за пределами бального зала, но музыка просачивалась в вестибюль, где мы стояли. – Ты настоящая, – прошептал Райан, взяв мою руку в свою, большим пальцем покружил в месте, где бился пульс, как будто проверял, действительно ли я жива. – Ты настоящая, – повторил он, как будто ему нужно было произнести это дважды, чтобы убедить себя.
Я почувствовала, что нахмурилось.
– Ты думал… что я не настоящая? – наконец спросила я, сбитая с толку.
Он испустил прерывистый вздох.
– Я, Господи, Лили, я не был уверен.
В этом было что-то обидное.
– Я… понимаю, – ответила я. Если бы он не знал, настоящая я или нет, то не мог бы скучать по мне, тосковать так, как я тосковала по нему. Вот почему он был с этой женщиной, отдав ей свое тело и сердце. Райан забыл обо мне и двинулся дальше. Он отмахнулся от меня, словно я была всего лишь мечтой.
– Ты ушла. Почему? – спросил он. – Почему ты не сказала мне, что ты здесь? В Сан-Франциско? Как долго…
– Давайте отойдем в сторону, – сказала бабушка, сделав несколько шагов, чтобы мы были дальше от открытого дверного проема. Я последовала за ней, как и Райан. Он пристально смотрел на мою бабушку.
– Вы были там, – сказал он, повторив то, что сказал внутри. Затем повернулся ко мне. – Она твоя бабушка.
– Да, – прошептала я. – Моя бабушка, – я поколебалась, а затем добавила, – Бьянка Корселла. – Я подумывала не называть ее имени, но в бальном зале было сто человек, которые могли бы назвать ему наши имена. Теперь это вряд ли стоило скрывать. Райан глазами скользил по моему лицу, выражение его лица все еще было шокированным и растерянным.
– Где твоя мама, Лили? Я ничего из этого не понимаю. Пожалуйста, скажи мне.
Бабушка взяла меня за руку.
– Моя дочь, мать Лили, давно мертва, – спокойно сказала бабушка. – Моя внучка больна, Райан, так же, как и ты. Все, что ты знаешь о ней – ложь. Это была Лили, жившая во лжи. – Она огляделась, чтобы убедиться, что ее никто не слышал. Я зажмурилась, а затем открыла глаза. – Пожалуйста, ты должен понять, что она больше не может видеться с тобой. – Жар поднимался по моей груди к шее, заполнив голову и заставив меня почувствовать, что я могла потерять сознание. Не хотела, чтобы он знал. Это было иррационально, потому что я понимала его и знала о его болезни, но я просто… не хотела, чтобы он знал обо мне. Я чувствовала себя униженной, маленькой и полной отчаяния.
Потому что теперь он поймет то, что я уже поняла: мы никогда не сможем быть вместе. Нас никогда не могло быть. Это было невозможно. Я не была хороша для него, и, честно говоря, он, вероятно, тоже не был хорош для меня. Красивая женщина в черном платье, ожидавшая его в бальном зале, которую он собирался забрать домой сегодня вечером и заняться с ней любовью, она была для него лучше, чем я. Я ничего не знала о ней, но понимала это. И это наполнило меня болью и ревностью. Я представила его обнаженное тело, двигавшееся над ней, и с несчастным вздохом втянула воздух.
Райан уставился на меня в явной попытке понять.
– Лили?
Я на мгновение закрыла глаза.
– Это правда, – сказала я, встретив его пристальный взгляд. – Моя мать мертва. В этом году я лежала в больнице. Я больна, Райан… – мой голос стал тише. Я не знала, что еще сказать.
– Ладно, – сказал он, – мы можем разобраться с этим, Лили…
– Здесь не с чем разбираться, – сказала моя бабушка, взяв меня под руку.
Райан уставился на нее, и на его лице появились первые признаки гнева.
– Можно нам с Лили минутку побыть наедине, пожалуйста? – спросил он, сжав челюсти.
– Абсолютно нет. Лили, дорогая, нам нужно идти. Ты выглядишь потрясенной. – Она посмотрела на Райана. – Видишь, какая она хрупкая? Видишь, что это с ней сделало?
– Это к лучшему, – слабо сказала я. – То, что сказала моя бабушка, правда. Все, что ты знаешь обо мне – ложь. Я жила во лжи. Будет лучше, если я уйду, Райан.
