Текст книги "Искушение невинности"
Автор книги: Мэри Уайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Дайте мне ваш язык, Бриджет.
Да…
Эта мысль показалась ей вдруг очень понятной. Раскрыв губы навстречу его поцелую, она провела языком вдоль языка Керана. Но неумолимый напор мужской плоти внизу ее живота мешал полностью отдаться наслаждению поцелуем. Рука Керана покинула ее затылок, приласкав по пути стройную шею, прежде чем дерзко опуститься на грудь. Бриджет задрожала от возбуждения. Ей не терпелось почувствовать на себе ласку его пальцев. Если бы его рука опустилась ниже, она бы узнала, каково это.
Она умирала от желания это узнать…
Она отступила, опустив руки, упав спиной на древесный ствол, вместо того чтобы обнимать Керана. Ее испугала сила собственного желания. Конечно, она видела Мари с Томасом, но разве могла она знать, как воспламенится собственное тело, принимая ласки, Керана?
– Хватит, Керан! Мы договорились, что здесь не место для…
Почему ее голос хрипит? Бриджет испуганно замолчала, вцепившись пальцами в грубую кору древесного ствола.
Он позволил ей отодвинуться, но только на несколько дюймов. Она задыхалась, но и ему пришлось изрядно потрудиться.
– Вижу, вас не учили настоящим поцелуям. Даже если объяснили, чего ожидать.
Он отступил, глубоко вздохнув.
– Подождем, пока не доберемся до моего дома в Эмбер-Хилл.
Казалось, он цедит слова сквозь зубы. Оно и понятно почему. Когда в теле бушует страсть, она требует действия. Бриджет сжимала в пальцах ткань платья, едва сдерживаясь, чтобы снова не обнять Керана.
Ей этого очень хотелось. Она тосковала по его объятиям. Запросто могла бы разорвать на себе платье, чтобы всем телом принять ласку его кожи. Эта мысль билась в ней, не давая думать ни о чем больше.
– Эти… ощущения. Такого просто не должно быть.
Она шепнула это едва слышно, в слабой надежде побороть слабость, которая, казалось, поселилась в ее теле навеки. Как может один-единственный поцелуй заставить забыть все то, чему ее учили долгие годы, читая бесконечные нотации о благопристойности?
Керан усмехнулся:
– Теперь я понимаю, зачем собиралась к вам куртизанка. – Взяв ее запястье, он помог Бриджет встать. Потом повел ее вниз, туда, где разбили лагерь его люди. – Она не закончила ваше обучение.
Все еще скрытый от посторонних глаз деревьями, он остановился и взял ее за подбородок. Рука была теплая, но для ее изголодавшихся чувств это прикосновение показалось обжигающе холодным, и она поежилась.
– Мне не терпится показать вам, какое удовольствие может испытать женщина, если мужчина достаточно терпелив, чтобы довести ее до конца.
Довести до конца…
Об этом Керану оставалось только мечтать. Покинув надежный покров древесного шатра, он остановился и отпустил Бриджет. Ему пришлось вцепиться руками в ремень, противясь желанию снова утащить ее в глубь ночного леса, чтобы там, наедине, утолить зов плоти.
Но страсть снедала не его одного. Осознание сего факта заставило его тихо усмехнуться, наблюдая, как его невеста бредет к фургону, в котором она путешествовала. Бриджет шла торопливо, почти бежала. Куда девалась ее спокойная уверенность? Огонь желания явно опалил ее тоже…
Поразительно, как же их влечет друг к другу. Как он не заметил этого тремя годами ранее? Керан выбрал Бриджет по ряду причин, отдавая себе отчет, что скрепление их брачного союза станет для него новым делом чести. Что-то шевельнулось в его душе, и Керан понял, что счастлив впервые за долгие годы. Разве мог он думать о личном счастье, пока зарабатывал звание рыцаря или нес воинскую службу уже после посвящения? С тех пор как он покинул отцовский дом, годы тянулись бесконечной и бездушной чередой испытаний. Разумеется, он был страшно горд собой в тот день, когда стал рыцарем; да и потом, когда скакал среди могущественных лордов, которые уважали его за то, что он сумел доказать свою храбрость на поле брани.
