Текст книги "Бессмертная и невозвратная (ЛП)"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 40

– Слушай, тебе даже не надо идти к флористу, ясно? У меня целый альбом с фото, которые ты можешь посмотреть.

– Дорогая, я полностью доверяю твоему вкусу. Уверен, все, что ты выберешь, подойдет к… милому празднику.

– Ты врешь! Думаешь, что у меня поганый вкус!

– Уверен, – ответил Синклер с совершенно серьезным видом, – что не использовал подобную формулировку.

Тина, Бог знает за чем вошедшая на кухню, резко развернулась.

– Стоять! – заорала я. – У меня к тебе тоже разговорчик.

– Чем могу служить, моя королева? – невинным тоном спросила она. Когда хотела, вампирша могла выглядеть шестнадцатилетней.

– Как насчет того, чтобы не взламывать компьютеры моего друга и не помогать Синклеру уничтожать триста страниц? Как насчет этого?

Тина бросила взгляд на Синклера, который вдруг обнаружил, что «Уолл-Стрит Джорнал» печатает курсы акций. Никакой помощи.

– Слушай, знаю, ты подданная короля… ну, вроде как… и ты думаешь, что не можешь ему отказать, но…

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Не только в этом, – поправилась она. – Если быть откровенной, величество, я считаю, что его небольшой школьный проект совсем не к месту. У вас есть враги, знаете ли.

– И не говори.

Я посмотрела на этих двоих, немертвых Тру-ля-ля и Тра-ля-ля.

– В смысле, врагов-людей. Зачем облегчать им работу? Есть разница между ложью и осмотрительностью.

Ага, как будто данная парочка знает эту разницу.

– Слушайте, просто оставь вещи моего друга в покое, ясно? Я уже обсудила это с Синклером, и он исправит эту гипнотическую фигню.

– Да?

– Да, – ответил Синклер газете.

– Любовь, – вздохнула Тина. – Великолепное чувство.

– Тихо, Тина.

– Мой король, – спрятав улыбку, она схватила письма и вышла.

– Так, вернемся к тебе. Которому даже не обязательно выбирать цветы, которые тебе нравятся, да? Просто выбери те, которые просто ненавидишь, терпеть не можешь, а я сделаю так, чтобы они не появились в день знаменательной даты.

– Дорогая, – он перевернул страницу, – я просто не испытываю к цветам особо сильных эмоций.

– Но ты же вырос на ферме! У тебя должны быть предпочтения!

– Милая, у меня есть пенис. А значит, нет предпочтений.

– Когда это разговор зашел о тебе и твоем пенисе? – поинтересовалась Джессика, заходя в дверь, через которую только что вышла Тина. – Просто делай, что она тебе велит, и все быстро закончится. Для всех.

– Спасибо, что так заманчиво расписала это, Джесс.

– Это не заманчиво, Бетс. Ни для кого, кроме тебя, – она вытянула стул и присела. Эрик выглядел заинтересованным.

– Наконец-то, – заметил он, – кто-то произнес это вслух.

– Эрик, она планировала эту свадьбу с седьмого класса. Богом клянусь. Она раньше приносила в школу журнал «Невесты» и показывала мне платья, смокинги, торт, цветы. Она даже выбрала имена своим детям. Она все еще этим занимается.

– Эй, эй, – возмутилась я. – Я уже годами не читаю этот журнал. Год. Полгода. Слушай, вернемся к теме, ладно? Синклер? Ты немного побледнел, это слишком даже для тебя.

– Нет, нет, я в порядке. – он выдавил улыбку. Он выглядел чуток жутковато, пока Джессика все это рассказывала. – Ты понимаешь, после всего… этой свадьбы… ты тоже будешь «Синклер».

О. Боже. Мой. Мне вообще-то удалось вытолкнуть эту огромную проблему из своих мыслей. Это было легко, со всеми-то призраками, копами и серийными убийцами вокруг. Но теперь она верну-у-улась, расплываясь в моей голове огромным пятном. На секунду я была в диком ужасе. А потом взяла себя в руки.

