Текст книги "Роковая татуировка"
Автор книги: Мелисса Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 13
Они прошли несколько кварталов и были уже возле магазина «Мир комиксов», когда Лесли нашла в себе силы наконец заговорить с Сетом. Тот не был ей другом – сам так захотел, и все же она доверяла ему больше, чем прочим знакомым парням. И высоко ценила его мнение.
– Прости меня, – сказала она.
Подняла на него взгляд и сразу отвернулась – таким гневным было у него лицо. И вздрогнула, когда вслед за этим он схватил ее за руку. Хотя она знала, что Сет ее не обидит. Он не из таких.
– За что простить? – Сет поднял бровь.
Лесли остановилась.
– За то, что устроила сцену. Вела себя с тобой и Ниаллом как последняя дура…
– Перестань. – Он покачал головой. – Ты не виновата. Это все Айриэл. Ты уж держись от него подальше, если где-нибудь встретишь, ладно? Уходи при возможности. Не беги, просто сворачивай в другую сторону.
Лесли молча кивнула, и Сет выпустил ее руку.
Знал он больше, чем говорил, в этом она была уверена. Может, Айриэл – участник какой-то банды? О настоящих бандах в Хантсдейле слышать не доводилось, но это не значит, что их не было.
Сет, однако, явно не собирался посвящать ее в подробности. А спросить она не решилась. Задала другой вопрос:
– Ты сейчас куда?
– Мы – ко мне.
– «Мы»?
– У тебя есть другое спокойное местечко, где отсидеться перед работой? – спросил он мягко. Лесли поняла, что ответ ему известен.
– Нет, – сказала она, отворачиваясь, чтобы не видеть его понимающего взгляда.
Сет больше ничего не сказал. Но и по этому взгляду было ясно, что он знает, как скверно обстоят дела у нее дома. Стало быть, знает и Айслинн. Они оба знают, что она лжет. И им, и всем остальным.
Лесли сделала глубокий вдох.
– Дома Рен, скорее всего. Поэтому… покоя там не дождешься.
Сет кивнул:
– Милости прошу ко мне. В любой момент, когда понадобится
Она засмеялась:
– Неужели в любой?
Он поднял бровь.
И Лесли поняла, что притворяться нет смысла. Вздохнула.
– Я запомню.
– Поговорить не хочешь?
– Нет. Не сегодня. Возможно, как-нибудь потом. – Лесли заморгала, загоняя обратно подступившие к глазам слезы. – Эш тоже знает?
– О том, что Рен тебя бьет? Или о случае с его дилером?
– Ну… – Ее вдруг затошнило. – Обо всем.
– Да. Знаешь, ей тоже пришлось несладко. По-другому, правда, не так. – Сет умолк.
Он не попытался ее обнять, не говорил бессмысленных слов, как сделали бы для ее утешения многие другие. И она бы наверняка разревелась.
– Понимаю.
Лесли обхватила себя за плечи руками. Она чувствовала, что привычный мир рушится и она не в силах остановить этот процесс.
Давно ли они все знают?
Сет громко сглотнул. И добавил:
– Об Айриэле Айслинн тоже расскажут. Поговори с ней.
– А она со мной поговорит? – Лесли посмотрела ему в глаза.
– Это, конечно, не мое дело, но… – Сет прихватил зубами колечко в губе, затянул его в рот. Помолчал еще немного и закончил: – Чем откровенней вы будете друг с другом, тем лучше для вас обеих.
И тут очнулся черный ужас, встал комом в горле, не давая дышать. Их руки… Нет, она не может, не хочет об этом думать! В последнее время все пережитое отодвинулось куда-то – пусть там и остается. Полное бесчувствие, вот что ей нужно.
Она прибавила шагу.
От воспоминаний не убежишь, но лучше думать, что сердце колотится от бега, а не от ужаса, всплывающего из памяти.
Лесли перешла на бег.
Сет тоже побежал. Шаг в шаг, не отставая и не опережая. Не пытаясь ни остановить ее, ни заговорить. Со своей всегдашней невозмутимостью – как будто бег по улицам был самым обычным делом.