Ощущение счастья поселилось в его груди, и Керан стоял неподвижно, чтобы его не спугнуть. Бриджет легко забралась в фургон, несмотря на длинное платье и мешковатый плащ. Он был даже рад, что одежда скрывала ее фигуру. Иначе, задача держать себя в руках была бы просто невыполнимой.
В ней чувствовалась уверенность – и это приводило Керана в восхищение. Правда состояла в том, что он не терпел беспомощности. Притом, что немало часов провел он, так и этак испытывая свое суждение об этой девушке, полагая, что потакать ее слабостям все-таки придется. Керан усмехнулся. Вряд ли его невеста пришла бы в восторг, если бы смогла прочесть его мысли. Она чертовски упряма, что в его глазах было совсем неплохо. В конце концов, он не лощеный придворный. Замок Эмбер-Хилл нуждается в хозяйке, которая не станет плакать из-за того, что ее лишили светских Удовольствий. Конечно, их жизнь будет не лишена удобств, однако молодую жену ждут и труд, и заботы.
И все-таки будет ли Бриджет счастлива? Керану не нравились люди, которые не умели и не желали приспосабливаться к обстоятельствам. Слишком часто видел он дворянских сынков, которые отправлялись за славой, а потом только и делали, что сетовали на судьбу и неудобства. Избалованные, никак по-другому не скажешь.
Что ж, его невесту не назовешь ни ребенком, ни избалованной маменькиной дочкой. Улыбка играла на его губах, когда он шел к лагерю. День выдался отличный, несмотря на то что ему чуть не пришлось вступить в драку за право считаться женихом Бриджет. Он бы и дрался, и дьявол побери того, кто надумал бы забрать у него эту девушку. Может быть, сейчас он сходил с ума от страсти именно потому, что все эти годы носил в памяти ее лицо. Видел его в мечтах. Много-много ночей закрывал глаза и наслаждался прекрасным видением. Как она двигалась, как бросала на него застенчивые взгляды украдкой. Теперь, когда он думал о ней, это ощущение счастья вовсе не казалось ему удивительным. Три долгих года он считал Бриджет своей, ласкал ее в мечтах и отдыхал душой, думая о ней.
Они оба будут счастливы. Ее бесстыдный поцелуй – тому доказательство. Нужно подогревать ее страсть; так мало-помалу она поймет, каким удовольствием для нее будет стать его женой.
И ему не терпелось начать обучение.
Глава 5
Значит – это страсть. Восторг пополам с пыткой.
Бриджет нужно было пройти расстояние от деревьев до фургона с гордо поднятой головой. Она не могла припомнить случая, когда бы ей было так неловко. Даже тогда, когда совсем еще ребенком должна была впервые отдавать слугам распоряжения по хозяйству. Ей казалось, что каждый из мужчин, наблюдавших сейчас за ней, знал, как от возбуждения топорщатся ее соски внутри корсета. Ее щеки порозовели – она была уверена, что уж Керан-то знал точно.
Именно это расстраивало ее больше всего.
Страсть…
Жаркая и тягучая, она текла по жилам подобно крепкому сидру. Однажды мать настояла, чтобы Бриджет попробовала сидр – просто для того, чтобы знать, какой он крепкий. Точно так же мать привела Мари, чтобы дочь поняла, какую страсть женщина может внушить мужчине. Бриджет снова отчаянно пожалела, что Мари не преподала ей обещанного последнего урока.
Впрочем, обучить ее мог и Керан, которому – ясно, как летний день, – не терпелось это сделать. Если честно, Бриджет очень нравилось иметь его в наставниках. Смотреть на Мари с Томасом было приятно, но куда больше удовольствия она получила от ощущения руки Керана на своем бедре.
Что было бы, если бы он коснулся другого, более чувствительного места?
Щеки Бриджет жарко вспыхнули. Теперь она была уверена, что выдала себя в глазах окружающих. Но мужчины вокруг нее отворачивались, едва встретясь с ней взглядом. Они следили за ней бездумно, по многолетней привычке воина улавливать любое движение вокруг. Стоило им понять, что мимо идет невеста их лорда, как они отводили глаза. Знак уважения к человеку, который был их командиром. Бриджет проворно забралась в фургон, задержавшись только для того, чтобы развязать шнурки ботинок – не занести грязь в постель. Ночь была прохладной, и ногам в чулках было холодно. Поэтому она уселась у дальнего конца фургона, закутавшись в плащ.
