Текст книги "Бессмертная и непопулярная (ЛП)"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

– Ой, – произнесла Дочь Дьявола Лаура, зажимая Малыша Джона под подбородком. – О-о-о – это галстук милашка-пирожок? Это о-о-о? Да?

– Прекрати, – приказал Синклер со своего барного стула в уголке для завтрака, – или я сия же секунду убью тебя.

Лаура проигнорировала его.

– Это о-о-о! Так ми-ло! – она переложила его к себе на левое бедро и посмотрел на меня. – Я столкнулась с миссис Тейлор уже на подходе. Она пригласила меня на мероприятие по сбору средств, которое она проводит.

– Пригласила? – она не пригласила меня. Не то чтобы я бы пошла. Но всё же. Она не подкидывала Лауре Малыша Джона каждые два дня, но кто получил приглашение? Хммм? Вот именно, Дочь Дьявола. – Я не знаю, зачем она вообще потрудилась зайти. Я имею в виду, он пробыл у неё дома, сколько? Шесть часов?

– А теперь, – сказала Тина, – он вернуууулся. Она хихикнула над Синклером, который проигнорировал её.

– Лаура, это просто замечательно, – это было на следующий вечер, и он листал «Уолл-Стрит Джорнал». – Похоже, ты обладаешь способностью растопить самую ледяную и бесчувственную внешность.

– Ты не должен быть так строг к себе, – поддразнила я.

– Я имел в виду миссис Тейлор.

– Ты помирилась с Софи? – поспешно вмешалась Лаура. Она закинула Малыша Джона на плечо и погладила его. Запах отрыгнутой детской смеси смешался с ароматом свежевыжатого апельсинового сока – любимого напитка Лауры.

– Э-э, нет. От Софи ничего не слышно.

– Я уверена, что это всего лишь вопрос времени, – беспомощно сказала она.

– Верно. На самом деле, это очень сложно, потому что парень, на которого она так разозлилась, большой европейский зануда и к тому же очень обаятельный. Я имею в виду, он извинится. Он заверил, что извинится. Кем я, по-твоему, должна быть, чтобы отрубить ему голову?

– Формально, тебе это разрешено, – отметила Тина.

– Ну, новый босс – это не то же самое, что старый. Что для меня, знаете ли, значит совершенно новый. Как это называется?

– Основа, – сказал Синклер.

– Верно. Сочувственное понимание, внутри. Обезглавливания, снаружи.

– Рада, что это твоя проблема, а не моя, – весело сказала моя сестра, потому что на этой неделе она принимала Бесполезные таблетки.

– Вообще-то, Лаура, я рад, что ты заглянула, – сказал Синклер, взглянув на часы. – Нам нужно провести важную личную встречу с домашними. Я надеялся, что ты сможешь взять ребёнка на час или около того.

– Его зовут Малыш Джон, – сказал я, – а не «ребёнок». И о чём ты говоришь? О какой встрече?

Я услышала, как снаружи хлопнула дверца машины, и, к моему раздражению, Тина и Синклер совершенно не удивились.

– Конечно, – сказала Лаура. Любой другой, кому бы так бесцеремонно дали пинка под зад, был бы немного обижен, но вам пришлось бы поступить с Лаурой гораздо хуже, чтобы разозлить её. – Рада помочь, – она взяла пакет с подгузниками и вышла с Малышом Джоном как раз в тот момент, когда Джессика вошла на кухню, всё ещё в пальто и резиновых сапогах.

– Добрый вечер, – сказал Синклер.

– Привет, – сказала я, когда Джессика бросила свою сумочку на стол и сразу же направилась к чайнику на плите.

– Привет, – ответила она.

– Джессика, мы рады, что ты здесь, – Тина взглянула на меня, затем продолжила. – Мы давно хотели с тобой поговорить. Уже давно.

Хотели? Верно. Хотели. Я собиралась. застать её наедине и спросить, почему она была такой стервозной в последнее время. Похоже, Тина и Синклер тоже это заметили.

– Супер, – ответила она с заметным отсутствием энтузиазма.

– Дорогая, ты ничего не хочешь нам рассказать? – спросил Синклер, складывая газету и складывая руки перед собой.

