Текст книги "Полюбить незнакомца"
Автор книги: Мэриджой Шубридж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
7
Следующие несколько дней прошли для Клэр в деятельной суматохе. На свои быстро убывающие гинеи она купила два отреза обыкновенной саржи – один оливкового цвета, а другой темно-синего, а в придачу еще отрез хлопчатобумажной ткани для ночной рубашки. Ее внимание в скромном магазинчике отделочных тканей привлек тюк обрезков, и она приобрела его для детских юбочек, женских и детских панталон. В сумку из толстого волоса она бросила и пару легких туфель для дома. Заказав объявление в газете, она, довольная выходом в город, отправилась домой, засунув в карман плаща журнал мод.
Она решила отбросить первую часть своей фамилии, и поэтому в объявлении ее появилась такая строчка: «Мисс Корт предлагает свои услуги. Изысканная кройка и шитье высокого качества».
С ее вкусом к шитью у нее ушло немного времени на создание двух обычных, закрытых платьев с длинными рукавами. Она, надев их, повертелась перед зеркалом, которое попросила Сепа перенести в главную комнату. Платья, на ее взгляд, получились вполне стильными, хотя и обычными, но довольно элегантными, несмотря на свою скромность. Клиенты должны видеть в ней женщину с отменным вкусом, как это и подобает настоящей портнихе. С этой целью она начала безжалостно расчесывать свои кудри до тех пор, пока они не стали гладкими, и уложила их концы в мелкую сеточку на затылке, на всякий случай пришпилив булавками.
Бросив последний взгляд в зеркало, она кивнула самой себе в знак полного удовлетворения. Никто теперь в ней не узнает то создание в поношенной одежде с лохматыми волосами, путешествовавшее по сельским дорогам. Никто, даже тот человек, который… – мысли ее неожиданно прервались, и она сильно покраснела. Нет, ей не следует вспоминать об этой ночи. Ей было так стыдно за себя! Но мысли об этом наполняли всю ее каким-то новым, неизвестным ей до сих пор ужасом. Лишь в конце долгой недели, после того как она целиком отдалась лихорадочной деятельности по приобретению материала и выкраиванию детских юбочек и ночных рубашек, она наконец почувствовала облегчение, разлившееся по всему ее телу. Однажды утром она проснулась и получила неопровержимые доказательства того, что она не забеременела. Она от всей души поблагодарила судьбу за это. Ребенок стал бы для нее ненужным осложнением в новой жизни, да и какими бы глазами в таком случае поглядела миссис Кларк на свою протеже?
Она была настолько обрадована, что отправилась, распевая песни, верхом к ферме сразу после завтрака и настояла на том, чтобы ей принесли все вещи, которым требовался хотя бы один-единственный стежок. Несмотря на возражение миссис Кларк, она дала твердое обещание привести все в порядок на следующий же день.
– Ведь только этим я могу отплатить вам за доброту, миссис Кларк. Кто знает, может, в один из ближайших дней ко мне заявится знатная дама и попросит сшить ей все необходимое для приданого. Тогда для вас у меня не останется времени. А где Сара? Почему я ее не вижу у себя?
– Она была здесь, но я запретила девочкам на пару дней посещать вас, чтобы вы могли спокойно привести себя в порядок… Они очень хотели навестить вас, но старый Сеп сказал им, что вы в данный момент занимаетесь шитьем, но не у себя дома, а в далеких странах, куда отправились вместе с отливом.
Клэр рассмеялась.
– Да, я на самом деле шила. Я сшила два скромных платья, чтобы тем самым произвести на клиентов должное впечатление своим трезвым взглядом на моду и респектабельностью. Как вам нравится вот это, зеленое?
– Вы сами его сшили, мисс? Боже, оно так модно, что вы, как мне показалось, заказали его в каком-то дорогом доме моды в Бате или Лондоне. – Она бросила критический взгляд на Клэр. – И вы сделали себе не менее скромную прическу. Вам теперь можно дать девятнадцать и даже все двадцать лет. Вы совсем не похожи на ту маленькую чумазую цыганку, которая пожаловала к нам на днях на чай. Да, мои девочки будут испытывать благоговейный страх перед вами.
