Текст книги "Жили они долго и счастливо (ЛП)"

Автор книги: Мэтт Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Что же ты сделал? – спросила Ванесса с выражением истинной озабоченности на лице.

– В конце концов, социальные службы пронюхали, что происходит, и забрали меня. Меня устроили в новую семью. Это были владельцы этого дома.

И вот мы сидим вдвоем и беседуем о приемных родителях – не осознавая этого, я выбрал девушку, которая уже имела со мной что-то общее.

– Так, где они сейчас?

Я думаю, что она действительно сейчас заинтересована во мне.

– Они умерли. Мой приемный отец умер несколько лет назад, а моя приемная мать умерла в начале прошлого года.

Я моргаю. У меня слезятся глаза. Боже. Взять себя в руки!

– Мне так жаль, – говорит она, наклоняясь ко мне и заключая меня в теплые объятия.

Я вдыхаю ее сладкий аромат глубоко в свои легкие. Кокос. После утреннего умывания она пахнет так же хорошо, как и выглядит.

Она вырывается из объятий, но остается в нескольких дюймах от моего лица, глядя глубоко в мои глаза. Она закрывает глаза и приближает лицо, пока я не чувствую тепло ее дыхания на своих губах. Я закрываю глаза.

Поцелуй. Поцелуй в губы. Еще один поцелуй в губы. Мой рот слегка приоткрывается в ответ на ее губы, и я чувствую, как ее язык входит в мой рот, когда наши губы смыкаются. Мой язык касается ее, исследуя друг друга. Мне нравится вкус зубной пасты "Аквафреш".

Еще несколько секунд, и она отстраняется от меня. Я открываю глаза, в то время как ее глаза закрыты. Еще несколько секунд, и она медленно открывает глаза, как будто только что вернулась с небес.

– Прости, – говорит она, облизывая губы.

– Не за что.

Я улыбаюсь ей.

– Я не знаю, что на меня нашло.

Я хочу пойти дальше, но знаю, что это неуместно. Я просто подожду, пока она сделает первый шаг. Я не хочу ничего портить.

– Я не думаю, что нам больше нужны наручники.

Я доверяю ей. Этот поцелуй был настоящим.

Она улыбается и наклоняется для еще одного поцелуя; на этот раз просто чмокнула в щеку. Я возьму все, что она предложит.

– Спасибо.

Спасибо. Если бы я знал, что это будет моей наградой за то, что я открылся перед ней, давно бы это сделал.

Вне зоны комфорта

В конце концов, он спустился вниз, чтобы приготовить ужин. Я думала, он никогда не оставит меня в покое. Я все еще чувствую его вкус. Я до сих пор чувствую его грубый язык на своем языке. Мне тошно. Я благодарна любому существующему Богу за то, что он остановился на этом и не пытался пойти дальше.

Однако забудь об этом. Я на шаг ближе к свободе – на шаг ближе к тому, чтобы снова быть с мамой и папой. Я так давно не была на улице, что даже начинаю скучать по своей работе, а это о чем-то говорит!

Теперь он доверяет мне. Не совсем, но, по крайней мере, это снова шаг в правильном направлении. Держись подальше от этих наручников. Исследуй дом без него.

Он оставил дверь спальни открытой. Но я пока не выйду из комнаты. Это слишком очевидно – как будто он предлагает мне снова попробовать сбежать. Испытание. Я не куплюсь на это. Я не буду пускать насмарку всю работу, что проделала. Мысль о том, чтобы поцеловать его, вызывает у меня мурашки по спине. Перестань думать об этом – будет только тяжелее. Я очень надеюсь выбраться отсюда до очередного поцелуя.

Я возвращаюсь к шкафу, наполненному одеждой. Столько голубого и черного, где разнообразие? Я боюсь смотреть на обувь, которую он выбрал. Я ожидаю найти "Mартинсы" в разных цветах, чтобы попытаться дополнить эти отвратительные платья.

Жаль, что не могу забрать их. Можно было бы обменять все это на более-менее приличную одежду. Ох. Я слышу, как он поднимается по лестнице. Снова изобрази быстрый, фальшивый интерес к одежде. Сделай вид, что не слышишь его. Притворись, что не ждала его возвращения.

– Ужин готов.

Отлично. Я не могу прожить остаток своей жизни вот так. Завтрак, болтовня с ним, обед, болтовня, ужин, болтовня, сон. Я не понимаю, чего он ожидал.

