Текст книги "Сладкий яд (ЛП)"

Автор книги: Миа Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 23

– Блэр, прости, – с грустью умоляет меня Элли. – Я понятия не имела, что Алессандро их пригласил.

– Все нормально. – Оторвав взгляд от разделочной доски, я сжимаю ручку ножа. – Ты же не виновата в том, что я наконец-то получила по заслугам за то, как паршиво вела себя в прошлом. Но как он попал сюда? Я не знала, что вы с ним виделись после того раза, как он вез вас ко мне.

Она объясняет, как случайно пересеклась с ним на вечеринке у Рэйчел. При упоминании ее имени у меня в желудке разливается желчь, но отчаянное желание узнать о нем перевешивает неоправданную неприязнь к этой женщине.

– Алессандро сказал, что на прошлых выходных наткнулся на Ронана в баре в Сохо и пригласил его. Он не знал, что у вас с ним что-то было. Господи, я так на него разозлилась, когда их увидела.

– Бедняга. – Я снова принимаюсь с напускной тщательностью резать чеснок. – Надеюсь, ты была с ним не слишком сурова.

– Выживет, – дерзко роняет Элли, и я невесело хмыкаю.

Элли отпивает вина, а потом крутит жидкость в бокале – по-видимому, взвешивая свое следующее заявление.

– Блэр… Я не думаю, что он разлюбил тебя.

– Не говорит так, – шепчу я, но мое сердце начинает колотиться так громко, что я едва слышу сквозь его стук свои мысли.

Перед глазами вспыхивает картинка: Ронан и Рэйчел стоят у огня, его рука – вокруг ее талии, ее – спрятана в задний карман его джинсов. Они смеются, общаются с Элли и Алессандро и с остальными гостями. У меня могло быть все это, не будь я такой идиоткой, но Ронан теперь с Рэйчел, и я ничего не могу с этим поделать.

– Ты ошибаешься, Элли. – Я кладу нож на стол и становлюсь к ней лицом. – Он меня ненавидит.

– Я бы не была так уверена. Блэр, он лжет себе. Я это чувствую. Когда он думает, будто никто не смотрит, то следит за каждым твоим движением. Он не может оторвать от тебя глаз.

– Элли, хватит, – умоляю я, начиная сердиться. Хватит меня обнадеживать. – Он привез с собой Рэйчел. Он с ней.

– То, что они трахаются, еще не значит, что они влюблены. – Элли пожевывает свою нижнюю губу. – Но должна признаться, я не представляю, что с ней и делать.

– Ничего!

Она поднимает руку.

– Она ему симпатична, тут можно не сомневаться, но он не смотрит на нее такими глазами, как на тебя.

– И какими же глазами он на меня смотрит? – спрашиваю я тихо.

– Блэр, ну в самом деле. Неужели ты настолько слепа? Он смотрит на тебя, будто ты центр Вселенной. Он, конечно, дико рассержен, но…

– Элли, давай больше не будем об этом, – прошу я. – Некоторые вещи исправить нельзя.

Она надувает губы.

– Я думала, ты покончила с ложью.

– Покончила. Но отрицание, – я беру у нее бокал и, сделав большой глоток, возвращаю, – это единственное, что позволяет мне хоть как-то держаться с тех пор, как он прибыл. Ну все, давай готовить.

Я отправляю Элли накрывать на стол, а сама заканчиваю с готовкой. Не уверена, насколько вкусно это получится, но разве сложно сделать мясной соус и сварить спагетти? Как только выключается таймер, я сливаю воду и перекладываю пасту на блюдо. Начав искать оливковое масло, я внезапно чувствую у себя за спиной его. И застываю на месте в момент, когда мы соприкасаемся.

– А где Лоренс?

Я вздрагиваю, чувствуя, как в меня вжимается его крупное тело. Сглатываю и трясу головой. Я боюсь быть с ним наедине, боюсь, что кто-нибудь зайдет и застукает нас, боюсь своей головокружительной тяги к нему. Опершись обеими руками о стойку, я выдыхаю:

– Мы… мы больше не вместе.

Медленно положив обе ладони поверх моих, он заключает меня в ловушку между своими руками.

– Что, уже надоела ему? – тянет он.