– Надеюсь, этого не произойдет. Таким будет лишь мой профессиональный облик, но как только мои клиенты выйдут за дверь, я вновь стану цыганкой. Передайте, пожалуйста, Саре и ее подружкам, что теперь я дома и жду их в любую минуту.
Она поскакала прочь, оставив миссис Кларк наедине со своими личными предчувствиями. Несмотря на бодрый оптимизм Клэр, миссис Кларк заметила у девушки величественно вскинутый подбородок и какую-то неопределенную ауру, свидетельствующую о ее дворянском происхождении. Она догадывалась, что за ее смиренной внешностью таилась гордыня, и она могла только догадываться, как станет реагировать Клэр на поведение леди, особенно богатых клиенток, относящихся к портнихам ничем не лучше, чем к слугам. Это были мелочно-щепетильные, слишком придирчивые в своих требованиях женщины. Но та же аура сословной принадлежности могла способствовать укреплению репутации девушки.
Миссис Кларк сделала все возможное, чтобы пошире распространить известие о прибытии в их город новой модистки. Всякие сомнения сразу покинули се, как только Клэр возвратила починенную одежду. Стежки отличались необычайной аккуратностью, и она даже ухитрилась подновить и предыдущую починку. Платье Сары стало как новое, и никто даже не мог бы догадаться, что на его подоле красовалась дырка.
Первый заказ, сделанный Клэр как профессиональной портнихе, стал заметной вехой в ее жизни, и она, конечно, была исполнена решимости выполнить его как можно лучше и старательней. Ее попросили сшить выходное платье для юной, подающей надежды девушки. Изабель, копия своей матушки, миссис Фостер, была высокой, статной девицей с волосами мышиного цвета и опущенными плечами.
– Да, – подумала про себя Клэр, изучая фигуру девушки, – весьма малообещающий старт. Ей предстояло превратить гадкого утенка в прекрасного лебедя. Ее матушка с венком из розовых бутонов на голове никак не могла сделать свой выбор и металась между белым сатином, украшенным перьями и розовой тафтой. «Императорская линия» все еще была модной, но одеть Изабель в платье такого стиля означало превратить ее в обитую тканью колонну. Клэр подняла на нее свои серые глаза, и они встретились с голубыми глазами Изабель. В них сквозила обреченность, она словно признавала свою вину, но в то же время умоляла Клэр что-нибудь предпринять, чтобы свести до минимума все огрехи, призвав для этого все свое искусство.
Наконец миссис Фостер приняла решение: белый сатин с розовыми сатиновыми ленточками под линией бюста, что-то вроде узкого платья в «императорском» стиле со шлейфом длиной в три-четыре ярда.
– У вас состоится бал по случаю первого выхода в свет, мисс Фостер? – спросила Клэр.
– Да, непременно. – Мы ожидаем прихода многочисленных юношей, все они, конечно, из знатных семейств.
– Тогда я предложила бы вам отказаться от шлейфа, мадам. Во-первых, с ним хлопот не оберешься, если держать его в руках, но еще хуже опустить его на пол. Джентльмены очень часто наступают на него каблуками. А что касается белого сатина, – она замолчала, словно задумавшись, – он очень маркий, и на нем остаются грязные пятна, когда партнер забывает надеть перчатки, это особенно часто случается среди молодых людей, насколько я знаю. Сатин и тафта слишком обычные ткани, не правда ли? И вообще все уже порядком надоело, «императорская» линия – это рабское копирование французской моды.
Миссис Фостер в изумлении уставилась на Клэр. Лицо ее постепенно наливалось краской. Никогда прежде никто не смел столь горячо отвергать все ее пожелания.
– В таком случае, что вы можете мне предложить, мисс Корт, из вашего богатого опыта, связанного с текущей модой? Надеюсь, вы всегда шили платья для знати?