– Нет, не буду. Я сохраню свое имя.

– Нет, не сохранишь.

– Черта с два!

– Ой-ой, – пробормотала Джессика.

– Если придется пройти через весь этот фарс, самое меньшее, что ты, черт возьми, можешь сделать – стать миссис Элизабет Синклер.

– Что такое «фарс»? – с подозрением спросила я.

– Счастливое событие, – ответила Джесс.

– А-а. Ладно. Слушай, Синклер, я понимаю, что при возрасте в миллион лет ты не можешь не быть древней отвратительной шовинистской свиньей. Но сейчас тебе просто надо забыть об этом, потому что на дворе двадцать первый век, если ты не заметил, и женщинам не нужно подавлять свою личность в угоду мужьям.

– Весь смысл женитьбы, – начал Синклер, – это…

Он оборвал себя и наклонил голову влево.

Джессика обернулась и тоже посмотрела. Я не понимала, в чем было дело: там стояла Лаура. Несмотря на последние события, она все еще была желанным гостем в нашем доме.

Сестра отворила кухонные двери и вошла.

– Приве-е-е-ет! Можно войти?

Джессика уставилась на нее.

– Что ты здесь делаешь?

И тут я поняла. Вечер субботы. Лаура всегда посещала мессу в это время. Говорила, что это уберегает ее от неприятностей, плюс на следующий день можно подольше поспать.

Сестра пожала плечами и вытянула стул.

– Ой, ну знаете. Просто… не хотела сегодня идти.

Я пыталась не пялиться, но моя попытка провалилась.

– Впервые в жизни. Твои родители убьют меня! Подумают, что я плохо на тебя влияю.

– Так и есть, – заметила Джесс.

– Подумаешь, неважно. Возможно, пойду завтра.

– Прости, что пялимся, – извинился Синклер. – Просто ты такая… набожная. Удивительно видеть тебя здесь, когда обычно ты… где-то еще.

– Подумаешь, – повторила она, и в этот раз все услышали угрозу.

К счастью (ли?), Демон Джордж выбрал этот момент, чтобы зайти на кухню. Думаю, у нас была вечеринка, просто мне никто не сказал.

– А он что делает наверху? – спросила Джессика. – Подумать только, я чуть не прошла мимо, отказавшись от стакана молока. Посмотрите на все, что я могла пропустить.

– Не знаю, – уставилась я на Джорджа. Он тащил половину пледа, который вязал. Вскочив на кухонный стул, демон выпил весь мой чай (впервые он обратил внимание на что-то, кроме крови), с отвращением выплюнул его на пол и снова начал вязать.

Лаура прокашлялась.

– Я, хм, хочу воспользоваться возможностью, мистер Джордж, чтобы извиниться за… свои действия прошлой ночью. Я задирала вас, потому что злилась на кого-то другого, и это жалкое оправдание. На самом деле, вовсе не оправдание. Так что еще раз – я извиняюсь. Мне очень, очень жаль. И ты прости меня, Бетси, и ты, Эрик, за то, что ударила вашего подданного.

Я пожала плечами, пробормотав «ну, что тут поделаешь», но Синклер, без сомнения привыкший к такому, по-королевски отмахнулся:

– Не думай об этом, Лаура, дорогая. Мы понимаем, что твои действия обычно не вызывают нареканий.

Да. Обычно.

– Ему, кажется, стало лучше после того, как я покормила его, – заметила Лаура.

Я сдержала порыв ударить себя по лбу. Конечно, ему лучше, ага! Ему стало лучше после моей крови – королевской. А что может сделать с ним дьявольская? Возможно, он теперь мои налоговые формы заполнять может.

– Шерсть для этой штуки я купила ему на прошлой неделе, – Джессика уставилась на лавандовый плед, который был размером с мою кровать. – Должно быть, уже заканчивается. Я сбегаю в магазин тканей и возьму еще.