– Нет… – Я знаю, что должна развернуться и выйти, но не могу. Невозможно. Даже спустя столько времени чары Ронана по-прежнему воздействуют на меня. – Все не так. Я просто больше не могла продолжать. Я люб…

– Тихо. – Он толкает меня к столу, и его край впивается мне в живот. – Я не могу думать, когда я рядом с тобой, – шипит он.

– Мне столько всего нужно тебе объяснить…

– Что тебе от меня надо? – шепчет он хрипло мне в ухо. – Почему каждый раз, когда мне кажется, что я забыл тебя и все теперь хорошо, ты возвращаешься в мою жизнь и заново рушишь ее? Зачем ты напоминаешь о том, что мне недоступно?

Ругнувшись, он прижимается к моему горлу губами, ведет ими по шее, отчего по всему моему телу начинают бежать мурашки. Страх смешивается с возбуждением. Страсть с реальностью. Желание с острой потребностью.

Он проталкивается пальцами за пояс моих джинсов, за кромку белья. Находит меня.

– Но мне теперь наплевать. – Своими прикосновениями он начинает штурмовать все мои чувства, заставляя меня постанывать от удовольствия. – Всегда такая восприимчивая. На него ты реагируешь так же?

Безэмоциональность и холодность его голоса разрушает то гипнотическое воздействие, которое он оказывает на меня. Физически Ронан рядом со мной, ласкает, наказывает меня, в то время как его сердце во всем этом участия не принимает. Оттолкнувшись от стойки, я разворачиваюсь, и вот мы глядим друг на друга.

– Да что с тобой? – Чтобы остановить дрожь, я обнимаю себя за живот. Я чувствую себя такой грязной. – И что, черт побери, со мной?

Он хмыкает.

– Раньше ты не был настолько жесток, – плáчу я.

Смех сходит с его лица, сменяется тихой яростью, горящей в глазах. Он наклоняется так близко ко мне, что наше дыхание смешивается.

– Ты. Вот, что со мной. – Он поднимает руку. Хочет коснуться меня, но отдергивает обратно и сжимает в кулак. – Я хочу понять, как жить без тебя, – сердито бормочет с бурей в карих глазах. – Но, черт, никак не могу.

Я делаю шаг вперед и уже тянусь к нему…

– Ронан…

– Кажется, я видела, как он заходит на кухню… – очень громко говорит Элли, предупреждая нас о своем появлении.

Мы с Ронаном расходимся в разные стороны и в следующее мгновение видим, как на кухню заходят Элли и Рэйчел. Не в силах смотреть на них, я прошу себя извинить и, не оглядываясь, в спешке убегаю из комнаты.

Ронан

– Такая красивая ночь.

Обернувшись, я вижу у дверного косяка Рэйчел, столь совершенную в кашемировой водолазке и кремовых брюках. Глядя на ее прекрасное лицо, я приказываю своему проклятому сердцу почувствовать хоть что-нибудь, но оно, как всегда оставаясь спокойным, молчит и не бьется.

– Да. – Я тушу сигарету и прислоняюсь к деревянным перилам. – Иди сюда, красавица.

– В доме так тихо. – Ступив на крыльцо, она приходит прямо в мои объятья и обхватывает руками мой торс. – Похоже, только мы с тобой не пошли после ужина в бар.

Я провожу рукой по ее спине. Она немного дрожит под моей лаской.

– Ты тоже хочешь пойти? Мы, наверное, еще успеем догнать их.

Покачав головой, Рэйчел трется щекой о мою грудь.

– От тебя так приятно пахнет.

Я целую ее в макушку и приказываю себе перестать думать о Блэр. Пошло оно к черту. Рэйчел заслуживает лучшего отношения.

После паузы Рэйчел произносит негромко:

– Нам было хорошо вместе, правда ведь?

Догадываясь, что она имеет в виду, я покрепче заворачиваю ее в объятья.

– Я думала, ты забыл ее, но ошиблась. Я не люблю тебя, Ронан, однако чувствую, что начинаю влюбляться. И потому ухожу. – Она мягко целует меня в щеку. – Я больше так не могу. Только не после развода.

– Рэйчел, прости.