Остановилась Лесли только на железнодорожной станции, где он жил. Уставилась, тяжело дыша, на один из черных от копоти станционных домишек. Стоя среди травы, чудом проросшей на этой загаженной земле, попыталась собраться с духом для неприятного разговора.
– И много вы знаете? – спросила.
– Я слышал, Рен подставил тебя, чтобы выпутаться самому.
Руки. Смех. Тошнотворно сладкий запах крэка. Боль. Голоса. Голос Рена. Кровь.
Она позволила воспоминаниям захлестнуть ее с головой.
Выдержала. Не сломалась.
Сет пристально смотрел на нее, готовый выслушать все.
Лесли ответила ему таким же твердым взглядом. Кричать и плакать она может во время ночных кошмаров. Но не наяву. Надо держать себя в руках.
Вскинув голову, она спокойно сказала:
– Я выжила.
– Да. – Сет сунул руку в карман, звякнул ключами. – Но если бы мы знали, как плохи дела… до того, как Рен… – На его лице появилось страдальческое выражение. – К несчастью, мы были слишком заняты. И…
Лесли ничего не ответила и отвернулась.
Дверь за ее спиной со скрипом открылась. И не закрывалась – Сет ждал, когда она войдет.
К глазам вновь подступили слезы. И как она ни крепилась, голос все-таки дрогнул.
– Я позже зайду. Через секунду.
Коротко оглянулась через плечо, но Сет смотрел не на нее – в пространство.
– Через секунду, – повторила Лесли.
Ответом был негромкий стук. Дверь закрылась.
Тогда Лесли села прямо на землю. И принялась блуждать взглядом по ярким, веселым рисункам, что украшали стены вагона, служившего Сету домом. Пытаясь сосредоточиться на отдельных линиях, на цветовых пятнах, на чем угодно, кроме страшных воспоминаний.
Она выжила. И будет жить дальше. И ничего подобного больше не случится.
Но тяжело было сознавать, что обо всем, оказывается, знают друзья. Люди, которых она уважает. Разум твердил, что стыдиться ей не следует, и все же…
Было больно.
А боли Лесли не хотела. Она встала и провела рукой по одной из металлических скульптур, похожих на диковинные саженцы, растущие среди цветов во дворе. Стиснула ее острые края с такой силой, что порезала ладонь. Между пальцев засочилась кровь, капая на землю.
Физическая боль наконец вернула ее в настоящее. Заставив забыть о другой, душевной боли.
«Думай об этом моменте, об этом ощущении, – велела себе Лесли. Раскрыла ладонь, взглянула на кровоточащую рану. На пальцах тоже остались порезы. – Думай о настоящем».
Сейчас она в безопасности. Что в последнее время бывает нечасто.
Лесли открыла дверь, сжала руку в кулак, чтобы не закапать кровью пол, и вошла в вагон.
Сет ждал ее, сидя в кресле. На коленях у него лежал, свернувшись кольцами, его домашний питомец – удав. Одно из колец свисало почти до пола.
Лесли направилась мимо них во второй вагон, где располагались крохотная ванная и спальня. Сказала на ходу:
– Я сейчас, – в надежде, что Сет не заметит ее окровавленной руки.
Но он сказал вслед:
– Бинт в голубой коробке на полу. Какие-то антибиотики там же.
В ванной она промыла рану холодной водой, вытерла руку туалетной бумагой, не желая пачкать кровью полотенце. Потом забинтовала ее и вернулась в гостиную.
– Стало легче? – спросил Сет, покусывая колечко в губе.
Айслинн говорила, что он делает так, когда сосредоточенно размышляет. Не то чтобы секрет выдавала – просто все в Сете казалось ей необыкновенно привлекательным. Вспомнив об этом, Лесли слабо улыбнулась. Хорошая они пара, настоящая, необыкновенная. Таких редко встретишь, но все же случается.
– Да, немного, – сказала она, садясь на диван. – Мне, наверное, не мешает вымыть еще… э-э-э… скульптуру.