– Красный, пожалуйста, – попросил Демон Джордж.

Хаос. Скандал. И неважно, как мы его упрашивали, сколько умоляли, как часто Синклер приказывал, или сколько просила я, он не сказал больше ни слова.

Глава 40

– Слушай, тебе даже не надо идти к флористу, ясно? У меня целый альбом с фото, которые ты можешь посмотреть.

– Дорогая, я полностью доверяю твоему вкусу. Уверен, все, что ты выберешь, подойдет к… милому празднику.

– Ты врешь! Думаешь, что у меня поганый вкус!

– Уверен, – ответил Синклер с совершенно серьезным видом, – что не использовал подобную формулировку.

Тина, Бог знает за чем вошедшая на кухню, резко развернулась.

– Стоять! – заорала я. – У меня к тебе тоже разговорчик.

– Чем могу служить, моя королева? – невинным тоном спросила она. Когда хотела, вампирша могла выглядеть шестнадцатилетней.

– Как насчет того, чтобы не взламывать компьютеры моего друга и не помогать Синклеру уничтожать триста страниц? Как насчет этого?

Тина бросила взгляд на Синклера, который вдруг обнаружил, что «Уолл-Стрит Джорнал» печатает курсы акций. Никакой помощи.

– Слушай, знаю, ты подданная короля… ну, вроде как… и ты думаешь, что не можешь ему отказать, но…

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Не только в этом, – поправилась она. – Если быть откровенной, величество, я считаю, что его небольшой школьный проект совсем не к месту. У вас есть враги, знаете ли.

– И не говори.

Я посмотрела на этих двоих, немертвых Тру-ля-ля и Тра-ля-ля.

– В смысле, врагов-людей. Зачем облегчать им работу? Есть разница между ложью и осмотрительностью.

Ага, как будто данная парочка знает эту разницу.

– Слушайте, просто оставь вещи моего друга в покое, ясно? Я уже обсудила это с Синклером, и он исправит эту гипнотическую фигню.

– Да?

– Да, – ответил Синклер газете.

– Любовь, – вздохнула Тина. – Великолепное чувство.

– Тихо, Тина.

– Мой король, – спрятав улыбку, она схватила письма и вышла.

– Так, вернемся к тебе. Которому даже не обязательно выбирать цветы, которые тебе нравятся, да? Просто выбери те, которые просто ненавидишь, терпеть не можешь, а я сделаю так, чтобы они не появились в день знаменательной даты.

– Дорогая, – он перевернул страницу, – я просто не испытываю к цветам особо сильных эмоций.

– Но ты же вырос на ферме! У тебя должны быть предпочтения!

– Милая, у меня есть пенис. А значит, нет предпочтений.

– Когда это разговор зашел о тебе и твоем пенисе? – поинтересовалась Джессика, заходя в дверь, через которую только что вышла Тина. – Просто делай, что она тебе велит, и все быстро закончится. Для всех.

– Спасибо, что так заманчиво расписала это, Джесс.

– Это не заманчиво, Бетс. Ни для кого, кроме тебя, – она вытянула стул и присела. Эрик выглядел заинтересованным.

– Наконец-то, – заметил он, – кто-то произнес это вслух.

– Эрик, она планировала эту свадьбу с седьмого класса. Богом клянусь. Она раньше приносила в школу журнал «Невесты» и показывала мне платья, смокинги, торт, цветы. Она даже выбрала имена своим детям. Она все еще этим занимается.

– Эй, эй, – возмутилась я. – Я уже годами не читаю этот журнал. Год. Полгода. Слушай, вернемся к теме, ладно? Синклер? Ты немного побледнел, это слишком даже для тебя.

– Нет, нет, я в порядке. – он выдавил улыбку. Он выглядел чуток жутковато, пока Джессика все это рассказывала. – Ты понимаешь, после всего… этой свадьбы… ты тоже будешь «Синклер».

