Текст книги "Колесо на крыше"

Автор книги: Мейндерт Дейонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Сидят же люди на крыше, и ничего, живы, а у меня тут внизу тишь да благодать, – ответил Янус, продолжая сосредоточенно пилить.

Учитель понял, что Янус не хочет никаких поблажек, и настаивать не стал.

– А мне работа найдется? – спросил он. – А то один я сижу сложа руки.

– Так, нужна дрель и толстое сверло, чтобы конек насквозь просверлить, – сказал Янус.

– У отца есть и дрель, и сверла какие хочешь. Сейчас сбегаю, – вызвался Йелла.

– Ну вот мне и занятие! – обрадовался учитель.

– Будь по-вашему, – согласился Янус. – А еще мне нужны два стальных прута подлиннее, чтобы колесо держалось. Просверлим в коньке две дыры, вставим прутья, а на них колесо положим: конек должен точно в пазы войти. Прикрутим проволокой к железным прутьям, и будет колесо стоять, как дом, – не свернешь. Только пока ума не приложу, где взять прутья.

– Вот видите! – воскликнул учитель. – Тут-то я и пригожусь. Помнится, когда звонить ходил, на колокольне мне железные прутья попадались, точно попадались.

– Главное, чтобы длинные были.

– Схожу посмотрю. Уж эту работу никому не уступлю. Ключи от колокольни только у меня, я же в деревне один звонарь. – Он вытащил из кармана большой старинный ключ, с гордостью показал всем и побежал на колокольню.

– Ну, хорошо, теперь и он при деле, – сказал Янус Лине. – А то стоит над душой или бегает взад-вперед, будто не учитель, а мальчишка-сорванец.

Он кончил пилить и стал надевать обод. Мальчишки и Лина изо всех сил старались держать колесо прямо.

Вернулся Йелла, принес дрель и сверла. Вскоре и учитель подошел, в руках – два длинных ржавых прута. Янус внимательно осмотрел их.

– Подойдут. По длине и по толщине как раз. Хорошо, что вы о них вспомнили. А то ведь где такие найдешь! Рухнули бы мои планы, вот уж засмеяли б меня.

Он велел Йелле передать на крышу отцу дрель и сверла. Учителя послал искать толстую проволоку, чтобы привязать колесо.

– Без дела его нельзя оставлять, – подмигнул Янус Лине.

Обод наконец удалось надеть. Ребята покатили колесо к лестнице. Мужчины начали осторожно поднимать его. Отец Йеллы уже сверлил остроконечный конек.

Работали медленно, мешал ветер. Еще двое рыбаков полезли на крышу, чтобы помочь укрепить колесо. Снова вовсю полил дождь, еще яростнее завыл ветер. Мужчины припали к крыше, прижались лицом к мокрой черепице. Поднимавшие колесо тоже остановились. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, ветер на минуту стих, а мужчины полезли дальше.

Снизу зорко следил Янус. Он не замечал ни пронизывающего ветра, ни дождя. Время от времени он поглядывал на дорогу. И вдруг воскликнул:

– Смотрите-ка, кто к нам идет! Это ж надо! Наши женушки! Не испугались непогоды, несут горячий кофе! Ну скажите, чем не пикник, а? Трижды ура нашим женам!

Все перестали работать, повернулись к улице, стали махать руками, кричать. Женщины шли плотной группой, пряча кофе от колючего ветра. Новый порыв – и мужчины снова припали к крыше, ухватились за лестницы.

Стих ветер, и снова рыбаки, как один, повернулись к дороге.

– Нечего по сторонам глазеть! – цыкнул Янус. – Никакого вам кофе, пока колесо не поставите.

– Ты, Янус, нами, как рабами, помыкаешь, – донеслось с крыши. – Тебе только кнута не хватает.

– У меня язык лучше всякого кнута, – крикнул Янус в ответ.

– Жаль, что акула тебе ноги, а не язык отхватила, – съязвил отец Пиера и Дирка.

Янус покраснел и смутился. Он отвернулся, потом украдкой из-под козырька бросил взгляд на крышу: шутит рыбак или нет? Тот поймал взгляд Януса и добродушно подмигнул. Янус облегченно вздохнул.

