Текст книги "Проклятие принцессы (ЛП)"

Автор книги: Мерри Хаскелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Я была удивлена, когда почувствовала его особый аромат, выкапывая руту неподалеку от танцевального зала.

– Я знала, что ты здесь – бросила я через плечо, не раздумывая. Драгос вступил в круг света, исходящий от моей лампы, проваливаясь копытами в грязь. Я закусила губу и отвернулась. Иногда мне становилось плохо от лишнего напоминания о его змеиной натуре.

Когда я все-таки подняла глаза, он смотрел в темноту зала, не обращая на меня внимания.

– Скучаешь? – спросила я.

– По чему?

– По… ммм… вероятно, по танцам?

Он задумался.

– Странно по этому скучать.

– Тебе было не по душе танцевать?

– Я танцевал больше, чем мне бы того хотелось. А почему ты спрашиваешь? Хочешь потанцевать, Ревека?

Мое лицо вспыхнуло. Я ощутила себя маленьким ребенком, который намекает на сладости так сильно, что взрослым приходится сжалиться над ним и спросить, не хочет ли ребенок конфетку. Я не хотела танцевать. Не умела танцевать. Их танцы выглядели устрашающе, принцессы в полуобморочном состоянии, окровавленные туфли… И все же…

«Ты ухаживал за двенадцатью принцессами и танцевал с ними, а мне не довелось и разочка потанцевать,» – подумала я, но не знала, как это сказать. Ведь получилось бы, что я веду себя, как застенчивая кокетка или как плаксивый ребенок. А я не была ни тем, ни другим. По крайней мере, не хотела ими быть.

Драгос протянул мне руку.

– Тогда пошли.

– Ой, нет, я…

Он нетерпеливо махнул рукой и сжал мои ладони.

– Нет, это была глупая мысль. Я не хочу оказаться в предобморочном состоянии и с окровавленными ногами после танца.

– Я не всегда так танцевал с ними. Сперва я был нежен и мил. Я покажу тебе.

Он резко хлопнул руками, и зал наполнился светом, сперва мягким, затем он становился все ярче.

Я колебалась, но была заинтригована и позволила ему проводить меня в центр танцевального зала. Затем он еще раз хлопнул, и послышались звуки настраивания музыкальных инструментов. Те же насекомые, которые украсили это место в первый раз, просыпались. Некоторые еще были не в голосе, а в случае с насекомыми, не в теле. Это было как рассвет. Это было прекрасно, даже если бы я не изголодалась по свету.

Драгос поклонился мне, а я сделала реверанс, и мы начали танец.

Звучит это, конечно, куда более элегантно, чем было на самом деле, ведь я не знала, как передвигать ноги. Танец был тот же, что и у принцесс, и несмотря на то, что выглядело это знакомо, у меня никогда не было возможности освоить его в монастыре или во время путешествий с Па.

Но Драгос обучал меня, очень терпеливо, показывая мне одни и те же движения, пока я не запомнила их. Несмотря на то, что это было похоже на танец с деревом, говоря о нашей разнице в росте, получилось довольно неплохо.

В середине нашей первой удачной попытки, я спросила, как называется танец.

– Призоньера, или танец узника.

Название танца было уж слишком подходящим.

Немного спустя я спросила у него:

– Тебе нравится?

– Больше, чем я предполагал. Для меня в новинку не принуждать кого-то танцевать.

Какое-то время я молчала.

– Но после первого года ты наверняка должен был понять, что это не сработает. Что ни одна из принцесс не согласится выйти за тебя.

Он ответил низким, похожим на рык, голосом.

– У меня не было другого выхода. Не было другого способа найти себе жену, так что пришлось удерживать их от Верхнего мира и надеяться, что одна из них согласится до окончания соглашения.

– Я сказала тебе еще при нашей первой встрече! Глупо принимать существующие варианты, если они не очень.

Он пожал своими огромными плечами.

– Я унаследовал умирающий мир. Думал, что смогу помочь ему сам, но… – на его лице появилось выражение, которое я не могла разобрать. И на мгновение меня захватила злость, что передо мной не Фрумос, на лице которого хотя бы можно попробовать разобрать эмоции.

