Текст книги "Полюбить незнакомца"
Автор книги: Мэриджой Шубридж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
28
Дорога пошла вверх, и Марк понял, что лошадь, преодолевая косогор, направляется к ферме. Она отлично знала дорогу домой и не ожидала от него понуканий. Впереди появился жилой дом фермы Кларков. Подъезжая к конюшне, он краем глаза заметил коренастую фигуру Септимуса Томаса, который торопливо, крадучись, шел к своему коттеджу, расположенному сразу за конюшней. Чем бы он там ни был занят, – это его личное дело. Марк решил не останавливаться. Сегодня настроение его не мог поднять даже старый моряк. Но Сеп услышал шум двуколки, широкая довольная улыбка появилась у него на лице, когда он увидел Марка Конрада.
– Подождите, капитан, – крикнул он и заковылял к коляске.
Марк, вздрогнув, взялся за поводья. Ему не хотелось останавливаться, но Сеп был его верным другом. Он через силу улыбнулся, когда к нему, запыхавшись, подошел старик.
– Добрый день, Сеп. Что ты тут замышляешь?
– Замышляю, капитан? – переспросил он с невинным видом. – Ничего. Абсолютно ничего.
– Уж так и ничего? Разве ты всегда суетишься, кaк корабельная мышь, чующая за собой кота?
Сеп смиренно улыбнулся.
– Ну, если вы оказались здесь, капитан, я скажу вам правду. Я думал, что меня преследует миссис Кларк, не дай Бог попасться ей на язычок, если в чем провинишься!
– В чем же ты провинился? Что ты натворил, старый хулиган? – спросил Марк, улыбнувшись невольно. – По-моему, миссис Кларк – добрейшая, честнейшая женщина с трезвым рассудком. Трудно сыскать более достойную женщину.
– Да я знаю, – начал Сеп, принимаясь чертить носком повидавшего виды башмака круг на пыльной дороге. – Вот эта трезвость ее и сидит у меня в печенках, от нее восстает вся моя природа, должен сказать, – он поднял глаза на Конрада: – Тут один парень втихаря привез мне бутылку и спрятал ее в конюшне. Я как раз хотел ее перепрятать в более надежное место, чтобы о нее не споткнулся этот Альберт, не упал и не повредил чего-нибудь, так сказать, благотворительный акт.
– Бутылка-то полная?
– Да, капитан. Настоящая кровь адмирала Нельсона. Я как раз намеревался немного отхлебнуть, попробовать.
Марк спрыгнул на землю.
– Отличная идея, Сеп, будь я проклят! Не хочешь ли пригласить и меня?
– Само собой, капитан. Но не слишком ли рано для вас, – заметил он с хитроватой улыбочкой. – Вы всегда говорили…
– К черту все, что я прежде говорил! – голос у капитана был настолько хриплый, что улыбка тут же исчезла с лица Сепа, и он вопросительно уставился на Марка.
– У вас такой вид, что вы не прочь пропустить стаканчик. Пошли со мной, сейчас сделаем, – он искоса взглянул на Конрада и заметил темные круги под глазами и печальную усмешку.
– Неудачное плавание, капитан? – спросил Сеп, когда они уселись за стол и поставили на него бутылку рома.
– Неудачное? – переспросил Марк, невесело рассмеявшись. – Ну, можно сказать, и так.
Сеп решил попридержать язык и молча наблюдал, как Марк одним глотком осушил стакан.
– Мне не очень нравится эта дрянь, Сеп, но я попрошу все же тебя налить мне еще. Попроси своего приятеля доставить тебе бочонок, а счет пусть пришлет ко мне.
Сеп, неловко улыбаясь, наполнил стакан капитана. Что-то было здесь подозрительное. Капитан Конрад не очень увлекался крепкими напитками, и Сепу еще ни разу не приходилось видеть, чтобы он выпил две такие меры одну за другой. Скорее всего неудачное плавание, подумал он, но рейс до Байдфорда Бея в тихую, спокойную ночь никак не мог сказаться на капитане. А сейчас он выглядит так, словно его немало потрепало в штормовой Атлантике.