– Ты уже нашла свое любимое?

– Они мне все нравятся. Может быть, я потрачу полдня, примеряя их, пока ты будешь занят чем-то другим.

Он, конечно же, притворится, что занят, но я знаю, что он просто будет в другой комнате наблюдать за мной через камеру видеонаблюдения.

– Просто дай мне знать, когда захочешь примерить их. Может быть, покажешь мне те, которые больше всего нравятся?

– Я уже подумала об этом.

Ложь.

Чем больше я думаю о том, как он наблюдает за мной, разглядывая мое тело, тем больше меня это пугает. Даже когда его нет в той же комнате, я знаю, что он рядом – как хищник, который поджидает меня.

Опять тишина. Наши разговоры постоянно прерываются. А он просто стоит там с тем же выражением лица, как будто он оценивает меня – ждет, когда я проявлю инициативу. А мне нечего сказать тому, кто похитил меня.

Сделай его счастливым.

Заставь его доверять тебе.

– Что у нас на ужин? – спрашиваю я, отчаянно пытаясь придумать, что еще сказать.

– Это сюрприз, – сказал он, прерывая на корню наш разговор.

Думай. Используй снова свою сексуальность. Он же ответил на поцелуй.

– Ты не смутился, когда я тебя поцеловала?

– Нет. Это было классно, – улыбается он мне.

Классно только для него, наверное.

Я приближаюсь к нему и глажу его грудь.

– Может быть, все происходит слишком быстро, но это просто мне показалось правильным.

– Мне понравилось, – отвечает он.

Ему понравилось.

Я вздрагиваю и выпаливаю:

– Мне тоже.

Я никогда не умела лгать. Раньше у меня краснели щеки, это всегда выдавало меня. Однако в последнее время я могу лгать.

Без предупреждения он внезапно хватает меня за плечи и притягивает ближе к себе, прежде чем крепко поцеловать. Я не готова. Я стараюсь не подавиться, когда его язык проникает в мой рот. Закрываю глаза. Представь, что это кто-то другой. Джонни Депп. Моему воображению трудно, но это помогает мне расслабиться. Это помогает мне лучше реагировать на его щелкающий язык. Держи глаза закрытыми. Пусть мое воображение работает по полной программе.

К моему большому облегчению, он останавливается и мягко отталкивает меня.

– Извини, – говорит он, – я не хотел этого делать...

– Все в порядке, мне было хорошо... – мурлычу я не краснея.

Мне было не хорошо, но теперь я полностью контролирую ситуацию.

– Во сколько будет ужин? – спрашиваю я.

Мне нужно выйти далеко за пределы своей зоны комфорта, чтобы добиться своего.

– Около сорока пяти минут, – отвечает он.

– Ну, – я не могу поверить, что собираюсь предложить это, но мне нужно его доверие, и я не могу придумать другого способа заслужить его так же быстро, – ты хочешь, чтобы я примерила для тебя красное платье?

Он краснеет, улыбка как у школьного хулигана мелькает у него на лице.

– Конечно. Будет здорово.

Это будет не здорово. Но, по крайней мере, у меня будет время исследовать дом.

– Не хочешь примерить его после ужина? – предлагает он.

Блядь.

Долгий день

Я смотрю на свое рагу и лениво перебираю странное мясо и овощи ложкой. Я не могу выкинуть из головы этот день и то, что мне придется сегодня сделать.

– Тебе не нравится?

Я смотрю на него. Он не смотрит на меня. Слишком занят, быстро проглатывая еду, что чревато расстройством желудка. Возможно, это не так уж и плохо. Буду надеяться, что у него будет несварение.

– Очень горячо, жду, пока остынет.

Я лгу. Не могу есть. У меня пропал аппетит. Но нужно есть. Надо показать, как я взволнована сегодняшним днем.

– Очень вкусно.

Он снова откусывает.

Мне тоже нужно притвориться, что я в восторге от еды. Если нет – это может испортить ему настроение. Как так получилось? Одну минуту все было под контролем, а теперь он снова его у меня отнял.

Он поднимает на меня взгляд.

– Если ты не голодна, я всегда могу разогреть еду позже.

Перестань быть такой глупой, поешь. Растяните эту трапезу как можно дольше, чтобы не подниматься наверх. Я кладу кусок мяса в рот и медленно пережевываю, словно наслаждаясь вкусом.

