Текст книги "Колесо на крыше"

Автор книги: Мейндерт Дейонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 15. Аисты в море

Но получилось так, что первым об аистах в море рассказал маленький Ян. Когда мама принесла его домой и он успокоился, то увидел в окно, что мальчишки с Линой и учителем во главе идут в школу. Когда спускались с башни, учитель нес Яна на плечах и очень ему понравился: добрый и спокойный, даже плакать при нем не хотелось. Потом он велел всем идти в школу, один Йелла не послушался: побежал на дамбу. Ян сразу догадался – за аистами! Правда, Линда говорила, что это совсем не те аисты. Брат Аука по пути заскочил домой, намазал ломоть хлеба вареньем и, жуя на ходу, поспешил за товарищами. Но тут в конце улицы показался Йелла с аистами.

– Смотри, Аука, – окликнул Ян брата, – Йелла аистов несет!

– Аистов? – не поверил Аука. Он так и замер на бегу. – Что ты выдумываешь?

– Честное слово, но они не настоящие, а настоящие в море стоят.

Но Аука уже не слушал. Он подскочил к окну, отдернул занавеску.

– Утонули, не долетели. – Голос у него дрогнул.

– А хочешь, я тебе еще двух покажу? – предложил Ян, не сводя глаз с вкусного бутерброда, который Аука почему-то не ел. – Они в море стоят.

– Выдумываешь ты все! – рассердился Аука. – Аисты в море стоят!

– Честное слово!

– Ты что, серьезно? – Аука пристально посмотрел на брата. – Ты и вправду их видел?

– Видел, – ответил Ян, глядя брату в глаза.

В это время Йелла поравнялся с домом. Аука бросился на улицу. Но у порога остановился.

– А Линда видела?

– Ну да!

Линда, хотя и ровесница Яна, слов знала раз в десять больше и могла рассказать понятнее.

– Лучше я у нее спрошу, – решил Аука.

– Дай мне хлеб, а? Ты ведь все равно не ешь.

– На, держи. – Аука сунул брату бутерброд с вареньем и побежал к соседнему дому, где жила Линда.

– Ой, я позабыла! – испугалась Линда. – Позабыла! Я с башни Лине кричала, но она не слышала, а потом я забыла. Там два аиста. Сначала они всё летели, летели, а потом в море встали. Я сама видела и Яну показала. С башни хорошо видно.

Аука бросился догонять Йеллу.

– Йелла, погоди! Пошли скорее к морю. Малыши аистов видели. Говорят, прямо на воду сели.

– Так вот же они у меня, – не понял Йелла.

– Да нет! Те – живые! Линда с Яном видели, как они летели над морем, а потом опустились.

Йелла побежал было к Ауке, остановился, положил аистов на крыльцо.

– К Приморке летели два аиста, а потом сели прямо на воду, – стал подробнее объяснять Аука. – Может, не на воду, а на песчаную косу, кто знает? Малыши говорят, что аисты стоят в море. Пошли посмотрим.

И ребята побежали к дамбе. Но дамба – не башня, всего моря не увидишь. Высокие волны, накатываясь, закрывали горизонт. Где-то вдали песчаная коса, но ее не видно.

У дамбы Йелла увидел ялик, оставленный рыбаками. Он словно сам просился в море, да короткая цепь не пускала.

– А давай возьмем ялик и сплаваем.

– Ты с ума сошел? В такой-то шторм? А вдруг малыши всё придумали? – Аука поглядел на башню. – Да нет, я им верю. Слушай, может, учитель дверь забыл запереть? Он ведь Яна на плечах нес.

– Калитка же заперта.

– Вот что, длинный, подсади-ка, я через забор перелезу, посмотрю. Если бы на башню залезть…

И они побежали к колокольне. Аука скинул деревянные башмаки, Йелла подсадил его на забор из толстой проволочной сетки. Аука с трудом дотянулся до верха. Йелла как следует подтолкнул, и Аука перелетел через забор, зацепился, вырвал из штанов клок и шлепнулся во двор колокольни.