– Я пытался, первое время. Я испробовал все. Но Тоносу нужна королева, или все земля вымрет, и вся и всё исчезнет.

– Но должен же быть способ найти себе жену!

– Как? – горько спросил Драгос.

– Аид заполучил Персифору, похитив ее! И вот он я, в облике змея. У меня был выбор либо обмануть, либо принудить.

Яркие образы туфлей принцесс, обрамленных кровью, как красным шелком, вернулись ко мне.

– И что ты выбрал? Принуждение?

– Да, – ответил Драгос, и его голос звучал безжалостно.

– Первая, кто из них отказался бы от танца, должна была стать моей женой. И потому мне пришлось сделать так, чтобы танцевать становилось все труднее.

Музыка подошла к своему завершению, и я отняла свои руки у Драгоса и отступила на шаг. Смотря на него в упор, я сказала:

– Не думаю, что это лучше похищения.

Шипы на его щеках поднялись. Я его разозлила.

– Когда ты будешь правителем умирающей страны на протяжении нескольких лет, тогда и можешь меня осуждать.

Он подошел к краю зала, расправил алые крылья и взлетел.

Этой ночью у меня закончилась еда.

Глава 32

День спустя я проснулась с ощущением дыры в желудке и с Тьмой, дразнящей и сокрушительной.

Слава Богу, Тела принесла свечей, разожгла огонь и дала мне Воды Жизни. Тьма отступила, даже когда голод усилился.

Как только Тела ушла по какому-то таинственному поручению, я переоделась в свою старую и удобную одежду – Теле не хватило наглости выбросить ее – и отправилась куда-нибудь, в любое место. Если бы я осталась в замке, я могла бы что-нибудь съесть.

Па придет сегодня, я уверена. Он просто должен. Я разделила все лекарства на две части, сделала копии записок и положила это все в корзинку, затем направилась к озеру.

Потом взяла лодку и доплыла до Королевского леса. Недалеко от берега заметила, что от весел у меня набухают мозоли, но это меня не остановило. На половине пути мне пришла гениальная идея – использовать чулки, как рукавицы. Это помогло, хотя и выглядело нелепо.

На другой стороне озера я забралась на холм, на котором на первый взгляд ничего не росло, и к своему удивлению обнаружила мясистое растение с зазубренными, похожими на драгоценности листьями, растущими вверх. Алоэ? Здесь, в Подземном мире? у брата Космина был горшочек с алоэ на окне в гербарии, потому что они не любят холод.

Я разломила один из листьев, в надежде внутри найти тягучий сок, как у алоэ из моего мира, и он там был, хотя и светился, как ртуть. Немного поколебавшись, нанесла его на мозоли.

В тот же момент я почувствовала холод на руках, как если бы окунула руки в сугроб. В Верхнем мире алоэ просто успокаивает поврежденную или обожженную кожу, но совершенно не так. В изумлении я сорвала немного алоэ и положила в корзинку. Оно было очень полезным! Жаль, я не могла придумать, как его использовать для решения проблем Тоноса и Сильвании.

Я устроилась под деревом, на солнце весеннего леса. Если Па придет, он будет тут или где-то неподалеку. Отсюда он подаст сигнал Михасу, затем Михас от самого замка направится к Па и пройдет мимо меня, что даст мне достаточно времени обсудить с ним необходимые вопросы.

Прошел ни один час, я собрала мох, немного вздремнула, написала еще несколько строк в записке к Адине. Даже начала составлять список болезней, которые видела у растений в лесу и придумывать, как бы я лечила их, если бы они росли у меня в саду.

Какое-то время спустя, часы и часы спустя, темная фигура в тяжелом плаще прокралась в рощу.

– Па-а! – закричала я.

Человек снял капюшон с головы. Это был не Па. Это была Лакримора. Я отпрянула от нее.

Она протянула мне корзинку. Я потянулась к ней с нетерпением, но остановилась в растерянности.

– Что такое? – спросила она.

– Ты отравила мою подругу. И десятки других людей.

– Лучше спать, чем стать женой змея, – вспылила она.

– А, это ты говоришь живым мертвецам в западной башне?

– Я сплю по ночам, если ты об этом. Никто из них не мог освободить нас от проклятия, а служение в Подземном мире кажется страшнее смерти. По крайней мере, большинство из тех, кого Драгос отпустил, не помнят ничего из своей жизни до служения ему.