Но вот капитан снова подвинул свой стакан. Замешательство Сепа теперь уступило место тревоге. Держа в руке бутылку, он колебался, бросая на Марка через стол косые взгляды.
– Что-то поразило вас прямо в борт, капитан, но эта дрянь не в состоянии сшить разбитые доски. Онa только может помочь тихо пойти ко дну.
Марк вглядывался в размытое лицо старика. Ром натощак вызвал у него головокружение. Голова его была похожа на заякоренный буй, гоняемый войнами в разные стороны. Он свирепо оскалился.
– Может, именно это со мной скоро произойдет, Бог ведает! А теперь, будь другом, прекрати болтовню, – он помолчал, разглядывая лицо Сепа. – Тебя беспокоит пустая бутылка?
Он попытался подняться и выйти из-за стола, но ноги оказались слишком слабыми, чтобы вынести его вес. Боже мой! Какая тяжесть! Он рухнул на скамью, весь покраснев от натуги.
– Я знаю, что тебя беспокоит, старый морской баклан! Ты думаешь, что мне нечем заплатить за мой заказ, не видать мне твоих зенок!
Порывшись в кармане пиджака, он выудил оттуда кольцо с рубином, украшенным бриллиантами. У него так кружилась голова, что он никак не мог остановить взгляд на Сепе, стоило отвести его в сторону.
– Сеп, где ты? – хрипло заорал он.
Сеп двинулся вперед, но дошел лишь до двери. В такой ситуации ему нужна была подмога. Он понимал, что физически не способен дотащить капитана до дома, и не знал, что предпринять. Он никогда не видел капитана Марка в таком виде – нельзя, чтобы его заметил кто-то другой. Он озирался вокруг, не зная, что предпринять. Может, взять фермерскую тачку?
Он с облегчением вздохнул, заметив мисс Корт, приближавшуюся к его дому со стороны фермы. Она замечательная девушка и умеет держать язык за зубами. Разве она не взяла к себе капитана в ту ночь, когда разбился «Искатель приключений»?
Увидев Сепа, Клэр помахала ему рукой. Сеп ответил ей тем же, но ее поразило расстроенное выражение лица ее старого приятеля.
Она подошла ближе.
– Что случилось, Сеп? Вы чем-то так сильно озабочены…
Сеп отошел в сторону, и она увидела уронившего голову на стол человека. Когда она узнала его изможденное лицо, у нее екнуло сердце.
– Боже мой, Сеп, что случилось? Он заболел?
Сеп отрицательно покачал головой.
– Пока нет, мисс. Могу поставить годовое денежное довольствие против ржавого якоря, что вскоре он станет под разгрузку. Он, мисс… видите ли… он взял на борт излишний груз рома, так сказать.
– Он пьян? – удивилась Клэр, внимательно всматриваясь в лицо Марка. – Разве такое часто случается с капитаном Конрадом? Лично мне никогда прежде не приходилось этого видеть. Но…
– Я в этом не виноват, мисс. На него совсем не похоже. Кажется, он чем-то сильно расстроен, но я понятия не имею, какова истинная причина.
– Ну и чего вы хотите от меня?
– Не знаю, мисс, – ответил он, почесывая щетину. – Может, поможете мне доставить его домой?
– Нет, я не смогу этого сделать. Дома может оказаться Сара. Да еще миссис Уинтер. Они будут просто поражены такой картиной, а вы знаете, как быстро возникают домыслы.
Клэр с душевным трепетом приблизилась к столу.
Марк увидел расплывшийся овал лица, спадающие на лоб завитки черных волос. Что-то начало возникать в его сознании, хотя мимолетные воспоминания оставались размытыми и путаными.
– Хочешь увидеть, какого цвета мои денежки, не правда ли? Ты та прекрасная девушка из таверны, затевающая ссору с состоятельными клиентами. Выкатывай бочонок, черт тебя подери! Я уплачу по счету сполна.
Он выпрямился, уставившись в лицо Клэр!
– В качестве залога моего полного доверия, – высокопарно начал он, – моего… Он не смог закончить фразу и медленно, по-театральному вытянул вперед руку, разжав пальцы. Что-то упало на стол и отскочило на пол. Марк подвинулся всем телом вперед и уронил на стол голову.