– Потом. – Сет показал на одеяло, которое успел положить на край дивана. – Поспи пока. Хочешь – здесь, хочешь – там. – Он махнул в сторону коридорчика, ведущего в спальню. – Где тебе удобнее. Спальня запирается.
– Почему ты так добр ко мне? – спросила она, презирая себя за этот вопрос и все же желая знать ответ.
– Ты подруга Эш. Теперь и моя тоже.
Сет выглядел этаким чудаковатым мудрецом – сидит с удавом на коленях, в окружении книг, лежащих стопками на полу. Это впечатление создавалось не только непривычными деталями – главным было выражение лица, с каким он посматривал на Лесли и в сторону входной двери.
Он знал, какие люди встречаются там, снаружи.
Лесли попыталась перевести все в шутку:
– Так мы друзья? Когда же это случилось?
Сет не засмеялся. Посмотрел на нее пристально, поглаживая по голове удава, который стал заползать ему на плечо, потом сказал:
– Когда я понял, что ты не дрянь, как Рен, а жертва. Хороший человек. А хорошим людям надо помогать.
Отшутиться теперь уже точно не получилось бы. Лесли отвела взгляд.
Они помолчали еще немного.
Потом она взяла одеяло и встала:
– Лягу там. Ты вправду не возражаешь?
– Запрись. Моих чувств это не заденет, а тебе будет спокойнее спать.
Лесли кивнула, двинулась в сторону спальни. На полпути остановилась и сказала:
– Спасибо.
– Поспи. А потом обязательно поговори с Эш. Есть кое-что… – Он запнулся, вздохнул. – Но об этом тебе должна рассказать она. Идет?
– Идет.
О чем таком способна рассказать ей Айслинн, что может быть еще страшнее и непонятнее уже известного, Лесли и представить себе не могла. Но интонация Сета заставила ее занервничать. И она добавила:
– Только не сегодня вечером. Попозже.
– Как можно скорее, – настойчиво сказал Сет.
– Ладно. Обещаю.
Войдя в спальню, Лесли заперла дверь – ненавидя себя за это. И в то же время сознавая, что так действительно будет спокойнее.
Потом устроилась на кровати поверх покрывала, закуталась в одеяло, выданное Сетом. И, лежа одна в темной комнате, стала думать о Ниалле. Вспоминать их танец, его бережные прикосновения, смех, горячее дыхание.
Но когда она заснула, ей приснился не Ниалл. Она увидела Айриэла. И сон оказался настоящим кошмаром – страшнее всех, что мучили ее в последнее время. Лесли опять насиловали, и у каждого мужчины, который это делал, кто держал ее и вытворял такое, для чего слово «изнасилование» казалось слишком банальным, были глаза Айриэла.
Его голос звучал у нее в ушах, когда она отчаянно пыталась и не могла проснуться.
«Скоро, a ghra, – шептал он устами всех этих мужчин, – скоро мы будем вместе».
Глава 14
Зная, что король Лета его ищет, Айриэл отправился туда, куда тот сообразил бы явиться в последнюю очередь, – в «Холм и руины», излюбленное место сборищ Летнего двора. Пусть Кинан волнуется. Чем больше эмоций, тем больше пищи для него, Айриэла.
И в «Холме» ему выпало нежданное развлечение – наблюдать ухаживания Ниалла за смертной, в нарушение правил Летнего двора.
В том, что ганканаха потянуло к Лесли, ничего удивительного не было. Связь, зародившаяся между этой девушкой и Айриэлом, влекла к ней всех темных фэйри. А Ниалл, хоть и покинул Темный двор много лет назад, своей сущности изменить не мог. Сколько ни боролся с собой, он по-прежнему принадлежал тьме.
Как и Лесли. Она, конечно, пока не ведала и не понимала этого, но что-то в ней уже признало Айриэла подходящей парой. Возжелало его. И сердце Темного короля даже бешеные скачки с гончими Габриэла не тешили так, как мысль о том, что юная смертная скоро будет принадлежать ему. Она станет каналом, через который к нему полются эмоции других смертных. Долетавшие первые крохи – всего лишь дразнящие ароматы – сулили восхитительное продолжение.