– Ах, вы, самовлюбленные, эгоистичные принцессы! Одна из вас могла бы пожертвовать собой! Но ни одна не стала бы.

– А кто из нас бы смог жить дальше с грузом стыда и вины, отправив сестру во тьму навечно?

– Марикара смогла бы, уж точно.

– Мы бы не дали ей возможности! Марикара стала причиной всего этого. Мы никогда больше к ней не прислушивались, после того как она продала нас Драгосу за свою относительную свободу. Она была первая, кто попал в его королевство, и как последняя идиотка съела то, что ей предложили. Когда Драгос получил ее в свое распоряжение, он сделал ей предложение, и она выторговала себе относительную свободу, сказав: «О, Ваша Светлость, у меня одиннадцать сестер. Думаю, хотя бы одна из них захочет принять Ваше предложение!». Так она продала нас. Привела сюда и обманом заставила отведать местной еды… и все сама. Но остальные из нас… Мы бы не позволили никому отправиться во тьму. Особенно тогда, когда у нас был шанс освободиться всем вместе.

– Какой шанс?

– Если бы ни одна из нас не согласилась на протяжении двенадцати лет, то он бы освободил нас всех. Мы были на полпути.

Я думала, она презрительно ухмыльнется после этих слов, но она всего лишь протянула мне корзинку.

– Мы и тебя освободим, Ревека.

– Где мой отец? – спросила я, взяв в руки корзинку. Я тут же начала копаться в ней и нашла кусок хлеба, который сразу отправился в рот.

Она задрала рукав и показала мне вторую шапк-невидимку, ту, на которую мне не хватило стеблей. А я все думала, где же она теперь. Она начала расплетаться.

– Осталась только одна. И я взяла ее у твоего отца. Если Драгос меня поймает, он не причинит мне зла. Но если попадется твой отец, он его не отпустит. Не во второй раз.

Я нахмурилась. Меня раздирали противоречивые чувства. Я была благодарна ей за то, что она взяла на себя весь риск, и злилась от ее уверенности, что она так хорошо знает Драгоса. Неужели она и правда так уверена, что Драгос убьет моего отца, но все ей простит? Неужели наша помолвка значит меньше, чем все эти годы дурацких танцев?

– Убеждай себя, в чем хочешь. Спасибо за еду, в следующий раз принеси больше.

– Надеюсь, следующего раза не будет, – ответила она. – Твой отец освободит тебя, Ревека.

Я фыркнула в ответ.

– Не будем забывать, что я обещала выйти за Дрогоса в обмен на ваши жизни. А Па всегда очень настаивал на том, что я должна сдерживать обещания.

Конечно, если мне удастся найти способ излечить Тонос, Драгосу не нужна будет жена. Но Лакриморе этого знать не следовало.

– Это была вынужденная клятва. Он собирался убить твоего отца, – ответила Лакримора.

– И почему же вынужденная клятва теряет свою силу?

Меня раздражало, что она так спокойно принижает мое самопожертвование. Если так просто меня спасти, то какой смысл в моем поступке?

– У меня был выбор! И я заключила сделку и дала слово.

Лакримора закатила глаза.

– Послушай, сколько тебе? Четырнадцать? Ты всего лишь ребенок. Твое слово ничего не значит.

– Мне тринадцать, и я достаточно взрослая, чтобы стать подмастерьем. Так что мое слово значит столько же, сколько и твое. И я достаточно взрослая для осознания того, что Па должен мне поверить. Он не может сразиться с Драгосом!

– Почему бы и нет? Он искусный боец.

– Существует малюсенькая разница между «искусным бойцом» и «Демоническим драконом – королем Подземного мира»! Па может погибнуть, – как и Драгос. – В общем. Скажи Па, чтобы он позволил мне самой с этим справиться. Пока я не поем здесь, я смогу найти способ сбежать.

Все, что мне нужно сделать, это остановить исчезновение душ. Все, что мне нужно сделать, это излечить земли.

– Не переживай, – сказала Лакримора, – я знаю, как убить змея. Я узнала это у Его Светлости, пока мы танцевали все эти годы.