Кто-то разложил для нее одну из походных постелей. Значит, один из воинов Керана дал себе труд о ней позаботиться. Неслыханная роскошь, учитывая, что почти всем им, путешествуя на север Англии, придется провести ночь на сырой земле.
– Прошу прощения, леди.
Бриджет подняла голову. В фургон заглядывал один из офицеров Керана. Она вспомнила его лицо – он стоял среди ближайших к Керану рыцарей в тот вечер, как он приехал в их дом. Тот самый, что увел тогда ее мать. У него были голубые глаза. Их пронзительный цвет делал его взгляд еще жестче.
– Сегодня мы подстрелили нескольких оленей, а ваша матушка распорядилась, чтобы на кухне для нас напекли хлеба.
Протянув руку, он поставил перед Бриджет большое деревянное блюдо, покрытое льняной салфеткой. Ноздри защекотал восхитительный запах жареного мяса.
– Благодарю.
– Я Синклер, старший офицер. Можете обращаться ко мне, когда лорд Риппон занят. Он поручил мне заботиться о вас, леди.
– Понимаю.
Синклер склонил голову, но взгляда не отвел. Своей уверенной манерой себя держать он напоминал Керана, однако его взгляд оставлял Бриджет совершенно равнодушной. Закаленный в боях воин с безупречными манерами, но ее к нему совсем не влекло. Значит, никакая она не развратница. Лишь присутствие Керана зажигало ее нескромными желаниями. Благословенное проклятие! Бриджет могла бы назвать это парадоксом, если бы знала, что это такое.
– Вам следует поесть, леди.
Поглощенная размышлениями, она рассеянно откликнулась:
– Да, я поем.
Она протянула руку к блюду, стараясь не выдать нетерпения. Живот громко, протяжно урчал, предательски выдавая голод. Ночь покажется ей бесконечной, если она не поест как следует.
Синклер молча наблюдал за ней. На нем не было нагрудника, но золотая рыцарская цепь гордо сверкала на плечах – знак многолетней службы! Но его пристальный взгляд, прикованный к ее лицу, казался не совсем уместным, ведь все остальные целый день старались ее не замечать. Однако этому рыцарю казалось куда более важным накормить Бриджет, чем соблюдать ее право на уединение, что свидетельствовало о его высоком ранге.
Насколько Бриджет могла судить, Синклер был правой рукой Керана. Один из его капитанов, его шлем наверняка украшали пышные перья в знак особого положения. Если она задумает побег, этого рыцаря следует опасаться в первую очередь.
– Ни к чему лорду Риппону или вам так беспокоиться, поела ли я.
Под его изучающим взглядом она просто не могла проглотить ни кусочка!
– Вы оба ведете себя так, словно я призовая кобыла. Я не ребенок, за которым нужен глаз да глаз.
На лице Синклера отразилось удивление, но он не двинулся, долгую минуту обдумывая ее слова, явно противоречащие приказанию лорда.
– Но вы и есть приз, леди. Граница – неспокойное место, и мы должны следить, чтобы вы благополучно добрались до замка Эмбер-Хилл. – Его взгляд обежал шатер фургона, туго натянутый по бокам. – Ни я, ни лорд Риппон не хотим, чтобы ваша скромность пострадала.
Но они будут зорко за ней следить, что бы она ни думала по этому поводу. Бриджет ясно читала это в его взгляде. Неумолимое выражение его лица свидетельствовало, что он головой отвечает за ее благополучие. В памяти всплыли слова матери: «Не доверяй человеку с мечом…»
Действительно мудрый совет. Синклер не двинулся, пока она не приподняла ткань, закрывающую блюдо. То, как он смотрел на нее, ранило ее скромность. Сидело занозой даже после того, как он наконец удалился, предоставив ей возможность поесть без свидетелей. Да, сбежать так просто ей не удастся. Не хотелось думать, что, возможно, задача вообще невыполнима.
Или ей хочется, чтобы она была невыполнима? Эту мысль Бриджет гнала от себя.
