Текст книги "Бессмертная и невозвратная (ЛП)"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

С другой стороны, не хотелось мне, чтобы он был рядом с Марджори. Марк вел себя словно щенок рядом с вампирами…не имел никакого понятия о том, насколько они охренительно опасны.

– Так, как делишки? Чем занимаетесь? В чем дело?

Гав, гав, фырк, фырк, фырк.

Ноздри Марджори раздулись.

– Твое домашнее животное пахнет кровью.

– Ага, мальчишка упал с домика на дереве, здорово навернулся, – ответил Марк радостно, игнорируя – или просто не услышав – «домашнее животное». – Весь меня кровью залил. Пришлось новый халат одеть, черт возьми, но в душ все равно надо. Приветик, кстати, – добавил он, протягивая руку, – Я Марк Спанглер. Живу здесь с Бетси и Эриком.

Мардж посмотрела на его руку так, словно он предложил ей мертвую змею (в оригинале – змею рода подвязочных Thamnophis), у меня глаза распахнулись, едва не выкатившись из глазниц. Я уже была готова ей была вставить по полной – да что такое с этими вампирами и их дерьмовым отношением к людям? – как вдруг Синклер резко сжал мою руку.

Я взвизгнула, и в это время Марджори решилась пожать Марку руку.

– Ты живешь здесь с ними? – спросила вампирша.

– Ага, – радостно ответил он. – Не дом родной, но очень похож. Кстати, это Оливия Голдсмит так говорила.

– Ммммм. Это она умерла от липосакции, да?

– Нет, – поправил Марк. – Она умерла от осложнений после.

– Понятно. Раз ты живешь здесь, с ними, зачем ходить на работу?

– Эээ, – Он и правда задумался на секунду. – Потому что я не паразит какой-нибудь?

– Ммм, – она поймала его за ворот рубашки и потянула на себя; пискнув, он наклонился. Марк был выше ее на фут и тяжелее на тридцать фунтов, но она резко, по-мужски (без шуток!), притянула его к себе, словно манекена, сделанного из перьев.

– Но ты не укушен, – сказала она ему в шею, – Пока. Мммм…

Я открыла рот. «Сейчас же убери от него свои поганые руки " звучало в моих мыслях, и они почти вырвались наружу, как вдруг Синклер снова сжал мне руку. Я застонала, почувствовав, как скрипят мелкие кости моей ладони. Больно не было, но мне не хотелось бы провести так весь день.

– Марджори, вам разве не нужно было идти по делам? – спокойно спросил Эрик.

Совершенно отвлеченная, она подняла глаза, и я в шоке заметила, что ее клыки удлинились.

– А? Ох. – Когда она отпустила Марка, и он резко выпрямился, стало понятно, что она жутко разочарована. – Да, конечно. Простите меня. Я еще не ужинала этим вечером, отчего забыла про хорошие манеры. Я сейчас же вас покину.

– Приятно познакомиться! – пискнул Марк. Как только она откланялась и вышла в парадную дверь, я посмотрела на Марка и поняла: он не помнил последней минуты. Не почувствовал никакой опасности, неуместности или жестокости со стороны Марджи. Насколько Марк понимал, он просто встретил приятную пожилую женщину, когда вошел, и теперь он пойдет и примет душ.

– Пойду-ка я приму душ, – сказал он. – Увидимся, ребята.

До меня начало доходить, почему Синклер: а) избавился от Джесс; б) был невероятно вежлив при таких вызывающих обстоятельствах; в) не позволил мне вмешаться.

– Надеюсь, ты хорошо ее рассмотрела, дорогая, – сказал Эрик, прислушиваясь к шуму отъезжающей машины, – Потому что это был самый старый вампир, которого ты когда-либо видела или увидишь.

– Она просто сволочь.

Он пожал плечами.

– Она стара. Ее…очень сложно удивить. Но ты удивила. – Он улыбнулся, и это было словно лучик солнца в последний день зимы. – Ты была молодцом.

– Сложно ненавидеть того, кто любит хорошие фильмы. Хотя, если бы она взялась за Марка, мне точно пришлось бы ее отшлепать как следует.

У него на лице снова возникло странное выражение, словно он в ужасе, но ему также хочется рассмеяться.

– Ты…не делай этого. Или, если вдруг решишься, должна сначала обсудить это со мной. Никогда не начинай ничего с ней одна. Никогда, поняла?