– Что это за мясо? – неуверенно спрашиваю я.

– Мой собственный секретный рецепт. Если бы я сказал тебе, мне пришлось бы тебя убить, – смеется он.

Мне не смешно. Не думаю, что он шутит.

Он продолжает запихивать в рот больше еды. Ему действительно так нравится еда, или он пытается съесть это как можно быстрее, просто чтобы подняться со мной наверх? Боюсь подумать. Я беру в рот еще немного еды, хотя вкус у нее очень странный.

– Вчера ты заставила меня немного поволноваться, – сказал он с набитым ртом, – я думал, что между нами ничего не получится, даже после всего того, что я сделал.

Между нами ничего и не получится.

Он отодвигает свою тарелку в сторону. Я почти не прикоснулась к еде, он же съел все до крошки.

– Было вкусно.

Мое сердце замирает. Он скоро будет готов подняться наверх. Задержи его.

– Если бы мы были только вдвоем в этом мире, ты бы мог поделиться со мной рецептом? – спрашиваю я, надеясь вовлечь его в долгий разговор.

– У меня тоже могут быть секреты, – он снова улыбается и делает глоток вина из пластикового стаканчика.

– Как же я тогда смогу приготовить тебе ужин? – его лицо меняется при одном лишь предложении пойти на кухню и приготовить ему еду.

Брось это. Не наседай на него. Пусть между нами все будет хорошо.

– Ох, ладно... – говорю я с очередной фальшивой улыбкой.

Я кладу в рот еще один кусок. Осторожно, чтобы случайно не положить больше мяса в рот.

– Готова подняться наверх? – спросил он.

Он напоминает мне нетерпеливого ребенка, умирающего от желания поиграть со своей новой игрушкой. Даже если я скажу ему "нет", не думаю, что он воспримет это как окончательный ответ.

– Конечно, – отвечаю я.

Я нервничаю. Я не хочу всего этого. Но у меня нет выбора. Я отодвигаю тарелку.

– Хочешь помогу с тарелками? – спрашиваю я, все еще надеясь задержать его.

– Я потом их помою, – он встает и протягивает мне руку.

Я улыбаюсь и беру его за руку, твердя себе, что нужно оставаться сильной.

– Уверена? – спросил он.

Уверена. Уверена, что не хочу этого делать.

– Да, – улыбаясь, отвечаю я.

Фальшивая улыбка стала постоянной гостей на моем лице.

Он ведет меня из столовой и вверх по лестнице. Мне кажется, что мое сердце звучит громче, чем наши шаги по скрипучей лестнице. Надеюсь, он этого не слышит. Надеюсь, он не слышит, как я нервничаю.

– Я собираюсь освежиться. Пройдешь наверх и наденешь его тогда? – спрашивает он, останавливаясь наверху лестницы.

Он отпускает мою руку и смотрит, как я иду в спальню. Я останавливаюсь прямо перед тем, как войти, и поворачиваюсь к нему:

– Не задерживайся слишком долго.

Я слегка машу ему рукой (не знаю, почему) и исчезаю в комнате. Я слышу, как за ним закрывается дверь ванной.

Блядь!

Я одна. Я знаю, где он. Я знаю, что он никак не может увидеть, что я делаю, пока он в ванной. Я могу бежать. Я должна бежать. Нет! Я должна остаться. Продолжай укреплять доверие. Если бы я попыталась бежать, то он меня услышит, как только я подойду к старой гребаной лестнице со старыми гребаными половицами.

В туалете смывается вода. Он скоро выйдет.

Я закрываю дверь спальни и делаю глубокий вдох. Я должна сделать это. Нет смысла откладывать. Это произойдет. Я иду через комнату к шкафу и стягиваю красное платье с вешалки. Оно ужасно до тошноты.

Я слышу его у двери.

– Ванесса?

– Не входи, я переодеваюсь. Не хочу испортить сюрприз.

– Хорошо. Крикни, если что-то понадобится.

Теперь нет пути назад. Он ждет этого. Если я передумаю, он только разозлится – может быть, даже наденет на меня наручники.

Я держу красное кожаное платье и будто бы восхищаюсь им. Это все еще ужасно, но я знаю, что он, вероятно, смотрит на меня через камеру. Не смотри в камеру. Не показывай, что знаешь.