Клэр следила за катящимся предметом, покуда он не остановился. Это было кольцо, которое она в последний раз видела на пальце Евы Пэттерсон. Клэр почувствовала, что задыхается из-за накатившегося на нее приступа отчаяния.
Ничего не понимая, Сеп посмотрел на Клэр.
– Что все это означает, мисс? Это кольцо и все остальное?
Наконец Клэр удалось взять себя в руки, и она повернулась к Сепу, пытаясь не выдать своих чувств.
– Это кольцо объясняет странное поведение капитана. Он надел его на палец мисс Пэттерсон в день их помолвки.
– Ну и дела, – тяжело выдохнул Сеп. – Значит, вот откуда он получил такой удар. Выходит, она вернула ему колечко, а?
– Думаю, что да, – бесстрастно отозвалась Клэр. – Он не напился бы до такого состояния, если бы все произошло по обоюдному желанию.
– Что же нам делать, мисс?
– Нам? – переспросила удивленно Клэр, подняв бровь.
Сеп бросил на нее умоляющий взгляд:
– Вы сами сказали, что его нельзя вести домой, потому что там Сара и миссис Уинтер. Может, на ферму?
– Нет, туда тоже нельзя, – возразила Клэр, закусив губу. – Там слишком много посторонних глаз. Поползут сплетни, и ему это, конечно, не понравится, хотя так ему и надо, если он напивается до положения риз! Боже, как все же глупы мужчины!
– Вы правы, мисс, но мы полагаемся на добрых женщин, которые могут вывести нас на верный курс, – заискивающе произнес Сеп.
– Все это ерунда, Септимус Томас, – возразила Клэр, оглядев его насмешливым взглядом. – Вы, мужчины, начинаете полагаться на нас, женщин, только тогда, когда попадаете в беду.
– Да, мисс, вы правы, – покорно отозвался Сеп.
Глубоко вздохнув, Клэр приняла решение.
– Ему придется отоспаться здесь, и все тут. Да не забудьте поставить рядом с ним ведро, чтобы обеспечить… как это вы выразились… надлежащую разгрузку.
Сеп посмотрел на полубессознательного человека.
– Оставить его здесь, мисс?
– Ну, а где же еще? Ведь вы поили его ромом? – резко сказала она.
Сеп осуждающе, с упреком поглядел на нее, но ничего не сказал.
– Черт подери, Септимус Томас! – взорвалась она. – Не хотите ли вы сказать, что я должна забрать его к себе, в свой коттедж?
Сеп склонил набок голову, почесывая щетину.
– Видите ли, у меня здесь постоянно снуют девочки с фермы, не говоря уже об этом юноше Альберте.
Клэр в ужасе уставилась на него.
– Не верю собственным ушам! Не ожидаете ли вы, что я уступлю свою спальню этому…
– Да, такая идея возникла у меня в голове, мисс.
– Ну, знаете, придется вам придумать что-нибудь еще, – резко оборвала его Клэр. – Ну а если ко мне заедут клиентки? – пораженная такой мыслью, она замолчала. – Ну а если ему взбредет в голову затянуть песню? Разве такое не случается с пьяными?
Сеп не исключал такой возможности, и Клэр попыталась представить себе выражение на лице миссис Фостер, когда из спальни вдруг донесется пьяный мужской голос, распевающий песни.
– Это абсолютно исключено, Септимус Томас! Я не желаю иметь никакого отношения ко всему этому. Скажите детям, что у вас лихорадка. Вывесите один из ваших замечательных сигнальных флажков, например тот желтенький, что вас нет дома. Боже праведный, человек не может вечно пребывать в состоянии опьянения! Он отрезвеет рано или поздно. Спрячьте подальше бутылку рома и сварите ему крепкий кофе, как только он придет в себя. И положите кольцо ему в карман. Возможно, он с ней еще помирится.
Выйдя из коттеджа Сепа, Клэр направилась к себе. Она была наполовину удивлена, наполовину раздосадована тем, что Сеп рассчитывал на ее помощь в отношении Марка во второй раз. Кто она? Какая-то миссионерка, в доме которой могли приходить в себя полуутопленники или пьяные в стельку матросы? Какое она имела к ним отношение? Почему она должна была волноваться? Разве у нее не было других хлопот, кроме как утешать мужчину, которого отвергла другая женщина?