– Лучше? – недоверчиво спросил он. – Лучше?
Он переводил взгляд с бабушки на меня и обратно, его глаза снова были немного дикими.
– Ты не можешь просто уйти отсюда!
– Конечно может, – сказала моя бабушка, уводя меня прочь. – Лили права. Это к лучшему. Ты придешь к пониманию этого. Возвращайся к своему свиданию, Райан. Приятно видеть, что у тебя все хорошо. – Он стоял там, недоверчиво покачав головой, пока я позволяла бабушке увести меня. Я чувствовала, что мои колени могли подогнуться в любой момент. Все во мне кричало о том, чтобы бежать обратно к Райану и умолять его забрать меня оттуда, забрать меня с собой, но я не могла. Еще больше страданий охватило меня.
Райан, забери меня обратно в наш лес, где мы могли бы быть вместе, где могли бы просто быть собой, где ты был свободен любить меня, а я была свободна любить тебя в ответ. Отведи меня туда. О, пожалуйста, пожалуйста, отведи меня туда.
Но нет. Моя бабушка была права, разлучив нас, и женщина внутри ждала его.
– Лили, – мрачно повторил Райан, но он больше не пытался остановить нас. Он позволил нам уйти.
Он отпустил меня. Точно так же, как я должна отпустить его.
Я осмелилась выглянуть в окно лимузина, когда он отъезжал от тротуара. Сквозь стекло я видела, что Райан все еще стоял в вестибюле и смотрел, как наша машина отъезжала. Он становился все меньше и меньше по мере того, как расстояние между нами увеличивалось, а все мои надежды уменьшались по мере того, как мы уезжали дальше, пока он, наконец, не исчез полностью.
Еще раз.
Наконец, не в силах больше сдерживать боль ни на минуту, я закрыла лицо руками и зарыдала.
Глава 22
Райан
Стекло ударилось о стену и разбилось, звук нарушил тишину моей квартиры, вырвав из шока, который все еще крепко держал меня в своих объятиях.
Лили.
Здесь, в Сан-Франциско.
Она была настоящей, прямо передо мной.
И она знала, кем я был.
«Ты знаешь мое имя. Ты знаешь, кто я на самом деле…»
До этого момента я не знал, была ли она в курсе того, кто я на самом деле. Не знал, уловила ли она связь. Хотя, я даже не был уверен в ее существовании, поэтому не позволял себе слишком много думать об этом аспекте. Иисус. Мне больше не нужно было задаваться вопросом, была ли она настоящей, и поэтому я позволил себе подумать об этом сейчас. О том, как она перестала называть меня по имени, начав называть бойскаутом, после того как увидела фотографию Холдена на обложке журнала.
Да, она определенно знала. Боже мой.
Лили.
Я нашел ее и смотрел, как она уходила. Что еще я мог сделать? Удерживать ее? Она хотела уйти. И выглядела так, словно вот-вот была готова упасть в обморок. Но, честно говоря, я позволил ей уйти только потому, что знал ее имя. Лили Корселла. Ее звали Лили Корселла, а ее бабушку звали Бьянка Корселла. Ее семья владела Уиттингтоном.
Твою мать.
И она была психически больна? Госпитализирована? На год? Я не знал, что с этим делать, не понимал. У меня все еще кружилась голова. Я любил ее. Боже, я любил. Все еще люблю. Если у меня и были какие-то сомнения до сегодняшнего вечера, то, увидев ее перед собой и почувствовав дикий прилив радости, как будто она внезапно воскресла из мертвых – что, по сути, для меня так и было – сняло все вопросы о глубине моих чувств. Она думала, что из-за ее психического заболевания, мы не могли быть вместе. Провела последний год в больнице и подумала… Что? Что я смотрел бы на нее свысока из-за этого? Почему она так думала после того, что знала обо мне, о битве, которую я вел все время, пока находился в Колорадо? О битве, в которой я мог бы сражаться всю оставшуюся жизнь.
Она выглядела такой обиженной, когда я сказал ей, что сомневался, настоящая ли она. Сидя сейчас здесь, один в своей квартире, я задавался вопросом, как, черт возьми, я вообще мог сомневаться в этом. Ее глаза. Эти фиалковые глаза. Даже я не мог бы мечтать о таких глазах. Я провел рукой по волосам, издав разочарованный стон. Миллион вопросов проносился в моей голове.
