Текст книги "Полюбить незнакомца"
Автор книги: Мэриджой Шубридж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
25
Итак, лорд Рейн наконец сделал свой шаг. Клэр оторвала взгляд от пергамента. Она не испытывала никакого страха – лишь чувство облегчения, что игра в ожидание прекратилась. «В среду на следующей неделе», – написал он, а сегодня – пятница. Она подумала о наблюдателях, как он их назвал, которые патрулируют повсюду, отрезав ей все пути к побегу. Он обезопасил себя на случай, если ей придет в голову идея обратиться за помощью закона. Если она это сделает, то, являясь несовершеннолетней, будет насильно доставлена к отцу. Нет, она останется на месте и не доставит лорду Рейну удовольствия выслеживать ее и пресечь ее попытки к побегу. Она не станет скрываться в одиноком, безлюдном месте, где ее могут схватить и бросить в карету, и никто вокруг ничего не увидит, и никто не узнает, где же она теперь.
Сложив письмо, она отнесла его в спальню и сунула в старую соломенную корзину, которую захватила с собой из дома Хэркорта. В ней хранились шелковое платье янтарного цвета, изящные шлепанцы и тонкое нижнее белье, которые он подарил ей. Она запихнула ее на самое дно шкафа, под висевшие на плечиках платья. До среды еще далеко. Он, вероятно, рассчитывает, что о сопротивлении с ее стороны не может быть и речи. Но, несомненно, времени оставалось достаточно, чтобы что-нибудь придумать. Ей было не по себе от мысли, что она может вовлечь в это грязное дело людей, которых она привыкла уважать, – ей будет противно, если они вообразят себе что-то дурное о ней. К какому бы выводу она ни пришла, решение должна принять только она одна. Лорд Рейн был титулованным, богатым. Несомненно, повсюду в высших кругах у него были друзья, не говоря уже о низших сферах!
В субботу она продолжала шить платье для Евы Пэттерсон, которое должно быть готово ко вторнику. В полдень она заметила, что в гору поднимается Септимус Томас. Он что-то распевал хриплым голосом. Слов нельзя было разобрать, что было весьма кстати, так как морские песенки обычно не отличаются изысканным содержанием. Заметив ее на крыльце руки в боки, он резко остановился, прекратил петь и бросил на нее хитрый, подобострастный взгляд.
– Добрый день, мисс! Какой приятный выдался денек, не правда ли? Достаточно крутой подъемчик для такого старика, как я!
Он не спускал внимательного взгляда с ее серьезного лица.
– Разве я вас приглашала? – холодно бросила Клэр.
Сеп, почесывая подбородок, растерянно посматривал по сторонам, крутя головой.
– Фактически, конечно, нет, это точно, но мне захотелось предложить вам свои услуги, – он сделал паузу, надеясь на прилив вдохновения. – Я хотел бы взглянуть на засов в вашей задней двери, мисс. Он ужасно скрипит, просто ужасно, – он весь просиял, найдя этот предлог.
– Откуда вам это известно, если я закрываю его только ночью, когда ложусь спать?
– Я просто уверен в этом, мисс, так как собственными глазами видел, как он заржавел. Помяни мои слова, – сказал я себе, – у мисс могут возникнуть неприятности с этим засовом в одну из ночей, провалиться мне на этом месте!
– Септимус Томас, у вас богатое воображение, но если это повод устроиться поближе к моему чайнику, то он самый неубедительный из всех предыдущих.
Сеп смотрел на нее с раскаянием и удивлением одновременно.
– Вы не даете человеку занять прочную позицию и сразу открываете по нему огонь! Мощный бортовой залп, словно я врезался в баржу адмирала под предлогом попросить немного дерева для вырезания ножичком!
– Септимус Томас, вы негодяй, мошенник и предатель женщин, в частности, вы предали меня.
– Я предатель, мисс? Я никогда не предавал ни одной женщины в жизни, не говоря уже о такой юной леди, как вы.
– Ах, нет? Тогда кто же обманом заманил меня на борт «Сары» и смотался, как только я повернулась к вам спиной? Вам осталось только трахнуть меня по голове чем-нибудь потяжелее, как на вашем месте непременно поступил бы пират или какой-нибудь гнусный вербовщик во флот. Вы отправили меня без предупреждения в дрейф и не предоставили времени, чтобы заполнить бортовой журнал.
