Текст книги "Поединок сердец"
Автор книги: Мэриан Эдвардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
– Леди Бетани, – отец Джон прикоснулся к ее руке.
– Отец, как я рада видеть вас! – Глаза девушки наполнились слезами, и она быстро заморгала. – Мне так не хватало вашего совета.
– С Божьей помощью мы добрались до Шотландии без каких – либо происшествии. Жаль, что нашим людям не удалось сделать того же.
– Да, – согласилась Бетани, устраивая Брета поудобнее. – Следует утешиться тем, что разбойнику не достались наши богатства. На те деньги, что сейчас находятся в безопасности в Шотландии, можно собрать войско и вызволить из неволи наших людей.
– Нет, девочка, – сказал дэрд Мактавиш, сжимая ей плечо. – Я не смог найти тебе женихов. Лишь этот парень вызвался сразиться за тебя.
– Неужели никому не нужно наше богатство? – спросила Бетани.
– Девочка, дело не только в этом нормандском рыцаре и его отряде. Нельзя забывать о Вильгельме и его полчищах. Мы изредка совершаем набеги на поля, отбиваем стада, но в остальном у нас связаны руки.
– Господь, сжалься над нами! Сестра, неужели настал день, когда наши рыцари все до одного стали трусами? – воскликнула Мери.
– Придержи свой язычок, девчонка! Невзирая на тo, что ты моя родственница, я пройдусь метлой по твоему заду! – грозно предупредил ее дядя, и Мери тотчас же залилась слезами.
– Дядя Брам, Мери пошутила.
– Как всегда, вы готовы стать на защиту саксов, Бетани? – спросил отец Джон.
– Сейчас начнется, – сказала Бетани, уходя от ответа.
Она постаралась повернуться так, чтобы Брету не были видны сражающиеся воины, но мальчик крутился и вырывался до тех пор, пока не получил возможность наблюдать за происходящим.
Все застыли в напряжении. Нормандские воины и шотландцы собрались в две тесные кучи. Ройс де Бельмаp, расставив для устойчивости ноги, поднял над головой меч.
Молодой шотландец также производил внешне неплохое впечатление, но, судя по возгласам из толпы, большинство считало, что Ройс де Бельмар без труда с ним расправится.
Прозвучал сигнал, и воины сошлись друг с другом. Как только сталь ударилась о сталь, всем стало ясно, чго поединок будет не из легких. Несмотря на разницу в росте и весе, воины оказались под стать друг другу. Звон мечей очень быстро слился в один непрерывный звук.
Бетани не могла поверить своим глазам, глядя на ловкость и силу Фенрира. По словам Ройса, выходило, что молодой шотландец какой-то недочеловек, однако сейчас она видела, что это не так. Как, впрочем, и все остальные. Исход поединка вполне мог сложиться в пользу ее суженого.
Нормандцы затихли, наблюдая за бойцами. Некоторые воины даже взмахивали руками в такт ударам, словно пытаясь помочь своему предводителю.
Брам Мактавиш лукаво улыбнулся, на лице отца Джона появилось блаженное выражение; шотландцы радостными криками приветствовали каждый удачный выпад своего земляка.
Оба бойца уже выглядели уставшими. Оба истекали кровью. Левая рука нормандского рыцаря, рассеченная ударом меча, висела безжизненной плетью; на груди шотландца от плеча до бедра зияла глубокая рана.
Ройс изо всех сил опустил меч; шотландец зашатался, но устоял на ногах. Нормандец как одержимый бросился вперед, словно стремясь пригвоздить своего противника к земле. Его страшные удары стали все чаще и чаще достигать цели.
Внезапно Ройс оступился, и шотландец сделал выпад. Бетани затаила дыхание. Фенрир Гунн, используя свое преимущество, занес меч, но нормандский рыцарь со всей силы ткнул его ногой в пах. Шотландец перегнулся пополам, и Ройс выбил меч у него из рук. Быстро вскочив на ноги, он приставил к горлу северянина острие меча.
– Сдаешься?
– Сдаюсь, – выдавил тяжело дышащий шотландец.
Кивнув, Ройс опустил оружие.
– Все кончено.
Бетани следила взглядом за приближающимися Ройсом и побежденным шотландцем. Окровавленные, в покрытой грязью и пылью изодранной одежде, они нисколько не походили на тех двоих воинов, что выходили на поле битвы. Сейчас они, крещеные нормандец и шотландец, напоминали диких язычников.
Лэрд Мактавиш шагнул им навстречу.