– Не извиняйся. – Ее голос срывается. – Иначе это будет значит, что все, что у нас было, являлось ошибкой, а это не так. Это было прекрасно. – Она отпускает меня и, распрямив плечи, гладит меня по груди. – Как прекрасен ты сам.

Мои руки ложатся на ее бедра, сжимают мягкую плоть.

– Как же мне хотелось бы…

– Полюбить меня? – Она улыбается слабой, печальной улыбкой, которая не доходит до глаз. – Нет, мой прекрасный слепец… ты меня не полюбишь. Пока ты принадлежишь ей – нет.

Я стискиваю челюсти. Я ненавижу себя, потому что все это правда, и, как бы мне того ни хотелось, отрицать ее бесполезно. Мною владеет Блэр. Я думал, что могу выбирать, что могу заставить себя позабыть ее, жить без нее, но то был самообман. Все равно, что попросить солнце перестать вставать на рассвете. И тем не менее во мне продолжает свирепствовать, стирая остатки нежности к ней, всепоглощающая потребность причинить ей равнозначную боль. Желание голыми руками растерзать ее и попировать на ее крови – вот, что все это время питало меня и давало мне силы существовать. Потому что, если быть с собой честным, я отступился от своей наивной мечты пробиться самостоятельно и принял помощь Рэйчел и Карла исключительно из-за нее. За всеми моими выборами и решениями, которые привели меня в эту точку, стоит Блэр.

– Ронан… если ты любишь ее – а ты ее любишь, – то почему не пойдешь за ней?

Я отворачиваюсь от ее голубых глаз, которые, кажется, способны видеть сквозь любые возведенные мною барьеры.

– Я не могу.

Как объяснить, что моя жажда мести перевешивает мою никчемную любовь к женщине, которой эта любовь не нужна? Но это не имеет значения. Жизнь наконец-таки улыбнулась мне, поставив Блэр у меня на пути, и я заставлю ее заплатить.

Она заставляет меня снова посмотреть на себя.

– Как же я люблю в тебе эту упрямую жилку. Но будь осторожен, иначе она погубит тебя.

– Рэйчел, я не заслуживаю тебя. Я плохо с тобой обошелся.

– Ронан, не надо. Не говори так. Я большая девочка и с самого начала понимала, во что я ввязываюсь. Больно ли мне? – Она пожимает плечами. – Может, немного. Но ты этого стоил. Как же ты этого стоил. Я оправлюсь. Теперь я в этом уверена. – Она притрагивается к груди. – Знаешь, когда я с тобой познакомилась, то все внутри меня было словно сковано льдом. Теперь его нет. Ты напомнил мне, что такое заниматься любовью, смеяться, ощущать себя красивой и желанной. Спасибо тебе за то, что я снова стала собой.

Я наклоняюсь и целую ее за то, что никогда не случится.

Когда мы отстраняемся друг от друга, она, погладив меня по плечу, улыбается – преувеличенно ярко. Ее глаза блестят от непролитых слез.

– Мне лучше уйти. Пару часов назад я вызвала водителя, и он уже здесь. – У самой двери она останавливается. Оглядывается и смотрит мне прямо в глаза. – Жизнь скоротечна, Ронан. Не трать ее зря.

Глава 24

Блэр

Вечером, сидя в баре и глядя, как люди вокруг смеются и выпивают, я не смогла заставить себя присоединиться к веселью, притвориться, что все хорошо. В итоге, вымотанная и физически, и душевно, я решила вернуться домой.

Закрыв за собой дверь, я кладу ключи от машины Алессандро в чашу на деревянном столике у двери и иду к себе в спальню. Элли вызвалась уехать вместе со мной – по-видимому, испугавшись, как бы я не столкнулась с Рэйчел и Ронаном, – но я сказала, чтобы она осталась и провела время с друзьями.

На секунду представив их вместе в постели, я отталкиваю эту картинку прочь. Об этом мне точно лучше не думать. В спальне я прислоняюсь к двери и, закрыв глаза, растворяюсь в тишине и в сопровождающем ее покое.

– Ты победила.

Я распахиваю глаза. Смотрю в направлении голоса и, когда зрение приспосабливается к темноте, различаю в кресле у окна Ронана. Его лицо залито лунным светом. Не в силах произнести ни слова, я смотрю, как он поднимается и неспешным шагом подходит ко мне.