Клэр, запыхавшись, сделала паузу, чтобы сдержаться и не расхохотаться, а Сеп попытался возразить:
– Ах, мисс, вы неправильно подбираете слова. На борту был капитан Марк, и трудно находиться в более надежных руках. С вами ничего не стряслось, только вот морской бриз подрумянил вам щеки. Вам понравилась прогулка?
Клэр решила не сообщать ему о своей прогулке за борт и вместо этого сказала:
– Она была достаточно приятной, если только не считать штилевую погоду.
– Ах, мисс. С этим всегда проблема. Можно угробить таким образом кучу времени. Ничего не остается, кроме того как сидеть без дела, чесать языки и пить в ожидании, когда подует ветер и вновь наполнит паруса.
– Хорошо, Септимус Томас, вы все же добились своего. Я ставлю на плиту чайник, а вы займитесь этим подозрительным предметом.
– Каким предметом, мисс?
– Засовом, Септимус, – напомнила Клэр, улыбнувшись ему через плечо. – Неужели вы уже забыли о цели своего прихода?
Сеп, смиренно улыбаясь, последовал за ней на кухню.
Ко вторнику у Клэр все еще не возникло плана, как избежать заговора лорда Рейна. Если его люди повсюду следили за ней в самых незаметных местах, то они наверняка торчат в самом Кливдоне и от их внимания не ускользнула и бухта. Вероятно, любой поднимающийся на борт судна пассажир, проходил мимо людей, имеющих на руках ее словесный портрет. Она подумала о том, чтобы, переодевшись в одежду мальчишки, ускользнуть на торговом судне, но не знала, где раздобыть одежду и что отвечать на вопросы команды. Она, упрямо покачав головой, решила подготовиться к визиту мисс Пэттерсон.
Снова Ева шумно ворвалась в коттедж в сопровождении своей горничной Марии, а Уильям вежливо остался ожидать у двери. Платье было готово к сроку, и вновь Ева, надев его, принялась крутиться перед зеркалом, изучая себя со всех сторон. Клэр была вынуждена признать, что Ева просто сияла. Мисс Пэттерсон поманила рукой горничную, которая открыла кожаный с позолотой ларец, в котором хранились драгоценности. Клэр с восхищением уставилась на ожерелье из рубинов и бриллиантов, которое горничная надела на шею Евы.
Горничная улыбалась, глядя на Клэр, словно драгоценности ее хозяйки добавляли блеска ее собственному лицу. Ну разве есть на свете хоть один молодой человек, который не утратит дара речи перед этим чудесным видением?
Оказалось, что один на самом деле был, послышалась сардоническая реплика Уильяма Оливера:
– Только тебе, дорогая кузина, могла прийти в голову идея совершать поездку с целым состоянием у себя на коленях для того, чтобы убедиться, что красный цвет выбран надежно. Неужели ты предполагала, что мисс Корт сошьет тебе к субботе другое платье, если бы ты ошиблась?
– Я редко ошибаюсь, – ответила Ева, продолжая думать о своем, – к тому же я уже прикладывала рубины к отрезу шелка.
– Тогда чего ради тащить с собой весь ларец?
– Ну разве ты можешь это понять? – вздохнула она. – А вдруг понадобится изменить само ожерелье, чтобы оно лучше оттенило вырез платья, сделало его еще импозантней? Все должно быть совершенно. Во всяком случае не каждую неделю девушке исполняется двадцать один год.
«Так, значит, вот о каком событии она пеклась», – отметила про себя Клэр и громко сказала:
– Позвольте мне выразить вам наилучшие пожелания, мисс Пэттерсон. В этот вечер на самом деле у вас не будет соперниц.
– Надеюсь, – снисходительно ответила Ева. – Хотя там будет весь город.
– Включая старпома Конрада, – не преминул съязвить Уильям.
Ева через плечо бросила на него саркастический взгляд.
– Ты не посвящен во все мои беседы с отцом, Уильям. В субботу будет сделано еще одно особое сообщение, кроме оглашения даты нашего бракосочетания.