– Ты одержал верх, Ройс де Бельмар. Я с этим не спорю.
Бетани перевела его слова.
– Знай, шотландец: я победил выбранного тобой для Бетани жениха, но сохранил ему жизнь. Следующему человеку уже так не повезет. Передай всем будущим искателям ее руки, что отныне мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть.
– Хорошо, передам, – согласился Мактавиш. Затем он повернулся к племянницам и племяннику: – Теперь поговорим насчет моих родственников.
– Я уже говорил, что рабыню не освобожу, – сказал Ройс, пристально следя за тем, как Бетани переводит его ответ.
– Да. Ты ясно дал это понять. Но я говорю о Мери и Брете, – уточнил Мактавиш, и Бетани с надеждой перевела его слова.
– Они получат свободу, как только ты вернешь мне сокровища, увезенные из этого замка, – сказал Ройс.
Бетани беспомощно перевела его ответ.
Опустившаяся тишина была более оглушительной, чем громкие крики воинов некоторое время назад. Оказывается, Ройс просто играл с ними! Взглянув на дядю, Бетани увидела, что тот разъярен.
– Ты отступаешь от своего слова, нормандский рыцарь? – с вызовом произнес Брам Мактавиш.
Сверкнув глазами, Бетани бросила в лицо Ройсу обвинение дяди.
– Non, твоих родственников освободят сразу же, как только богатства, вывезенные в твои владения, будут возвращены их законному владельцу: мне.
Глава 7
Повернувшись к Бетани, Ройс дождался, когда она изложит его требования.
Девушка же беспомощно смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Значит, ему известно о подводах с богатствами замка. Постепенно придя в себя, она перевела слова Ройса де Бельмара, понимая, что остальные потрясены не меньше ее.
– До встречи, – кивнул дядя Брам. – С твоего позволения, я могу попрощаться с детьми своего брата?
– Oui. Ты можешь сказать им adieu,[5]5
До свидания (фр.).
[Закрыть] выразив надежду на скорую встречу. В тот день, когда ты решишь, что близкие тебе люди значат больше, чем золото, свершится это радостное событие – но не раньше.
Ройс отошел в сторону, и Бетани взяла дядю за руку.
– Что же делать, дядя?
– Я не верю, что он освободит Мери и Брета даже после того, как я возвращу ему сокровища. – Прищурившись, Брам посмотрел поверх плеча племянницы на нормандского предводителя. Затем он снова повернулся к Бетани, и гнев, наполнявший его взгляд, сменился печалью. – Но тебя я все равно не смогу выменять. Он не собирается отпускать тебя.
– Это не важно. Я хочу, чтобы Мери и Брет были в безопасности.
– Я сделаю все, что смогу. – Поцеловав девушку в щеку, он шепнул: – Смелее, девочка моя. Что-нибудь мы обязательно придумаем. – Затем, подхватив Брета на руки, шотландец сказал: – Заботься о своих сестрах, парень. И ничего не бойся.
Мальчик отчаянно закивал, и Брам, опустив его на землю, взъерошил ему волосы.
– Уверен, ты будешь достоин имени и памяти своего отца.
Мери, скромная и застенчивая, словно ангел, шагнула к дяде:
– Дядя Брам, я буду беспрестанно молиться за вас.
– Мери, девочка, отец и мать гордились бы тобой. – Он стиснул племянницу в своих объятиях.
Золотая цепочка на шее Мери, сверкнув на солнце, сквозь затуманенный слезами взор показалась Бетани маленькой радугой.
– Перстень отца, – прошептала она про себя, вытирая глаза. И сказала вслух: – Мери, отдай дяде Браму отцовский перстень. Пусть он сохранит его в память о брате. Быть может, нам больше не суждено будет свидеться.
– Но, Бетани… – По щекам Мери хлынули слезы. – Все наше богатство и так у дяди Брама. Этот перстень – единственное воспоминание об отце…
– Знаю, Мери, – ласково произнесла Бетани, оглядываясь, чтобы убедиться, не следят ли за ними нормандцы. – Но у дяди Брама нет ничего, напоминающего ему о родных, в то время как у меня есть ты, а у тебя – я.
Мери сняла цепочку и, надув губки, вложила перстень в руку сестры. Бетани хотела, чтобы дядя сохранил воспоминание о своих родственниках. Если он еще раз подведет их, совесть будет терзать его каждый раз, когда его взгляд упадет на перстень Гэвина Мактавиша.
– Помните о нашем отце.