– Давай послушаем, что тебе есть сказать.

Я все молчу, не в состоянии произвести ни одной связной мысли.

– Что с тобой? – Каждое его слово сочится сарказмом. – Ты еще недавно так рвалась объясниться. Ну так вот он, твой шанс.

– Нет… – протестую я слабо. Потом откашливаюсь и собираюсь с силами, чтобы поступить правильно и отказать ему. – Теперь в этом больше нет смысла. Иди назад к Рэйчел.

– Рэйчел уехала. Между нами все кончено. Здесь только ты и я. Ты теперь счастлива?

Сейчас, когда он стоит напротив меня на расстоянии дюйма, мне требуется вся сила воли на то, чтобы не упасть перед ним на колени и не начать умолять о прощении.

– Нет, Ронан. Как я могу быть счастлива после всего, что совершила?

– Понятно. – Хмыкнув, он проводит ладонью по волосам. – Так вот, какая у тебя новая игра, Блэр? Прибереги ее для очередного ничего не подозревающего ублюдка. Передо мной можешь не устраивать представление. Я уже признал, что ты победила. Я ведь здесь, разве не так?

Мое сердце готово взорваться от воюющих друг с другом эмоций – страх, надежда, печаль и любовь смешиваются воедино. Но громче всего звучит моя любовь к мужчине, которого я безуспешно пыталась забыть. Именно эта яростная любовь и толкает меня к нему. Нет больше страха, что он ранит или бросит меня. Нет больше мыслей, что нашей любви окажется недостаточно. Значение имеет одно – возможность наконец-то обнять его без стоящих между нами людей.

– Это не игра, Ронан.

– Я же сказал, не надо. – Он выставляет руку вперед. – Я вижу, каким взглядом ты на меня смотришь… Я здесь, чтобы трахнуть тебя и разделаться с этим.

– Я не верю, что ты серьезно. – Я осмеливаюсь подойти к нему ближе. Подняв руку, смотрю, как он втягивает в себя воздух, пока я тыльной стороной ладони касаюсь его лица, впуская эмоции, которых так долго лишала себя.

И это чудесно.

И одновременно безумно.

И дарит сладчайшую из надежд, которая разрастается с каждым ударом сердца и распространяется во мне точно пожар.

– Почему на самом деле ты здесь, Ронан?

Его взгляд пронзает меня насквозь, и я растворяюсь в янтарном море.

– Почему я здесь? – с нажимом повторяет он. – Потому что рядом с тобой я не могу притворяться. Да и как? Если ты вросла в меня… въелась в мою проклятую душу. Я здесь, потому что ничего не могу с собой сделать. Ты разрываешь меня на части, но все равно мне нужна. – Его глаза сквозь темноту сжигают меня дотла, пока слова оживляют.

Он берет мое лицо в обе ладони, порабощает меня своими то собственническими, то беспощадными прикосновениями.

– Я твердил себе, что должен уйти, что должен забыть тебя, что ты этого не стоишь.

– И у тебя получилось? – спрашиваю я тихо.

– Нет. Я же, в конце концов, здесь. Хочу тебя сильней, чем когда бы то ни было, и, черт, это убивает меня. – Его хватка становится крепче. – Я ненавижу тебя за то, что ты влюбила меня в себя, и ненавижу себя за то, что не могу перестать.

Наши взгляды остаются скрещенными, пока я мягко отвожу от лица его руки и начинаю осыпать их медленными, почтительными поцелуями. Пожалуйста, прости меня. Поцелуй. Для меня всегда существовал только ты. Поцелуй. Чувствуешь? Поцелуй. Вернись ко мне. Вернись ко мне.

Вернись ко мне.

Побежденный, он стонет, заворачивает меня в крепкие объятья, и я словно наконец-то возвращаюсь домой. Время, проведенное врозь, превращается в бессмысленное ничто.

– Прогони меня, – молит он. Его голос охрип от эмоций.

– Не могу. – Я притягиваю его к себе.

– Почему? – исторгается вопрос у него из груди.

– Потому что я не могу тебе врать. – Я поднимаю глаза, предлагая ему себя. – Жестокий ты человек, я не хочу, чтобы ты уходил.