– Тебе пора платить за квартиру? – спросила она, добавляя в чай изрядную порцию сливок.

– Чек у тебя на столе. Кое-что ещё.

– Это что, – пошутила она, – интервенция?

Я не знала, что это было. Но я заметила, что из её сумочки выглядывает белый пакетик с рецептом из Уолгринс. Внезапно мне расхотелось присутствовать на этой встрече.

– В некотором смысле, – ответил Синклер, – да.

– Джесс, в последнее время ты какая-то, э-э, обидчивая, – я кашлянула. – Что-то случилось?

– Нет.

– Возможно, – мягко сказал Синклер, – мы сможем тебе рассказать.

Она села. Сбросила пальто. Посмотрела на него. Я впервые заметила тёмные круги у неё под глазами. Она плохо спала.

Чего ещё я не заметила?

– Почему бы и нет? – спросила она. – Я имею в виду, расскажи мне.

– Как пожелаешь. Поначалу изменение твоего запаха показалось мне результатом стресса. Но, посоветовавшись друг с другом, мы с Тиной быстро вспомнили, когда в последний раз ощущали это состояние у живого человека.

– Вы быстро вспомнили? – поддразнила Джессика, хотя по голосу было не очень похоже, что она поддразнивала. – Или вы вспоминали медленно?

Он проигнорировал её и продолжил.

– Это произошло вскоре после того, как мы прибыли на Западное побережье и нашли временное пристанище в подвале дома престарелых. Там была женщина, которая долгое время страдала...

– Мы можем перейти к делу? – прошипела я, подавляя желание вырвать все волосы у себя на голове. Не было никаких шансов, что эта история закончится хорошо.

Джессика поёрзала на своём барном стуле и посмотрела на меня. Я могла бы сказать, что она очень, очень хотела это сказать. Но не могла.

Синклер позволил своей руке скользнуть по мраморному столу и накрыть её.

– У тебя миелома.

– Что? – спросила я.

Джессика не сводила с меня глаз.

– Рак крови.

– Что? – закричала я.

Глава 10

– Я знала, что ты отреагируешь так, – настаивала Джессика.

– О, боже мой! О, боже мой! – я лежала на холодном кафеле в кухне, на лбу у меня была холодная салфетка. – Я не могу в это поверить!

– Дорогая, – сказал Синклер, опускаясь на колени рядом со мной, – ты моя душа и моя жизнь, но это даже отдалённо не касается тебя.

– Как ты можешь так говорить? – воскликнула я. – Мой лучшая подруга умирает...

– Я не умираю, – резко сказала Джессика. Возвышаясь надо мной на своем барном стуле, она больше, чем когда-либо, походила на нетерпеливую египетскую богиню. – Я так и знала, я так и знала. Вот какой ты становишься. Вот почему я ничего не сказала.

– Как ты могла скрывать это от меня? – взвизгнула я. – Я сказала тебе, когда умерла.

– Я не умираю, – повторила она громче. – Я была у семи разных специалистов, и все они настроены довольно оптимистично.

– У семи? Специалистов? – я каталась взад-вперёд по кафелю и стонала. – Они все узнали раньше меня? Я, типа, восьмая в твоём списке тех, кому нужно знать? – Десятая, как я поняла, когда посчитала Эрика и Тину. – Это ужасно! Какая из меня подруга? Я сидела и болтала с испанскими убийцами, а ты таскал свои булки к онкологам?

– Я бы не стала так говорить, – призналась она.

– Как долго ты больна?

– Мне поставили диагноз месяц назад, – Синклеру: – Начинаем.

– Месяц назад? Месяц? То есть за четыре недели или за тридцать дней?

– Тридцать один, – услужливо подсказала Тина.

Я проигнорировала её.

– Ты не думала, что можешь упомянуть об этом? У тебя были другие мысли на уме? Почему, чёрт возьми, ты ничего не сказала? Я почувствовала слабость, но уже лежала. Это было нечто. – Как ты могла так поступить со мной?

– Мне жаль, – фыркнула Джессика. – Наверное, я была эгоисткой.