– Что?! – я почувствовала, что мне нечем дышать. – Зачем тебе убивать Драгоса?

– Это самый верный путь к спасению тебя, – ответила она, и ее глаза вспыхнули гневом. – Он змей! Ты знаешь, кто такой змей, Ревека! Он дракон, обманщик, соблазнитель и вор…

– Драгос не такой!

– Да неужели? Он заманил Марикару в Подземный мир, обманом заставил ее заключить сделку и пытал нас на протяжении шести лет. Он с радостью согласился взять в невесты ребенка, угрожая убить ее отца, и…

– Замолчи! – громко сказала я, практически закричав от отчаяния. Я услышала, как мой голос отразился от деревьев, и меня захватил стыд – за голос, за слезы, выступившие от злости. Я сморгнула их. Не хочу, чтобы Лакримора видела, как я плачу.

– Я ухожу. Возьми эту корзинку, передай все бутыльки и записки Адине и скажи ей, чтобы попробовала разбудить спящих. Это вся еда?

– Это всё. Мы принесем еще, скоро.

– Скоро! Да что это вообще значит? Ты ведь знаешь, что время здесь и у вас наверху не идет с одинаковой скоростью!

– Я знаю.

– Почему вам это не мешало, когда вы спускались сюда каждую ночь?

Лакримора фыркнула.

– Драгос тебе не сказал? Именно он управляет ходом времени в этом мире. Он может его остановить, ускорить, сделать все, что ему захочется.

Меня выводило из себя, что она знает о Драгосе больше, чем я.

– Тогда в следующий раз принеси больше еды, на случай, если Драгосу захочется поиграть со временем. Принести столько, сколько я смогу затащить на гору. Даже лучше столько, сколько мы с Михасом вдвоем сможем затащить на гору.

– На гору?

– Ну да, там, где стоит замок.

– А есть замок?

– Ну, конечно, – внезапно во мне проснулось самодовольство. Я знаю что-то о Драгосе, чего не знает она. – А где, по твоему, будет жить король?

Какое-то время она молчала.

– Ревека, ты хочешь замуж за змея? Тебе совсем нет дела до сохранности души?

– Разумеется, мне есть дело до моей души! Но неужели моя душа куда важнее, чем все души этого королевства?

– Души… королевства? – повторила она.

Я махнула рукой в сторону тьмы, что окружала нас.

– Это не пустые земли, принцесса! Это Подземный мир.

И я поняла, что пересказываю ей вкратце все то, что смогла понять об исчезающих душах, а поняла я, честно говоря, немного.

– Ну, это же не души христиан.

– А какое это имеет значение? Душа есть душа. Я не отказалась бы лечить человека, только потому, что он турок! Я сделаю все, что смогу для этих душ.

Меня переполняла жестокость и сила.

В направлении горы появился и тут же погас огонек – это открывалась и закрывалась дверь замка. Может это Михас выглядывает в ожидании сигнала от Па?

– Мне пора. Скажи моему отцу…

– Тебе очень повезет, если я не расскажу ему весь этот бред, что ты несла сегодня. Да благословит тебя Бог, Ревека. Надеюсь, он сможет уберечь тебя от глупых ошибок.

Вместо того, чтобы продолжить с ней спорить, я отвернулась. В самый последний момент я вспомнила.

– Лакримора! – позвала я ее – Что было в твоем зелье?

Я перечислила ей с десяток ингредиентов, наличие которых подозревала, такие как нарцисс и черноголовка.

– Да, все верно. А еще вода из озера, крошка с надгробия и грибы из этого леса, – она прикусила губу. – Это поможет? Ты сможешь разбудить их, зная это?

Впервые она проявила заботу о спящих. Интересно, она правда спокойно спит по ночам?

– Я не знаю. А как выглядели те грибы?

Она описала их. Я презрительно кивнула и повернулась, чтобы уйти.

Я натянула шапку-невидимку, когда она повернулась ко мне спиной и последовала за ней, пока она не свернула с тропинки и не пошла напрямик через осенний лес. Спустя какое-то время она дошла до скалы и, извиваясь, нырнула в узкую щель. Это туннель Па!