– Порядок! – Он мельком взглянул на порванные штаны и побежал к башне.

Дверь и впрямь была отперта.

– Подожди, я живо! – И Аука скрылся из виду.

Йелла стоял запрокинув голову, даже шея заболела. Наконец сверху раздался возбужденный голос Ауки:

– Вижу, Йелла, вижу! Вон один крыльями машет, а взлететь не может – то ли в песке увяз, то ли что. Беги в школу, расскажи ребятам. И Янусу тоже. Ялик приготовь. Да скажи учителю, пусть калитку откроет, а то я не выберусь. Еще…

Но Йелла уже не слушал. Он со всех ног несся к школе.

Аука стал было спускаться, но хотелось еще раз взглянуть на аистов. Он всматривался – волны одна выше другой! Ага, вон они где, рядом с островами. От берега порядком будет. Еще дальше белый маяк – словно кусок мела торчит среди бурного моря. Серо-свинцовые волны вздымались до черных туч. Аистов было видно лишь в короткие промежутки, когда волны спадали, – два белых пятна вдали. Вот один снова забил крыльями. Теперь видно хорошо. Надо же, он все-таки взлетел, покружил над песчаной косой, ожидая второго, но тот остался стоять. Тогда первый тяжело опустился рядом. И они застыли, одни в безбрежном бушующем море.

Аука подбежал к другому окну – оттуда видно деревню. Вон школьная крыша. У дома ни души. Что же они копаются? А вон Янус, катит к дамбе. На спинке кресла – моток веревки. Остановился. Самому на дамбу не въехать.

Посмотрел на небо, потом на башенные часы. Ясно, считает, сколько времени до прилива осталось. Наверное, мало, потому что Янус развернулся и нетерпеливо поглядывает, не идут ли ребята. А вон и они с Линой. Далеко позади – учитель.

Но Янус его дожидаться не стал. Махнул ребятам: поднимайте на дамбу. Даже Лина стала помогать. Вот подбежал учитель, тоже взялся за кресло. Наконец Янус наверху. Подъехал прямо к спуску. Да, он время терять не любит. «Ну и молодчина!» – с облегчением подумал Аука. Стоп! А как же он? Про него же забыли! Аука хотел крикнуть, но вдруг передумал. Сейчас куда важнее ялик.

Янус тем временем велел Йелле зайти в воду и подтянуть за цепь ялик. Трудно пришлось Йелле, сейчас даже во время отлива у дамбы глубоко. Это ж надо, ребята поднимают Януса! Неужели он поедет?! Так вот зачем он веревку захватил! Обо всем подумал! Учитель привязал его к сиденью, чтобы был упор, когда будет грести. Йелла сел рядом с учителем впереди Януса. Янус протянул учителю рукавицу – ведь у учителя руки к веслам непривычные, в два счета в кровь сотрет, кто тогда грести будет?

Никак, и Лина с ними? И Пиер! А Ээлька и Дирк остались. А, понятно: Лина и Пиер самые маленькие, самые легкие, будут аистов держать. Лина устроилась на корме, Пиер – на носу. А остальные на веслах.

Какой Янус молодец! Обо всем подумал!

Ээлька и Дирк оттолкнули ялик, Янус налег на весла, и вот гребут уже все трое, гребут слаженно, как один. Ялик медленно отчалил.

Долго и трудно плыть по бурному морю. Аука побежал к другому окну. В просветы между волнами снова увидел аистов. Они стояли неподвижно, как часовые. Крыльями больше не машут. Видно, не взлететь им.

Только сейчас Аука почувствовал, что продрог. Дрожа всем телом, подбежал к окну, где видно деревню: что-то Дирк с Ээлькой делают? Ага, бегут к башне, и Дирк машет рукой, в руке – ключ от калитки! Значит, учитель о нем не забыл! И Аука стал торопливо спускаться.