Его подданные успели позабыть вкус людских эмоций, так долго они питались одними фэйри. Но Кролик начал делать магические татуировки. И все изменится, все будет хорошо, как только эта связь завершится. Возможно, у девушки даже достанет сил ее выдержать. А пока остается ждать. Убивать время.
Когда Лесли покинула «Холм», Айриэл не преминул поддразнить Ниалла:
– Малыш, разве тебе не положена охрана?
– Могу спросить тебя о том же.
Тон и выражение лица Ниалла были полны презрения, но эмоции он испытывал совсем другие. Ганканах во все века не переставал тревожиться за Айриэла, хотя никогда в этом не признался бы, нынче его тревога была гораздо сильней обычного. Айриэл даже решил попросить Габриэла выяснить, в чем дело.
– Мудрый король без стражи не выходит, – добавил Ниалл.
Его тревога уже переходила в страх.
– Слабый, ты хотел сказать. Темным королям хватает собственной силы, – ответил Айриэл и отвернулся.
Настало время искать другое развлечение. Вывести из себя Ниалла слишком легко, и Айриэл слишком его любил. Позволил себе горько-сладкую радость испробовать на вкус его эмоции, и довольно.
Заметив движение Айриэла, приостановилась одна из официанток. В глазах ее светились два полумесяца.
Призрачная дева [10]10
Представители этого племени являются главными посредниками в похищении смертных.
[Закрыть]. Из темного народа.
Обычно при веселом Летнем дворе смертоносные фэйри не задерживались. Заинтересовавшись, Айриэл поманил ее к себе:
– Милая!
Та поглядела на зверенышей, рябинников, мрачного Ниалла – не потому, что кого-то из них опасалась. Скорее взвешивала расстановку сил. В бою призракам никто не страшен, ибо никому не дано избежать объятий смерти, его вожделеющей.
– Да, Айриэл? – донесся до него голос девы, прохладный, как глоток лунного света, и гнетущий, как кладбищенская земля на языке.
– Не принесешь ли мне чаю? Горячего, – Айриэл сложил пальцы щепоткой, – чуть поцелованного медом?
Призрачная дева присела в реверансе и, лавируя между посетителями, направилась к стойке бара.
«Могла бы украсить собой мой двор», – подумал он.
Не переманить ли?..
И, небрежно улыбнувшись хмурым стражникам, стоявшим вокруг, Айриэл двинулся за нею следом. Пути ему никто не преградил. Не посмел. Он был не их король, но король. Их возмущало его присутствие, но угрожать или препятствовать ему они бы не стали. Не смогли бы.
Призрачная дева поставила заказанный чай на гладкую поверхность обсидиановой стойки.
Айриэл придвинул стул, уселся к стражникам Летнего двора спиной. Посмотрел на деву.
– Прекрасная, что ты делаешь здесь, с этим сбродом?
– Здесь мой дом.
Она легонько коснулась его запястья влажными, как могильная земля, пальцами. Ничуть не боясь его – в отличие от остальных фэйри в этом городе. От нее он не смог бы подпитаться страхом. Зато сама она всегда была сыта – такой ужас внушала большинству ее мрачная красота. Желание она пробуждала лишь в немногих.
– По своей воле или по принуждению?
Его охватил охотничий азарт. Она стала бы очень ценным приобретением для Темного двора.
Призрачная дева засмеялась, и Айриэл ощутил, как по его жилам заскользили вместо крови могильные черви.
– Осторожней, – прошелестел голос, подобный лунному лучу. – Обычаи твоего двора – секрет не для всех.
Айриэл, не сводя с нее глаз, слегка напрягся. В голубом свете бара, в лиловых сполохах обсидиановой стойки дева-призрак выглядела более жутким существом, чем его подданные. И вызвать страх смогла даже у него – намеком на свои знания. Специфические склонности Темного двора нетрудно было скрывать во времена жестокого правления Бейры. Любимые блюда – насилие, разврат, страх, похоть, злоба – имелись в изобилии, так что можно было питаться самим воздухом. Ничего этого не стало, когда воцарился мир. Теперь, чтобы раздобыть пропитание, требовалась настоящая охота.