– Ты чертовски права, чёрт возьми, ты права!

– Элизабет.

Я набросилась на них, как бешеная гиена.

– Вы, ребята, знали? Вы знали и ничего не сказали?

Джессика выглядела задумчивой.

– Вы двое случайно не шпионили за мной или что-то в этом роде, не так ли?

– Нет, конечно, нет, – сказала Тина. Она похлопала меня по руке, опустившись на колени с другой стороны от меня. Джессика соскользнула со стула и встала у моих ног. Тина посмотрела на Джесс и добавила: -Нам не нужны были шпионы, чтобы разобраться в этом.

– Кроме того, – добавила Джессика, – было бы подло так поступить со своей подругой.

– Да, да. Как и предположил Эрик, в последнее время твой запах стал немного вялым. Этому может быть несколько причин, но у каждой причины есть свой особый, ну, скажем так, подтекст. Когда мы с Эриком прикинули, что к чему, мы сравнили твой с женщиной из того дома престарелых. Она тоже страдала от миеломы. Редко бывает так близко к кому-то, у кого она была так долго, но запах очень характерный.

– А Бетси – Королева, и вы, вампиры, всегда должны обо всем рассказывать своей Королеве. Итак, с одной стороны, вам, ребята, следовало бы рассказать мне.

Уголок рта Джессики изогнулся в кривой улыбке.

– Верно, это они облажались, а не я. Это всё из-за них.

– Хорошая попытка, – крикнула я с пола. – У тебя всё ещё куча неприятностей, птичий мозг. Не могу поверить, что это происходит со мной!

– Я знаю, – вздохнула она. – Какая у тебя была ужасная неделя.

Я свирепо посмотрел на неё.

– Когда я поднимусь с этого этажа, я выбью из тебя всё дерьмо. Тогда тебе действительно понадобится врач.

Она улыбнулась мне сверху вниз.

– С днём рождения.

Глава 11

Кухонная дверь распахнулась прежде, чем Джессика, Эрик, Тина или я успели вымолвить хоть слово.

– Я дома! – крикнула Антония, оборотень, Гарретт сразу за ней.

– Не сейчас, Тони.

– Сколько, чёрт побери, раз я должна тебе повторять? Ан-ТОНИ-и-и-я. Только потому, что у твоей паршивой мачехи такое же имя, это не значит, что я должна менять своё.

– Не сейчас.

– О, – она посмотрела на меня сверху вниз. Гарретт тоже посмотрел. – Джессика наконец-то рассказала тебе, да?

Одиннадцатая!

– Прячься и беги, – пробормотала Тина, но я была не в том состоянии, чтобы бросаться на нашего местного оборотня-экстрасенса.

– У тебя было видение? – спросила Джессика.

– Чёрт возьми, нет. От тебя пахнет совершенно безвкусно. Что, ребята, вы что, не знали? – Тони оглядела всех нас. С её короткими тёмными волосами, напоминающими поток Эона, и большими карими глазами, она должна была выглядеть более невинной, чем казалась. И я не знала, что случилось со старой футболкой и шортами от Дейзи Дьюк (и шлёпанцами! В апреле!), но сейчас её нелепая ошибка в моде была наименьшей из моих проблем. – Ха. Наверное, мне следовало сказать что-нибудь перед уходом.

– Ты так думаешь? – фыркнула я, поднимаясь с пола. – В качестве наказания, отныне и навсегда ты будешь известна как Тони.

– Чёрт возьми!

– Джессика больна, – услужливо подсказал Гаррет. – Кроме того, на чердаке зомби.

– Заткнись. Помоги мне встать. Чёрт возьми, через минуту я надеру кое-кому серьёзную задницу.

– Я ухожу отсюда, – сразу же сказала Тони, поворачиваясь, чтобы уйти. – Просто хотела, чтобы ты знала, что я вернулась из Кейптауна.

– Ну, спасибо, что поделились, – Боже, она была самым чертовски надоедливым человеком в грёбаной истории грёбаных людей! Когда-либо живших! Хотя, честно говоря, в тот момент я, возможно, был чересчур чувствительна.

