Текст книги "Ожидание счастья"

Автор книги: Мэри Берчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

Элисон, словно ужаленная, вскочила на ноги. Все ее горести и несчастья, все проблемы этого дня отступили на второй план перед разыгравшейся драмой.

– Пытаешься напугать меня? – У Элисон перехватило дыхание. – Не слишком милосердно с твоей стороны, Саймон, особенно сейчас, когда я и так переживаю.

– Я не пугаю тебя. – Он тоже поднялся на ноги и теперь словно башня нависал над Элисон, которая вжалась спиной в стену. – Просто решил избавить тебя от выбора, взвалить всю ответственность на свои плечи. Теперь от тебя ничего не зависит.

– Но ты не можешь так поступить! – От обуявшего ее страха голос Элисон стал резким.

– Наоборот, милая моя. Могу, и даже очень. Именно поэтому ты и здесь.

– Хочешь сказать, ты заранее все продумал? Специально привез меня сюда?

– Просто воспользовался подвернувшимся шансом, вот и все, – криво усмехнулся он.

– Но это же смешно! – Элисон отчаянно не желала признавать, во что вляпалась. – Мелодрама какая-то.

– Жизнь часто похожа на мелодраму, – сухо заметил он. – Вот жаль только, что мне выпала роль злодея. Я долго терпел, Элисон, может, даже слишком долго, а ведь это не в моем характере.

– Да уж, – горько признала Элисон. – Сама знаю, имела возможность убедиться в этом. Ты считаешь, что можешь получить все, что душе угодно. Стоит только захотеть.

– Но это и впрямь неплохое правило, Элисон, особенно в нашем жестоком мире.

– Саймон, – Элисон снова попыталась воззвать к его разуму, – ведь все это – просто шутки, правда? Подумай еще раз. – Она на мгновение взяла его ладонь в свою, но это прикосновение так изменило выражение его лица, что Элисон тут же отдернула руку.

Саймон убрал руки за спину, и по тому, как напряглись его мускулы, Элисон поняла, что он изо всех сил сжимает их. И отчего-то именно это усилие сдержать свою бешеную страсть напугало Элисон больше всего.

– Прошу тебя, давай покончим с этим ужасом, – умоляла она. – Отвези меня домой. Я…

– Нет!

Ответ прозвучал грубо, лаконично и непреклонно. Слова протеста застряли у Элисон в горле, и она с ужасом уставилась на него.

– Подумай хорошенько, о чем ты просишь меня, – усмехнулся он. – Я неделями думал о том, как ты приедешь сюда, мечтал об этом, видел это во сне, желал этого, и это сводило меня с ума. И вот ты здесь. И просишь отпустить тебя. Именно сейчас, когда мы вдвоем и никто не может помешать нам, кроме нас самих. Но я знаю, как превратить твое «нет» в «да»!

– Ты не сделаешь этого! – Элисон попыталась проскочить мимо, но Саймон тут же схватил ее и с победным хохотом прижал к себе.

– Ты же знаешь, что это бесполезно! Ты моя по праву, и тебе не удастся сбежать.

Элисон не ответила, только молча рвалась из его объятий, но он крепко держал ее. Она не знала, чье сердце так тяжело, гулко бьется в груди, но казалось, этот звук заполнил собой весь мир.

Тишина в доме. Тишина за его пределами. Километры, километры тишины, а посередине – Саймон.

Надо было быть полной дурой, чтобы попасться на эту удочку. И нечего искать виновного. Она должна была прислушаться к внутреннему голосу, который с самого первого дня их знакомства шептал ей, что оставаться с ним наедине – опасно.

Теперь поздно раскаиваться.

И вдруг она перестала сопротивляться и затихла, глядя ему прямо в глаза.

– Саймон, ты же не станешь… делать это… насильно? – прошептала она.

– В конце концов, никакого насилия не понадобится. – И хотела ли она этого или нет, но он поцеловал ее.

– Прошу тебя…

– Не надо больше сопротивляться. Просто выслушай меня.

– Не хочу.