Со сторон двери не последовало никакого замечания, и Клэр осмелилась украдкой бросить взгляд на капитана Оливера. Лицо у него побледнело, как полотно, а его синие глаза вспыхнули, как горящие угли. Этот взгляд, казалось, мог испепелить Еву, если бы она предусмотрительно не перевела взор на свое отражение в зеркале. Мария по приказу Евы осторожно сняла ожерелье и благоговейно уложила его обратно в кожаный ларец.
Клэр без всякой на то причины вдруг вспомнила ту жену владельца «Искателя приключений», которая была доставлена на берег на спасательном круге. Женщины имеют право уходить в море вместе с мужьями. Капитан Оливер регулярно совершал рейсы обычно на «Дельфине». Нельзя ли использовать его с целью побега? Вряд ли кто-нибудь осмелится вмешаться и воспрепятствовать подняться на борт флагманского судна леди в сопровождении капитана. Томас Пэттерсон был богатым, пользовавшимся влиянием человеком, может, даже богаче лорда Рейна. Его шпионы могут разузнать о маршруте судна, но вряд ли предпримут что-либо, не получив от него дальнейших инструкций. Нужно действовать и делать все по порядку. Прежде она должна проявить максимум внимания к Уильяму Оливеру.
Когда Ева с помощью Марии снимала новое платье, Клэр тут же воспользовалась представившейся возможностью.
– Не угодно ли вам сесть, капитан Оливер? Потребуется некоторое время, чтобы должным образом завернуть платье мисс Пэттерсон.
Он рассеянно поглядел на нее, затем, кажется, до него дошел смысл сказанных ею слов. Клэр одарила его мягкой, поощрительной улыбкой.
– Я уверена, что капитану «Дельфина» приходится во время службы ходить взад и вперед по мостику, но даже капитан может позволить себе время от времени отдохнуть и расслабиться. Стулья у меня весьма удобные. Могу вас в этом заверить, но если вы в этом сомневаетесь и предпочитаете стоять… – она намеренно не завершила фразы, печально ему улыбнувшись.
Капитан Оливер, полагая, что в данный момент подвергается сомнению его галантность, поспешил заверить ее, что комфорт, предоставляемый ее стульями, не вызывает ни малейшего подозрения. И он, подтверждая правоту своих слов, принял ее приглашение, в свою очередь послав ей самую обворожительную улыбку.
– Насколько вам известно, мисс Корт, у капитана корабля достаточно забот, но самая последняя – это личный комфорт, – закончил он с важным видом.
Клэр, всплеснув руками, с восхищением посмотрела на него.
– Да, на самом деле, бремя ответственности, лежащее на командире, является большой ношей для чувствительного человека.
Она бросила взгляд на Еву, которая уже переоделась в старое платье.
– Простите, капитан Оливер, – пробормотала Клэр и подошла к женщинам.
– Закрой получше ларец, Мария, – приказала Ева.
Клэр взяла у нее из рук красное платье и, как следует сложив его, завернула в мягкую бумагу, перевязав ленточкой. Сверток получился внушительных размеров, и Ева оценивающе его разглядывала.
– Сначала отнеси ларец в карету, а затем положи платье на заднее сиденье, – сказала она, обращаясь к горничной. – Тебе, Мария, придется возвратиться в Кливдон на общественном дилижансе.
Молодая женщина обидчиво надула губки, и это, кажется, рассмешило Еву.
– В карете нет места для тебя и для платья. Не могу же я оставить платье? Делай, как тебе сказано, если по-прежнему хочешь у меня служить.
Горничная, не промолвив ни слова, покинула коттедж.
– Отошлите счет мистеру Пэттерсону, мисс Корт. Такими вещами занимается он. Пошли, Уильям.
Она выпорхнула из дома, а капитан Оливер медленно встал со стула. Клэр улыбнулась ему, решив позволить себе еще немного кокетства и лести.
– Я убеждена, что скоро вы займетесь своими истинными обязанностями, капитан Оливер, и больше не будете сопровождать леди к модисткам. На днях я видела, как поднимали паруса на «Дельфине». Море было довольно бурным, но вы умело вывели судно из бухты, – произнесла она, стыдливо опустив глаза, голосом, полным девичьего восторга.