– Нет, нет, миссис Фостер. Я говорю на основе своего опыта, который я получила, демонстрируя собственные платья на вечеринках, устраиваемых отцом. Я всегда чувствовала, что английское платье – «la robe a I'auglais», как называют его французы, – выглядит куда более достойно, чем любой образец, разработанный императрицей Жозефиной. Мисс Фостер наверняка затмит всех, если наденет платье под цвет своих голубых глаз, сшитое из самого тонкого шелка.
Она мило улыбнулась миссис Фостер, лицо которой окаменело от удивления.
– Вы хотите, чтобы ваша дочь на собственном балу была краше всех или не хотите?
– Ну, само собой разумеется, я этого хочу, – ответила миссис Фостер, вдруг утрачивая чувство превосходства над Клэр, которая не спускала своих испытующих глаз из-под изогнутых бровей.
– Короткие, по локоть рукава, заканчивающиеся мягкими складками, – продолжала убеждать ее Клэр. – Самые изысканные мягкие кружева, чуть более темного цвета. Надеюсь, у вас имеется нитка жемчуга для такого наряда? – спросила она, бросая на нее выжидательный взгляд. – Это обычное украшение.
– Отец… отец обещал ей подарить такую нитку.
– Великолепно. Затем горничная должна продеть через завитки волос ленточку сатиновую устричного цвета, но сделать это после укладки у парикмахера, чтобы тем самым больше оттенить жемчуг. Простой стиль – всегда самый лучший, он не скрадывает общего впечатления.
Она безмятежно улыбнулась Изабель, чье лицо вдруг озарилось надеждой.
– Ваша дочь вызовет черную зависть у всех подружек, которые упрямо держатся за «императорскую» линию, словно выводок надутых голубей. Может, вы позволите мисс Фостер встретиться со мной завтра утром в лавке, где торгуют шелками, и мы с ней сами подберем все для нее самым наилучшим образом?
Она произнесла эти слова таким тоном, который исключал присутствие в лавке самой миссис Фостер, и, к ее великому удивлению, леди согласилась с ней и разрешила Изабель самой выбрать нужный материал.
Когда Клэр с королевским видом провожала их до кареты, Изабель не отрывала от нее своего теплого пристального взгляда, а мать, казалось, была слегка озадаченной, словно чувствовала, что ее одурачили самым таинственным образом.
Клэр, закрыв парадную дверь, негромко рассмеялась. Ее самоуверенный вид и претензии на знание жизни высшего света завели ее далеко. Теперь ей предстояло создать образец платья по тому, которое ей запомнилось на картине художника школы Гейнсборо, висевшей когда-то на стенах дома Хэркортов. Больше всего ей нравился брошенный ею вызов. Она вдруг приняла решение стать другой, отличающейся от всех других модисткой, той, которая создавала сама собственный стиль, подгоняя его под любую фигуру. Изабель Фостер должна стать краеугольным камнем в основании ее репутации.
Она из окна наблюдала за отъездом Фостеров. Когда их карета миновала ферму, то оттуда по направлению к коттеджу по склону выбежали три маленькие фигурки. Клэр, улыбнувшись, пошла на кухню, чтобы вовремя приготовить чай. Она вышла на крыльцо, им навстречу.
Их бьющая через край веселость сразу пропала, когда они в нерешительности, робко начали разглядывать ее. Куда же подевалась та девушка с всклокоченными волосами и в мятом синем платье, та девушка, которая хихикала вместе с ними по поводу встречи Сары со стадом козлов и их пастухом. Вместо нее перед ними стояло какое-то грациозное создание, со строго убранными в сеточку волосами, в облегающем фигуру длинном платье элегантного покроя.
Но улыбка оставалась все той же, и стоило ей снять с волос сеточку и распустить свои кудрявые черные локоны по плечам, как она становилась все той же, прежней Клэр, которую они хорошо знали.
– Как я рада избавиться от этой смехотворной вещицы, – сказала она, смеясь. – Входите и давайте отпразднуем вместе мой первый заказ. Чай готов, булочки уже поспели, леди. Прошу вас, пройдите сюда.
– О, мисс, – тяжело вздохнула Кейт. – Как вы нас напугали. Мы подумали, что ваша заказчица еще здесь, хотя мы видели вон там ее карету. Вы так изменились.
