Текст книги "История груди"
Автор книги: Мэрилин Ялом
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
62. Ангольская банкнота времен португальского владычества. 1947. Обнаженные груди темнокожей девушки украшают колониальные банкноты, подобные этой, и говорят о необходимости внешнего – белого – протектората.
И еще один пример, на этот раз из Швейцарии. Кормящая женщина на банкноте в 50 франков, бывшей в ходу в период между 1955 и 1974 годами, представляла часть сцены сбора урожая яблок. Этот сельскохозяйственный рай свидетельствовал о большом благосостоянии маленькой нации. Но картина также напоминает швейцарским женщинам о том, что кормящие груди, как и спелые яблоки, это еще одна составляющая национального богатства.
В целом Соединенные Штаты Америкименьше других стран вмешивались в историю грудей. Разумеется, матерей, получавших пособие по бедности, никто не заставлял ради денег кормить детей грудью, как это было во времена Французской революции. Не платили им и вознаграждения за грудное вскармливание, как это было на рубеже XIX и XX веков в Германии и как это происходит сейчас во франкоговорящем Квебеке [210]210
New York Times,April 5, 1994.
[Закрыть] . Вероятно, в самой экстремальной форме такое вмешательство происходило при нацистском режиме: от немецких женщин требовали кормить детей грудью через равные промежутки времени и регулярно проходить проверки, чтобы выяснить, сколько молока они дают [211]211
Barbara Sichtermann, Femininity: The Politics of the Personal,перевод на английский язык John Whitlam, с. 61.
[Закрыть] .
Во Франции в те же годы проводилась финансируемая правительством программа, целью которой было обеспечить грудным молоком тех младенцев, которые нуждались в нем как в «лекарстве». Программу проводила больница Боделок в Париже [212]212
Françoise Thé baud, Quand Nos Grand-Mères Donnaient la Vie: La Maternité en France dans I’Entre-Deux-Guerres, c.86.
[Закрыть] . Четыре или пять матерей с младенцами жили там, их кормили и платили им скромные суммы при единственном условии: отдать лишнее молоко. Четыре раза в день у них сцеживали молоко с помощью специальных приспособлений, похожих на аппараты машинного доения коров. Молоко помещали в холодильник и продавали каждый день утром и вечером. Несмотря на существование этого центра и нескольких других центров с правительственным финансированием, их никогда широко не использовали, а с началом Второй мировой войны они вообще исчезли.
Правительственное регулирование грудного вскармливания в наши дни хорошо видно в Тасмании, той части Австралии, где работа Ассоциации кормящих матерей была очень успешной [213]213
Я благодарна профессору Robyn Owens из университета Западной Австралии за информацию о принятом в Тасмании «Consent to Supplement Newborn Infants» и о политике грудного вскармливания в Австралии.
[Закрыть] . В настоящее время матери в Тасмании должны подписать специальную форму-подтверждение в том случае, если они хотят давать своим младенцам детское питание. Эта практика немыслима в США. Но история грудного вскармливания в Америке имеет свое политическое прошлое, в котором директивы поступали не только от правительства, но и от бизнеса, религиозных организаций, врачей, а также были связаны с общей сексуальной политикой нации.
Посмотрите на то, как менялось отношение к грудному вскармливанию в Америке на протяжении XX века. До 30-х годов материнское грудное вскармливание было стандартом для американок, как и в предыдущие века. Затем между 40-ми и 70-ми годами происходит резкое сокращение числа женщин, кормящих своих детей грудью. В этот период их только 25 процентов, и большинство из них кормит детей грудью только в первые недели после родов. В чем же причина? Ответ лежит на поверхности: появились заменители грудного молока, которые не только рекламируют производители, но и рекомендуют врачи. Каждый год детского питания продавали на несколько миллионов долларов, и рост количества женщин, которые его использовали, прямо влиял на рост доходов производителей.