– Тогда я останусь.

* * *

– Разденься.

Пока я снимаю одежду, он стоит у кровати и смотрит, как слой за слоем исчезают прикрывающее мое тело вещи. Нервничая, я ощущаю себя так, словно мы вернулись в тот незабываемый летний вечер и собираемся в первый раз заняться любовью. К тому времени, когда я оказываюсь совершенно обнажена, он тоже раздевается и встает напротив меня.

– Ляг на кровать.

От его тона, из которого внезапно исчезают эмоции, у меня по спине бежит холодок, но я его игнорирую, как и странный свет, которым поблескивают его глаза. Желание показать Ронану, что я принадлежу ему и только ему, ослепило меня.

Когда я ложусь, он становится у меня между ног, подхватывает под бедра и, подтащив к себе, раздвигает мне ноги. Его движения грубые и отстраненные. В глубине души я понимаю: так он наказывает меня за все, что я ему сделала, и потому не противлюсь, надеясь, что ему необходимо действовать именно так, чтобы после простить меня. Не подготовив меня к своему вторжению, Ронан толкается вперед, пока не оказывается во мне до упора, и я, вскрикнув от боли, схожу с ума от сладкой агонии – наконец-то он снова во мне, снова так близко. Тяжело дыша, он останавливается, и по всему его телу проносится дрожь. Злость на его лице пугает, но единственное, что сейчас имеет значение и что для меня важно, – это отдаться ему.

Его торс в затрудненном ритме вздымается и опадает. Руки дрожат, пока он удерживает себя надо мной.

– Блэр, я… – Его голос срывается.

– Ш-ш…

Я тянусь к нему, заворачиваю в объятья и, стремясь своей любовью показать ему дорогу назад, привлекаю к себе, так что наши тела становятся одним целым.

– Я люблю тебя, Ронан.

Он делает попытку оторвать себя от меня, но я ему не даю.

– Не надо, – шепчет он хрипло. – Не говори так.

Мы боремся, но я продолжаю удерживать его так упорно, словно на кону стоит моя жизнь. Чувствую, как все мышцы его тела сотрясаются под моими руками.

– Я люблю тебя, – повторяю я, лаская его, осыпая его поцелуями, пытаясь через прикосновения донести до него то, что он отказывается принимать через слова. – Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Желание бороться покидает Ронана, и он наконец-то сдается. И это словно шторм с громом, молнией и дождем. Он вибрирует, он грохочет глубоко внутри нас. Завывая…

Сокрушая…

И исцеляя…

Разрывая нас, чтобы наши поцелуи и наше смешавшееся дыхание, его движения внутри меня и его сердце, бьющееся рядом с моим, могли снова соединить нас в любой месяц, в любую неделю, в любой день, в любой час, любую минуту и любую секунду, когда мы не вместе. Это святое причастие наших тел.

– Ронан, прости меня. – Я еще теснее прижимаюсь к нему, стискиваю вокруг его талии ноги в попытке поглотить его своим телом, слиться с ним душами, и он начинает вколачиваться в меня.

Жестко…

Больно…

Агонизирующе…

Он не занимается со мной любовью. Он пытается поработить меня, заклеймить собой с каждым толчком. И сквозь все это я говорю, как сильно люблю его, надеясь, что все до единой преграды, которые нас разделяют, падут. Лоренс. Рэйчел. Вся ненужная боль.

Ревность…

Злость…

Предательство…

Ложь…

Притворство…

Все это теряет значение.

Запрокинув голову, Ронан выходит и с криком, исторгшимся из глубины нутра, кончает мне на живот. Я отлучаюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок, а потом возвращаюсь к постели и вижу, что лежит, распластавшись на животе, волосы в беспорядке, глаза закрыты. Я подхожу к нему. Мое сердце наливается любовью и счастьем. Не говоря ни слова, он притягивает меня к себе, заворачивает в яростные объятья, и мы засыпаем. Уже в полусне я наконец-то понимаю, что значит истинное счастье.

Вот этот момент.

В его объятьях.