О. Боже. Мой. Мне вообще-то удалось вытолкнуть эту огромную проблему из своих мыслей. Это было легко, со всеми-то призраками, копами и серийными убийцами вокруг. Но теперь она верну-у-улась, расплываясь в моей голове огромным пятном. На секунду я была в диком ужасе. А потом взяла себя в руки.

– Нет, не буду. Я сохраню свое имя.

– Нет, не сохранишь.

– Черта с два!

– Ой-ой, – пробормотала Джессика.

– Если придется пройти через весь этот фарс, самое меньшее, что ты, черт возьми, можешь сделать – стать миссис Элизабет Синклер.

– Что такое «фарс»? – с подозрением спросила я.

– Счастливое событие, – ответила Джесс.

– А-а. Ладно. Слушай, Синклер, я понимаю, что при возрасте в миллион лет ты не можешь не быть древней отвратительной шовинистской свиньей. Но сейчас тебе просто надо забыть об этом, потому что на дворе двадцать первый век, если ты не заметил, и женщинам не нужно подавлять свою личность в угоду мужьям.

– Весь смысл женитьбы, – начал Синклер, – это…

Он оборвал себя и наклонил голову влево.

Джессика обернулась и тоже посмотрела. Я не понимала, в чем было дело: там стояла Лаура. Несмотря на последние события, она все еще была желанным гостем в нашем доме.

Сестра отворила кухонные двери и вошла.

– Приве-е-е-ет! Можно войти?

Джессика уставилась на нее.

– Что ты здесь делаешь?

И тут я поняла. Вечер субботы. Лаура всегда посещала мессу в это время. Говорила, что это уберегает ее от неприятностей, плюс на следующий день можно подольше поспать.

Сестра пожала плечами и вытянула стул.

– Ой, ну знаете. Просто… не хотела сегодня идти.

Я пыталась не пялиться, но моя попытка провалилась.

– Впервые в жизни. Твои родители убьют меня! Подумают, что я плохо на тебя влияю.

– Так и есть, – заметила Джесс.

– Подумаешь, неважно. Возможно, пойду завтра.

– Прости, что пялимся, – извинился Синклер. – Просто ты такая… набожная. Удивительно видеть тебя здесь, когда обычно ты… где-то еще.

– Подумаешь, – повторила она, и в этот раз все услышали угрозу.

К счастью (ли?), Демон Джордж выбрал этот момент, чтобы зайти на кухню. Думаю, у нас была вечеринка, просто мне никто не сказал.

– А он что делает наверху? – спросила Джессика. – Подумать только, я чуть не прошла мимо, отказавшись от стакана молока. Посмотрите на все, что я могла пропустить.

– Не знаю, – уставилась я на Джорджа. Он тащил половину пледа, который вязал. Вскочив на кухонный стул, демон выпил весь мой чай (впервые он обратил внимание на что-то, кроме крови), с отвращением выплюнул его на пол и снова начал вязать.

Лаура прокашлялась.

– Я, хм, хочу воспользоваться возможностью, мистер Джордж, чтобы извиниться за… свои действия прошлой ночью. Я задирала вас, потому что злилась на кого-то другого, и это жалкое оправдание. На самом деле, вовсе не оправдание. Так что еще раз – я извиняюсь. Мне очень, очень жаль. И ты прости меня, Бетси, и ты, Эрик, за то, что ударила вашего подданного.

Я пожала плечами, пробормотав «ну, что тут поделаешь», но Синклер, без сомнения привыкший к такому, по-королевски отмахнулся:

– Не думай об этом, Лаура, дорогая. Мы понимаем, что твои действия обычно не вызывают нареканий.

Да. Обычно.

– Ему, кажется, стало лучше после того, как я покормила его, – заметила Лаура.

Я сдержала порыв ударить себя по лбу. Конечно, ему лучше, ага! Ему стало лучше после моей крови – королевской. А что может сделать с ним дьявольская? Возможно, он теперь мои налоговые формы заполнять может.