Бетани торжественно протянула перстень дяде, с улыбкой надевшему его на палец.
– Бетани, ты достойна памяти женщин Нортумберленда. Так держать!
Бетани покачала головой:
– Дядя Брам, помните о нас.
– Не говори глупостей, девочка. Как я могу о вас забыть, имея этот перстень?
Бетани прыснула. Ей очень нравился этот человек. Дядя улыбнулся ей в ответ:
– Веселее, девочка. Еще не все потеряно.
Обняв племянницу за плечи, он направился к замку. Так они и вошли в ворота, прижимаясь друг к другу.
К ним приблизился нормандский предводитель, потягивающий вино и небрежно озирающийся вокруг с видом человека, владеющего всем, на что падает его взгляд.
Раздраженная его присутствием, Бетани, фальшиво улыбнувшись, сказала:
– Если бы вы знали, как я ненавижу этого рыцаря с черным сердцем! Гром и молния, да я скорее умру, чем допущу, чтобы чужеземный захватчик завладел состоянием Нортумберленда.
Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце и укрепиться духом. Она знает, что ей надлежит сделать.
– Сегодня ночью я отправлю к вам Мери и Брета. Пусть ваш человек ждет у выхода из подземного хода. Как только стража уснет, приняв приготовленное Майдой зелье, я отвлеку нормандца. Тогда Мери и Брет с Божьей помощью пройдут по подземному ходу к вашему человеку. Клянусь спасением души своих родителей, я сделаю так, чтобы они добрались до перекрестка дорог. Ждите их там.
Брам тревожно взглянул на Ройса:
– Боюсь, ты затеяла опасную игру, девочка. Смотри, как бы ты сама не запуталась в собственной хитрости.
– Не беспокойтесь, дядя Брам. Этот нормандский великан, несмотря на огромный рост и сильные мышцы, непроходимо туп. Творец, щедро наделивший его физической силой, отказал ему в уме.
– Потише, девочка. Не надо недооценивать своего противника.
– Не волнуйтесь, я смотрю на все это трезво. Но Ройс де Бельмар, похоже, от меня без ума. Достаточно будет нескольких милых улыбок, чтобы он начисто позабыл обо всем на свете.
– Если ты ошибаешься, утром настанет час расплаты, и винить в этом тебе придется лишь себя саму и свою беспредельную нортумберлендскую гордость.
Как только шотландцы выехали за ворота замка, Ги де Бельмар подошел к брату:
– Ройс, тебе следует заняться своими ранами. Дела подождут, или ими займусь я.
Ройс стиснул Бетани руку:
– Рабыня, мне нужны твои услуги.
Девушка не стала спорить. Камзол и рейтузы рыцаря были пропитаны кровью. Просто чудо, что он еще держался на ногах.
Брет крепко обнял сестру, и Бетани, нагнувшись, шепнула ему на ухо:
– Брет, ты нужен Мери. Помни, что ты обещал дяде Браму. Завтра вы оба будете в Шотландии, а я присоединюсь к вам попозже, – солгала она, рассеивая его страхи.
Всхлипнув, мальчик кивнул и направился к Мери. Та взяла его на руки, и он ласково вытер ей слезы.
– Не плачь, Мери. Я позабочусь о тебе.
К Ройсу подошел отец Джон:
– Я провожу Мери и Брета в часовню. – Обняв Мери за плечи, он повернулся с грустной улыбкой к Бетани: – Бетани, когда сможешь, присоединяйся к нам.
– Благодарю вас, святой отец. Я постараюсь.
Как только священник, Мери и Брет ушли, Ройс схватил Бетани за руку, и она покорно проследовала за ним в его спальню. После того как они вошли в комнату, рыцарь закрыл дверь и рявкнул:
– Займись ванной. В таком виде я не могу заниматься делами.
Бетани поспешно засуетилась у очага.
– И еще, Анни, – услышав его тихий, вдруг ставший глухим голос, девушка застыла на месте, – найди лекаря, кто занялся бы моими ранами.
Повернувшись к нему, Бетани ахнула, увидев искаженное от мучительной боли лицо. Только оказавшись в спальне, рыцарь позволил себе расслабиться, показывая, какие страдания причиняют ему раны. Но девушка не позволила себе восхититься его стоическим поведением. Ройс де Бельмар, нормандский рыцарь, – ее враг. Она должна радоваться тому, что у него сейчас на уме не развлечения, а забота о своем здоровье. Опытным взглядом человека, не раз имевшего дело с ранеными, Бетани осмотрела раны и убедилась, что лишь одна из них серьезна.