Что касается врачей, то многие американские медики в военные и послевоенные годы определенно считали женщин объектами, которыми должен был управлять эффективный и преимущественно мужской истеблишмент. Они не видели никакой нужды в том, чтобы женщины активно участвовали в процессе родов или в процессе кормления детей, особенно с того времени, когда детское питание посчитали не просто идеальным, но даже превосходящим по качеству заменителем материнского молока. Исследование социальных сил вокруг грудного вскармливания, проведенное в 1975 году, показало, что американское родовспоможение организовано таким образом, что женщин лишили права выбора. А американская культура конца XX века была изначально настроена против грудного вскармливания [214]214
Datha С. Brack, «Social Forces, Feminism and Breastfeeding», c. 556–561.
[Закрыть] . В качестве аргумента автор исследования приводит статью из «Нью-Йорк таймс мэгэзин», в которой говорится о том, что трех женщин, кормивших детей грудью в парке Майами, арестовали за непристойное поведение.
Женщин выводили из разных мест – музеев в Толедо (штат Огайо), магазинов в Олбани (штат Нью-Йорк) и универмагов в Калифорнии – только за то, что они кормили своих малышей грудью [215]215
Редакционная статья, Boston Globe,May 31, 1994.
[Закрыть] . Лишь в 1993 и 1994 годах штаты Флорида и Нью-Йорк разрешили женщинам кормить детей грудью в общественных местах. В законе штата Нью-Йорк от 16 мая 1994 года говорится: «Право кормить грудью. Несмотря на любые другие законы, мать имеет право кормить грудью своего ребенка в любом месте, общественном или частном, где ей разрешено находиться, вне зависимости от того, прикрыт ее сосок или открыт во время или в связи с кормлением грудью». Остается только гадать, как мать будет кормить ребенка грудью, не открыв соска! Билль, утверждающий право матерей Калифорнии кормить младенцев грудью в общественных местах, был принят Ассамблеей штата в июле 1997 года после того, как годом раньше его отклонили. С тех пор еще тринадцать штатов проголосовали за подобные законы, которые не позволяют администраторам и полицейским выпроваживать матерей, кормящих грудью малышей, из магазинов, торговых моллов, ресторанов, музеев и парков.
В 90-х годах XX века матерей поощряют к грудному вскармливанию многочисленные организации, среди которых Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и Лига молока (La Leche League).Лига молока, старейшая и самая влиятельная организация в этой сфере, утверждает, что можно кормить грудью и работать, но не скрывает того, что ее симпатии на стороне неработающих матерей. В лучшем случае, Лига оправдывает желание женщин испытать на себе форму кормления, на которую способны лишь они. В худшем случае, Лига заставляет почувствовать себя виноватыми тех женщин, которые не кормят грудью, и даже многих кормящих матерей, которые пошли работать, так как это не в интересах ребенка. Лига молока, повторяя слова одной кормящей матери, – это «религия», которая не терпит отступничества.
Разумеется, Лига молока оказывает более опосредованное давление, чем государство во времена Французской революции или нацизма в Германии. В США у женщины не отнимут материнское пособие, если она откажется кормить грудью. Более того, ей будет труднее зарабатывать на жизнь, если она будет кормить грудью. Это, к своему немалому удивлению, на собственном опыте выяснили многие кормящие матери. Попытавшись кормить ребенка на рабочем месте, они становятся жертвами выговоров, судебных исков и увольнений [216]216
Этот абзац перекликается с написанным Linda М. Blum в «Mothers, Babies, and Breastfeeding in Late Capitalist America: The Shifting Contexts of Feminist Theory», c. 1–21.
[Закрыть] .
Теперь американские женщины оказались перед лицом двух противоречащих друг другу требований: они должны кормить грудью, и они же должны конкурировать с мужчинами в борьбе за рабочее место без учета различий между полами. Это противоречие между кормлением грудью и зарабатыванием денег отмечает и статистика: две трети матерей, имеющих грудных детей, работают полный рабочий день, но 60 процентов всех матерей кормят младенцев до шестимесячного возраста. Так как ясли на рабочем месте и оплачиваемые отпуска для матерей до сих пор редкость, рекомендации Американской ассоциации педиатров кормить ребенка грудью до года плохо сочетаются с реальной жизнью большинства работающих матерей.