– Я очень вам рада. Но подумайте, кто бы обратился ко мне с заказом, если бы я продолжала выглядеть как цыганская девушка сомнительной репутации? Если кто-то поинтересуется, то вы должны говорить, что мне, по крайней мере, уже стукнуло двадцать. Теперь мне потребуется несколько минут, чтобы переодеться в свое старое синее платье. Я не могу рисковать своим платьем модистки, случайно посадить на него пятно. Может, Сара, ты возьмешь на себя церемониальную часть и обслужишь наших гостей?
Сияющая Сара кивнула в знак согласия, и в течение целого часа они шумно веселились, когда Клэр перед ними имитировала попытки миссис Фостер навязать ей свою волю, этой девушке-портнихе, которая ее так раздражала непониманием того, какая высокая честь ей оказана.
На следующий день встреча мисс Фостер с Клэр оказалась весьма удачной. В отсутствии матери Изабель оказалась дружелюбной, обладающей собственным вкусом девушкой.
– Как я рада, мисс Корт, – сказала она, – что вы отговорили матушку от этого «императорского» наряда для моего выходного бала. Я согласна с вами по поводу тех девиц, которые похожи на голубок, тем более если у них почти нет грудей. Но, как видите, – сказала она смиренно, вытянув руки, – у меня их переизбыток. Я привожу в отчаяние всех модисток, а матушка обращалась ко многим. Каким бы модным ни был выбранный ею стиль, я в таком платье все равно похожа на мешок, к тому же у меня высокий рост. – Она опустила руки, и ее плечи снова провисли. – Боюсь, вы напрасно со мной тратите время.
– Дорогая мисс Фостер. Природа, может, одарила вас излишней полнотой, на ваш вкус, но вы все лишь усугубляете опущенными плечами. Конечно, вы высокого роста, но разве в этом ваша вина? Старайтесь держать себя гордо, как королева, ведь многие женщины были выше вас. Известно ли вам, что у вас объем талии всего двадцать дюймов? Но кому это видно, если все скрыто от глаз так называемым модным стилем?
Взяв ее за руку, она энергично втащила ее на склад шелков.
– Мы должны подчеркнуть все ваши достоинства, поэтому прислушивайтесь ко мне в этом отношении. Следите за положением тела, за позой, а остальное предоставьте мне.
Изабель рассмеялась, неожиданно обретя надежду.
– Я готова заявить, что вы не похожи ни на одну из всех моих прежних модисток. Все они исполняют в точности все, что им скажет матушка, и никогда ей не противоречат.
– Может, я ничего не добьюсь из-за своей откровенности, но я не могу согласиться с тем, что, по моему мнению, только вредит клиентке.
Они провели все утро за рассматриванием различных шелков, пока не подыскали тот, который лучше других подходил к голубизне глаз Изабель, а также еще немного другого, более темного цвета. После того как кучер Фостеров отнес картонки в карету, Изабель робко предложила зайти в ближайшее кафе и немного освежиться.
– Очень любезно с вашей стороны, миссис Фостер, – сказала Клэр. – Вы уверены, что ваша мать не будет возражать против того, что ее дочь развлекается со своей модисткой? – добавила она в провокационном тоне.
– Вы, мисс Корт, настоящая леди, вы не похожи на других. На матушку вы произвели большое впечатление, но она не хочет в этом признаться. Я в этом уверена, хотя она не сказала о вас ни слова.
– Я очень польщена, – воскликнула Клэр, смеясь.
– Это легко заметить, – как-то слишком торжественно произнесла Изабель, когда они входили в кафе-кондитерскую.
Клэр чувствовала, что Изабель сгорает от любопытства, но она вовсе не желала его удовлетворить, а Изабель обладала достаточно хорошими манерами, чтобы не настаивать и не подвергать ее расспросам.
Когда они прощались, то условились, что Изабель приедет в коттедж на следующей неделе для первой примерки.