Конечно, она могла бы утешить его, но у нее не было никаких прав на него, и он был не вправе что-то ожидать от нее. Да он ни о чем и не просил. Его беды – это его беды!
29
В понедельник, после полудня, когда приехал Уильям Оливер, Клэр только что завершила утомительную процедуру по наведению красоты. Она надела муслиновое платье с широкой юбкой и живописно распустила волосы под соломенной шляпкой. Гармонирующая по цвету парасолька элегантно свешивалась с пояса. Она улыбнулась в знак благодарности за визит, заранее предвкушая удовольствие от прогулки. Она испытывала необычную легкость – сегодня ей ничто не угрожало.
– Мы отправимся в горы в одно восхитительное, хорошо известное мне местечко, – сказал Уильям. – Там готовят превосходный чай со сливками.
– Как соблазнительно, – застенчиво ответила Клэр, глядя в глаза Уильяма. – А вам нравится чай?
– Я его редко пью, – ответил он с улыбкой. – Но придется принести ради вас такую жертву.
Его лицо сразу посерьезнело, когда они проезжали мимо дворца Конрада. Он презрительно хмыкнул.
– Сейчас, вероятно, этот парень сидит, надувшись, в своей берлоге и зализывает раны. Что вы на это скажете? Но поделом ему, этому наглецу!
Клэр бросила на него удивленный взгляд.
– Чем это вы возмущены, Уильям? Что этот человек вам сделал? Разве он не помолвлен с вашей кузиной? – с самым невинным видом спросила она.
– Больше нет. Она бросила ему в лицо кольцо и, думаю, сделала это вовремя.
– Простите, она, наверное, чувствует себя несчастной?
– Несчастной? – рассмеялся Уильям. – Скорее разгневанной.
– Я вас не понимаю.
– Вам и не понять. Но ей так и надо в следующий раз не станет строить планы, надеясь стать хозяйкой большого дома. Я с самого начала знал, что он ей не пара, но она не желала прислушиваться к моим словам. Нет, ему пообещали даже место в совете управляющих после свадьбы с представительницей семьи Пэттерсонов. Но, слава Богу, все кончено. Не обращайте на него внимания, дорогая.
Краем глаза Клэр заметила высокую фигуру Марка, который явно слонялся без дела перед крыльцом своего дома. Он пристально смотрел на них, а когда карета поравнялась с домом, Уильям демонстративно отвернулся. Клэр испытывала смешанные чувства, особенно, если вспомнить эту отвратительную картину – пьяный Марк Конрад, заснувший за столом в коттедже Сепа. Заметив сардоническую улыбку на лице Марка, она, задрав подбородок, уставилась перед собой. Сердце ее учащенно забилось, но она была настроена решительно, продолжая напряженно смотреть вперед. Она почувствовала, что Уильям был вполне удовлетворен ее поведением.
Когда сверкающий лаком фаэтон промчался мимо дома Марка, ни с той ни с другой стороны не последовало приветственного кивка. Клэр подчинилась негласному приказу Уильяма проигнорировать Марка, ведь Оливер был единственной ее надеждой на удачный побег.
Когда они, добравшись до вершины, свернули на широкую главную дорогу, Клэр заметила:
– У меня сложилось такое впечатление, что вы с вашей кузиной не в самых лучших отношениях Может я ошибаюсь, и семейные чувства оказываются в конечном итоге сильнее, чем личные разногласия, особенно если учесть, что, как вы говорите, помолвка была аннулирована самой мисс Пэттерсон.
Глаза Уильяма сузились, и он спросил с подозрением в голосе:
– Мне кажется, дорогая, что вы проявляете к этому делу повышенный интерес. Вы случайно не симпатизируете этому человеку? Вы с ним знакомы?
Клэр постаралась казаться беззаботной и мило улыбнулась:
– Я, естественно, видела его, так как он живет неподалеку, но я больше знакома с его дочерью Сарой. Прекрасный ребенок.