Дева наклонилась, прижалась губами к его уху. Он прекрасно понимал, что это лишь иллюзия, но все равно поежился, ощутив, как при первом же звуке ее голоса вокруг его тела обвились призрачные змеи.
– Тайны мертвых, Айриэл, – прошептала она. – Мы не так забывчивы и не так рассеянны, как эти весельчаки. – Она выпрямилась, убрав «змей», и одарила его воистину ужасающей улыбкой. – Или не так болтливы.
– Да. Я запомню это, дорогая.
Он не видел, что происходит за спиной, но точно знал, что все до единого не сводят с них глаз и что никто не спросит потом у девы, о чем они говорили. Попытка заглянуть в тайны смертоносных призраков обошлась бы слишком дорого любому фэйри. Айриэл не удержался и добавил:
– Захочешь поменять дом, я буду рад.
– Мне нравится здесь. Делай то, за чем пришел, пока не явился король. Я же буду заниматься своим делом.
И дева принялась протирать стойку чем-то подозрительно похожим на обрывок савана.
Да, повезло бы Темному двору, прими она его приглашение.
Однако по ее глазам Айриэл понял, что предложение позабавило ее, но не заинтересовало. Темный народ не нуждался в обществе других фэйри и при любом дворе держался особняком. В интригах, сварах и развлечениях призраки не принимали участия, но, когда им было нужно, входили без приглашения в любой дом. Возможно, если Айриэлу впрямь удалось ее позабавить, однажды она заглянет и к нему.
То, что она решила задержаться при дворе Кинана, говорило в пользу молодого короля.
Но не отменяло того, из-за чего Айриэл пришел сюда. Ему нужна пища. Он принялся заигрывать с другими официантками, что злило стражников и зверенышей, и вскоре добился своего: девушки смотрели на него с вожделением, а рассвирепевшие стражники – с ненавистью. Их темные чувства, злоба и похоть, если не накормили его, то хотя бы утолили первый голод.
Айриэл вздохнул. Грустно было сознавать, что ему весьма недостает последней королевы Зимы. Верней, питания, которое она поставляла столько веков подряд. От ее методов коробило порой даже темных фэйри, но после смерти Бейры им редко удавалось наесться досыта. Чему теперь должна была помочь магическая татуировка Лесли.
Возможно, удастся заодно немного взбаламутить Летний двор. С этой приятной мыслью Айриэл поднялся на ноги, отвесил призрачной деве поклон:
– Дорогая.
Она присела в ответ с ничего не выражающим лицом.
Он повернулся к Ниаллу и хмурым стражникам:
– Передайте Кинану, что я найду его сам – утром.
Ниалл кивнул. Вассальная верность обязывала его передать эти слова своему королю. Надо терпеть присутствие врага, пока оно не представляет угрозы для повелителя.
Как бы ему ни было тошно.
Айриэл, отодвинув стул, шагнул ближе. Подмигнул Ниаллу и тихо сказал:
– Поищу-ка я ту красотку, с которой ты танцевал. Конфетка, правда?
В Ниалле мгновенно вскипела ревность, смешанная с собственническим чувством и острой тоской. На лице его ничего не отразилось, но Айриэл ощутил вкус эмоций. Похоже на корицу. Да, Ниалл всегда был забавным.
Посмеиваясь, Айриэл покинул клуб. День почти удался, и это радовало.
Глава 15
Ниалл не сомневался, что Темный король и впрямь попытается найти Лесли. Хотя бы для того, чтобы позлить Кинана. И его самого. Айриэл в свое время не стал мстить Ниаллу за отказ стать его преемником, но оба знали, что подобных оскорблений не прощают. Лесли была сейчас уязвима вдвойне – как подруга Айслинн и как… Кто она для него, Ниалл и сам не понимал. Не возлюбленная, но друг, возможно. Дружить с нею ему не возбранялось. Дружить, встречаться, радоваться ее обществу – не делая того, что причинит ей вред.