Убедившись, что она точно ушла, я вернулась обратно в лес и отправилась на поиски грибов, которые описала Лакримора, попутно вгрызаясь в хлеб. Я ходила, пока не нашла несколько грибов глубоко в летнем лесу. Я понятия не имела, те ли это грибы, и было ли вообще важно, что она их использовала.

Я оказалась на небольшой полянке, которую не узнавала. И хотя не отметила для себя, в каком месте на нее попала, я не боялась потеряться. Этот небольшой лес был моим самым любимым местом в Тоносе. Я наслаждалась слабыми, ненастоящими лучами солнца и очень хотела, чтобы нимфа снова пришла ко мне.

Я сняла шапку и подставила лицо солнечным лучам.

– О, нимфа реки Алеты. Это я, Ревека, ученица травника, дочь садовника и невеста Тоноса, и у меня есть несколько вопросов к тебе!

Тишина.

Я усмехнулась своей дерзости, но подождала еще немного, вдруг она услышала меня. Но в ответ все также была тишина.

Выйдя с полянки, я чуть не упала, споткнувшись о то, чего раньше здесь не видела. На увядшей ветке дерева распускались маленькие, похожие на изумруды бутоны.

В замешательстве я не могла оторвать от них глаз.

Нет, это не зарождение новой жизни. Точно не оно.

Я искала еще проявлений этой новой жизни. То тут, то там по лесу были разбросаны зеленые побеги, которые виднелись из расщелин между камнями, и тусклые отслоения от стволов деревьев обнажали яркое серебро. Не везде я смогла их найти– во многих местах и следа не было, но в лесу четырех сезонов что-то менялось.

Насколько они были новым? Я поспешила к кромке весеннего леса, туда, где я спорила с Лакриморой. Там я нашла кусочек мертвого мха, который собирала, пока ждала ее. Сомнений быть не может, теперь он стал зеленее и более упругим.

Я села на корточки.

Что-то изменилось. Но что?

Я собрала свои вещи и отправилась к берегу озера.

Натянув чулки на руки, я забралась в лодку. Мрачная фраза Лакриморы все звучала у меня в голове: «Я знаю, как убить змея.»

Меня пробрала дрожь. Надеюсь, она никогда не вернется в Тонос.

Глава 33

Той ночью я уснула с приятной тяжестью в желудке и камнем на сердце. Если говорить о желудке, то, даже учитывая, что я пообещала себе разделить еду на равные порции, чтобы ее хватило надолго, я не смогла остановиться и ела, пока не почувствовала сытость. А что касается сердца… Сама мысль о Дидине и ее умирающей матери, которая лежит тихо и неподвижно в западной башне, разбивала мне сердце. И исчезающие души – каждая душа была цепью, опоясывающей мое сердце, не дающей ему развалиться.

А Па, сражающийся с Драгосом?

Я встала, как только почувствовала себя отдохнувшей, и отправилась работать.

Я работала очень быстро, но не так быстро, как могла бы. Делала заметки очень аккуратно, шаг за шагом. Я даже представить себе не могла того ужаса, который наступил бы, если бы лекарство сработало на одном из спящих, или на одной из душ, а потом я бы не смогла его повторить, потому что не записала, как именно измельчала тот или иной ингредиент.

Я потеряла счет времени, а когда Драгос заглянул ко мне, то уставилась на него, как будто мы не виделись годами. От его вида у меня засосало под ложечкой, но я не могла понять почему. А потом вспомнила: Па собирается прийти и убить его, и я боялась за них обоих.

И в ту же секунду злость затмила страх.

– Почему ты не сказал, что именно ты управляешь течением времени?!

– Это не совсем верно. Я могу лишь сделать так, чтобы день и ночь сменялись так же, как и в Верхнем мире. Но для этого требуется очень сильная концентрация и внимание. Будет лучше для меня и Тоноса в ход времени не вмешиваться.

Ох. Я уже собиралась спросить, контролируя время в Тоносе, контролирует ли он весь Подземный мир, когда поняла, что он может задаться вопросом, откуда я все это знаю. Идиотка! Дважды! Еще и потому, что расстроилась от обширных познаний Лакриморы.

Мои руки тряслись, когда я поднесла к мерцающему пламени свечи чащу с лепестками роз, делая вид, что я внимательно их изучаю на предмет плесени. Надеюсь, это скрыло выражение моего лица.