Она понимала, что больше нельзя проявлять своей заинтересованности в Марке Конраде. Уильяма, кажется, удовлетворил ее ответ, и он указал рукой на что-то впереди.
– Вот этот дом, моя дорогая, он стоит на обочине под громадной соломенной крышей. Двери дома почти не видно из-за вьющегося ломоноса. Вам непременно понравится это местечко. Я часто на вещал его.
Он остановил фаэтон, и она заметила, как озорно сверкнули у него глаза. Она увидела маленькие зарешеченные окошки на втором этаже, там, вероятно, располагались небольшие номера, которые снимали молодые кливдонкие щеголи.
– В зале на втором этаже подают превосходный эль, – продолжал Уильям, – но туда обычно не водят молодых леди.
– Само собой разумеется, – ответила Клэр, деликатно пожав плечами.
Она хотела было сказать что никогда еще не посещала бара, но передумала, вспомнив первую встречу с Марком Конрадом. Она густо покраснела, но Уильям лишь улыбнулся, отнеся эту вспышку к проявлению девичьей скромности. Он, казалось, был очень доволен, и чинно проводил ее в небольшую чайную комнату с дубовыми панелями.
Им подали отменные горячие ячменные лепешки с кремом и земляничным вареньем. Клэр заметила, что полногрудая хозяйка заведения относилась к Уильяму довольно фамильярно. Уильям оставался равнодушным к развязным манерам этой женщины с дерзким взглядом. Когда она подавала им чай, Клэр заметила на себе ее пристальный взгляд, и ей стало неловко от мысли, что, вероятно, эта леди с наступлением темноты превращалась во владелицу номеров, которые сдавала юным повесам Кливдона. Может, она решила, что Клэр – подружка Уильяма? Клэр, надменно задрав подбородок, высокомерно посмотрела на хозяйку, вспомнив вдруг быстрый взгляд Уильяма, брошенный на окна второго этажа.
Как приятно было сидеть в полной праздности, есть лепешки и попивать чаек! Беседа в основном была односторонней, но Клэр было интересно слушать рассказы Уильяма о знатных людях и званых вечерах. Этот мир, конечно, ей был незнаком. Она только улыбалась и одобрительно кивала головой, будучи убеждена, что Уильям старается, чтобы произвести на нее впечатление. Она поразилась, когда узнала, сколько денег ушло на вечер, посвященный совершеннолетию Евы.
– Еще никогда на женщинах не демонстрировалось столько драгоценных украшений, – гордо сказал он, – но Ева сделала все, чтобы никто ее не переплюнул, – добавил он с презрительной улыбкой.
– Все кавалеры толпились возле нее оспаривая друг у друга честь танцевать с нею.
– Кроме одного, – напомнила ему Клэр.
– Скатертью дорожка! – небрежно махнул рукой Уильям.
Больше он не говорил о Марке Конраде и перевел беседу на свое предстоящее путешествие во Францию, пытаясь очаровать ее прелестями этой дивной страны.
Они благополучно вернулись к коттеджу, не встретив никого по дороге. Уильям пребывал в веселом, беззаботном расположении духа.
Возле двери Клэр тепло поблагодарила его за прогулку, а Уильям самодовольно улыбался, будучи убежден в том, что завоевал девушку.
– Я зайду завтра, моя дорогая, и к моему приходу вы должны принять решение, – сказал он, понизив голос, хотя вокруг никого не было. – Я имею в виду нашу короткую поездку в Шербург. Обязательно возьмите с собой свое янтарное платье.
Глаза у него по-мальчишески горели, и Клэр в ответ жеманно опустила ресницы, одарив глуповатой девичьей улыбкой.
Войдя в дом, она закрыла на засов дверь и, сняв шляпку, устало прислонилась к двери спиной. Она с чувством гадливости разглядывала янтарное платье на манекене. Что же происходит? Разве она стремится вырваться из силков, расставленных лордом Рейном, только ради того, чтобы угодить в клешни Уильяма Оливера? Его намерения были для нее ясны. Она не принадлежала к кливдонскому свету и могла стать отличной добычей, особенно после того, как Уильям увидел это платье.