Важнее всего ее безопасность. Увы, он мог лишь надеяться, что пути Лесли и Айриэла больше не пересекутся. Но одной надежды было мало.
Суета у дверей возвестила о прибытии короля и королевы.
– Где Сет? – спросил Кинан с порога, не входя в зал, что означало: это вопрос первостепенной важности. – Он в безопасности?
Айслинн с ним не было видно. Наверное, звереныши по дороге перехватили, чтобы дать Кинану возможность заговорить с Ниаллом первым. Простенькая хитрость, но короткое мгновение королю она дала.
– Я отослал его с Лесли. Под надежной защитой.
Ниалл умолк, поскольку подошла Айслинн. Ее лицо пылало от негодования. Он коротко ей поклонился:
– Моя королева.
Она, сердито глядя на короля, словно и не заметила Ниалла. Сказала:
– Это старо, Кинан.
– Я… – начал король Лета и вздохнул. – Просто хотел защитить его, если он в опасности.
Тогда Айслинн повернулась к Ниаллу:
– Ему грозит опасность?
Ниалл, старательно сохраняя спокойствие, ответил:
– К счастью, Сет не привлек внимания Темного короля. Но его внимание привлекла Лесли.
– Лесли? – бледнея, переспросила Айслинн. – Уже в третий раз. Они и раньше встречались, но я не думала… У Кролика в салоне он ею не заинтересовался, в «Верлене» тоже. Во всяком случае, она так сказала. Я дура. Мне… Впрочем, неважно. – Она покачала головой. Вернулась к более важному вопросу: – Что здесь произошло?
– Сет увел Лесли. С ними отправились стражники, но… – Ниалл устремил взгляд на Кинана, надеясь, что века дружеских отношений помогут убедить короля исполнить его просьбу. – Позвольте мне охранять ее открыто, пока Айриэл не уберется из города. Я тоже с ним не справлюсь, конечно, но он…
Ниалл не знал, как закончить фразу, и умолк. Он не мог произнести то, о чем подумал, и даже перед самим собой не желал признавать, что Айриэлу порой не чуждо милосердие.
В глазах Кинана промелькнуло понимание. Но вопроса, который напрашивался сам собой, король не задал. Не стал напоминать, что Ниалл ступает на скользкую почву. Только кивнул.
Айслинн сказала тихо:
– Она к тебе неравнодушна, Ниалл. Я не хочу, чтобы мимолетное увлечение лишило ее нормальной жизни. Жизни смертного человека.
Это предупреждение, понял Ниалл. Но он был фэйри гораздо дольше, чем его королева жила на свете. В надежде, что Кинан не станет вмешиваться, он спросил:
– Каковы твои условия?
– Условия? – Она взглянула на короля.
Тот пояснил:
– На каких условиях он может к ней приблизиться?
– А. Все не так просто, как обычно.
Айслинн откинула с лица черные и золотые пряди волос. В этот миг она походила на всемогущее божество, каковыми смертные считали некогда фэйри.
– Я согласен на все, только позволь мне охранять ее. – Ниалл смотрел на Айслинн, но обращался и к Кинану. – И пожалуйста, прими решение побыстрее.
Айслинн отвела Кинана на несколько шагов в сторону.
Она прекрасно справлялась с ролью королевы фэйри, которой стала меньше полугода назад. Но Ниалл служил при Летнем дворе не первый век. И понимал, что все законы и традиции она попросту еще не успела узнать.
Поэтому, пока она стояла к нему спиной, он не сводил глаз с короля.
Тот, однако, не поддержал его и взглядом. Он тихо заговорил с Айслинн:
– Ты вольна поставить любые условия. Он хочет всего лишь охранять ее. Я бы согласился.
– Значит, я должна определить границы, которые он не должен переступать? – Айслинн, коротко посмотрев на Ниалла, вновь устремила на короля внимательный взгляд.
Этот взгляд показал Ниаллу: она отдает себе отчет в том, что есть много неведомых ей нюансов.