– Но тебе придется. – Саймон мягко повернул ее лицом к себе. – Да чего на самом деле стоит твоя жизнь с Джулианом? Он дал тебе кров и деньги; но и я могу дать тебе кров, и каждый мой пенни будет твоим. Он дарит тебе свою хладнокровную привязанность; я буду всем сердцем любить тебя, преклоняться перед тобой. Три четверти времени он думает о другой; каждая моя мысль, каждое слово будут лишь о тебе одной, и ты сможешь сделать со мной все, что пожелаешь.

– Но я не люблю тебя, – устало прошептала Элисон, и Саймон невольно вздрогнул.

– Я заставлю тебя полюбить меня! – с жаром воскликнул он. – Бог свидетель, у меня хватит любви на двоих. Я дам тебе время, милая моя. Ты научишься любить меня так и тогда, когда пожелаешь.

– Время? – горько бросила она ему в лицо. – На сегодня, как я вижу, лимит исчерпан?

– А, это! – нетерпеливо отмахнулся он. – Если я вообще хотел что-то сделать, то это можно было сделать только так. У меня не было выбора. Но если ты останешься здесь, со мной, то я не буду принуждать тебя ни к чему. Поверь, – насмешливая улыбка тронула его губы, – я могу сдерживать себя. Знаю, знаю, ты думаешь иначе. Но ты не права. Останься, и сама увидишь. Будешь делать, что душе угодно, спать, где угодно, если ты это хотела услышать. Только вот Джулиан должен узнать, что ты провела ночь здесь, и пусть он сам делает из этого выводы. Это выход из положения. Неужели ты не понимаешь, что это единственный выход из положения? И такой простой.

Элисон на мгновение встретилась с ним глазами, а потом опустила взгляд. И Саймон понял, что впервые за все это время его аргументы нашли путь к ее разуму, а не только до смерти пугали ее.

Неожиданно Элисон закрыла лицо руками:

– Я не могу, Саймон. Не могу. Я слишком сильно люблю его.

– Но я заставлю тебя разлюбить его и полюбить меня!

– Это не то же самое.

– Конечно. У нас все будет иначе. Это будет надежно, прекрасно и величественно. Элисон, возможно, так будет лучше и для него самого.

– Если бы я была в этом уверена… – Руки Элисон безвольно опустились, а взгляд блуждал. Огромные глаза казались темными блюдцами на бледном как полотно лице.

В комнате снова повисло тягостное молчание, и тишину нарушало только биение их сердец.

И вдруг откуда-то издалека донесся совсем другой звук – рев несущейся на огромной скорости машины. Вот мотор натужно загудел, наверное, автомобиль карабкался вверх по склону холма. Потом он явно спустился в ложбинку, и почти все стихло.

Это был просто звук проезжающей мимо машины, и не более того, но именно он вернул Элисон в реальность. За пределами дома был другой мир, он никуда не исчез. И в том мире было кое-что еще, кроме этих сводящих с ума аргументов и яростного принуждения.

Элисон резко рванулась и высвободилась из объятий Саймона, который не ожидал от нее подобной прыти.

– Я не стану делать этого. И спорить со мной бесполезно.

Элисон бросилась к двери, но Саймон опередил ее. Теперь он загородил собой выход, и в его черных глазах читалась скрытая угроза.

– У тебя нет выбора, – прохрипел он. – Если ты не останешься здесь по доброй воле и не скажешь Джулиану, что провела со мной ночь, то я насильно оставлю тебя тут и сам расскажу ему, что ты провела со мной ночь.

Кровь бросилась ей в лицо.

– Я буду все отрицать. И он поверит мне.

– О нет, милая моя, ты не станешь этого отрицать, – заверил он ее. – Потому что это будет чистая правда.

– Это будет… что? – отшатнулась она от него.

Но Саймон не сдвинулся с места. Он просто стоял и сверлил ее взглядом.

Элисон обуяло непреодолимое желание закричать и позвать на помощь. Может, тот, кто едет мимо, все же услышит ее? Не может же эта машина и в самом деле проехать мимо, это было все равно что утонуть в пяти метрах от берега.

Мимо? Нет, должен же быть какой-то способ остановить ее. Конечно, ни один человек не в состоянии услышать крики за шумом мотора, но попытаться все же стоит.

По доносящимся звукам Элисон поняла, что автомобиль поравнялся с домом. Она набрала в легкие воздуха и приготовилась кричать что было сил.

Но не успела она этого сделать, как машина проехала через ворота и направилась прямо к дому, а через секунду послышались торопливые шаги.