– Да ладно, Синклер. Как будто я всегда так и делаю. Может, сформируем комиссию и будем голосовать по каждому вопросу?

Он прищурил глаза, но не перестал улыбаться.

– Слушай, прошу тебя. Она стара, как я уже сказал, и у нее много друзей. Друзей, которых она сама создала, если ты понимаешь, о чем я. Она…Можно сказать, она привыкла все делать по-своему. По-старому.

– Да, я поняла. Она старая, она упрямая сволочь, и думает, что люди – это такие тупые пакетики с едой, у нее миллион друзей и если я ей не понравлюсь, у меня будет куча неприятностей.

– У нас, – поправил он. – Очень важно, чтобы Марджори и подобные ей были на нашей стороне. Когда я был в Европе прошлой осенью…

Он никогда не рассказывал многого об этой поездке: привез мне красивый подарок и упомянул, что встречался с друзьями, только и всего.

– Ну?

– Скажем так, я ужаснулся тому, сколько вампиров было не на нашей стороне.

– Да, но ты же все исправил, верно? Ты всегда все налаживаешь. Как сегодня. И, кстати, ой – я согнула и разогнула руку: если бы я была жива, она бы сильно болела. – В следующий раз просто помахай мне, ладненько? Мне эта рука еще пригодится.

– Чтобы писать статьи в колонку «Дорогая Бетси».

– Это ты что, глаза закатил? – спросила я. – Эрик Синклер, ты что сейчас глаза закатил?

– О нет, возлюбленная. Я бы никогда не проявил неуважение к своей королеве.

Я засмеялась.

– В тебе столько дерьма, даже глаза коричневые.

– Они и так коричневые. – Признался он, сжимая меня в объятиях. Он так долго и так нежно меня целовал, что я забыла о Маргарет. Марджи. И вообще обо всех.

– Вообще-то, сейчас не время и не место, – пробормотала я ему в рот, пока он укладывал меня на одну из феноменально неудобных диванов в гостиной.

– Я сразу же замечу, если кто-то будет подходить, – ответил он, сдергивая с меня блузку и стаскивая штаны вниз, до колен.

– А что, если это я буду на подходе? – поддразнила я, лаская бугор в его штанах.

Он застонал.

– Не делай этого, если не хочешь, чтобы мы закончили, прежде, чем начать.

– Эрик, это звучит как слова мужчины, которым пренебрегают.

Он нашел силы откинуться на спинку дивана, расстегнуть штаны, откинуть мои трусики в сторону, и скользнул в меня с ловкостью фокусника.

– Мной пренебрегают, – прошептал он мне на ухо. – Если я не в тебе – значит мной пренебрегают.

– Какая банальность, – прошептала я в ответ. Схватившись за подлокотник дивана, я двинулась навстречу его выпадам. – А ведь мы диван сломаем.

Хрен с ним, с диваном.

И эта мысль – холодная и небрежная, но в то же время возбуждающая – взяла надо мной верх; я услышала, как что-то сломалось в диване, а потом я кончила, вцепившись в Эрика, пока его голос звучал в моей голове пылким шепотом желания:

О, моя родная, моя Элизабет, моя Королева, я люблю, люблю, люблю…

Надеюсь, он любит и диваны ремонтировать, потому что, кажется, это у нас было следующим в списке дел.

Он застонал и обмяк надо мной, я тоже издала стон.

– Убиваешь меня, – пробормотал он, – я же старик, а ты пытаешься убить меня.

– Эй, не я это начала, приятель. А ты все еще в расцвете лет. Мертвый парень в своем бессмертном расцвете лет, – хихикнула я.

– Ты смеешься надо мной, любимая?

– Нет, Эрик, – могильным голосом ответила я, прикусив губу, чтобы снова не рассмеяться.

– Это сломило бы мою тонкую душевную организацию, если бы я узнал, что ты смеешься надо мной в такой уязвимый момент.

– Я бы никогда так не поступила, Эрик. Так как это было – когда изобрели телеграф?

Он погнался за мной вверх по лестнице, а я мысленно сделала себе пометку: на этой неделе попросить кого-нибудь починить тот диван.

Глава 15

Около пяти утра я собиралась ложиться (наконец-то! какой же был длинный и странный день), как раздалось резкое «тук-тук» в мою дверь.

– Заходите, – позвала я, застегивая последнюю пуговицу на своей новой пижаме. Ах, какая же она приятная и мягкая на ощупь…

Джессика приоткрыла дверь, просунула голову в проем и застонала, взглянув на меня.