Тогда она бы могла отдаться на волю восхитительных ласк, которые ей обещал Керан.
Нельзя думать об этом, сурово напомнила она себе. Этот человек, скорее, угрожал ей плотскими утехами. Она хорошо помнила хищное выражение его глаз и дерзкое прикосновение руки, задирающей юбку. Твердая решимость, приправленная той же страстью, что снедала и ее тело. Страстью, которая делала сознательный выбор невозможным, поскольку жаждущее удовольствий тело явно брало верх.
Ей нужно оставаться твердой: колебаться значило погибнуть. Как бы ни хотел Керан овладеть ее телом, он подписал брачный контракт, имея в виду связи и деньги ее отца. Если ее отец и господин вздумает оставить дочь нищей за то, что ослушалась и не вышла за лорда Освальда, ее участи не позавидует даже продажная девка. Она отдаст Керану всю себя, но взамен не получит ничего.
И ладно, если ничего, но ведь она может зачать ребенка. Тогда придется умолять его оставить её наложницей до тех пор, пока он не найдет другую жену.
Ей даже расхотелось есть. Мрачные мысли отбили всякий аппетит. Когда же жизнь сделалась такой мрачной? Решительно ее сглазили. Никогда жизнь не казалась ей столь безнадежной. Ни проблеска надежды! Оставалась лишь труднейшая задача – ухитриться и сбежать из-под бдительного надзора Керана и Синклера, а потом пересечь границу Шотландии, да так, чтобы не попасться на глаза шотландцам, которые могут перерезать ей горло просто за то, что она англичанка.
Ее одолевали грустные мысли, они теснились в мозгу, не давая толком заснуть. Свернувшись калачиком под одеялом, Бриджет то и дело просыпалась, встревоженная еще и воем ветра. Ей было холодно и одиноко – как никогда в жизни. Некоторое облегчение наступило, когда ближе к рассвету лагерь стал пробуждаться. Однако день выдался серый; небо заволокли тяжелые тучи, грозя пролиться дождем.
Дождь хлынул еще до полудня, но им не оставалось делать ничего другого, как продвигаться вперед. Парусина фургона была хорошо промаслена, поэтому у Бриджет было сухое гнездышко – удовольствие, которого никто из ее эскорта не мог себе позволить. Через проем откинутого в ногах фургона полога она видела, как блестят под дождем нагрудники лат. С краев шлемов капало; лошадиные попоны потемнели. Мерный стук копыт вскоре перешел в чавканье – дорога размокла. Колеса фургона начали тонуть в жидкой грязи, и лошади фыркали, пытаясь вытащить его из непролазной топи.
Бриджет искренне пыталась выбросить из головы мрачные мысли. Наверное, в ее интересах казаться покорной. Однако когда ни Керан, ни Синклер не появились возле ее застрявшего фургона, а возница продолжал хлестать лошадей, ее решимость не беспокоить Керана при посторонних иссякла. Как следует зашнуровав ботинки, Бриджет спрыгнула на землю. Ногам тут же стало холодно, но она проворно отскочила, чтобы ее не забрызгала летящая из-под колес грязь.
При ее появлении лошади дернулись и зафыркали, и всадникам пришлось их осадить. Она ловила на себе их раздосадованные взгляды, слышала недовольные возгласы сквозь зубы. Валяная шерсть плаща быстро намокла, и Бриджет пришлось поднять полы, чтобы не запнуться. Над головой низко нависали тучи, карабкались по склонам высоких холмов, обещая долгий день под холодным дождем.
– Вернитесь в фургон.
Керан был зол. Она поняла это, украдкой взглянув в его суровое, неподвижное лицо. Затянутой в перчатку рукой он натянул поводья, стукнув кулаком себя по бедру.
– Вы останетесь там, куда я вас поместил, мадам.
– Я пойду пешком, потому что мой вес – лишняя тяжесть для лошадей, которые тащат фургон. Мои ноги отлично годятся для того, чтобы идти, точно так же, как у тех, кто находится под вашим командованием.
– Вы правы в том, что тоже находитесь под моим командованием.
В его словах еще слышался гнев, но он замолчал, не договорив. Он взглянул туда, где тонул в грязи фургон. Сжал губы так, что они побелели, но взгляд по-прежнему был недовольный.