В современной Америке белые матери все-таки кормят детей грудью. Статистика за 1987 год показывает, что около 60 процентов белых матерей кормили малышей грудью в больницах против 50 процентов испаноязычных матерей и 25 процентов чернокожих матерей [217]217
New York Times,April 7, 1988.
[Закрыть] . Эта разница в отношении к грудному вскармливанию частично связана с разницей в образовании и доходах, но в большей степени она определяется гибким рабочим графиком, которым обычно пользуются белые женщины. Имеет значение и сложная национальная история. Чернокожие женщины, чьи предки выкормили не только своих детей, но и поколения белых детей, могут быть сторонницами искусственного вскармливания, считая его освобождением от физиологического рабства и разумным ответом на требования Америки эпохи позднего капитализма.
В этой связи важно отметить, что США – это единственная передовая индустриальная страна, где матери не имеют оплачиваемого отпуска по беременности и родам. Более ста других стран, среди которых Италия, Германия, Ирак, Уганда, Пакистан и Аргентина, предоставляют отпуск по беременности и родам на срок от двенадцати до четырнадцати недель. В Северной Европе полностью или частично оплачиваемый отпуск предоставляется на срок от пяти до шести месяцев [218]218
Zillah R. Eisenstein, The Female Body and the Law,c. 213.
[Закрыть] . Еще в 1919 году Международная организация труда проголосовала за то, чтобы дать кормящим матерям право на два получасовых перерыва в течение рабочего дня для кормления грудью. И с тех пор это записано в законах многих стран. Но в экономике со свободными рыночными отношениями женщины часто боятся потребовать обеспечения этого права из страха перед дискриминацией со стороны работодателей. И это характерно не только для США, где не хватает законов, защищающих матерей, но и для других индустриальных стран, таких как Великобритания, где от работающих женщин до сих пор ждут, что они будут «вести себя как мужчины» [219]219
Gabrielle Palmer, The Politics of Breastfeeding,c. 265.
[Закрыть] . Если бы они «вели себя как мужчины» и устраивали два получасовых перерыва для курения, то остается только гадать, приняли бы к ним такие же санкции.
Интересным знамением времени стала американская реклама 1993 года, на которой была изображена женщина в расстегнутом бархатном платье и мини-брючках, кормящая грудью младенца. Ее наряд был явно предназначен не для дома, а либо для работы, либо для похода в хороший ресторан. Казалось бы, в стране, где женскую грудь свободно показывают в кино и помещают на обложки журналов, не стоило обращать внимания на такую рекламу. Но так как на ней изображена женщина не в домашней одежде, кормящая ребенка грудью, то в этом уже заключалось противоречие. Во-первых, плакаты с этой рекламой стали исчезать с автобусных остановок в Лос-Анджелесе. Возможно, это происходило потому, что одним людям они нравились, а другие находили их «оскорбительными» [220]220
San Francisco Chronicle,September 16, 1993.
[Закрыть] . Пока женщины дома кормили грудью детей и этого никто из посторонних не видел, американское общество это принимало и даже прославляло. Но видеть это всюду – в парках и ресторанах, в залах суда и офисах? Воспротивятся ли американцы такому сценарию как слишком «грязному» и уничтожающему существующее разделение между общественной и домашней жизнью?
В Австралии, где женщины могут кормить грудью детей в общественных местах, 50 процентов матерей через три месяца после родов еще продолжают кормить младенцев грудью. Все в этой стране поощряют грудное вскармливание. Начинается это с первых пяти дней после родов, которые мать с младенцем проводят в больнице, где ее учат правильно кормить и рассказывают, что надо делать при маститах (говорят, холодные капустные листья творят чудеса!) и как получить помощь после возвращения домой. Благодаря такой поддержке матери очень редко отказываются попробовать кормить малыша грудью.