Звонок моего телефона прервал эти хаотичные мысли. Дженна. Я чувствовал себя ужасно из-за Дженны, но, Господи, как я должен был справиться с этой ситуацией? Встреча с Лили поразила меня, как ураган. Сразу после этого я отвез Дженну домой, не предложив ей никаких объяснений, кроме того, что я встретил Лили, когда был в Колорадо, и она исчезла. Я не знал, что с ней случилось, и, увидев ее там, испытал шок. И сказал Дженне, что вся эта ситуация вызвала у меня головную боль, и мне нужно побыть одному. Что не было ложью. Моя голова не пульсировала так уже год. Тем не менее, сокрушенный взгляд на лице Дженны заставил меня почувствовать себя полным и законченным мудаком. Я отбросил свой телефон в сторону. Отвечу ей утром, когда смогу придумать лучшее объяснение – когда буду знать, что ей сказать.
Вытащив свой ноутбук, я снова просмотрел Августина Корселла, специально поискав информацию о его семье. Теперь, когда я знал, что искать, смог сузить круг поисков и наткнулся на несколько обрывков, которые мне удалось собрать воедино: у него была жена Бьянка. У Августина и Бьянки родилась дочь по имени Рейчел. На сайтах поиска людей, которые я просматривал, к этим именам было добавлено еще одно имя – Лили Корселла. Рейчел, должно быть, ее мать. Я не смог найти никакой информации о ее отце. И она носила фамилию своей матери…
К сожалению, единственным адресом, который я нашел, был адрес недалеко от Теллурида.
Черт. Они были здесь, в Сан-Франциско. Ее бабушка сказала, что забирает ее домой. Как я узнаю ее адрес? Ладно, я побеспокоюсь об этом завтра.
У меня было несколько идей. Черт возьми, я бы нанял частного детектива, если бы пришлось. Лили не исчезнет снова.
Я вернулся к попыткам найти информацию о матери Лили. Это, по-видимому, и лежало в основе всей тайны.
Почему, черт возьми, я не получаю ответы непосредственно от тебя, Лили?
Поискав еще пятнадцать минут, я смог подтвердить, что Рейчел Корселла скончалась. О ней было не так уж много информации. Я не смог найти ничего о причинах ее смерти. Но она определенно была мертва.
Итак, Лили… Что? Поддерживала в ней жизнь в своем сознании? Жила в Уиттингтоне, в этом пыльном, заброшенном доме ужасов, вообразив, что ее мать была там с ней, день за днем бродила одна по лесу и наконец нашла меня? Боже, Лили.
Я выключил компьютер, обнаружив, что слишком сложно продолжать попытки заполнить многочисленные пробелы без объяснений Лили. Я был обязан услышать эту историю из ее уст. И она должна была мне все объяснить, черт возьми.
«Все, что ты знаешь о ней – ложь. Это была Лили, жившая во лжи.»
Я крепко зажмурился.
Нет.
Я отказывался верить, что наши чувства друг к другу были ложью. Я тоже был болен. Возможно, даже сильнее, чем Лили. И все же я любил ее. Это было по-настоящему. Это все еще было реально. Никто не убедил бы меня в обратном. Даже я сам, только не снова.
Я отложил ноутбук в сторону, а затем встал, вытерев ладони о джинсы. Я нервничал, и у меня все еще болела голова, но все, чего мне хотелось, это бежать через весь город к Лили. Но я действительно понятия не имел, где она находится. Беспомощность пронзила меня, заставив мой желудок болезненно сжаться.
Что, если она снова попытается исчезнуть? Что, если бабушка увезла ее куда-то, где я не смогу ее найти? Нет, нет, ее бабушка явно пыталась защитить ее, но она не собиралась ее где-то прятать.