– Знаешь, та акула и от языка бы не отказалась, да поняла, что подавится. Рыбацкие сапоги куда вкуснее. Вот и откусила. Откуда ей, глупой, было знать, что в сапогах еще мои ноги?

Все засмеялись, Янус откинулся на спинку кресла, прислушиваясь, добрый ли это смех. Потом взглянул на Пиера.

– Ты парнишка славный, хотел как лучше, но я же вижу, никто нашим россказням не верит, просто делают вид, чтобы мне легче было. Мне и впрямь легче! – И добавил сурово: – Еще как!

А колесо уже начали прилаживать на крыше. Янус не спускал с него глаз.

– Все будет как надо, не мог же я ошибиться, – взволнованно бормотал он. – Ну, а если я маху дал – позор, позор на всю деревню, грош цена Янусу.

Учитель отыскал несколько кусков толстой проволоки. Янус выбрал получше и велел Пиеру слазить на крышу, отдать их мужчинам.

– А для вас больше работы нет, – сказал он учителю. – Идите в дом. Женщины вас напоят горячим кофе. Небось продрогли с непривычки.

– Есть идти в дом. – Учитель лихо отдал честь, повернулся и ушел.

Отец Йеллы распластался на лестнице, которая лежала на крыше. Он прикручивал колесо проволокой к железным прутьям. Работать было трудно. То и дело налетал соленый ветер, бил в лицо дождем, онемевшие руки не слушались. Двое мужчин, сидя на коньке, держали колесо. Стоило одному отпустить – он переменил закоченевшую руку и устало вытер мокрое лицо, – как колесо тут же скособочилось.

– Держи прямо, Ян, – приказал Янус, – аистам на колесе гнездо вить, а не с крыши кататься.

– Вот что, – рассердился Ян, – если ты такой умный, полезай сам да держи.

Наступило неловкое молчание. Все смотрели на Януса. Лина положила ему руку на плечо. Но он, как ни странно, даже улыбался.

– Нет, ты слышишь? – обратился он к девочке. – Будто он забыл, что у меня ног нет. Козел паршивый! Другого от него и ждать нечего.

Ян только сейчас сообразил, что сказал. Не подумал, некогда было, колесо нужно держать да за лестницей следить. А сейчас сообразил, но извиняться не стал, только улыбнулся, посмотрел вниз.

– Ладно уж, сиди. А то пусти тебя наверх – враз за пояс заткнешь. А я не хуже тебя справлюсь. Вот увидишь.

Нет, Ян не стал извиняться. Он разговаривал с Янусом на равных, как мужчина с мужчиной. Значит, Янус больше не чужой. Он наклонился и стал поправлять подвернутую штанину. Возился долго, а когда, наконец, выпрямился, глаза у него были влажные.

– Ишь козел паршивый! – снова прошептал он.

Лина убрала руку с его плеча – зачем Янусу жалость?

– А что, если тебе на крышу слазить? – предложил Янус. – Надо бы проверить, выдержит ли колесо. В тебе как раз весу – что в двух аистах. Мужчины подсадят.

Янус тоже не собирался с ней сюсюкать.

– Конечно, слазаю, – храбро согласилась Лина.

На крыше Лина встала на колесо, Ян крепко держал ее за руку. А Янус снизу подсказывал, куда ступать. Лина прошлась по самому ободу.

– Все в порядке, слезай, – разрешил Янус, – колесо надежное, даже не дрогнуло. Все вниз! Отвязывайте веревки, снимайте лестницы – и живо в дом, кофе пить.

Тут Лина отпустила руку Яна и залезла на ступицу.

– Смотрите, я – аист! Я лечу! – закричала она и замахала руками. Порывом ветра ее сбило с ног, она упала, цепляясь за спицы колеса. Ян изловчился и поймал ее за руку.

– Эй, аист! – дразнили ребята. – Чего же ты, давай к нам!

– Ян, захвати-ка вниз этого аиста, пока не улетел, – велел Янус.

Да, все было как на настоящем пикнике: дымящийся кофе, печенье, пончики, горячий шоколад для ребят. Целое пиршество, ведь шоколадом поили только в день рождения королевы, а пончики делали под Новый год. А сегодня и шоколад, и пончики, да еще и уроков нет, – лучше праздника не придумаешь!