Они оба вздрогнули от резкого стука в дверь. Никто из них не пошевелился.

– Может, лучше выйдешь? – прошептала Элисон.

– Нет. Наверное, это кто-то из друзей. Решил заехать наудачу, – так же тихо ответил Саймон. – Если я не стану открывать, он решит, что никого нет. Если же открою, то твоя репутация погибнет раз и навсегда.

Элисон подумала, как это странно, что он до сих пор печется о ее репутации.

Стук стал более резким и настойчивым, было понятно, что этот человек так легко не отступится.

– Ставни-то не закрыты. – Элисон показала рукой на окно. – Должно быть, он видел свет.

– Черт подери, – ругнулся Саймон и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Элисон слушала, как он поворачивает ключ в замке, и ждала, что скажет вошедший.

Но тот ничего не сказал.

Вместо этого человек в несколько шагов пересек холл. Дверь распахнулась, и на пороге появился Джулиан. Элисон никогда не видела его таким бледным, напряженным и расстроенным.

– Джулиан… – завороженно смотрела она на него. – Джулиан…

Это было похоже на чудо, наверное, Господь Бог все же услышал ее молитвы, и вот ее муж здесь, он приехал спасти ее.

Наверное, он думает… Нет, она даже представить себе не в состоянии, что он может подумать, да это и не важно. Облегчение слишком велико, и главное – он здесь.

– Ты готова поехать со мной домой? – спокойно произнес Джулиан.

– Да, да! – лихорадочно воскликнула Элисон и оглянулась вокруг в поисках шляпы. Саймон протянул руку и подал ее ей.

И только тогда Элисон снова вспомнила о его присутствии. Она поглядела на него и увидела в его горящих глазах мольбу. Но Элисон не могла сделать то, о чем он безмолвно умолял ее. Даже во имя Джулиана она не могла притвориться, что любит Саймона.

– Это последний шанс, – тихо произнес он. – Неужели ты не видишь, что ради всех нас ты должна сказать хоть что-нибудь?

Она попятилась к двери, а Джулиан холодно бросил:

– Не смей разговаривать с моей женой в подобном тоне, Лангтофт.

– Я просто хотел напомнить, что ей, наверное, надо что-нибудь сказать, объяснить, как все вышло. – Саймон не сводил с Элисон пылающего взора.

– Она не обязана ничего объяснять, – оборвал его Джулиан.

– Я объясню, – очнулась Элисон. – Потому что все очень просто. Я поехала кататься с Саймоном. Мы немного забыли о времени, а когда посмотрели на часы, оказалось, что уже поздно. Мы как раз проезжали мимо этого дома, и Саймон подумал, что я замерзла, и решил напоить меня чем-нибудь горячим. Вот мы и заехали. Только и всего.

Джулиан с сомнением поглядел на догорающие в камине дрова и сказал:

– Ясно. Поехали? – Он открыл дверь.

Она молча последовала за мужем.

На пороге Элисон замешкалась и оглянулась. Саймон стоял, запрокинув голову, и ноздри его нервно трепетали. На мгновение их взгляды встретились, и Саймон отвесил глубокий шутовской поклон.

– За неизбежное! – оскалился он.

Элисон уже отворачивалась от него, но боковым зрением успела заметить, как у него на лбу выступили капельки пота.

Джулиан отнесся к Элисон с прежней заботой и вниманием, усадил ее в автомобиль, накрыл пледом и поинтересовался, удобно ли ей.

– Да, спасибо, – промямлила она.

Он подал машину назад, развернулся, и через несколько мгновений они уже стрелой неслись по трассе по направлению к Лондону.

Сначала она думала, что он просто обязан сказать ей хоть что-то. Не могли же они, в самом деле, всю дорогу молчать после всего, что произошло?

Но они ехали в полной тишине.

Сперва Элисон почувствовала облегчение. Потом досаду. Он что, разыгрывает из себя обиженного мужа? В подобных, обстоятельствах это было не слишком умно и с его стороны.

Ей хотелось бросить ему в лицо: «Жизнь часто похожа на мелодраму, как говорит Саймон. Днем я нахожу тебя в объятиях Розали, а вечером ты застаешь меня с Саймоном».

Украдкой поглядев на Джулиана, Элисон решила, что не стоит испытывать на нем свое остроумие.