– Шерсть для этой штуки я купила ему на прошлой неделе, – Джессика уставилась на лавандовый плед, который был размером с мою кровать. – Должно быть, уже заканчивается. Я сбегаю в магазин тканей и возьму еще.

– Красный, пожалуйста, – попросил Демон Джордж.

Хаос. Скандал. И неважно, как мы его упрашивали, сколько умоляли, как часто Синклер приказывал, или сколько просила я, он не сказал больше ни слова.

Глава 41

– Это третье свидание? Или четвертое?

– Любопытная сучка, – засмеялась Джессика. И в двадцатый раз проверила свои бриллиантовые серьги.

– Да, – уверила я ее, – они все еще там.

Я подкопила, чтобы купить ей подходящий кулон от Тиффани, фирменная голубая коробочка сейчас лежала на украшенной гирляндами каминной полке в гостиной.

Ну, ладно, Синклер мне помогал. Не то, чтобы он был в восторге от Рождества, но ему понравилась идея сделать Джессике шикарный презент. Это был первый подарок от нас двоих.

– Ты похожа на аппетитную рождественскую елку.

– То есть моя задница кажется толстой в этом зеленом платье.

– Нет-нет. Ты только выглядишь так по-рождественски.

– Ты уже сообразила, что подарить Синклеру?

– Да. Я забираю назад свою просьбу не заколдовывать Джона.

– И теперь Джон не будет помнить, что он написал о тебе книгу, – развила мысль Джессика.

– Правильно. То есть, понимаю, это мерзко, но я не могу думать только о себе. Есть компания вампиров, которые рассчитывают, что я за ними присмотрю. Я наконец-то осознала это, когда спасла Джорджа от Лауры. Ладно, несколько дней спустя. Хотя они и не знают, что я о них забочусь, но я обязана это делать. Так что… никакой книги о моей жизни.

– Хорошо, если для тебя именно это означает быть королевой, а ты королева, да будет так!

– Вот именно. Я имею в виду, едва ли получится выйти за Синклера и защищать вампиров, не будучи королевой. Даже для меня это достаточно тупо.

– Тупо – это слишком резкое слово, – рассеянно заметила Джессика, подкрашивая тушью ресницы. – Разве Джон не должен сдать биографию после рождественских каникул?

– Да, – злобно рассмеялась я, – Синклер пишет вместо него. И по-любому, он не может спихнуть это на Тину. История эпохи и жизни Гровера Кливленда [28]28
  Кливленд (Cleveland) Стивен Гровер (18.3.1837, Колдуэлл, штат Нью-Джерси,‒ 24.6.1908, Принстон, штат Нью-Джерси), государственный деятель США. По образованию юрист. Принадлежал к Демократической партии. Президент США в 1885-89 и 1893-97. При нём был восстановлен золотой стандарт (1893) и принят протекционистский тариф (1894). Правительство К. проводило жёсткую антирабочую политику. В международных делах К. следовал идее панамериканизма.


[Закрыть]. По всей видимости, Синклер был с ним знаком.

Я засмеялась громче. Идеальное наказание!

– Ты еще не разобралась с Лаурой?

– Нет, – я прекратила смеяться. – Не знаю, что сказать, чтобы не показаться сволочью. Думаю… думаю, нам остается только надеяться, что это была ошибка. То есть, ты посмотри, кто ее мать. Она обречена на вспыльчивый характер. И не то чтобы парень этого не заслужил.

– Такова политика партии? Он это заслужил?

– Нет, – почти огрызнулась я, – но это лучшее из того, что я могу сделать. И что-то я не вижу, чтобы Ник расстраивался.

– Возможно большое продвижение по службе, – согласилась Джесс. – И это то, что мы празднуем. Расследование практически закончено. Ник вернется к своим обычным делам. И Убийце-Парковщику конец. И у семьи Скоуман будет прекрасное Рождество.

– При условии, что у миссис когда-нибудь прекратятся кошмары.