– Наверное, мне следует отдать вам должное – вы внимательны к тому, что происходит вокруг. Хорошая черта в жене! Но я не могу одобрить вашу манеру необдуманно следовать порыву, что подвергает вас опасности.
– Я не вижу здесь никакой опасности, кроме грязи.
Он пристально взглянул на нее, и темная бровь поползла вверх. Керан быстро спешился и очутился рядом с ней. Бриджет вздрогнула, но не от холодного дождя, падающего на шею. Он легко приноровился к ее шагу, твердой рукой ведя на поводу коня. Дрожь пробежала вниз по спине, когда она в который раз заметила, насколько он выше ее ростом – она едва доставала ему до плеча. Взяв ее за подбородок, Керан приподнял ее голову, и их глаза встретились.
– Будьте уверены, Бриджет, – опасностей на этой дороге хоть отбавляй. До шотландских ушей уже дошло, что дни короля сочтены, и наши соседи то и дело переходят границу. – Он замолчал, вглядываясь в горизонт. – Вас не удивляет, что мне даровано позволение взять с собой такой большой отряд? – Он снова посмотрел ей в лицо. – Мой долг охранять границу. Земля, которую я зову своей, граничит с владениями клана Баррасов. Их лэрд заплатит за вас хорошую цену, если найдется смельчак, который попытается вас украсть.
– То есть вы намерены прятать меня в фургоне?
– Именно. Но ваш необдуманный поступок поставил мой план под угрозу.
Он хотел ей внушить, что она поступила как неразумный ребенок, которому следовало бы слушаться взрослых, но Бриджет не сдавалась.
– Любой, кто мог бы задумать меня украсть, уже знает, что я еду с вами. Фургон не введет их в заблуждение относительно моего присутствия. Поэтому смешно заставлять надрываться лошадей, если я вполне могу идти сама.
Он быстро оглядел Бриджет с головы до ног.
– Пустое бахвальство. Вы не знаете, что такое часами мокнуть под дождем.
Вспыхнув, она надменно вскинула голову.
– Легко проверить, лорд Риппон, потому как я не вижу поблизости замка, знаменующего собой конец нашего пути.
Теперь его внимание снова обратилось на Бриджет, и она сердито взглянула прямо ему в глаза – в них горел веселый огонек! Она даже рассмеялась. Решительно, этих мужчин нельзя понять. Сначала он требует покорности, а потом сияет от удовольствия, когда она отказывается подчиниться.
Бессмыслица какая-то.
Тихий смех Керана прервал ее размышления. На его губах играла улыбка, и он вовсе не выглядел столь уж суровым.
– Вы слишком легко выходите из себя, Бриджет.
Произнося ее имя, он, не отрываясь, смотрел на ее губы.
– Интересно, как быстро вы перестанете владеть собой, когда мы останемся наедине. Хотя, признаю, мне бы очень хотелось, чтобы вы действительно потеряли голову от страсти.
Бриджет уставилась на дорогу перед собой.
– Праздный вопрос, поскольку мы находимся там, где находимся.
Ей было безразлично, сочтет ли он ее слова грубостью. Этот человек просто несносен!
– Я нахожу, что наша беседа приняла жаркий оборот. Я даже согрелся.
Бриджет не могла не согласиться.
Надо бы поостеречься, но она продолжала играть с огнем:
– Подите прочь, если все, что вам нужно, – это дразнить меня. Я не столь изощрена в искусстве насмешки, как, по-видимому, вы.
Его улыбка постепенно погасла, и губы снова плотно сжались.
– Отлично.
Суровый тон хозяина! Долгую минуту Керан смотрел ей в глаза, и ее обдало жаркой волной, и это несмотря на холодный дождь.
– Мне крайне неприятна мысль, что вы можете кокетничать с другими мужчинами.
Бриджет рассмеялась ему в лицо. Она продолжала веселиться, хотя он окинул ее таким взглядом, что каждому было бы ясно – лучше замолчать.
– Ах, но вы так изощрены в искусстве… как вы сказали… выводить меня из равновесия. Где вы овладели этим искусством?
Бриджет наклонилась ближе, чтобы он как следует расслышал.