– Поднимайся в спальню и поприветствуй меня с возвращением, – сказала Тони Гаррету, когда они выходили из кухни. Фу. Я молилась, чтобы не услышать, как они это делают.

– Каковы твои ближайшие планы? – спросил Синклер Джессику, схватив меня за локоть и без особых усилий подняв на ноги. Очевидно, мне надоело валяться без дела.

– Возможно, химиотерапия. Мы всё ещё рассматриваем варианты.

– Насколько ты больна? – с тревогой спросила я.

– Совсем не плохо, по сравнению с тем, что я буду чувствовать, когда в меня будут вводить радиацию, – сказала она с мрачным юмором. – Я просто очень устала в последние дни. Я действительно подумала, что, возможно, я... ну...

– Беременна? – тихо предложила Тина.

Джессика кивнула.

– Да. Я была уставшей, и я... ну, были и другие симптомы. И мы с Ником... в общем. Я была неправа. Определённо не беременна.

– А Ник знает?

Она отвела взгляд.

– Никто не знает, кроме вас, ребята.

– О, – я знала Джесс очень хорошо, лучше, чем кто-либо другой (я была в этом уверена), и я знала, почему она ничего не сказала. Мне это не понравилось, но я могла это понять.

– Если ты думала, что носишь его ребёнка, то, возможно, тебе следует сказать ему, что ты больна.

– Я не хочу. Я не хотела вам говорить, ребята, помните?

– О, я помню, – ради бога, у меня на заднице до сих пор остались следы от плитки.

– Это как будто... нереально, если никто из живых не знает. Верно? – она криво улыбнулась, тёмные глаза наполнились слезами. – Со мной такого не случится, если единственные, кто знает, мертвы.

Я чувствовала себя полной идиоткой, глядя, как она плачет.

– Ну же, не делай этого, – я обняла её. Она похудела? Была ли она более костлявой, чем обычно? Мне было стыдно, что я не знала. И почему я не почувствовала никакого другого запаха? Конечно, я всё ещё была новичком в этом, но разве я не могла научиться таким вещам? Была ли я такой уж эгоисткой? Настолько погружённой в свои проблемы, что мне было всё равно, когда мой лучшая подруга заболела раком?

И, кстати, а вы могли бы заразиться раком? Я ничего об этом не знала. Это изменится, как только я смогу сесть за компьютер. Или я получу в свои руки этих семерых грёбаных специалистов.

– Ты живешь с королём и королевой вампиров, оборотнем, актёром и врачом.

– И Весами, – подхватила Тина, что было редкой шуткой.

– Верно. Мы поможем тебе. Мы это исправим.

– Ты идиотка, – всхлипывала Джессика в моих объятиях.

– Вот это настрой! – воскликнула я.

– Прости, что не сказала тебе, – наконец произнесла она. Окончательно. – Это всё из-за Софи, Лиама и Алонсо. И твоего дня рождения, и твоей свадьбы. Я не хотела расстраивать тебя, понимаешь?

Я понимала. И вот тогда у меня появилась идея. Моя действительно, смехотворно, ужасно плохая идея.

Глава 12

Мы с Синклером шли по Хэннэпин-Авеню. В последнее время копы проделали огромную работу по зачистке района, но всё равно можно было наткнуться на неприятности, если знать, где их искать. В конце концов, Миннеаполис – не Кэннон Фоллз. Это всё ещё был американский город с бурной ночной жизнью.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – сказал он наконец.

– Может быть, – сказала я, уставившись на удивительно чистый желоб. Я была глубоко расстроена. Миелома – формально, рак костного мозга и плазматических клеток крови – серьёзное заболевание. Мои исследования привели к полной депрессии.

Он может заразить всё, что угодно, и сопровождается такими забавными симптомами, как усталость, боль, обезвоживание, запор, восприимчивость к инфекциям и даже – динь, динь, динь! – повреждением почек.

Хорошей новостью было то, что рак Джессики протекал медленно, что дало ей, её врачу и мне время обдумать варианты.

Но прямо сейчас я могла придумать только одно.

– Ты думаешь о том, чтобы обратить её.