Он недоуменно смотрел на нее, глаза у него расширились, а взгляд затуманился. Она вдруг вспомнила, как Сеп злорадно сравнил его с плавающим стогом сена, и с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Губы у нее дрогнули.
Капитан Оливер бросил на нее теплый взгляд. Заметив дрожь на губах Клэр, он счел, что это проявление заботы о его безопасности.
– Ну что поделаешь, мисс Корт, риск – это часть жизни капитана, – скромно ответил он, недоуменно пожав плечами, словно хотел сказать: «Ну о чем здесь говорить?»
Они подошли к двери, вышли на солнцепек. Оливер Уильям не спускал глаз с лица Клэр, и глаза у него стали такими же задумчивыми, как у Евы, когда она разглядывала свое новое платье. Ей стало слегка не по себе. Может, она переборщила с дозой лести?
– Вы часто наблюдаете, как «Дельфин» поднимает паруса?
– У меня слишком мало для этого времени, – ответила она, отрицательно покачав головой.
– Но вы ведь видели, как я выводил его из гавани?
– Иногда я позволяю себе такую привилегию, – изысканно ответила Клэр, скромно потупив глаза. – «Дельфин» – прекрасное судно.
– Приятно слышать, – отозвался Уильям Оливер, и Клэр заглянула в его улыбающееся лицо. – Ну, а какого вы мнения о его капитане?
– Это несправедливый вопрос, сэр, так как мы еще очень мало знакомы.
– Может, мы исправим такое упущение, мисс Корт?
– Может быть, сэр.
– Я поднимаю паруса в пятницу с ранним приливом.
– Дальний переход, капитан?
– Довольно короткий, но он имеет очень важное значение. Мы дойдем только до Байдфорда в Девоне.
– Значит, вы вернетесь к балу мисс Пэттерсон, посвященному ее совершеннолетию?
– Конечно, вернусь. Это будет великолепное событие, которое никак нельзя пропустить, – он помолчал, глядя на нее. – Может, в пятницу я увижу вас возле стены в гавани и смогу убедиться, что увезу с собой ваши добрые пожелания?
– Вполне вероятно, сэр, – загадочно произнесла Клэр.
Ева сейчас стояла далеко и не могла их расслышать. Клэр решила не упускать такой удачной возможности.
– Уверена, что у вас на борту достаточно комфортабельные условия.
– Вполне сносные.
– Что за восхитительная, увлекательная жизнь, – вздохнула она. – А мне еще ни разу не приходилось быть на корабле.
– Может, мы исправим и эту оплошность, мисс Корт?
Ева громко позвала его из кареты. Уильям Оливер скорчил забавную гримасу.
– Не могу перенести от вас упреков в том, что заставляю ждать свою драгоценную кузину. До пятницы, мисс Корт, – кивнув Клэр и улыбнувшись на прощанье, он направился к карете.
Рано утром в пятницу Клэр была в бухте. Там оказался и Септимус Томас. Увидев ее, он ухмыльнулся.
– Доброе утро, мисс. Вы пришли, чтобы посмотреть, как отчаливает «Дельфин»? – он обвел рукой гавань. – Нигде что-то не видно злых морских вербовщиков, так что с вами ничего не случится, только если «Дельфин» не захватят пираты, – он посмотрел в сторону судна. – По-моему, там не реет черный флаг с черепом и костями.
Он крякнул от удовольствия, радуясь собственной шутке, но Клэр весьма холодно посмотрела на него.
– Очень, очень смешно, мистер Томас. Так же смешно, как и ваша выдумка с дверным запором. Он сразу же отвалился, после того как вы его починили.
– Оставьте, мисс! Не может этого быть! Я только немного подправил его, чтобы не скрипел.
– А он и не скрипел, до того как вы к нему прикоснулись.
– Ладно, мисс, – мудро заметил Сеп. – Считайте, что он все равно должен был отвалиться со дня на день. Вы, вероятно, сильно дернули его, чтобы сбылось мое предсказание. Я зайду и все сделаю – поставлю новый. Где-то в куче железок на ферме должен валяться засов, хотя, конечно, сразу его там не найдешь – придется затратить уйму времени.
Клэр, повернув голову, посмотрела на него с торжествующим видом.