Я позволил им уйти сегодня вечером. Позволил им уйти, и я должен был верить, что мои действия успокоили разум ее бабушки. К тому же они были здесь, в Сан-Франциско. Если бы ее бабушка вообразила, что я представляю такую большую угрозу, она, конечно, не согласилась бы поместить Лили в ближайшую больницу. Боже, она, вероятно, была меньше чем в тридцати минутах от меня все это время. Все эти ночи я сидел один в своей квартире или бесцельно бродил по улицам, оказываясь в странных местах, поглощенный страданием, слыша ее голос в своей голове, как будто он доносился до меня по ветру… и она была в нескольких милях от меня. Лили снилась мне снова и снова, видения крутились и заставляли меня просыпаться в холодном поту, казалось, что ее запах витал в воздухе вокруг меня, как благословение. И все это время она была прямо в пределах моей досягаемости.
Я схватил свою куртку. Больше не мог оставаться в этой квартире. Вышел и прошел пару кварталов до бара, в котором никогда раньше не был. Я не выпил ни капли алкоголя за год с тех пор, как уехал из Колорадо, но если что-то и требовало внезапного срыва, то это, черт возьми, было именно оно.
Глава 23
Лили
В одиннадцать утра в воскресенье в океанариуме было немноголюдно. В тусклом и прохладном помещении, где морские обитатели занимали аквариумы по обеим стенам и даже над головой, возникало ощущение, что ты находишься под водой, как будто в другом мире. Погруженная в свои мысли, я бродила мимо аквариумов от пола до потолка, проводя пальцем по стеклу, когда рыба подплывала прямо к нему, и следовала за ее движением рукой. Я отсиживалась весь предыдущий день, и мне нужно было выбраться, иначе я сошла бы с ума. Этот конкретный аргумент заставил мою бабушку побледнеть, и она предложила мне поехать в Сан-Франциско в океанариум, куда она купила абонемент несколько месяцев назад. У нее была назначена встреча, слава Богу, и поэтому я смогла выбраться одна. Меня не особенно интересовал океанариум. Смысл был в небольшой дозе свободы, в том, чтобы чем-то занять мой разум. И вот я здесь. Хотя я была уверена, что женщина со значком сотрудника океанариума на шее, которая, казалось, следовала за мной, куда бы я ни пошла, не была случайной женщиной. Моя бабушка позвонила кому-то, чтобы убедиться, что я снова не сбегу. Думаю, что не совсем виню ее. Я уже отняла у нее годы жизни. И теперь, после того, что произошло на благотворительном вечере, я была уверена, что она думала, что я могу сломаться в любой момент. И, Боже, может быть, я могла бы. Чувствовать себя психически больной во внешнем мире было невыносимо. Я не могла так жить. Это была вообще не жизнь.
Я почувствовала жар его тела позади себя – осознание этого заставило маленькие волоски на моем затылке встать дыбом – прежде, чем я услышала, как он заговорил. Мое тело напряглось.
– Ты все еще пахнешь так же. Даже здесь. – Его голос был низким и слегка хриплым прямо у меня над ухом. – Я как будто чувствую запах леса вокруг нас, даже сейчас. Сосны, и, – он сделал паузу, и я каким-то образом поняла, что он закрывает глаза, – те полевые цветы, которые растут на берегу ручья – белые. Его дыхание обдало мою шею, я вздрогнула и на мгновение закрыла глаза, ощутив, что поток воды в баках был потоком, текущим мимо нас.
Если бы только.
– Ты не должен быть здесь, – сказала я, но это вышло с придыханием и неуверенно. Это был скорее вопрос, чем утверждение, которое я намеревалась сделать. Мое сердце выскакивало из груди.
– Не должен? – он перекинул мои волосы через плечо и наклонился. – Тогда где я должен быть, Лили?
– Это не лес, Райан. Это реальный мир и…
Мои слова замерли, когда Райан медленно провел вниз своей рукой по моей, его пальцы переплелись с моими. Я крепко зажмурилась.
– И что?
– Как ты нашел меня?
– Я позвонил в автомобильную компанию, которой вы пользовались, сказал им, что забыл кое-что в их машине и попросил назвать адрес. Я последовал за тобой сюда.
– Изобретательно, – сказала я, убрав свою руку из его. Я дрожала, и даже немного возненавидела его за то, что он так поступал со мной. Ненавидела его за то, что он причинял еще больше боли, чем уже причинил.
– Знаешь, я возвращался туда каждый месяц в течение девяти месяцев подряд. Я вернулся в Уиттингтон и искал тебя. Ты преследовала меня. Я ходил по лесу. Звал тебя по имени. Но все это время, все это время, Лили, ты была в нескольких километрах от меня. Ты просто исчезла. Ты действительно собиралась снова оставить меня без каких-либо объяснений? – от боли в его голосе у меня защемило в груди. – Разве ты не подумала и обо мне тоже?