– Я всё ещё не могу оправиться от шока, когда узнала, что она больна. Почему ты ничего не сказал?

– Это был не мой секрет, и я не мог его разглашать, – просто ответил он.

– Иногда я тебя просто ненавижу.

Он ничего не ответил.

– Я просто... я не могу потерять её. Она – моя лучшая подруга! Я имею в виду, я всегда знала, что, поскольку я бессмертна, а она нет, мне придётся столкнуться с этой проблемой. Но не сейчас. Ради бога, ей всего тридцать!

– Она так молода, – согласился он.

– Я не готова к тому, чтобы это случилось сейчас. И я совсем не хочу, чтобы она болела. Может быть... может быть, я смогу это исправить.

– И, возможно, ты оказываешь своей подруге медвежью услугу, – тихо сказал он. – Может, тебе стоит позволить ей самой решать свои проблемы?

– Не знать, что надеть на свидание, – это проблема, приятель. Наш случай – чёртова катастрофа.

– На этой неделе, безусловно, были свои изгибы и повороты.

– О, парень, не заводи меня, – мы шли по улице, направляясь к перегоревшим уличным фонарям. – Как мне вообще это сделать? – спросила я. – Я никогда раньше не создавала вампиров. Чёрт возьми, я пытаюсь полностью отказаться от употребления крови.

– Вот почему мы гуляем по Хэннэпин в два часа ночи, – заметил Синклер. – Вместо того, чтобы быть дома.

Чтобы отомстить ему за то, что он не предупредил меня о грёбаной смертельной болезни Джессики, я рассказала ему о своей диете с нулевым содержанием крови. Он воспринял это довольно спокойно, но я знала почему.

Он не думал, что я смогу это сделать.

Он не мог воспринять меня серьёзно, вот почему мы бродили по городу в предрассветные часы.

Сцена, когда я рассказывала Синклеру о своём новом плане похудения «всё время без крови» (из-за того, что у меня течёт по подбородку, я выгляжу толстой?) была, как и все драматические сцены в моей жизни, разочаровывающей.

Мы целовались в душе, и он зашёл перекусить, а я так ловко увернулась от него, что чуть не налетела задницей на чайник. Ему пришлось схватить меня, чтобы я не нырнула за занавеску в душе, как Джанет Ли.

– Что, во имя всего святого...?

– Не делай этого.

– Как пожелаешь, – он отпускал меня. Затем снова схватил, когда я снова поскользнулась.

– Я думаю, нам лучше ополоснуться, пока я не покончила с собой.

Он стоял под душем, смахивая воду с глаз и глядя на меня сверху вниз.

– В чём дело, Элизабет?

– Ни в чём. Ни в чём! Ух. Ни в чём.

Он что-то напевал и смотрел в потолок.

– Мы будем в душе, пока я не скажу, не так ли?

– В каком-то смысле.

Если бы я была жива, я бы сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Вместо этого я сосчитала в обратном порядке от пяти, но, когда досчитала до двух, я больше не могла ждать. Кроме того, вода могла остыть в любую секунду.

– Я отказываюсь от употребления крови на свой день рождения.

– Отказываешься.

– Да.

– На твой день рождения.

– Да.

Он потёр подбородок, и я поняла, что никогда не видела, чтобы Синклер брился. А у вампиров растут бороды? Я надеялась, что нет. Чёрт.

– Больше никаких преследований потенциальных насильников? – наконец спросил он. Я могла бы сказать, что он надеялся, что на этом всё закончится.

– Совершенно верно. Я имею в виду, я же королева, верно? Есть же какие-то способности, верно?

– Способности.

– Не говори «способности» так, будто у тебя по дёснам ползает таракан. Да, способности! И я подумала, что если я и есть та всемогущая королева, о которой вы с Тиной продолжаете болтать...

– Я никогда не болтаю.

– ...я должна быть в состоянии решать, когда и где мне пить кровь.

– Правда.

– Или пить ли мне вообще кровь.

– А-а, – он пристально посмотрел на меня, как будто увидел впервые. Правда, он смотрел на меня так по крайней мере дважды в неделю. Это было приятно, хотя и странно. Никто в мире не смотрел на меня так. – Являешься ли ты королевой вампиров, если не пьёшь кровь?