Клэр старательно работала над рисунком, который сделала по памяти с той картины мастеров школы Гейнсборо. Забранная в складки фишю сведет до минимума линию бюста Изабель, а выточка на талии подчеркнет изящную линию от груди до бедра. По мере того как приближался день выхода в свет Изабель, Клэр была только рада, что пока у нее не было других клиенток. Ей пришла в голову мысль, что кливденские дамы ожидали момента, чтобы оценить ее усилия, предпринятые при создании платья для Изабель. Она прекратила на несколько секунд накладывать стежки на складках рукавов и улыбнулась про себя. Даже Изабель была поражена собственным видом в зеркале, и они поклялись друг другу хранить полную тайну. Миссис Фостер больше не сопровождала дочь на примерки, так как с головой ушла в подготовку бала, так что новое платье стало их общим секретом.
Изабель умоляла Клэр прийти к ней в ее гардеробную вечером накануне бала, чтобы лично проследить за последними приготовлениями, за прической и ленточкой для волос, и Клэр согласилась. Она надела свое твидовое зеленое платье, набросила поверх его плащ и отправилась верхом на лошади лорда Рейна к ее дому. Миссис Кларк раздобыла ей старое седло, и Клэр твердо решила присовокупить его стоимость к своему долгу.
Окна дома были ярко освещены, и с улицы она слышала, как музыканты настраивают инструменты. После того как она дернула ручку звонка, дверь отворилась, и на нее пахнуло цветами. Увидев перед собой великолепного швейцара в пунцовом камзоле и бриджах, заправленных в сапоги, с напудренным париком, она улыбнулась.
– Будьте любезны, сообщите мисс Изабель, что приехала мисс Корт. Да, будьте настолько добры, пошлите грума, чтобы он отвел мою лошадь на короткое время в конюшню.
Он с удивлением поглядел на нее.
– Мисс Корт? Вы та самая портниха?
– Я модистка, если хотите.
– Тогда вы ошиблись дверью. Ремесленники и мастеровые входят через заднюю дверь.
Он хотел было захлопнуть перед ней дверь, но не учел темперамента Клэр. Схватив его за ворот камзола, она сильно оттолкнула слугу. От неожиданности он сделал несколько шагов назад, и она оказалась в зале раньше, чем он мог прийти в себя. Она вызывающе задрала подбородок и направила на него пронзительный взгляд серых стальных глаз.
– Как вы смеете! Я вам не мастеровая, не служанка! Сообщите немедленно мисс Изабель о моем прибытии.
Бросив ему свой плащ, она подошла к стулу, решительно села и уставилась на швейцара с ненавистью и высокомерием.
Он то открывал, то закрывал рот, а глаза бегали под ее испытующим, грозным взглядом.
– Да, мисс. Немедленно, мисс.
Почти благоговейно он положил плащ на сундук и поспешил скрыться в глубине дома.
Через несколько минут перед ней появилась горничная.
– Мисс Корт! – позвала она, озираясь по сторонам, и затем остановила взгляд на хрупкой фигурке девушки, сидевшей на стуле. – Вы мисс Корт, мадам?
– Да, это я. Вы пришли, чтобы проводить меня в комнату мисс Изабель?
– Да, мисс, но Картер говорит… – она осеклась. Клэр улыбнулась.
– Говорит что-то, несомненно, нелестное.
Горничная сдержанно фыркнула.
– Он так расстроился, словно увидел перед собой свирепого старого дракона. Ах, простите меня, мисс, но он был настолько потрясен, что я не знала, что и подумать. Идите, пожалуйста, за мной.
Клэр застала Изабель сидящей за своим туалетным столиком в лифчике, чулках и голубых сатиновых туфлях. Горничная укладывала ее волосы в жесткие, похожие на спираль, колечки, торчащие у нее на голове, словно накрахмаленные. Она повернула свое несчастное лицо к Клэр.
– Все бесполезно, мисс Корт. Эта парикмахерша превратила меня в перепуганную мышь. Что мне делать с этой массой колечек? Матушка находит их очаровательными, а меня от них бросает в дрожь!
Клэр внимательно оглядела ее, склонив голову набок.
– Они, конечно, не украсят вашего платья, это правда. Вы не станете сожалеть о них, если они исчезнут?
Изабель уставилась на нее, ничего не понимая.