Плыли молча. Мужчины и Йелла гребли, им не до разговоров. Учителю с непривычки приходилось труднее всех: ялик взмывал на гребень волны, потом словно проваливался вниз, весла то шлепали по воде, то глубоко зарывались. Но учитель старался изо всех сил. Упрекнуть его не в чем. Раз-два, раз-два – сгибался и разгибался Янус, он будто толкал лодку вперед своим мощным торсом.

Когда нос лодки поднимался, Лине было видно Пиера. Он сидел, повернувшись к берегу, и, не отрываясь, смотрел поверх волн на башню за дамбой. В лице ни кровинки, губы сжаты. Так у него морская болезнь!

Даже с гребня самой высокой волны аистов еще не было видно, песчаной косы – тоже, кругом лишь буруны да свинцовые тучи над головой. Иногда вдалеке точно белая спичка, мелькал маяк, и тут же исчезал за гребнями волн. Янус, конечно, знает, сколько им плыть, но молчит, сурово уставившись в спины сидящих впереди.

Вот он обернулся, бросил взгляд на башенные часы и снова принялся грести. Через несколько минут заговорил:

– Хватит, учитель, сушите весла, отправляйтесь-ка на корму к Лине, отдохните.

Йелла тотчас подвинулся на середину, взял весло учителя.

– Раз-два, – скомандовал Янус, и Йелла сразу стал грести в такт, две спины сгибались и разгибались одновременно, две пары весел слаженно работали.

– Сразу видно, сын рыбака, – едва отдышавшись, сказал учитель Лине.

Лина молча кивнула. Она все смотрела вдаль – вдруг за волнами мелькнет белый аист?

Янус вновь обернулся.

– У нас еще минут двадцать, – сказал он, – а там начнется прилив, и греби не греби – все равно к дамбе снесет. И аистов затопит. Ну-ка, парень, поднажми!

– А двадцати минут хватит? – спросил учитель.

– Думаю, хватит. Скоро грести легче будет. Я за песчаную косу ялик заведу, она будет как волнорез.

Лину так и подмывало обернуться, посмотреть на часы, но она дала себе слово: как двенадцать волн пройдет, так и посмотрит. Двенадцать раз задирал ялик нос, взлетая на волну, двенадцать раз мелькало бледное лицо Пиера – ну, теперь можно и обернуться. Но часы не разглядеть, значит, отплыли уже далеко. А Лине казалось, они на одном месте стоят. Да, Янус и Йелла гребут вовсю. А Пиер на волны не смотрит, только на башню. По лицу пот катится, плохо ему, но держится Пиер, не сдается.

– Ну вот, пришли, наконец. Давай, Йелла, еще десять хороших гребков – и мы у цели.

Хотя никаких признаков песчаной косы не было, стало ясно, что она рядом: присмирели волны, быстрее пошла лодка.

Учитель молча перебрался на свое место и взял у Йеллы весло. Но тут вода вдруг забурлила. Море поднялось, как закипевшее молоко: начался прилив.

– Прилив! – крикнул Пиер. До сих пор он сидел, не проронив ни слова.

– Ну-ка взялись! – заорал Янус. – Чтоб чертям в подводном царстве жарко стало!

Через минуту показался высокий песчаный гребень. Пиер вскочил на ноги, ухватился за борт и, вытянув шею, стал высматривать аистов.

«Ну, сейчас Янус ему задаст», – подумала Лина. Но Янус неожиданно сказал:

– Молодец, будь наготове. Как только почуешь дно, хватай якорь и тащи к берегу. Поможешь лодку подтянуть. А потом бегом за аистами.

Пиер от удивления даже рот раскрыл – песок мокрый, вязкий.

– Ничего, ничего, – успокоил Янус, – дно твердое. Я тут вдоль и поперек все исходил. А прилив еще далеко, до маяка только дошел, время есть.

Нос ялика ткнулся в песок. Пиер схватил тяжелый якорь, выскочил из лодки, пробежал, насколько хватило цепи, и бросил его в песок. Потом взглянул на Януса – что делать?

– Думаю, у нас еще минуты три. Потом – прилив и отмели как не бывало. Так что одна нога здесь, другая там – живо!