В классе словно пчелиный рой гудел. Посередине сидел Янус, он говорил громче всех. Настроение и у ребят и у взрослых было отличное, ведь колесо на крыше, наперекор ветру, дождю. Разве это не праздник!

Целый день ребята проведут дома, будут играть с отцами в домино, а пока сидят за партами, пьют горячий шоколад, взрослые греются вокруг натопленной печки.

Так редко бывают отцы дома, вечно в море, а когда возвращаются, то целыми днями заняты: готовят снасти, смолят лодки. А сегодня весь день – вместе. Кабы не буря, не было бы у ребят праздника, не было бы шуток и веселых забав.

Янус со всеми успевал поговорить. Вот подъехал к ребятам.

– Ну как, удался нам пикник?

– Еще бы! Горячий шоколад, пончики! – сказал довольный Пиер. – Только вишни не хватает.

– Далеко идти придется, аж до самой Германии, она там растет, – засмеялся Янус. – А кому по вкусу моя, морем просоленная, так приходите, собирайте падалицу, не жалко.

Лина шепнула ребятам, что хорошо бы и Януса с Яной позвать в гости, ведь своих детей у них нет. Остальным тоже захотелось – теперь Янусу в каждом доме будут рады.

– Я первая придумала, к нам он и пойдет, – положила конец спорам Лина.

Глава 13. Всякая всячина

Море бушевало еще три дня. Даже во время отлива, когда волнам по законам природы полагалось отступать, ветер брал верх, и, сердито огрызаясь, волны бросались на берег, вздымаясь над дамбой. Ураган разбушевался. Он стучал черепицей, срывал ее с крыш, бил вдребезги о землю или швырял в чье-нибудь окно – только звенели разбитые стекла. Поэтому ставни закрыли и несколько дней не открывали.

Рыбаки ворчали: сколько можно без дела сидеть? Почти неделю в четырех стенах. Постель уже не убиралась, подушки, простыни – все на виду, будто хозяева только и делают, что спят. Неуемных рыбаков тянуло в море, там дышишь полной грудью, а дома воздух спертый, все табаком пропахло, под ногами детишки вертятся. Старших еще можно спровадить в школу, хотя там они только об аистах вздыхают: «Ой, потонут, ой, не долетят!» Какое уж тут учение, досадовали отцы, голова другим забита. Их терпению пришел конец: надоело целыми днями слушать об аистах и играть в домино.

На пятый день отец Лины смахнул со стола костяшки домино с такой силой, что две попали в ящик с золой – жена как раз чистила плиту.

– Что мы есть-то будем, домино, что ли? – не выдержал он. – Только и делаю, что за меньшой лужи подтираю да со старшей в это проклятое домино играю! У меня в глазах рябит. – Он схватил непромокаемую куртку и бросился к двери. – Пойду лодку готовить, завтра, должно быть, ветер поутихнет. Слышите, воет не так? – Он посмотрел на жену – та искала злополучные костяшки. – Что толку дома сидеть, печку подпирать? Ноги так на свободу и просятся.

У остальных рыбаков терпение лопнуло в тот же день. Не сговариваясь, один за другим они вышли на улицу, пошли на дамбу, стали чинить сети, готовить снасти. В бурю работать вдвойне трудно. Но задорная перекличка рыбаков разносилась по всей деревне. Жены вздохнули с облегчением и принялись за уборку – на что похожи комнаты!

– Может, удастся завтра окна да двери открыть, комнату проветрить, – сказала мать Лины. – Глядишь – солнышко покажется. Соскучились уж по солнышку.

Но назавтра солнце не выглянуло. Рыбакам тоже пришлось ждать. Прошел еще один день и еще одна ночь. Ветер действительно присмирел, правильно рыбаки подметили. Буря затихала, но море, казалось, об этом и не ведало. Волны все так же яростно бились о дамбу, грозно рокотали и ревели. Но к вечеру бывалые рыбаки почуяли, что северный ветер переменился.