– Исчезнут? Что вы имеете в виду?
Клэр хладнокровно перевела свой взгляд на ножницы, лежавшие на столике. Улыбнулась.
– У вас под этими исковерканными колечками наверняка еще остались естественные волосы. Верно?
– Да, но…
Воцарилась короткая тишина.
– Вы можете?.. – спросила Изабель.
– Естественно, – твердо ответила Клэр, не будучи, однако, до конца в этом уверенной. Она посмотрела на горничную. Взгляд Изабель последовал за ней.
– Можете идти, Сьюзан.
Клэр встала за спиной Изабель, и оба их лица отразились в зеркале. Она взяла в руки ножницы.
– Вы готовы?
Изабель сделала глубокий вдох.
– Готова!
Последовало десять минут гробовой тишины.
Клэр сконцентрировала все свое внимание. Колечки летали на ковер, а под ее пальцами кудрявились легкие, как пух, завитки. Она осторожно орудовала ножницами, оставляя на голове Изабель тонкую шапочку волос с крошечным чубчиком, свисавшим над бровями. Заглянув в зеркало, они обе застыли от удивления.
На них глядела девушка с тонко очерченным лицом, с громадными голубыми глазами, обрамленными прекрасными детскими завитушками. Пройдясь по волосам щеткой, чтобы добавить им блеска, Клэр на том завершила работу.
– Это… это просто восхитительно! – выдохнула Изабель. – Я никогда бы не поверила, что могу выглядеть…
– Настолько соблазнительной? – с подначкой продолжила Клэр, благодаря про себя небеса за то, что твердость не изменила ее руке.
Стук в дверь заставил их вздрогнуть.
– Мадам спрашивает, готовы ли вы, мисс, – донеслось оттуда.
– Я сейчас спущусь.
Клэр помогла Изабель облачиться в голубое длинное шелковое платье, поправила тугую линию талии и разгладила все морщинки. Сатиновую ленту устричного цвета продели через завитки, а жемчужное ожерелье украсило шею. Изабель разглядывала себя в длинном прямоугольном зеркале шкафа.
– Я совсем на себя не похожа! – прошептала она.
– Вы выглядите великолепно, и если сегодня на вас не поведет атаку каждый из более или менее подходящих молодых людей, то я… готова съесть все остриженные мной колечки!
Изабель рассмеялась и, взяв в руку веер, вышла из спальни. На середине лестницы она остановилась в нерешительности. Там, внизу, она заметила миссис Фостер, которая с первым звонком занимала свое место.
– Не проводите ли вы меня до матушки? – теряя уверенность в себе, спросила Изабель, обращаясь к Клэр.
Она отрицательно покачала головой.
– Это только разгневает вашу мать и ничего не даст. Поднимите вверх подбородок и постарайтесь великолепно, величественно сойти с лестницы. Все гости станут шумно приветствовать вас, и во всеобщей сумятице у вашей матери не окажется достаточно времени, чтобы детально изучить ваш туалет.
– Я хочу поблагодарить вас, мисс Корт, за все, что вы для меня сделали.
Глубоко вздохнув и расправив плечи, она поплыла вниз по лестнице, как статный галион, и поток воздуха, возникший при движении, развевал ее широкую юбку, вызывая шуршание шелка, как вызывает шуршание гальки набегающая морская волна.
После того как все гости проследовали в холл, Клэр взяла в сундуке свой плащ и незаметно, тихо вышла через парадную дверь. Она вывела из конюшни лошадь лорда Рейна и, сев на нее, медленно направилась домой. Мягкий, теплый ветер, обдувая ее, снимал напряжение. Итак, она выполнила свой первый заказ и взяла на себя обязанности не только модистки. Она тихо засмеялась. Интересно, как прореагирует миссис Фостер на новомодную прическу дочери? Было ли это зарей или закатом ее карьеры необычной модистки? Само собой разумеется, скоро о ней узнают сливки кливденского купеческого общества, присутствовавшие на выходном бале Изабель.