Пиеру было страшно, но он все-таки забрался на склон и огляделся.

– Вон они! Вон они! – закричал он. – По шею в воде стоят, но еще живые.

– Тащи их сюда, – приказал Янус. – Хватай за шеи и тащи. Не бойся, вырываться не будут. Сил уже нет. Ну-ка бегом, а то нас всех прилив затопит.

Пиер еще раз оглянулся и исчез за песчаной грядой. Как, оказывается, тяжело ждать. Долго нет Пиера. Утонул, что ли?

Слышно, из-за высокого гребня несется вторая приливная волна.

– Ну, началось, – сказал Янус. Он уперся веслом в дно и развернул лодку бортом к берегу, чтобы Пиеру было удобнее. – Поднимай якорь! Я лодку держу! – крикнул он Йелле. – Куда полез? Якорь, говорю, поднимай. Ох, не успеет этот постреленок добежать. И что возится?

Вдруг из-за гребня они услышали крик:

– Янус! Янус! Волна!

Янус, забывшись, рванулся, веревки натянулись. Из-за гряды появился Пиер. Он со всех ног несся к лодке с двумя аистами в руках, сзади с ревом катилась огромная волна. В глазах Пиера был ужас.

– Быстро в лодку! Ну прыгай же!

Пиер прыгнул. Лина подхватила одного аиста, второго Пиер так и не отпустил. Мальчик лежал на дне ялика и всхлипывал.

– Они никак не давались. Такие тяжелые, да еще в песке увязли, никак не давались, – все повторял он. А потом вдруг рассердился: – Что ж Янус сказал, дно твердое? Не очень-то по нему побежишь, а тут как раз волна.

Но Янусу было некогда отвечать. Едва он успел вытащить весло, которым удерживал лодку, как с шипением и свистом из-за песчаной косы вырвалась волна. Но ялик уже снялся с якоря. Волна подхватила его и понесла. Ялик прямо летел вперед.

– Я не учел, что пять дней бушевал шторм, – объяснил Янус Пиеру. – И нанесло ила, а ил вязкий. Но ты молодец, не спасовал.

Лина держала аиста на коленях. В ногах примостился Пиер, он глубоко вздохнул и перестал всхлипывать. Потом сел рядом с Линой и тоже положил аиста на колени.

Лина и Пиер сидели тихо, боясь потревожить мокрых, измученных птиц. Да живы ли они? Глаза не потускнели, значит, живы. Пиер осторожно погладил аиста. А Лина еще крепче прижала своего к груди, будто хотела согреть.

Кто бы мог подумать, что аисты, эти большие заморские птицы, будут лежать у них на коленях? Пиер и Лина переглянулись. Им самим не верилось, что все это наяву. Но аисты рядом, их можно потрогать, значит, это не сон.

Они даже не заметили, как прилив домчал ялик до дамбы.

– Держите крепче за шею! – предупредил Янус. – У них хоть еле-еле душа в теле, а клювы-то вон какие! Насквозь продырявят.

Лина насторожилась, а Пиер все гладил длинную шею аиста: чуть жизнью не поплатился ради него. Кому рассказать – не поверят!

– Теперь у нас два аиста, – сказал он Лине, как будто до него только сейчас дошло.

Ребята что-то кричали им с дамбы. Лина и Пиер глазам своим не верили – неужели доплыли? Вот и дамба, а там не только Дирк, Аука и Ээлька, а все женщины, малыши, дедушка Доува, даже бабушка Сивилла III. Вся Приморка вышла их встречать.

В то утро дедушка Доува, как всегда, ходил до деревни Тернаад. На обратном пути к нему подбежали Аука, Дирк и Ээлька и наперебой стали рассказывать, какая у них радость.