Я сбрасываю нижнее белье и надеваю платье. Оно холодит мою кожу. Я впервые ношу что-то подобное, и надеюсь, что в последнее. Часть меня надеется, что ему не понравится, когда я его надену, а другая часть надеется, что он будет в восторге. Чем больше ему это нравится, тем больше шансов, что я стану свободной. Я застегиваю молнию. Я едва могу дышать. Интересно, это из-за платья или моих нервов?

– Я готова! – кричу я.

Я не готова. Я никогда не буду готова к этому, но нет смысла откладывать неизбежное.

Я соблазнительно присаживаюсь на край кровати и смотрю, как дверь спальни медленно открывается, а он стоит там. Стоит и смотрит на меня. Я встаю и показываю ему платье.

– Как тебе? – спрашиваю я, скрывая тревогу.

Он какое-то время ничего не говорит. Он просто продолжает стоять с широко открытым ртом.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Сидит хорошо, – я ненавижу это платье, – потрогай! – предлагаю я.

Не хочу, чтобы он трогал, но если я просто надену платье и снова его сниму, он подумает, что я просто дразню его, и весь наш прогресс полетит к чертям.

– Уверена? – вежливо спрашивает он.

Я не ожидала этого. Я ожидала, что он просто бросится на меня. Я ожидала, что он сделает это, как только откроется дверь, и все же до сих пор он был идеальным джентльменом. Сейчас он кажется немного беспокойным.

– Конечно... – говорю я.

Я подхожу к нему и смотрю, как он осторожно поднимает руки и гладит меня по боку через платье. Не думай об этом, – говорю я себе.

Прикосновение его рук к моим бокам вызывает легкую дрожь по моему телу. Я жажду, чтобы он смутился и остановился, но нет, вскоре его руки начинают блуждать по моему телу: мой живот, мою грудь, верхняя часть спины, поясница, ягодицы.

– Мне нравится... – говорит он.

Мое сердце замирает. Я прижимаюсь к нему ближе, пока не чувствую его возбужденный пенис в джинсах. Я хочу остановиться. Я не могу остановиться.

– Поцелуй меня... – умоляю я.

Закрой свои глаза. Подумай о ком-нибудь другом. Джонни. Он не ждет, чтобы его попросили снова, вероятно, боясь, что я передумаю. Но я не передумаю, как бы мне этого ни хотелось. Он целует меня, я слегка приоткрываю рот, чтобы позволить поцеловать глубже. Он чувствует мое приглашение и крепко целует меня. Я произношу нужные звуки, пока мой разум переносит меня в другое место далеко-далеко отсюда. Его руки крепко сжали мои ягодицы. Отпусти. Пожалуйста. Просто перейди к следующему шагу. Покончим с этим.

– Как тебе нижнее белье? – спрашиваю я.

Его руки двигаются под платьем, все еще обвивая мою спину. Я чувствую подергивание, когда он понимает, что на мне нет нижнего белья. Впервые с тех пор, как увидел меня в платье, он улыбается – улыбкой монстра.

– На тебе что-нибудь есть? – спрашиваю я, делая вид, что хочу знать ответ.

Я заслуживаю медаль, потому что расстегиваю его джинсы. Под ними ничего нет.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает он, отстраняясь от меня.

Он хочет этого. Я это ясно вижу. В глубине души я знаю, что если я пройду через это, то вскоре получу свободу.

– У тебя есть какая-нибудь защита?

Я не знаю, что делать и сказать, если ее нет.

– Я возьму.

Он полностью сбрасывает джинсы и быстро целует меня, прежде чем выйти из комнаты. Мне нужна вся моя сила воли, чтобы не сбежать тут же. Интересно, а стал бы он преследовать меня по улице без штанов и трусов? Будь сильной.

Я недолго жду его, прежде чем он возвращается в комнату, держа в левой руке пачку презервативов. Я улыбаюсь ему, забираю их у него и зубами срываю прозрачную обертку. Покажи ему, что я хочу его так же сильно, как и он меня. Возьми ситуацию под контроль.

– Садись на кровать, – приказываю я ему.

Он не двигается.

– После тебя.

Я отворачиваюсь от него и нервно иду к кровати. Вот оно.

Теперь точно нет пути назад. Когда я добираюсь до изножья кровати, я чувствую его руки на своих плечах, и он разворачивает меня лицом к себе.