– Ты что это надумала? – подозрительно встрепенулся Ройс.
– Если бы было нужно прижигание, я обратилась бы к Майде. Но я сама знаю толк во врачевании ран. Эту, – указала она на рассеченную руку, – необходимо зашить.
Отвернувшись, Бетани поставила на огонь котел с водой, обдумывая, какие травы надо принести из погреба.
Заметив недоверчивое выражение лица рыцаря, девушка едва не рассмеялась вслух:
– Не беспокойтесь, я не причиню вам вреда.
– С чего ты решила, что я доверюсь тебе?
– Послушание мое вы уже имеете. Если вы боитесь, вам достаточно будет лишь приставить мне меч к горлу.
– Non, Анни, для тебя главное не собственная жизнь, а безопасность брата и сестры. Именно поэтому ты стала рабыней. Глупо заботиться о ком-то другом прежде чем о себе самой.
Не сказав ни слова, Бетани развернулась, собираясь уйти.
– Анни, мне не доставляет радости угрожать твоим родственникам, но ты сама навлекла это на себя. Если бы ты вместо того, чтобы своенравничать, покорилась своей участи, надобность в угрозах отпала бы сама собой.
Голос Бетани прозвучал тихо и мягко, но она знала, что до рыцаря дойдет каждое слово:
– Значит, подобно скотине, я должна безропотно подчиниться? Знай же, все мое естество протестует при звуке щелкающего бича и голосе хозяина.
– Безропотно или нет, но ты должна повиноваться, у тебя нет выбора, – сказал Ройс, проводя рукой ей по спине.
Вздрогнув, девушка отшатнулась от него.
– Выбор есть всегда! – с жаром бросила она, выбегая из комнаты.
– Если так сражается мужеложец, меня дрожь охватывает при мысли, что будет, если шотландцы выставят против нас настоящих мужчин, – сказал. Ги.
– Проследи за тем, чтобы воины упражнялись трижды в день. Раз столкновения с шотландцами не избежать, мы должны быть к нему готовы, – ответил Ройс.
Бетани, входя в комнату, услышала конец разговора братьев, но изобразила полное безразличие. Ей стало гораздо легче на душе после того, как был решен побег брата и сестры.
Увидев, что Ги нахмурился, девушка спокойно обратилась к нормандскому вождю:
– Если вам угодно, я приду позже.
– Non, заходи, – махнул рукой Ройс, приглашая ее войти.
Но его брат остановил Бетани. Отобрав у нее поднос, он внимательно изучил мешочки с травами. Девушка вспыхнула, услышав обращенные к брату слова Ги:
– Болиголова и волчьего глаза здесь нет. И все же я бы не стал ей доверять.
Оскалившись собственной шутке, Ги взглянул на Бетани.
Та не ответила на его улыбку, решив, что шутки у нормандцев почему-то начисто лишены юмора.
– Она знает, какое наказание ждет ее, если она замыслила что-то недоброе, – сказал Ройс.
– Вспомни про уксус, – заметил Ги. На лице Ройса расплылась улыбка:
– Она сполна заплатила за свою глупость.
– И все же, мне кажется, если у нее хватило дерзости выкинуть такую штуку, она опять может прибегнуть к чему-нибудь подобному, – сказал Ги, глядя на Бетани с деланным ужасом, словно опасаясь, что у нее вот-вот вырастут рога или она насадит его на вилы.
– Уверен в этом. Анни очень не нравится быть рабыней. Но она очень любит своих родных и поэтому будет беспрекословно мне повиноваться.
Подобно соли, втираемой в свежую рану, его слова явились болезненным напоминанием о той власти, какой он обладал над Бетани. Но завтра, если все пройдет благополучно, все угрозы нормандца превратятся в пустой звук.
– Если вы желаете сами заняться своими ранами, скажите одно слово, и я уйду.
Поставив ведро, девушка стиснула дрожащие руки, не желая ничем выдать свои страдания.
– Non. Ты останешься и будешь врачевать мои раны, – сказал Ройс.
Ги недовольно покачал головой, следя за тем, как Бетани снова взяла ведро и направилась к лохани. Ройс хлопнул брата по спине:
– Мне ничего не угрожает. Иди проследи за тем, как выполняются мои распоряжения. Теперь мне потребуется лишь нежное прикосновение Анни.
Возвращая девушке поднос, Ги сказал:
– Уясни твердо: если моему брату станет худо от твоего врачевания, я отомщу.