– Может, у куртизанки?
– Разве есть способ лучше узнать, как удовлетворить вас в постели, Бриджет, чем взять урок у женщины, способной раскрыть самые сокровенные тайны своего тела?
– Ах, это…
Она почувствовала, как густо краснеет.
Керан склонился над ней так, что она не могла видеть его глаза, зато видела губы.
Его поцелуй сводил с ума…
– Даю вам торжественное обещание.
И в следующий миг он взлетел в седло. Сидя верхом на могучем боевом коне, Керан снова обрел властный вид командира. Бриджет видела эту перемену, ощущала кожей. Мужчина, который только что вел с ней словесную битву, исчез за безупречной маской настоящего воина.
Перемена была полной, разве что глаза по-прежнему блестели. Глубоко в этих темных глазах горел огонь, предупреждающий Бриджет, что игра еще не закончена. По правде говоря, этот человек, кажется, решил сделать ее любимой игрушкой.
– Мы должны добраться до Эмбер-Хилл завтра.
Сердце Бриджет словно сковало холодом. Она поспешно отвернулась. Усмехнувшись, Керан повернул коня прочь.
Завтра.
Так близко и неотвратимо. Как будто кто-то сомкнул руки у нее на горле и начал сжимать – сильнее, сильнее, – пока ей стало нечем дышать. Бриджет терзалась этой мыслью остаток дня. Смотреть было не на что, только грязь да дождь. Ее тревога росла, подобно разбухшим от дождя речкам, через которые они переправлялись. Чем дальше на север они забирались, тем холоднее становилось; но ее страшило не месторасположение замка Эмбер-Хилл. Жених, который наутро твердо намеревался сделать ее своей, – вот что было причиной тревоги Бриджет.
Забравшись в сумерках в свой фургон, она была рада найти в нем убежище от дождя и холода. Люди Керана обрубали нижние ветви с деревьев и растягивали на них промасленную ткань, чтобы наспех соорудить палатки. Сухие листья, опавшие с деревьев прошлой осенью, стали сухой подстилкой, на которой можно было переспать ночь. С земли предварительно сняли мокрый верхний слой. Вскоре в воздух взвились дымы костров, У Бриджет костра не было, но в фургоне было сухо. Она сняла обувь и даже стянула чулки, потому что они промокли насквозь. Рядом помещался один из ее сундуков, и она легко сумела его открыть. Правда, крышку было не откинуть – полог нависал очень низко, ей пришлось тянуть вещи наугад. Первой явилась сорочка, затем легкий халат. Разумеется, в обычных обстоятельствах она бы не стала надевать такую легкую одежду в окружении целой армии, однако наступала холодная ночь. Нужно было поскорей избавиться от мокрого платья, иначе не миновать простуды. Бриджет опустила полог, чтобы закрыться от посторонних глаз.
Снять платье оказалось делом нелегким. Пальцы путались в крючках, и узел сорочки затянулся чуть не намертво. Действительно, одно дело – искусно раздеваться под присмотром Мари, и совсем другое – ее неуклюжие попытки избавиться от мокрой одежды. Бриджет поежилась; обнаженная кожа пошла мурашками. Быстрый взгляд в дальний конец фургона позволил ей убедиться, что завеса все еще на месте. Она стащила мокрую сорочку через голову. Пригодилась льняная салфетка, которой прикрывали накануне блюдо с ужином; ею Бриджет обтерлась, насколько было возможно. Зубы начали выбивать дробь, и она стиснула челюсти, чтобы успокоиться. Даже легкая сорочка согрела бы ее сейчас – ведь она была сухой. Кроме того, у нее были еще и одеяла, чтобы в конце концов согреться.
– Леди?
За завесой раздался голос Синклера, и Бриджет поспешно нырнула под одеяла, так и не успев надеть халат.
– Можете поднять полог.
Натянув одеяла до самого подбородка, она смотрела, как рыцарь одной рукой поднимает холщовый полог. На нем все еще был шлем – хоть какая-то защита от дождя.
– Холодный ужин. Но я нашел для вас немного вина, это поможет согреться.
– Благодарю, однако не стоит меня баловать, сэр.