Что-то несет эта перемена? Они стояли на дамбе, всматриваясь в хмурое небо, по которому бежали тучи. Казалось, соленые брызги уже не секут лицо, даже вкус у них другой. Значит, скоро в море. Хоть оно и сердится еще, но уже не страшно. Главное – шторм пошел на убыль, рано или поздно море сдастся.

Четверг – хороший день, по четвергам приходит газета: на двух страницах убористо напечатано обо всем, что делается в стране и за рубежом. В Приморку доставляли только один экземпляр. Его передавали из дома в дом и зачитывали буквально до дыр. В тот вечер в домино не играли. Глава семьи должен прочитать, именно прочитать, а не пробежать глазами, всю газету от начала до конца, а времени в обрез. Ее уже ждут в соседнем доме.

Обычно читали вслух, чтобы женам и старшим детям не перечитывать. Смотрели на часы – не пора ли нести газету соседям?

Ребятам газета казалась скучной. То ли дело домино! Только родителям почему-то быстро надоедает.

Тогда играешь один: выстроишь кости домино в ряд, как солдат, толкнешь первую – глядишь, все солдаты попадали. Малышам тоже интересно, смотрят во все глаза, не мешают отцу читать газету – по четвергам для него нет дела важнее. В скучной газете говорилось о заседаниях парламента, дипломатах из заморских стран с непонятными, заморскими названиями.

Аука сидел и слушал. Вот отец запнулся – видать, трудное слово попалось – и показал газету жене. Аука тоже взглянул. В глаза бросилось слово «Африка». Казалось, оно вот-вот выпрыгнет со страницы. Младший братишка Ян сидел и ждал, когда же Аука подтолкнет первую костяшку и весь длинный ряд, извиваясь змеей, упадет. Но Ауке было не до этого.

Он читал: «Ураган, в течение пяти дней бушевавший по всей стране, охватил и соседние государства Западной Европы, он, вероятно, причинит огромный вред аистам, которые в настоящее время совершают перелет из Африки. Имеются опасения, что все аисты, находившиеся во время урагана над морем, погибли. Поэтому не исключена возможность, что в этом году многие гнезда на крышах домов и сараев так и не дождутся своих пернатых хозяев. За последние годы численность аистов несколько возросла, тем более печален тот факт, что в результате урагана их количество вновь резко сократится и, по предварительным данным, лишь через несколько лет достигнет сегодняшнего уровня».

Аука прочитал про себя сухие казенные строки и застыл. Он бы ни за что не поверил, но ведь в газете черным по белому написано. И еще одно доказательство страшной правды: отец пропустил эту заметку.

– Ну толкни, Аука, – канючил маленький Ян, не сводя глаз с домино. Костяшки, как солдаты на параде, стояли по стойке «смирно». – Ну толкни уж!

Аука щелкнул пальцем по самой последней и выскользнул из-за стола.

– Я на минутку к Дирку с Пиером, – сказал он.

Мать взглянула на него.

– Куда ж ты в такую непогодь? – спросила она, но не рассердилась – ее больше занимала газета. Аука натянул куртку и, как был, без шапки, выскочил на улицу под дождь.

Надо же! Никто ничего не знал! Там, где газету уже читали, о гибнущих аистах умолчали. Значит, это правда! Аука вместе с близнецами и Линой побежали к Йелле, от него – к Ээльке, нужно всем рассказать.

Что же делать? Газета врать не станет. Ураган во всем виноват! Сколько уже аистов пошло на корм рыбам! Ребята сидели на кухне у Ээльки и подавленно молчали.

– Не все же они потонули! – Лина чуть не плакала. Взглянула на ребят – ну почему они молчат?

– Те, что уцелели, на старые гнезда полетят. Помнишь, Янус говорил, новые гнезда только молодняку нужны. А молодняк-то как раз в бурю и попал.

– А вдруг Янус ничего не знает? И учитель тоже.

– Учитель-то уж точно читал.

– Может, пойдем Янусу расскажем?

– Что, прямо все вместе? – покачал головой Йелла. – Мы же никогда у него не были.

Но велико было ребячье горе, нужно с кем-то поделиться.

На крыльце их встретила Яна, но в дом не позвала. Они так и стояли под дождем на ветру.

– Передайте, пожалуйста, Янусу: все аисты утонули, – мрачно сказал Пиер.