– Я не удивлюсь, если вы там прокопаетесь до полудня, и скорее всего, до времени чая. Не так ли?
– Вполне, мисс, может быть, – ответил Сеп с не менее торжествующим видом, – Там в куче столько всевозможных железок, их просто полно в этом амбаре.
– Уверена, что вы сделаете все, что в ваших силах.
– Да, мисс, постараюсь. Можете на меня положиться.
Клэр кивнула и отвела взор от «Дельфина».
– Капитан Оливер уже поднялся на борт?
– Я его не видел, мисс, но он обычно появляется после погрузки. Он приезжает на гарцующем коне, спускается к самой воде, весь такой молодцеватый, с золотыми нашивками, словно адмирал, который готов повести за собой в сражение моряков. Все это показуха, мисс, ему никогда не стать настоящим моряком, как Марку Конраду.
– Ну, «Дельфин» – это не «Виктория», Сеп, и он не идет в сражение, а лишь до залива Байдфорд.
Сеп вытянул шею, чтобы получше разглядеть выехавшую на пристань карету. Из нее вышел капитан Оливер, держа в руках парусиновый мешок, и медленно направился к трапу. Он был ужасно бледен и шел неуверенной походкой.
– Один только вид «Дельфина» переворачивает у него все внутри, – вздохнул Сеп.
Клэр наблюдала, как капитан Оливер медленно, с трудом поднимался вверх по трапу.
– По-моему, он плохо себя чувствует. Поэтому, вероятно, он и приехал в карете.
– Скорее всего вчера вечером свалился за борт с бутылкой портвейна, и теперь опасается, что упадет с лошади, – убийственным тоном возразил Сеп. – В мою бытность моряком за это сразу получали дюжину плетей.
– Но мистер Оливер – капитан торгового судна, – напомнила ему Клэр, – а вы говорите о королевском военно-морском флоте.
– Офицеры и барчуки всегда выходят сухими из воды, – горько сказал Сеп.
Они молча наблюдали, как капитан спустился вниз. Его кучер разговаривал с группой зевак, пришедших поглазеть, как «Дельфин» будет сниматься с якоря. Клэр думала о том, не забыл ли капитан Оливер о своем обещании, о том, что она придет в бухту.
Минут через десять он вновь появился на палубе.
– Боже, как же он бледен, – прошептала Клэр.
Несмотря на довольно прохладное утро, он вдруг вытащил носовой платок и вытер со лба пот.
– Ну вот, – хрипло проворчал Сеп, – его уже потом прошибло, а «Дельфин» все еще не сдвинулся с места.
– Кажется, вы не правы, – медленно произнесла Клэр. – Капитан Оливер – человек гордый. Он не позволит себе стать посмешищем в глазах тех, кого считает ниже себя. Вы вот сказали, что он показушник. Тщеславный человек обязан скрывать свои слабости.
Сузив глаза, Сеп наблюдал за его поведением и вдруг увидел, как руки капитана вцепились в поручень.
– Он на самом деле ужасно бледен, мисс, могу в этом поклясться. Что стряслось с парнем?
Глаза всех любопытных зрителей сконцентрировались на фигуре капитана Оливера, включая членов экипажа. Кучер прекратил болтовню и глазел на своего хозяина. Уильям Оливер, схватив руками шейную косынку, стащил ее, словно она мешала ему дышать. Его дикий взгляд, казалось, блуждал, никого не видя. Он открыл рот, но никакого звука не последовало. Вдруг все увидели, как капитал Оливер рухнул на палубу. Среди собравшихся раздался шепот, напоминающий шум набегающей на гальку морской волны.
26
Первым из оцепенения вышел кучер. Он бросился вперед и взбежал по трапу наверх. Члены экипажа «Дельфина» оставили все дела и подбежали к лежавшей безжизненно фигуре. Какого бы мнения они ни были о нем, он оставался членом личного состава, и ни один моряк не повернется спиной к своему товарищу моряку.
Ловкие сильные руки легко подхватили капитана и снесли с трапа. Расталкивая людей, Клэр подбежала к самому трапу и увидела, как он открыл глаза. Его белое, как мел, лицо покрылось потом. Побледневший кучер был в полной растерянности.