– Не только вас. Лорд Риппон распорядился открыть запасы, чтобы скрасить нам ночевку под дождем.
Итак, Керан заботится о своих людях. Это показалось ей даже трогательным. Синклер пододвинул к ней деревянный поднос с едой, на котором помещался также бурдюк с вином.
– Доброй ночи, леди.
Быстрый кивок, и вот полог опущен и Бриджет снова одна.
Ей создали просто роскошные условия, и Бриджет даже стало стыдно за то, что у нее есть этот сухой фургон. Эти люди заботились о ней, потому что она была их госпожой. А она, неблагодарная, задумала побег!
Хлеб немного подмок, и на толстом ломте сыра собрались капельки воды. Эта вода напомнила Бриджет, что ей сухо и тепло впервые с самого утра, когда она выскочила из фургона под дождь. Благословение, однако, что они путешествуют не в разгар зимы! И хорошо, что ей принесли поесть; даже простая пища была сейчас в удовольствие, принося блаженное ощущение сытости. Вино прогнало начинающийся насморк, разрумянило щеки, одеяла согрели закоченевшие ноги. Мышцы ног болели – ей целый день пришлось идти в чавкающей грязи. Болело и между лопатками – тяжелый шерстяной плащ намял плечи. Нечего было и думать, чтобы утром снова надеть мокрые плащ и платье. Уж лучше лежать в теплой, сухой постели, пусть и жесткой. Бриджет погрузилась в сон, и во сне на нее смотрели темные глаза.
Глаза приближались, и она читала в них страсть, Бриджет почувствовала, как ее обвивают его руки; сначала легкое прикосновение пальцев, затем дерзкие ласки по всему телу, которое с готовностью принимало их власть. Она хотела бы ускользнуть, но куда уйдешь от собственных желаний? От них пощады не жди.
Она попыталась выскочить из постели, но ударилась о крепкое тело рядом с собой. Открыла глаза – вокруг было темно, как в угольной яме.
– Что вас тревожит, Бриджет?
– Керан?
– Да. Разве кто-нибудь другой осмелился бы приблизиться к вашей постели? Даже если вы вскрикнули.
В его хриплом голосе ей слышалась забота и даже нежность – вот уж чего она никак не ожидала от этого сурового человека. Бриджет уперлась руками в его твердую грудь. Кончился ли ее ночной кошмар или только начинается?
– Что вы здесь делаете?
Обнимающие ее руки пришли в движение, и вот уже она полулежит на сложенных вдоль стены неразобранных одеялах. Керан устроился рядом, лежа на боку. Его огромное тело угрожающе нависало над ней, и она казалась себе совсем крошкой.
– Я уже сказал – вы кричали. Очень тихо, но этого было достаточно, чтобы забраться к вам в фургон.
Он провел рукой по ее щеке, и у Бриджет защемило в груди.
– Со мной все в порядке.
Это было неправдой, но тихий шепот не выдал ее тайны. Он тихо рассмеялся ей в ухо, и Бриджет почувствовала, как его губы мягко касаются ее затылка.
– Обманываете.
Огромная ладонь легла ей на грудь, прямо над сердцем. Как могла она скрыть его бешеный стук? Но эта близость его пальцев, которые запросто могли дотронуться до сосков, – вот чего она испугалась и попыталась отвернуться. Или ей самой очень этого хотелось?
– Все хорошо. Откуда вам знать? Я-то знаю, себя лучше.
Бриджет попыталась сесть и оттолкнуть Керана.
Нужно было держаться от него на некотором расстоянии, чтобы обрести ясность мысли.
Усмехнувшись, он снова крепко прижал Бриджет к себе.
– Зато я знаю, что вам нравятся мои ласки. – Он говорил с некоторым сожалением в голосе. – Так что лежите смирно, Бриджет, и не делайте вид, что вам не по душе, когда я вас ласкаю. Никто нас не видит, и как еще я могу начать вас изучать? Ведь вы правы – я еще очень плохо вас знаю.
– Вы сказали, что подождете, пока мы не доберемся до вашего дома.
– Чтобы овладеть вами – да. Я подожду, пока в нашем распоряжении не окажется кровать. Девственница заслуживает такого уважения со стороны жениха. Но это не значит, что я не могу начать вас исследовать прямо сейчас.