На следующее утро она устроила в доме генеральную весеннюю уборку, частично ради того, чтобы чем-то заполнить досуг, но скорее, чтобы стараться постоянно не думать о фостерском бале. Она выстирала ситцевые шторы, старательно натерла воском старую мебель и сменила интерьер. Она перетащила длинную софу с подушками по другую сторону камина, а на ее место поставила стул и стол для шитья. Между ними она положила круглый коврик, который смастерила из разноцветных обрезков ткани. Напротив камина стоял сервант с буфетом и ящик с нитками, в которых она хранила шитье, и на него она поставила небольшую вазу с подснежниками из сада. Кроме большого зеркала, в комнате другой мебели не было, но ей все нравилось здесь и так. Маленькие размеры комнаты придавали ей чувство уверенности, которого ей так не хватало в развалюхе старого Хэркорта. В этом коттедже никто не мог застать ее врасплох.
В спальне, в алькове за шторой хранились кое-какие ее вещи, кроме того, рядом с кроватью стоял комод с ящиками. Возле кровати лежал еще один коврик.
К полудню она все сделала и теперь не знала, чем заняться. Она пошла в кухню, поставила чайник на широкую свинцовую конфорку и стала готовить пищу. Миссис Кларк ежедневно отряжала одну из девочек, которая приносила ей свежее молоко и другую провизию, и Клэр была ей за это очень благодарна, так как все ее гинеи уже были истрачены. Они с миссис Кларк обсудили ту цену, которую Клэр намеревалась назвать за свою работу, но она пришла в ужас, когда хозяйка смело ее удвоила, заявив, что Фостерам это вполне по карману и леди ее пошиба умеют ценить те вещи, которые дорого стоят. В этом была своя логика, – размышляла Клэр, – ведь те вещи, которые легко достаются, обычно считаются дешевыми, не имеющими большой ценности, ну а как прикажете ей добывать репутацию модистки высокого класса, если просить за свой труд ничтожную плату? Но та цифра, которую назвала миссис Кларк, была настолько большой, настолько пугающей, что она наверняка будет отвергнута миссис Фостер, – она была в этом убеждена.
Приближалось время дневного чаепития. Клэр надела свое голубое твидовое платье и зашпилила волосы. Сидя за столом, она составляла счет для миссис Фостер, когда услыхала скрип колес кареты и увидела из окна, как из нее выходили Фостеры, мать и дочь.
На улыбающейся Изабель была нарядная соломенная шляпка с кружевами.
Почувствовав себя чуть поувереннее, она открыла дверь и пригласила леди войти, а затем села на свой рабочий стул.
– Не хотите ли чашку чая, миссис Фостер? – тихо спросила она.
– Нет, благодарю вас, мисс Корт. У нас есть приглашение к чаю, и нам нельзя опаздывать.
Тон миссис Фостер свидетельствовал о том, что она была ужасно польщена приглашением, вероятно, означавшим для нее важный шаг вверх по социальной лестнице.
– Мы приехали к вам, чтобы сообщить о великом триумфе, одержанном Изабель на балу. Она была просто очаровательна, и все гости дружно обсуждали вашу гейнсборскую модель платья! На присутствовавших там женщинах было слишком много платьев «императорского» стиля – это было просто смешно, а моя дорогая Изабель стала настоящей звездой вечера! Ее просто не было видно в толпе ухажеров!
– Это было так волнующе, мисс Корт, – вмешалась в беседу Изабель, ее голубые глаза сияли. – Я никогда не предполагала, что столько молодых джентльменов будут добиваться чести посетить наш дом. И все расхваливали мою прическу!
Она бросила взгляд на мать, у которой от этих слов слегка надулись губы.
Клэр в упор посмотрела на миссис Фостер.
– Надеюсь, вы не осудили моих действий, мадам, – сказала она ледяным тоном. – Я не могла допустить, чтобы такая смешная прическа испортила мое изделие. Такие колечки носят только леди пожилого возраста или такие женщины, которые обладают склонностью к театральному искусству. Мисс Фостер становится куда более привлекательной с прической более мягкого стиля. Вы со мной согласны?
Она говорила, не спуская глаз с миссис Фостер, и теребила в руках выписанный счет.