– Господи, Бетси! Да черт возьми, куплю я тебе нормальную пижаму, ладно? Не надо больше надевать эту хрень.

– Что? – заорала я. – Она же совершенно новая.

– Да? А что Синклер говорит по этому поводу?

– Какую часть фразы «совершенно новая» ты не догоняешь? А он ее еще не видел.

– Увидит ее и отменит свадьбу.

– Ой, да заткнись ты.

Я прошла к зеркалу и полюбовалась темно-синей фланелью в красный горошек. Рукава и штанины были длинноваты (я купила пижаму в мужском отделе, где я часто отовариваюсь, потому что я охрененно высокая), но через несколько стирок все придет в норму. И она была такая теплая.

– Ты поднялась не для того, чтобы хаять мою пижаму. По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что, серьезно, это было бы просто глупо.

– Нет, конечно, не для того, чтобы хаять. Но я могла бы провести полночи, занимаясь именно этим.

– Говорит человек, который надевает футбольную майку, чтобы спать.

– Это абсолютно разные вещи.

– Думаю, мне больше нравилось, когда ты со мной не разговаривала.

– Поздно спохватилась. Слушай, я хотела поймать тебя, прежде чем вы ляжете спать…а где Синклер?

– После ухода старой воображалы он прямиком кинулся к компьютеру.

– Хм. Обычно он секунды считает перед отбытием ко сну, чтобы вы могли заняться кое-чем.

– Мы уже занимались, – призналась я. – После ухода Мэгги.

– Ну вот, замарали еще одну комнату. А Мэгги – это и есть та вампирша, которую Синклер не хотел мне представить?

Я поежилась.

– Не ной. Он был прав. Она жуткая. У нее глаза как у куклы.

– Как у Барби или обычного пупсика?

– Пустые. – Я указала на лицо, пытаясь в пяти или менее словах передать, какая она была жуткая. – Блестящие.

– Блестящие? – я видела, что Джесс еле сдерживает смех. Она не видела Ностро. На самом деле, самым страшным вампиром из ей известных была злая я, начитавшаяся Книги Мертвых. Другими словами, Джесс никогда не встречала по-настоящему плохого вампира.

– Она едва не закусила Марком – а он не только позволил ей схватить себя, он даже не помнит, что это произошло. Держись-ка, на хрен, подальше, я серьезно.

– Ну, если уж Синклер ее опасается, убедили. У меня и так куча странных вампиров, о которых надо беспокоиться. – Она с шумом опустилась в кресло, которое я называла Креслом Мари. – Слушай, а ты не против, что я пойду на свидание с Детективом Ником?

– Если хочешь с ним встречаться, то лучше начать называть его просто по имени.

Джесс отмахнулась.

– Да, да. Так ты не против?

– Нет. Конечно. Просто я удивилась, вот и все. В приятном смысле, – выпалила я. – Синклер прав – тебя давно уже должны были захомутать.

Она слабо улыбнулась.

– Ну, да. Вот только пока никто этим не занялся.

– Я как раз думала, что прошло некоторое время, с тех пор, как ты…последним, с кем ты встречалась, был дейв?

Она кивнула, поигрывая со своим воротником.

– Дейв со строчной буквы, ага, я помню.

– Ладненько. Слушай, мы знаем, что Ник хороший, у него отличная работа и выглядит он…ням. Давай уже. Но…

Я замолчала, потому что разрывалась на части. Предупредить ли мою лучшую подругу о том, что мой пронырливый жених собирался приложить все свои силы, чтобы поспособствовать этим отношениям для своей выгоды? Возможно, Нику Джессика нравится сама по себе (или нет, это пока не определено), но Синклеру в Нике нравился его полицейский значок.

Или мне промолчать из верности своему жениху, королю вампиров?

– Но? – переспросила Джессика.

– Но…тебе стоит надеть свежее белье.

Она странно на меня взглянула.

– Спасибо за совет.

– Должна признать, меня немного удивило, что ты согласилась.

Джесс пожала плечами и сняла катышек с подлокотника. Она весь день была какая-то дерганая.

– Не знаю. С вами весело жить и все такое, но радость от того, что в лучших друзьях ходит королева вампиров, не согревает меня по ночам, понимаешь? В смысле, в постели. Потому что по ночам мы обычно не спим. Но ты понимаешь, о чем я, верно?

– Конечно. Надеюсь, у тебя все получится.