– Ты выглядишь чертовски горячо, – шепчет он.

Что-то не так. Он изменился. Он превратился из заикающегося школьника, напуганного первым сексом, в хищника, которого я видела в нем прежде. Он снова целует меня, прежде чем толкнуть на кровать.

Я потеряла контроль.

– Я хотел этого с тех пор, как впервые увидел тебя... – говорит он мне, поглаживая мои руки, прежде чем схватить мои запястья и надеть на них наручники.

– Что ты делаешь?

– Извини, я должен.

Наручники сковывают мои запястья над головой.

Я снова его пленница. Вот оно.

– Пожалуйста, помедленнее, – умоляю я, стараясь не звучать как напуганная маленькая девочка, которой я являюсь.

Я смотрю на свою руку и замечаю, что все еще сжимаю презервативы. Сейчас это не имеет никакого значения. Слишком поздно. Когда он проталкивается глубоко внутрь меня, издавая при этом долгий вздох, я недостаточно мокрая и первые несколько толчков жалят меня изнутри.

После

Я хочу плакать, но не могу. Я просто лежу на кровати с закрытыми глазами, притворяясь, что нахожусь в состоянии блаженства. Я нахожусь же в состоянии ужаса, когда чувствую, как его сперма вытекает из моего влагалища. Я пытаюсь отодвинуться от мокрого участка, но мои запястья все еще в наручниках, и я не могу отодвинуться достаточно далеко.

Я не знаю, где он. Как только он кончил, он встал и вышел из комнаты. Думаю, он наблюдает за мной, и поэтому я не могу показать свои истинные эмоции. Мне нужно, чтобы он поверил, что это то, чего я хотела, но, поскольку мои запястья все еще скованы наручниками, боюсь, я зря прошла через все это.

Я неловко ерзаю, когда кожаное платье прилипает к моей потной плоти. Теперь кожа начинает чесаться, и я хочу позвать его, чтобы он освободил меня – может быть, даже дал мне помыться; смыть мой позор.

– Питер?

Я кричу, сначала тихо, чтобы не побеспокоить его и не рассердить, а потом громче, когда понимаю, что веду себя глупо. Я хочу, чтобы он подошел ко мне.

– ПИТЕР?

Тишина.

На короткое мгновение я обманываю себя, что он получил все, что он хотел от меня, и что сейчас он уже ушел искать другую девушку.

Мое сердце замирает, когда я слышу шаги вверх по лестнице, скрипучий паркет выдает их, когда они продолжают приближаться к двери спальни.

–Да? – дверь открывается. – Что случилось?

Думай быстро. Не расстраивай его.

– Я скучала по тебе, было интересно, куда ты ушел.

Хорошая ложь.

– Я подумал, что ты хочешь вздремнуть. Приготовил тебе поесть. Ты голодна?

Будь честной.

– Не мог бы ты снять с меня платье?

Его лицо меняется.

– Тебе не нравится?

Не расстраивай его.

– Мне нравится, я просто горячая и липкая. Мне нужно освежиться! – улыбаясь, говорю я ему.

– Да, конечно, извини, – отвечает он, улыбаясь.

Он подходит ко мне и расстегивает наручники, позволяя мне сесть, позволяя отодвинуться от мокрого пятна и простыни, прилипшей к внутренней стороне бедра.

– Поможешь? – я хочу, чтобы он расстегнул молнию на платье.

Не колеблясь, он расстегивает ее. Я чувствую облегчение, когда прохладный воздух касается моей кожи.

– Спасибо.

– Я отведу тебя в ванную, а потом покажу тебе дом, если хочешь.

– Ты имеешь в виду, что я могу сама посмотреть дом?

– Конечно. Есть пара комнат, куда нельзя заходить, но я покажу тебе, где они, а потом будь как дома.

Он снова улыбается, прежде чем наклониться вперед и поцеловать меня в лоб. Такой поцелуй отец дарит дочери перед уходом на денек в офис; вид поцелуя, по которому которого я скучаю от моего отца.

Совсем скоро я его увижу. Я снова все контролирую.

– Крикни меня, когда захочешь осмотреться, я буду внизу, – и с этими словами он встает и выходит из комнаты – даря мне чувство надежды и свободы.

Сегодня. Вот оно.

Я встаю и медленно стягиваю платье, прежде чем швырнуть его ногой в угол комнаты. Оно мне больше не понадобится.