Проводив его взглядом, Бетани повернулась к предводителю:
– Ваш брат получает огромное наслаждение, пытаясь запугать меня.
– Non. Ги по натуре не жесткосерден. Просто он делает для меня то, что делаешь ты для своих родных. В этом вы очень похожи друг на друга.
Пропустив его высказывание мимо ушей, Бетани опустила поднос и указала рыцарю на стол:
– Садитесь, и я наложу швы на рану, а потом вымою вас.
Она приготовила миску с чистой водой и бутыль ржаного виски. Налив немного виски в воду и омыв в нем иголку с ниткой, Бетани взяла Ройса за раненую руку.
– Вы готовы?
– Мне не нужно изображать мужество. Начинай.
Вылив на рану крепкое виски, Бетани услышала, как рыцарь шумно втянул воздух, но не издал ни звука; его глаза, когда он встретился с нею взглядом, были полны решимости. Взяв иголку, Бетани вдела в нее нитку и начала мучительно долгий процесс накладывания швов на живую ткань. Каждый раз, когда иголка входила в его тело, рыцарь напрягался, но выносил боль молча. Он сохранял внешнюю невозмутимость, но девушке казалось, что острая игла пронзает ее собственную плоть.
– Я знаю, как это больно. Если хотите кричать или даже плакать, не стесняйтесь, я пойму.
– Плакать! – взревел оскорбленный рыцарь.
– Здесь нет никого, кроме нас с вами. Передо мной вам не обязательно сохранять лицо.
– Вероятно, мужчины-саксы блеют словно овцы в присутствии своих женщин, но нормандцы так не поступают.
«Рассуждения, достойные тупоголового осла», – пробормотала про себя Бетани.
Что ж, надменность нормандского рыцаря распалила ее гнев и помогла завершить отвратительную работу. Ее окровавленные руки тряслись, ей очень хотелось глотнуть вина, но Бетани опасалась, что желудок сейчас ничего не примет. Несмотря на то, что рана, к счастью, оказалась ровной, без рваных краев, девушке потребовалось все ее мастерство, чтобы зашить рассеченные ткани. Наложив последний стежок, она вдруг почувствовала, как у нее дрожат колени, и ей пришлось приложить все силы, чтобы устоять на ногах. Рыцарь же даже ни разу не застонал.
«Чума его побери», – подумала Бетани, отставляя поднос и поднимая ведро с горячей водой. Ей пришлось сделать несколько медленных вдохов, чтобы прийти в себя. Как странно на нее подействовало врачевание этого нормандского воина.
Над лоханью поднимался пар. Добавив холодной воды, Бетани опустила руку. Как раз. Но она медлила сказать об этом рыцарю, с ужасом думая о предстоящей процедуре.
– Помоги, Анни. Я и здоровый-то справляюсь с трудом.
Услышав эти слова, Бетани обернулась. Встретившись взглядом с Ройсом, она кивнула, выражая согласие, хотя видеть другие раны ей совсем не хотелось. Обыкновенно не слишком брезгливая, Бетани сейчас мучилась при одной мысли об этих ранах.
– Поединок – занятие глупое и бессмысленное. Только мужчины могут решать споры силой, – раздраженно бросила она на родном языке, зная, что Ройс де Бельмар ее не поймет.
Бетани осторожно стащила с рыцаря камзол. Так и есть, для остальных ран хватит целебных мазей и бальзамов. Странно, но это лишь распалило ее гнев.
– Гром и молния, какой же ты самонадеянный дурак! Тебе не приходило в голову, что ты мог бы навсегда остаться на том поле? – пробормотала Бетани, добавив все известные ей сакские ругательства.
Ройс вопросительно поднял бровь, но перевода, к счастью, не потребовал.
Бетани быстро развязала пояс и, стащив с него выпачканные в грязи рейтузы, бросила их в кучу окровавленной одежды. Старательно отвернувшись, она подхватила Ройса под руку и осторожно подвела к лохани. Ройс медленно опустился в теплую воду.
Странно, но весь гнев Бетани, похоже, выплеснулся наружу в ее пылкой тираде, ибо как только у нее в руке оказалась мочалка, ее прикосновения к телу рыцаря стали нежными, подобными ласковому дуновению ветерка. Ее уста способны хулить захватчика, руки же не могут причинить ему боль.
– Ты уверена, что остальные раны не нужно ни зашивать, ни прижигать?
– Да, надо было наложить швы только на руку. Остальные раны не глубокие.
– В таком случае, быть может, ты ототрешь их от грязи? – с издевкой произнес Ройс.