– Так ведь Синклер на моей стороне, как может быть иначе?

– Знаю! Боже мой, разве это было не странно?

– У твоего парня зловещая метросексуальность, – согласилась моя подруга, – это факт.

– Можно и так сказать. Ой, послушай-ка! У меня опять есть работа. Я буду вести колонку в рассылке для новообращенных вампиров.

– Что-что ты сказала?

– Знаю! – я плюхнулась на кровать и оперлась подбородком на руки, в стиле сплетницы на пижамной вечеринке. – Можешь в это поверить? И как практично. Абсолютно непохоже на вампиров – заниматься тем, что не включает в себя отрубание голов или массовую резню невинных.

– Возможно, – предположила Джессика, – это будет злобная рассылка.

– Отлично. Дополнительная головная боль. Что напоминает мне…

В дверь раздался робкий стук, так хорошо знакомый мне.

– Входи, Джон!

– О-о-о-о-о, – протянула Джесс, не глядя на меня. – Забыла спросить, как Синклер отреагировал на новости о своем соседе.

– Неловко получилось, – промямлила я в ответ. А потом: – Привет, Джон! Тебе повезло, что ты нас застал. Все уже готовы ложиться.

– Да…Я на самом деле только что поднялся. Это то время дня, когда мы можем пересечься.

– Интересно, – мягко заметила Джесс. – что ты уже это распланировал. Ты здесь сколько пробыл – день?

Джон заволновался (как мило!) и начал переступать с ноги на ногу, встав в дверном проеме.

– Ну, не только в это время, – объяснил он. – Потому что, понимаете, сейчас зима. Так что я буду бодрствовать, когда солнце начнет садиться и…

– Джон. Моей подруге пора ложиться, и ее жених будет здесь с минуты на минуту. В чем дело?

Не в первый раз мне казалось, что Джессика не очень-то жалует Джона.

– Я, э-э-э, поскольку я буду в городе, то у меня появилась мысль. Вообще-то, я придумал это на занятиях. Я хожу на курсы писательского ремесла в уни…

– Это очень пригодится на ферме.

– Джессика! – ужаснулась я. Да что она имеет против фермеров? – Продолжай, Джон. Мы тебя слушаем.

На всякий случай я ещё и наградила Джессику неодобрительным взглядом.

– Ну, в любом случае, я учился в универе в прошлом году и потом уехал домой…

– Об этом нам известно, – поторопила Джессика, показав рукой «давай побыстрее».

– …ну, сегодня я снова записался и один из моих новых предметов…ну, в прошлом году я ходил на курсы под названием «Пробное сочинение», а в этом году хочу бросить силы на курсы по био…

– «логии» или «графии»? – спросила я, стараясь уловить направление его мыслей.

– Ой. Биографии.

– И для этого тебе надо дать свое жизнеописание? – радостно поинтересовалась я. Да! Это займет его и он от меня отстанет! И что еще лучше – это уберет его с поля зрения Синклера. – Замечательная мысль, Джон! Ты прожил удивительную жизнь и тебе всего-то, сколько? Пятнадцать?

– Двадцать, – выдавил он. – А биография – это когда ты пишешь о ком-то другом.

– Ой-ой, – прошептала Джессика.

– А-а-а. Тогда…ой. Ой! Э-э-э… – я быстро заморгала и попыталась не уронить челюсть на пол. – Ну, это…очень лестно.

– Думаю, работа получится отличная.

– Джон, ты не можешь написать о ней и показать это своим друзьям – однокашникам. Мы же пытаемся не светиться.

– Ох, я знаю, – с убийственной откровенностью ответил он. – Я уже сказал своему преподавателю…

– Что сказал? – в унисон прокричали мы.

– Что это плод воображения. Вымышленная биография придуманного персонажа. Ему понравилось.

«Это же противоречит основной идее задания», – подумала я, но вслух не сказала.

– В смысле, да ладно вам. Кто воспримет это серьезно? «Ой, а вот и откровенная биография вампирши, которая живет в нашем городе». Конечно, он решит, что это выдумка. На самом деле, – добавил Джон с гордостью, – ему не терпится почитать ее. Он сказал, что за двадцать лет еще никому такая мысль в голову не приходила.

– И тебе тоже не пришла!

Он не обратил внимание на Джесс и посмотрела на меня.

– Так ты поможешь?

– Помогу с чем?

– Расскажешь историю своей жизни?

Я открыла рот.