Остановись. Соберись с мыслями. Он, наверное, все еще наблюдает за мной. Он, вероятно, продолжит делать это какое-то время – смотрит, что я делаю со своей новообретенной свободой. Главное не торопиться. Будет так легко пустить насмарку все, через что я прошла. Не торопись. Расслабься и не заставляй его нервничать.

Я подхожу к гардеробу, достаю с вешалки легкое летнее платье и надеваю его. Я знаю, что просто снова сниму его, когда зайду в ванную, чтобы смыть вонь от его прикосновений, но я не хочу ходить голой. Я не хочу подавать ему идеи.

Мне боязно выйти из спальни. Это кажется неправильным – как будто он собирается задержать меня и наказать за попытку бежать. Я нервно оглядываюсь, неужели мне можно ходить без него? Он все еще наблюдает за мной?

Я зову его, чтобы узнать, где он.

– Пит, не мог бы ты принести мне чашку чая, пожалуйста?

– Я сейчас принесу.

Он внизу. Он дает мне возможность передвигаться по дому. Понемногу я начинаю чувствовать себя свободной. Я закрываю за собой дверь, надеясь, что у него хватит приличия постучать, прежде чем войти.

Краны открыты на полную мощность, но они не могут наполнить ванну достаточно быстро. Я чувствую, что он был во мне. Чувствую себя оскорбленной. Чувствую отвращение! Наполни, черт тебя побери, ванну, наполни! Я наливаю в ванну пену, больше, чем мне нужно, но не так много, как я хочу. Я хочу быть снова чистой. Я не могу перестать думать о неиспользованном презервативе и беспокоюсь, не заразил ли он меня чем-нибудь.

Подумаешь об этом потом. Просто иди в ванну. Закрой глаза на некоторое время. Посети счастливое место. Я залезаю в ванну и крепко закрываю глаза. Прежде чем я получаю шанс отправиться в счастливое место, раздается стук в дверь.

– Ты хотела чая в ванну?

– Да, пожалуйста.

После того, через что я прошла, требуется еще больше усилий, чтобы звучать убедительно и мило.

Тем не менее, дверь распахивается, и он входит, протягивая перед собой чашку горячего чая – чашку горячего чая, которого я даже не хочу.

– Вот, – говорит он, ставя чашку на бортик и едва обращая внимание на то, что я голая – к моему большому облегчению.

– Спасибо.

– Хочешь, чтобы я потер тебе спинку?

Он спрашивает так, как будто мы обычная пара.

Я хочу, чтобы ты съебался и умер. Подумай, но не говори. Выдави еще одну улыбку. Давай, девочка, у тебя все хорошо. Ты почти у цели.

– Нет, спасибо. Я скоро выйду. Мне не терпится осмотреть дом.

Очередная ложь от чемпиона лжецов. Еще точнее, мне не терпится узнать, где находятся все возможные выходы.

– Не спеши. У нас есть все время мира.

Нет, нет, нет!

– Если нужно что-то еще, просто крикни. Я всегда рядом.

И в этом заключается проблема.

– Спасибо, – говорю я с еще одной отработанной улыбкой.

Экскурсия с гидом

Взять себе на заметку: извинись за отсутствие презерватива. Я увлекся. Она выглядела так хорошо в этом платье, что было трудно не сделать этого. Она не упомянула об этом; может быть, она просто хотела, чтобы я надел презерватив для собственного спокойствия? Возможно, она просто из вежливости просила защиты, а на самом деле она этого не хотела? Я знаю, что некоторым девушкам не нравится ощущение резины. Может быть, она из тех девушек? Все равно извинись, лишним не будет.

Она вытирается в комнате для гостей, время от времени смотрит в камеру и улыбается мне. Я не могу поверить, как далеко мы продвинулись за такое короткое время. Это даже лучше, чем я себе это представлял. Я думал, что пройдет не меньше десяти дней, прежде чем мы займемся сексом друг с другом. Мне приходится постоянно щипать себя, чтобы понять, сплю я или нет.

Так что, должно быть, это и есть "настоящая любовь". Я чувствую себя привилегированным, и мне жаль мою настоящую маму за то, что она так и не испытала этого.