– Отвезите его немедленно домой и вызовите врача, – резко сказала Клэр тоном, перекрывающим гул голосов.
Уильям Оливер, кажется, узнал ее голос. Он посмотрел на нее из-под тяжелых век.
– Нет, нет, – слабо запротестовал он. – Ничего страшного. Мне необходимо вернуться на судно. Это очень важно.
Голос его стал почти неслышным.
– Вы больны, – сказала Клэр. – Вы не в состоянии вести судно.
– Я должен, – прошептал он. – Я не могу подвести дядю, – его глаза вновь закрылись, и он замолчал.
Кучер взирал на Клэр, словно ожидая команды от того, кто лучше других овладел сложившейся ситуацией.
– Отнесите его в карету, – твердо сказала она, обращаясь к морякам, держащим на руках Уильяма Оливера. – Человек не может потерять сознание без причины. Нужно отвезти его домой.
Матросы повиновались и отнесли своего капитана в карету. Кучер забрался на облучок, и Клэр, бросив взгляд в сторону, увидела рядом с собой Сепа.
– «Дельфин» проворонит прилив, если не выйдет через час, – сказал он, задумчиво глядя вслед кучеру. – Отчего он заболел, мисс?
– Я знаю столько же, сколько и вы, Сеп. Но судно не может выходить в море, когда болен капитан. Мистер Пэттерсон должен либо прислать кого-то другого, либо отложить выход в море до следующего прилива.
– Пару часов назад в гавань вошел «Светлячок», – сказал, обращаясь к толпе, один из матросов. – Это сегодня единственное судно. Кто там командует на капитанском мостике?
– Кажется, капитан Конрад, – отозвался его коллега.
При этих словах все приободрились, а Сеп даже крякнул от удовольствия.
– Готов поклясться, что старина Пэттерсон немедленно направит сюда Марка Конрада, не успеем мы и оглянуться. Тем более что он сам явится к нему сейчас с докладом. Старик не позволит «Дельфину» прохлаждаться даже до следующего прилива, не даст он возможности слоняться без дела и команде.
Клэр оставила Сепа одного, предоставив ему полное право обмениваться своими домыслами с экипажем «Дельфина». Ей не нравилось, что команду на судне может взять на себя Марк Конрад. Она все время думала об Уильяме Оливере. Еще вчера у нее в коттедже он был в отличном здравии, но ведь болезнь может нагрянуть внезапно. Стоит только узнать об этом Еве, как она придет в ужас из-за опасности инфекции, и она, конечно, будет переживать не о самом Уильяме, а о том, что его заболевание может разрушить все ее планы на субботу. К тому времени «Дельфин» должен вернуться.
«О, черт их всех подери!» – в сердцах выругалась про себя Клэр. Нужно оставить их всех в покое, выбросить из головы и сосредоточиться на собственных планах, подумать, как похитрее обмануть лорда Рейна. Если капитан Оливер серьезно болен, то ее надежде на отъезд на «Дельфине» в компании капитана не суждено сбыться. У нее оставалось всего несколько дней до того, как лорд Рейн набросит на нее свои силки. Может, безропотно отправиться с ним, а затем вновь убежать? Но вряд ли он позволит одурачить себя во второй раз.
Заслышав детские голоса, она подняла голову. Кейт с Милли дружно махали ей руками. Под мышкой у Мили она заметила небольшую банку с молоком. Да, это они принесли ей молоко по дороге в школу. Она тепло с ними поздоровалась и взяла банку.
– Мы приготовили для вас корзину овощей, мисс. Остальное мы отправим на рынок. Мы принесем ее вам после занятий.
– Благодарю тебя, Милли. Я совсем забыла, что сегодня рыночный день в Кливдоне.
– Да, мисс, вы правы. Сегодня ведь пятница. Сегодня торгуют скотом, турнепсом и другими овощами.
Клэр проводила их глазами. Они быстро поднялись на гору. Турнепс и другие овощи? Разве мистер Кларк выращивал турнепс? Что за мысли ее одолевают? Неужели она намерена спрятаться от лорда Рейна в куче турнепса, как французская миледи в тени эшафота? Смешно! А что скажет фермер Кларк, если она сделает ему такое предложение? «Он отправит ее в ближайшую психушку», – заметила она про себя с кривой усмешкой.