И все же в конце концов любопытство взяло над ней верх.

– Как ты узнал, где я? – тихо проговорила она.

– Я и не думал, что ты можешь оказаться где-то еще, – просто ответил он.

– Правда? – изумилась она. – Но почему?

– Не лучше ли отложить объяснения до завтра? – спросил он.

– До завтра? Но разве мы не станем… не станем выяснять все сегодня?

– Нет.

– Но почему?

– Потому что ты и так вымотана. На сегодня уже достаточно сцен.

– О! – Элисон захотелось заплакать оттого, что Джулиан так бережно относится к ее чувствам. Как же это отличается, и отличается разительно, от поведения Саймона, от его желания выяснить все здесь и сейчас. Даже если для этого придется прибегнуть к насилию.

– Полежи спокойно. А лучше закрой глазки и поспи, если можешь, – посоветовал Джулиан.

И впервые в жизни Элисон порадовалась, что муж обращается с ней как с ребенком.

Наверное, она все-таки задремала, потому что думы наконец-то перестали одолевать ее. А потом она почувствовала, как Джулиан берет ее на руки и несет наверх. Она сонно пробормотала, что вполне способна идти своими ногами, но муж не расслышал ее, а может, не обратил на ее слова никакого внимания, просто понес ее прямо в спальню.

– Отправляйся-ка ты в постель, Элисон.

– Ты прав, – по-детски потерла она глаза.

– Хочешь чего-нибудь или тебе уже лучше? – нежно поинтересовался он.

– Ничего не надо. Все в порядке, спасибо. Я просто… просто хочу поспать.

– Конечно. Я распоряжусь, чтобы тебя не будили завтра утром. Тебе надо хорошенько выспаться.

Элисон хотела было возразить, что не стоит обращаться с ней как с больной. Ее ранила даже мысль о том, что вся его нежность построена на вине за случай с Розали.

– Спокойной ночи, – проговорил он.

– Спокойной ночи, Джулиан. – Неожиданно она и думать забыла о Розали, и все ее мысли закрутились вокруг того, поцелует ли ее муж или нет. В последнее время он часто делал это, и, может быть…

Но он конечно же не стал целовать ее. Наверное, просто не мог заставить себя прикоснуться к ней. Но это бы все равно ничего не значило, и вдруг Элисон поняла, что это и раньше не значило ровным счетом ничего.

Элисон была измотана до предела. Сначала она немного поплакала, отчасти из-за наступившего облегчения, что она снова одна и лежит в своей постели, а отчасти из-за страха перед будущим. Потом она почувствовала, что устала настолько, что не в состоянии даже плакать, и погрузилась в тяжелый сон без сновидений.

Когда она снова открыла глаза, с удивлением обнаружила, что часики на прикроватном столике показывают половину первого. По свету, пробивающемуся сквозь зашторенные окна, Элисон поняла, что часы не врут. Она села и позвонила в колокольчик.

– Неужели уже действительно так поздно, Дженни? – спросила она у вошедшей горничной.

– Да, мадам.

– Господи, какой ужас! – воскликнула Элисон, но Дженни только улыбнулась в ответ. Девушке нравилась молодая хозяйка, и она не видела причин, по которым та не может валяться в постели хоть целый день.

– Мистер Тиндрум сказал, что вам, скорее всего, захочется позавтракать в спальне, мадам.

– Ну, не знаю, Дженни, – задумалась Элисон. – Хотя, наверное, он прав. – И она с легким вздохом снова откинулась на подушки. Элисон чувствовала себя как-то странно, во всем теле ощущалась невероятная слабость. Она припомнила, что в последний раз такое было, когда она неделю провалялась с ужасным гриппом.

Но это было глупо, потому что еще вчера она была бодра и весела, как никогда.

Когда Дженни отправилась за едой, Элисон перевернулась на живот и зарылась лицом в подушки. Даже сейчас ей становилось плохо, стоило вспомнить вчерашнюю сцену с Розали и все, что случилось потом. Происшествие с Саймоном потеряло всякую значимость в сравнении с драматическими событиями полудня. По крайней мере, с Саймоном все завершилось более-менее благополучно, а вот боль от случая с Розали никак не отпускала ее.