– Кто там? Никак, ребята? – закричал из комнаты Янус. – Ну-ка давай их всех сюда! Я так и знал: прочитают газету – прибегут.

Ребята гуськом вошли в прихожую, разделись. Лина вслед за хозяйкой первой прошла на кухню, там сидел Янус и пил горячий шоколад.

– Ну-ка, жена, разбавь-ка шоколад, да пожиже, воды не жалей, чтобы на всех хватило, – подмигнул он Яне.

Он еще шутит! Спокойно пьет шоколад и шутит! А в газете такое написано! Ребята были ошеломлены, даже Пиер не знал, что сказать.

– Янус, а вы-то читали? – дрожащим голосом спросила, наконец, Лина.

Тут Янус прямо взорвался:

– Да читал, читал, наизусть выучил! Только, пожалуйста, не говорите, что поверили этому вранью. Сидит себе в Амстердаме какой-нибудь умник, небось неба-то чистого из своей типографии не видит, а туда же, в газету строчит. – Он весь трясся от возмущения. – Да он, поди, аиста от курицы не отличит! В городах же аисты не живут. Зато он ученый, все знает! Что, например, все аисты утонули. А он, думаете, сам в штормящее море выходил? Видел, как они тонут? Или как их волной к дамбе прибивает? Ничего подобного! – Янус осерчал не на шутку. – Дали этому умнику пузырек чернил, вот он и рад стараться. Осталось в газете место, он и давай писать об аистах все, что в голову придет. «Имеются опасения», «не исключена возможность», «по предварительным данным»! – презрительно передразнил Янус. – А у кого эти опасения имеются, кто эти предварительные данные собирал? Чушь все это, выдумки, пустые слова, чтобы ребятам в Приморке крепче насолить. – Янус оглядел гостей. Потом посмотрел на свои большие, сильные руки. Да, не поздоровилось бы этому писаке, окажись он здесь, получил бы сполна, чернильная душа. – Кто-нибудь из вас видел, чтобы к дамбе аистов прибило? – спросил Янус.

– Нет, – ответила Лина, – так мы же туда не ходили.

Эх, не такого ответа ждал Янус. Он свирепо посмотрел в ее сторону, как будто это она написала в газету.

– Нечего вранью верить! Подумайте сами, аисты дважды в год летают через море. А если этого писаку в шторм на лодке выпустить, он и трех метров не проплывет – ко дну пойдет. А вот вашим отцам любой шторм не страшен. Почему? Да потому, что у них есть опыт, они море знают. Так и аисты. Конечно, у кого крылья намокнут, отяжелеют, те потонут. А большинство ураган переждет, врасплох их не застать. Они задолго бурю чуют. Это вам не прогноз погоды в дурацкой газете.

Убедительно говорил Янус о глупых газетчиках и умных аистах. Замолчал он, только когда Яна принесла каждому по чашке вкусного горячего шоколада.

– Вот увидите, буря их ненадолго задержит. Ждите, скоро снова парами полетят, больших стай не будет, ведь аистов по всему морю раскидало, но они живы. Утонуло, может, несколько глупышей из тех, что в первый раз летят.

– А в воскресенье вы говорили, что нам как раз молодняк и ждать. У старых-то уже есть гнезда, – озабоченно напомнил Йелла.

– Вот именно, голова садовая, – рассердился Янус, – ураган-то нам и помог, задержал аистов, и те, что полетели бы в Германию, останутся у нас. Неделю буря их мотала, куда им сейчас старые гнезда разыскивать! Каждому колесу на крыше будут рады.

Из-за чашек с шоколадом на Януса с надеждой смотрели шесть пар ребячьих глаз.

Он с таким жаром говорил, что ему верили больше чем газете. Ведь он не в типографском подвале сидел, откуда даже неба не видно, а в своем кресле на колесиках и годами птичьи повадки наблюдал. А сколько раз он в непогоду рыбачить выходил!

– Ветер сейчас все время с моря, – сказал рассудительный Ээлька, – аистов бы к берегу отнесло, правда, Янус?

Надо же, додумался!

Теперь и шоколад показался ребятам куда слаще. Янус тоже с удовольствием отхлебнул из своей чашки.