– Именно так, – ответил Кинан. – Пойми, никто из нас по доброй воле не отдаст ребенка в руки темных фэйри. Но если Айриэл не задевает интересов нашего двора, его действия, согласно законам, не наша забота. Пока он не нарушит закон, я выступить против него не могу. Открыто, во всяком случае.
И он отошел, предоставив Айслинн решать этот вопрос с Ниаллом. А тот уже услышал все, что хотел знать. И уже понял: король Лета относится неодобрительно к жестоким склонностям Темного двора и действиям Айриэла, но это не означает, что он готов ввязаться в драку, если для этого не будет законных оснований.
Кинан свои условия поставил, хоть и не назвал их прямо.
Темный двор, как и всякий другой, обладал свободой действий – в определенных рамках. Будь Лесли подданной Летнего двора, ее бы не имели права трогать. Но она никому не принадлежала и, следовательно, являлась законной добычей для любого фэйри, кто положит на нее глаз. Кинан своим подданным давно запретил воровать смертных. То же сделала и Дония, едва взошла на трон королевы Зимы. Но темные фэйри никакого сострадания к смертным не испытывали. Добычей их особенно легко становились служители искусства, которых вечно соблазняет мысль «умереть молодыми» и влекут неизведанные места. Музыканты, художники – неординарные, яркие, талантливые люди. Их воровали веками. Эту древнюю традицию Темного двора Айриэл отменять не собирался. Вздумай он забрать Лесли к себе, защиты у нее не будет.
Ниалл упал перед королевой на колени.
– Позволь, я расскажу ей о нас! Пожалуйста. Она все узнает и принесет тебе клятву верности. Тогда она будет в безопасности, он не посмеет ее тронуть.
Айслинн чуть не попятилась. Закусила губу.
– Я не собираюсь править своими друзьями. Не хочу.
– Ты не знаешь, что такое Темный двор. А я знаю, – сказал Ниалл и инстинктивно тронул шрам на лице, оставленный темными фэйри – чтобы он о них не забывал.
– Я не хочу для нее этого мира. – Айслинн показала на выплясывавших посреди зала фэйри. – У Лесли должна быть нормальная жизнь. Среди смертных. Ей и так уже досталось.
– И достанется еще больше, если он ее заберет. Ты представить себе не можешь, что будет.
Уж Ниалл-то видел, какими возвращались смертные, побывавшие на волшебном холме, во владениях Темного двора. Одни впадали в кому, другие – в безумие. Их приютом до конца дней становились реанимационные палаты и психиатрические лечебницы.
Айслинн вскинула голову, безошибочно нашла взглядом короля Лета, стоявшего в ожидании в стороне. Не зная, на что решиться, она снова нервно закусила губу.
Ниалл поднажал:
– Вы с Кинаном единственные, кто может остановить Айриэла. Я помешать ему не в силах. Он король. Если ты успеешь первой призвать ее ко двору, попросишь принести клятву верности…
– Она только начала приходить в себя, – перебила его Айслинн. – Держится более уверенно, выглядит счастливей. Я не хочу мешать выздоровлению и снова превращать ее жизнь в хаос. Возможно, Айриэл просто играет с нами.
– Ты готова рискнуть? – ужаснулся Ниалл такой безрассудной храбрости. – Молю тебя, моя королева, позволь мне ей открыться! Не хочешь забрать ее к себе, так разреши хотя бы охранять!..
Кинан, по-прежнему держась в стороне – подчеркивая этим, что вопрос надлежит решать королеве, и только ей, – все же заметил:
– Возможно, в этой девушке есть что-то, о чем мы не знаем, и Айриэл преследует ее не без причины. Так или иначе, Ниалл мог бы ее отвлекать. Не подпускать к Айриэлу, сделать так, чтобы по доброй воле она за ним не пошла.
Он встретился с Ниаллом глазами. И незаметно для Айслинн кивнул.
Король сказал свое слово. Осталось получить согласие королевы.
– Она твоя подруга, но я… мне она тоже дорога. Позволь охранять ее, пока Айриэл здесь. Вспомни, каково приходилось тебе, когда тебя преследовал Кинан. Хотя ты знала, в отличие от нее, кто мы такие.