Шелковый наряд, казалось, насмехался над ней, наивной дурочкой, и вдруг, подчиняясь дикому инстинкту, она подбежала к нему и вонзила ногти в воротник. Она разорвет его на куски, а вину свалит на шалость котов! Сжав пальцы, она уж хотела было рвануть платье на себя, но в это мгновение раздался чей-то удивленный голос, от которого она невольно вздрогнула.
– Дорогая девочка, если тебе хочется выместить на чем-нибудь злость, то выбери самое безобразное платье. Для чего портить такой изысканный шелк? Какая бесстыдная девчонка заказала тебе это платье, достойное куртизанки? Только не моя не сильно оплакиваемая бывшая невеста. Оно в два раза меньше ее фигуры.
Не отрывая застывших на воротнике рук, Клэр медленно повернулась и увидела Марка Конрада, лениво раскинувшегося на ее кушетке.
– Что вы здесь делаете? Как, черт подери, вы сюда проникли?
– Вы оставили незапертой заднюю дверь. И я вошел через нее.
– Через нее можете и выйти, – огрызнулась она, постепенно приходя в себя.
Но Марк даже не пошевелился.
– Значит, ты так встречаешь гостей?
– Да, но только незваных!
Марк медленно поднялся, и Клэр смогла заметить усталое выражение лица. Ее, словно острый нож, пронзила жалость к этому человеку, но она решительно подавила в себе слабость и постаралась сохранить каменное выражение лица.
– Извини за вторжение, – сказал Марк. – Это был глупый шаг с моей стороны.
– Очень глупый, – согласилась с ним Клэр и вдруг почувствовала, как внутри у нее закипает усиливаемый ревностью гнев, который наконец нашел выход в потоке отчаянных слов:
– Если вы ищете утешения после того, как Ева Пэттерсон дала вам от ворот поворот, то ошиблись адресом. Я уверена, вы сумеете найти такую девушку, с которой сможете напиться вдрызг, на что я даю вам свое благословение.
Марк уставился на нее, ничего не понимая.
– Что, черт возьми, ты несешь?
– Разве это не так? Вы попытались утопить свое горе в бутылке, но в результате все обернулось отчаянной головной болью, а теперь убирайтесь отсюда и оставьте меня в покое!
Пылая гневом, она бросилась прочь, на кухню. Широко растворив двери, она стояла, вперив в Марка злобный взгляд.
Он последовал за ней на кухню и стал перед ней. Они глядели в упор друг на друга. Вдруг губы Марка дрогнули и он фыркнул.
– Маленькая злючка, – любуясь ею, произнес он.
– Пьяница и развратник, – огрызнулась она, подивившись смелости своего лексикона.
Марк пришел в восторг от этих слов и расхохотался.
– Да, за словом в карман ты не лезешь, не так ли? Я признаю, что напился в коттедже Сепа, но я не признаю обвинения в разврате, тем более стоя перед девушкой, которая так много для меня значит.
– Медоточивые слова все равно не вызовут к вам симпатии, – резко бросила Клэр.
– Я знаю, но может, их кто-то выслушает.
– Почему бы не обратить их к мисс Пэттерсон, – хмуро заметила Клэр. – Какое отношение имеет ко мне аннулирование вашей помолвки?
– Забудь о мисс Пэттерсон, Клэр. Я должен перед тобой извиниться.
– За что?
– За то, что произошло вчера утром в коттедже Сепа.
– В этом нет необходимости, – безразличным тоном начала было Клэр, но Марк ее перебил:
– Нет, есть. Не позволишь ли мне присесть, пока я не оказался на полу? Я вчера очень мало спал – в общей сложности я не спал четыре ночи подряд. Ради всего на свете, позволь мне поговорить с тобой. Это все, что мне нужно.
Поколебавшись, Клэр кивнула в знак согласия.
– Хорошо. Хотите чаю? К сожалению, у меня нет ничего покрепче, – съязвила она.
Марк с благодарным видом опустился на кухонный стул, передернув плечами.
– Слава Богу, я жив! Два полных стакана рома Сепа могли стряхнуть краску и с эсминца. Неудивительно, что когда я проснулся, то плавал килем кверху.