– Нет, – ответила Джессика.

Я посмотрела на нее.

– Нет, – повторила моя подруга. – Бетс, я оказываю тебе наиогромнейшую услугу, прямо здесь и сейчас. Нет. Я тебя от неприятностей спасаю. От людей. Ты понимаешь. Нет.

Джон сердито зыркнул:

– Не тебе решать.

– А тебе в тракторе масло поменять не надо?

– А тебе не надо устраивать благотворительный вечер?

– Да ладно вам, – на автомате выдала я, задумавшись.

Я знала, о чем говорит Джесс – она намекала, что Синклер с ума сойдет. Он и так немного сдвинулся, когда я сказала, что Джон поживет у нас. Что может быть хуже этого?

Ай, Синклер не будет против. У него хватает забот и помимо домашнего задания Джона. С такими вампирами, как Марджори, честно говоря, я удивлена, что он вообще замечает парня.

И Джон так мило надеялся, весь взъерошенный и хорошенький, одетый в джинсы и желтую футболку с надписью «Люк, я не твой отец». И босиком! Боже мой, так и представила, как из его волос торчит солома.

– Нууууу…

– Нет.

– Пожалуй, мы могли бы попробовать, – начала я. – Просто посмотреть, что из этого получится. Может, только пару глав.

– Неееееееееееееееееееет! – завыла Джессика.

И тут вошел Синклер.

– Что здесь происходит?

Глава 16

– Джон хочет…

– Это был риторический вопрос: я слышал ваш разговор, поднимаясь по лестнице. – Он зашел, положил руку на Джону на лицо и пихнул. Джессика пулей промчалась к двери и успела ее открыть, чтобы тот смог вывалиться из комнаты.

Едва взглянув на Эрика, Джесс заявила:

– Спокойной ночи, – и сама выскочила за дверь на скорости лишь чуть поменьше Джоновской.

– Сиииииинклеррррр!! – завыла я. – Нельзя так обращаться с моими друзьями. Неудивительно, что он считает, будто мне не стоит за тебя выходить.

– Я точно знаю, почему сосунок не хочет, чтобы я на тебе женился. – Эрик стоял ко мне спиной, уставившись на полки с дисками. Он ночевал здесь уже пару месяцев, но так и не перевез ничего из своих вещей. Все его костюмы, нижнее белье и туалетные принадлежности (если, конечно, вампиру такие требуются) оставались в его собственной комнате, дальше по коридору.

И почему я раньше не задумывалась, что это означает? То, что он приходит потрахаться, а потом уходит? В отличие от меня, Эрик может бодрствовать весь день, просто держась подальше от солнца. Я считала, что так всё же гораздо лучше, чем споры и борьба с огромным сексуальным притяжением, которое всегда было между нами. И еще я полагала, что после свадьбы мы будем делить комнату, а не только постель.

Я и раньше многое предполагала. Об Эрике. И ошибалась.

Сначала о плохом.

– Ты ведешь себя как ребенок. Ты и так психовал по поводу того, что он поживет у нас немного…

– У нас тут не мотель «Супер восемь» [23]23
  http://www.super8.com/Super8/control/home – сеть мотелей в США.


[Закрыть].

– Говорит один из тех, кто въехал сюда, не спросив меня! И не платит ни копейки за проживание! По крайней мере, я продала свой дом, чтобы оплатить начальный взнос.

– Да, а притворяться, что мы с ним в одинаковом положении, не по-детски, – фыркнул Эрик. – Я – король, который переехал в подходящее место, чтобы быть рядом с королевой. Джон же ходит за тобой, как захмелевший бык на выгоне.

Ух ты! Он и правда злится. Метафоры фермерской тематики всплывают только если он психует по-настоящему.

– Эрик, да он же, типа, лет на двенадцать младше меня! Я бы никогда не стала встречаться с таким человеком.

Он отвернулся от моей клевой стены. Я не могла не отметить, что его одежда для сна была исключительно элегантна: черные шелковые пижамные штаны. И ничего больше. Мне хотелось, чтобы мы перестали спорить и мне удалось выяснить, так ли его соски хороши на вкус, как они выглядят.

– Ты на шестьдесят лет младше меня.

К черту соски!

– Что?

– Я сказал, что ты на шестьдесят лет младше меня.

– М…хм…но… – я, честно, давным-давно не думала об этом в таком плане. Разве что в самом начале, когда меня только обратили, и он хотел, чтобы я выбирала между ним и Ностро, но когда я выбрала, и речи об этом больше не было.