– Твой маленький призрак сказал тебе об этом? Вот вуайеристка.

– Я все слышала! – высунулась Кэти и потом снова исчезла, скорее всего, чтобы поворчать (хоть они ее и не могли услышать) на устанавливающих елку ребят. В этом году мы припозднились, и, из уважения к Синклеру и Тине, мы с Джесс и Марком не участвовали в праздничном украшении дома. Пришлось выдержать достаточно серьезную борьбу только чтобы позволить Джессике заказать елку и ее доставку.

Само собой, эти двое будут обходить стороной все восточное крыло дома, пока праздники не закончатся.

– Конечно, если бы ей пришлось выбирать между жизнью и ночными кошмарами, – выбор очевиден.

– Да брось ты. Ты ее спасла. А плохой парень получил свое. И ты выходишь замуж! Возможно.

– Что?

– Ладно, я вполне уверена. И я, наконец-то, трахнусь.

– Это – рождественское чудо, – произнесла я с фальшивым восторгом. – С дьяволом, вампирами и мертвыми серийными убийцами.

– Коммерческий вариант, – согласилась Джесс, подправляя помаду. – Хочешь попозже прокрасться вниз и повесить на дерево крест?

– Нет, лучше не надо. Бедняги, у них и так уже мурашки по коже.

– Боже, вот фраза, которая у меня никогда бы не ассоциировалась с крутыми вампирами.

– С любыми вампирами. В любом случае, подумаем об этом в следующем году. Если они вообще не собираются заходить в комнату, почему бы не повесить там крест?

Джесс засмеялась и набросила на свои костлявые плечи черную кашемировую шаль.

– Хорошее замечание. А теперь, по шкале от одного до десяти, где один – твоя крысиная задница, а десять – Холли Берри…

– Девять и шесть десятых. Определенно.

– Какая же ты лгунья, девочка моя, – Джессика поцеловала меня, оставив оранжевое пятно на щеке, и в облаке «Шанель» выплыла из комнаты.

Глава 42

«Я колпак нахлобучил, а мама – чепец…» [29]29
  Клемент Мур, «Ночь перед Рождеством»:
Рождество на пороге. Полночную тишьпотревожить не смеет даже юркая мышь.Стайка детских чулок, как положено, чинноСанта Клауса ждёт у решетки каминной.Ребятишкам в уютных и мягких кроваткахснится сахарный снег и Луна-мармеладка.Я колпак нахлобучил, а мама – чепец:взрослым тоже пора бы вздремнуть наконец…Вдруг грохот и топот и шум несусветный,и крыша откликнулась гулом ответным.Сна как не бывало – а кто бы заснул?Я ставни открыл и окно распахнул.Играя в гляделки со снегом искристым,Луна озаряла сиянием чистым(я так и застыл у окна в изумленье)…чудесные санки и восемь оленей.За кучера – бойкий лихой старичок.Да-да, это Санта – ну кто же ещёмог в крохотных санках орлов обгонятьи басом весёлым оленям кричать:Эй, Быстрый! Танцор!Эй, Дикарь! Эй, Скакун!Комета! Амур!Эй, Гроза и Тайфун!Живей на крыльцо!А теперь к чердаку!Наддайте!Гоните на полном скаку!Как лёгкие листья, что с ветром неслись,взмывают, встречаясь с преградою, ввысь —вот так же олени вверх сани помчали.(Игрушки лишь чудом не выпадали!)Раздался на крыше грохочущий звук —диковинных звонких копыт перестук.Скорее, скорее к камину! И вотнаш Санта скользнул прямиком в дымоход.Одетый в меха с головы и до пят(весь в копоти Сантин роскошный наряд!),с мешком, перекинутым через плечо,набитым игрушками – чем же ещё!Сияют глаза, будто звёзды в мороз,два яблока – щёки и вишенка-нос.Улыбка – забавней не видел вовек!Бела борода, словно утренний снег.И сразу дымком потянуло табачным:он старую трубку посасывал смачно,а кругленький толстый животик от смехакак студень дрожал – доложу вам, потеха!Забавный толстяк – просто эльф, да и только!Не выдержав, я рассмеялся до колик.(Вначале слегка опасался смеяться,но звёздочек-глаз разве можно бояться?)Не молвив ни слова, он взялся за дело —чулки у камина наполнил умело,кивнул, пальчик пухленький к носу прижал(мол тихо! молчи!) – и в камине пропал.Раздался его оглушительный свист —И восемь оленей как птицы взвились,лишь ветром слова до меня донесло:«Всех-всех с Рождеством! Я вернусь! Добрых снов!»  Пер. с англ. Ольги Литвиновой