– Значит, так, – сказал Доува, когда, наконец, понял, в чем дело. – Без аистов они не вернутся, будьте уверены, ведь с ними Янус. Аисты, конечно, едва живы, но не забывайте, птица это вольная. Поэтому надо сразу поставить к школе лестницы и аистов, не мешкая, – на крышу. Ну, а там пусть сами решают, где жить. Хотя, по-моему, натерпелись они так, бедолаги, что им любая крыша – дом родной. И чем скорее мы их туда посадим, тем быстрее они обвыкнутся, авось и останутся у нас в Приморке.

Лестницы, конечно, есть у Януса. Но он сейчас далеко в море, а сарай наверняка под замком. Все-таки ребята решили сбегать убедиться. Старый Доува, постукивая палкой, шел следом. Так и есть, сарай заперт.

– Придется ломать дверь, – решил Доува.

Ребята уставились на него: сарай-то ведь самого Януса!

Дедушка Доува лишь усмехнулся:

– Не бойтесь, мне держать ответ. Может, и не отшлепает, пожалеет.

Смущенно потупившись, ребята топтались на месте. Доува сам подошел к двери, сунул в щель палку, поддел ею засов и открыл. Вошел в сарай, следом – ребята. А вытащить лестницы – дело минутное. На шум вышла бабушка Сивилла III, она жила по соседству.

– По-моему, это называется кражей со взломом. В твоем возрасте, Доува, можно и поумнее что-нибудь придумать.

– Ради доброго дела стараюсь, Сивилла, – ответил Доува. – К нам в Приморку везут аистов. Помнишь, когда в последний раз они прилетали? Мы с тобой тогда под стол пешком ходили. И вот сейчас привезут на лодке двух аистов. – И Доува подробно рассказал обо всем.

– Ну, уж этого я не пропущу. Пойду на дамбу во что бы то ни стало, и пусть хоть ветром в море сдует. Дай-ка палку, Доува.

– Да, Сивилла, годы и тебя не пощадили. – И он протянул палку через забор.

А мальчишки, захватив лестницы, уже неслись к школе.

– Что ж, займусь-ка делом и я, – сказал Доува.

Он вынес из сарая моток веревки и пошел следом за ребятами. Подойдя к школе, он увидел, что одна лестница уже стоит у стены. Другую Доува велел втащить на крышу и привязать. Он бросил ребятам моток веревки.

Дирк и Аука управились в два счета, им не терпелось вернуться на дамбу. Только Ээльки нигде не видно. Вдруг из печной трубы повалил дым, на голову Ауке и Дирку полетел пепел.

– Это что еще такое? – удивился Дирк.

Из школы вышел довольный Ээлька. Он стряхнул с одежды крошки торфа, потом вытер руки. Еще бы! Он первым догадался растопить печь.

– Аисты в холодной воде закоченели. В тепле быстрее оживут.

– Ну и ну! – развел руками Доува. – Ишь до чего додумались – аистов на печку сажать!

Дирк и Аука слезли с крыши и вместе с Ээлькой побежали на дамбу. Доуву они ждать не стали. Но он отправился следом. На глаза ему попались два утонувших аиста, они лежали прямо у его крыльца. Старик сурово окликнул ребятишек. Дирка отправил за лопатами в сарай к Янусу, а Ээльке и Ауке приказал отнести аистов к колокольне. Потом велел похоронить их прямо там же, во дворе.

– А можно без спроса на чужой земле хоронить? – усомнился Аука.

– Мы за час столько дел без спроса наделали, что одним меньше, одним больше – уже неважно, – беспечно сказал Доува. – Да и кто узнает? Никого в деревне нет, все там, – он кивнул в сторону дамбы.

И впрямь, туда пришли женщины с малышами и бабушка Сивилла III тоже. Взрослые сбились вокруг нее плотной кучкой, чтобы защитить от ветра.

– Ой, уже подплывают! Хоть бы одним глазком взглянуть, – сказал Ээлька.

– Поглядишь, успеешь. Не оставлять же аистов посреди улицы. А то прилетят их собратья, увидят, что здесь творится, – не очень-то уютно им станет, а? Подумают небось: надо ноги уносить, пока целы.