– Вы сами в этом виноваты, – с чувством превосходства ответила Клэр, заваривая чай.
– Понимаю, но ведь какая глупость – пить на пустой желудок и пустую голову в придачу. Мне очень стыдно. Жаль, что вы оказались в доме.
– Какое это имеет значение, – недоуменно пожала она плечами. – У вас на то были свои причины.
Они помолчали, пока Клэр не поставила на стол две дымящиеся кружки с чаем. Она села по другую сторону от Марка.
– Вы сказали, что хотите поговорить. О чем?
– Ты выезжала сегодня на прогулку в компании Уильяма. Кажется, он весьма доволен отказом Евы?
– Да.
Марк, нахмурившись, заглянул в кружку.
– Он был настолько доволен, что, вероятно, сам все и организовал?
– Для чего ему это нужно? – спросила Клэр, не отрывая взгляда от Марка.
– Чтобы тем самым не допустить меня на вечер Евы. Она хотела там сделать какое-то сообщение.
– В отношении места в совете управляющих?
– Откуда тебе это известно? – вздрогнул он от неожиданности.
– Люди типа мисс Пэттерсон часто забывают, что у тех, кого они ставят ниже себя, тоже есть уши. Во время примерок она выводила из себя кузена, намекая ему о своих планах в отношении вас.
– И эти планы ничего хорошего ему не сулили?
– Естественно.
– В таком случае, у него были все основания, чтобы приложить руку к этой поломке. Ремонтники утверждают, что кто-то умышленно повредил руль, – нахмурившись, Марк глубоко задумался. – Нам пришлось ползти, словно половина парусов вышла из строя. Уильяму это должно быть известно.
– Сколько нужно времени чтобы повредить рулевое управление?
– Немного, если знать, где проходят соединения с гребным винтом.
– Уильям находился внизу довольно долго. Я в это время стояла на пирсе рядом с Сепом. Мне показалось, что Уильям плохо выглядит, а потом он рухнул на палубу.
– И таким образом я остался единственным капитаном, который мог бы доставить «Дельфин» в место назначения.
– Он на самом деле был ужасно болен.
– Но он отказался от услуг врача! Я сам это слышал.
– Кстати, я была удивлена его свежим видом, когда на следующее утро он навестил меня.
– Может, речь идет о мнимой болезни, как ты думаешь? – сухо поинтересовался Марк.
– Уильям назвал это скоротечным недомоганием.
– Скоротечное недомогание, которое позволило ему тем не менее посетить званый вечер.
– Но вы ведь не можете этого доказать, не правда ли?
– Нет, не могу. Да сейчас это уже неважно. Однако в результате мисс Пэттерсон была ужасно расстроена.
– Расстроена? – широко улыбнулся Марк. – Да, действительно. Мне задала такую головомойку. Хочешь я доверю тебе один секрет?
Она кивнула в ответ.
– Она ничего этим не добилась.
– Но вы напились, – обвиняющим тоном возразила Клэр.
– Я знаю, что поступил глупо. Нужно было сразу лечь в кровать. В будущем я буду менять курс при виде бутылки, если только она у меня будет, – он поднялся из-за стола. – Благодарю, что ты выслушала меня, Клэр.
Она не спускала с него любопытных глаз. Сейчас перед ней стоял совсем другой человек, не тот, который вошел в коттедж без нее; куда более молодой, веселый, уверенный в себе.
– Что же вы теперь намерены делать? – спросила она. – Если вы помиритесь с Евой, ваше будущее обеспечено.
– В том, что произошло, нет моей вины, – ответил Марк, покачав головой. – К тому же служащий подотчетен только своему работодателю. Спокойной ночи, Клэр.
Клэр еще долго сидела на кухне за чашкой горя чего чая, после того как ушел Марк. Он должен помириться с Евой, должен. Ева сумеет преодолеть свое разочарование и пожалеет о вспышке гнева. Ей, конечно, не стоило вымещать свой гнев на уставшем человеке. Вероятно, и он и она были в дурном настроении.