Бетани тотчас же с силой провела мочалкой по свежим ранам, и он вздрогнул.
– Зачем вы насмехаетесь надо мной, вынуждая делать вам больно?
Едва эти слова сорвались с ее языка, Бетани испуганно зажала рот ладонью. Она не собиралась произносить это вслух, да еще и по-французски.
Рыцарь молчал долго, прежде чем ответить:
– Я с радостью вынесу твою ненависть, но жалость твоя мне не нужна.
– Вы ошибочно принимаете сострадание за жалость. Разве могущественным нормандским рыцарям незнакомо чувство сострадания к раненным в битве противникам?
– Non, враг есть враг. Я никогда не думаю о нем как о человеке. В противном случае мне пришлось бы несладко в смертельной схватке.
Он совершенно прав. Ройс де Бельмар – нормандец, значит, враг; ни в коем случае нельзя думать о нем как о человеке и как об очень сильном, привлекательном мужчине.
Размашистыми движениями Бетани рассеянно проводила мочалкой по спине рыцаря. Она чувствовала, как под ее ладонью надуваются мышцы. То и дело ее пальцы натыкались на шрам или ребро. От мужского тела ее отделяла лишь тонкая ткань. Бетани изнывала от желания дотронуться до кожи Ройса, ощутить, как он откликнется на ее прикосновение. Она тряхнула головой, отгоняя эти назойливые мысли. Однако сильное тело воина было перед ее глазами. Когда придет время, сможет ли она нанести рану кому-то столь хорошо знакомому? Возможно, даже убить его?
Бетани отложила мочалку:
– Наверное, мне следует сходить на кухню и принести вам поесть.
– Non, я оденусь и спущусь вниз, чтобы поужинать вместе со своими людьми и твоей сестрой.
Бетани охватил ужас. Сегодня вечером ее сестра и брат должны бежать к дяде.
– Милорд, после наложения швов вам нужен покой, иначе весь мой труд будет напрасен. – Она опустила голову, буквально умирая от собственного раболепия. – Умоляю, позвольте мне принести сюда еду и вино.
– Non, в этом нет необходимости. – Ройс схватил ее за руку. – Я не голоден. К тому же, Анни, ты не можешь сбежать от меня, не обработав остальных ран.
Бетани почувствовала, что попала в приготовленную собственными руками ловушку.
– Что ж, вы правы, – согласилась она, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь выход. – Но я не могу заниматься вашими ранами, пока вы в лохани.
Губы рыцаря изогнулись в улыбке, и на этот раз его глаза тоже улыбались. Но Бетани самодовольство Ройса де Бельмара пришлось не по душе.
– Анни, передай мне полотенце.
Девушка, развернув, протянула ему кусок льняного полотна, и рыцарь вылез из лохани. Отвести от него взгляд было буквально некуда. Бетани старалась не смотреть на обнаженное тело, уставившись Ройсу в глаза. Будь проклят этот человек, получающий удовольствие от ее затруднительного положения.
Рыцарь вытирался не спеша, обстоятельно. Не в силах вынести это зрелище, девушка отвернулась, схватила мешочки с травами и, стоя спиной к рыцарю, начала смешивать масла и лечебные растения, приготовляя целительную мазь.
Услышав, как Ройс сел, Бетани обернулась и с облегчением увидела, что он прикрыл бедра полотенцем. Она начала втирать в раны бальзам. Подорожник остановит кровотечение, чеснок не даст ранам загноиться. Девушка заметила, что рыцарь воротит нос от мази.
– Это целительный бальзам, – сказала она, радуясь его недовольству.
– Но он ужасно воняет.
При этом раздраженном замечании у нее на губах появилась улыбка.
– Если вам угодно самому лечить свои раны, я сотру мазь. Но, по-моему, пахнет она не так уж плохо.
– Эти слова, сказанные грязнулей-саксонкой, мало что значат.
– Да, мы не обучены пристойным манерам. Возможно, нормандские господа милостиво научат нас мыться!
Бетани отвернулась, слишком разъяренная, чтобы вымолвить еще хоть слово.
– Возможно, ты права.
Девушка вскрикнула, чувствуя, как рыцарь поднимает ее в воздух. Прижавшись к его груди, она увидела у него на лице веселую решимость и искрящиеся смехом глаза. Ройс направился к лохани.
– Вы не посмеете! – недоверчиво выдохнула Бетани, разгадав его намерения.
Он ничего не ответил, но его рот растянулся в широкой улыбке.