– Чем ты расстроена? – спросил Драгос.

Я фыркнула в ответ.

– Я ничего не вижу при свечах. В Верхнем мире мы работали при солнечном свете, и на это были свои причины.

Затем случилось что-то невероятное. Драгос издал глубокий рычащий звук и на лбу у него открылся третий глаз, похожий на драгоценный камень. Луч света вырвался из него, и Драгос направил его на мою чашу с лепестками.

В мире существуют тысячи историй о змее, и очень многие упоминают третий глаз дракона. Я была очень удивлена, что у Драгоса, казалось, его нет. Теперь меня поразило, что он все-таки есть.

– Так достаточно ярко? – спросил он.

Я кивнула. В горле так пересохло, что даже не пыталась заговорить. Когда окончательно убедилась, что лепестки не покрылись плесенью, он закрыл глаз, и на лбу у него не осталось и следа, он снова был гладким. Мне хотелось провести по нему рукой, чтобы понять, возможно ли почувствовать там третий глаз, но воспитание не позволило мне.

Воспитание и немного страха.

– Могу ли я еще чем-нибудь тебе помочь?

Я кивнула.

– Я… – я замолчала, но его взгляд подбодрил меня, так что я заговорила вновь. – У меня есть несколько зелий, которые я хотела бы опробовать. На реке.

– Почему там?

– Когда я встретила нимфу реки Алеты, она сказала мне, что сама уже не столь сильна, как прежде. Сказала, что она страдает, река страдает так же, как и души.

Драгос ответил молчанием.

– Драгос?

– Я думал… Мне показалось, что эффект от вод Алеты ослаб.

– Ты сможешь отвести меня к ее истокам?

Он не стал терять ни минуты.

Я опустилась на колени на покрытый мхом берег, где река Алета бурлящим потоком выливалась из темноты позади практически разрушенной святыни. Каменный алтарь покрылся трещинами, из них торчал засохший мох, а на нем возвышалась статуя нимфы. Краска на статуе поблекла, а на лице и вовсе стерлась.

Я откупорила бутылочку с лекарством, которое изготовила из ириса, розы и мальвы, собранных в Подземном мире. Перед тем, как вылить содержимое в реку, я замерла.

– Это напоминает мне нашу первую встречу. Только теперь я кидаю что-то в поток, а не ты, – произнесла я.

Драгос не ответил. Он смотрел на святыню и статую нимфы. Я опустила бутылочку на колени, засмотревшись на него.

– Видимо, цветы сливы ты принес отсюда. А что ты вообще делал?

К моему удивлению он ответил:

– Это была дань памяти.

– О ком?

– Много лет назад, – начал он, глядя перед собой так сосредоточено, как будто мог видеть сквозь миры, – в тот самый день, когда я встретил тебя, женщина… Нет, не какая-то женщина, она была мне сестрой, бросилась в воду и утонула.

Его слова нарисовали в моем воображении картину. Слишком реальную. Мне показалось, я уже где-то слышала эту историю. Но она ускользнула из памяти, как ускользает рассвет в полдень.

– Это моя вина.

Мои губы высохли. Я облизнула их и отвернулась. Мне хотелось расспросить его о жизни до того, как он стал королем Тоноса, но я не знала, как начать.

Я заметила, что все еще держу бутылочку в руках и вспомнила, зачем мы сюда пришли. Опустошив его содержимое, я смотрела, как его моментально подхватил поток.

Как же я ошибаюсь на счет этого. Даже если моя тактика верна, реке и всем землям потребуется больше одного бутылька, чтобы излечиться

– Ревека? – позвал меня Драгос. – Есть что-то, на что мне стоит обратить внимание?

Мне захотелось закричать, что я не знаю, что у меня нет ни малейшей идеи, что должно произойти, и почему бы ему самому не знать, что происходит с его собственной землей? Я практически кинула бутылочку в поток, но остановилась в последний момент.

С грустью я закрыла ее и положила обратно в корзинку. У меня была истерика, ну, или она почти началась. Драгос знал, как спасти Тонос. Это я стояла у него на пути.