Ванесса уже почти готова, надевает то же платье, что и сегодня утром. Я подожду, пока она позовет меня. Не хочу, чтобы поняла, что я за ней шпионил, хотя ничего не могу поделать. Я люблю наблюдать за ней – тем более теперь, когда я знаю, что я ей тоже нравлюсь.

Она машет рукой камере видеонаблюдения, без сомнения, пытаясь показать, что готова. Я не поддаюсь. Подожду, пока она позовет меня. Еще один взмах ее изящной маленькой ручки и еще один жест, который я проигнорирую. Она позовет, и я войду, притворившись, что был занят в другом месте по дому. Я всегда могу сказать, что делал уборку, прежде чем она увидит нашу спальню. Хотя дом больше не нуждается в уборке – даже ее родители, юная Сьюзи и другие сейчас приятно пахнут лимоном.

Вчера я потратил на них целую упаковку, этого должно хватить еще как минимум на один день. Может на два. Но точно не на три. Как только появляется этот запах, он имеют дурную привычку расползаться по остальной части дома.

– ПИТЕР!

Она зовет меня.

Аллилуйя!

– Иду!

Я выключаю монитор и на всякий случай выключаю компьютер, прежде чем выйти из комнаты и отправиться к Ванессе.

– Питер?

Я вижу ее возле комнаты для гостей.

– Извини, я думал, что найдешь меня, как будешь готова, – лгу ей я.

Я бы расстроился, если бы она вышла из комнаты, не дождавшись меня. Я хочу показать ей дом вместе – пусть она увидит, что запрещено, прежде чем оставить ее наедине. То, что она ждала меня в комнате, это хороший знак и еще одно проявление доверия и уважения.

– Извини, я не знала.

– Не нужно извиняться.

Никак нет. Если кто и должен извиняться, так это я за то, что снова усомнился в тебе. Я должен перестать это делать. Но не могу.

– И что теперь? – спрашивает она с проницательным взглядом на лице.

– Я покажу тебе дом. Вот это второй этаж.

Я беру ее за руку.

– Это я поняла! – смеется она.

Первая комната, на которую мы натыкаемся – это комната с компьютером с плотно закрытой дверью и замком.

– Это моя личная комната. Ни в коем случае нельзя сюда входить.

Я кажусь более строгим, чем должен быть, но я ничего не могу с собой поделать. Не хочу, чтобы она совала туда нос.

– Понятно.

Я беспокоился, что запертая комната вызовет проблемы и вопросы, но ей, похоже, все равно, и она смотрит в сторону соседней комнаты.

– А это что за комната?

Это моя спальня; она ее уже видела, и я пообещал, что она сможет переехать, когда между нами все будет хорошо. Между нами теперь все хорошо.

– Ты хотела бы переехать ко мне сегодня?

Я хотел бы просто приказать ей переехать ко мне, но я не хочу принуждать ее к чему-то, что ее не устраивает. Это должен быть ее выбор – как кожаное платье.

– Можно?

Я вижу искреннее выражение удовольствия и волнения на ее лице и красный румянец на щеках. Конечно, можно.

– Конечно, если хочешь, можешь собрать вещи, когда я буду готовить чай.

Интересно, сможем ли мы снова заняться любовью сегодня вечером. Я чувствую возбуждение. Выкинь эту мысль из головы. Сейчас это не уместно. Вернитесь к экскурсии.

Экскурсия с гидом начинает казаться ненужной – на самом деле не так много комнат, которые она еще не видела, но она не показывает своего недовольства – во всяком случае, она, кажется, заинтересованной.

Я показываю ей столовую, в которой она уже ела, небольшой шкаф под лестницей, в котором хранится множество настольных игр, и гостиную, в которой есть только диван и маленький столик, прикрученные к полу.

– Почему все прикручено?

Справедливый вопрос соскальзывает с ее драгоценных губ.

– Я не люблю, когда вещи не на своем месте. У меня ОКР.

Во всем виновата болезнь, она, конечно, не возражает. Вещи прикручены, чтобы она не смогла причинить вред себе или мне.

– Я просто подумала, что было бы неплохо сделать небольшую перестановку...

– Нет. Не люблю перемены.

– А кухня? – она переводит разговор на другую тему.

Я показываю ей кухню, но не показал большую ее часть из-за того, что мне приходится карабкаться через коробки и контейнеры – все складировано вплоть до потолка и образует что-то наподобие лабиринта.

– Да что б меня! – вскрикивает она, чуть не упав.