Эти слова подействовали. Ребята мигом вырыли глубокую яму, положили туда погибших аистов, забросали землей, разровняли и кинулись на дамбу, побросав лопаты. Доува хотел подобрать, но тут по дамбе покатилось дружное «Ура!», и Доува поспешил за ребятами. Народ схлынул к морю, встречать лодку. Доува поспел вовремя: Дирк, Аука и Ээлька подтаскивали ялик к дамбе.

Первой на берег сошла Лина с аистом на руках. Следом – Пиер. Они взбежали на дамбу, вокруг радостно прыгали их товарищи. Вот и Йелла с учителем вышли.

Вдруг из ялика раздался гневный вопль. О Янусе-то забыли! Он так и сидел, привязанный к креслу.

– Поставьте ялик на якорь и вытащите меня с креслом! Или я уже больше не нужен?

Учитель и старый Доува поспешили на помощь. Остальные были далеко и не слышали. Только бабушка Сивилла отстала – она не могла дух перевести от изумления.

По дороге в школу говорили только об аистах. Ээлька, Дирк и. Аука наперебой рассказывали Пиеру и Лине, как они готовились к встрече. Забросали их вопросами. К школе они пришли первыми, женщины были далеко позади, последними шли учитель и Доува: они везли Януса. Янус яростно пыхтел и плевался, он разобиделся, как маленький.

– Вам лишь бы аисты были живы-здоровы, а на меня – плевать. Так и сдох бы с голоду в своем кресле.

– Не сердись, Янус. Без твоей помощи им бы не управиться, – успокаивала его бабушка Сивилла. Она семенила чуть впереди, палка Доувы пришлась очень кстати.

Подъехали к школе, Янус уже снова был в духе. Все стояли и ждали его команды, тащить ли продрогших аистов на крышу или дать им обогреться у печки. Не успел он подъехать, тут же посыпались вопросы.

Но Янус не спеша въехал в самую середину толпы и задумался. Думал он долго, ждать – одно мучение.

– Ну, представьте, я – аист. Только-только прилетел из Африки и тут сразу – бац! – в ураган попал. Пять дней, пять ночей меня по морю трепало, пока на песчаную косу не вынесло. А там стой по шейку в ледяной воде на ветру да глотай соленые брызги… Нет, если бы я аистом был, так не задумываясь прямо в печку бы прыгнул.

И Лина с Пиером понесли аистов в школу. Раз Янус говорит, значит, так нужно. У печки поставили стулья, и ребята сели, не выпуская аистов из рук.

– Держите за шею, сколько раз повторять можно! – закричал Янус с порога. – Сейчас эти птахи придут в себя, так они вам глаза выклюют.

– Дайте нам подержать, – стали приставать Аука и Ээлька, – вы же их всю дорогу на руках несли.

Лина только упрямо поджала губы – просить бесполезно. Тогда мальчишки взялись за Пиера.

– Ну дай, Пиер, не будь жадиной, я же все-таки тебе брат, – просил Дирк.

– Ну-ка сейчас же отстаньте! – прикрикнул Янус. – Он головой рисковал, этих аистов спасая.

Лина сидела и все смотрела на аиста. От радости хотелось и прыгать, и кричать, и плакать, но нужно сидеть тихо, а то аисты испугаются. Аисты в Приморке, кто бы мог подумать! Как чудесно сидеть перед печкой с аистом на коленях! Аисты в школе! Аисты в Приморке! Она низко нагнулась, чтобы скрыть слезы, и нежно погладила длинную белую шею птицы.

Позади сидел Доува, он рассказывал Янусу о «краже со взломом», но Януса это не очень тронуло. Зато учитель, услыхав, что утонувших аистов похоронили во дворе у башни, всплеснул руками.

– Доува, это же беззаконие! Та земля – собственность государства, королевы! Нас в тюрьму посадят. Нет, их надо непременно выкопать. – Учитель был вне себя.

Янус резко повернулся к нему и сказал:

– Собственность государства, собственность королевы! Ну и что! Если королеве не нравится, пусть приедет, выкопает их и похоронит у себя в Амстердаме за дворцом.