Поднявшись на ноги, я сказала:

– Мне нужно подумать. Давай попробуем дать лекарство кому-нибудь из исчезающих душ, если мы сможем найти такую, которая начала истончаться, но еще не исчезла совсем?

– Мы можем попробовать.

На пути в замок я постучала по его руке, которая обвивалась вокруг моей талии, защищая меня.

– Я хочу остановиться в Королевском лесу. Мне нужно собрать еще трав.

Не сказав ни слова, он слегка изменил направление полета и в скором времени приземлился в весеннем лесу.

И тогда я увидела Дидину.

Она стояла на тропинке, идущей через лес, водя руками по верхушкам папоротника, и сосредоточенно смотрела на растения. Она была одета как всегда: короткая юбка в черную и красную полоску, виднеющаяся из под черного фартука, черные обмотки поверх чулков, кожаные туфли и белая сорочка с вышивкой, сделанной Адиной.

Я побежала к ней, выкрикивая ее имя.

– Дидина! Дидина, ты проснулась!

Но она не откликнулась, даже не повернулась в мою сторону.

Я остановилась, и рука зависла в миллиметре от нее. Сквозь нее проходил свет. Она была душой.

Я закричала и схватилась за голову.

– Она мертва! Лакримора убила ее! И теперь она исчезает!

– Нет, – произнес Драгос спокойным голосом, как будто я только что не кричала, как раненная птица. – Она не мертва. Ее душа не принадлежит мне, и она даже не эйдолон.

– А… Что? – его слова вырвали меня из рыданий, гнева и причитаний. – Она не… не мертва?

– Нет, – он помахал перед ней когтистой рукой, и она даже не моргнула, а продолжила ощупывать листья папоротников. – Она потерялась. Но все еще принадлежит своему телу.

Теперь я рассмеялась от облегчения.

– О, слава Богу, слава всем Богам! Она в порядке, с ней все хорошо!

Драгос мрачно покачал головой.

– Ее тело живет, но она застряла, блуждая в Подземном мире. Если она забредет слишком далеко, ее тело умрет.

Я замолчала, пытаясь переварить его слова. Это относится ко всем спящим? У каждого из них душа отправилась в Подземный мир? И те, кто растворился на глазах у Адины, они забрели слишком далеко?

Я вытерла нос, пока Драгос вежливо отвернулся и смотрел на Дидину, а не на меня. Он посмотрел на меня только тогда, когда я тихим голосом сказала:

– Отнеси меня, пожалуйста, в замок.

– У меня есть вопрос, – сказала я, когда мы приземлились на заднем дворе. – Ты сказал, что у тебя нет власти там, где светит солнце… Это значит, что ты не можешь выходить на солнечный свет?

– Да, не могу. В каком-то смысле я сам узник своего королевства, потому что на самом деле не могу его покинуть. Не могу зайти дальше, чем простираются тени на границе моих земель. – Я скучаю по солнцу, – добавил он так тихо, что я еле расслышала его слова.

– Скучаешь? – я зацепилась за его слова, пытаясь разглядеть его лицо, но было слишком темно. – Получается, раньше ты мог выходить на солнце?

– Да.

– Когда? Почему сейчас не можешь?

– До того как я стал королем, у меня было больше свободы.

– Тогда зачем вообще становиться королем?

– Это очень длинная история, Ревека, – ответил он, ведя меня к замку.

– А, – сказала я резко, как будто это все прояснило, – конечно. – Теперь я понимаю, почему ты думаешь, что у меня нет времени ее выслушать.

Он тяжело вздохнул.

– Это было твое решение стать моей женой, Ревека. Спонтанное, во спасение других и такое же болезненное, как и для меня.

Я закусила губу, чтобы не сказать чего-нибудь, о чем потом пожалею.

Вдали я услышала шаги, затем увидела свет. Михас быстрым шагом покидал замок с факелом в руках. Я так была рада свету, что широко улыбнулась при виде Михаса.

Я взглянула на Драгоса, увидела, что он рассматривает меня, рассматривает Михаса. Я попыталась понять, что выражает его лицо, и именно в этот момент, конечно же, Тьма вернулась и поглотила меня. Я даже не успела дать ей отпор. Я провалилась в кошмары.