Если настаиваешь, – думаю я про себя.

– Думаешь, у нас достаточно еды? Как мне выбрать, что нам поесть?

– Не переживай, я обо всем позабочусь.

Она заглядывает за угол. В дальнем конце комнаты есть дверь.

– Что там?

Она имеет в виду что-то другое, кроме своих мертвых родителей?

– Там заперто, я оставил там мусор.

Не совсем ложь.

– Понятно. Хороший дом, мне нравится, какую работу ты тут проделал.

– Спасибо.

Я до сих пор в шоке от того, что она не возражает против запертой двери, но испытываю облегчение. Она возвращается ко мне и целует меня в щеку.

– Я соберу свои вещи и положу их в нашу спальню.

Наша спальня. Мне нравится. Сегодня был хороший день.

– Тогда я собираюсь умыться, – крикнул я ей вдогонку, после дня, который мы провели вместе, я думаю, мне нужно освежиться.

– Хорошо.

Ее голос становится слабее, когда она удаляется в свободную комнату, чтобы начать выносить вещи. Я еще раз проверяю, заперта ли дверь гаража, и выхожу из кухни, закрыв за собой дверь.

Первый шанс

Я уже перенесла большую часть одежды в главную спальню. Она намного роскошнее, чем дерьмовая комната, где я была заперта, но все равно это не то место, где я хочу провести остаток своих дней в качестве узницы. Мне нужно выбраться отсюда, а сейчас самое подходящее время – вода в ванне все еще течет, и я слышу, как он умывается.

Вот! Это мой шанс. Успокойся. Не шуми. Я выползаю из спальни и, держась как можно ближе к стенам, начинаю ползти по лестничной площадке к верхней части лестницы. Если я буду держаться близко к стенам, то половицы не будут...

СКРИП!

Блин. Будь осторожна. Не позволяйте ему думать, что вышла из спальни. Если он думает, что я все еще переношу вещи, то он, скорее всего, останется в ванне.

Я сейчас наверху лестницы, рядом с дверью в ванную. Вода в ванне все еще льется из кранов. Ванна должна уже быть почти полной. Почему она все еще течет? Я останавливаюсь и внимательно слушаю в течение минуты. Вместе с бегущей водой я слышу, как громко бьется мое сердце. Такое чувство, будто оно вот-вот вырвется из моей груди. Я боюсь. Я не могу бояться. Надо быть сильной. Это мой шанс. Не облажайся. Успокойся. Не шуми.

Я делаю первый шаг.

СКРИП!

Блядь! Остановись. Слушай. Вода еще течет. Бешено бьется сердце. Все в порядке.

Продолжай идти. А если он выйдет? Не думай об этом сейчас. Не думать ни о чем, кроме как выбраться из дома. Успокойся. Не шуми. Я двигаю другой ногой, чтобы она оказалась на том же месте. Половицы теперь не "скрипят".

Хорошо.

Но слишком медленно.

Быстрее.

Выйди из дома.

Я делаю следующий шаг, пытаясь сделать себя легкой, как перышко. Есть малейшие скрипы. Он бы этого не услышал. Я в безопасности. Иди.

Я смотрю на каждую ступеньку, на которую собираюсь встать, пытаясь определить, где наилучшее место для моей ноги, пытаясь понять, где половица имеет наибольшую прочность.

Я смотрю вперед. Впереди еще десять шагов. Жди. Слушай.

Вода перестала течь, плохой знак. Бегущая вода помогала заглушить шум лестницы, а теперь ничего. Мое сердце замирает. Взять себя в руки. Ты так близко. Успокойся. Не шуми.

Я делаю еще один шаг. Слышен еще один "скрип", но теперь осталось пройти всего девять шагов. Я могу сделать это. Я должна сделать это. В голове мелькают мысли о маме и папе. Не сейчас. Мне не нужно отвлекаться. Сконцентрируйся.

Очередной шаг пройден. Я начинаю беспокоиться, что теперь не слышу его в ванной. Я все жду, что услышу, как он кричит на меня с порога. Часть меня хочет сдаться и спуститься вниз по лестнице, крича ему: Я хотела налить себе воды, а ты хочешь чего-нибудь? Не делай этого. Не сдавайся. Еще шаг, и осталось всего семь, семь ступенек, короткий бег, входная дверь и свобода. Мама и папа.