Если Синклер не считает, что пришло время сделать еще один выбор…

– Слушай, Эрик, ты ведешь себя… – я беспомощно взмахнула руками. – Ну, странно. Ты так странно себя ведешь. Я тебя люблю. Не Джона. Не Ника.

Он прищурил глаза.

– А Ник тут причем?

– Я просто говорю! Все так озабочены моей личной жизнью, что никто меня саму не слушает, не знает, чего я хочу. Неважно, сколько Пчелок или полицейских начнут здесь жить, мои чувства к тебе от этого не изменятся. Я сделала свой выбор, ты – тот, с кем я хочу быть. Ты! Самый пронырливый, самый жуткий, самый-самый мужик, которого я встречала в своей жизни.

Он чуток расслабился.

– Полагаю, это стоит воспринять как комплимент.

– Неважно, как ты это воспримешь, но будь к Джону повежливей. Хватить пихать его, это просто раскрывает твою (не могу поверить, что говорю это про тебя) неуверенность.

– И именно поэтому я еще не поднял вопрос о твоей новой пижаме.

– Что? – я раскинула руки в стороны, как Иисус на кресте. – Ты считаешь, что я неуверена в себе и оттого ношу такие вещи? Да ты обкурился! Разве не видно, что горошек оттеняет мои мелированные пряди?

Он ухмыльнулся и начал было что-то говорить, но затем оборвал себя и снова повернулся к моей клевой стене.

– И как я это раньше не замечал?

Поскольку мы, кажется, закончили ссориться, я ничего не ответила, но, Боже, мыслей по этому поводу была куча. Например: ну, если бы ты не приходил сюда только за сексом, то, возможно, заметил бы еще много всего классного.

– «Хиты восьмидесятых». Синди Лопер. – Синклер проверял верхнюю полку с дисками. – Лучшие хиты «Duran Duran». «Все танцевальные хиты восьмидесятых». Мадонна: «True blue». «The Pet Shop Boys». «The Beastie Boys».

– Что я могу сказать? Я такая разносторонняя.

– Да. Разносторонняя. Не то, что пришло мне в голову, должен признаться.

– И не говори, что ты один из тех музыкальных снобов.

Но, конечно, он им был. В его машине звучал только Рахманинов.

– Нет, нет. Свадьбу отмени.

– Что?

– Я сказал, пижаму свою сними.

– А-а. – Странный вампирский слух. Он либо слишком хорош, либо слишком плох. – Ладно, ладно. Если хочешь одолжить…

– Нет!

– Ладно, не ори. – Я расстроенно начала расстегивать фланелевую пижаму. – И перестань давить на Джона, в прямом смысле. Тебе бы понравилось, если бы он положил свою огромную фермерскую ручищу тебе на лицо и толкнул?

– Мне бы очень этого хотелось, – с жуткой откровенностью ответил Синклер.

– Это запах паленой козы или я чувствую аромат тестостерона? Черт, сбавь скорость. И вообще, ты не догоняешь. Я же здесь, с тобой, так? Я не иду к Нику или не пробираюсь в кровать к Марку…кстати, я заметила, что к нему ты нормально относишься…

– Это что, шутка? Я точно беспокоился бы насчет Марка, если бы мы носили один размер.

Хмммм, весомый довод. Продолжаем!

– Может, одной из моих немертвых суперспособностей является обращение голубых в гетеросексуальную веру, но это тебя, кажется, не слишком волнует.

– Да, – согласился он, присаживаясь на край кровати и барабаня пальцами левой руки по своему правому колену. – Это меня не слишком волнует.

– Так-то!

– А еще ты недостаточно быстро раздеваешься.

– И я не в постели одной из «Пчелок», где бы она ни находилась…

– Второй этаж. Третья комната вдоль по правой стороне коридора.

– Видишь? Это мне нужно беспокоиться, не спишь ли ты с ним, настолько ты одержим.

– Я защищаю свою территорию, – наконец уступил он. – А не одержим.

– Но я хочу быть только с тобой, разве мы не выяснили это в октябре? – я взмахнула руками, которые, поскольку я расстегивала пуговицы, взмыли вверх, словно веревки для сушки белья в штормовой ветер. – Это твой голос я слышу у себя в голове и ничей больше. И это доказывает, что тебе вообще не о чем беспокоиться.

– Что?

Ой, мать твою.