* * *

Я просыпаюсь с ощущением буйного, невероятного счастья. Приятное жжение между ног напоминает о том, сколько раз Ронан брал меня этой ночью – с такой неубывающей страстью и обжигающим пылом, что можно лишь удивляться, как наша кровать не рассыпалась в пепел. Я тянусь к нему, улыбаясь, но мои руки возвращаются обратно ни с чем. Открыв глаза, я обнаруживаю, что в постели его больше нет. Сажусь и нахожу его все в том же кресле. Успев принять душ и одеться в джинсы и красную клетчатую рубашку, он пристально наблюдает за мной. Стоит моему взгляду упасть на него, и сердце вновь подпрыгивает в груди.

Вдруг оробев, я заворачиваюсь в простыню.

– Доброе утро.

Ронан молча встает и становится возле кровати. Его красивое лицо сурово. Непроницаемо. От того, как невыразительно он глядит на меня – как на какое-то нежеланное зрелище, – по моей спине бежит холодок, но я говорю себе, что это всего лишь игра моего утомленного воображения. Это же тот человек, который всю ночь, крепко обнимая и не отпуская ни на секунду, делал меня своей.

Он достает из заднего кармана джинсов бумажник, открывает его и вытаскивает пару купюр. Когда я, сдвинув брови, собираюсь спросить, зачем эти деньги, он небрежно бросает их на кровать, и, пока я смотрю, как зеленые бумажки, точно перья, медленно опускаются на матрас, у меня обрывается сердце.

– Что это? – спрашиваю его через силу.

– Разве обычно это делается как-то иначе? – Скользнув по мне равнодушным взглядом, он прячет бумажник в карман. – Я плачу за твои услуги. Помнится, ты как-то обмолвилась, что я не могу позволить твой ценник. Ну так теперь могу.

Нет. Нет. Нет. Нет.

Вцепившись в простыню на груди, как в спасательный круг, я говорю себе, что вижу сон. Я скоро проснусь, и окажется, что это был ужасный кошмар. Но глядя на человека передо мной и чувствуя, как мое едва исцелившее сердце снова начинает раскалываться, я понимаю, что сном была прошлая ночь, а то, что происходит сейчас, – жестокая реальность.

– Ты же не… – Почувствовав дурноту, я подношу пальцы к вискам. – Кажется, я неверно тебя расслышала.

– О нет, ты не ослышалась, Блэр. Надеюсь, ты не настолько наивна, чтобы думать, будто сегодняшняя ночь имела хоть какое-то отношение к любви, – произносит он с отстраненным спокойствием. – Только идиот может снова влюбиться в тебя. И если позволишь заметить, твоя игра становится слишком отчаянной. Необязательно притворяться влюбленной, чтобы я тебя трахнул. Я хочу тебя – в этом нет никакого секрета. Как и в том, что ты захотела меня, потому что я теперь не никто, моя амбициозная и алчная Блэр.

Я рассыпаюсь в ничто. Любовь к Ронану явилась ко мне, как салют в небесах. Неожиданно и захватывающе. Моя вечная тьма внезапно озарилась всполохами сверкающих искр, которые вместе могли бы посоперничать с ярчайшей из звезд. Он наполнил ее своим мощным светом, расписал мой мир прекрасными красками. А прошлой ночью небо не просто сияло – оно горело, как самое яркое солнце. Но как только его слова вскрыли меня, свет ушел, вновь швырнув меня в слепую абсолютную тьму.

– Думаю, тебе лучше уйти, – говорю я оцепенело.

Когда он подходит к двери, я слышу, как говорю ему в спину:

– Постой.

Обернувшись, он со скучающим видом приподнимает бровь.

– Да?

– Я всем своим сердцем желаю, чтобы моя любовь к тебе умерла.

Внезапно перед моим взглядом вспыхивает давно забытое воспоминание о другом, но очень похожем прощании. Я вижу другого мужчину и девушку намного моложе меня, я слышу, как Мэтью Каллахан желает мне полюбить человека, который разобьет мое сердце. Чтобы я поняла, какую боль могу причинять.

– Если это все… – тянет он.

Я ложусь на бок и, желая, чтобы он скорее ушел, закрываю глаза. В момент, когда хлопает дверь, я с силой закусываю губу, чтобы сдержать беспомощный всхлип, и по моему лицу начинают струиться горячие слезы.