Марк Конрад выходил из дома мистера Пэттерсона, когда к крыльцу подъехала карета с безжизненным телом Уильяма Оливера.
Кучер, спрыгнув с облучка, обратился к Марку.
– Это хозяин Оливер, сэр. Там, на мостике, с ним произошел приступ какой-то ужасной болезни. Он упал на палубу как подкошенный, словно кто-то сбил его с ног.
Дворецкий Пэттерсонов быстро выбежал на крыльцо. Кучер открыл дверцу, и они втроем уставились на безжизненную, лежавшую ничком фигуру. Глаза у Уильяма были закрыты. Он был по-прежнему страшно бледен, а лицо заливал пот.
– Можно его переносить? Это не причинит ему вреда? – шепотом спросил дворецкий.
– Вряд ли ему станет лучше, если мы его оставим здесь, в карете. Помогите мне вытащить его оттуда, – бросил слуге Марк.
Услыхав голос Марка, Уильям открыл глаза, и все его тело содрогнулось.
– Поднять носовой парус… – пробормотал он и попытался подняться.
– Он бредит, – тихо сказал дворецкий. – У него лихорадка, клянусь.
– Вы можете предложить свою версию доктору, – резко ответил Марк, – а теперь помогите мне перенести его в дом.
Они вытащили Уильяма на тротуар, где он снова предпринял попытку встать на ноги, но у него ничего не вышло. Он вновь рухнул на надежные руки Марка и дворецкого. Входная дверь оставалась открытой, и они внесли Уильяма на руках в прихожую. Слуги останавливались на ходу, чтобы поглазеть на больного, а Марк приказал им немедленно отыскать личного слугу Уильяма и поставить мистера Пэттерсона в известность о неожиданном возвращении его племянника.
Через несколько минут в прихожую явился сам Томас Пэттерсон. Он поглядел на Уильяма и нахмурился:
– Что, черт возьми, происходит? «Дельфин» до сих пор не вышел из порта?
– Вероятно, нет, сэр, – ответил Марк. – Если его капитан находится здесь.
– Что с ним?
– Понятия не имею. Кучер сообщил, что на мостике его хватил удар. И он упал.
– Удар? – переспросил мистер Пэттерсон, скривив физиономию, словно речь шла о нанесении ему личного оскорбления.
В это время по лестнице сбежал слуга Уильяма, и Марк с радостью передал ему роль сиделки. Кучер неуверенно маячил в проеме двери.
– Может, мне отправиться за доктором, мистер Пэттерсон?
Уильям вдруг поднял веки.
– Не нужно никакого доктора. Я скоро приду в себя, – голос у него был слабый, неровный. – Не следовало привозить меня домой. Я должен вернуться на судно…
Но мистер Пэттерсон перебил его, пораженный зеленоватым отливом лица племянника.
– Отнесите его наверх к себе. Ковер слишком дорогой. Нельзя оставлять на нем больного, – резко закончил он.
– Мне очень жаль, дядя. Но я не смог…
– Будет, – отрезал мистер Пэттерсон. Его выводило из себя, что слуги так медленно несут Уильяма по лестнице. Он махнул остальным рукой, давая понять, что они свободны, и подошел к Марку.
– Марк, придется тебе вывести судно в море. У меня больше нет никого, кто может провести его по этому маршруту до Байдфорда в Девоне, – он нахмурился еще сильнее. – Итак, ты готов?
– У меня, кажется, нет большого выбора, – кивнул Марк.
Мистер Пэттерсон хлопнул его по плечу.
– Достойный ты человек. Я знал, что могу на тебя положиться. Когда станешь моим затем, у нас появятся грандиозные, планы. Ты немало удивишься.
– Что-то вроде вложения денег в строительство пароходов? – поинтересовался Марк, иронично выгнув бровь.
– Тьфу! Забудь об этом вздоре, у нас будет кое-что получше. Поговорим обо всем позже, согласен? Возьми кучера, Марк, – добавил он, вспомнив о том, что Марк по сути дела оказывает ему любезность, отправляясь снова в море, вернувшись оттуда всего два часа назад на «Светлячке».