Он не удержался и прыснул со смеху. Видно, представил, как королева везет аистов в Амстердам и сама орудует лопатой в дворцовом саду.

– Тише, Янус, аистов напугаете!

– Подумаешь! – сказал Янус. – Если уж они к рычанию львов в своей Африке привыкли, то Януса как-нибудь потерпят. – И снова захохотал, запрокинув голову.

Аист на коленях у Лины вдруг грозно поднял голову, начал вырываться. Янус тут же перестал смеяться.

– Держи его, Йелла, за шею держи! – крикнул он. – Хватай и тащи на крышу. Мигом! Ожили, голубчики. И ты, Пиер, не зевай!

Пиер и Йелла побежали к дверям, держа аистов за шею, чтобы не клевались.

Аист в руках у Йеллы отчаянно забился.

– Осторожнее, дурень, задушишь, – строго сказал Янус.

Зажав аиста под мышкой, чтобы освободить руки, Йелла полез на крышу. Пиер – следом. По скользкой крыше пришлось ползти. Аист Йеллы изловчился и стал больно клевать его в затылок. Йелла закрыл глаза и, не обращая внимания, полз дальше. Длинным клювом аист сбил у него с головы шапку и продолжал клевать, вырывая целые пряди волос. Ай! Больно! Нет, никакого терпения не хватит! Йелла прижался к лестнице, схватил аиста обеими руками и подбросил. Расправив большие белые крылья, аист легко взлетел на колесо. Пиер и своего протянул Йелле. Увидев подругу в неволе, большой аист выгнул шею и со всей силы тюкнул Йеллу. Тот торопливо выпустил и самку. Большой аист встал рядом, словно охраняя. А она подняла голову и благодарно посмотрела на своего защитника и повелителя.

– Отвязывай веревку, спускай лестницу, – крикнул снизу Янус, – пока они сидят тихо-мирно. А то потом, чего доброго, испугаются.

Йелла, распластавшись на крыше, отвязал веревку от колеса. Все помогали снимать лестницы. Их положили вдоль стены. А потом люди вышли на дорогу и стали безмолвно любоваться аистами. Большой белый аист все стоял на колесе и смотрел вниз. Его подруга удобно устроилась посередине, у самой ступицы.

Затем самец неторопливо, с достоинством обошел вокруг колеса, постучал клювом по ободу. Закончив осмотр, снова застыл, гордо подняв голову. И вдруг защелкал клювом – словно кто в ладоши захлопал. Белая самочка прислушалась, наклонив голову, потом попыталась встать.

Аист нежно провел клювом по ее шее, будто успокаивал. Затем расправил крылья и опустился на школьный двор, недалеко от людей. Он ухватил клювом хворостину, взмахнул большими крыльями, поднялся на крышу и положил свою добычу перед подругой. Он еще раз наклонился, словно поклон отвесил, и подтолкнул хворостину клювом. Самочка приняла этот дар, пододвинула прутик еще ближе – быть здесь гнезду. Самец сел рядом с ней и закрыл глаза.

Люди внизу стояли и молча любовались. Янус прошептал:

– Раз хворостину принес, значит, будут здесь жить. Это они вроде спасибо говорят. А сейчас давайте-ка разойдемся потихоньку, пусть отдохнут.

И, неслышно ступая, все пошли прочь, оборачиваясь, чтобы еще и еще раз посмотреть на аистов. Янус, как всегда, ехал в середине толпы.

– Невероятно! Аисты в Приморке! Невероятно! – шепотом повторял он.

– Словно детство мое вернулось, – тихонько улыбнулась бабушка Сивилла III.

– Аисты в Приморке! – подхватила Лина. – Мы тоже сначала думали: невероятно! Но все мечты сбываются, стоит только очень захотеть.

– Верно, Лина, – улыбнулся учитель. – Просто нужно мечтать даже о самом невероятном. У нас была большая мечта – чтобы на каждом доме в Приморке жили аисты. И сейчас, похоже, она сбывается.