Клэр встала из-за стола. Через день она поднимется на борт «Дельфина». Может, где-то ее ожидала новая жизнь, и теперь жители Кливдона будут улаживать свои дела без ее помощи. Она сняла с манекена шелковое платье янтарного цвета и снова засунула его в соломенную сумку. Это было последнее, что она сделала в этот вечер.
Сара зашла к ней на следующий день рано утром по пути в школу. Она немного выросла за последние недели и похорошела. Клэр отметила про себя, что ее любовь к ребенку тоже усиливается. Что же подумает Сара, семья Кларков, обнаружив, что она исчезла без всяких объяснений? Девочки Кларк могли отнестись к этому по-философски, спокойно, но Сара была таким чувствительным ребенком, что неожиданный отъезд Клэр, конечно, огорчит ее.
– Ты придешь ко мне снова, Клэр? – спросила она.
Ее серо-зеленые глазки смотрели на нее с таким доверием, что Клэр вдруг почувствовала острую пронзительную боль в сердце. Она хранила молчание, и Сара поспешила добавить:
– Приходи, прошу тебя, Клэр! Как нам было весело в тот раз, а папа говорит, что не выйдет из кабинета и разрешит нам сколько угодно шуметь и играть на фортепиано. Так ты придешь?
– Благодарю за приглашение, Сара. Я буду очень рада, если только ты уверена, что мы не помешаем папе.
– Да нет же, Клэр, нет. Он сразу согласился, когда я попросила у него разрешения. Сегодня утром он был в хорошем настроении и сказал, что это просто замечательная идея.
Когда Клэр подошла ко дворцу Конрада, она не заметила никаких признаков присутствия Марка. Сара радостно приветствовала ее, а миссис Уинтер вежливо поклонилась. Оставив перчатки и соломенную шляпку в прихожей, она пошла вслед за Сарой в ту же гостиную. Клэр оглянулась вокруг. Она вспомнила эту прекрасную комнату и Марка. Она представила себе, как он сидит на одном из этих удобных стульев, вытянув ноги, возле камина, а Сара сидит рядом с ним, на коврике. Огонь в очаге бросает свои красновато-золотые отблески на ее волосы. Будет ли сидеть на другом стуле Ева Пэттерсон? Такие картины не доставляли ей удовольствия, и она обратила свое внимание на Сару, которая занималась чайным сервизом.
Сара Конрад была интеллигентным, умным ребенком. Ей следовало дать хорошее образование, развивать ее способности. Разве Ева сможет ей в этом помочь? С ее разговорами о детских приютах Ева вряд ли проявит хотя бы малейший интерес к девочке, даже если Марк настоит на своем и откажется отправить Сару в приют.
Саре не терпелось показать Клэр свои новые ноты.
Скамеечка перед фортепиано была вполне пригодна для игры в четыре руки, и Клэр заняла место поближе к окну, чтобы играть в басовом ключе. Она сидела, слушая, как Сара исполняла новые пьески.
– Как далеко ты ушла с тех пор, когда мы виделись здесь в последний раз, – сказала Клэр, и девочка зарделась от похвалы. – Теперь, кажется, неверные ноты буду брать только я, так как у меня дома нет фортепиано, и я не могу тренироваться. Какой прекрасный тембр у этого инструмента. Он отзывается на малейшее прикосновение и требует осторожного обращения. У тебя отличная постановка пальцев, Сара.
Звонок у входной двери совпал с первым аккордом дуэта, ноты которого Сара поставила на подставку. Ни она, ни Клэр его не услышали, так как были поглощены музыкой. Они продолжали играть, когда вдруг кто-то сказал высоким, раздражительным голосом:
– Боже мой, Марк! Неужели я должна мириться с таким грохотом?
Сара первой оглянулась и открыла от изумления рот. Бросив взгляд через комнату, она увидела в двери Еву Пэттерсон в прекрасном платье, с безукоризненной прической. За ее спиной стоял немного хмурый Марк, с удивленным видом, словно его только что пробудили ото сна или оторвали от глубокой мысли.
Только Клэр и Сара заметили жесткий взгляд голубых глаз Евы. Клэр поспешила сжать дрожащие пальцы Сары, пытаясь передать им свою силу и унять их трепет.