– Вот слова разумные, – похвалил он Ээльку, – потому что за ними рассуждение есть, не то что в газете. Там слова пустые: «имеются опасения», «не исключена возможность», «по предварительным данным»… – Янус снова разволновался и так фыркнул, что по шоколаду пузыри пошли.

– Ну-ка, мать, плесни-ка еще ведерко воды, а то по второй чашке не хватит. Что-то после дурацкой газеты во рту горчит.

Как тепло и уютно на кухне! Яна шутит, старается развеселить ребят.

Они сидят, переглядываются и с наслаждением пьют вкусный шоколад. Хорошо у Януса, все страхи позади.

Янус подождал, пока все допьют, а потом сказал:

– Пойдемте-ка в комнату, покажу вам кое-что.

– Ты с ума сошел! – всплеснула руками жена. – Там же не прибрано, что ребята подумают?

– Ничего они не подумают. Это только женам везде грязь мерещится. Пошли, ребята.

Они по одному вошли в комнату.

На столе лежало Ээлькино колесо! Все склеено, собрано, не хватает только железного обода. На полу – ржавые железки, палки, бруски, стружки. Беспорядок ужасный, но ребята видели только старое колесо на столе.

Янус собрал бруски, склеил, скрепил гвоздями, снаружи вместо обода набил железные пластинки. Он и ступицу поставил и спицы.

– Ну, что скажете? – с гордостью спросил Янус. – Стал бы я все это затевать, если бы не ждал аистов? Все железки с вишни поснимал да на обод набил. Они ржавые, блестеть не будут, аистов не спугнут. Еще несколько полосок прибью, ночку колесо постоит, клей подсохнет, а потом я его на крышу определю, если Ээлька не против.

– Конечно, не против, – сказал Ээлька.

– Учитель говорил: главное – начать! – Глаза Лины загорелись. – И вот видите, у нас уже два колеса, значит – два гнезда. А может, скоро на каждом доме аисты будут жить.

– И непременно посадим деревья, – добавил Аука.

– Откуда мы столько колес возьмем? – усомнился Йелла. – Хоть сто лет ищи – не отыщешь.

– Сто лет, как бы не так! – возмутился Янус. – Я все обмозговал, ребята. Колеса же можно ДЕЛАТЬ! Дайте только материал, а ведь приливом каждый день всякую всячину приносит.

– Мы хоть до Тернаада дойдем, наберем досок, брусков, – с готовностью предложил Пиер. – Доува каждый день гуляет, тоже присмотрит что-нибудь.

– Ну, а я уж буду мастерить колеса, – пообещал Янус. – Главное, чтобы крестовина была, аисты как раз на ней гнездо строят. Только палки потолще берите, чтобы двух аистов выдержали. Больше им ничего и не надо. Итак, найдете дерево и жесть – займусь колесами.

– Штормом столько досок да палок на берег выбросит, – сказал Ээлька, – хоть завтра весь двор завалим, Янус.

– Только в дом этот хлам не тащите, – проворчала с порога Яна. – Я за день так набегаюсь, пока хлеб по деревням разношу, едва сил хватает дома прибраться. Сделать из дома колесную фабрику я вам не дам. Грязи, водорослей понатащите. Знаю я эту всякую всячину.

– Ладно, устроим фабрику в сарае, – решил Янус. – Совсем забыл, нам же еще вывеска нужна. Например, «Фабрика общества «Колесо на крыше» или что-нибудь в этом роде.

– Общество «Колесо на крыше» – вот здорово, Янус! – обрадовалась Лина. – А общество – это мы. Первое колесо – на крышу бабушке Сивилле III, второе – Доуве, а дальше по жребию. Янус будет директором общества, учитель – заместителем.

– Ну уж нет, – твердо сказала Яна. – Заместителем буду я, и прямо с этой минуты. Поэтому объявляю заседание закрытым, а то ваши мамы беспокоятся: вдруг вас ураган в море унес? Марш по домам, дайте в комнате порядок навести.

– Похоже, придется проголосовать «за», – сказал Янус. – Спокойной ночи, ребята.

– Спокойной ночи, Янус!

И члены общества «Колесо на крыше», радостные, полные радужных надежд, стали послушно расходиться по домам.