Если бы все зависело от руководителя федерального управления здравоохранения доктора Джоселин Элдерс (отправленной в отставку из-за ее откровенных высказываний в пользу сексуального воспитания), то к концу XX века 70 процентов американских матерей кормили бы детей грудью. В августе 1994 года она начала широкую кампанию за сокращение использования детского питания [221]221
International Herald Tribune,August 9,1994.
[Закрыть] . Заявления доктора Элдерс напомнили о скандале, произошедшем пятью годами ранее. Тогда выяснилось, что в развивающихся странах малыши, пьющие «детское молоко», часто умирают оттого, что их матери не имеют доступа к чистой воде и холодильнику. На волне этого скандала такие влиятельные организации, как ЮНИСЕФ и ВОЗ, попытались убедить матерей из стран третьего мира отказаться от искусственного вскармливания и кормить детей грудью до двух лет.
В одном из заявлений ЮНИСЕФ периода 1989–1990 годов прямо сказано: «Кормление из бутылочки увеличивает риск инфекции. ЮНИСЕФ изыскивает различные пути для того, чтобы защищать и пропагандировать грудное вскармливание» [222]222
Vanessa Maher, «Breast-Feeding in Cross-Cultural Perspective», в The Anthropology of Breast-Feeding: Natural Law or Social Construct,издание Vanessa Maher, c. 3–4.
[Закрыть] . Если бы всех младенцев кормили грудью первые шесть месяцев их жизни, они были бы защищены от диареи и многих других болезней, угрожающих их жизни в бедных странах. К тому же это бы снизило расходы ЮНИСЕФ, которая использует на защиту здоровья детей деньги, поступающие из западных индустриальных стран, например, из Британии и Италии, где, как это ни смешно, кормящие женщины в меньшинстве.
Как мы видели, женские груди начали приобретать политическое значение в XVIII веке. С тех пор женская грудь не раз послужила национальным и международным интересам. В определенные исторические моменты от женщин требовали кормить грудью, чтобы увеличить рождаемость, снизить младенческую смертность, возродить общество. В другие времена их ориентировали на кормление из бутылочки и использование заменителей грудного молока. В эпоху войн и революций от них требовали подкладывать фальшивую грудь «для солдатиков» или открыть ее как символ свободы. Правительства, экономические, религиозные, медицинские организации использовали женскую грудь в своих целях. Это были традиционно мужские организации, которые никогда не умели включать интересы женщин в число своих приоритетов. Только в конце XX века женщины наконец смогли сказать свое слово в сексуальной политике, которая контролирует их грудь.
Глава пятая
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ГРУДЬ: ТЕЛО И РАЗУМ
Грудь. Это слово относится либо к анатомическому органу как таковому, либо к представлению о нем ( объект – представление), которое существует в уме субъекта. «Грудь» – это объект оральныхжеланий, импульсов, фантазий и тревоги синоним слова «мать»… Разделение грудей соотносится с психологическим процессом, при котором младенец делит цельный образ груди на две части, одна из которых становится « хорошейгрудью», совершенной, красивой и приносящей полное удовлетворение, а другая будет отталкивать его, и ее он будет ненавидеть (« плохая» грудь).
Чарльз Райкрофт «Критический словарь психоанализа», 1972 год (илл. 63)
63. Андре Франсуа. Обложка книги Чарльза Райкрофта «Критический словарь психоанализа». 1972. Психоанализ представлен фигурой с мужским лицом на женском теле. Грудь символически помещена на затылок бородатой головы психоаналитика.
Хотя некоторые черты груди кажутся вечными, например, способность производить молоко и уязвимость перед болезнями, значения груди подвержены существенным вариациям. В самом деле, как мы уже видели, можно отметить особые моменты, в которые произошли драматические изменения в истории груди. Вспомните: в XIV веке появилась Мадонна Млекопитательница, в XVI веке доминировала эротическая грудь, и в XVIII веке появилась «политическая» грудь. Еще одно такое резкое изменение произошло на рубеже XIX и XX веков, и связано оно с трудами Зигмунда Фрейда.