Когда миссис Фостер, опустив глаза, увидела эту аккуратно заполненную бумажку, она почувствовала облегчение. Она была не в силах выносить пронзительный взгляд Клэр.
– Ах, да. Как это мило… и необычно.
Она начала рыться в кошельке.
– Я очень удивлюсь, – весело продолжала Клэр, – если в ближайшее время мисс Фостер не станет законодательницей мод среди молодежи Кливдона.
Она почти физически чувствовала, как миссис Фостер переваривала в мозгу эту мысль в ту минуту, когда машинально отсчитывала золотые гинеи без всяких возражений.
Клэр намеренно, решительно отвела взор от монет, но при виде их воспрянула духом.
– В таком случае, мы продолжим… – миссис Фостер чуть не сказала «патронировать вас», но сразу одумалась, увидев глаза Клэр, – наше сотрудничество, – торопливо закончила она.
Клэр по-королевски величественно склонила голову и встала со стула. Вместе с ней поднялись и обе леди.
Очутившись на крыльце, миссис Фостер не могла преодолеть чувства, что ее поставили на место. Это, конечно, был необычный опыт для человека, привыкшего свысока относиться к тем людям, которым давала работу. Эта невысокая девушка со стройной фигуркой, наблюдавшая за их отъездом из окна, была слишком заносчивой, но здравый смысл подсказывал миссис Фостер, что право одеваться у мисс Корт может превратиться в Кливдоне в моду, в поголовное безумное увлечение, а ведь Изабель первой ее открыла.
Предположение оказалось верным. Очарованные платьем Изабель, которое получило название «гейнсборского», дамы Кливдона устремились к дому Клэр. Она по-прежнему сохраняла свой беспрекословный тон, не позволяла себя поторапливать и выдавала свои рекомендации в такой уверенной, доверительной манере, что ее репутация первоклассной модистки постоянно росла.
Незаметно очень быстро прошли апрель и май, в вазе на шкафу нарциссы заняли место подснежников и крокусов, но, несмотря на свое процветание, Клэр находила время для посещения фермы и постоянно участвовала в семейных чаепитиях на кухне. Миссис Кларк очень гордилась ею.
– Вы, я вижу, скоро переедете в город и наберете себе помощниц? – однажды спросила она Клэр.
– Никогда! Если только вы меня не попросите съехать. Мне так нравится ваш коттедж и тот вид, который открывается оттуда на воду, на канал. Мне там так уютно, так спокойно. Мне не хочется, чтобы кто-то все испортил, нарушил это очарование. Я не скучаю в одиночестве, и мне вполне для компании хватает вас, Сары и ее подружек. Да еще, конечно, Сепа. Все вы так добры ко мне. Я никогда не была так счастлива прежде.
Как бы Клэр ни старалась, но эти слова отражали не всю правду. Днем за работой у нее не было времени думать о чем-нибудь другом, но, просыпаясь иногда по ночам, она чувствовала какое-то странное томление. Все ее тело наполнялось той огненной страстью, к которой она жадно стремилась. В такие моменты она зарывалась в подушку, умоляя бурную кровь Хэркорта оставить ее в покое, но она никуда не могла убежать от громко заявлявших о себе чувств.
Она уже не могла заснуть. Тогда она вставала и подходила обнаженная к большому зеркалу, пытаясь посмотреть на себя глазами того незнакомца. Взбитые ото сна волосы, словно воздушное облако, обрамляли ее лицо, а нежное тело казалось при лунном свете эфемерным. Холодный воздух возбуждал, напрягал ее груди, и она чувственно обнимала себя, все свое тело руками, пытаясь воскресить ощущение от его прикосновений.
Ей хотелось узнать, кто же он и где в настоящий момент находится. Она помнила только его фуражку и бороду и, конечно, все то, что позволило ей перенестись в другой незнакомый ей мир. Она пожала плечами. Разве так важно, кто он? Для него она была лишь очередная девушка, стремящаяся познать искусство любви. У него, вероятно, было много таких амбаров и таких девушек, и он, конечно, не думал о тех, терзающих ее бесах, которых он пробудил в ней.