Айслинн глянула на короля Лета, и Ниаллу стало ясно, что она не забыла пережитого в те времена страха.
– Я хочу уберечь ее от Айриэла, – ответила Айслинн, – но в этот мир затягивать не хочу.
– Ты думаешь, есть какой-то выбор? – спросил Кинан таким тоном, что в его мнении по этому поводу сомневаться не приходилось. – Ты хотела сохранить связь с миром смертных. А это риск.
– Выбор есть всегда. – Королева Лета расправила плечи. Ее страх и колебания исчезли, взгляд прояснился. – Но я не стану делать его за Лесли.
Кинан промолчал.
Однако Ниалл знал его достаточно хорошо, чтобы понять: он тоже считает, что выбора у Лесли почти не осталось. С той лишь разницей, что его это не тревожит; да и с какой стати он должен заступаться за каждого смертного, которому досаждают фэйри? Для него эта девушка значила не больше, чем любая другая.
Зато для Ниалла Лесли была важнее всех смертных, вместе взятых. И он спросил:
– Твои условия, моя королева?
– Ты ничего не расскажешь ей – ни про меня, ни про себя, ни про фэйри. Прежде чем решиться на это, нам нужно узнать побольше. И если есть возможность уберечь ее от нашего мира, мы так и сделаем.
Айслинн впилась взглядом в его лицо, пытаясь уловить отклик и понять, насколько разумно ее условие.
На стороне Ниалла, однако, был вековой опыт. Он и бровью не повел.
– Согласен.
– Ты можешь встречаться с ней, гулять, развлекать. Но никакого секса. Ни в коем случае. И как только Айриэл от нее отстанет, ты тоже уйдешь из ее жизни, – сказала Айслинн.
Тут вступил Кинан:
– Никаких прямых столкновений без моего согласия. Может, вам с Айслинн эта девушка и дорога, но я из-за одной смертной воевать не буду.
«Она не просто смертная», – мелькнуло вдруг в голове у Ниалла.
Откуда взялась эта мысль, что она означала, он понятия не имел. Поэтому просто кивнул.
Кинан, едва заметно улыбнувшись, добавил:
– Будь честен с собою, Ниалл. Помни, кто ты такой.
Ниалла спасла только многовековая привычка скрывать свои чувства. Он не вытаращил глаза, не разинул рот, лишь коротко выдохнул.
Сказанное королем прямо противоречило желаниям королевы.
Тот хорошо знал, кто такой Ниалл. Знал, что у смертных он вызывает наркотическую зависимость – они готовы на все, лишь бы получить еще одну дозу, еще одно прикосновение.
Айслинн ничего не заметила. Она засветилась так ярко, что смотреть на нее сейчас не смог бы ни один смертный. Устремила взор на Ниалла, а в ее чудесных глазах плескалось синее море и кувыркались озорные дельфины.
– Таковы мои условия. Вернее, наши.
Ниалл поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь:
– Моя добрая королева.
Затем она сделала ему знак подняться с колен и спросила:
– Почему у меня такое ощущение, будто я что-то пропустила?
– Потому что ты еще и мудрая королева, моя госпожа. – Ниалл низко поклонился, чтобы скрыть от нее выражение своего лица.
После чего быстро покинул клуб – пока она не сообразила, что могла бы выставить еще ряд условий. К примеру, ограничить его во времени, запретить ему заключать соглашения с фэйри других дворов и одиночками или совершать действия, которые не откроют Лесли правду, но помогут защитить ее. Он мог отречься от Летнего и перейти к другому двору ради ее безопасности. Наконец, мог предложить самого себя в обмен на ее свободу.
Но Кинан-то должен был сообразить. И связать Ниалла как можно крепче. Но он почему-то промолчал. Вместо того чтобы поддержать Айслинн, Кинан практически предложил ему соблазнить Лесли.
Ниалл мог сделать вид, что не понял этого. Кинан мог сделать вид, что ничего не предлагал. Но то и другое было ложью, и на душе у Ниалла, когда он выходил из клуба, было неспокойно.