С точки зрения психоанализа, груди являются источником глубочайших эмоций индивидуума. Фрейд утверждал, что сосание груди – это не только первая деятельность ребенка, но и «отправная точка всей его сексуальной жизни» [223]223
Sigmund Freud, Complete Works of Sigmund Freud,том VII, c. 181; том XVI, c. 314.
[Закрыть] . Он упорно придерживался этого мнения и верил, что пенис отца – фаллос – оказывает исключительно важное влияние на психическое развитие как мальчиков, так и девочек. Для Фрейда и его последователей человеческая психология строилась исключительно вокруг груди и пениса. Эти две части тела доминировали на фрейдистской карте мозга и в первые сто лет психоанализа были для Фрейда контрольными точками.
В самом начале для учеников Фрейда существовали только две возможности: они либо принимали его базовые принципы, либо разрывали отношения с мастером. Эдипов комплекс, согласно которому каждый мальчик испытывает страх, смешанный с завистью, по отношению к отцовскому пенису и живет в страхе перед угрозой кастрации, был краеугольным камнем теории, на котором фрейдисты клялись в верности учению. Что же касается девочек, то они испытывали «зависть к пенису», и этот принцип также не подвергался сомнениям.
Изначально в этой теории место груди отводилось позади пениса, ее заслоняла его слава. Хотя, подобно наполовину зарытой статуе богини, грудь могла бы заявить, что она раньше стояла на первом месте и никогда не теряла своей власти. Фрейд всегда признавал значение груди, не уступая ни дюйма пениса. Только фрейдисты более позднего периода, как Мелани Клейн (Melanie Klein),попытались пересмотреть эту иерархию и даровать груди преимущество.
Фрейд всегда рассматривал грудь как первую «эрогенную зону» ребенка. С первой оральной ступени, связанной с грудью, обычный ребенок будет переходить последовательно на анальную и генитальную ступени. Считалось, что приятные эротические ощущения от сосания груди останутся у индивидуума в подсознании на всю его жизнь, приняв другие формы. Одно из пифических изречений Фрейда, многими из которых он прославился, определяет взрослую любовь как возвращение к материнской груди и гласит: «Обретение объекта, в действительности, является лишь повторным обретением его» [224]224
Там же, том VII, с. 222.
[Закрыть] . С первых и до последних написанных им строк Фрейд не потерял своей убежденности в том, что сексуальность начинается с груди и что мать является в определенном смысле «первой соблазнительницей» [225]225
Там же, том XXIII, с. 188.
[Закрыть] ребенка.
В рамках этой концептуальной схемы все приснившиеся объекты, похожие на грудь, например, яблоки или груши, можно интерпретировать как груди. Например, мужчина тридцати пяти лет рассказал о своем сне, который, по его словам, он видел в возрасте четырех лет. В этом сне фигурировали две груши, которые мальчику принес мужчина, исполнявший посмертную волю его отца. Во сне присутствовала и мать мальчика. У нее на голове сидели две птицы. Одна из птиц подлетела к ее рту и начала сосать его. Как Фрейд толковал это загадочное видение? С характерной для него уверенностью он объявил: «Этот сон следует перевести так: „Дай мне грудь, мать, или покажи мне ее, ведь из нее я привык пить в прошлом“» [226]226
Там же, том V, с. 372–373.
[Закрыть] .
Если Фрейду только предоставлялась возможность увидеть грудь в туманных глубинах мыслей его пациента, он никогда ее не упускал. Однажды, когда он услышал от одного молодого человека свободные ассоциации, вызванные его отношениями с актрисой и стихотворными строчками, Фрейд заявил: «Не может быть ни малейшего сомнения в том, что обозначают яблоня и яблоки [в стихотворении]. Скорее всего, именно красивые груди актрисы привлекли к ней этого молодого человека» [227]227
Там же, том IV, с. 286–287.
[Закрыть] . Толкование снов по Фрейду, каким бы притянутым за уши оно ни было, всегда излагалось с чувством абсолютной уверенности в своей правоте.