О Боже. О, Райан. Пожалуйста, не поступай так со мной.
Он вернулся назад. Он искал меня.
Райан потянул меня за руку, и мы с ним завернули за угол в маленькую нишу по другую сторону аквариума с медузами. Движущийся свет танцевал вокруг нас в полумраке, и теперь мы стояли лицом к лицу. Он был прямо передо мной – слишком близко – его голубые глаза, высокие скулы, прямой нос и эти губы… Губы, которые я никогда больше не поцелую. Губы, которые, как я видела, целовали кого-то другого.
– Разве того, что рассказала тебе моя бабушка, было недостаточно? – я отвела глаза. – Все, что произошло между нами, ничего из этого не было настоящим. Ничего из этого. Ты был фантазией, не более того. Разве ты не понимаешь теперь, когда знаешь обо мне? Мы были просто двумя больными людьми, бегущими по лесу, как дети, и играющие понарошку.
Он резко откинулся назад, как будто я его ударила.
– Ошибаешься. Ты в это не веришь. Даже не можешь смотреть на меня, когда говоришь это. Это не по-настоящему. Это подделка, Лили. Ложь. Ты ведешь себя так, как будто то, что мы ничего не значили, ложь. То, что было у нас в лесу, являлось настоящим, и это было правильно. То, что я чувствовал к тебе, то, что я чувствую к тебе сейчас, реально.
– Ты не знал, кто я, – прошептала я. – Ты даже не знал, кто ты такой.
Несколько мгновений он наблюдал за мной.
– Значит, все из-за этого? Ты не можешь смириться с тем, что я болен? Поврежденный товар?
– Я… да, – солгала я, собравшись с духом. – Это, и тот факт, что я тоже больна. Я больна. Та девушка, с которой ты целовался на благотворительном вечере… ты должен быть с ней. С кем-то нормальным, кем-то… – я замолчала, не зная точно, как закончить это заявление. Кем-то лучше, здоровее… Кем-то, кроме меня. О, Боже, одна эта мысль причиняла боль с такой силой, что у меня перехватывало дыхание. Я чувствовала, что умираю внутри.
Он рассматривал меня несколько напряженных мгновений, его глаза скользили по моим чертам лица.
– Это то, чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я был с ней?
– Да, – сказала я, почувствовав, что меня может стошнить. – Да, это к лучшему. – Мое тело было холодным и дрожащим. Райан сделал шаг назад. Я открыла рот, чтобы умолять его не уходить, но тут же закрыла его. Это было для него. Это было и для меня тоже. Все к лучшему. Не так ли?
– Почему ты приехала в Сан-Франциско? – потребовал он.
– Почему?
– Да. Если то, что ты чувствовала ко мне, не было настоящим, тогда почему ты здесь?
– Больница… Она одна из лучших и…
– Это ложь. По всей территории Соединенных Штатов есть множество хороших клиник. Почему здесь?
Я перевела дыхание.
– Я просто… хотела убедиться, что у тебя все в порядке. Я хотела иметь возможность проведать тебя, увидеть. Я волновалась, я…
– Тебе было не все равно.
– Конечно, мне было не все равно. Я знаю, каково это – быть больным и одиноким. Но на этом все. Я проверила, как ты, но не хотела больше тебя видеть.
– Ты следила за мной. Я видел тебя. Боже, Лили, я думал, что снова схожу с ума. – Он положил руку на лоб и откинул голову назад, на мгновение уставившись в потолок, прежде чем снова посмотреть вниз, прямо мне в глаза.
Нет, нет, он никогда не должен был заметить меня.
Я моргнула.
– Я не знала, что ты меня видел. Мне очень жаль.
– Ты сожалеешь? Иисус. – Он запустил пальцы в волосы, и без того взъерошенные, как будто провел по ним рукой еще до того, как попал сюда. Я помнила ощущение этих волос, их текстуру, как будто это было воспоминание, отпечатавшееся на моей коже. – Ты сожалеешь, – повторил он, когда я прикусила губу.