Добравшись до «Дельфина», Марк взошел на капитанский мостик и принялся отдавать команды экипажу Опершись на перила, он наблюдал, как отдавали концы. Он бросил взгляд на лица провожающих, выстроившихся в ряд у стены гавани, и заметил среди них старика Сепа, который отчаянно махал рукой с широкой улыбкой на лице. Марк поднял руку в знак приветствия и бросил взгляд на женские лица – там в толпе стояли несколько жен и подружек членов команды. В этот момент он подумал о Еве. Она, конечно, вряд ли придет сюда, чтобы помахать ему на прощанье рукой в компании с этими женщинами, волосы которых трепал и развевал шаловливый морской бриз, – нет, такого от нее не дождешься, даже если бы он отплывал в Китай. Он насмешливо улыбнулся, вспомнив твердый отказ мистера Пэттерсона на предложение о строительстве пароходов и неожиданную смену его настроения, чтобы не обижать Марка. Оба они знали, что никакого разговора по этому поводу между ними больше не состоится.
«Дельфин» накренился, когда в паруса ударил свежий ветер, и Марк приступил к прокладыванию маршрута к заливу Байдфорд. Одновременно он размышлял о том, выздоровеет ли Уильям, чтобы принять участие в торжестве по поводу совершеннолетия Евы, которое должно было состояться завтра, в субботу. Может, «торжество» – слишком сильное слово, ведь они никогда не были в хороших отношениях друг с другом.
Марк напряженно вглядывался вдаль, а нос «Дельфина» рассекал волны, которые разбегались по сторонам с белыми бурунами, соединяясь за кормой снова. «Барашки Нептуна» – называл их по-своему Сеп к восторгу его юных почитательниц – Сары, девочек Кларков и теперь этого парня Альберта. Мысли неизбежно привели его к коттеджу, в котором жила Клэр. Марк не видел ее со времени их прогулки на «Саре». Как она себя чувствует? Что ее так сильно беспокоило? Он вдруг вспомнил сцену, когда она как безумная напала на него. Ему, конечно, следовало выжать из нее признание, но, с другой стороны, какое он имел право вторгаться в ее жизнь? Вдруг явилась невыносимая мысль, заставившая забиться его сердце. Что если он, вернувшись из Байдфорда Бея, никого в коттедже не обнаружит?
Он крепко стукнул сжатым кулаком по перилам и уставился с негодованием в мутную воду. Что, черт возьми, с ним происходило? Ведь он был помолвлен с Евой, но не хотел, чтобы Клэр Корт навсегда ушла из его жизни. По словам Евы, Уильям приударяет за Клэр? А что если она выйдет за него замуж? Нет, это немыслимо! Она была его женщиной. Он сделал глубокий вдох. Соленый морской воздух заполнил легкие. Эта мысль острым ножом резанула его по сердцу, но он слишком далеко зашел с Евой и не мог пойти на попятный. Он спустился в каюту, чтобы перехватить несколько часов сна.
Придя домой, Клэр поставила на конфорку чайник. «Добрая чашка чая – панацея от всех болезней», – мрачно подумала она. Чем же ей теперь заняться? Уильям заболел, у нее теперь не было времени, на которое она рассчитывала, чтобы добиться от него помощи в побеге, хотя он об этом ничего не знал.
Она бесцельно прошла в спальню и, подчиняясь инстинкту, вытащила из шкафа сумку, в которой лежало платье, подаренное ей лордом Рейном. Легкий шелк янтарного цвета, казалось, струился между пальцами. Это было открытое платье, которое больше пристало носить либо куртизанке, либо лондонской леди – законодательнице мод. Она отнесла платье в гостиную и надела его на манекен. Да, это на самом деле прекрасное платье, но оно было непригодным нарядом для провинциальной модистки. Повернувшись к нему спиной, она начала пить чай. Если бы с такой легкостью она смогла бы проигнорировать самого лорда Рейна.
Платье висело на прежнем месте, когда на следующее утро к ней зашел Уильям Оливер. Клэр, открыв дверь, не могла оторвать взгляда от красивого лица здорового молодого человека.
– Боже, доброе утро, капитан Оливер! Я не рассчитывала увидеть вас так скоро. Вы гуляли?