Груди преимущественно фигурируют в базовой теории психоневроза Фрейда. Психоневроз уходил корнями в «извращенное» сексуальное развитие. Под «извращенным» Фрейд понимал все, что не вело к первичности генитальных функций по сравнению со всеми другими проявлениями взрослой гетеросексуальности. Знаменитый случай Доры, «истеричной девушки почти девятнадцати лет», является типичным примером последовательности извращений, которые подсознательно вели ее от сосания груди в младенчестве к сосанию большого пальца в детстве и ко взрослой фантазии о том, чтобы сосать мужской половой орган. Такой вывод сделал Фрейд из ее кашля и раздраженного горла [228]228
Там же, том VII, с. 51.
[Закрыть] .
Чтобы разобраться со случаем Доры, Фрейд приводит в пример историю другой пациентки, молодой женщины, которая никак не могла отказаться от привычки сосать большой палец. Пациентка сохранила воспоминания о том, как в детстве «она сосала грудь кормилицы и одновременно ритмично тянула ее за мочку уха». Последний жест предполагал мастурбацию. Фрейд связывает случай с безымянной пациенткой и случай Доры с раздражением горла, явно связанным с ее желанием сосать мужские гениталии. И он делает вывод о том, что «не требуется большой фантазии для того, чтобы заменить сексуальный объект конкретного момента (пенис) изначальным объектом (соском)». «Итак, мы видим, – делает вывод добрый доктор, – что эта в высшей степени отвратительная и извращенная фантазия о сосании пениса имеет самую невинную причину. Это новая версия того, что можно описать как доисторическое впечатление от сосания груди матери или кормилицы» [229]229
Там же, с. 52.
[Закрыть] . Детективная работа, проделанная Фрейдом, с его викторианским отвращением к оральному сексу, заставляет нас описать полный круг: мы навечно приклеены к материнской груди. Многие поступки во взрослой жизни и особенно патологические симптомы обусловлены воспоминанием о кормящей груди.
Чтобы проиллюстрировать то, как ранние и поздние значения груди могут смешиваться, Фрейд часто цитировал анекдот о молодом человеке, который очень любил красивых женщин. Когда он вспомнил свою хорошенькую кормилицу, кормившую его в младенчестве, он заметил: «Жаль, что я не сумел лучше использовать такую возможность» [230]230
Там же, том IV, с. 204.
[Закрыть] . Очевидно, что мужчина явно смешал мысли взрослого и ребенка о женском теле, как если бы младенец был уже взрослым мужчиной.
В последней своей крупной работе «Очерки психоанализа» Фрейд возвратился к груди как к «первому эротическому объекту ребенка» и «прототипу более поздних любовных отношений – для обоих полов» [231]231
Там же, том XXIII, с. 188.
[Закрыть] . Он настаивал на том, что младенец не делает различия между грудью и своим собственным телом. Эту теорию некоторые современные последователи Фрейда превратили в догму, хотя, как и другие предположения о первом жизненном опыте младенцев, ее невозможно доказать. Фрейд зашел дальше обычного, представив сосание как архетип человеческого опыта. В самом деле, он утверждал, что «не имеет значения, действительно ли ребенок сосал грудь, или его кормили из бутылочки, и он никогда не знал нежности материнской заботы. В обоих случаях развитие ребенка идет по одинаковому пути. Вполне вероятно, что во втором случае его более поздние желания станут более сильными». Фрейд был убежден в том, что – сосет ли младенец настоящую грудь или нет и вне зависимости от длительности грудного вскармливания – индивидуум «после отлучения от груди всегда будет убежден в том, что его кормили слишком недолго и дали слишком мало» [232]232
Там же, с. 189.
[Закрыть] .
Грудь предлагает психоаналитическую парадигму для Эдема. Когда-то мы все пребывали в раю. Потом нас оторвали от материнской груди (или бутылочки) и заставили скитаться в диком мире без грудей. Став взрослыми, мы постоянно ищем комфорт изначальной груди и иногда находим его в сексуальной связи, которую Фрейд считал своего рода заменителем более раннего удовольствия. «Никто из тех, – замечает он, – кто видел, как младенец удовлетворенно откидывается от груди и засыпает с раскрасневшимися щеками и блаженной улыбкой, не может не увидеть в этом прототип сексуального удовлетворения в более взрослой жизни» [233]233
Там же, том VII, с. 182.