Элисон вовсе не хотелось избегать объяснений с Джулианом, но она была благодарна за двух-трехчасовую отсрочку.

«Главное, вести себя как можно более спокойно, – твердила она сама себе. – Иначе я не сдержусь и разревусь, и Джулиан догадается. И тогда я умру».

Элисон с горем пополам затолкала в себя завтрак, который принесла заботливая Дженни, а потом долго лежала и уговаривала себя встать.

Но вместо этого она снова заснула, а очнулась только к вечеру.

Было такое впечатление, что ей приснился кошмар, но она не могла вспомнить какой. Сердце яростно колотилось в груди, а дыхание было частым и прерывистым, словно ей не хватало воздуха. С подобным чувством Элисон всегда просыпалась в день особенно трудного экзамена, только вот теперь все было во сто раз хуже.

Однако тянуть больше не было никакого смысла, так что она встала, размышляя, как же странно умываться и одеваться в такое время суток.

Она надела коричневый костюм с легкой блузой медового цвета, которые так нравились Джулиану. Элисон всегда имела особое пристрастие к его любимым вещам, хотя в данных обстоятельствах глупо было даже думать об этом.

В гостиной Джулиана не оказалось, и Элисон направилась прямо в его кабинет. Она нашла его за письменным столом, полностью погруженного в работу. Однако у Элисон сложилось такое впечатление, что до того, как она постучала в дверь, он ничего не делал, просто сидел, подпирая голову руками.

Джулиан тут же вскочил на ноги и усадил жену в кресло.

– Тебе лучше, Элисон? Я уже начал было волноваться.

– Намного лучше, спасибо, – храбро улыбнулась она ему. – Мне стыдно, что я так долго спала.

– Думаю, именно это тебе и было нужно, – мягко проговорил он, и в комнате повисло неловкое молчание.

Элисон поглядела на мужа и поняла, что только она спала хорошо, он же вообще не сомкнул глаз. Что-то в его облике заставило ее сердце сжаться от жалости.

– Нам надо о многом поговорить, Джулиан, – прочистив горло, сказала она.

– Да, милая. Нам о многом надо поговорить. – Джулиан остановился рядом с ней.

И неожиданно Элисон страстно захотелось подбодрить, поддержать его. Все остальное перестало волновать ее. Она протянула руку и нежно взяла его ладони в свои.

– Джулиан, милый, я хочу, чтобы ты знал: я ни в чем не виню тебя.

Лицо его дрогнуло, и Элисон увидела, что муж очень тронут ее словами. Было похоже, что он испытал страшное облегчение из-за того, что она знает обо всем и теперь не придется слишком многое объяснять.

– Как щедро с твоей стороны, милый ты мой малыш, – хрипло проговорил он. – Но я виню себя. Мне нет прощения.

– Не надо, прошу тебя, – грустно сказала Элисон. – Всему виной наша сумасшедшая свадьба. Я помню, как ты предупреждал меня, что брак наш будет нелепым и нереальным. И ты оказался прав. Нечто подобное и произошло.

Джулиан закусил губу, и даже в неярком свете камина Элисон видела, как он бледен.

– Да, – признал он. – Нечто подобное и произошло. Но мы можем развестись тихо, без скандала, только это меня и утешает. И ты снова будешь свободна.

– Конечно, – начала Элисон, но больше ничего не смогла произнести. Слова застряли у нее в горле, и ей стало невыносимо больно оттого, что муж считает дело решенным и думает, что она вот так легко и просто позволит ему уйти.

– Но мне никогда не забыть, как долго ты страдала, милая моя малышка, а ведь в этом не было никакой нужды, – нетерпеливо вздохнул Джулиан.

– О нет! – заверила его Элисон, потому что надо ведь было хоть как-то спасти свою гордость.

– Почему ты побоялась рассказать мне обо всем, Элисон? Неужели я казался тебе настолько слепым и тупым, что ты думала – я не пойму?

– Но… о чем это ты толкуешь? – Элисон сделалась пунцовой от злости и унижения. Неужели на прощание он стал разводить сантименты вокруг ее любви к нему?

– Прости, – мягко сказал он. – Я не хотел выбивать твое признание. То, что случилось вчера вечером, – твое дело, и это меня не касается. Но… – нежно коснулся он ее волос, – девочка моя, неужели ты и впрямь думала, что ты должна уйти с ним, чтобы достучаться до меня?