[Закрыть]И это все, что я знала, к сожалению. Моя мама могла прочитать весь стих наизусть, все двадцать куплетов, или сколько их там. Джесс, Марк, Джон и я собирались к ней завтра, на ужин в Сочельник. Тогда она мне его и расскажет.

Я закрыла дверь своей – нашей – спальни за собой и увидела Синклера, запутавшегося в простынях, посередине кровати.

– Она здесь, да? – спросил он. – Я чувствую. Тянет из меня силу.

– О, Боже, детский сад какой-то! Это просто елка. Не ядерная бомба.

Он вздрогнул.

– Для кого как.

– Она даже не такая большая! – я показала жестом на уровень талии. – Вот такая. Нам пришлось убрать часть украшений обратно на чердак.

– Ее уберут послезавтра, верно?

– Ее только что поставили! Ой, пока не забыла, не думаю, что ты хочешь пойти на ужин в честь «сам-знаешь-чего» завтра к моей маме.

Он скривил лицо, словно почуял плохой запах.

– Твоя мама – очаровательная женщина, во всем, и в нормальной ситуации я был бы в восторге.

– «Спасибо, но нет, спасибо», верно?

– Я не выйду из этого дома до двадцать шестого числа.

– Ну вы все даете! Клянусь.

– Ты никогда не поймешь, что одновременно изумительно и страшно.

– Ага. Ты, наверное, слишком напуган, чтобы использовать кое-что, да?

Он изогнул бровь.

– Не настолько напуган.

Эпилог

– Спасибо, что расгипнотизировал Джона, – лениво заметила я. Гораздо позже.

В его груди что-то зарокотало под моей головой, когда он засмеялся.

– Это напомнило мне – моя курсовая по президенту Кливленду почти готова.

– Ха! Так тебе и надо. Спасибо.

– Есть одна маленькая проблема.

– Насчет курсовой?

– Нет. Боюсь, по другому делу.

– Нет маленьких проблем, красавчик. Выкладывай.

– Мы с Тиной везде искали, удалили все, что могли. Но, кажется, Джон отпечатал копию книги, прежде чем я к нему пришел. Он что-то с ней сделал. Мы не уверены, что именно.

– Почему мне не нравится, к чему это ведет?

– Если я спрошу его, залезу к нему в голову и спрошу его, это может подвергнуть риску…

– Те следы, которые ты уже оставил, – мрачно закончила я. – Ты считаешь, он уже сдал работу профессору?

– Я… надеюсь на это. Потому что в противном случае, манускрипт книжных размеров о наших жизнях пропал. И если твою колонку будут печатать, а кто-то увидит книгу…

– Ну… когда-нибудь она найдется. Он же делал ее для занятий, не по злому умыслу или вроде того. Верно? Синклер? Верно?

– Возможно.

И это самое близкое к признанию мистера Зануды в том, что ничего не произойдет.

– Запоминающееся название, – заметил он, когда мы оба почувствовали, что солнце встает в день Сочельника. – «Бессмертная и незамужняя».

– Хреновое название, – проворчала я, и наступило утро, все потемнело, и я отправилась туда, куда уходят вампиры, когда не бегают по магазинам за подарками на Рождество.