– Если дерево в лесу падает, но рядом нет никого, кто бы это услышал, издаёт ли дерево звук? (один из философских вопросов о природе реальности, суть – шум от падающего дерева существует только тогда, когда он может быть воспринят кем-то, если нет никаких ушей, чтобы услышать, не будет никакого звука – прим. пер.). Да ладно, это не так уж и важно. Верно? Я имею в виду, ты же знаешь, что я без ума от тебя. В этом нет ничего личного. На самом деле, это не имеет к тебе никакого отношения.

– Не имеет ко мне никакого отношения, – повторил он, как попугай.

– Послушай, не будь таким, ладно? Извини, мне не следовало в следующий раз, когда ты захочешь перекусить, сообщать тебе, что магазин кормов закрыт, но столько всего произошло, – я протянула руку и стёрла мыло с его плеч. У него были очень широкие плечи. Сосредоточься, идиотка. – Ты же знаешь, мне нравится всё, что мы делаем в постели. И вне постели. И в душе. И в гостиной. И... я обожаю каждую секунду этого. Но мне действительно нужно это сделать. Я всё ещё не чувствую, что пить кровь – часть меня, так что... так что я не собираюсь её пить.

– У тебя шампунь на ухе, – сообщил он мне, и это было последнее, что он сказал по этому поводу.

И вот теперь мы были здесь, выслеживая для него добычу.

Лично я предпочла бы вернуться в душ.

– И на что это похоже? Обращение в вампира?

– Разочаровывает.

– Мистер? Не могли бы вы мне помочь?

– Ну вот, – пробормотала я. Несмотря на то, что мы были хорошо одеты, мы, должно быть, выглядели как голуби, готовые к тому, чтобы их ощипали.

Она была высокой, с крашеными чёрными волосами. Порванные чулки. Худая, как шпала. Без пальто, чтобы было лучше видно твою грудь, моя дорогая. Её руки были похожи на дворники на ветровом стекле.

– Да, мисс? Вам нужна помощь? – Синклер позволил ей приблизиться.

– Нет, – ответила она, и я услышала щелчок складного ножа. – Мне нужен твой бумажник.

– Есть приюты и консультанты, которые могут вам помочь, – сообщил он ей.

Её сутенёр уже обходил нас с фланга, чтобы застать врасплох (как он думал), и когда он сделал свой ход, я, даже не глядя, ударила его тыльной стороной ладони. Это было легко. Он развернулся и рухнул на землю.

Тем временем Синклер отобрал у «профессионалки» нож, поднял её так, что её ноги повисли над потрескавшимся тротуаром, и вонзил зубы ей в горло. Она визжала и брыкалась, но я по опыту знала, что это всё равно что пытаться слезть с дерева.

Я почувствовала, как у меня самой выпирают клыки, и мне пришлось отвести взгляд.

Я могла бы (возможно) отказаться от употребления крови, Синклер – нет. Но для нас употребление крови было чисто сексуальным занятием, поэтому мы пошли на компромисс: мы будем выходить на охоту вместе. Ночные вечеринки только для него.

Нравится ли мне это? Нет. Я чертовски ненавидела это. Я должна была быть той, на кого он рычал, той, кто был в его объятиях. По своей воле, там меня было. Но я чувствовала себя сутенёршей.

Он высвободился, и её голова упала ему на плечо. Он посмотрел на меня со злобным блеском в глазах, его ухмылка была залита кровью.

– Хочешь немного? Тут много.

Да! Отдай её мне! Нет, чёрт с ней, укуси меня сейчас, и я укушу тебя, и так будет тысячу лет...

– Отпусти её.

Он отпустил её.

– Как пожелаешь, – он наклонился, засунул визитку из ближайшего приюта ей за шиворот, выпрямился. Облизал зубы. – Ммм. Ей нужно больше жирных кислот в рационе. И поменьше крэка. Пойдём?

Я вздрогнула.

– Эрик, я люблю тебя, но иногда у меня от тебя мурашки по коже.

Он улыбнулся мне.

– Хорошо.