[Закрыть] .
Однако мы не можем не заметить, что два похожих на вид феномена не всегда идентичны. Да, младенцы засыпают после кормления, а взрослые – после секса, но это не означает, что более поздний опыт каким-то образом развился из нашего раннего опыта. Но даже если согласиться с гипотезой Фрейда о том, что удовлетворение младенца от кормления грудью является прототипом более «поздних» удовольствий, особенно сексуальных, остается фундаментальный вопрос, касающийся различия в развитии женщин и мужчин. Фрейд прямо утверждает, что грудь является первым эротическим объектом для обоих полов. Затем в жизни мальчика начинается Эдипов период, в течение которого – чтобы уберечь свой сексуальный орган от угрозы кастрации, исходящей от отца, – он отказывается от права на мать. Впоследствии большую часть своей жизни он проводит в поисках других грудей, заменяющих грудь матери. Эта теория, хотя и несколько сложная, по меньшей мере, правдоподобна на символическом уровне.
Девочка же, согласно теории Фрейда, не отказывается от материнской груди так, как мальчик. Она движется по еще более странной траектории, которую определят с раннего детства «зависть к пенису». Она «не может простить свою мать за то, что отправила ее в мир настолько недостаточно экипированной. Из-за чувства обиды она отказывается от матери и ставит другого человека на ее место – своего отца» [234]234
Там же, том XXIII, с. 193.
[Закрыть] . Эта гипотеза зависти к пенису является самой уязвимой частью теории развития человека по Фрейду. Она правомерна только как парабола всех социальных преимуществ, которыми пользуются мужчины в патриархальном обществе. Более того, она никоим образом не объясняет, почему девочки перестают считать материнскую грудь сексуальным объектом. Мне кажется, что Фрейд был близок к истине, когда написал: «Идентификация с ее матерью может занять место привязанности к матери» [235]235
Там же.
[Закрыть] . Эта идентификация не является результатом обиды на мать за то, что та не снабдила дочь пенисом, выпуская ее в мир, а вытекает из растущего ощущения женской общности и схожести тел. Когда у дочери появляется грудь и начинаются менструации, она становится, как и ее мать, взрослой женщиной, способной на сексуальность и материнство.
На нескольких страницах записей, сделанных в последние месяцы жизни, Фрейд попытался переосмыслить свою теорию «зависти к пенису». Сначала он обратился к идее «идентификации» девочки с ее клитором, не оставляя мысли о женской неполноценности по отношению к пенису. Но затем в серии торопливых фраз Фрейд явно переоценил место груди в умственной жизни ребенка. «Детям нравится выражать связь с объектом с помощью идентификации: „Я предмет“. Пример: грудь. „Грудь часть меня, я грудь“. И только позже: „У меня это есть, правильно, но я не это..“» [236]236
Там же, с. 299.
[Закрыть]
Что значат эти короткие строчки? Если, по утверждению Фрейда, ни мальчики, ни девочки в младенчестве не делают различия между материнской грудью и собственным телом, то в конце концов они приходят к осознанию того, что грудь принадлежит другому человеку, во власти которого дать ее или отнять. И мужчины, и женщины движутся от изначального «Я этот предмет» (если мы принимаем гипотезу, что они сначала не отличают грудь от себя) к утверждению «Я не этот предмет». Но у девочек есть возможность получить грудь, и в подростковом возрасте они могут сказать то, чего никогда не смогут сказать мальчики: «У меня это есть».
Если туманные предположения Фрейда довести до логического конца, то развитие груди как части тела человека можно рассматривать в качестве психологического преимущества для женщин. Грудь, которую они так хотели получить в младенчестве, возвращается к ним во взрослом состоянии – как источник удовольствия для них самих, их любовников и их младенцев. Так как Фрейд был скован рамками мира с мужчиной в центре, он мог мыслить только как посторонний наблюдатель. Ему не дано было оценить грудь с точки зрения женщины, которая начинает свою жизнь с молока из груди другой женщины, а затем с возрастом сама обретает грудь.