У Элисон пересохло в горле.

– Что… что ты такое несешь? О чем ты? – Она была совершенно сбита с толку.

Теперь настала его очередь удивляться.

– Как о чем? О тебе и о Саймоне, конечно. Что с тобой, Элисон? Ты же не собираешься шлепнуться в обморок и все такое?

– Так ты… полагаешь… что я и Саймон?! – вытаращила она глаза.

– Не стоит, Элисон, – резко ответил он. – Разве ты не понимаешь, что тебе не надо больше притворяться? Мне некого винить, кроме самого себя. Я бросал тебя в одиночестве, без любви, без ласки. Как же я был слеп! И только в те выходные, когда мы поехали в их загородный дом, я понял, что ты любишь его, но даже тогда я решил, что это может быть просто мимолетное увлечение, ведь ты боялась саму себя, боялась своих чувств.

– Боялась? – тупо повторила Элисон. – С чего ты это взял?

– Ну как же! Ты пришла ко мне ночью, дрожа как осиновый листок, бежала от самой себя. И на следующее утро разговор с Саймоном так расстроил тебя, что ты умоляла меня увезти тебя домой, но не стала ничего объяснять. Все ясно как божий день.

Элисон провела рукой по глазам и еле подавила готовый вырваться из груди крик. То, что Джулиан так искренне настаивал на существовании того, с чем она так отчаянно боролась, было похоже на омерзительную трагикомедию.

– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что сразу догадался, куда я направилась прошлой ночью? – медленно проговорила она.

– Конечно. Я готов был разорвать себя на куски, когда понял, во что втянул тебя. Я был невнимателен к тебе, и нет мне прощения. Когда мы поженились, меня интересовали только собственные горести, собственные чувства, и я заставлял тебя выслушивать все эти откровения, как будто на свете не было ничего более важного, чем моя уязвленная гордость.

– Ты не заставлял меня.

– Да, я знаю. Ты всегда была такой милой, такой понимающей, – затараторил он. – Не мне бы говорить… – Он немного поколебался, но все же закончил: – Не мне бы говорить, но ты слишком хороша для Саймона. Но если ты любишь его, ты должна уйти к нему.

– Я не люблю Саймона, – раздавленно произнесла она, как будто считала, что Джулиан все равно не поверит ей. Ей стало дурно от всех этих замысловатых аргументов и странного хода его мыслей. Выходит, всем было бы легче, полюби она Саймона на самом деле. Она хорошо подготовилась к этому разговору. Она была готова быть храброй и великодушной в отношении его и Розали, но оказалось, что Джулиан просто толкает ее в объятия к Саймону, всего-то и делов.

– Бедняжка Элисон, – проговорил он. – Думаю, ты сама не можешь разобраться в своих чувствах.

И тут словно что-то щелкнуло у нее в голове.

– Я прекрасно знаю, что чувствую! – закричала она, и голос ее дрожал от боли и гнева. – С самого начала знала. Похоже, вы все лучше меня знаете, что я думаю, чувствую и хочу. Но никто, никто из вас ничего не понял. Ты просто тупой, тупой, тупоголовый идиот!

И к своему ужасу, Элисон разразилась рыданиями, которые так долго и старательно сдерживала.

– Элисон… – обнял ее Джулиан.

– Пусти, пусти меня! – вырывалась она, рыдая и не отдавая себе отчета в том, что происходит и что она говорит.

– Малыш, малыш, не плачь. Ни один мужчина не стоит этих слез.

– Это уж точно! – разъяренно выкрикнула она. – Ни один мужчина не стоит такого горя. Ни ты, ни кто-либо другой.

– Я?! – Джулиана словно громом поразило.

– Да, ты, ты, ты!!! – Элисон окончательно потеряла над собой контроль. – Ты что, конченый идиот, не видишь дальше своего носа? Ты, который так хорошо понимал «малышку Элисон», которую надо защищать и гладить по головке; Элисон с ее «удивительной беспристрастностью», которая готова часами слушать твои излияния о Розали; Элисон, которая любит Саймона! Какой идиотизм! Я люблю не Саймона и всегда любила не его. Неужели нужны еще слова? Я тебя люблю! Господи, лучше бы я умерла!