– Ревека, – послышался голос, пробивающийся сквозь Тьму. Огромная, теплая рука держала мою, и еще одна лежала на лбу. Я была укутана во что-то теплое. Нос наполнялся ароматами пепла и камня, миндаля и коры вишни.

Я приоткрыла глаза и увидела, что это рука Драгоса сжимала мою. Мои пальцы казались такими тоненькими и крошечными по сравнению с его. Я закрыла глаза и наслаждалась теплом и гладкостью его кожи, как будто человеческой.

Мы были не там, где я упала в обморок, не на заднем дворе. Меня перенесли. Я лежала на ковре у огня в комнате Драгоса, он сидел на коленях рядом со мной.

Тьма, кажется, отступила не надолго, но на губах ощущался металлический привкус. У меня пошла кровь. В подтверждение этой мысли Драгос вытер платком мне нос.

На мгновенье я задумалась, каково было бы, если бы со мной сейчас был Фрумос.

Фрумос и есть Драгос, поправила я себя, заставляя замолчать мечтательную девчонку, которая все пыталась представить лицо Фрумоса вместо змея. Фрумоса нет. И никогда не было.

Я приподнялась и села. Драгос протянул мне платок и сел на кресло, откуда продолжал смотреть на меня своими блестящими темными глазами.

– Я терпелив, – сказал Драгос, казалось бы просто так, – или мне так казалось.

– Что? – спросила я, поднявшись на ноги и прижав платок к носу.

– Ты этого не хочешь. Я не хочу! Ты ведь совсем ребенок и… В любом случае, я же вижу, ты чего-то ждешь. Возможности сбежать, или что твой отец придет за тобой. Не важно, – он развел руками и склонил голову, от чего складывалось ощущение, что он сдается. – Возможно, мне стоит отпустить тебя.

– Что?!

– Обычные смертные не могут выжить в этом месте, Ревека. Если ты не станешь моей женой, ты погубишь себя и погибнешь от влияния Тьмы. Воды Алеты больше не могут помочь тебе. Неужели ты не видишь?

– Н-нет, не вижу, – соврала я и отошла от огня, тем самым пытаясь выиграть себе немного времени и понять, как лучше ему ответить. Я проверила, не перестала ли идти кровь из носа, она перестала.

– Тогда ты слепа, – сказал Драгос.

Я повернулась к нему, переполненная злостью и обидой, как никогда раньше. Почему он так поступает? Это он слеп!

– Тоносу нужна королева! Так почему бы тебе просто не заставить меня выйти замуж? Или почему ты не заставил Лакримору или Марикару, или кого-нибудь еще?

– Я не могу заставить сделать это! Невеста должна сама принять это решение. Ты думаешь, я бы тратил время на танцы на протяжении шести лет, если бы мне не нужно было согласие невесты?

– В ту ночь, когда я впервые вас увидела, мне не показалось, что принцессы были на что-то согласны.

– Это все вмешательство их глупого отца и его идея с железными туфлями, – прорычал он. – И если бы был другой путь, думаешь, я не избрал бы его?

– Конечно избрал бы, Фрумос!

Мы замерли, оба. Перестали говорить, перестали спорить. Я перестала дышать. Все вокруг замерло.

Я назвала его Фрумосом.

– Я не Фрумос, – сказал он таким низким голосом, что я скорее почувствовала это, чем услышала.

От его голоса у меня побежали мурашки по коже.

– Тогда тебе не следовала так представляться при нашей первой встрече! – взорвалась я. – Это твои проблемы, что тебе так не нравится это имя!

Я думала, что только сильнее разозлила его, но, к моему удивлению, он рассмеялся. Я рассмеялась тоже.

Не знаю, о чем бы мы говорили дальше, но к нам на невероятной скорости вбежал Михас.

– Они – стража – они ведут его сюда! – Михас задыхался.

– Кого? – спросила я.

Лицо Михаса было белее мела, а в глазах стояла паника.

– Твоего отца!

Глава 34

Взмахнув плащом, Драгос вышел из комнаты.

Мои колени задрожали, и Тьма, которая, как мне казалось, отступила, грозилась раздавить меня. Но я подхватила подол своего платья и побежала за Драгосом, хотя мне было не угнаться за его широким шагом. Михас последовал за мной.