– Ты думал, что я была не более чем видением, – сказала я, боль от этого, нелепая и иррациональная снова нашла меня. Но, может быть, ему было бы легче уйти сейчас. И это было хорошо. Так и должно было быть.
– И все же я тосковал по тебе. Я должен был догадаться. – На мгновение он посмотрел мне за спину. – Просто все было так… И мне трудно доверять себе…
– Я знаю. Понимаю.
Что-то появилось в выражении его лица. Что-то, что я не могла прочесть, что-то сильное.
– Ты не думаешь, что это судьба? Что мы встретились друг с другом? А потом, что мы были на одной и той же чертовой вечеринке? Как это может быть не судьбой? Однажды мы нашли друг друга на том огромном пространстве леса – два человека, тянущиеся друг к другу в темноте. Возьми меня за руку, Лили. Держись за меня. Пожалуйста. – Он протянул ко мне руку, умоляя меня взглядом. Я втянула в себя воздух и подняла руку. Так же, как я знала мягкую текстуру его волос, мне хотелось снова запустить в них пальцы, я знала и его сильные, изящные руки. Они коснулись моего тела и моей души. Мне снова захотелось его прикосновений.
Только одно прикосновение, Лили. Почувствуй его любовь еще раз.
Наши кончики пальцев соприкоснулись.
Позади Райана я увидела, как мимо прошла женщина со значком океанариума, взглянула на нас и поспешила прочь. Это был мой ответ. Там была моя судьба. Не Райан. Никогда он…
– Я должна идти, – выдохнула я и опустила руку. – Нет, Райан, я должна идти. Мы никогда не сможем быть вместе. Никогда. Не связывайся со мной больше. Мне нужно идти. – Райан секунду смотрел на меня, а затем опустил руку и отступил в сторону.
– Тогда иди.
Я обошла его и поспешила к выходу, сопротивляясь желанию разразиться рыданиями.
***
– Привет, девочка, – сказала Ньяла, распахнув дверь и тут же отвернувшись. – Закрой ее за собой. Я пишу. – Я закрыла дверь и направилась к ее кабинету, отчаяние от моей стычки с Райаном заставляло меня чувствовать себя медленной, вялой, с разбитым сердцем.
Я покинула океанариум, нуждаясь в друге, нуждаясь в Ньяле. Я звонила ей, но она не ответила. Я знала, что это не означало, что ее не было дома, и она не была доступна, – она редко отвечала на звонки, – поэтому я надеялась на лучшее и поехала на автобусе в ее дуплекс в Мишене.
– Прости, Ньяла. Не хотела тебе мешать. – Най была дома уже пару месяцев, но я навещала ее здесь только один раз за это время. Она сама ложилась в больницу, когда чувствовала, что распадается на части. За тот год, что я лечилась, она была там несколько раз, и мы быстро подружились, несмотря на то, что у нас не так уж много общего – по крайней мере, на первый взгляд. Ей было за пятьдесят, волосы она заплетала в длинные дреды, ниспадавшие на спину, и обычно одевалась в яркие платья с африканским принтом. Она была теплой и чудесной, и я думала о ней как о матери, хотя и непредсказуемой и склонной к полетам фантазии. По крайней мере, я так это сформулировала. Уверена, что врачи описали бы это по-другому.
– Нет, нет, я могу пока отложить писанину. Я легко могу разговаривать, пока леплю. Позволь мне просто закрыть этот файл. – Ньяла была в одном из своих маниакально-творческих настроений. Это было либо создать, либо умереть, или, по крайней мере, так она это описывала. Иногда она не ложилась спать по три-четыре дня подряд, переключаясь между писательством, ваянием и рисованием. А потом она отсыпалась целую неделю. Однако она никогда не возражала против того, чтобы я навещала ее, когда она была в таком настроении. На самом деле, чем больше вещей она делала одновременно, тем лучше, или так казалось, даже когда она находилась в больнице и выбор художественных принадлежностей был ограничен. Она нажала несколько клавиш на своем компьютере, а затем встала, жестом пригласив меня следовать за ней. Она открыла дверь в комнату в задней части своей квартиры, ту, что выходила окнами в сад и имела окна на трех стенах, пропускающие много естественного света. У нее было установлено несколько мольбертов и стол, на котором, казалось, она создавала женский бюст. Она села перед глиной и начала обрабатывать ее руками.