Если бы Фрейд был женщиной, он бы, возможно, развил теорию «зависти к груди» вместо теории «зависти к пенису». «Женская» теория могла бы звучать так.
Мать мальчика – это первый объект его любви, и она, по сути, остается таковым в течение всей его жизни. С того момента, когда он был привязан к материнской груди, он не может ею насытиться. Если новый малыш заменяет его у материнской груди, он будет считать младшего ребенка захватчиком и обижаться на мать за то, что она отняла грудь у него, первого и правомочного владельца. Отсюда и двойственные чувства по отношению к матери и младшему ребенку-сопернику, которые мы наблюдаем во многих семьях.
Пока мальчик растет и приближается к подростковому возрасту, он мечтает о том, что однажды грудь ему вернут. Подсознательно он верит, что и у него, как у его сестер, в подростковом возрасте вырастут груди. Когда этого не происходит, он чувствует себя обманутым. Он считает свою мать виноватой в том, что ему достался «дефективный» торс, и не прощает ее за то, что она так поступила. Он чувствует себя пустым, он ниже своих сестер с их набухающими грудями. И ему так и не удается избавиться от ощущения собственной неполноценности. Безнадежное желание обрести собственные груди вмешивается в развитие мальчика и в формирование его характера. У него возникает желание отмстить всем женщинам за то, что у них есть то, чего он лишен. До конца его дней женская грудь будет одновременно внушать ему желание обладать ею и ярость из-за того, что у него самого грудей нет. Первое чувство обычно выражается в желании прикоснуться к женским грудям, сосать их, и чем больше они, тем лучше. Второе чувство проявляется в недовольстве собой, которое иногда приводит к актам насилия против женщин, когда сильнее всего страдают их груди.
Даже став отцом, взрослый мужчина будет испытывать ревность к младенцу, сосущему грудь его жены. Он всегда будет рассматривать ребенка как чужака, захватившего то место, которое изначально принадлежало ему. Отсюда подсознательное желание убить собственного отпрыска и неизбежность конфликта между поколениями. Желание получить грудь необходимо рассматривать как фундамент всех цивилизаций, когда одновременно Эрос и Танатос борются за обладание ею.
Эта пародия на три эссе Фрейда о женской сексуальности позволяет предположить, что сильнейшее мужское эротическое стремление к женской груди связано с тоской по матери, с соперничеством между братьями и сестрами и, возможно, даже с ревностью к собственным детям [237]237
Эта пародия написана как подражание эссе Фрейда «Некоторые психические последствия анатомического различия между полами» (1925), «Женская сексуальность» (1931) и «Женственность» (1933).
[Закрыть] . Когда видишь мужчину, с самодовольным видом разгуливающего с пышногрудой женщиной, как будто она является символом его мужественности, теория «зависти к груди» уже не кажется такой необоснованной.
К настоящему времени тысячи пациентов в тысячах кабинетах уже ответили на вопрос о своих воспоминаниях о материнской груди. Вопрос «Мать кормила вас грудью?» долгое время оставался стандартным вопросом психоаналитиков. Опыт сосания и отлучения от груди не считался похороненным в памяти, так как его воскрешали с помощью психологических приемов.
Обычный упрек матери, о котором говорил Фрейд и последующие поколения фрейдистов, заключается в том, что мать дает ребенку слишком мало молока, что можно воспринять как недостаток любви. Хуже этого, страх быть отравленным молоком матери подпитывает фантазию о «плохой» или «ядовитой груди» [238]238
Freud, том XX, с. 122.
[Закрыть] . Этот недоброжелательный взгляд на грудь впоследствии стал еще одной чертой, добавляемой к портрету «кастрирующей» или «сумасшедшей» матери, который был популяризован психиатрами в Америке в 40-е и 50-е годы.