В темноте он нашел ее губы, накрыл их беспощадным поцелуем. Бриджет вдруг встревожилась – ее халатик был такой тонкий, и рука Керана могла беспрепятственно гладить все ее тело. Странно, как темнота добавляла вкус этому поцелую. Как будто она раньше не догадывалась, для чего создана ночь! Ночные часы были отданы любовникам. Казалось, что в этой темноте ее кожа обрела особую чувствительность, а каждое прикосновение – особый смысл. Она упивалась запахом мужской кожи, ловила слабый запах дождевой воды, исходящий от его волос. Тысяча мельчайших подробностей вдруг открылась ей. Повернув голову и глубоко вздохнув, Бриджет уловила в воздухе аромат весенней травы. Почувствовала она и запах хлеба, прилипший к пальцам Керана, когда он взял в ладони ее лицо, чтобы поцеловать. Но поразительнее всего было то, какими жаркими оказались его губы. Как скользили они по ее нежным губам, прижимались, покусывали – восхитительно! И тяжесть его тела была ей приятна. Приятным казалось и то, что он прижимался к ней, ища собственного удовольствия, и где-то в глубине ее существа возникло страстное желание оказаться под ним всем своим телом. Оказалось невозможным не потянуться к нему руками, не искать теплоты его груди. Сначала одной чувствительной подушечкой, затем второй, пока руки не опустились на грудь, невесомо и осторожно.
По телу Бриджет прокатился озноб, а его поцелуй сделался более настойчивым. Кончик языка прошелся по ее нижней губе, его медленное наступление заставляло ее дрожать от сладостного предчувствия. Керан пробовал ее на вкус, обволакивая ее губы подобно французскому вину. Его влекло к ней, и Бриджет наслаждалась собственной властью над ним. Ее губы уступили его натиску, и язык проник в глубь ее рта одним медленным, уверенным движением. Не то сокрушающее вторжение, которого ожидала Бриджет, но это не значило, что он был осторожен. Уверенные движения его языка заставили Бриджет подчиниться, ответить на поцелуй.
– Милая Бриджет, я должен поблагодарить вас за милосердие и предлог, благодаря которому я смог к вам присоединиться. Признаюсь, сам я так и не сумел придумать уважительной причины, чтобы прийти к вам, поскольку вы опустили полог.
– Я не хотела вас беспокоить.
Ответом ей был тихий смех. Темнота сделала этот смех почти осязаемым. Пальцы Керана перебирали ее волосы, скользили меж прядей, обнимали голову. Он повернул ее лицом к себе, но она видела перед собой только темноту. Зрение подводило, зато прочие чувства обострились. Она ощущала его тепло, его мужской запах, и сердце вновь понеслось галопом, словно она вернулась в свой сон и в его объятия.
– И вам тоже приятно мое общество. – Он провел рукой по ее груди, коснулся того места, где бешено стучало сердце. – Вот тому доказательство. Кроме того, вам следует радоваться, что вам удалось заманить меня к себе.
– Почему? Вы уверены, что все женщины так уж жаждут мужского внимания?
Он снова засмеялся, и другая его рука тоже пришла в движение, легонько погладив Бриджет по холмикам груди. Судорожно вздохнув, она попыталась увернуться – такую бурю ощущений вызвало это простое прикосновение. Но он не дал ей ускользнуть, зажав ее своим телом. Он кончиками пальцев продолжал осторожно поглаживать ее грудь. Бриджет боялась вздохнуть.
– Думаю, пришло время показать вам, сколько удовольствия может доставить внимание плененного вами мужчины, такого, как я, Бриджет.
– Вам не следует…
– Совершенно не согласен.
Продолжать этот спор он явно не собирался. Палец описал дугу вокруг соска, и тело Бриджет отозвалось восторженной дрожью. Их разделяли только два слоя тонкой ткани, и жар его руки, казалось, опаляет ее нежную кожу. Слабый стон вырвался из ее уст, но она и сама не знала – был ли то знак восторга или отчаяния. Она еще разрывалась между этими двумя порывами, когда ее тело уже передумало протестовать. Ей захотелось выгнуть спину дугой, подставляя грудь его ласкам, отдаваясь в его власть.
